Текст книги "Не упусти радугу"

11

Коул, сморщив нос, разглядывал ведро в своей руке.

– Зачем это вам понадобился жир из папиного оленя?

Кейт забрала у него ведро и поставила рядом с котелком, в котором уже была готова щелочная вода.

– Буду варить мыло.

– Из жира и золы, что ли?

– Так ведь из них его и варят.

– Чепуха какая, – недоверчиво буркнул Коул.

– Может, и похоже на чепуху, а только бабушка научила меня делать из них мыло, когда я еще была младше, чем ты сейчас.

– А почему надо его варить на улице?

– Потому что оно пахнет.

– Хорошо, что я не девчонка. – Коул пожал плечами, решив, по-видимому, выбросить из головы таинственный процесс приготовления мыла. – Папа обещал сегодня взять нас с Леви с собой – искать отбившихся коров. Может, нам даже придется подниматься в горы, так что он говорит, к полудню мы вряд ли вернемся.

– Если хотите, могу собрать вам обед с собой.

– Спасибо, миссис Мерфи! – Коул со всех ног припустил к сараю.

Через несколько минут она уже приготовила бутерброды – три куска жареной оленины между ломтями домашнего хлеба, – обернула их чистым полотенцем, добавила несколько свежих, только что с грядки, морковок, три оставшихся от завтрака крутых яйца и сложила все это в холщовый мешок. До ужина как-нибудь перебьются, решила она и пошла искать Джонатана.

Но едва она завернула за угол, глаза ее расширились от удивления. К огороду на полной скорости мчался Крутолобый, за ним бежали Коул и Леви. В надежде остановить мула или, на худой конец, отогнать его подальше от огорода Кейт выбежала на край кукурузной делянки и замахала руками. Крутолобый продолжал нестись… прямо на нее!

Джонатан, который по дороге домой остановился у колодца наполнить фляги, в смятении следил за происходящим. Эта дуреха даже не соображает, в какой она опасности, сейчас он втопчет Кейт в грязь…

– Кейт! – Отбросив фляги, Джонатан ринулся к ней. Он совершил головокружительный прыжок, обхватил на лету Кейт, в падении увлек ее за собой и откатился вместе с ней в сторону, стараясь локтями и коленями смягчить для нее силу удара. Когда тяжелые копыта мула пронеслись мимо, обсыпав их землей и обломками кукурузных стеблей, Джонатан уже прикрывал ее своим телом.

– Па! – задыхаясь, подбежал Коул. – Что случилось?

– Миссис Мерфи пыталась переупрямить Крутолобого… Да поймайте скорее этого злодея, пока он не разнес мне все ранчо!

– Сейчас, па. Леви уже догоняет его с арканом.

– Бога ради, не вздумайте его арканить! – крикнул Джонатан. Вскочив на ноги, он тревожно глядел вслед сыновьям.

Испуганная Кейт попыталась привстать.

– Думаете, он может?..

– Вряд ли, но от этих двоих не знаешь чего… О Господи, Кейт, вы-то как? Ушиблись? – Заботливо поддерживая, он заглянул ей в лицо.

– Н-нет, – пробормотала она. Почему-то ей вдруг сделалось невыносимо душно. – Немного закружилась голова, вот и все. – Она вдыхала дивный незнакомый запах кожи, лошадей и Джонатана и вместо того, чтобы прийти в себя, неожиданно почувствовала еще большую слабость в коленях.

Она хотела оттолкнуть его, но едва ее руки легли ему на грудь, как последние силы покинули ее: казалось, теплая кожа Джонатана вытягивает их у нее из пальцев сквозь тонкую ткань рубахи…

Неизвестно, сколько времени они стояли так, не в силах отстраниться друг от друга или хотя бы отвести взгляд. Наконец Джонатан поднял руку – смахнуть приставший к ее щеке крошечный комочек земли.

– Кейт? – чуть слышно шепнул он.

Она не могла отвечать. Губы ее чуть приоткрылись, она вздохнула – и почувствовала, что растворяется в его объятиях. Когда его рот с нежностью приник к ее губам, веки ее сами собой сомкнулись. Усы Джонатана оказались неожиданно мягкими, а от его тела исходила такая непреодолимая сила, что все существо Кейт пронзило вдруг острое наслаждение. В ней снова всколыхнулись ощущения, с которыми в душе она уже распрощалась навек.

Голос Коула подействовал на обоих как ушат ледяной воды. Отскочив в стороны, они с изумлением смотрели друг на друга.

Из-за угла появились два брата: Коул хмуро вел Крутолобого за недоуздок, взъерошенный Леви шагал рядом.

– Па, мы его поймали!

– Вижу. Но сперва объясните мне, как он вырвался.

– Ты же сам велел его оседлать, ну я и пошел, открыл ворота – а он как кинется прямо на меня! – Леви метнул сердитый взгляд на покорно стоящего рядом мула. – У, чертова тварь! Ненавижу!

– Леви, воспитанные люди не чертыхаются в присутствии дамы.

– Простите, миссис Мерфи.

– Па, так что нам теперь делать с Крутолобым? – спросил Коул.

– Что делать? – Джонатан нагнулся и извлек свою шляпу из-под тыквенных плетей. – Отведите его обратно в загон и привяжите к ограде. Думаю, к вечеру, когда мы вернемся, он уже успокоится.

Кинув смущенный взгляд на Кейт, Джонатан пошел собирать фляги, которые расшвырял в разные стороны, когда сломя голову бросился ей на помощь. Черт его знает, как извиняться теперь за этот поцелуй, подумал он.

– Джонатан!

Он неохотно обернулся.

– Кейт, я не…

– Ваш обед, – сказала она, протягивая ему сверток с провизией.

Их взгляды встретились, и стало понятно: у Кейт, как и у него, нет ни малейшего желания обсуждать случившееся.

– Спасибо. – Джонатан взял из ее рук холщовый мешок и немного помедлил, прежде чем отвернуться. – Мы придем к вечеру.

Кейт терпеть не могла варить мыло, но на сей раз эта нудная работа пришлась как нельзя более кстати. Нужно было многое обдумать. Во-первых, Джонатан. Что это его вдруг дернуло с ней целоваться? Неужто ее краса его сразила? – усмехнулась про себя Кейт, подливая жир в кипящий щелок. Самая обычная похоть, и только. Мужчины вообще легко поддаются низменным инстинктам.

Но сама-то она хороша! Ведь она все еще чувствует себя женой Брайана, как же она могла так легко растаять в объятиях другого? Кейт вздохнула. Кого она хочет обмануть? Из всех ее знакомых мужчин Джонатан, бесспорно, самый красивый, и она уже давно представляла себе, как приятно, должно быть, с ним целоваться. Но представлять – это одно, а делать – совсем другое. Это уже похоже на предательство.

Кейт закрыла глаза. Как сказать ему, что она беременна? Не выгонит же он ее, в конце концов… Возможно, первое время после родов она не сможет выполнять всю работу по дому, но ведь должен же он понять?.. Конечно, есть какая-то тайна в том, как и почему он оказался в здешних краях, но чего ради она должна испытывать к нему недоверие? Даже Клей доверяет ему, хотя когда-то они, по-видимому, сражались по разные стороны фронта.

Клей. Как вести себя с ним? После того неудавшегося пикника он заезжал уже четыре раза и с каждым разом был к ней все более внимателен. Он ей нравится, и она всегда искренне рада его обществу, но только ей вообще не нужны ничьи ухаживания.

Далее, что делать с Патриком? Кейт не видела брата с того дня, как они с ним встретились у ручья, то есть уже почти три недели, но была уверена, что он еще здесь. Ведь уходя, он обещал в случае чего дать ей знать… Открыв глаза, она сосредоточенно смотрела в котелок с густеющим мылом.

Слева ей почудилось какое-то движение. Кейт подняла голову и вздрогнула: за ней молча наблюдали четыре индейца с длинными черными волосами. Все четверо были одеты лишь в набедренные повязки да мокасины и выглядели довольно устрашающе. Обмирая от страха, Кейт смотрела на непрошеных гостей. В памяти замелькали десятки страшных историй о том, что индейцы проделывают с белыми женщинами, – и внутри у нее все оборвалось.

Время шло, однако лица всех четверых оставались такими же непроницаемыми. Кроме Луноцветки, Кейт до сих пор не видела так близко ни одного индейца. Луноцветка… А что, если это ее сородичи? Последние две недели Кейт навещала индеанку почти каждый день, но та упрямо не отвечала на вопросы о прошлом. Взглянув еще раз на устрашающую четверку, Кейт окончательно уверилась, что индейцы пришли сюда в поисках Луноцвегки. Возможно, они даже приходятся ей родными братьями. От этой мысли страх ее немного рассеялся.

Наконец один из них ткнул пальцем в котелок и произнес несколько слов на своем гортанном наречии.

– Я… Я не понимаю.

Индеец снова указал на котелок и поднес пальцы ко рту, как будто хотел есть.

– Вы голодны? – догадалась Кейт.

Он повторил тот же жест.

– Нет-нет. – Кейт замотала головой. – Это не едят.

Индеец, по всей вероятности, из ее слов ничего не понял и снова повторил свое требование, а Кейт снова отрицательно покачала головой.

Устав, по-видимому, препираться с бледнолицей эгоисткой, один из воинов шагнул вперед и выхватил у нее ложку. Зачерпнув из котелка, он отправил густеющее варево прямиком себе в рот и с непроницаемым лицом передал ложку следующему.

– Да нет, вы не поняли, это не съедобно! – умоляюще говорила Кейт, глядя на то, как второй индеец глотает полную ложку мыла.

Внезапно ее осенило. Она бросилась на кухню и схватила булку хлеба. Возвращаясь, она успела увидеть, как последний из индейцев отведал ее варева. Когда он возвращал ей ложку, лицо его, как и у остальных, было совершенно бесстрастно.

– Вот, – сказала она, протягивая им хлеб с хрустящей румяной корочкой.

Все четверо взглянули на хлеб, потом друг на друга и, одновременно развернувшись, зашагали прочь.

– Постойте! – Кейт попыталась догнать их. – Я знаю, где Луноцветка!

Однако индейцы, не удостоив ее взглядом, вскочили на лошадей и ускакали.

Кейт беспомощно смотрела им вслед в полной уверенности, что Луноцветка лишилась единственной возможности воссоединиться со своим народом. Внезапно у нее возникла идея. Если сейчас же, верхом на Крутолобом, поехать к Чарли, то Луноцветка, вполне возможно, успеет нагнать своих сородичей.

Кейт метнулась в огород и, надергав пучок моркови, поспешила к загону. А что, если индейцы перехватят ее по дороге и она не сумеет им ничего втолковать? При мысли о том, что они тогда могут с ней сделать, внутри у нее все похолодело… Нет, нельзя быть такой трусихой. Она во что бы то ни стало должна сообщить Луноцветке, что они здесь. Стараясь перебороть страх, Кейт подошла к загону.

Моля Бога, чтобы мул послушался ее, она отвязала его от ограды и вывела из загона. Сразу же за воротами Кейт взобралась на перекладину ограды и перекинула ногу через спину мула, после чего, нагнувшись как можно дальше вперед, сунула ему морковку. Мул извернулся, ухватил зубами угощение и двинулся по тропинке к хижине Чарли.

Кейт изо всех сил старалась не думать о том, что будет, если Крутолобый вдруг понесет, ни даже о том, что плакало теперь ее мыло.

Несмотря на все ее страхи, до хижины Чарли она доехала благополучно. Всякий раз, когда Крутолобый замедлял шаг, Кейт подсовывала ему морковку, и он снова прибавлял ходу. В итоге, хоть у нее и было ощущение, что прошло уже несколько часов, дорога заняла не более тридцати минут. Добравшись до места, Кейт сползла с мула и привязала его к дереву.

– Луноцветка! – позвала она, вбегая в распахнутую настежь дверь. Внутри никого не оказалось, и Кейт решила обойти вокруг дома. – Луноцветка, где ты? – За углом хижины сушилась растянутая на земле оленья шкура – охотничий трофей Джонатана. Безусловно, работа Луноцветки, но где же она сама?

Убедившись, что Кейт приехала одна, индеанка неслышно выступила из-за дерева.

– Случилось что?

– Они приехали за тобой! – задыхаясь, выпалила Кейт.

– Кто? – еле слышно выдохнула Луноцветка.

– Твои братья. То есть, может быть, они и не братья, – поправилась она, – но наверняка из твоего бывшего племени. – И Кейт рассказала Луноцветке о своих гостях.

Выслушав все, индеанка покачала головой.

– Это не мой народ. Наша земля не здесь. Кейт застыла с открытым ртом.

– Для моего народа я умерла, – сказала Луноцветка и отвернулась.

– То есть – твоя семья думает, что ты умерла?

– Семья не хочет меня больше знать. Я убежала от мужа.

– Но он же тебя избивал! – ужаснулась Кейт. – Это что, не важно?

– Он муж. – Луноцветка пожала плечами. Кейт начала было возмущаться чудовищной несправедливостью, однако, взглянув на неподвижное лицо Луноцветки, осеклась.

Индеанка вдруг дотронулась до ее руки.

– Прячемся, – тревожно сказала она. – Лошади.

– Лошади? Где?

Луноцветка потянула ее за рукав.

– Уже близко. Скорее.

Тревога передалась и Кейт. Подобрав юбки и то и дело оглядываясь через плечо, она побежала к деревьям. Здесь Луноцветка потянула ее вниз.

– Тихо лежать, – прошептала она, опускаясь в густые заросли рядом с Кейт.

Через несколько секунд Кейт наконец тоже услышала вдали топот копыт. Кто-то очень спешил к ним, но кто? Индейцы? Прикусив губу, Кейт еще теснее прижалась к земле.

– Чарли! – донесся из-за деревьев отчаянный крик Джонатана. – У нас беда!

– Это Джонатан с ребятами. – Кейт торопливо выбралась из укрытия. – У них что-то случилось! Что там у вас? – взволнованно крикнула она, увидев Джонатана.

– Кейт! – Джонатан в несколько прыжков преодолел расстояние между ними и сгреб ее в объятия. – С тобой все в порядке? Слава Богу! – Но не успела она ответить, как он уже оттолкнул ее и грозно сверкнул глазами. – Ты хоть соображаешь, что творишь? Ты ничего лучше не могла придумать, чем разгуливать одной?

Кейт изумленно моргала. Он что, с ума сошел?

– Я всегда хожу сюда одна.

– Могла бы хоть записку оставить!

– Вот как? – огрызнулась Кейт. – С каких это пор я обязана сообщать вам, куда я иду?

– С тех пор, как мне встретилось двадцать индейцев в миле от дома!

– Так уж и двадцать! Мне что-то показалось, что их не больше четырех.

– Что?! – взревел Джонатан. – Ты знала, что кругом индейцы, и все равно сюда отправилась? – Пальцы его с такой силой вцепились ей в плечо, что она поморщилась. – Где четыре, там и больше! Кажется, целое племя выехало на охоту!

– Конечно, я знала про индейцев. Я нарочно поспешила сюда, чтобы предупредить Луноцветку, – сердито ответила Кейт. – А если вы удосужитесь обернуться, то увидите, что я не разгуливаю в одиночестве, а приехала верхом на Крутолобом.

– Приехала… на Крутолобом?! – Лицо Джонатана угрожающе побагровело, из глаз чуть не искры посыпались. – Да еще двух часов не прошло, как этот бугай тебя чуть не растоптал! – Он с силой тряхнул ее за плечо. – Чем у тебя голова набита вместо мозгов?

Однако с нее уже было довольно. Она сердито вырвалась из его рук.

– Пустите меня! Я иду куда и когда мне надо и не собираюсь спрашивать у вас позволения. И не смейте мне тыкать! Я вам, между прочим, экономка, а не жена, и не потерплю такого отношения к себе. А не умеете держать себя в руках, так ищите себе другую дурочку… И скверный же пример вы подаете вашим сыновьям! – Отступив на шаг, она скрестила на груди руки. – Я понятно изъясняюсь?

Джонатан растерянно моргнул. Ему так редко перечили, что он даже не знал, как в таких случаях следует себя вести. Краем глаза он заметил какое-то движение возле хижины и ухватился за возможность отвлечься как за спасительную соломинку – однако вид Чарли, стоящего с широченной ухмылкой на лице, не очень его обрадовал. Черт возьми, этот-то тут откуда взялся?

– Я спрашиваю, понятно я изъясняюсь или нет?

– Вполне, – сказал он. – Теперь, если вы закончили меня отчитывать, полагаю, мы можем ехать домой?

– Да, я закончила.

– Прекрасно. Леви, ты отведешь Крутолобого домой, – приказал он. – Кейт поедет со мной.

Разгневанная, Кейт обернулась.

– И не подумаю. Как на Крутолобом приехала, так на нем и уеду!

– Но ведь он в любой момент может понести…

– На пути сюда как-то обошлось. А если что – думаю, вам, на этакой махине, нетрудно будет его догнать. – Кейт сознавала, что заходит слишком далеко, но ей уже было все равно: Джонатан Кентрелл чересчур много о себе воображает! Отвязав Крутолобого, она направилась к ближайшему пню, чтобы с него забраться на мула, но не успела – Джонатан легко поднял ее и посадил в седло.

– У меня к вам только один вопрос, – сказал он. – Как вам удалось избавиться от индейцев?

– Я их накормила, – загадочно улыбнувшись, ответила Кейт.

12

– Что, скоро обед? – озабоченно спросил Джонатан, снимая шляпу.

Совсем как Леви с Коулом, когда они «с голоду помирают», подумала Кейт и невольно улыбнулась.

– Уже скоро. Проголодались?

– Ага. Много работы было, зато крыша над сараем почти готова.

– Молодцы. А дранки-то на нее у вас хватит?

– Не знаю. Мальчики уже щиплют, Чарли показал им как, но боюсь, если мы даже возьмемся за дело все вчетвером, до снега можем не управиться. Как там Луноцветка?

– Хорошо. – Кейт вздрогнула: Джонатан потянулся за чашкой и нечаянно коснулся рукавом ее щеки. Она никак не могла привыкнуть к его волнующей близости. – Сегодня я возвращалась другой дорогой и нашла ниже по ручью пустующую хижину, – обронила она в надежде, что безопасная тема поможет унять сердцебиение. – В ней как будто еще недавно жили.

– Да, верно. – Джонатан налил себе кофе. – С год назад там поселился какой-то немец по фамилии Хоффлемейер. Перезимовал одну зиму – а потом снялся и был таков. По-моему, спешил поскорее ноги унести.

Кейт рассеянно смотрела, как Джонатан садится за стол. Давно уже пора сказать ему о ребенке, ведь если не сделать этого сейчас, он все равно скоро догадается. Не может же она вечно скрывать свое положение.

– Джонатан, я хотела бы с вами кое о чем поговорить.

– Да? – Сердце Джонатана упало. Конечно, этот разговор когда-то должен был состояться, но прошло уже столько времени – он даже начал надеяться, что она забыла о том нечаянном поцелуе. – Надеюсь, мои сорванцы не набедокурили?

Кейт покачала головой.

– Не больше, чем обычно, но речь сейчас не о них. Это более личное.

– Хотите прибавку к жалованью?

– Нет… Точнее, от прибавки я, конечно, не откажусь, но сейчас я хотела бы поговорить о другом.

Джонатан, которому смертельно хотелось схватить шляпу и ретироваться за дверь, ожидающе смотрел на нее с чашкой в руке.

– О чем же?

– Видите ли… Дело в том, что я…

Ее прервал резкий стук в дверь. Не зная, досадовать ей на помеху или вздохнуть с облегчением, Кейт пошла открывать.

– Клей? – Она несколько удивилась: Клей Лангтон редко наведывался к ним среди дня.

– Здравствуйте, Кейт.

Нет бы ему появиться на десять минут позже, подумала Кейт, отвечая на приветствие.

– Джонатан дома?

– Да, только что зашел выпить перед обедом чашечку кофе. Пообедаете с нами?

– Мне, право, неловко напрашиваться…

– Вот еще глупости! Еды на всех хватит, а поставить лишнюю тарелку – минутное дело. Мы всегда рады гостям.

– В таком случае не могу отказаться.

На сей раз Джонатан был искренне рад появлению своего соседа: он чувствовал себя как приговоренный, которому неожиданно объявили об отсрочке казни.

– Рад видеть тебя, Клей. – В глазах его зажглись озорные огоньки. – Но насчет обеда я бы на твоем месте поостерегся: у нее, знаешь ли, появилась скверная привычка кормить гостей мылом. – Он сделал вид, что не замечает негодования Кейт.

– Слышал, слышал, – улыбнулся Клей, – но, пожалуй, все же рискну. А вообще-то я зашел рассказать тебе новости. Мне только что сообщили из Шайенна, что губернатор Кемпбелл закончил наконец перепись населения.

– Давно пора, – заметил Джонатан. – Начали еще в мае.

– Да, но ведь и территория не маленькая! По итогам переписи Кемпбелл разделил ее на пять графств и три муниципальных округа. Теперь начнется работа по выработке законов штата, и в следующем месяце наш округ уже должен выставить в законодательный орган трех представителей. Не хочешь баллотироваться?

– Боже упаси! Я уже сыт политикой до конца жизни. Ну а ты как, попробуешь?

– Но ты забыл – я ведь сражался на войне не под теми знаменами.

– Но с войной, слава Богу, покончено, и нет нужды о ней без конца вспоминать. И потом, всякий вправе сражаться за то, во что верит.

– Твоими бы устами да мед пить! – невесело рассмеялся Клей. – Но губернатор Кемпбелл, если помнишь, убежденный янки. Вряд ли он проявит в этом вопросе такую же широту взглядов, как ты.

Джонатан пожал плечами.

– В армии я встречался с Джоном Кемпбеллом, и мне показалось, он не из тех, кто станет копаться в прошлом. А кроме того, представителей выбирают, а не назначают. И если, конечно, ты будешь выставляться как владелец ранчо, а не как южанин, думаю, у тебя все шансы на победу.

– У тебя их больше, – возразил Клей.

– Не уверен. А хотя бы я и вздумал вдруг заняться политикой – все равно из этого ничего не выйдет. Законодатели могут обсуждать свои неотложные вопросы хоть до весны – не бросать же мне Кейт с ребятами одних на полгода. Иное дело ты: завершишь к зиме основные работы, а со всем остальным мастер и несколько подручных и без тебя справятся.

– Господи, Джонатан, по-твоему, уже получается, я просто обязан выставить свою кандидатуру! – Клей улыбнулся Кейт. – И он еще говорит, что он не прирожденный политик. Да с его красноречием можно уговорить луну с неба спуститься!

– Значит, он вас все-таки уговорил? – спросила Кейт, подливая кофе обоим.

– Вероятно. – Клей вздохнул. – Слишком много вопросов требуют решения: налоги, права на воду… Поговаривают даже об избирательном праве для женщин.

– Шутишь?! – Джонатан чуть не поперхнулся.

– Насколько мне известно, Эстер Моррис уже обрабатывает всех предполагаемых кандидатов в радиусе двадцати миль от Саутпасс-сити.

– Вряд ли у нее что-то получится, – фыркнул Джонатан. – Разве найдется здравомыслящий мужчина, который согласится внести на рассмотрение такой смехотворный законопроект?

– Почему же смехотворный? – осведомилась Кейт.

– Но ведь ни одна женщина пока что не взяла на себя труд вникнуть в суть спорных вопросов – не говоря уже о том, чтобы сопоставить достоинства разных кандидатов, – пожал плечами Джонатан.

– Откуда в вас такая уверенность, хотела бы я знать? – вскинулась Кейт. – На моей памяти ни один мужчина пока что не выслушал мнение женщины ни по одному вопросу, включая политические! А удосужились бы поинтересоваться, глядишь, и узнали бы что-нибудь новенькое для себя.

– При всем моем уважении лично к вам, Кейт, думаю, что вы заблуждаетесь. – Джонатан презрительно усмехнулся. – А если даже избирательное право для женщин когда-нибудь и примут, они все равно будут голосовать за тех, на кого им укажут мужья.

– Какая поразительная самоуверенность!.. Помяните мое слово, Джонатан Кентрелл: придет время, когда у женщин будут те же права, что и у мужчин, и мир от этого станет только лучше!

– Если оно когда и придет, то только после моей смерти!

– А вы как собираетесь голосовать, мистер Лангтон? – обратилась Кейт к гостю.

– Я?.. Мм-м… – Клей, несколько смущенный поставленным в лоб вопросом, обрадовался появлению Чарли, который именно в этот момент зашел обедать.

Кейт пришлось на минуту отвлечься, но когда она с чашкой кофе для Чарли вернулась к столу, стало ясно, что она все еще ждет ответа.

– Н-ну… – Он откашлялся. – Если уж такой вопрос возникнет, думаю, мне придется ответить «да». Благодаря Аврааму Линкольну теперь даже бывшие рабы могут голосовать, стало быть, они имеют права, в которых отказано моей маме и сестрам.

– Мне вот что любопытно, Джон, – вклинился Чарли. – А случись тебе решать, давать нашим женщинам право голоса или не давать, что бы ты ответил?

– Разумеется, «нет». Но если даже за ними закрепят это право – думаю, беда не велика: как только они его получат, сразу же успокоятся, и их будет не видно и не слышно.

– Много вы знаете, – процедила сквозь зубы Кейт.

В этот момент в кухню ввалились оживленные мальчики, и вопрос избирательного права сам собой отошел на задний план.

– Па, мы только что видели у ручья огромную гремучую змеищу! Она на камне лежала! – Леви предъявил Кейт вымытые руки. Глаза его сияли от возбуждения.

– И это называется вымытые руки? – Кейт нахмурилась, глядя на руки Коула.

– Но, миссис Мерфи, они же чистые…

Но Кейт, молча приподняв брови, указала на дверь.

– Змеи – они в такое время года куда угодно могут заползти, – заметил Чарли, не обращая внимания на надувшегося Коула. – Они холода не выносят.

– Это верно, – откинувшись на спинку стула, подтвердил Джонатан. – Прошлой осенью во время клеймения я проснулся утром и обнаружил толстенную змею у себя в спальном мешке. Хорошо еще, она была без ромбиков на спине.

– Это еще что, – отозвался Чарли. – Вот Дэн, мой приятель, пару лет назад столкнулся со змеей в собственной хижине. Только холода наступили – он развел огонь и сидит себе греется. Вдруг слышит сзади этакое шуршание: шш-ш-ш! Оборачивается – а прямо на него смотрит большая-пребольшая гремучка!.. Так через окно на улицу и сиганул. Компания ему, видите ли, не понравилась!

Улыбаясь очередной байке Чарли, Кейт подавала на стол.

Лишь поздно вечером, когда Коул и Леви уже отправились спать, Кейт снова представилась возможность поговорить наедине с их отцом.

Выйдя из спальни сыновей, Джонатан сел за стол напротив нее.

– Все еще обсуждают свою «змеищу». Кажется, я убедил их не ставить на нее силков – впрочем, она, может, и сама додумается переползти в другое место.

Кейт подняла голову от штопки.

– Бедная змея! Если они всерьез за нее возьмутся, мне ее жаль!

– Мне тоже. – Джонатан, посмеиваясь, открыл свою расходную книгу и надел очки. Несколько минут тишину кухни нарушал лишь скрип его пера.

Наконец Кейт собралась с духом и отложила работу.

– Джонатан! Хочу вернуться к тому утреннему разговору.

В его глазах мелькнул лукавый огонек.

– И слышать не хочу! Этак вы, пожалуй, скоро вырядитесь в штаны, станете курить сигары и маршировать по улицам заодно с суфражистками.

– С какими суфражистками?

– Речь ведь шла об избирательном праве?

– Ах нет, я имею в виду не что г разговор, а тот, что был до него.

– А-а… – Огоньки в синих глазах погасли.

– Не знаю даже, с чего начать…

– Я ждал этого разговора, – со вздохом признался Джонатан.

– Ждали?..

Он снял очки и потер переносицу.

– Видите ли, иногда я увлекаюсь и делаю нечто такое, о чем потом…

– Джонатан…

– Нет, дайте мне договорить! Мне нужно было тогда сразу извиниться, но…

– Джонатан, я жду ребенка.

– Я подумал, что, может быть, будет лучше… Чт… Что?

– У меня будет ребенок.

– Ребенок? – Он побледнел. – Боже милостивый!

– Нужно было сказать вам об этом раньше, но я никак не решалась…

– Когда?

– Н-ну… – Она запнулась, обескураженная его реакцией. – Точно не знаю, но думаю, в феврале.

Джонатан моргнул. До февраля было уже не так далеко.

– В феврале? Значит, ребенок от мужа? От удивления Кейт даже открыла рот.

– Конечно, от Брайана. От кого же еще… – Внезапно она поняла, что он имел в виду, и, ахнув, вскочила на ноги. – А вы подумали, я нагуляла его в «Золотой шпоре»?

Джонатан встал и, не смея признаться, что он именно так и подумал, неуверенно протянул к ней руку.

– Но, Кейт…

– Так вы все-таки считаете меня проституткой. – Она говорила тихо, почти шепотом, но ее голос дрожал от боли и гнева. – Вот почему вы меня поцеловали? Потому что… проститутке… одним поцелуем больше, одним меньше – невелика важность? – Тут голос изменил Кейт, она отвернулась и сердито смахнула бегущие из глаз слезы.

– Ради Бога, Кейт. – Джонатан хотел тронуть ее за плечо, но, поразмыслив, сжал пальцы в кулак и опустил руку. – Я никогда не считал вас проституткой, – тихо сказал он. – Но мало ли что могло случиться с вами в «Золотой шпоре». Я ведь понимаю, что некоторые мужчины не спрашивают согласия… А, в общем, я не собирался выяснять, кто отец ребенка.

Наступило долгое томительное молчание, потом Кейт еле слышно, так что Джонатан с трудом разобрал, спросила:

– Значит, мой ребенок не помешает вам? Я могу остаться?

– Можете ли вы остаться? О Господи, Кейт! А вы ждали, что я вас выгоню? Да я вообще не знаю, что бы мы без вас делали!

– Я… благодарю вас. – Она не нашлась, что еще сказать. – Думаю, мне лучше теперь пойти спать. Я что-то устала.

Джонатан проводил ее взглядом и, когда дверь за ней затворилась, тихонько выругал себя: разве так нужно было принять ее новость? Ребенок, Боже… Зажмурив глаза, он увидел перед собой свою жену. Мэри делилась с ним радостью: она снова беременна! Она была так счастлива… Несколько минут он стоял неподвижно, вглядываясь в прошлое.

Среди ночи Кейт неожиданно проснулась. В первую минуту она не могла понять, что ее разбудило, но вскоре послышался тот же звук. Это был слабый вскрик, почти стон. Наверное, захворал кто-то из ребят. Она проворно поднялась и на цыпочках подошла к двери.

Выглянув в кухню, она обомлела: за столом, уронив голову на руки, сидел Джонатан. Стон послышался снова, и Кейт в тревоге поспешила к столу.

– Джонатан, что случилось? – тронув его затылок, спросила она.

Джонатан поднял голову и уставился на нее мутным взглядом.

– Кейт?

Только сейчас она заметила на столе, рядом с открытой расходной книгой, пустую бутылку и уловила тяжелый сладковатый дух виски.

– Вы же пьяны!

– Эт точно. Видит Бог: я оч-чень старался. – Вздохнув, он отвалился на спинку стула. – Жалко, не помогло. Бутылка кончилась.

– Боже мой! Еще немного – и вы упились бы до беспамятства!..

– Я и хотел.

– Господи, да зачем?

Он попытался сосредоточить взгляд на Кейт, но непослушная голова все время клонилась набок.

– Как зачем? Чтобы забыть. Ты разве никогда не скучаешь по своему Брайану, так что сил нет терпеть?

– Да, но я не напиваюсь при этом. – Лицо ее смягчилось. – Вспомнили жену?

– Мэри, маленькая моя… – Джонатан закрыл глаза, лицо его болезненно дернулось. – Боже, как я тоскую по ней.

– Я знаю, Джонатан, – сказала Кейт. – Но виски тут не поможет. Идите-ка лучше спать.

– А что, уже поздно? – Его взгляд уперся в ее ночную рубаху.

– Очень поздно.

С тяжелым вздохом он поднялся со стула – и еле устоял на ногах.

– Ладно, – сказала Кейт. – Обопритесь на меня, я вас доведу.

Кейт крепко обхватила его, и он тут же повис всей своей тяжестью на ее руке, отчего она сама чуть не осела на пол. Вдвоем они кое-как поковыляли в его комнату.

– Ах, Кейт, ты такая нежная, восхитительная, – шептал он, тихонько лаская губами завитки ее волос. От его горячего дыхания внутри у него что-то перевернулось, но лесть не произвела на Кейт ни малейшего впечатления.

Пока Кейт, лавируя, пыталась провести его через узкую дверь, он налетел на косяк, и оба чуть не рухнули на пол.

– Да, сейчас я пьян. Но, когда я впервые тебя увидел, я был как стеклышко. В том твоем красном платье ты… Черт побери, если только женщина может быть создана для любви… – Он рухнул на кровать. – Счастливец был твой Брайан.

Эти слова обдали Кейт горячей волной наслаждения, которую, впрочем, пришлось тут же отклонить, потому что надо было сдергивать с Джонатана сапог. Глаза его уже закрылись, голова свесилась набок, из чего Кейт заключила, что он заснул. Она с улыбкой стащила второй сапог и укрыла Джонатана покрывалом. В неясном свете луны он был невообразимо красив, но его красота почему-то казалась очень уязвимой. Не удержавшись, Кейт нагнулась и отвела с его лба непослушную прядь.