Текст книги "Однажды летом"

25

Пятница была самым несчастливым днем в жизни Рейчел. Во-первых, как она и ожидала, слух о ее встрече с Харрисом у ворот школы мигом распространился в стенах учебного заведения. Стоило ей войти в класс, как на нее тут же устремились пытливые взгляды учеников. Подтверждением тому, что она стала объектом сплетен, было и многозначительное молчание, которым встречали ее появление и ученики, и педагоги. Однако точка над «i» была поставлена, когда после звонка, возвестившего окончание уроков, в дверях класса появился мистер Джеймс.

Рейчел, собиравшая со стола учебники и тетради, вопросительно взглянула на одетого в строгий серый костюм директора.

– Большие планы на уик-энд, Рейчел? – поинтересовался мистер Джеймс, входя в класс. Он был предпенсионного возраста, но суровый взгляд и строгие, педантичные манеры, казалось, еще больше старили его. С густой седой шевелюрой, массивный, с глуховатой и немного невнятной речью, он напоминал Рейчел Марлона Брандо в роли крестного отца.

– Да нет, пожалуй. – И она улыбнулась директору, который подошел к столу и уставился на ее пожитки. – А у вас?

Мистер Джеймс пожал плечами.

– Да тоже в общем-то нет. Мы с Бесс, – речь шла о его сорокалетней супруге, – собирались побыть дома и просто отдохнуть. Никто из детей не приедет.

– Неплохой уик-энд. – Рейчел убрала в портфель учебники и стояла, выжидательно глядя на него. Мистер Джеймс на пустые разговоры не разменивался, это было не в его правилах. Наверняка он задержал ее для серьезной беседы, и Рейчел даже знала, на какую тему.

– Да, мы тоже так думаем. – Он прокашлялся, и Рейчел догадалась, что сейчас он перейдет к делу. – Сегодня какие-то девочки рассказали миссис Уилли очень неприятную историю. – Миссис Уилли была старшим педагогом.

Рейчел удивленно вскинула брови.

– Так вот: они сказали, что вчера вас встречал у школы этот мальчишка Харрис. И что вы вместе уехали на вашей машине.

– Джонни Харрис – мой бывший ученик, – холодно сказала Рейчел. Хотя она и была внутренне готова к подобной беседе, все в ней клокотало от возмущения. Мало того, что обсуждение ее поступков само по себе было неприятным, начинало бесить повсеместное оскорбительное упоминание о Джонни как о «мальчишке Харрисе».

– Так это правда? – Мистер Джеймс пристально смотрел на нее. Даже сквозь толстые стекла очков был заметен недобрый огонек в его глазах.

– Что он встретил меня у школы и мы уехали в моей машине? Да, правда.

– Надеюсь, это был случайный эпизод. Вы должны понимать, что мы не вправе допускать, чтобы такой тип, как он, болтался возле школы.

– Что вы имеете в виду, говоря о «таком типе»? – В голосе Рейчел зазвучали нотки негодования. Мистер Джеймс был явно удивлен.

– Я имею в виду мужчину, который, как известно, охотится за девочками-подростками. У нас есть определенные обязательства перед родителями…

– Джонни Харрис – такой же охотник за девочками, как и я! Я знала его еще подростком и убеждена в том, что он виноват в смерти Мэрибет Эдвардс так же, как… вы. Простите за это сравнение. Он…

– Он был осужден за убийство судом присяжных. И то, что он искупил свою вину перед обществом, не снимает с нас ответственности за наших учеников перед их родителями. Мы должны оберегать детей, которых нам доверили. Даже если мы в чем-то не согласны с приговором десятилетней давности.

Вкрадчивый тон несколько смягчил безапелляционность его заявления. И тем не менее Рейчел ощутила прилив злости.

– Должна ли я понимать, мистер Джеймс, что мое пребывание в школе поставлено в зависимость от появления в ее окрестностях Джонни?

– Вы прекрасно знаете, Рейчел, что имеете долгосрочный контракт. Я взываю скорее к вашей сознательности, нежели к страху остаться без работы.

– С моей сознательностью все в порядке, уверяю вас. А теперь, прошу извинить, мне пора идти.

– Конечно. Простите, если огорчил вас, но вы же знаете, что иногда бывает полезно выслушать мудрого человека. Я надеюсь, моего совета будет достаточно.

– Желаю вам хорошего уик-энда, мистер Джеймс, – сдержанно произнесла Рейчел и направилась к двери.

К тому времени как она добралась до дома, волнение несколько улеглось. В конце концов, разговор с мистером Джеймсом не явился полной неожиданностью, но между тем наводил на размышления о целесообразности дальнейших отношений с Джонни. Во всяком случае, решила она, пока не стоит их форсировать, а еще лучше вернуться к привычному жизненному распорядку. Мирный ход ее мыслей был тотчас нарушен, стоило ей увидеть припаркованный у крыльца черный «лексус». Приехал Майкл. Вероятно, чтобы забрать домой Бекки и дочерей.

– Майкл здесь, – шепотом предупредила ее мать, когда Рейчел переступила порог.

Со двора доносился звонкий смех племянниц, которые, очевидно, затеяли шумную игру. Выглянув в окно, Рейчел увидела, что Тильда играет с ними в бадминтон.

– Девочки знают?

Элизабет покачала головой:

– Тильда увела их. Я думаю, он приехал за Бекки.

– А что она решила? – Рейчел открыла холодильник и достала один из маленьких пакетиков с апельсиновым соком. Его покупали для девочек, но вскоре сок полюбился всем домочадцам. Рейчел проткнула пакетик соломинкой и с наслаждением глотнула прохладного напитка.

– Не знаю. – Элизабет пожала плечами. – Вот уже час, как они сидят, закрывшись в библиотеке, и я ни звука не могу уловить. Я специально нахожусь поблизости – на случай если вдруг Бекки понадобится моя помощь. Она ведь такая ранимая, ты же знаешь. Я лишь надеюсь, что Майкл образумился. И, если это так, Бекки наверняка простит его.

Рейчел скорчила гримасу, выражая сомнение, и сделала еще глоток.

– Поднимусь наверх – переоденусь и поздороваюсь с папой. Крикни, если я понадоблюсь.

Элизабет кивнула.

– Да, кстати, вчера вечером звонил Роб, уже после того как ты легла. Я его попросила перезвонить сегодня. И еще Бен звонил из магазина.

Рейчел, уже в дверях, помялась в нерешительности и спросила:

– Больше никто не звонил?

Мать покачала головой:

– Нет.

Вспомнив об особом отношении Элизабет к звонкам Джонни, Рейчел в упор посмотрела на мать:

– Ты уверена?

– Конечно.

– Вчера Джонни Харрис встретил меня у школы. Он сказал, что несколько раз пытался дозвониться мне, но ты все время отвечала, что меня нет дома.

– Если я так говорила, значит, так оно и было, – не сдавалась Элизабет.

– Ты даже не соизволила сказать мне о том, что он звонил, мама.

– Наверное, я забыла. Ты же знаешь, меня иногда подводит память. Особенно в последнее время, когда сразу столько всего навалилось. Странно, что я вообще еще что-то помню. – Элизабет беспомощно развела руками, но Рейчел, слишком хорошо знавшая мать, понимала, что все это не более чем спектакль.

– Ты никогда ничего не забываешь, и тебе это хорошо известно. Я взрослая женщина, мама. И кто звонит мне, с кем я встречаюсь – мое личное дело. По-моему, я тебе уже это объясняла.

– Так ты ждешь звонка от этого Харриса? – взвилась Элизабет.

– Не в этом дело, мама.

– Нет уж, и в этом тоже. Что бы я была за мать, если бы не переживала за тебя? Ты моя дочь, Рейчел, и не важно, сколько тебе лет. Мне больно видеть, как ты сознательно впутываешься в неприятную историю.

Рейчел вздохнула:

– Никуда я не впутываюсь.

– Не знаю, но мне кажется, что спать с этим Харрисом – ситуация хуже некуда.

– Мама! – Рейчел была шокирована откровенностью матери и посмотрела на нее округлившимися глазами.

– Ты думаешь, я ничего не знаю, Рейчел? Нужно быть круглой дурой, чтобы не догадаться о том, что происходит.

Рейчел почувствовала, что краснеет под пристальным взглядом матери, но у нее хватило мужества выдержать его.

– Ты станешь отрицать? – спросила Элизабет.

– Не стану я ничего отрицать, – ответила Рейчел, собрав остатки воли. – Но и признаваться ни в чем не желаю. Все это не твое дело, мама.

– Не мое дело, когда дочь моя путается с убийцей? Может, прикажешь мне молчать и после того, как он пырнет тебя ножом?

– Джонни никогда…

– Чушь! – с негодованием перебила ее мать. – Ты в этом уверена ровно настолько, насколько я уверена в том, что отец поправится. Конечно, я могу надеяться, но это ничего не изменит. Так же и с тобой.

Мать и дочь некоторое время молчали, словно впитывая страшную правду этих слов. Рейчел плотно сжала губы.

– Я иду переодеваться, мама – произнесла она и, развернувшись, пошла вверх по лестнице. Стоило ей подняться на несколько ступенек, как дверь библиотеки распахнулась.

Рейчел обернулась и увидела возникшего на пороге Майкла, за спиной которого маячила белая, как полотно, Бекки. Элизабет тоже обернулась на шум.

Майкл и обе женщины обменялись молчаливыми взглядами. Как показалось Рейчел, с момента их последней встречи на Рождество Майкл заметно постарел. На Пасху и Четвертое июля он не приезжал в Тейлорвилл, Бекки одна привозила девочек погостить у родных. Темные круги под глазами у Майкла говорили о бессонных ночах, а серебристые нити в висках напоминали о том, что в июне ему исполнилось сорок. У него была бледная кожа, что, впрочем, естественно для человека, редко бывающего на солнце, легкий налет щетины подчеркивал квадратную челюсть. Высокий, стройный и элегантный в своем синем костюме, Майкл являл собой классический образец преуспевающего юриста. Рейчел с трудом верилось в то, что когда-то она любила этого человека.

Судя по выражению его лица, Майкл был явно недоволен тем, что оказался под перекрестными взглядами тещи и свояченицы.

– Привет, Рейчел, – наконец произнес он. Элизабет он уже поприветствовал, когда приехал.

Рейчел, едва кивнув, перевела взгляд на Бекки, которая производила жалкое впечатление. Судя по всему, разногласия между супругами не были устранены.

Несмотря на некогда нежные чувства к Майклу, сейчас, в столь критический момент, симпатии Рейчел были всецело на стороне Бекки.

– Приготовить тебе кофе или сандвич, Майкл? – с легкой нервозностью в голосе спросила Элизабет. В отличие от Рейчел она не видела младшую дочь, которая скрывалась за спиной зятя.

– Нет, спасибо, Элизабет. У меня назначен ужин. Я только скажу девочкам «до свидания» и поеду.

– Скажу девочкам «до свидания»! – почти истерически расхохоталась Бекки и всплеснула руками. Майкл резко обернулся к ней, стоя на ступеньках лестницы.

Рейчел могла видеть, с какой ненавистью посмотрела на мужа сестра. Десять лет назад Бекки так страстно любила Майкла, что при одном упоминании его имени вся светилась. Контраст между идиллией десятилетней давности и нынешней взаимной нетерпимостью разозлил и одновременно огорчил Рейчел. Неужели в жизни нет ничего постоянного?

– И ты так спокойно говоришь об этом! Тебе плевать, что значит для них развод? – Голос Бекки сорвался на крик.

– Дети приспособятся, – огрызнулся Майкл. Всем своим видом он излучал агрессивную ярость.

Рейчел с удивлением обнаружила, что он стоит сжав кулаки. Майкл, которого она знала, всегда был сдержан, ни разу она не видела его разъяренным. Впрочем, они были близки так недолго, всего одно лето. И вполне возможно, тот молодой человек, в которого, как ей казалось, она была влюблена, существовал лишь в ее воображении.

– Ты же их отец! – воскликнула Бекки. Это был крик души.

Майкл замер, потом стремительным шагом проследовал мимо Элизабет и Рейчел к двери.

На мгновение все три женщины буквально оцепенели. Рейчел, первой пришедшая в себя, поспешила к убитой горем сестре. Но Элизабет, которая стояла ближе, опередила ее и уже заключила Бекки в объятия.

– Он приехал узнать, как я отнесусь к продаже дома! – завыла Бекки. – Сегодня он переночует в отеле, а завтра вернется за ответом. Он сказал… он сказал, что хороший сон поможет мне собраться с мыслями.

– Сукин сын, – в сердцах бросила Элизабет.

Рейчел, не замечавшая ранее за матерью склонности к крепким выражениям, согласно кивнула. И склонила голову на плечо сестры, которая разразилась бурными рыданиями.

26

Ежегодный пикник по случаю Дня труда устроили в субботу, и, как всегда, все горожане почтили его своим присутствием. Праздник открывался ровно в шесть вечера парадом и заканчивался в полночь грандиозным фейерверком. Городской оркестр, устроившийся на воздвигнутой на центральной площади сцене, создавал настроение разнообразными мелодиями – начиная с кантри и заканчивая современным роком. Подростки, сидевшие прямо на траве, выкрикивали музыкантам свои пожелания. Главная улица города была перекрыта для движения транспорта, и по ней с дикими воплями носилась оголтелая малышня, не обращавшая ни малейшего внимания на окрики родителей. Взрослые расположились для праздничного ужина под навесом близ центральной площади. Кульминацией вечера были лотерея и полет на воздушном шаре. Когда без четверти семь Рейчел появилась на празднике, очередь за острыми ощущениями выстроилась человек в сто пятьдесят. Очевидно, никого не смущало то, что шар поднимался ввысь лишь на двадцать футов и тут же опускался, чтобы забрать очередную партию желающих.

Рейчел была в компании Роба, Бекки, племянниц и Элизабет. Она не слишком охотно приняла приглашение Роба. Но поскольку он выразил желание сопровождать на пикник все ее семейство, у нее не оставалось повода для отказа. Бекки не мешало отвлечься, а ее дочкам просто необходимо было дать возможность выплеснуть лишнюю энергию. Хотя Рейчел и страдала из-за Джонни, она стойко терпела эту боль, убеждая себя в том, что время залечит рану.

– Тетя Рейчел, можно нам тоже покататься на воздушном шаре? – Пятилетняя Лорен взволнованно тянула ее за руку.

– Только после того как поедим, – вмешалась Бекки, прежде чем Рейчел успела ответить согласием на просьбу племянницы.

Днем Рейчел водила старших девочек в кино, пока Бекки и Майкл продолжали выяснять отношения. Элизабет, остававшаяся дома с двухлетней Кейти, дала понять, что встреча супругов опять не принесла успеха. Бекки вся в слезах убежала в свою комнату через пятнадцать минут после начала разговора, а Майкл холодно распрощался, пообещав вернуться на следующий день. Правда, к тому времени как за женщинами заехал Роб, чтобы везти всех на пикник, Бекки уже взяла себя в руки, и лишь слегка покрасневшие глаза выдавали ее недавнее волнение. Роб, которого Рейчел уже посвятила в подробности происходящего, очевидно, воздал должное выдержке Бекки и большую часть времени усиленно шутил, стараясь поднять ей настроение. К тому моменту как они расселись за празднично накрытыми столами, Рейчел совершенно ошалела от анекдотов и прочих баек в исполнении Роба и подумала: если услышит еще хоть один перл этого идиотизма, то выльет свой чай со льдом на голову рассказчику.

Но Бекки отдыхала и даже улыбалась, не вникая в смысл шуток. Рейчел вдруг пришло в голову, что возникает угроза пожертвовать сестре еще одного мужчину. И тут же поймала себя на том, что именно/сейчас и именно этого мужчину ей потерять не жаль.

– Кейти, нет! Горячо! – Рейчел кинулась к младшей племяннице, которая тянулась к серебряному кофейнику, стоявшему на краю сервированного стола. Вовремя отодвинув опасную игрушку, она подхватила непокорную Кейти на руки, утихомирив ее шоколадным пирожным, которое стащила со стола с десертом. Пирожные стоили двадцать пять центов, но очередь за ними была огромной, и Рейчел пообещала рассчитаться позже.

– Давай я возьму ее, Рейчел, – пробормотала Бекки, когда сестра с малюткой вернулась за столик.

Кейти, вся в шоколаде и улыбках, отчаянно замотала головкой.

– Кейти останется с тетей Рейчел, – твердо произнесла девочка.

Рейчел рассмеялась и крепко прижала к себе племянницу, не обращая внимания на то, что та измазала ей липкой ручонкой щеку. Бекки, недовольно фыркнув, вытерла дочке рот бумажной салфеткой.

– Она испачкала тебя шоколадом, – шепнул Роб Рейчел на ухо, когда Бекки позвала мать.

– Ничего страшного. Потом отмоется.

Роб вытер ей щеку салфеткой, и она улыбнулась ему, тронутая такой заботой.

– У твоей сестры чудные дети, – сказал он ей.

– Правда, прелесть? – И в подтверждение этому Рейчел чмокнула Кейти в пухлую щечку. Затем, взяв тарелку, она направилась к буфету за закусками.

Вокруг раздавались приветствия соседей и друзей в адрес всех женщин Грантов, в особенности умилялись Бекки и ее дочуркам, которые были редкими гостьями в Тейлорвилле. Бекки выглядела бесподобно в длинном до щиколоток зеленом летнем платье с открытыми плечами и спиной. Рейчел, выбравшая для себя голубые шорты и ярко-желтую майку, не могла не отметить, что мужские взгляды были неизменно прикованы именно к Бекки. Если Майкл утратил интерес к жене, это вовсе не означало, что отныне она потеряна для общества. Рейчел поймала себя на том, что сегодня мужское внимание к Бекки скорее радует ее, нежели ранит, как это случалось раньше.

Рейчел охотно беседовала со всеми, послушно показывала Кейти, когда просили об этом. Слава Богу, девочка вдруг решила предстать перед публикой умницей. Она смеялась, хлопала в ладоши, кричала «Привет!» всем, кто с ней заговаривал. «Маленький ангел», «Какая куколка», «Взгляните на это прелестное дитя!» – то и дело слышались комплименты в адрес Кейти. Рейчел было довольно трудно удерживать на руках малышку, одновременно накладывая себе еду. Роб, заметив, как она мучается, взял у нее из рук тарелку и положил закуски. Лиза и Лорен – девочки постарше – справлялись сами, лишь изредка прибегая к помощи мамы и бабушки, и вскоре все смогли собраться за одним из столиков, расставленных под навесом.

Рейчел присела с явным облегчением. Девочка, казалось, весила тонну, и она с радостью пересадила ее на стул. В девять вечера была еще очень светло. Дневная жара спала, сменившись приятной прохладой, и легкий бриз играл волосами Рейчел. Отдых в кругу семьи и друзей расслаблял, ей нравилось слушать музыку, наблюдать за тем, как резвятся дети. И даже резать на кусочки еду для младшей племянницы было в удовольствие.

– Я хочу еще пирожное, – заявила Кейти, неодобрительно посмотрев на стоявшее перед ней блюдо с едой.

– Только после того как все съешь, – ответила Рейчел, нарезая ветчину.

– Нет, сейчас!

– Кейти, веди себя как следует, – вмешалась Бекки.

– Мам, она не закатит истерику, как ты думаешь? – полушепотом спросила Лиза, явно не одобряя поведения младшей сестры. Как и все в семье, она хорошо знала о склонности Кейти к бурным проявлениям своего протеста.

– Пирожное!

– Мам…

– Тетя Рейчел, я все съела. Можем мы теперь пойти покататься на шаре?

Лорен встала из-за стола и подошла к Рейчел.

– Дай тете Рейчел поесть, дорогая, – сказала Бекки.

– Тетя Рейчел…

– Мы пойдем, милая, обещаю. Но я умираю от голода, и, если не поем, меня может ветром сдуть.

– Да нет же, не сдует!

– Лорен, пойди поиграй. – В, голосе Бекки появились стальные нотки.

– Пирожное!

– Кейти, дорогая, ну съешь эту чудную ветчину за бабушку! Или, может, ты хочешь макароны с сыром? – Элизабет уже протягивала внучке через стол свою вилку с нанизанными макаронами.

– Пирожное! – Кейти грозно уставилась на бабушку.

– Кейти, успокойся и поешь! – прикрикнула Бекки на младшую дочь.

– Пирожное! Пирожное, пирожное, пирожное! – уже визжала Кейти.

Сидевшие за соседними столиками гости начали оборачиваться.

– Мам, ну сделай же что-нибудь! – прошептала Лиза. Лорен молча наблюдала за происходящим.

– Кейти Линн Хеннесси, довольно! Маленькие леди так себя не ведут. – Элизабет попыталась воздействовать строгостью.

– Пожалуйста, мама! Сделай что-нибудь, пока дело не дошло до истерики, – настойчиво просила Лиза.

– Что я, по-твоему, должна сделать? – сквозь зубы процедила Бекки. И вдруг вскрикнула: – Рейчел, смотри!

Но ее предупреждение запоздало. Кейти, истошно вопившая: «Пирожное, пирожное, пирожное», – перевернула свою тарелку, и ее содержимое мигом оказалось на колене Роба.

– О, только не это! – У Рейчел перехватило дыхание.

– Боже! – застонала Элизабет.

– Кейти Хеннеси! – прошипела Бекки.

– Проклятие! – взорвался Роб.

Все эти возгласы прозвучали практически одновременно. Роб вскочил как ужаленный и принялся отряхивать свои безупречно отглаженные брюки цвета хаки. Рейчел схватила разбушевавшуюся Кейти в охапку и с ужасом взглянула на безнадежно испорченные брюки Роба. Ветчина, картофельное пюре, подливка, макароны с сыром, вишневое желе, фруктовый салат – все это ассорти было представлено на дорогой материи брюк.

– Как тебе не стыдно! – обрушилась Бекки на младшую дочь.

Мгновение Роб с нескрываемой злобой смотрел на Кейти.

Увидев выражение его лица, Рейчел опешила. В конце концов, Кейти была слишком мала, чтобы отвечать за свою провинность. К тому же в ее действиях не было злого умысла. И это мужчина, который, по ее понятиям, должен был стать хорошим отцом?

– Я так виновата, – извинялась Бекки перед Робом, одновременно пытаясь утихомирить дочку, которая уже вошла в раж.

Элизабет, кинувшаяся на подмогу, шептала: «Безобразница!» – и грозила Кейти пальцем. Старшие девочки, очевидно, устыдившись выходки сестренки, скрылись из виду.

– Не беспокойтесь. Вы ни в чем не виноваты. – Роб вновь вспомнил о своих хороших манерах.

Рейчел, намочив салфетку, нагнулась, чтобы помочь ему привести брюки в более или менее приличный вид.

Рев двигателя заставил ее насторожиться. Этот звук не смогли заглушить ни вопли Кейти, ни гром оркестра, ни шипение воздушного шара, ни шум за столиками. Вероятно, всем своим существом она была настроена на волну этого звука…

…Звука, издаваемого мотоциклом Джонни. Разумеется, это был он. Джонни развернулся на площади и рванул в обратную сторону по пустынной улице. За его спиной сидела женщина. Шлем закрывал ее лицо, но Рейчел достаточно было увидеть ее спину и развевающиеся светлые кудри, чтобы узнать в спутнице мотоциклиста Гленду Уоткинс.

При мысли о том, что на месте Гленды могла быть она, у Рейчел защемило сердце.