Текст книги "Двойная наживка"

Он был счастлив, когда нашел возможность съехать с этой дороги на обычную с сигнальными огнями, регулирующими движение транспорта. Трейлерный парк был в конце тупика. Томас Керл медленно объехал его, пока не нашел почтовый ящик, предназначенный обслуживать подвижный дом Р. Дж. Декера. Огни были выключены, трейлер производил впечатление пустого, и Томас Керл знал, что так оно и было. Старый серый «Додж» или «Плимут» осел на гравиевой дорожке. Задние шины были спущены – было такое впечатление, что машиной давно не пользовались.

Керл припарковал свою позади нее и выключил фары. Он вытащил из-под переднего сиденья шестнадцатидюймовую отвертку с плоским концом. Нельзя было сказать о нем, что он величайший взломщик века, но основы ремесла были ему знакомы, включая и тот факт, что трейлеры обычно не сулили больших сложностей.

Золотым правилом ремесла взломщиков было следующее: никогда не бери с собой на дело оружие, оставляй его в машине, если не хочешь, чтобы к твоему сроку в тюрьме добавили лишнюю пятерку.

У Томаса Керла появились некоторые сомнения в отношении этого правила после того, как он вставил отвертку в заднюю дверь Декера. Соседский бульдог весом в шестьдесят пять фунтов прибежал рысью расследовать, в чем дело. Когда собака обнажила клыки и издала переливчатое рычанье, Томас Керл не мог не подумать о том, как славно было бы сейчас держать в руке дробовик или пистолет, которые, к сожалению, были заперты в багажнике его машины.

Бульдогу необходим разбег перед прыжком, поэтому он приземлился на спину Томаса Керла с максимальной силой, ударившись об алюминиевую стенку, от чего сила удара несколько ослабла, но равновесие все же сохранил. Собака осела у его ног и яростно зарычала. Животное казалось искренне удивленным, что не удалось опрокинуть жертву, но Томас Керл был мускулистым и крепким парнем, и его центр тяжести был расположен низко.

Когда собака прыгнула снова, Томас Керл отпрянул и попытался прикрыть лицо правой рукой, в которую животное вонзило желтые клыки. Сначала Керл не почувствовал боли, только невероятный напор. Он уставился на собаку и не мог поверить своим глазам. Выпучив глаза, осатаневшее животное с бледной пастью, запачканной кровью Керла, вертелось и крутилось, вися на его руке: казалось, оно пыталось сорвать плоть с костей Томаса Керла.

Керл проглотил свой крик. Левой рукой он лихорадочно нащупывал отвертку, все еще закрепленную в дверном косяке. Он нашел ее, крякнул, выдергивая, и поднял, крепко зажимая в левом кулаке.

Собрав все свои силы, Томас Керл поднял руку до высоты головы, так что бульдог, висевший на руке, оказался на уровне его глаз, извиваясь и пуская пену. Одним резким взмахом руки с отверткой Томас Керл вспорол животному брюхо и выпустил кишки. Его бешеные глаза тотчас же потускнели, а ноги перестали молотить воздух, но мощные челюсти все еще крепко держали толстую руку Керла. Шли минуты, а Керл стоял неподвижно, ожидая, когда мускулы животного расслабятся. Даже, когда его кишки выпали на холодную дверную ступеньку, дымясь в ночном воздухе, челюсти собаки не разжались.

Томас Керл боролся с волнами тошноты. Отвертка выскользнула из его здоровой руки и загудела, ударившись о бетонное крыльцо. На крыльце соседнего трейлера зажегся свет, и пожилой мужчина в длинной нижней рубашке высунул голову. Томас Керл быстро повернулся так, чтобы сосед не мог видеть мертвой собаки, висящей на его руке. Дополнительный источник света позволил Керлу увидеть, что в приступе паники он не заметил, как взломал косяк двери. Здоровой рукой он повернул ручку двери и ввалился в трейлер Р. Дж. Декера.

Керл лежал на диване, а огромная собака у него на груди. Он оставался здесь, как ему показалось, около часа до тех пор, пока уже был не в состоянии больше переносить вес животного и запах его свежей крови. В темноте он мог только представлять, как выглядит его правая рука. Он уже ощущал первое покалывание, вызванное злостной инфекцией, а также жжение и пульсацию разорванных мускулов.

Он осознал, что скоро тело собаки начнет окоченевать и станет практически невозможно разжать ее челюсти. Со злобой Томас Керл сжал кулак левой руки и попытался сделать это силой. Все еще лежа на спине, он свирепо нацелился и произвел апперкот под подбородок бульдога. Удар произвел некоторый шум, но другого эффекта не последовало. Но Томас Керл не сдавался. Он закрыл глаза и представил себя сражающимся с грушей в гимнастическом зале на Пятой Стрит и начал колотить левой, удар за ударом, в размеренном ритме. Во время тяжелых изнурительных тренировок с грушей его бывший менеджер имел обыкновение играть «Полуночного бродягу». Поэтому Керл мысленно проигрывал этот мотив, колотя бульдога. С каждым ударом свирепое эхо боли вихрем отдавало из его искалеченной руки в шею.

Боль была мучительной, но ее испытывал только он, а собака, как и тренировочная груша, не чувствовала ничего. Ее хватка оставалась прежней, и Томас Керл начал испытывать мистический ужас.

Он сполз с дивана, зажег свет в кухне и начал перерывать трейлер Декера в поисках какого-нибудь инструмента. Деревянная ручка метлы оказалась бесполезной против чудовищных челюстей, молоток, удобный для зажима, оказался в этом случае неэффективным, наконец в чулане для инструментов Томас Керл нашел то, что искал: с крючка свисала небольшая ножовка. Он протиснулся в тесную ванную и встал на колени. Омертвевшей рукой он закинул труп собаки в душ и тупо воззрился на лиловое месиво. Томас Керл не знал, устал ли он до такой степени или сходит с ума, но ему было трудно понять, где его плоть и где тело собаки. От вздувшихся узлов мышц на его руке и до розоватого хвоста собаки все казалось однородной массой. Левая рука Томаса Керла шарила по кафелю до тех пор, пока его пальцы не наткнулись на стальные зубья ножовки. Он перевел дыхание и сделал то, что должен был сделать.

Кетрин была одна и еще в постели, когда раздался звонок. Джеймс был снова в отъезде, на этот раз в Монреале на большой распродаже. Он и несколько его коллег хиропрактиков договорились поддерживать и рекламировать новое средство от боли в спине, а именно: «Чудесное кресло вибромассажер», и канадская выставка товаров должна был стать сценой, где оно будет впервые показано. Попрощавшись в машине, Джеймс обещал привезти видеокассеты всего, что вызовет его интерес, а Кетрин ответила, что это будет замечательно, и клюнула его в щеку. Джеймс спросил ее, какая модель виброкресла лучше всего подошла бы к флоридской комнате – покрытая клетчатой шотландкой или пыльно-розовая, и Кетрин ответила, что ни одна из них. «Я не хочу иметь в своем доме электрическое кресло, – сказала Кетрин, – спасибо». Джеймс надулся и уехал.

Когда колокольчик зазвонил, Кетрин набросила короткий шифоновый халатик и босиком затопала к двери. Дом был ярко освещен солнцем, а на часах в алькове была половина десятого. Она снова проспала.

В окно она увидела серый «Плимут Воларе», припаркованный на подъездной дорожке. Кетрин улыбнулась – итак, все начинается сначала. Она погляделась в зеркало и сказала себе: какого черта. Рано утром это безнадежно. Открыв дверь, она сказала: «Время выбрано удачно, Рейдж, как всегда». Но человек повернулся, и она увидела, что это был не Р. Дж. Декер.

Это был крепко сколоченный незнакомец, одетый в коричневую кожаную куртку. Р. Дж. Кетрин купила эту куртку в западной лавке недалеко от Денвера. Незнакомец набросил ее на плечи, как плащ.

Может быть, это вовсе и не была куртка Р. Дж., подумала Кетрин взволнованно, может быть, она только похожа на его куртку.

– Простите меня, – сказал человек, – вы миссис Декер?

– Я бывшая миссис Декер, – ответила Кетрин.

У человека были тонкие соломенные волосы, плоский и загнутый книзу нос и крошечные бесцветные глазки. Он передал Кетрин хрустящий конверт официального вида, в котором была стопка каких-то бумаг. Кетрин поглядела на них и с удивлением подняла глаза.

– И что, – сказала она, – это мои старые бумаги, касающиеся развода?

– Но ведь это вы, Кетрин Декер?

– Откуда у вас это? – спросила она с раздражением.

– Я нашел это у мистера Декера, – ответил он.

Кетрин внимательно посмотрела на него. Она заметила также, что на нем была одна из вязаных рубашек Р. Дж. Она попыталась захлопнуть дверь, но человек не дал ей этого сда-лать, вставив в щель черный сапог с круглым носком.

– Не будь тупой сукой, – сказал он.

Кетрин повернулась, собираясь бежать, когда увидела пистолет. Человек показывал его ей правой рукой, которую выпростал из-под кожаной куртки. Что-то круглое, пестрое и ужасное было прикреплено к руке незнакомца. Этот предмет был похож на футбольный мяч с ушами.

– О, Боже, – закричала Кетрин.

– Не обращайте на него внимания, – сказал мужчина, – он не кусается.

Он протиснулся в дом и закрыл дверь. Переложив пистолет в левую руку, он снова спрятал руку с собачьей головой под куртку.

– Декер в глубоком дерьме, – сказал незнакомец.

– Я не знаю, где он. – Кетрин плотно запахнула халат спереди.

Томас Керл спросил:

– Вы знаете, почему я здесь?

– Нет, но знаю, кто вы, – сказала Кетрин. – Вы один из этих рыболовов, так ведь?

24

Патрульная машина Джима Тайла сопровождала Гарсию по шоссе 222 до самого города, который был темным, как морг. Патрульный привел их прямиком к дому старого чернокожего доктора, который наложил повязку на кровоточащий глаз Скинка. Декер и Гарсия молча наблюдали, как он светил фонариком перед осунувшимся лицом Скинка и заставлял огонек плясать, потом посветил в его другой глаз и некоторое время изучал его.

– Нужно, чтобы его посмотрел невропатолог, прямо сейчас, – сказал он наконец, – лучше всего Гейнсвил.

Сам Скинк не говорил ничего. Когда они добрались до его хижины, он свернулся калачиком на матрасе и заснул. Джим Тайл разжег костер. Эл Гарсия выбрал дубовый пень подходящей ширины и сел поближе к огню.

– И что теперь? – спросил он. – Будем рассказывать истории о привидениях?

Р. Дж. Декер сказал:

– Он здесь живет.

– Невероятно, – пробормотал полицейский.

Джим Тайл вышел к машине и вернулся с двумя черно-белыми фотографиями размером восемь на десять.

– От наших друзей с болота, – сказал он, передавая фотографии Р. Дж. Декеру.

– Боже! – пробормотал Декер. Это были те самые мошенники, которых Декер снимал среди камышей озера Морепа, за исключением того, что голова Дики Локхарта была наклеена на тело одного из них. Декер узнал рожу Дики, и эта фотография была сделана тоже им во время взвешивания улова на турнире «Кэджан Клэссик».

Глядя на фальсифицированные снимки, он ощутил прилив гнева. У него было такое чувство, будто над ним надругались.

– Кто-то свистнул мои пленки и поколдовал в затемненной комнате, – сказал он Джиму Тайлу. – Мне приходилось видеть фальшивку лучшего качества.

– Но они обманули Отдел убийств в полиции Нового Орлеана.

– И все-таки это фальшивка, – огрызнулся Декер. – Я могу найти полдюжины экспертов, которые скажут, что это фальсификация.

Эл Гарсия взял снимки у Декера и начал их изучать.

– Чистая работа, – сказал он. – Так вот как они это делают!

– Да, в клетках.

– И сколько же времени эта рыба остается живой? – Декер пожал плечами.

– Думаю, пару дней.

Джим Таил сказал:

– Тебе следует знать еще кое-что.

И рассказал ему о своей беседе с Оззи Ранделлом и версию Оззи убийства Отта Пикни.

– Он говорит также, что Локхарт не убивал Роберта Клинча.

– Ты веришь этому? – спросил Декер.

Джим Тайл кивнул.

Гарсия сказал:

– Тогда это, должно быть, Голт.

– И я так считаю, – ответил патрульный. – Но не могу понять, зачем он это сделал.

Р. Дж. Декер тоже думал об этом. Почему Деннис Голт приказал убить человека, которого сам нанял работать на себя? Это могла знать Лэни. Она даже могла быть отчасти причиной этого.

Джим Тайл сказал:

– Есть парень по имени Томас Керл, настоящее дерьмо. Он и его брат убили вашего друга Отта. Уверен, что это они прихлопнули и Бобби Клинча.

– Мальчики из Луизианы, – сказал Декер.

Джим Тайл добавил:

– Лимус Керл пропал. Его семья говорит, что он упал в озеро Окичоби и утонул там.

Гарсия с любопытством взглянул на Декера, который пытался не реагировать.

– Но другой брат Керл, – продолжал Джим Таил, – Томас Керл в Майами.

– Черт бы меня побрал, – сказал Эл Гарсия.

Декер размышлял вслух:

– Постойте. О, догадываюсь: Керл ищет меня.

– Весьма вероятно, – сказал Джим Таил. – Я нашел его номер телефона в некоем шикарном отеле «Гроув» и дозвонился, но он тотчас же положил трубку.

– Какое отношение он имеет к Голту?

– Голт платил за комнату Керла, – сказал Джим Тайл.

Он вытащил из нагрудного кармана клочок бумаги, тщательно разгладил его и передал Декеру.

– А тем временем, – сказал Джим Тайл, – мистер Декер собирается порыбачить.

Это была рекламная листовка в связи с намечавшимся «Мемориал Басс Бластерс Клэссик», турниром, посвященном памяти Дики Локхарта. В свете костра Гарсия читал ее вслух через плечо Декера.

– «Богатейший турнир в истории. Вступительный взнос всего три тысячи долларов, но спешите – число участников будет ограничиваться пятьюдесятью лодками».

Декер не мог этому поверить: какова наглость этих молодчиков.

– Три тысячи долларов, – сказал он.

– Удивительно, – заметил Джим Тайл. – Он давно оставил мысль понять, как устроены мозги у болванов. Он думал, занимает ли эта проблема кубинского полицейского.

Заговорил Гарсия:

– Деннис Голт для меня ясен. Это маленький алчный эго-маньяк, который хочет трофеев для своего загородного дома. Но что там еще за неразбериха с этим турниром?

Декер объяснил, что такое Спортивная Христианская Телесеть и ее большая ставка на развитие озер Ланкеров.

– Они собираются использовать телерекламу рыбной лихорадки, чтобы продавать дома. Сейчас все так поступают. У «Мазды» гольф. У «Липтона» теннис, а у СХТ окунь. Это все прекрасно вписывается в демографическую картину.

Эла Гарсию это, казалось, очень позабавило.

– Вы хотите меня убедить, что взрослые мужчины будут часами просиживать у телевизора и наблюдать, как другие ловят рыбу? – сказал он.

– Миллионы, – ответил Декер, – каждый уикэнд.

– Я не хочу, чтобы ты говорил об этих сумасшедших, – сказал Гарсия, – никогда больше этого не говори.

Тень улыбки мелькнула на лице Джима Тайла, потом он снова посерьезнел.

– Голт – это серьезная проблема, – сказал он. – Он может упечь Декера в тюрьму.

– Он предпочел бы видеть его мертвым, – заметил Гарсия.

Декер знал, что полицейский прав. Теперь Деннис Голт уже должен был понять, что процесс будет для него катастрофой, улики против Декера были случайными и косвенными, и Голт не мог рисковать, выступая в суде свидетелем. Были более удобные способы покончить с делом об убийстве, а подозреваемого номер один заставить исчезнуть. И это, думал Декер, было из области деятельности Томаса Керла. Гарсия обратился к Декеру:

– Нам надо добраться до Голта прежде, чем Керл доберется до тебя.

– Блестящая мысль, Эл.

– У тебя есть идеи получше?

– По правде говоря, да. Моя мысль заключается в том, чтобы заставить тебя, ленивая кубинская задница, остаться здесь на день – на два и понаблюдать за нашим больным другом.

Декер повернулся к Джиму Тайлу.

– Мне нужна услуга от вас.

– Выезжаем сегодня же, – сказал патрульный. – У меня отпуск.

– Прекрасно, – сказал Декер. – У вас нет возражений против поездки к морю, в район пляжей?

Джим Тайл хихикнул:

– Мое имущество уже упаковано.

Кресент Бич расположен всего в нескольких милях к югу от Сейнт Агастин. Широкие пространства пляжа, покрытые песком, белым, как сахар, заполнены людьми настолько плотно, что трудно найти место у воды, чтобы припарковать грузовик без опасения застрять там. Долгое время Кресент Бич и соседние поселки благоденствовали в тишине и покое. К югу расположена Дайтона, рекламировавшаяся настолько широко и громко, что отвлекала все толпы, к северу пляжи Джексонвиля, пока еще достаточно чистые, чтобы удержать население этого городка в пределах собственных пляжей, куда местный народ и отправлялся проводить уикэнд. Когда в семидесятых начался бум, связанный с расширением обжитых территорий, люди, занимавшиеся этим бизнесом, рыскали и высматривали возможности развития новых земельных владений на всем побережье и высмотрели для этого прекрасное местечко Кресент Бич. Флорида вашей мечты! Блаженство уединения во время долгих романтических прогулок, когда Атлантика лижет пальцы ваших ног! Лежите среди дюн! Дюны стали решающим моментом в распродаже пляжей в Северной Флориде, которыми долгое время пренебрегали, потому что люди из Южной Флориды и не знали, что такое дюна. Бизнесмены, занимавшиеся земельными угодьями в 50-е годы, разровняли их и сделали совершенно плоскими.

Действительно, по стандартам Северной Флориды дюны не представляли особой ценности – низенькие холмы, покрытые скудной растительностью, но торговцы землей сделали из них нечто, достойное внимания, и покупатели стали считать их привлекательными, хоть и необычными. Когда бум, связанный со строительством, захватил территорию к югу от Джексонвиля, и пляжи оказались застроенными роскошными курортами, многоэтажными зданиями и площадками для игры в гольф, штату пришлось скупать оставшиеся дюны, разбивать парки и проводить пешеходные дорожки, чтобы сохранить дюны и не допустить их стирания с лица земли. Таинственным образом туристы узнавали об этих местах и готовы были ехать мили и мили, и платить за право въезда, чтобы полюбоваться трехфутовым гребнем песка с немногими полосами морского овса – подлинное соприкосновение с нетронутой природой среди пляжных коттеджей.

Лэни Голт выбрала Кресент Бич не из-за его дюн. Она вообще его не выбирала. Ее любовник купил здесь владение и подарил его ей в Валентинов день в 1982 году. Он был замечательным и безобидным человеком, владевшим собственной страховой компанией, и Лэни не имела ничего против того, что он был женат. Он был не такого рода малым, которого бы хотелось иметь все время рядом с собой. Каждый уикэнд – это было прекрасно. Связь продолжалась примерно два года до тех пор, пока о ней не узнала его жена – кто-то позвонил ей и сообщил все, не пренебрегая пикантными подробностями. Владелец страховой компании не мог ума приложить, пытаясь догадаться, кто это сделал, зато Лэни знала, кто. Это был ее брат. Деннис никогда не признался, что это он звонил, но у Лэни на этот счет не было сомнений. Деннис не переносил владельца страховой компании (и в этом не было ничего нового) и в течение долгих месяцев пилил ее, чтобы она бросила парня, поскольку он дрянь. Он не дрянь, возражала Лэни, думая при этом: он только немного скучный. Когда жене все стало известно, Лэни немного рассердилась на брата, но, владелец страхового агентства приехал к ней и, поцеловав ее на прощанье, сообщил, что возвращается назад в Сейнт-Луис. Лэни заплакала и сказала, что все понимает и спросила, не хочет ли он, чтобы она вернула ему квартирку. Владелец страхового агентства сказал:

– Боже мой, конечно, нет, она твоя, только никому не говори, откуда она у тебя.

Неделю спустя Лэни постелила в квартире новые ковры винного цвета и подумала, что, может быть, сердце ее вовсе и не разбито. Ее квартира помещалась в восточном крыле девятого этажа и имела фигурный балкон в форме створки морского гребешка, выходящий на океан. Ей больше всего нравились в этом доме надежность и безопасность – запирались не только ворота, но вооруженные охранники были даже в холле. Никто не мог подняться по лестнице без разрешения, и охрана имела строгие предписания сначала сообщать о приходе посетителей. Учитывая такую процедуру, Лэни, естественно, была встревожена, когда ее разбудили стуком в дверь. Она, извиваясь, преодолела пространство огромной постели, взяла трубку с ночного столика и позвонила портье. Охранник ответил:

– Это полиция, мисс Голт. Нам пришлось их впустить.

Когда она открыла дверь, то поняла, что у нее возникли проблемы. Джим Тайл был в форме дорожного патрульного штата.

– Чем я могу быть вам полезной? – спросила Лэни.

– Не мне, – ответил Джим Тайл, – а моему другу.

Р. Дж. Декер выглянул из-за угла двери.

– Помните меня? – спросил он. – Не так давно мы обменялись жизненными соками.

Лэни, казалось, окаменела при виде него.

– Привет, – сказала она неуверенно.

Двое мужчин вошли. Джим Тайл вежливо снял стетсоновскую шляпу, Декер закрыл за ним дверь.

– Я вижу, – сказал он Лэни, – ты обдумываешь, как бы сыграть эту сцену. Потому что не знаешь, что мне известно и сколько.

– Что ты имеешь в виду?

Декер раздвинул занавески в гостиную, не похвалив пейзажа.

– Может быть, несколько способов выйти из положения. Например, нежная любовная болтовня:

«Где ты был? Я скучала по тебе. Почему ты не звонил?» Но это может сойти только в том случае, если я не знаю, что ты отправилась давать показания полиции Нового Орлеана. И если я не знаю, что ты помогала своему братцу подставить меня.

Лэни села и стала теребить свои волосы. Джим Тайл отправился на кухню и приготовил три стакана апельсинового сока.

– Есть еще способ, – продолжал Декер. – Это испуганная свидетельница. Лицо, подозреваемое в убийстве, вламывается к тебе в спальню и пугает тебя до смерти. «Пожалуйста, не делай мне ничего плохого. Я сделаю все, что ты хочешь, только не трогай меня». Это подействует в том случае, если ты захочешь меня убедить, что ты действительно поверила, что это я убил Дики Локхарта. А это чушь собачья.

Лэни слабо улыбнулась:

– Есть варианты?

– Попытайся сказать правду, – сказал Декер, – просто в порядке эксперимента.

– У вас есть магнитофон? – спросил Джим Тайл.

– На балконе, вместе с пляжными принадлежностями, – ответила Лэни. Она отрицательно покачала головой, когда Джим Тайл предложил ей стакан сока.

Патрульный вышел на балкон и принес портативный стереомагнитофон. Он вернулся и поставил его на кофейный столик в гостиной. В магнитофон уже была вставлена кассета.

Джим Тайл нажал на кнопку «запись» и обратился к Лэни:

– Не возражаете?

– Ой, вы стираете запись Неда Даймонда, – пожаловалась Лэни.

– Невелика потеря, – отозвался Декер.

Джим Тайл поколдовал, устанавливая необходимую громкость.

– Славная коробочка, – сказал он. – Графические эквалайзеры и так далее.

– Давай начнем с Денниса, – предложил Декер.

– Забудь об этом, Р. Дж.

Джим Тайл сказал:

– Она права. Давай не будем начинать с ее брата. Давай начнем с Роберта Клинча.

Лэни холодно посмотрела на черного великана.

– Я могла бы доставить вам много неприятностей.

– Не льстите себе, – ответил Джим Тайл.

Декер был удивлен тем, насколько невозмутимым остался Джим Тайл. Он сказал:

– Хорошо, принцесса, угадай, кто убил Бобби.

– Дики Локхарт.

– Неправильно.

– Тогда кто же?

Джим Тайл встал и открыл застекленные двери на балкон. Занавески зашевелились под дуновением прохладного ветра. Лэни передернула плечами.

– Деннис не очень-то одобрял твой роман с Бобби Клинчем, верно? Я хочу сказать, что такая сексуальная штучка высокого класса, как ты, не могла, с его точки зрения, путаться с таким деревенщиной, ловцом окуней.

– Что? – Лэни уже выглядела удрученной, а не наглой, как раньше.

Джим Тайл сказал:

– Твой брат убил Роберта Клинча. Он нанял для этого двоих. Они поджидали его на Енотовом Болоте в то утро, набросились на него, потом потопили лодку, чтобы все считали это катастрофой. Деннис хотел, чтобы все думали, что за этим стоит Дики.

– Нет, – сказала Лэни. Ее глаза остекленели.

«Она действительно не знает, – подумал Декер. – Если это игра, то это лучший спектакль в ее жизни.»

– Бобби не мог поймать людей Дики на мошенничестве, – сказала она неуверенно. – Люди Дики были слишком ловки для него. Деннис был нетерпелив, он слишком сильно понукал Бобби. Потом... ну вот...

– Он узнал, что у тебя роман с Бобби.

Лэни слабо рассмеялась.

– Он ничего не имел против моих романов ради спортивного интереса. Каждую ночь другой партнер – пожалуйста, он не сказал бы ни единого слова. Но когда доходило до чего-нибудь серьезного, он всегда вел себя странно. Как и в том случае, когда Бобби сказал, что хочет расстаться с женой и уехать со мной. Деннис разъярился. Но он никогда бы не сделал того, о чем ты говоришь. Никогда!

Декер сказал:

– Лэни, ты была ему больше нужна, чем Бобби.

– Для чего, Декер? Нужна для чего?

– Чтобы подцепить меня, – Декер постучал по груди.

Теперь Лэни уже плакала. Это были не самые лучшие слезы, какие доводилось видеть Декеру, но все-таки они выглядели достаточно убедительно.

– Что ты говоришь? – слышалось вперемежку с рыданьями. – Ты думаешь, я занималась блядством ради брата? Я была небезразлична к Бобби, ты мне не веришь, но это правда.

Джим Тайл не двинулся с места. За те годы, что он прокалывал талоны водителей, он наслушался множество всевозможных рассказов о несчастьях. Со своей обычной невозмутимостью он спросил:

– Когда вы разговаривали с ним в последний раз?

– С Бобби? Я видела его в вечер накануне смерти. Мы с ним зашли выпить в одно местечко возле Вабассо. Там еще подают креветки.

– Он говорил вам, что собирается на озеро?

– Конечно сказал. Он был так возбужден. Он получил сведения о месте, где Дики прячет свои клетки для рыбы на Енотовом Болоте. Бобби был очень заинтригован. Ему не терпелось найти окуней и позвонить Деннису.

Декер сказал:

– Откуда поступили такие сведения?

– От какого-то парня. Он позвонил Бобби, но не назвал своего имени.

– Это было подстроено, – сказал Джим Тайл. – Этот телефонный звонок.

– Нет, стойте, – сказала Лэни. Она все еще продолжала смотреть вниз, на магнитофон. Самое время, подумал Декер. Он сел рядом с Лэни и сказал:

– Можешь считать меня дотошным, но я хочу знать, почему ты меня подставила.

Лэни не отвечала. Декер взял ее руку и очень нежно подержал в своей, как если бы это был детеныш какого-то зверька и он боялся сжать его. Лэни казалось напуганной.

– Это была мысль твоего брата, правда?

– Сначала речь шла о шантаже, – сказала она. – Он спросил, не знаю ли я хорошего фотографа, который мог бы последовать за Дики, выследить его и сделать фотографии так, чтобы Дики ничего не заметил. Я подумала о тебе, и Деннис сказал: прекрасно. Он просил поддерживать твой интерес. Я сказала, хорошо, за то, что Дики сделал, он получит по заслугам.

– За то, что, как ты думала, он сделал, – вмешался Декер.

– Деннис сказал, что это Дики убил Бобби. Я поверила ему, а почему я не должна была ему верить? В этом был смысл.

– Ну, Дики убит, и что происходит после этого? – сказал Джим Таил.

– Деннис позвонил мне в Новый Орлеан.

– Кстати, какого черта ты там делала? – спросил Декер.

– Он меня послал, – ответила Лэни. – Убедиться, что ты не наделал глупостей. Так он сказал. Он бесился, потому что ты не очень-то много сказал ему по телефону.

– Поэтому ты затащила меня в постель, а потом стянула мои пленки?

– Кто кого затащил? – сказала Лэни резко. – Что касается пленок, прошу прощения. Это было гнусно. Деннис сказал, что ему страсть хочется видеть, что ты раздобыл. Сказал, что в любом случае эти снимки принадлежат ему.

Декер сжал ее руку чуть крепче.

– И ты действительно этому поверила? – спросил он возбужденно. – Эти его поручения не показались тебе немножко странними? В твоем прелестном мозгу четвертого размера не вспыхнула сигнальная лампочка?

– Нет, – отпарироваа Лэни, – не было никаких лампочек.

Джим Тайл сказал:

– К вопросу об убийстве Дики...

– Да, – сказала Лэни, переводя глаза на полицейского. – В то утро Деннис позвонил мне в Новый Орлеан. Он был очень расстроен. Сказал, что Декер пошел и убил Локхарта. Деннис испугался.

Джим Тайл спросил:

– Он сказал вам, что его могут заподозрить?

– Да, он сказал, что Декер пытается его втянуть в это дело и подставить и просил меня сходить в полицию.

– И солгать?

– Он мой брат, ради Бога. Я не хотела, чтобы его посадили в тюрьму из-за этого безумного убийства, из-за рыбы. Смерть Бобби уже была достаточно большим несчастьем. Я не хотела потерять и Денниса тоже. Поэтому я пошла и сделала очень краткое заявление.

Она снова посмотрела на Декера.

– Я сказала, что ты высадил меня, когда ехал повидаться с Дики Локхартом. И все.

– И этого было много, – сказал Декер. – Спасибо за помощь.

– У Денниса был отчаянный голос.

– И были к тому все основания.

– Я все еще не верю тебе, – сказала Лэни.

– Нет, вы верите, – сказал Джим Тайл.

Все, что мог сделать Декер, это сдержать свое бешенство.

– Деннис еще оказал нам какие-нибудь мелкие знаки внимания, о которых нам следовало бы знать?

Лэни сказала:

– Вы не можете выключить эту штуку?

Джим Тайл остановил магнитофон.

Лэни встала и повела их через всю квартиру во вторую спальню. Она открыла дверь очень тихо, с величайшими предосторожностями. Комната была совершенно темной. Шторы были не только задернуты, но даже щели заклеены лентой, используемой во время ураганов. Лэни повернула выключатель и на потолке зажегся плафон.

В постели лежала молодая длинноволосая женщина, розовое ситцевое одеяло было натянуто до подбородка. Ее голубоватые веки были полузакрыты и она дышала тяжело. Рот ее был открыт. На ночном столике лежало несколько пилюль и стоял флакончик Девара.

Джим Тайл посмотрел на Р. Дж. Декера, который сказал:

– Я ее уже видел. На турнире в Новом Орлеане.

– Ее зовут Эллен О'Лири, – сказала Лэни тусклым голосом.

– Она неважно себя чувствует.

Вне себя от ярости Декер толкнул Лэни Голт к стене и схватил ее за руки.

– Хватит игр, – сказал он. – Кто эта девушка?

– Не знаю, – закричала Лэни.

– Ты просто вернулась домой однажды вечером и оказалось, что она у тебя в кровати и без сознания?

– Нет, ее привел один человек. Деннис попросил меня присмотреть за ней.

– Ты очень тяжело больна, Илэйн, – сказал Декер.

– Полегче, парень, – сказал Джим Тайл.

Он сел на постели рядом с Эллен О'Лири и стал рассматривать ярлычки на флаконах с пилюлями.:

– Нембутал, – сказал он Декеру.

– Прекрасно, коктейль Нормы Джин[2]2
  Норма Джин – настоящее имя знаменитой американской киноактрисы Мэрлнн Монро, умершей от отравления принятой сверхдозы снотворного.


[Закрыть].

– Просто, чтобы она спала, – упорствовала Лзни. – С ней будет все в порядке, Р. Дж., каждый, вечер я даю ей суп. Пожалуйста, отпусти меня.

Декер схватил Лэни за руку и вытащил ее из спальни. Джим Тайл выбросил пилюли в унитаз и смыл их. Потом он пошел на кухню приготовить кофе для женщины по имени Эллен. Он думал о том, насколько все осложнилось.

Декер был измучен. Лэни оказалась невозможной.

– Что твой брат сказал об этой женщине? – спросил он.

– Он просил присматривать за ней, и это все. Следить, чтобы она спала и не причиняла неприятностей. Он сказал, что она источник опасности для себя самой и для других.

– Да, уж не сомневаюсь.

Лэни спросила, можно ли ей одеться. Декер сказал, да, можно, но он не спустит с нее глаз. Лэни не возражала. Будничным жестом она сняла ночную рубашку и осталась стоять голой, причесываясь перед зеркалом, пока Декер бесстрастно наблюдал за ней. Наконец, она надела джинсы и майку с короткими рукавами с надписью «Университет Майами». Декер сказал: