Текст книги "Стаи хищников в сфере экономики"

Признание существования в стране организованной преступности

Отправным моментом в деятельности правоохранительной системы Советского Союза было официальное признание государственными структурами и учеными существования организованной преступности как таковой. Тем более что при тоталитарном режиме данное явление проявляется в меньшей степени.

В этой связи интересными представляются сам подход к процессу научного исследования возникшей проблемы, выбор и утверждение темы диссертации, а также связанные с ними события. Потому что официальное утверждение темы могло уже служить свидетельством признания учеными наличия организованной преступности в стране и имеющихся трудностей противодействия зарождающемуся негативному феномену. В середине 1980-х годов в Советском Союзе организованной преступности не придавали серьезного внимания ни практики, ни ученые, не говоря о высших государственных структурах. Тем не менее данное направление нуждалось в серьезном изучении.

К этому времени Нещадимов уже защитил кандидатскую диссертацию и работал преподавателем на кафедре специального факультета Академии МВД СССР, где обучались иностранные слушатели. Через месяц после присуждения в январе 1988 года ученой степени на дальнейшее занятие научной деятельностью в рамках докторского диссертационного исследования его сподвигнул Н.И. Майоров, начальник докторантуры Академии МВД. Добрейшей души человек, умевший держать слово офицера. Он был первым, к которому Нещадимов обратился за советом и не ошибся.

– Пока не расслабился после защиты кандидатской, нужно начинать работать над докторской диссертацией. Если есть желание, выбери тему, обсуди ее со специалистами и приступай к проведению исследования. Я всегда тебя поддержу, – сказал он.

– Спасибо, Николай Иванович, я обязательно воспользуюсь вашим советом.

Выбрать тему, связанную с проблемами организованной преступности, ему порекомендовал А.И. Гуров. Уже в тот период он предвидел ее масштабы и всю опасность надвигающегося социального явления, которое впоследствии проявилось в самых изощренных формах. К сожалению, его самые негативные прогнозы во многом сбылись.

Еще на этапе утверждения темы Нещадимову пришлось преодолевать противодействие со стороны некоторых ученых из научных и учебных заведений системы МВД города Москвы. Но не потому, что они не хотели официально признавать существование этого феномена, а скорее всего из-за обыкновенной зависти. В то время в основном пожилые ученые создавали различного рода искусственные барьеры молодым кандидатам юридических наук, препятствующие подготовке и защите докторских диссертаций. Неудивительно, что самому молодому доктору юридических наук по специальности 120009 было за пятьдесят. Тем более когда вопрос стал об исследовании официально непризнанного явления.

На тот момент Нещадимову исполнилось 38 лет, возраст для кандидата наук довольно-таки не юный, но с учетом того, что после присвоения ученой степени прошел всего месяц, его намерения могли расценить как вызов ученым мужам, граничащий с посягательством на их непререкаемый авторитет. По этой причине на первоначальной стадии выбора темы он не решился обратиться со своим вопросом к ведущим ученым, предчувствуя отрицательную реакцию. Получив одобрение сначала от Майорова, затем помощника министра МВД Мужинского, а потом заместителя начальника НИИ Вандышева, решил: пора замахнуться на двух наиболее авторитетных профессоров Академии МВД по профилю предполагаемой темы. Сначала пришел к светиле в области борьбы с экономической преступностью.

– Борис Еремеевич, я решил посоветоваться с вами по поводу выбора темы докторской диссертации.

– Ты что, с ума сошел? Зачем тебе нужно вешать на шею такой груз? Ты даже не представляешь, сколько сил и времени придется затратить. Работа над докторской весьма сложный процесс, это тебе не кандидатская. Пока молодой, лучше гуляй, отдыхай, не обрекай себя на мучения.

– А что вы скажете по поводу выбранной темы?

– Я тебе свое мнение сказал. Оставь эту затею.

– Спасибо за совет. Я подумаю, – сказал Нещадимов и вышел из кабинета.

Несмотря на свои предчувствия, Нещадимов все же не рассчитывал на такую категоричную реакцию одного из ведущих ученых и расстроился. Зато к нелестному разговору с начальником основной профильной кафедры, с учетом каких-то у него проблем, связанных с присуждением так называемого «холодного» профессора, то есть присвоения ученого звания баз защиты докторской диссертации, он был морально готов.

– Василий Евгеньевич, я собираюсь выбрать тему докторской диссертации. Хотел узнать ваше мнение? – сказал Нещадимов, зайдя к нему в кабинет.

– Не рано ли ты собрался идти в доктора? Только вчера кандидатскую защитил.

– Ни в какие доктора я идти не собираюсь. Хочу начать работу над докторской диссертацией, а там как получится. Ваше мнение мне понятно. Не смею вас больше отвлекать по пустякам.

Попрощавшись, он вышел из кабинета. Щербаков тут же позвонил Атаманцеву, начальнику кафедры специальных дисциплин, на которой работал Нещадимов:

– Владимир Михайлович, ты представляешь, сейчас у меня был молодой наглец, вчерашний адъюнкт Нещадимов, который заявил, что он собирается писать докторскую диссертацию.

– Василий Евгеньевич, не волнуйтесь, будем его поправлять.

При таком подходе, а это были ведущие ученые по выбранной теме, начинать работать над докторской диссертацией практически было бессмысленно. Однако, закалив характер на оперативной работе по преодолению постоянно возникавших препятствий и поиску вариантов для выполнения поставленных задач, он решил действовать по намеченному плану.

С целью адекватного поведения в любой обстановке Нещадимов выработал два непреложных правила. Первое – ожидать при рассмотрении либо решении независимо от сложности вопроса наступления отрицательного результата и быть готовым к его восприятию. Второе – предвидеть в различных ситуациях возникновение возможных последствий и действовать в соответствии с заранее смоделированным алгоритмом поведения. Все это позволяет психически подготовиться к любому развитию событий и спокойно действовать согласно прогнозируемым вариантам.

Чтобы выработать такую норму повседневного поведения, нужно взять за правило всегда следовать этому принципу, и тогда он станет привычкой. То есть заранее мысленно прорабатывать возможные варианты действий с учетом прогнозируемых последствий. Это позволит избежать массы проблем, стрессовых ситуаций, неприятностей, неудобств и будет во многом способствовать решению поставленных задач.

К нелестной беседе, состоявшейся с первым профессором, по причине положительного отношения предыдущих ученых к его намерениям, Нещадимов не был готов и, естественно, расстроился. Но к разговору со вторым авторитетным деятелем науки он уже подготовился и ничему не удивился. Получив неодобрительные отзывы от двух ученых мужей, он обратился к светиле криминологии Г.А. Аванесову.

– Какая может быть у нас организованная преступность, когда в стране не все организовано. Выбери нормальную тему. Хочешь по нашей кафедре, я помогу.

На тот момент профессор был во многом прав, но впоследствии стал сбываться прогноз, сделанный Гуровым. Заручившись поддержкой ряда ученых, Нещадимов начал готовить документы для утверждения темы по проблемам противодействия организованной преступности. Спустя несколько месяцев начальник кафедры Атаманцев поступил в докторантуру, а его место занял Игонин.

Так случилось, что как раз в это время от кафедры нужно было направить на два месяца одного преподавателя, имеющего ученую степень, в командировку в Лаос для чтения лекций в учебном заведении правоохранительных органов страны. Подобные командировки являлись весьма престижными и выгодными с материальной точки зрения. За каждый месяц преподавателям платили более тысячи долларов. При возвращении они покупали в аэропортах импортную радиоаппаратуру, которую в России невозможно было приобрести. На эту роль на кафедре в большей степени подходила кандидатура Нещадимова. Доцент, с которым они вместе располагались в одной комнате, сказал:

– Валерий Михайлович, по всей вероятности, тебе предложат ехать в командировку, все равно больше некому. Многие бы согласились, да не все соответствуют предъявляемым требованиям отдела кадров. Чего ты ждешь, иди к начальнику кафедры и поговори с ним.

– Никуда я не пойду. Предложат – поеду, не предложат – тоже большой беды не будет. У меня есть чем заниматься.

Через несколько дней Игонин пригласил к себе Нещадимова.

– Валерий, ты знаешь, зачем я тебя вызвал? – с загадочным видом спросил он.

– Нет, не знаю.

– От нашей кафедры для чтения лекций по проблемам экономической безопасности нужно направить в Лаос одного преподавателя, имеющего ученую степень. Твоя кандидатура как раз подходит.

– А ваш заместитель Юрий Николаевич? Он тоже кандидат и специализация соответствует.

– У Шилова возраст не соответствует, а Евсеева кадры по каким-то причинам не пропускают. Остальные не кандидаты наук. Так что скажешь?

– Я согласен.

– Свяжись с отделом кадров, они расскажут, что делать, и через месяц в составе группы будь готов вылететь в Лаос.

– Понял. Спасибо.

Нещадимов узнал в кадрах, какие нужно подготовить документы. Дома он рассказал жене о сделанном предложении поехать на два месяца в командировку в Лаос, она идею одобрила.

Слух о сделанном ему предложении сразу же разнесся по кафедре. Через три дня, после занятий, когда Нещадимов уже собирался ехать в отдел кадров оформлять документы, его вызвал Игонин. «Наверное, хочет узнать о подготовке документов для командировки», – подумал он. Зайдя в кабинет, ему показалось, что начальник выглядит как-то не так, как обычно. «Значит, что-то случилось», – промелькнуло у него в голове.

– Валерий Михайлович, ты знаешь, – начал он издалека, с трудом подбирая нужные слова. – Тут мне звонили из разных инстанций и предложили в Лаос направить Налимова. Я сказал, что он не имеет ученой степени. Мне ответили, что это, дескать, не твоя забота.

– Виктор Сергеевич, я вас понял.

– Ты не обиделся?

– Да нет, все нормально.

После этих слов у шефа настроение заметно улучшилось, словно камень с души свалился.

– Ну и хорошо, иди работай. Тем более что у тебя предстоит много хлопот с утверждением темы.

О состоявшимся разговоре Нещадимов рассказал жене, она поначалу расстроилась, но потом, оценив ситуацию, даже обрадовалась, что не останется одна с двумя детьми в течение двух месяцев.

Тем временем Налимов приступил к подготовке необходимых документов для командировки. Размеренная жизнь на кафедре проходила своим чередом. Шилов, заместитель начальника кафедры, начал читать лекции на курсах повышения квалификации для руководителей органов внутренних дел вьетнамских провинций. Группа состояла из 47 старших офицеров с опытом практической работы. Спустя три дня они потребовали от руководства факультета заменить преподавателя. В перерыве Шилов зашел к Нещадимову.

– Валерий Михайлович, читать лекции на КПК Виктор Сергеевич поручил тебе, – сказал он.

– А как же вы?

– Вьетнамцы такие капризные, я не хочу больше с ними работать. Следующую лекцию пойдешь читать ты.

– Юрий Николаевич, а тема какая?

– Вот тебе мой конспект, там указана тема, вопросы, и возьми с собой учебник. Пока есть время, зайди в спецбиблиотеку.

– А учебник мне зачем?

– На всякий случай.

Войдя в аудиторию, начальник кафедры представил слушателям Нещадимова. Поняв, что лекции будет читать не подполковник, а майор, послышались возгласы, означавшие не иначе как разочарование. Ведь они просили опытного, грамотного специалиста, а тут вместо полковника заместителя начальника кафедры предлагают всего лишь преподавателя. Сказав несколько лестных слов в адрес нового лектора, он вышел из зала. Перевод по очереди осуществляли два вьетнамских переводчика, хорошо владевшие русским языком. После окончания занятий Нещадимов, попрощавшись, пошел к выходу. Проходя мимо стола, за которым сидели переводчики, он услышал:

– Этот в книгу не смотрит, – сказал один из них.

– У него ее даже нет, – добавил другой.

Из услышанных фраз ему стала понятна истинная причина замены лектора.

Спустя примерно дней десять после состоявшегося разговора по поводу командировки Игонин вызвал к себе Нещадимова.

– Валерий, – начал он сразу без привычного вступления. – У Налимова какие-то проблемы с прохождением медицинской комиссии, поэтому в Лаос поедешь ты, – с радостными нотками в голосе сказал он.

– Виктор Сергеевич, я не поеду.

– Ты отказываешься ехать в Лаос?

– Вы знаете, отказываюсь, причем категорически. Получается так. Сначала предложили мне ехать в командировку, потом отказали. Ну здесь все понятно. Но затем снова предлагаете. По-моему, это уже перебор.

– Так ты действительно отказываешься от командировки?

– Вы правильно меня поняли.

– Хорошо, свободен.

Вызвав к себе Налимова, шеф строго сказал:

– Нещадимов отказывается от предложенной загранкомандировки. Поэтому делай, что хочешь, а медицинская справка, что ты здоров и тебе не противопоказан жаркий климат, у тебя должна быть. Хоть купи ее, мне все равно, как ты это сделаешь.

Через несколько дней Налимов все же получил необходимое медицинское заключение и улетел с группой преподавателей в Лаос.

Несмотря на то что Нещадимов готовился к обсуждению темы докторской диссертации, Шилов предложил ему ехать на три месяца во Владивосток для участия в комплексной операции. Этот разговор состоялся в комнате, где находились и другие сотрудники кафедры.

– Юрий Николаевич, я не могу сейчас ехать в командировку на такой длительный срок, готовлю документы для утверждения темы.

– Вот в командировке и соберешь материалы для докторской.

– Какие материалы? Если тема не утверждена.

– Выходит, в Лаос Нещадимову ехать нельзя, а на Дальний Восток – пожалуйста, – сказал один из присутствовавших при разговоре преподаватель.

– Он сам отказался от Лаоса.

– После того как сначала предложили, а потом отказали. Кто же согласится?

– Юрий Николаевич, – обратился к нему старший преподаватель, полковник, ранее работавший в центральном аппарате МВД. – Я готов вместо Нещадимова поехать в командировку, а он пусть занимается утверждением своей темы.

– Пожалуйста, я не возражаю.

На этом вопрос о Владивостоке был закрыт. На заседании кафедры, когда обсуждалась тема докторской диссертации, бывший начальник кафедры специальных дисциплин Атаманцев, который к тому времени уже обучался в докторантуре, спросил у Нещадимова:

– Ты знаешь мнение Миньковского, ведущего ученого в области уголовного права, по вопросу организованной преступности?

– Нет, не знаю.

– Недавно он сказал, такого явления, как организованная преступность, в Советском Союзе не существует.

Подобное мнение бытовало среди ряда ученых, несмотря на то, что 15 ноября 1988 года в соответствии с приказом МВД СССР было создано управление по борьбе с организованной преступностью. В КГБ сформировали отделы. Причиной такого отношения к проблеме скорее всего послужило то, что многие руководители МВД считали создание этого управления надуманным и необоснованным. Впоследствии, как это часто бывает в таких случаях, Миньковский стал одним из ведущих ученых по данной проблематике. Поняв свою неправоту, он смог поменять позицию, но такие перемены, к сожалению, происходят далеко не со всеми учеными. В процессе подготовки документов для утверждения темы докторской диссертации со стороны руководства, в основном кафедры, на которой работал Нещадимов, чинились различного рода препоны и плелись интриги.

Спустя год, осенью, на заседании ученого совета Академии МВД тема не была утверждена по надуманной причине. Одному из экспертов, доктору экономических наук, не понравился план диссертационного исследования. Некоторые члены совета осторожно высказывали бытующую точку зрения об отсутствии организованной преступности в Советском Союзе. Ученые по профильной специализации ненавязчиво выступали положительно. В процессе рассмотрения темы Нещадимов присутствовал в зале, и ему предоставили слово. При всем его старании приведенные аргументы не были услышаны. Активное выступление эксперта-экономиста побудило председателя ученого совета к проведению голосования. Мнения ученых разделились поровну. Поэтому председатель принял соломоново решение, посчитав свой голос за два, и на всякий случай тему не утвердили.

После заседания совета эксперт-экономист вышел из зала заседаний в коридор и, встретив там проходившего знакомого профессора, завязал с ним разговор, в ходе которого сказал:

– Вот сейчас обсуждали три докторские темы, две были банальные, так себе, ничего нового не представляющие, мы их утвердили, а одна – нормальная, заслуживающая внимания, мы ее отклонили.

Нещадимов в это время находился недалеко от них и слышал откровенный разговор двух мэтров. Его он огорчил. Но самое неожиданное и неприятное было впереди.

На следующий день Нещадимов, по причине, как ему казалось, отсутствия для этого оснований, поступился своими правилами и, не настроившись к негативному отношению начальника кафедры, доложил о результатах рассмотрения темы ученым советом. Забегая вперед, необходимо сказать, что Игонин имел степень кандидата наук и также собирался утверждать тему докторской диссертации по вопросам использования спецтехники в оперативной работе.

– Виктор Сергеевич, вчера на ученом совете долго обсуждали мою тему, но так и не утвердили. Особенно усердствовал профессор кафедры экономики. Ему не понравился план диссертации. Было принято решение о доработке плана и устранении высказанных замечаний. В течение двух-трех недель доработаю план, согласую с экспертом, устраню сделанные замечания и выйду на повторное обсуждение. Тем более что два других профильных эксперта не возражали против ее утверждения.

В ответ он услышал, по сути, шокирующую для него новость:

– У меня другая информация. Из разговора с ученым секретарем я понял, что на заседании совета речь шла не о доработке материалов по утверждению темы, а о снятии ее с дальнейшего рассмотрения. Так что выбирай новую тему и готовь необходимые материалы.

Нещадимов в прямом смысле был ошарашен услышанным. Вот что значит заранее не подготовиться к негативному результату по вопросу, по которому, на первый взгляд, его вообще не должно быть. «Выходит, что после кропотливой работы, поиска, согласований, подготовки обоснования нужно все бросить и начать поиск новой диссертабельной темы. Тем более выбранный объект исследования ранее не подвергался изучению, и речь идет не о каких-либо выгодах, не повышении по службе или еще о чем-либо подобном, а о сложном проведении научного исследования по инновационной теме, результаты которой необходимы в первую очередь для правоохранительной системы, и вдруг на ровном месте встречаются препятствия. Нет, с этим я не согласен», – мысленно рассуждал Нещадимов, пока Игонин отвлекся, разговаривая по телефону. Будучи неискушенным в интригах в сфере научной деятельности, несмотря на имевшуюся ученую степень, он начал объяснять суть происшедшего:

– Виктор Сергеевич, на совете не шел разговор о снятии темы с дальнейшего обсуждения, а только о ее доработке.

– Валерий, готовь новую тему, эта не пойдет. Разговор закончен.

Вопреки сказанному начальником кафедры Нещадимов после состоявшегося с ним разговора начал дорабатывать материалы для повторного рассмотрения темы. Впоследствии выяснилось, что причиной такого отношения шефа послужила банальная зависть к преподавателю, недавно защитившему кандидатскую диссертацию. Выходило так: у начальника кафедры тема докторской не утверждена, а у преподавателя все готово для утверждения – непорядок. Нужно приостановить строптивца, вот Игонин и придумал легенду. Но ничего у него не вышло, на упертого попал.

Самое интересное в этой ситуации заключалось в том, что повторное обсуждение темы состоялось только через два месяца. К этому времени, 23 декабря 1989 года, на заседании Съезда народных депутатов СССР вместе с другими задачами рассматривался вопрос об усилении борьбы с организованной преступностью в Советском Союзе. В постановлении было сказано, что научным учреждениям правоохранительных органов необходимо обеспечить комплексное исследование проблем организованной преступности и разработать на этой основе научно обоснованные рекомендации и технические средства борьбы с ней. Это и послужило положительным моментом для утверждения темы.

В конце декабря, на последнем заседании ученого совета текущего года, рассматривалась только одна тема докторской диссертации, остальные – кандидатские. Председатель скороговоркой зачитал ее, выслушали короткие положительные сообщения экспертов и без голосования тему утвердили. Причем эксперт, который ранее выступал против, в этот раз заявил:

– После доработки план диссертационного исследования стал на порядок лучше прежнего. Я считаю, что тему в предложенной редакции можно одобрить.

Хотя ее редакция, по сути, практически не изменилась. Два других эксперта сказали, что они, как и раньше, поддерживают данную тему.

В соответствии с принятым менее чем через полгода постановлением Совета министров СССР предусматривалось создание межрегиональных подразделений МВД по борьбе с организованной преступностью. Спустя девять месяцев во исполнение указа президента Советского Союза «О мерах по усилению борьбы с наиболее опасными преступлениями и их организованными формами» Шестое управление МВД было преобразовано в главное управление по борьбе с наиболее опасными видами преступлений и ее организованными формами.

Несмотря на официальное признание наличия в стране социально опасного явления и необходимости его научного изучения, всевозможные приключения и инсинуации после утверждения темы не закончились, а продолжились по мере работы над диссертацией. Все интриги плелись Атаманцевым, бывшим начальником кафедры, обучавшимся в докторантуре. По причине завышенного самомнения он и мысли не допускал о том, чтобы преподаватель, недавно получивший степень кандидата наук, наравне с ним писал докторскую диссертацию.

Примерно через полтора года, когда Нещадимов уже учился в докторантуре и проводил исследования по выбранной теме, якобы Гуров сказал Атаманцеву который в то время более двух лет работал над диссертацией, что у Нещадимова отсутствует достаточная теоретическая подготовка для написания докторской работы. Очевидно, рассчитывал таким образом оказать на него негативное воздействие. Этой новостью Нещадимов поделился с Игониным, который очень усомнился в том, чтобы Александр Иванович, сам рекомендовавший эту тему, мог так сказать.

– Не обращай внимания на всякие выдумки. Тем более у нашего бывшего шефа за два с половиной года практически ничего не написано. Работа находится в плачевном состоянии и вряд ли будет успешно завершена. Поэтому он завидует тебе и пытается всячески помешать достичь поставленной цели.

Сочинив такую небылицу, он и не подозревал, что тем самым вызовет у Нещадимова недюжинное стремление написать диссертацию и защитить ее в срок. Если бы Атаманцев сказал, что Нещадимов располагает достаточным потенциалом для успешного завершения начатой работы, но не представляет, какие сложности его ожидают впереди, придется пожертвовать отдыхом, работать даже в выходные дни и по ночам, отказаться от многих прелестей жизни, он, пожалуй, согласился с ним. Но в отношении его был выбран неправильный, как говорят юристы, ничтожный метод давления, который вызвал реакцию, обратную ожидаемой.

После официального признания существования организованной преступности многие ученые различных областей науки, в особенности экономисты и юристы, увидели приоритетное направление и стали публиковать статьи, проводить конференции, устраивать дискуссии. Даже те, кто раньше отрицал наличие такого явления в стране, дабы не вызвать неудовольствие руководства, впоследствии стали большими «знатоками» по данной проблеме и «специалистами» по вопросам противодействия этому явлению.

Невероятные события, которые только начинались и продолжались до самой защиты диссертации, не закончились даже после нее. Во время сбора материалов и написания диссертационной работы ничего необычного не происходило.

Как и ожидалось, основные приключения развернулись в период подготовки и проведения предзащиты на заседании профильной кафедры. До этого за короткий срок произошли различного рода события. Игонин поступил в докторантуру, а Атаман – цева за два с половиной месяца до окончания срока пребывания в докторантуре снова назначили начальником кафедры. К этому времени диссертация у него не была готова. Поэтому он хотел устроить Нещадимову публичную порку и по результатам обсуждения материалов диссертационного исследования принять отрицательное решение.

С этой целью стал подключать всех подобострастно к нему настроенных членов кафедры. Особую ставку в задуманной интриге сделал на доцента, полковника Вербицкого, авторитетного ученого. Учитывая его бескомпромиссный, принципиальный характер, назначил его одним из основных экспертов по диссертации. Нещадимов передал ему свою работу за десять дней до обсуждения. Спустя неделю он обратился к нему с вопросом:

– Александр Тимофеевич, мне уже можно с вами обсудить материалы моей диссертации?

– Я еще не ознакомился с ними, все узнаешь на кафедре, сейчас занят, – сказал он и ушел на лекцию.

Находившийся рядом преподаватель Володя Спиридонов заметил:

– Не иначе как Цепной что-то затевает?

– Если учесть, что он, как говорил мудрый доцент Ильин, читает диссертацию с карандашом в руках, мне кажется, какую-то бяку уже приготовил.

Зная намерения и коварство своего босса, Нещадимов тоже решил подстраховаться и попросил своих знакомых, друзей с других кафедр, принять участие в качестве экспертов по диссертации, тем более работа затрагивала разные отрасли знаний. Рассчитывать на коллег кафедры ему не приходилось, поскольку они не были авторитетными для начальника и вряд ли он станет прислушиваться к их мнению, тем более в сложившейся ситуации.

Искушенные в таких делах преподаватели посоветовали пригласить на заседание кафедры из университета МВД авторитетного ученого по основному профилю диссертации, доктора наук Левицкого. Нещадимов позвонил ему, и он согласился выступить в качестве эксперта. Диссертацию попросил привезти за пару дней до заседания. Для подстраховки нужен был еще один эксперт, известный в научных кругах доктор наук. С этой целью Валерий обратился к начальнику кафедры Академии МВД Самсонову Аполлону Аркадьевичу. Тот дал добро на участие в обсуждении диссертации.

За два дня до предстоящего заседания кафедры он зашел в кабинет к профессору. На столе у него лежала диссертационная работа. Буквально через пять минут зазвонил телефон, он снял трубку.

– Самсонов. Добрый день. Да. Смотрю, лежит передо мной, – с недовольным лицом отвечал он, изредка бросая короткие взгляды в сторону диссертанта, желая побыстрей завершить разговор. – Скажи, пожалуйста, почему я должен делать то, что не считаю нужным? – повысив голос, спросил он. – Хорошо. Посмотрим, – и положил трубку.

В кабинете на несколько секунд воцарилась гнетущая тишина. Нещадимову стало как-то неуютно. Полистав диссертацию, профессор, прервав молчание, сказал:

– Постараюсь послезавтра прийти к вам на заседание кафедры.

Из тактических соображений после услышанного разговора по телефону с неизвестным абонентом Валерий не стал поднимать вопрос о диссертации, попрощавшись, ушел. Проанализировав создавшуюся ситуацию, понял, что скорее всего кто-то из числа «доброжелателей» по просьбе Атаманцева звонил Самсонову и просил дать отрицательное заключение. По его реакции было трудно понять, что он решит. Времени искать другого эксперта уже не было, оставалась вся надежда на профессора Левицкого. Вечером он позвонил ему домой:

– Добрый вечер, Борис Абрамович, Нещадимов вас беспокоит.

– Добрый.

– Можно мне завтра, как договаривались, привезти вам диссертацию для ознакомления?

– Нет. У меня изменились планы, и я не смогу выступить экспертом по твоей работе.

При этих словах он почувствовал резкий прилив крови к голове. Выждав три-четыре секунды, не спрашивая о причине неожиданного решения, извинился и повесил трубку.

На следующий день стало известно, что в начале недели Левицкий ездил в командировку, в которой принимал участие и Атаманцев. Теперь причина столь странного поведения профессора стала понятной. «Обработал шеф ученого мужа», – подумал Нещадимов. Оставалась, как всегда, одна надежда – на себя, на поддержку со стороны многочисленных коллег из числа друзей, приятелей, хотя и не столь значимую, но вполне искреннюю. Это придавало уверенности.

Утром, в день обсуждения диссертации, на кафедре царила настоящая суматоха. Доценты, преподаватели в основном старшего возраста постоянно заходили к руководству и выходили обремененные какими-то поручениями. Как в Смольном, штабе революции 1917 года. Молодые преподаватели, поддерживавшие диссертанта, говорили, что к заседанию кафедры не иначе как готовится какая-то серьезная интрига.

Атаманцев поручил Нещадимову составить список выступающих. Коллеги стали давать мудрые советы, кого и за кем лучше поставить. Чередовали выступающих следующим образом: за недоброжелателем в список вносили фамилию лояльно настроенного ученого и так далее. Но угадать, кто и как будет на самом деле выступать, было сложно. В этом мероприятии посильную помощь оказывал доцент кафедры Ильин. Самое главное, по его мудрым советам нужно было выбрать и поставить в список первым – «забойного», от которого во многом будет зависеть дальнейший тон всего обсуждения. «Угадаем – мы на коне, не угадаем – мы под конем», – любил повторять Аркадий Маркович.

Обычно на подобного рода мероприятиях первыми выступают приглашенные профессора, а потом все остальные. Пока ломали голову, кого поставить, секретарь сообщила:

– На заседание приедет профессор Левицкий, начальник кафедры университета МВД Дронов и его заместитель, включите их в список выступающих.

Для Нещадимова и его коллег эта новость была весьма неожиданной.

– Приплыли, – сказал Михаил Миронов, преподаватель кафедры.

Посмотрев составленный список, Атаманцев поставил первым Левицкого, вторым Дронова, третьим Самсонова, далее выступающих оставил в том же порядке. Это в корне подрывало всю выстроенную тактику Аркадия Марковича. Михаил, помогавший Нещадимову покупать спиртное и закуски, оценив негативно складывающуюся обстановку, с явным разочарованием спросил у него: