Текст книги "Пока не разлучит искушение"

Глава 3

По адресу, который я выяснил в телефонной компании, назвав им номер телефона из маленькой черной записной книжки, находилась квартира в новом шикарном доме в шести кварталах от Четвертой улицы.

Я трижды нажимал на звонок и собирался уже сдаться, как дверь внезапно отворилась. У меня сразу отвисла нижняя челюсть, и, поскольку мне никак не удавалось вернуть ее на место, я был лишен возможности произнести хотя бы слово. Ну кто бы мог рассчитывать, что средь бела дня в Пайн-Сити ему явится персонаж из арабских сказок?

Длинные темные волосы гурии ниспадали с плеч широким веером. Чаровница обладала также черными бархатистыми глазами и молочно-белой кожей. А ее полураскрытый рот имел совершенно немыслимый изгиб, в особенности нижняя губа, говорившая о взбалмошном характере. На ней было что-то вроде топика, расшитого золотыми галунами и украшенного монетками, которые сверкали при каждом ее движении, но отвлечь мой взгляд от удивительно плавного подъема ее груди так и не смогли. Черные шелковые шаровары туго обтягивали ее ноги до колен, а далее, расширяясь, ниспадали до самого пола глубокими складками.

Когда она повернула голову, я заметил цыганские серьги, позвякивавшие у нее в ушах, и подумал: по кому, черт побери, этот звон?

– Я… ух… – беспомощно пробормотал я.

– У вас перехватило дыхание. – В голосе ее звучало сочувствие. – Может быть, начинается ангина?

С трудом проглотив комок, я предпринял новую попытку:

– Я хотел поговорить с мистером Ландау.

– Я бы не стала на этом настаивать. – Губы-гурии изогнулись еще сильнее, она улыбнулась, показав белые зубки. – Он умер три года назад.

– Вы его вдова, миссис Ландау? – догадался я.

– Да, Лиза Ландау.

Ее глаза осматривали меня неспешно, с тщательностью рентгеновского аппарата, и я ясно ощутил, как по жилам моим распространяется радиация.

– Что вы продаете? Учебник самоуверенности?

– Я лейтенант Уилер из службы шерифа. – Ритуальная формула слегка восстановила во мне ту самую самоуверенность, которую я утратил так позорно в тот миг, когда она отворила мне дверь. – Разрешите войти?

Прелестница распахнула дверь пошире. Но я невольно задержался на пороге, ожидая, что она хлопнет в ладоши и откуда-то в облаке белого дыма возникнет фигура могучего джинна с черными усищами. Однако миссис Ландау молча повернулась на каблучках и направилась в гостиную. Я пошел следом, с трудом заставляя себя отрываться иногда от пленительного зрелища ее обтянутых черным шелком ягодиц, которые при каждом шаге совершали определенные движения с достойной подражания синхронностью.

Обстановка в гостиной была типично женской. Мои ноги утонули в длиннющем ворсе ярко-синего ковра.

Повсюду стояли маленькие диванчики на две персоны и низенькие кресла с мягкими сиденьями. С одной стены загадочно улыбалась обнаженная великанша тициановского типа, не сводя глаз с небольшого бара у противоположной стены. Если красавица на картине была обречена всю жизнь лежать обнаженной, то смотреть на бар было все же приятнее, чем на какого-нибудь мужчину.

Хозяйка присела на один из двухместных диванчиков и похлопала по свободному месту рядом с собой, приглашая и меня последовать ее примеру. Я не медля исполнил желание дамы. В итоге мы оказались совсем близко друг от друга, наши колени едва не соприкасались. Через пару минут они все же соприкоснулись, и ее улыбка приобрела лукавство, уголки губ изогнулись кверху.

– Лейтенант Уилер, – произнесла она, напирая на первое слово. – Я просто поражена. – В ее смехе слышалось что-то такое, от чего тут же разыгралось мое не в меру богатое воображение. – Вас не шокирует, что я недостаточно почтительна?

– Признаюсь, я впервые провожу расследование в такой неофициальной атмосфере, – ответил я. – Но мне это нравится.

– Я уверена, мы станем друзьями. – Давление ее колена на мою ногу немного усилилось. – Если, конечно, вы не арестуете меня за что-нибудь кошмарное, чего я не совершала. Так что, пожалуйста, зовите меня Лиза. И сообщите мне свое имя, потому что каждый раз, когда я произношу» лейтенант «, мне хочется отдать вам честь.

– Эл, – сказал я. – И я явился сюда, чтобы задать вам несколько вопросов. Не торопите меня, возможно, мне удастся припомнить хотя бы один из них.

– Я вдова Ландау, – беспечно прощебетала она. – Через три месяца после того, как мы с ним разбежались, и за два месяца до бракоразводного процесса мистер Ландау совершил весьма благородный поступок – погиб в автомобильной катастрофе, не успев изменить условия своего завещания. Так что теперь, три года спустя, я являюсь богатой вдовой Ландау, совершенно свободной двадцатисемилетней женщиной, и, если мне захочется скрасить свое одинокое существование, я могу заняться любовью с понравившимся мне лейтенантом полиции, и ничто меня не остановит! – Она положила руку мне на бедро; даже сквозь материал я почувствовал, как впились в меня ее острые ногти. – Я хочу!

– Прекратите! – завопил я. – Вы с ума сошли? Мы и знакомы-то не более пяти минут!

Она согласно кивнула:

– Я считаю, это идеальный срок. Если выяснится, что вы меня разочаровали – хотя вообще-то я этого не думаю, Эл! – нам не придется тратить время на долгое расставание, верно?

– Я слышал о любви с первого взгляда, но это же просто смешно! – буркнул я.

– Мы говорим лишь об акте любви с первого взгляда, – холодно уточнила она. – То есть совсем о другом!

Я ухватил сладострастницу за запястье, вытащил алчные ногти из своего бедра и вернул руку обратно на ее колени. Поступок, прямо скажем, опрометчивый: ведь при этом моя собственная рука непроизвольно дотронулась до ее бедра, и я ясно ощутил под тонким черным шелком теплоту упругого тела. Ситуация самая идиотская, потому что фантазия, так и не успев воплотиться в реальность, живо трансформировалась в некое подобие кошмара.

– Убийство! – повысил я голос. – Вот о чем я хотел поговорить с вами. Об убийстве!

– Потом, – отмахнулась она. – Не до, а после – самое лучшее время для серьезных разговоров, Эл.

Я вскочил с двухместной ловушки, метнулся к противоположной стене гостиной и замедлил шаг лишь тогда, когда расстояние между нами достигло пятнадцати футов.

Затем медленно, с нарочитой тщательностью раскурил сигарету и только после этого снова взглянул на диванчик.

Лиза Ландау по-прежнему сидела на нем. Лицо ее ровным счетом ничего не выражало, но темные глаза следили за мной с холодной напряженностью.

– Кем был вам Николас Каттер? – спросил я.

– Просто другом.

– Вы знаете, что его убили прошлой ночью?

– Да, и мне его очень жаль. Но если между нами что-то и было, то с этим теперь покончено.

– И давно?

– Несколько недель назад.

– И кем?

– Мною. Ник тяжело переживал, но я знала, что он с этим справится. – Она слегка повела плечами. – Так всегда бывает…

– Что вы скажете про Майка Донована?

– Он мой друг.

– Друг с очень плохой памятью, – усмехнулся я. – Я его спросил, не знает ли он человека с инициалами Л.Л., и он ответил отрицательно.

– Не думаю, чтобы Майк забыл меня. – Она насмешливо скривила губы. – А может быть, он хотел быть галантным? Решил не впутывать меня в расследование убийства? Под грубой внешностью бьется сердце настоящего джентльмена.

– А что бьется под вашей столь красивой внешностью?

– Как я уже говорила, Эл, какое-то время я пробовала жить жизнью замужней женщины, – произнесла она ровным голосом. – Но из этого ничего не получилось. Оставаться верной одному мужчине страшно скучно. Трудность брака состоит в том, что ты должна не ошибиться в мужчине, а я довольно скоро убедилась, что он для меня просто не существует. Поэтому с тех пор я предпочитаю беречь свою свободу: приближать к себе мужчину, который в данный момент мне нравится, и отделываться от него, как только он надоест.

Я раздавил окурок в хрустальной пепельнице в виде сердца, затем прошел к одному из маленьких кресел и уселся в него лицом к Лизе.

– Расскажите мне про Ника Каттера.

– Что вы хотите узнать? Каков он был в постели?

– Как вы с ним познакомились, сколько времени знали его, и все такое.

– Я встретила его у Майка Донована. Иногда я люблю выезжать на машине и наблюдать за тем, как Майк работает. В нем есть какая-то примитивная притягательная сила. Эти его мускулы, энергичные движения… – В глазах ее засиял свет и тут же погас. – Полагаю, это было месяца четыре назад. Как-то я приехала на строительную площадку, они там вдвоем о чем-то разговаривали. Майк нас познакомил и спросил, не подвезу ли я мистера Каттера обратно в город. В Нике было что-то особенное, с чем я до этого еще не сталкивалась, и это меня привлекло. У Майка все на виду – я имею в виду его физическую мощь, – а у Ника, наоборот, все внутри. Прирожденное чувство власти, надо полагать.

Уверенность, что мир – у его ног, что каждый, не задавая лишних вопросов, точно выполнит все, чего он от него ждет. Я ощутила это уже в машине и была так поражена, что привезла его сюда – вместо того чтобы высадить где-то в центре.

Слушая ее, я решил, что занимаюсь не тем делом.

Мне бы быть психиатром, а не копом и предъявить ей счет на пятьдесят долларов за часовую консультацию.

Судя по тому, как она со мной говорила, подобный самоанализ доставлял ей истинное наслаждение. Хотя не исключено, все это – дымовая завеса, чтобы скрыть какие-то неприглядные факты.

– После того дня у Ника выработалась привычка проводить со мной время, – продолжала она. – А может быть, я к нему привыкла. Во всяком случае, в течение первых двух месяцев мы бывали вместе довольно часто. Потом положение дел стало меняться.

Она поднялась с диванчика и медленно пошла в противоположную от меня сторону. Сделав над собой усилие, я уставился в потолок, чтобы не смотреть на соблазнительное покачивание обтянутых черным шелком округлых половинок ее мягкого места, и опустил глаза вниз только тогда, когда Лиза подошла к бару.

– Мне необходимо выпить, – объявила она, бросив на меня мимолетный взгляд. – А вам?

– Скотч со льдом и немного содовой, – ответил я.

– Как всегда, я начала скучать… Он мне надоел. – Она откупорила непочатую бутылку» Джонни Уокера»и налила в стакан, предназначавшийся для меня, тройную порцию. – И я решила его отвадить, если вас не коробит такая манера изъясняться. Ну, как обычно: когда он приходил, меня не было дома, посреди разговора я бросала телефонную трубку, и все такое. Но это не действовало на Ника. Он родился с удивительно односторонним умом. – Лиза, тихонечко вздохнув, плеснула в мой стакан чуточку содовой. – Понимаете, он просто не воспринимал отказ. Развязка наступила четыре-пять недель назад, он устроил мне черт знает какую сцену! – Себе она приготовила весьма простой напиток: налила в стаканчик на четыре пальца коньяку и бросила туда один-единственный кубик льда. – Однажды вечером он ворвался сюда и в полном смысле слова попытался насильно овладеть мною. – Она подняла брови, придав этим своим словам насмешливый оттенок. – Грубый мужик, настоящий мужлан! Ничего возвышенного! Надавал мне пощечин, потом сорвал с меня одежду, дотащил до спальни и бросил на кровать. Но есть безотказный способ прекратить подобные штучки.

– Какой? – спросил я заинтересованно.

– Я рассмеялась, – просто ответила она. – Лежала на кровати и хохотала. Этого секс не выносит. Ник тут же утратил самоуверенность, он был уязвлен. Вы понимаете, что я имею в виду? Он вспыхнул как рак и пару минут ругал меня последними словами. Но это не прибавило ему самоуважения, и он пулей выскочил из квартиры. Больше я Ника Каттера не видела. – Нижняя губа опытной соблазнительницы вытянулась вперед. – Вы придете сюда за своим стаканчиком или все еще боитесь, как бы я не лишила вас невинности прямо тут, у бара?

