Текст книги "Однажды летом"

14

Рейчел узнала страшную новость на следующее утро в церкви.

– Я все-таки считаю, что на этой грешной семейке лежит Божье проклятие.

– О, что ты такое говоришь, Айдель!

– Я знаю, что говорю. Эти Харрисы – все как один – настолько порочны, что Господь хочет избавить от них мир, чтобы не страдали люди честные и порядочные. Я верю в это. Я буду спокойнее спать, когда все они сгинут.

– Но ведь это такая страшная смерть!

– Конечно, грешно так говорить, но мне ничуть не жаль его! Не был бы мертвецки пьян, ничего бы с ним не случилось. Сам на себя смерть накликал, как все грешники.

– Но угодить под поезд, Айдель…

У Рейчел кровь в жилах застыла от возникшей в глазах жуткой картины. И, хотя в этот момент преподобный Харви как раз подошел к угрожающему крещендо в своей проповеди, обличающей самодовольство сытых, Рейчел не удержалась и обернулась к шептавшимся за ее спиной соседкам.

– Миссис Скагз, о ком вы говорите? – В ее шепоте звучала такая настойчивость, что обе дамы – миссис Эштон и ее собеседница – вскинули серебристые головенки и, разинув рты, уставились на Рейчел. Сидевшая рядом Элизабет больно ткнула дочь в бок, но та даже не обратила внимания. Между тем голос священника звучал все более мощно и раскатисто. Прихожане хмурились, с осуждением поглядывая на Рейчел. – О ком? – почти взвизгнула Рейчел.

Миссис Скагз удивленно вытаращила глаза:

– Как это о ком? О Вилли Харрисе, разумеется.

Облегчение теплой волной захлестнуло Рейчел.

– Он что, умер? – понизив голос, допытывалась она.

– Да.

– Рейчел, ради всего святого!.. – Элизабет потянула ее за юбку шелкового цветастого платья.

Рейчел развернулась и постаралась принять прежнюю позу внемлющей словам пастыря. Но, по правде говоря, не различала ни звука.

Вилли Харрис был мертв. Чем это обернется для Джонни? Насколько ей было известно, они с отцом не очень-то ладили. Впрочем, она знала об этой семье так же мало, как и о прежней жизни Джонни. Но в любом случае смерть – отца, к тому же такая скоропостижная и жуткая, была тяжким ударом. Рейчел искренне сочувствовала Джонни.

Служба, казалось, длилась целую вечность. Наконец прихожане высыпали на лужайку возле церкви, и Элизабет, как всегда элегантная, в шелковом платье цвета кобальта и изящной шляпке в тон, следуя традиции, остановилась поболтать с приятельницами. Рейчел, по опыту знавшая, что бесполезно отвлекать мать от этого занятия, давно уже ставшего ритуалом, тоже включилась в процесс обмена городскими сплетнями, пытаясь выяснить подробности, связанные с гибелью Вилли Харриса.

– …и хоронить его собираются завтра утром на кладбище Калвари, – полушепотом заключила Кей Нельсон.

Рейчел, оказавшаяся рядом, удивилась осведомленности Кей. Должно быть, телефоны местных сплетниц начали разрываться от звонков еще на рассвете.

– Что-то уж очень быстро. – В голосе Эми, младшей невестки Кей, звучало искреннее сочувствие жертве. Эми была человеком пришлым, она появилась в Тейлорвилле лишь два года тому назад, когда вышла замуж за Джима, младшего брата Кей. А потому не слишком разбиралась в городских интригах. И тем более ей было непонятно, почему нарушается обычный ритуал, когда тело усопшего предают земле лишь на пятые-шестые сутки после смерти, дабы все желающие успели проститься с покойным. Откуда ей было знать, что для таких, как Вилли Харрис, подобных почестей не предусматривалось.

Джим Нельсон пожал плечами:

– Да его можно хоронить хоть сегодня. Не думаю, что, кроме Джонни Харриса, кто-нибудь еще придет на похороны. Разве что Бак или их девчонка объявятся. Так что тебе, Кей, не удастся разжиться на продаже венков.

И только тут Рейчел вспомнила, что Джим был школьным приятелем Джонни. Вот почему он с такой уверенностью рассуждал о семейных делах Харрисов. Кстати, если память ее не подводила, Джим тоже встречался одно время с Мэрибет Эдвардс.

– Что ж ты меня так позоришь! Неужели думаешь, что для меня смерть – это источник прибыли? – запротестовала Кей и шутливо ущипнула братца. – Как бы то ни было, это очень печально, что на похороны бедняги никто не придет.

– Я приду, – вдруг выпалила Рейчел.

Джим Нельсон окинул ее внимательным взглядом. Крепко сбитый, как и Кей, в своем полосатом костюме он выглядел весьма внушительно. Собственно, как и положено процветающему городскому адвокату.

– Ты всегда благоволила к Джонни, так ведь, Рейчел? – сказал он. – Помню, еще в школе ты прощала ему то, за что нас сурово наказывала.

– Возможно, я просто делала скидку на его происхождение и дурное воспитание. А с вас, благополучных детишек, стоило спрашивать по всей строгости, – возразила Рейчел, и Джим понимающе ухмыльнулся.

– Так вы были школьной учительницей Джимми? Трудно в это поверить! – Эми с восхищением оглядела Рейчел, и в глазах ее без труда можно было прочесть вопрос: «Так сколько же вам лет?» Но Эми была слишком хорошо воспитана, чтобы задать его вслух.

– Да, была. И кстати, очень строгой.

Джим по-прежнему ухмылялся.

– Я слышал, она до сих пор этим славится.

– Что ты такое несешь, Джим Нельсон! – возмутилась Кей. – Ты ведь знаешь, как добра и мила Рейчел. Он просто шутит, не слушай его, Рейчел.

– Вовсе не шучу. Рейчел, может, и мила, но мисс Грант – это сущий тиран. Мы все ее боялись. Даже Джонни Харрис. При ней он становился просто пай-мальчиком.

– Так ты дружил с ним? Я думала… – У Эми дрогнул голос, когда она вопросительно взглянула на своего мужа. Джим покачал головой:

– Нет. Он не был в нашей компании. Мы в теннис и гольф играли. А он со своими дружками промышлял по чужим домам.

Кей сурово посмотрела на брата. Джим удивленно вскинул брови.

– Он вовсе не был злодеем. Иногда косил у нас траву, когда ты был слишком занят своим теннисом или гольфом, и всегда был вежлив и со мной, и с мамой. Кстати, сейчас Джонни работает у Рейчел, ты не забыл? – подчеркнула Кей.

– О да. – Джим перевел взгляд на Рейчел. – Ума не приложу, как ты могла взять его на работу после того, что он сделал с маленькой Мэрибет. За это ему следовало бы вынести смертный приговор. Десять лет – разве это наказание за такое преступление? Как бы то ни было, нам надо сделать все возможное, чтобы убрать его из Тейлорвилла.

– Джим! – Кей смущенно посмотрела на Рейчел.

– Я лишь высказываю свое мнение, не хочу быть лицемером.

– Каждый человек волен высказывать собственное мнение. – Рейчел холодно улыбнулась. – Я, например, считаю, что Джонни Харрис не убивал девушку. Ее убил кто-то другой.

– О, Рейчел, я бы тоже хотела так думать. Но кто же, если не он? – несколько скептически произнесла Кей. Джим заговорил почти одновременно с сестрой:

– Как я уже заметил, ты всегда была слишком благосклонна к нему. Я же уверен, что виноват именно он.

– Эй, Джим-Боб, у тебя сегодня найдется время для партии в гольф? – К компании подошел Уилли Браун, старинный приятель Джима и новоизбранный окружной судья. Он хлопнул Джима по плечу и кивком головы поприветствовал остальных. – Или эта маленькая женщина навсегда пришпилила тебя к своей юбке?

Эми зарделась от такой шутки. Джим нежно потрепал ее за ушко и сказал приятелю:

– Да, время найдется. Как насчет двух пополудни? Буду ждать тебя в клубе. Заодно и перекушу.

– Отлично.

Разговор перекинулся на гольф. Увидев, что мать отошла от своих подруг, Рейчел извинилась и направилась к ней, чтобы успеть перехватить, пока это не сделал кто-нибудь другой. Иногда обязанность шофера особенно тяготила Рейчел.

Уже в дороге Элизабет упрекнула дочь!

– В самом деле, Рейчел, что это ты вдруг затеяла эту беседу в церкви? Никогда еще мне не было так стыдно.

– Извини, мама. Миссис Скагз и миссис Эштон так громко шептались у меня за спиной, что я невольно подслушала их разговор.

– О смерти этого Харриса, так я понимаю? – не преминула съязвить Элизабет. И продолжила уже с вызовом: – Ты что, действительно собираешься на похороны?

– Да. – Рейчел крепче сжала руль.

– Я так и знала! Ты всегда была самым упрямым ребенком! Зачем, объясни мне, ты связываешься с этими людьми? Ведь это же шваль! – в отчаянии воскликнула Элизабет.

Рейчел стиснула зубы. Нога непроизвольно сильнее надавила на газ, и машина рванула вперед по узкой проселочной дороге. За окном, как в калейдоскопе, замелькали поля с мирно пасущимися коровами и лошадьми.

– Ради всего святого, Рейчел, сбавь скорость! – закричала мать, судорожно хватаясь за ручку дверцы, когда «максима» чуть не оторвалась от земли.

Рейчел, вспомнив, кто она и что делает, сбросила газ. Глубоко вздохнув, заставила себя предельно сосредоточиться. Давно уже у нее не было стычек с матерью. Спорить с Элизабет было бесполезно, поскольку она никогда не меняла собственного мнения, независимо от набора аргументов, которые ей предъявляли. Но на этот раз Рейчел не намерена была мириться с несправедливыми высказываниями матери.

– Кого ты называешь швалью, мама? Бедняков? Если бы папа умер, когда мы с Бекки были еще маленькими, мы бы тоже бедствовали. И значит, тоже стали бы швалью? – Несмотря на распиравший ее гнев, Рейчел старалась говорить сдержанно. Покосившись на Элизабет, она убедилась, что мать еще не остыла.

– Ты прекрасно знаешь, что мы никогда бы не стали швалью. И дело тут не в деньгах.

– Тогда в чем? Разве Тильда и Джей-Ди – шваль?

– Рейчел Элизабет Грант, Тильда и Джей-Ди – замечательные люди! Они хотя и негры, но аккуратны, вежливы и честны, к тому же на них всегда можно положиться! И ты это знаешь!

– Тогда что ты скажешь об Уилли Брауне? Он хотя и судья, но пьяница первостатейный, как тебе известно. Между прочим, в день вручения школьных дипломов он явился в класс мертвецки пьяным, заснул и храпел во время церемонии. Разве он не шваль? А Боуэны? Миссис Боуэн сбежала в Европу, оставив своих детей. Они теперь кто – шваль? А как насчет Уолшей? Он педиатр, она медсестра, но у нее вечно синяк под глазом или ссадина, как она объясняет, якобы ударилась об угол. Разве они не шваль? И наконец, Роб. Он разведен. Может, он тоже шваль?

– Рейчел, клянусь, ты сведешь меня с ума! Твои примеры неудачны, и ты это знаешь!

– Тогда объясни мне, что такое шваль, мама. Я хочу знать. Если бедность, черный цвет, кожи, пьянство, сиротство при живой матери, избиение жены, развод – примеры неудачные, то я хочу знать, что же на самом деле кроется за этим словечком.

Элизабет залопотала:

– Я не знаю, как это объяснить, но шваль – она и есть шваль!

Рейчел почувствовала, что дрожит и готова сорваться, это с ней случалось крайне редко. И тем не менее произнесла ровным голосом:

– Послушай меня, мама. Я устала слышать, как ты и все вокруг называют Джонни Харриса швалью. До тех пор пока ты мне не объяснишь, что значит это слово, попрошу его больше при мне не произносить!

– Что?! Каким тоном ты разговариваешь с матерью?

– Извини, мама. Но я говорю серьезно.

Элизабет поджала губы и придирчиво посмотрела на дочь.

– В городе уже поговаривают о тебе и этом парне. Я не обращала особого внимания, поскольку ты моя дочь и воспитана должным образом. Но начинаю думать, что, может, неспроста все эти разговоры. Когда твой отец был молод и еще не женат на мне, он отличался буйным нравом и безрассудством, так что, если бы не я, он наверняка вляпался бы в какую-нибудь историю. Мне горько сознавать, что ты, похоже, пошла по его стопам.

Критика в адрес горячо любимого отца и ее самой больно кольнула Рейчел. Она с трудом сдержалась и лишь окинула мать ледяным взглядом.

– Надеюсь, что так оно и есть, мама. Иначе это было бы слишком печально.

Элизабет округлила глаза, побледнела и в ужасе уставилась на дочь. С упрямо вздернутым подбородком, не вымолвив ни слова раскаяния, Рейчел подрулила к дому и затормозила у крыльца.

– Поставь машину под навес, – напомнила Элизабет.

– Я еду дальше. У меня еще есть дела. А ты иди домой.

– Дела? Ты что, забыла, что у нас в два часа воскресный обед? Придут гости. И я еще вынуждена напоминать тебе об этом!

– К двум я вернусь. Пожалуйста, мама, выходи.

Издав малоприятный звук – то ли фыркнув, то ли засопев, Элизабет выбралась из машины и нарочито аккуратно и тихо прикрыла за собой дверцу, но жест этот был гораздо выразительнее, чем если бы она шумно хлопнула ею. Потом Элизабет наклонилась и бросила в открытое окно:

– Едешь к этому мальчишке, я угадала?

– Да, мама. И, может быть, привезу его к нам на обед.

– Рейчел!

Рейчел, сверкнув глазами, обернулась к матери. Она так крепко сжимала руль, что побелели костяшки пальцев.

– И если ты не будешь вежлива с ним, если не окажешь ему такого же приема, как и другим гостям, тогда, помяни мое слово, я завтра же соберу вещи и перееду в город.

– Рейчел!

– Я не шучу, мама, – твердо произнесла Рейчел. – А теперь отойди от машины. Мне нужно ехать.

– Рейчел! – В возгласе Элизабет смешались боль и гнев. Выпрямившись, она отступила на шаг от машины.

Дав задний ход и развернувшись на аллее, Рейчел заглянула в зеркальце и увидела одинокую фигурку матери, в изумлении застывшую на фоне огромного белого особняка и зеленых лужаек. Но пожалуй, впервые в жизни она не позволила себе проникнуться жалостью к матери. На этот раз Рейчел была исполнена решимости поступить по-своему.

Как и следовало ожидать, стычка с матерью оказалась совершенно бессмысленной. Рейчел приехала в магазин, чтобы лишний раз убедиться в том, что Джонни в его квартире нет. Отправившись в похоронное бюро Лонга – одно из двух существовавших в городе, которое как раз обслуживало клиентов победнее, она и там не застала Джонни и попутно выяснила, что никаких приготовлений к похоронам Вилли Харриса еще не сделано, хотя ритуал и назначен на десять утра завтрашнего дня. Рейчел поблагодарила служителя Сэма Мансона и ушла. Где же Джонни? Рейчел подумала о Гленде, и образ одинокого и убитого горем Джонни разом померк. Конечно, он был с Глендой, Зачем ему Рейчел?

Чувствуя, как от обиды сдавило грудь, она решила прекратить поиски и поехала домой. Облегчение, разлившееся по липу Элизабет, когда дочь вернулась к обеду вовремя и одна, было сравнимо лишь с болью от присыпанной солью раны.

15

То, что осталось от Вилли Харриса, лежало в закрытом сером гробу, выставленном на середину траурного зала. Пять рядов складных стульев – всего около сорока – ждали гостей, желающих прийти проститься с покойным. После панихиды должна была состояться кремация.

Рейчел сидела в четвертом ряду рядом с Кей Нельсон. Кей, очевидно пристыженная после разговора в церкви, неслышно пробралась в зал уже в самый разгар службы. Кроме Рейчел и Кей, присутствовали еще, пятеро плакальщиков: две незнакомые бедно одетые девушки со скорбными лицами; Дон Джильспай, владелец дома, который на протяжении долгих лет арендовали Харрисы, и Глен да Райт Уоткинс с сыном Джереми.

Джонни так и не появился. Как и двое других детей Харриса.

Рейчел была крайне удивлена тем, что Гленда пришла без Джонни. После безуспешной попытки застать его вчера днем на квартире она беспрерывно звонила ему – вплоть до сегодняшнего утра, но все напрасно. Джонни дома не было. Рейчел предположила, что он, возможно, проводит время с Глендой. Но сейчас та сидела недалеко от нее, склонив белокурую головку, одной рукой обнимая сына.

Если Джонни не с ними, тогда где же он?

Рейчел с нетерпением ждала окончания панихиды, горя желанием поговорить с женщиной. Когда священник произнес последние слова молитвы и плакальщики начали выходить из зала, Рейчел быстро вскочила с места. Кей последовала за ней.

– Ну, разве не печальное зрелище? – прошептала она, обращаясь к Рейчел. – Никто из детей не пришел. Как ты думаешь, это все потому, что он был плохим отцом?

– Понятия не имею, – ответила Рейчел, хотя и догадывалась о том, что в вопросе Кей звучит и ответ.

Еще в первый год своего учительства Рейчел частенько замечала, что шестнадцатилетний Джонни приходит в школу с подбитым глазом или вспухшей губой, и подозревала, что отец его поколачивает. Она поневоле стала обращать внимание и на других детей Харриса. Верзила Бак, который был на два года старше Джонни, вылетел из школы еще до прихода Рейчел, так что его она совсем не знала. Но Грейди – худенького тихого мальчика на три года моложе Джонни и Сью Энн, которая училась в младших классах, Рейчел регулярно замечала с теми же характерными ссадинами, что и у Джонни. Когда она попыталась выяснить у Джонни, не обижают ли их дома, он лишь рассмеялся ей в лицо, начисто отвергнув ее домыслы, но ничуть не развеяв сомнений. Рейчел обратилась к своему отцу за советом, однако Стен решительно предостерег ее от любого вмешательства в чужую семейную жизнь. Это жесткое заявление стало предметом не одного спора Рейчел с отцом.

Несмотря на совет Стена и упорное молчание Джонни, Рейчел твердо решила, что в следующий раз, когда увидит следы насилия на детях Харриса, непременно сообщит об этом факте в комитет по охране «прав ребенка.

Но ссадин и синяков она больше не видела. В то время Рейчел сочла свои выводы поспешными. Сейчас же, оглядываясь назад, она думала о том, что, возможно, Джонни рассказал отцу о расспросах учительницы и этого оказалось достаточно, чтобы побои прекратились. Во всяком случае, она на это надеялась.

– Кто это? – прошептала Кей, кивнув на девушек, одна из которых с заплаканным лицом отошла от гроба и двинулась в их сторону.

– Я их не знаю. Извини, пожалуйста, Кей. Мне нужно кое с кем поговорить.

Рейчел догнала Гленду, когда они с Джереми уже выходили из двери.

– Привет, Джереми. Здравствуйте, миссис… Уоткинс, если я не ошибаюсь? Вы меня помните? – Рейчел не могла удержаться от того, чтобы не окинуть хотя и беглым, но оценивающим взглядом стоявшую перед ней женщину. На Гленде был костюм приглушенного лилового оттенка. Недорогой, из обычного полиэстера, но сидел он ладно и был вполне уместен на сегодняшней церемонии. Ее пышные волосы были схвачены на затылке черным бархатным бантом. В общем, Рейчел не могла не признать, что своим внешним видом Гленда превзошла ее ожидания. Возможно, с точки зрения мужчин, Гленда выглядела гораздо привлекательнее и соблазнительнее Рейчел. Высокая изящная блондинка, да еще с грудями-дынями. Рейчел невольно засомневалась, настоящие ли они, и тут же одернула себя за подобные мысли.

Джереми молчал и лишь опасливо поглядывал на Рейчел. Он был в чистых, хотя и линялых джинсах, хорошо отглаженной трикотажной рубашке, и это явно свидетельствовало о том, что у него в отличие от Гленды другой приличествующей случаю одежды не было. Судя по испуганному виду, мальчик подумал, что Рейчел окликнула мать, чтобы пожаловаться на него. Рейчел ободряюще улыбнулась ему, но это не изменило недоверчивого выражения его лица.

– Конечно, помню. Вы мисс Грант. – Гленда приветливо кивнула, и ее худое лицо расплылось в улыбке, которая состарила ее лет на десять: на щеках явственно обозначилась сеточка из морщин – результат увлечения загаром. – Учительница и друг Джонни. А я и не думала, что вы знакомы с моим Джереми.

В глазах мальчика, обращенных к Рейчел, застыли мольба и упрек.

– Нас познакомил Джонни, правда, Джереми? И мы подружились, я надеюсь. – Рейчел улыбнулась мальчугану, а затем обратилась к Гленде: – Скажите, вы не видели Джонни? Я хотела выразить ему свои соболезнования, но мне так и не удалось разыскать его.

Гленда покачала головой:

– В последний раз мы виделись в субботу вечером. Мы довольно поздно добрались до моего дома, оба были порядком навеселе – ну, вы понимаете, и он сразу же уехал к себе. Дружба дружбой, но я не позволяю мужчинам оставаться на ночь, когда дома дети. В воскресенье у меня был выходной, и я провела его с детьми, так что о мистере Харрисе узнала только вчера вечером. Я сразу решила прийти сюда, ведь мы с Джонни давно знаем друг друга, а сейчас ему тем более одиноко. – Она пожала плечами. – Но видите – его даже и здесь нет. Хотя я не удивляюсь.

– О? Почему же?

– Может, пойдем, мам? – перебил их Джереми, потянув Гленду за руку. – Ты же обещала, что мы зайдем в «Кинг-бургер».

– Одну минутку, Джереми. Помни, что я говорила тебе насчет привычки перебивать взрослых. – Гленда смущенно улыбнулась Рейчел. – Дети. Да вы же учитель, сами знаете, какие они. А что касается Джонни, так я не осуждаю его за то, что он не пришел. Мистер Харрис был злым и жестоко обращался со своими детьми. Лупил их беспощадно, насколько я помню. Может, и нехорошо так о покойнике, – кивнула она в сторону гроба, – но я должна сказать правду.

У Рейчел перехватило дыхание.

– Я подозревала это. И как-то спросила Джонни, но он все отрицал.

Гленда рассмеялась:

– Еще бы. Это же Джонни.

– Мам… – В голосе Джереми зазвучали плаксивые нотки.

– Потерпи минутку, Джереми.

Подошла Кей, натянуто улыбнулась Гленде.

– Рейчел, извини, пожалуйста, но нельзя ли тебя попросить довезти меня до магазина? Сюда-то меня Джим подбросил. – Между Кей и Глендой лежала пропасть, и обе женщины это сознавали. Кей, как и Рейчел, принадлежала к городской элите, которой была совершенно безразлична жизнь какой-то там Гленды и ей подобных.

– С удовольствием довезу. – Рейчел сделала над собой усилие, пытаясь скрыть раздражение от подобного бестактного вмешательства. Гленда только-только разоткровенничалась, а тут откуда ни возьмись эта Кей, какая уж при ней беседа? Гленда не скажет больше ни слова. В этом Рейчел не сомневалась. А ее как назло охватило страстное желание узнать все, что только возможно, о мальчике Джонни Харрисе. – Кей, ты скорее всего не знакома с Глендой Уоткинс и ее сыном Джереми. Гленда, позвольте вам представить Кей Нельсон.

Кей кивнула, приветствуя новую знакомую.

– Вы друг семьи Харрисов?

– Я друг Джонни, – уточнила Гленда, словно намеренно дистанцируясь от его отца.

– Друг? – пискнул Джереми, и в глазах его зажегся озорной огонек. – Разве это так называется? Прошлой ночью я видел, как он положил руку на твою…

– Джереми Энтони Уоткинс! – Вовремя заткнув рот сыну, Гленда зарделась и смущенно посмотрела на женщин. – Мне нужно срочно покормить этого проказника, пока он не превратился в чудовище. Вы ведь знаете, какими бывают дети, когда им хочется есть. Рада была встрече с вами, мисс Грант. И с вами, мисс Нельсон.

Рейчел и Кей пробормотали слова прощания вслед удаляющимся Гленде и Джереми.

– Интересно, куда же он положил руку? – поддразнила Кей, когда они направились к машине.

– Понятия не имею, – с вымученным безразличием ответила Рейчел. У нее не было ни малейшего желания даже думать об отношениях Джонни и Гленды Уоткинс, не то что обсуждать.

– Я могу высказать предположение, – хохотнула Кей, усаживаясь на пассажирское сиденье. И, бросив снисходительный взгляд на Рейчел, которая вставляла ключ в зажигание, добавила: – Но не буду. Хотя должна сказать, что удивлена, как это Джонни Харрису удалось найти себе женщину среди местных. Пусть даже такую. Мне казалось, что они должны его бояться.

– Думаю, Джонни и Гленда знакомы с давних пор, – резко сказала Рейчел. В совершенном смущении да еще раздраженная присутствием Кей, Рейчел даже не заметила бетонного камня перед колесами, пока автомобиль не врезался в него. Плотно сжав губы, она мысленно призвала себя соблюдать осторожность и сосредоточиться на дороге.

– Ты знаешь, что это были за девушки? – У Кей загорелись глаза в предвкушении сладостного момента смакования очередной сплетни. – Дон Джильспай мне все рассказал. Они проститутки, Рейчел. Настоящие проститутки, можешь себе представить?

– Боже мой, Кей! – Рейчел отвлеклась от дороги и метнула скептический взгляд в сторону приятельницы. – Проститутки?

– Дон сказал, что Вилли Харрис регулярно, два раза в месяц, ездил в Луисвилл навещать одну из них. Он говорит, дескать, старик соблазнил эту девчонку еще двенадцатилетней.

– Двенадцатилетней! О Кей! Я не верю!

Кей пожала плечами:

– Он сказал, что Вилли Харрис сам хвастался. Господи, Рейчел, ты только посмотри! Мы съехали с дороги!

Колеса «максимы» уже шуршали по гравиевой насыпи. Рейчел, мгновенно сориентировавшись, вывернула руль, влево, и они вновь оказались на дороге.

– Не зря Бекки говорит, что водитель из тебя никудышный, – пробормотала Кей, качая головой.

– Бекки у нас настолько совершенна, что любые действия окружающих воспринимает лишь критически, – сладким голоском парировала Рейчел.

– О-хо! – усмехнулась Кей. – Какие любящие сестры! Хорошо, что у меня только братья. Остановись, Рейчел, мы проехали мой магазин!

«Максима» действительно проскочила мимо маленького кирпичного домика, где Кей держала цветочную лавку. Стиснув зубы, Рейчел развернулась и остановила машину возле входа.

Кей открыла дверцу и, вылезая из машины, обернулась к Рейчел:

– Ты придешь сегодня вечером на наше собрание в Общество охраны памятников старины?

– Думаю, что нет. Но мама, наверное, придет.

Кей улыбнулась:

– Мама у тебя замечательная. Ты знаешь, она сделала благотворительный взнос на восстановление старой баптистской церкви и садов около нее? Этой осенью я уже смогу посадить некоторые луковицы, а весной закончу все работы. Это будет роскошный сад.

– Очень хочется поскорее его увидеть, – вежливо сказала Рейчел.

Кей хмыкнула:

– Знаю-знаю, не все так любят цветы, как я. Но обещаю тебе: я сделаю нечто из этого сада. – Ее интонации вдруг стали серьезными. – Мне очень дорого это место и больно видеть, в какое запустение оно приходит.

– Вашему обществу повезло, что во главе его стоит такая самоотверженная женщина, – произнесла Рейчел.

– Ты и вправду так думаешь? – заулыбалась Кей. – Ну ладно, поезжай. Спасибо, что подбросила. Передай маме, что вечером я ее жду.

Кей вышла и захлопнула дверцу. Рейчел махнула рукой и отъехала. Хотя она не имела ничего против идеи восстановления первой баптистской церкви, которой было озабочено тейлорвиллское Общество охраны памятников старины, но сейчас Рейчел были совершенно безразличны усилия, предпринимаемые его активистами. Гораздо больше ее занимала мысль о том, где искать Джонни.

Ее следующей остановкой был хозяйственный магазин Грантов. Рейчел решила проверить, не предпочел ли Джонни похоронам отца работу.

Оливия, стоявшая за прилавком, покачала головой:

– Он здесь сегодня не появлялся. Бен говорит, он даже не звонил и не предупреждал, что будет отсутствовать.

В магазине было пустынно, только в дальнем углу единственный покупатель рассматривал краски, поэтому неосторожные высказывания Оливии слышала только Рейчел. Она мысленно отметила, что придется сделать девушке замечание по поводу длинного языка, но сейчас было не время для нотаций. Рейчел уже начинала всерьез беспокоиться о Джонни. Если Харрис не был с Глендой, не появлялся на работе, тогда где же он?

– Рейчел, можно тебя на минутку? – Услышав ее голос, Бен выглянул из-за двери склада. Рейчел не хотелось говорить с ним, но Бен уже направился к своему кабинету. Подавив вздох, она пошла следом.

Бен стоял, прислонившись к краю стола, сложив на груди руки, и Рейчел, закрыв за собой дверь, вопросительно посмотрела на него.

– Джонни Харрис сегодня не вышел на работу.

– Утром хоронили его отца. – Рейчел попыталась оправдать своего подопечного, умолчав о том, что на церемонии он так и не появился.

– Он должен был позвонить и предупредить о том, что его не будет. Ты же знаешь, таков порядок.

– Я думаю, он был слишком расстроен случившимся.

Бен фыркнул:

– Да его хоть на расстрел выводи, он не расстроится. Рейчел, его присутствие в магазине вредит нашему бизнесу. Половина клиентов вообще отказывается заходить сюда из-за него, а другая половина заглядывает лишь затем, чтобы поглазеть на Харриса. Он груб и упрям, и ему место лишь в компании рокеров, что гоняют по городу на своих мотоциклах. В субботу я предупредил тебя о том, что уволюсь, если ты отпустишь того воришку, не вызвав полицию. Что ж, ты сделала по-своему. Вот мое заявление.

Он взял со стола конверт и протянул его Рейчел.

– О, Бен, скажи, что ты шутишь!

– Нет, мадам, я серьезен как никогда. Рейчел, меня воротит от одного вида этого парня. Еще не хватало язву себе заработать. Я могу остаться лишь при условии, что он уйдет.

– Но, Бен, я не могу уволить его. Если он останется без работы, его вернут в тюрьму. Я знаю, он иногда перегибает палку, но…

– Перегибает палку… – усмехнулся Бен.

– Если ты позволишь, я поговорю с ним.

– Это все равно что мертвому припарки. Бесполезное это дело, Рейчел, верь мне. Если ты не хочешь или не можешь уволить его, тогда уйду я. Кстати, мне уже сделали предложение возглавить хозяйственную секцию в супермаркете «Вал-Март».

Рейчел молча уставилась на Бена. По его виноватому и в то же время упрямому выражению лица она определила, что настроен он серьезно и решительно,

– Надеюсь, ты будешь так любезен и, как положено, отработаешь две недели? – сдержанно произнесла Рейчел. Бен плотнее сжал губы.

– Конечно, ты же знаешь. – Глазки его забегали, потом он снова устремил взгляд на нее. – Я очень сожалею, Рейчел.

– Да, – сказала она, – я тоже.

Она развернулась и вышла из кабинета, держа в руке конверт. Проходя мимо лестницы, женщина замедлила шаг, решая, стоит ли ей подняться в квартиру Джонни – просто проверить. Бену совсем необязательно знать, что утром она так и не видела Джонни. Впрочем, можно зайти, скажем, узнать, вернулся ли он с похорон.

– Харрис не откроет, – раздался у нее за спиной голос Бена. – Я уже чуть ли не барабанил в дверь минут десять назад. Наверное, нежится в постели.

– Что же, тогда я… – Но, прежде чем Рейчел смогла продолжить, ладонь Бена легла ей на руку. Она обернулась и увидела глубокую сердитую морщину, прорезавшую его лоб.

– Послушай, я понимаю, что вмешиваюсь не в свое дело, но я обратил внимание на то, как Харрис смотрит на тебя, когда ты здесь появляешься, и это меня беспокоит. Говорю тебе, Рейчел, этот парень опасен. Ради собственного же блага выгони его. Вернут его в тюрьму – что ж, так тому и быть. А ты будешь в безопасности.

– Бен, я очень тронута твоей заботой, – сказала Рейчел. Похлопав его по руке, она почувствовала, как тает ее обида на управляющего. – Но я не боюсь Джонни. Может, он и кажется опасным, но на самом деле это не так, и никогда в жизни он не причинит зла ни мне, ни кому бы то ни было.

– Твоими бы устами да мед пить, – донеслось до Рейчел ворчание Бена, когда она направилась к выходу.

Реплика Бена заставила Рейчел улыбнуться. Но ей было совсем не до улыбок, когда через двенадцать часов, в течение которых беспрерывно курсировала между домом и магазином, она наконец увидела свет в окне квартиры Джонни. Облегчение, нахлынувшее на нее, тут же сменилось возмущением, вскоре переросшим в буйный гнев. Зарядившись эмоциями, Рейчел припарковала автомобиль, поднялась по наружной лестнице и постучала в дверь.