Текст книги "STATUS"

***

В переговорной комнате нас ждёт высокий человек лет сорока, крепкого телосложения, в чёрном плаще и с кейсом в руках. У него волевое лицо с выраженными скулами и острым носом. Челюсть как камень. Кажется, переодень его в форму, на голову – берет, и вперёд, взводом морпехов командовать. Если вы по роду деятельности занимаетесь сбором большого массива данных о людях и вдруг преуспеете и вырастете, то один из таких парней рано или поздно постучится в вашу дверь. Следователь Конрад Реми настроен очень серьёзно, ну что же, послушаем, что он нам расскажет.

– Присядем, господа? – Конрад усаживается напротив меня, Тима, Фрэнка и Оскара и кладёт кейс рядом на стол.

– Слушаем вас внимательно, – я стараюсь быть любезным.

– Вы, я полагаю, догадываетесь, что меня сюда привело.

– История с теми записями? Дела плохи?

– Сотовые операторы, провайдеры, спецслужбы – полная пустота. Никаких подсказок, – спокойно констатирует Конрад.

– Крутой парень этот ваш «охотник», да? Ну, или «охотники»…

– Слежка за политиками и чиновниками высочайшего ранга является государственной угрозой. Поэтому политическое и военное руководство страны крайне обеспокоено сложившейся ситуацией, – излагает в подчёркнуто официальной манере Конрад. «Ещё бы, они не за государственные тайны боятся, а за свои», – думаю я.

– Прошу прощения, разве записи раскрыли хоть одну государственную тайну, кроме того, что конгрессмены по самые ноздри увязли в… ну вы поняли? – Тим, как всегда, озвучивает то, что думают все.

– Пока что нет. Предлагаете подождать? – Конрад выдерживает паузу. – Вы, наверное, слышали, что ранее верги регулярно попадались на подобного рода делах, в том числе на шантаже людей, конфиденциальные личные сведения которых им известны. На данном этапе логично предположить, что действуют те же люди.

– А какой им толк от этого? Они же все записи выкладывают, – недоумеваю я.

– Им, может быть, и нет толку. А Заказчику есть.

– Есть Заказчик?

– Ну что вы… Я не первый день занимаюсь преступностью, – уверенно и слегка снисходительно продолжает Конрад. – Они такие же бандиты, как и все остальные. Можно торговать оружием, наркотиками, людьми. А информацией, почему нельзя? Сделал дело – получил оплату. А Заказчик пусть решает, что делать дальше. Захотел – выложил в Сеть.

– Может, так верги привлекают внимание и хотят оказать давление?

– Ну, тогда они выбрали, мягко говоря, экстремальный способ. И потеряли страх.

– И вы хотите, чтобы мы вам помогли, Конрад?

– У вас есть система, которая может отследить активность человека на протяжении всего периода с момента регистрации пользователя. Даже если у «охотника» нет никаких средств связи вроде телефона, которые позволили бы нам его вычислить, ему с высокой вероятностью всё равно приходится использовать вашу систему в местах поблизости от тех, за кем он охотится. Можно сопоставить перемещения «жертв» и людей поблизости. Кто знает, может быть, удастся найти того, кто появлялся рядом с «жертвами» неоднократно.

– Оскар, – я поворачиваюсь к техническому директору, а по совместительству ещё и ближайшему соратнику, – это возможно?

– Технически да. Но займёт много времени из-за колоссального массива данных.

– Смотрите, как интересно получается, – продолжаю я. – Вы приходите и говорите, что кто-то якобы шпионит за людьми в корыстных целях и, чтобы с этим бороться, мы должны раскрывать вам персональную информацию о людях. Так я понимаю? Слежка, чтобы бороться со слежкой?

– Совершенно верно.

– Эти самые подозреваемые разоблачают коррупцию и цинизм, а мы должны помочь вам их прихлопнуть?

– Да, Ортон. По закону они преступники.

– У вас даже нет наводки. Вероятность что-то найти, мягко говоря, невысока. Вы хотите, чтобы мы дали доступ к информации о пользователях. А это конфиденциально. И вы ведь не глупый человек, чтобы этого не понимать. А если о нашем сотрудничестве узнает общественность? Это создаёт для нас риск. «Компания, которая защищает проштрафившихся политиканов» – нам не нужна такая репутация. Нас и так в росте безработицы обвиняют. Понимаете, пользователи позволяют нам получать огромное количество конфиденциальной информации, потому что мы позиционируем STATUS как инструмент создания возможностей, но не репрессивный аппарат.

– Чего вы хотите от меня, Ортон?

– Какая выгода от сотрудничества должна покрыть нам такие риски? – вступает Фрэнк.

– Вы, вероятно, неправильно меня поняли. Здесь нет места торгу, – тон Конрада стал жёстче. – Я занимаюсь обеспечением безопасности и расследованием дела. Если ваше нежелание сотрудничать мешает поимке преступников, то мы вынуждены будем взять то, что нам надо, сами.

На мгновение в комнате воцаряется тишина. Все замерли, никто даже не ёрзает на стуле. Слышу, как бьётся моё сердце. Да, дела… Конрад пришёл к нам с ультиматумом. И, похоже, кто-то дал ему карт-бланш, чтобы он непременно добился результата.

– Зато наша репутация перед пользователями будет чиста, – набравшись смелости, парирую я. – И ещё, вы так уверены, что найдёте то, что хотите, без нашей помощи? А подумайте, какой прецедент вы создадите? А ещё вас не похвалят, если вы поднимете лишний шум.

– А вы упёртый молодой человек, Ортон. Оправдываете своё реноме. – Конрад смягчился и откинулся назад. – Я вам кое-что хочу показать, – он притягивает к себе кейс, открывает его и достает несколько стеклянных колб.

– Вы принесли нам насекомых?

– Присмотритесь внимательнее, – он протягивает мне лупу и одну из колб.

Я беру колбу и начинаю рассматривать жука. Это не просто жук – это самый настоящий робот, только внешне напоминающий насекомое. Его крылышки, покрывающие бо́льшую часть тела, представляют собой солнечные батарейки. Голова усеяна камерами и сенсорами. Размером он не больше трёх сантиметров.

– Это шедевр! – передаю колбу другим для ознакомления.

– Это ещё что, взгляните сюда, – он протягивает ещё одну колбу, «насекомое» внутри похоже на стрекозу. – Эта хреновина ещё и летать умеет. Вот именно такие штуки и могут незаметно заснять вас в упор, как это и было сделано.

– А вы говорите, что у вас ничего нет, – продолжает Фрэнк.

– Эти устройства не имеют прямого отношения к делу, их нашли совершенно случайно два года назад во время другого расследования. Производителя так и не установили. Но кем бы он ни был – ума ему не занимать. Это не серийное производство, а значит, ручное. И сделать этих «насекомых» крайне трудно, нужна ювелирная работа. Думаю, те, кто это создали, знают себе цену и не работают бесплатно. Наши военные и спецслужбы с удовольствием взяли бы такое средство на вооружение.

– Кто-то сделал самый крутой гаджет десятилетия, а вы даже не представляете кто? – удивляется Оскар.

– Не представляем.

Неужели это действительно правда, или Конрад чего-то недоговаривает?

– Наверное, опять какой-нибудь очкастый азиат! – юморит Оскар. Все похихикали, атмосфера слегка разрядилась. – «Сделать крайне трудно…» Это всего лишь вопрос времени и вложений, не более того, – продолжает рассуждать Оскар.

– Так зачем вы всё это нам показываете, Конрад? – пытаюсь я вернуться к сути вопроса.

– Вам легко рассуждать о репутации до тех пор, пока это не коснётся вас. У всех есть тайны и секреты. Что, если завтра ваши личные и коммерческие тайны компании станут достоянием общественности? Куда вы побежите? Кого будете просить о защите? Что, хотите подождать, пока у вас появится личный счёт к преступникам? – он умолкает на несколько мгновений. – И да, всем известно о ваших намерениях внедрять STATUS на государственном уровне. Я не могу ничего обещать, но мне представляется, что ваша помощь в сотрудничестве стала бы отличным заделом на будущее.

Я осматриваю озадаченные лица собравшихся.

– Нам с коллегами надо посовещаться, Конрад. Всё взвесить. А затем мы сможем вернуться к нашему разговору, если вы, разумеется, не будете заламывать нам руки.

– Ну что вы… Я надеюсь, вы примете правильное решение и в ближайшее время мы начнём оперативную работу. – Он кладёт вещи в кейс, встаёт и обходит стол с нашей стороны, поочерёдно пожимая нам руки, будто мы на деловой встрече. – До встречи, господа!

– Около минуты мы сидим в тишине. Каждый прокручивает в голове свои варианты.

– С каждым днём всё веселее… – начинает Тим.

– И не говори, – подхватываю я. – Мне кажется, что вариант, когда они ворвутся к нам в масках, не такой уж и хреновый.

– Нет, Ортон. Так мы ничего не будем контролировать. К тому же окажемся нелояльными властям. Да и те, кто нас поддерживают и продвигают, совершенно не поймут такого шага.

– Ты прав, Тим. Оз? Ты что думаешь?

– Нам придётся отвлечь на это ресурс, думаю, весьма немалый. Но если есть что искать, то, скорее всего, рано или поздно мы это найдём.

– Фрэнк? А ты? – Тим поворачивается и обращается к нему, но Фрэнк сидит молча. – Фрэнк… Фрэнк, какого хрена ты замолк?

– Всё хорошо, Тим, я всё слышу. Вы втроём всё сказали. Пусть Ортон решает, – сухо отвечает Фрэнк.

– Я свяжусь с Конрадом лично и сообщу о нашем согласии. Кто-то ещё хочет высказаться? – я оглядываю присутствующих, все молча покрутили головами. – Тогда совещание окончено. Благодарю.

Я остаюсь в комнате один. Один со своими мыслями. Мы не остановим технический прогресс: эти безделушки, которые сейчас показывал Конрад, способны поставить мир с ног на голову. Есть, допустим, человек, который не имеет возможности состояться в жизни. И есть рядом бюрократы и прочие «классовые враги», которых он считает виновными в этом. Ему не нужны сложные навыки, чтобы залезать в защищённые сети и пытаться найти там что-то ценное. У него теперь есть безделушка, способная проникнуть в самый центр личной жизни или закулисных разговоров. У человека, да что там у человека, у целой массы есть простой и убийственный способ социальной мести. «Замочи шарлатана» – новая социальная игра. Власть государства может очень скоро потерять значимость для её соискателей. Все знают, что она бывает аморальна, но пока срам прикрыт фиговым листом и не режет глаз, то вроде и терпимо. Власть – это словно неверные супруг или супруга, которые иногда ходят налево, но вы этого не видите, хотя, может быть, обо всём и догадываетесь. И по идее, нужно, чтобы статус-кво сохранялся.

Но зачем добиваться высокого положения, тратить нервы в бесчисленных интригах, идти по головам, если невозможно скрыть свою истинную сущность, свои цели и желания и в один миг быть «прихлопнутым» каким-то фрустрирующим неудачником с социального дна? Никому такая власть не нужна. Нет шарма, нет соблазна, риск слишком велик. Это обуза. Да что там политики, чиновники, бизнесмены – а как же все эти селебрити? Сплошь и рядом одно лицемерие, а тут бац, и срыв покровов. Звезду-то и погасили! О дивный новый мир!

Кто же будет управлять странами? Хороший вопрос. Либо тоталитарная власть, которая просто делает то, что хочет, давя свободу слова и репрессируя неугодных, либо та власть, которая готова вытерпеть чувство публичной наготы из-за возможности постоянной слежки, но получить при этом должную компенсацию. Кто знает, друзья, может быть, в ближайшем будущем возможность иметь личную жизнь, действительно закрытую от других, станет большой роскошью. Как говорится, всё тайное становится явным. Что, если это новая реальность? Что, если мир теперь такой, что скрыть ничего нельзя?

***

Пятничным вечером ко мне в кабинет заходит он. Среднего роста, худощавый, с блестящей лысиной и в дорогом, свободного покроя костюме без галстука, который он по привычке снял под конец рабочего дня. Верхние пуговицы рубашки расстёгнуты – эта незначительная деталь во внешности, пожалуй, единственное, что намекает на хулиганский настрой вполне респектабельного, разменявшего четвёртый десяток семьянина. В мире, где все улыбаются с грустными глазами, Фрэнк – настоящая находка, редкий экземпляр, действительно счастливый человек. С виду ничем особенно не примечательный, но всегда с искренней, понимающей улыбкой. Жизнь много раз испытывала его с самого момента рождения, а не так давно он ещё и победил рак. Так что я вряд ли знаю человека, который бы ценил жизнь больше, чем Фрэнк.

– Ну что, босс… поехали? – спрашивает рутинно, как уже спрашивал множество раз ранее.

– Без меня никак?

– Ортон, ты только представь, как обрадуются все эти рожи, если ты такой молодой-красивый и не приедешь!

– Ты прав, надо ехать! – соглашаюсь я на то, чтобы в этот очередной вечер мы с Фрэнком попытались словить драйв.

И вот мы уже неспешно идём по полупустой парковке с однообразными, похожими друг на друга автомобилями. Что-то подсказывает, что у Фрэнка есть заготовка. Он останавливается у водительской двери длинного купе ярко-синего цвета.

– Смотри, что у меня есть! – довольный Фрэнк разводит руками в стороны. – Только что приехала.

Её низкий стремительный силуэт словно стелется по дороге. Она красивая, но, честно говоря, мне даже не интересна марка этого автомобиля, – в сущности, начинка у всех одна и та же. Но кузов – это, конечно же, шедевр. Кузов продаёт, кузов понтит. И я ловлю себя на мысли, что уже пару минут я просто стою и рассматриваю его.

– Нравится, да? – Фрэнк доволен произведённым впечатлением.

– Да, красивая вещь. Ездит на силе понтов?

– Надеюсь, Ортон, ты неплотно поел – всего 5 секунд до двух сотен! Быстрая, как твоя эрекция при виде школьницы.

– Да пошёл ты на хрен!

– С тобой, Ортон, хоть на край света!

Наш двухтысячесильный электрокар несётся по шоссе. Именно наш, а не мой или Фрэнка. Даже обычная машина не нужна тебе сто процентов времени, а что уж говорить про спорткар. Спорткар – это роскошь. Быстро теряет стоимость, облагается дополнительными налогами. Обходится весьма дорого, если вы владеете им единолично. В конечном счете, теперь это всего лишь вещь, которую необходимо рационально использовать. Поэтому теперь большинство таких машин в коллективном пользовании. И ключи для них не нужны: если у вас есть допуск через STATUS – вы откроете дверь одним касанием пальца, а на время поездки автоматически оформится страховка. Вот такая новая забава: подрезать классную тачку на вечер, получить новые эмоции от езды. И не надо суетиться и ехать куда-то, чтобы её забрать, ведь заказанный автомобиль приедет к вам сам на автопилоте.

Я просто смотрю вперёд и вижу, как отражение фонарей проскальзывает по глянцевому капоту. Фрэнк мог бы включить автопилот и сидеть, закинув нога на ногу, но ему приспичило «позажигать», поэтому он лихо маневрирует, периодически вдавливая педаль «на полную», а нас то и дело вжимает в кресла. Машина ест дорожное полотно, а аудиосистема что есть мочи орёт, имитируя звук работы двигателя внутреннего сгорания и спортивной выхлопной системы. Что поделать, самая быстрая машина – это та, которую ты взял в аренду.

С другой стороны, что плохого в том, что автопилот сможет безопасно нести вас со скоростью 250 километров в час? Автопилот не устаёт, не теряет контроль, не поддаётся эмоциям, не пишет сообщение левой рукой, не подкрашивает ресницы, не бьётся в конвульсиях во время семяизвержения. Скоро свободное, в смысле ручное, управление на общественных дорогах на скорости свыше 60 километров в час признают опасным делом и запретят. Или же страховка для любителей покрутить руль будет непомерно дорогой. Тогда-то все мы и будем тосковать. Восстание машин именно так и происходит – без перестрелок с бездушными железяками, как изображал Голливуд. Просто постепенно человек отстраняется от привычных занятий и в один момент, сидя дома на диване, обнаруживает, что нет места для его храбрости и смелости в привычных делах, нет возможности испытать себя, и он молчаливо капитулирует, нечаянно роняя на любимую майку жирное куриное крылышко. Поэтому наслаждайся, дружище. Наслаждайся по полной, пока нас не лишили и этой маленькой радости.

Фрэнк внезапно даёт «по тормозам», и мы повисаем на ремнях, затем резко сворачивает с шоссе, так, что кресло напоследок буквально впивается в мой бок. «Идентификация пройдена, добро пожаловать в Прайор Сити Бэй», – говорит голос навигатора. Зона с ограниченным въездом. Если у вас нет допуска в указанную зону, то вам лучше развернуться и валить подальше, иначе вам придёт солидный штраф за каждый час, проведённый там, где вас не должно быть. Следует череда поворотов, и Фрэнк напоследок притапливает ещё раз, проносясь по набережной мимо светящихся сотнями огней кафе, ресторанов, клубов и пришвартованных яхт. Вот мы и на месте – останавливаемся напротив красной неоновой вывески «Century». Фрэнк медленно убирает руки с руля, и я вижу, как они едва заметно трясутся, а это значит, что эффект достигнут.

Ночной клуб располагается на барже, и публика здесь не такая, как в «Небесах». Помимо обладателей дорогих яхт и их юных отпрысков, много всякого рода медийной богемы с кучей фолловеров в соцсетях. Если оценить средний STATUS посетителя, то получается, что тусовка нереально статусная. Если статус посетителя меньше, то он получает от посещения едва заметный, но плюсик.

У входа охранник объясняет одному из строптивых ребят, что тот не попадёт в заведение, потому что его нет в списках, а без списка его STATUS не позволяет, хотя об этом можно было бы узнать и заранее. Говорит, что если тот не успокоится, то придётся вызвать полицию и поставить ему в STATUS чёрную метку. Дальнейшая разборка точно не прибавит парню очков, поэтому, стиснув зубы, он спешно удаляется. Правильно, проваливай на хрен отсюда, отщепенец! Нам предлагают приложить палец к сканеру. Готово. «Хорошего вам вечера», – любезно произносит охранник, ещё мгновение назад казавшийся устрашающего вида верзилой.

Внутри битком народу. И всё старо как мир: громко играет музыка, а хорошо одетые молодые люди натренированно улыбаются, всячески играя в успех и счастье. Смотрю по сторонам в поиске знакомых лиц. А вот и Миша, старый приятель, создатель DecArt. Высокий очкастый парень в рубашке-поло и пиджаке стоит в компании друзей. Мой помощник HAL – его детище. И весьма кстати, что сегодня он тут.

– Привет, Миша, – здороваюсь с ним. – Разговор есть.

– Привет, Ортон. Тащи свою задницу наверх, я сейчас подойду.

***

На верхней палубе непривычно мало народу. Я стою, оперевшись на леер, и рассматриваю дорогущие яхты.

– Давненько, Ортон, мы с тобой ни о чём таком не говорили, да? – Миша подходит ко мне, достаёт из внутреннего кармана косяк и начинает сосредоточенно его раскуривать. – Что заставило теюя почтить нас присутствием?

– Непреодолимое желание увидеть все эти «успешные» хари перед сном.

– Рассказывай, что там нового.

– Послушай, HAL, он…

– Ты называешь его HAL? Неужто нельзя придумать ничего оригинальнее? – Миша мотает головой. – Только не рассказывай мне, что ты фанат… Ладно, так что с ним?

– Он с недавних пор вопросы стал задавать, спонтанно.

– Мы кое-что улучшили.

– Я тут подумал, раз HAL со мной постоянно общается, не первый год, значит, он может представить, как я буду отвечать.

Миша выпускает изо рта дым и передаёт косяк мне:

– Будешь?

– А спать не пойду?

– Не ссы, – успокаивает Миша.

– То есть, – продолжаю я, – то, как отвечу я, и как ответит он, будет схоже, если не идентично. Так? – и делаю затяжку.

Миша некоторое время молча смотрит на меня.

– Интересно, Ортон, какой вопрос будет следующим?

– Миша, признавайся, сукин сын, ты кого-нибудь «зеркалил»?

– Что значит «зеркалил»? – уточняет Миша с такой интонацией, будто уже догадывается, о чём сейчас пойдёт речь.

– Ты пробовал разговаривать с чьим-то искусственным интеллектом, чтобы узнать информацию о пользователе? У тебя ведь есть такая возможность.

Миша делает очередную затяжку. Затем меняется в лице и улыбается:

– Вот уж не думал, что придётся кому-то рассказать эту историю. Но это только между нами.

– Валяй.

– Приглянулась мне как-то одна девочка… Времени терять не хотелось, ну, я думаю, прогресс типа не стоит на месте, поэтому решил по минному полю не ходить и зашёл с тыла. Узнал у её ИИ, какая кухня и какие рестораны ей нравятся, любимый писатель, любимый фильм, любимый аромат, любимый исполнитель, любимое всё. Вопросы разные позадавал. Самые сокровенные тайны и секреты выведал. Короче, Ортон, они с искусственным интеллектом, как с подружкой, тарахтят!

– В XXI веке, если ты открываешь рот, будь готов, что через него без твоего ведома залезут в твой мозг.

– Тут ты прав на все сто.

– И что в итоге, Миша?

– У неё не было шансов… – он мотает головой.

– Ты кова-а-а-а-а-а-рен!

– Да-а-а-а-а-а! Я тако-о-о-ой! Буаха-ха-ха-ха!

– Как всё прошло?

– Пригласил её на свидание. Эх, видел бы ты её глаза. Она как в сказку попала.

– Хорошо отыграл?

– Это была самая сложная часть спецоперации. Пару раз я запирался в кабинке толчка и ржал что есть сил! Ну, очень тяжело бывает с серьёзным лицом говорить то, что она хочет услышать.

– Что потом?

– Ну, поговорили ещё, подождал, пока мозг у неё окончательно перестанет подавать признаки мышления.

– Можно сказать, что ты её не просто уломал, ты её натурально взломал!

– Хакнул тёлку! FUCK Y-Y-Е-Е-AH-H-H! – Миша поднимает пальцы обеих рук «рожками».

– «Зеркало» однозначно работает. Мне удалось узнать о ней больше, чем она хотела бы, чтобы про неё знали. Хотя ни хрена очень уж оригинального я не обнаружил. Просто получилось создать ощущение, что я тот самый прынц, что понимаю её хотелки с полуслова и мы идеально подходим друг другу.

– Короче, Миша, можно теперь влезть в голову человека без его ведома?

– Да, и я догадываюсь, почему ты всем этим интересуешься, Ортон.

– Да?

– К вам тоже приходил Конрад?

– Приходил…

– Нам этот чёрт весь мозг нахрен вынес. Долго ему объясняли, что машина не может указать нам объект из множества пользователей, что сможем помочь, только если есть зацепка на конкретного человека. Ведь машина не умеет оценивать поступки или личность человека, как это делаем мы, потому и не может выявить подозреваемого в толпе без конкретных указаний.

– Пока в неё не заложили соответствующий алгоритм… А вас ведь могут «попросить»!

– Это фантастика, Ортон. Тогда надо научить машину быть человеком, заставить её «мыслить» нашими категориями. Я даже не представляю как. Сейчас эффект от поиска будет, разве что если кто-то открыто говорит машине о своих намерениях. Но это надо быть дураком… Это всё равно что сказать об этом по телефону или написать в сообщении. В общем, с нас вряд ли есть что взять, Ортон. А вот тебе я не завидую. У STATUS дофига атрибутов пользователя: отпечатки пальцев, фотографии, образцы голоса, данные геолокации, информация о собственности, счетах, транзакциях, кто чей статус проверяет, данных о покупке оружия и прочее. Много за что уцепиться можно, поэтому Конрад с вас теперь хрен слезет…

– Миша, что ты думаешь делать с «зеркалом»?

– Держать рот на замке. И всё отрицать.

– Вы бы могли в будущем заработать на этом кучу очков.

– Как же?

– Ну, представь, например, как приятно было бы человеку поговорить с тем, кто ему дорог, но кого уже нет в живых.

– Когда-нибудь и до этого дойдём, наверное, – заключает Миша.

Где-то в стороне слышится характерный, едва различимый жужжащий звук. В этот момент к барже почти бесшумно подлетает дрон и зависает напротив нас. Полицейская модель с проблесковыми маяками и… Что? Они всё-таки решили вешать на них пушки! Что он делает в этом районе? Формально следит за порядком. На самом деле просто тому, кто его сюда направил, любопытно, что тут происходит. Наверняка им управляет какой-нибудь старый полицейский, который теперь вместо ухода на пенсию по программе продления трудовой деятельности сидит в кресле, надев очки виртуальной реальности. Ему стало скучновато, поэтому он наблюдает, как мы тут отдыхаем.

– Эй, – я поворачиваюсь и вижу, как, немного шатаясь, Миша спускается по лестнице, – лучше пошли отсюда, я этому летающему дерьму не доверяю.