– Надо рискнуть, – мужественно ответил я и пересек комнату.

Мы уселись друг против друга. Она подняла свой стакан и одним глотком, словно это был апельсиновый сок, ополовинила его. В ее глазах появилось грустное выражение.

– Ник всегда говорил, что был страшно несчастлив, – медленно заговорила она. – Обычно так говорят все женатые мужчины своим очередным избранницам, но, как я думаю, Ник был искренен. Жена его – пустоголовая светская дамочка – вечно нанимала каких-то немыслимых слуг, а потом, когда Ник их прогонял, устраивала ему сцены.

– Но ее личной горничной, – заметил я, – он не отказывал от места.

Она слегка удивилась:

– Вам об этом известно?

– О чем?

– О горничной. Его жена не разрешала ему увольнять девушку, что бы та ни вытворяла. Она даже пригрозила оставить его, если он только попытается это сделать.

– А вы не знаете, почему она так сильно привязана к этой особе?

– Нет. Думаю, Ник тоже не знал, и это его тревожило. По какой-то причине он чуть ли не ненавидел девицу. Но каждый раз, когда я принималась его расспрашивать, он бормотал что-то нечленораздельное о дурном влиянии, которое та оказывает на его супругу, и сразу же менял тему разговора.

– Как вы думаете, кто бы мог его убить? – задал я обязательный вопрос без всякой надежды на вразумительный ответ.

– Ну хотя бы тот же недоумок братец Джордж, – спокойно проговорила она. – Ник, судя по его словам, обращался с ним как с грязью, настоящей грязью. – Она медленно облизала кончиком языка верхнюю губу, – Мне кажется. Ник ненавидел его.

– Почему?

– Вы задаете вопросы, как положено копу или следователю… – Допив свой стакан, она вновь наполнила его. – Не знаю. Меня это не очень интересовало, и я не расспрашивала. Он просто не выносил его, только и всего.

– А кого-нибудь еще вы можете назвать?

– Конечно. Как можно забыть о Берте Эвансе!

– Верно, – согласился я. – Но только кто он такой, черт возьми, этот Берт Эванс?

– Господи! – В ее глазах мелькнул злой огонек. – Оказывается, мы не располагаем никакой информацией, да?

– Интересно, как бы вам понравилась весьма распространенная в полиции зуботычина? – спросил я довольно миролюбиво.

– Одно время Берт Эванс был крупным дельцом в Санта-Байя. Но это уже не ваша территория, Эл, поэтому вы, очевидно, о нем и не слыхали.

– Никогда, – согласился я.

– Пару лет назад туда прибыл Ник и сразу же умерил его аппетит. Больше того, вскрыл организованный Бертом красивый маленький рэкет с некачественными строительными материалами: дома проваливались в болота, не осушенные должным образом, ну и много всего прочего. Игра велась весьма жестко, говорил Ник, совсем как в вестернах, играли мускулами с обеих сторон.

Но в конечном итоге Ник вышел победителем: Эвансу пришлось убраться из Санта-Байя чуть ли не нагишом.

Он всегда клялся, что расквитается с Ником. Возможно, так он и сделал.

– Да, точь-в-точь как в вестерне, – сказал я. – Даже с такой же концовкой.

Пару секунд Лиза следила за одиноким кубиком льда, плававшим в ее свеженалитом стакане, затем поднесла спиртное к губам.

– Ник немного забеспокоился, когда месяца два назад Берт появился в Пайн-Сити, – добавила она, ставя пустой стакан на стойку бара.

– Иногда я просто пугаюсь: а вдруг вы скажете еще что-нибудь, – горестно произнес я. – Что-нибудь этакое, а?

– Боюсь, вы не стали бы слушать.

– Итак, Берт Эванс в данное время находится здесь, в Пайн-Сити? – решительно продолжил я. – Вам известно, где его можно разыскать?

– Какой же вы умник-разумник, Эл Уилер! – Ее белые зубки сверкнули в насмешливой улыбке. – Разыщите его тем же образом, что и меня.

– Ваш телефонный номер был в черненькой книжечке Каттера, – пояснил я. – Так же как и таинственная запись о том, что нужно проверить вашу биографию до того, как приступить к переговорам об основной передаче.

– Славный, осторожный старина Ник! – Она подняла стакан в издевательском приветствии. – Могу поспорить, что даже сейчас, где бы он ни находился, он не сдвинется с места, пока не прочитает все, что по этому вопросу напечатано.

– О чем он вел с вами переговоры? Что собирался приобрести?

– Я же вам все уже рассказала, – ответила она, обиженно надув губы. – Очевидно, вы не слушали, о чем я говорила.

– Не люблю касаться таких вульгарных вещей, но не давал ли вам Каттер деньги?

– Теперь-то я твердо знаю, вы не слышали ни единого сказанного мною слова! Я ведь объяснила с самого начала, я – богатая вдова Ландау, помните?

– Я не назвал бы эту запись романтичной, – усмехнулся я. – Каково это – знать, что бывший любовник упомянул вас в связи с «основной передачей»?

Какое-то мгновение мне казалось, что она выплеснет содержимое своего стаканчика мне в физиономию. Однако потом она, по-видимому, передумала.

– Я не знаю, какого черта означает эта запись: я не делец и не финансист! – отрывисто бросила она. – Во всяком случае, теперь уже слишком поздно спрашивать У Ника, так почему бы нам об этом не забыть?

– Ладно! – кивнул я. – А вы уверены, что не сможете подсказать мне, где найти Берта Эванса?

– Ник как-то упоминал, что Эванс арендовал дом в Вэлли в двух милях от его особняка, так что они оказались соседями. Он был просто вне себя.

– Благодарю, – произнес я устало. – Вытягивать из вас информацию все равно что снимать обломанными ногтями кожицу с винограда.

– Я буду сама очищать его для вас, Эл, если вы этого пожелаете! – сразу же предложила она.

Рука ее потянулась к «молнии» на спине и быстро дернула ее вниз. Потом она соединила руки на груди, и я чуть было не ослеп, когда она мгновенно стянула через голову сверкающий лиф со всеми нашитыми на него золотыми цехинами и оказалась совершенно нагой выше пояса, если не считать бюстгальтера, рекламируемого в приложении к газете «Санди». Я впервые видел такой в натуре, а это, скажу я вам, совсем не то, что фотография. По-моему, я не только вытаращил глаза от изумления, но и невольно прищелкнул языком.

– Они называют его «нагая нимфа», поскольку материал совершенно прозрачный, – поведала мне Лиза то, что я и так сообразил.

– В этом наряде вы выглядите более голой, чем если бы на вас вообще ничего не было! – пробормотал я смущенно.

– Вы не поверите, Эл, – промурлыкала она доверительно, – но я могу выглядеть куда более обнаженной, чем сейчас.

Она соскользнула с высокого табурета у бара и принялась расстегивать кнопки на черных шелковых шароварах.

– Стойте! – Я вцепился в край бара, чтобы скорее подняться с табурета. – Не тратьте напрасно время, я ухожу.

– Так быстро? – Ее глаза внимательно всматривались в меня из-под полузакрытых век с длинными ресницами: она явно была озадачена. – Кто вы, Уилер? Гомосексуалист или что-то еще в том же роде?

– Просто коп, – произнес я, но почему-то мне этот ответ показался неубедительным, поэтому я попытался объяснить:

– Лиза, вы очень красивая женщина с потрясающим телом, и я убежден, что в постели вы – настоящее чудо. Но где битва?

– Битва? – Она растерянно заморгала.

– Где борьба и победа? – уточнил я ворчливо. – Вы предложили мне себя ровно через две минуты после того, как я переступил порог вашего дома. Случилось так, что я коп, но что от этого меняется? Очевидно, вам совершенно безразлично, кто я такой: молочник ли, соседский парень, зашедший одолжить у вас немного сахару, или же телевизионный мастер.

– Вы хотите, чтобы я добивалась вас, любимый?

Она чарующе улыбнулась, затем эротическим движением – настоящая музыка! – стянула верхнюю часть своих необычных шаровар, после чего они сами упали на ковер, так что ей оставалось лишь переступить через них. Она стояла передо мной в совершенно прозрачном бюстгальтере и таких же прозрачных трусиках из черных нейлоновых кружев.

Ну а я столкнулся с дилеммой: удрать из ее квартиры или же окончательно сойти с ума. Если не считать бляхи и пистолета, то самой важной принадлежностью копа является ум, поэтому я устремился к выходу. Говоря откровенно, сбежал.

– Эл! – летел мне вслед растерянный голос. – Что случилось? Какая муха вас укусила?

Глава 4

Телефонная компания сообщила мне фамилию Ландау на основании номера, записанного в черной записной книжке Каттера, а агентство по продаже недвижимости в Виста-Вэлли тут же назвало мне адрес Берта Эванса.

В тот же день, в самом начале шестого, я припарковал машину на подъездной дорожке и направился к парадному крыльцу. Дом этот не шел ни в какое сравнение с роскошным особняком Каттера, хотя хижиной его тоже не назовешь.

Я нажал кнопку звонка и прислушался к его мелодичному трезвону, приглушенному запертой дверью. Портик фронтона выходил на запад, при каждом вдохе знойный воздух буквально обжигал мне легкие.

Наконец дверь отворилась. В проеме со страдальческим выражением на физиономии, как будто я пробудил ее ото сна среди ночи, стояла пародия на королеву красоты 1956 года. Женщине можно было дать самое меньшее лет тридцать пять; одутловатое лицо и непричесанные белокурые волосы со странным розовым оттенком.

Трикотажная майка лимонного цвета и такие же шорты плотно охватывали расплывшуюся фигуру, которую если и можно было назвать полной, то только лишь для того, чтобы польстить даме.

– Я отдыхала, – известила она сварливым голосом. – Или где-то пожар, что вам понадобилось вытаскивать меня из постели?

– Могу я видеть Берта Эванса? – произнес я.

– Он тоже отдыхает. – Ее усмешка не предвещала ничего хорошего. – Если я вздумаю его разбудить, он, вероятно, расквасит вам рожу.

– Подобное деяние не только противозаконно, но и считается в нашем округе сурово наказуемым правонарушением, – произнес я жестко, затем предъявил ей свой значок и назвал себя.

Вообще-то это не произвело на нее особого впечатления, но все же она пригласила меня войти.

Я сидел в гостиной, лишенной всякой индивидуальности, что характерно для всех арендованных домов.

Прошло несколько минут. Однако ни Эванс, ни дородная блондинка не подавали признаков жизни. Я сидел в кресле с прямой спинкой, сконструированном, должно быть, маркизом де Садом, и курил. Так прошло еще пару минут. Затем дверь отворилась, и в комнату ввалился молодой парень, на вид не более двадцати пяти лет. На мой взгляд, его тщательно расчесанные светлые волосы были слишком длинны, а сочетание пунцовой шелковой рубашки с небесно-голубыми брюками предназначалось не для дневного времени. Часы-браслет на руке представляли собой подлинное платиновое чудо.

Примерно шести футов роста, он обладал воистину атлетической фигурой – от широченных плеч и до практически отсутствующих бедер. По-детски круглая физиономия с ясными голубыми глазами, казалось бы, должна была произвести приятное впечатление. Но мне он почему-то не понравился.

– Мистер Эванс? – спросил я.

– Он скоро будет здесь, – ответил парень низким баритоном. – Я – Ленни Силвер, его личный помощник.

– Я…

– Знаю. – Он усмехнулся, потом внезапно наклонился вперед, как будто намеревался поднять меня на несуществующие рога. – Вы легавый. Из местной полиции.

Мелкая сошка, без всяких прав. Чего же вы хотите, коп?

– Я достаточно крупная фигура, чтобы не иметь дела с личными помощниками. – И подарил ему снисходительную улыбку. – Так что почему бы вам не пустить пыль в глаза кому-нибудь другому?

Пока задира обдумывал ответ, в комнату вошел другой тип, лет на двадцать постарше, среднего роста, худощавый и жилистый. Большие залысины его ни капельки не портили. Если не считать небольшой темной бородки, сильно загоревшее лицо его было чисто выбрито, глубоко сидящие зеленовато-карие глаза под тяжелыми веками смотрели выжидательно и настороженно.

– Лейтенант Уилер? – Он коротко кивнул. – Я – Берт Эванс. Вижу, вы уже познакомились с Ленни.

– Меня заинтересовало, как это он помогает вам лично, – сказал я. – Что именно он делает? Выносит помойные ведра?

Силвер издал приглушенный крик, застрявший в глубине его горла, и шагнул ко мне. Эванс произнес всего одно слово: «Ленни!»– но оно прозвучало наподобие небольшого взрыва, и скандалист замер на месте.

– Ты опять дал волю своему языку? – Медленно покачивая головой, Эванс неодобрительно посмотрел на своего «личного помощника». – Пора бы запомнить – не все полицейские офицеры одинаковы. Сколько раз нужно тебе повторять: те, что изувечили твоего брата, были исключением.

– Вонючий легавый! – рявкнул Ленни.

– Думаю, тебе лучше уйти отсюда, – вкрадчиво посоветовал Эванс. – Не всем по душе твое ребячество!

В глазах Силвера промелькнула жгучая ненависть, затем он разыграл целую комедию, выверяя время по платиновым часам.

– Двадцать минут шестого, – объявил он. – Мне в любом случае пора уходить: у меня на вечер назначено интересное свидание.

– Мне остается лишь пожелать, чтобы она была дальтоником, – широко улыбнулся я. – Это было бы вам на руку!

Выругавшись достаточно громко, чтобы я его расслышал, он поспешил убраться. Эванс вновь неодобрительно покачал головой и заговорил чуть ли не извиняющимся тоном:

– Пару лет назад его брат, пьянчуга-дебошир, затеял драку с двумя полицейскими офицерами, которые зашли в бар, и те не погладили хулигана по головке. С того момента Ленни возненавидел всю полицию и никак не может избавиться от комплекса родовой мести.

– Где это случилось?

– В Санта-Байя, – улыбнулся он. – Но, полагаю, вы пришли сюда не для того, чтобы говорить о Ленни?

– Я пришел поговорить о Николасе Каттере.

Он кивнул:

– Понятно, Должно быть, я выгляжу подарком, ниспосланным лейтенанту самим Господом Богом. Интересно, думал ли об этом убийца Ника? – Он указал на кресло:

– Садитесь, лейтенант.

Дождавшись, пока я осторожно приземлюсь на это произведение искусства, он устроился напротив меня.

Вид у него был самый безмятежный, и только выражение глаз выдавало внутреннее напряжение.

– Вы знаете про наш с Ником конфликт в Санта-Байя?

– Ознакомьте меня со своей версией.

Он сунул руку в карман спортивной куртки из натурального шелка, извлек наружу тоненькую темную сигару и неторопливо поднес к ней спичку.

– До тех пор, пока в Санта-Байя не приехал Ник, я единолично занимался там землей и жилищным строительством. Конечно, меня не обрадовало появление конкурента, но в то же время я подумал, что здоровое соперничество обострит мои рефлексы, да и город от этого только выиграет. Однако Ник имел иную точку зрения.

Он не верил в соревнование, поэтому с самого начала задался целью разорить меня.

– Каким образом?

– Имелось много способов. – Облачко синеватого дыма на какое-то мгновение окутало его лицо. – Вполне легальных. Прежде всего, ценовая политика. Он намеренно занижал цены на свои участки под застройку, причем столь резко, что я не мог последовать за ним, не разорившись: он ведь располагал значительно большими средствами, чем я. Кроме того, он прибегнул к незаконным действиям. По району внезапно прокатилась волна вандализма, почему-то задевшая лишь мои участки. И тогда же он обратился к людям, которые знали, как навредить мне.

К тем, кто мог извлечь на свет Божий старинные кодексы по строительству, о существовании которых я и не подозревал. К тем, кто с готовностью стал бы изводить моих людей, лишая их сна и покоя, срывать снабжение моей стройки необходимыми материалами и чинить всякие подлости. Ник нанял группу настоящих бандитов, и те терроризировали моих работников. У меня тоже появился «штурмовой отряд», но соотношение было два к одному в пользу его головорезов. – Усмехнувшись, Эванс затянулся сигарой. – Признаться, я играл круто, но Ник не оставил мне выбора. Вам, наверное, не понравится то, что я скажу, лейтенант, но я не сомневаюсь: брата Ленни избили не просто так, те два бугая наверняка были подкуплены Ником. Он был уверен, что Ленни выйдет из себя и сделает какую-нибудь глупость. Так оно и случилось. На одном из строительных участков Ника произошло настоящее побоище, которое удалось остановить только с помощью карательного отряда. Многие тогда были покалечены.

А через пару дней меня засыпали судебными повестками и исковыми заявлениями. Мое имя стало притчей во языцех, жители всерьез поговаривали о моем принудительном выселении. Вот тогда-то я и понял, что в Санта-Байя мне больше ничего не светит, и сдался. Но я дал себе слово, что в один прекрасный день отомщу негодяю. Я сделаю с Ником Каттером то же, что он сделал со мной. И притом в его собственном городе.

– И по этой причине вы его убили? – спросил я самым будничным тоном.

Он рассмеялся, и довольно естественно.

– Хотите знать правду, лейтенант? Имеется всего один человек, которого я ненавижу почти так же сильно, как Ника Каттера. И это – его убийца! Он обманул меня. Для Ника бизнес был все равно что жизнь, и я собирался медленно отобрать ее. Я хотел так его измотать, чтобы он умирал по дюйму в день, если можно так выразиться. А если я когда и помышлял о его убийстве, то лишь накануне своего отъезда из Санта-Байя.

– Как давно вы оттуда уехали?

– Пару лет назад.

– Сколько времени вы находитесь здесь?

– Около трех месяцев.

– Дайте подумать… – Голос у меня звучал очень холодно. – Где-то в эти двадцать с лишним месяцев скончался ваш дядюшка и оставил вам все свои нефтяные вышки. Вы продали их за пять миллионов долларов и перебрались сюда, чтобы одержать над Ником Каттером верх на его собственной территории.

– В Санта-Байя я понес поражение в чисто тактическом плане. Собственно говоря, я не был разорен, – спокойно объяснил Эванс. – Ведь огромное имущество моей, так сказать, обанкротившейся фирмы осталось практически целехоньким. Я реализовал его, вырученные средства вложил в высокоприбыльные предприятия Лос-Анджелеса и стал членом влиятельного синдиката. Так что я собрал довольно большой капитал и приехал в Пайн-Сити, чтобы открыть охоту на Ника.

– Вы с ним встречались хотя бы раз за эти три месяца, что находитесь здесь?

– Разумеется! – энергично закивал он. – Раза три-четыре. Он знал, почему я здесь. Мне кажется, это его немного тревожило. Сначала он вел себя так, будто ему все это безразлично: он разорил меня в Санта-Байя, разорит и в Пайн-Сити, только теперь гораздо быстрее.

Потом, приблизительно с месяц назад, он запел по-другому. Время от времени я наступал ему на хвост. Но все это были мелочи, особого ущерба он не нес. И тем не менее… – Эванс с сомнением пожал плечами. – Знаете, Ник Каттер совершенно изменился. Он утратил свой боевой задор. Мне трудно было в такое поверить, я решил, что это хитрая уловка, чтобы притупить мою бдительность.

– Значит, вы видели его последний раз месяц назад?

Он глубоко затянулся сигарой, а когда дымок рассеялся, я заметил в его глазах выражение неуверенности.

– Я не уверен, – медленно проговорил он. – А если разговор еще не окончен, пусть он состоится в присутствии моего адвоката. Хорошо?

– Почему бы нам не заключить джентльменское соглашение? – предложил я. – Вы не станете утруждать себя и вызывать адвоката, а я оставлю мысль о том, чтобы забрать вас в управление для допроса?