Текст книги "Убийство в закрытом клубе"

Глава 8

Очнувшись, я обнаружил, что лежу на полу в кромешной темноте. Голова нестерпимо болела и ничего не соображала. Собрав всю волю, я попытался заставить свой мозг работать. “Думай же! – твердил я себе. – Для чего у тебя мозги, как не для этого?"

Мало-помалу ощущение реальности стало возвращаться ко мне. Сильно болела голова – почему? Должно быть, со мной произошел несчастный случай. А что же еще? Если я пришел в сознание, то почему вокруг так темно? Внутренний голос подсказал: проверь, открыл ли ты глаза. Прошло, как мне показалось, целое столетие, прежде чем я дрожащими пальцами дотронулся до своих век, и самые худшие опасения тотчас подтвердились – глаза мои были открыты! Оставалось думать последнее – произошло землетрясение, и я ослеп.

Меня словно приподняло, когда неожиданно прогремели два громких раскатистых звука, последовавших один за другим. Я еще не успел испугаться, как перед моими глазами вспыхнул яркий, ослепляющий свет.

"Может, это у меня в голове? – подумал я, плотно сжав веки. – Скорее всего, кто-то ударил меня, когда я пробирался в комнату Стентона, а эти два громких звука не что иное, как выстрелы”, – решил я.

Став на колени и ухватившись за перила, я поднялся. Невнятно бормотавший проклятия голос, сопровождавший каждый мой шаг, оказался моим. “Пока я лежал здесь на лестнице в полной прострации, моего клиента успели убить”, – подумалось мне.

Дверь в комнату Стентона была прикрыта, но не плотно, и я, надавив на нее плечом, словно пьяный ввалился внутрь.

– Холман! – воскликнул Стентон. Мой клиент стоял посередине комнаты с револьвером в руке, в глазах застыл ужас.

– Что с вами произошло, черт возьми? – испуганно спросил он.

– Кто-то на лестнице ударил меня по голове. Но это не важно! Что случилось с вами?

Стентон молча показал рукой в угол комнаты, и я увидел на полу тело мужчины. Убитый лежал лицом вниз, а выступавшая часть бюро наполовину скрывала его.

Голова моя немного прошла – острую боль сменила ноющая, и я, теперь уже почти не шатаясь, сделал несколько шагов и подошел к трупу. Осторожно опустившись на колено, я взглянул в лицо убитого и остолбенел.

– Альберт? – произнес я, подняв на Стентона ошарашенные глаза.

– Понимаю ваше удивление, – отрывисто произнес он. – Такое может привидеться только в страшном сне. – Картер сделал неудачную попытку улыбнуться. – Успокойтесь, Холман, – пробормотал он. – Я и сам еще не успел это толком переварить!

Поднявшись с колена, я подошел к нему:

– Что же произошло?

– Я кое-что предусмотрел, когда вы сегодня вечером покинули меня, – холодно произнес он. – Гениальный человек все должен предвидеть. В моем кабинете стояла антикварная спиртовая лампа, но я попросил Альберта принести ее сюда. Потом проверил, заправлена ли она. Ведь свет выключен во всем доме, в том числе и в этой комнате. Мне совсем не хотелось в ожидании убийцы сидеть в темноте, даже под вашей охраной! – Я вытащил мятую пачку сигает, и он тотчас взял одну. Сломав около дюжины спичек – так сильно дрожали наши пальцы, нам наконец-то удалось закурить. – Спасибо за сигарету, – поблагодарил Стентон. – Можно представить себе, как сгорал от любопытства Альберт, наблюдая за мной. На какие ухищрения мне приходилось идти, чтобы обмануть его! – Рот Картера скривился в самодовольной улыбке. – И что я придумал! – продолжил он. – Надо было, чтобы кто-то внизу отключил основной рубильник, но не раньше, чем я добрался бы до комнаты. Вы, пока не погаснет свет, естественно, за мной последовать не могли. Так что выбор мой пал на Альберта, и я посвятил его в свой план поимки человека, собиравшегося меня убить. Рассказал все, до мельчайших подробностей. – Стентон замолк и удивленно посмотрел на зажатый в руке револьвер, будто впервые его видел. Неожиданно на его лице появилось отвращение. Затем он, разжав пальцы, уронил револьвер на пол и тотчас тыльной стороной ладони прикрыл себе рот. – На чем я остановился? – через несколько секунд спросил Картер. – Ах да! После моего сентиментального обращения к гостям, как вы помните, я сразу же направился сюда. Мне предстояло зажечь спиртовую лампу до того, как погаснет свет. Сделав это, я удобно разместился в кресле и стал ждать вашего прихода. Немного спустя за дверью послышался легкий шум, и тут в комнату вошел Альберт. – Стентон удивленными глазами посмотрел на меня. – Боже! Какой у него был вид! Я не узнал своего дворецкого! Такое впечатление, будто он со своего лица сбросил маску. Войдя, Альберт плотно затворил за собой дверь, как и полагается дворецкому, направил на меня револьвер и начал куражиться. Он, этот мерзавец, стал благодарить меня за то, что я предоставил ему прекрасную возможность спокойно расправиться со мной! Хвастался, что он умнее меня. Минут пять дворецкий детально описывал план моего убийства, а под конец я услышал от него все, что он думает обо мне и моих прародителях! – Картер вновь приложил ладонь к губам. – Что я мог сделать в тот момент? – продолжил он. – Я понял, что с вами что-то случилось, иначе вы уже находились бы рядом со мной. Мне оставалось либо ждать, когда Альберт проделает в моем животе дырку, либо броситься на него. Естественно, я выбрал второе. – Он на секунду закрыл глаза. – Два коротких выстрела оказались самыми счастливыми в моей жизни! Альберт совсем забыл о предосторожности! Я мертвой хваткой вцепился ему в грудь и изо всех сил швырнул его. – Стентон кивком указал на то место, где лежал труп. – Альберт упал, потом поднялся на четвереньки, но револьвера из рук не выпустил. Я понял, что, сразу не выстрелив в меня, он совершил вторую оплошность. Сделав резкий прыжок, я завалил его на спину. Между нами завязалась борьба. Мне удалось обеими руками сжать ему запястье. Револьвер выпал. Кончилось тем, что, схватив оружие, я направил его на своего дворецкого и дважды нажал на спусковой крючок. – Стентон тяжело вздохнул. – Я так испугался, Холман, так испугался! Думаете, как на это отреагируют?

– Кто? Полицейские? – спросил я и покачал головой. – Если человек защитил свою жизнь, то может ли он быть признан виновным?

Тут я понял, что не могу не задать ему вопрос, который за последние десять минут созрел у меня в голове.

– Что-то странно, Стентон, – заметил я. – Почему до сего времени мы с вами в этой комнате наедине? А где же гости?

– Неужели вы хотите оставить меня? – взвизгнул Стентон. – Это сейчас, когда вы мне так нужны, дружище!

– Очнувшись на лестнице, я услышал два выстрела. Почему же никто внизу не услышал их?

– Все очень просто! – воскликнул он и, подойдя к двери, широко распахнул ее.

Снизу до меня донесся громкий шум гудевшей толпы. Как только Стентон закрыл дверь, шум прекратился. Я на минуту представил, что случилось бы здесь, если бы эта толпа разом ввалилась к нам в комнату.

– Не помню, чтобы, лежа на ступеньках, я слышал этот шум, – проворчал я.

– Вас же ударил Альберт. Помните? А придя в сознание, вы мучились всего лишь одним вопросом: что произошло? А потом прогремели два выстрела. То, что вы не обратили внимание на шум внизу, совсем не удивительно. Вы, можно сказать, все это время пребывали как бы в шоке.

– Да, конечно! – согласился я и приложил пальцы к здоровенной шишке, вздувшейся на моем темени.

– Что теперь будем делать? – поспешно спросил Стентон.

– Первым делом следует позвонить в полицию, и чем раньше, тем лучше, – посоветовал я. – Но сначала я хотел бы узнать и остальное. К примеру, откуда у Альберта револьвер. Вам это известно?

– Из ящика комода, который стоит в конце вестибюля, – с горечью произнес он. – Оттуда он его и стащил!

– Тогда напрашивается вопрос: почему он собирался вас убить? Какая же жирная кошка пробежала между вами, чтобы Альберт решился на убийство?

– Можно еще сигарету?

Я протянул ему пачку. Стентон извлек из нее сигарету, не спеша зажег спичку, прикурил и с многозначительным видом выпустил клуб дыма, словно в этот момент он участвовал в состязании курильщиков.

– Расскажу все по порядку, Холман, – медленно выговаривая слова, заверил он. – А потом вы решите, о чем умолчать, когда придет полиция. Хорошо?

– Согласен. Только не скрывайте от меня того, до чего впоследствии доберется полицейский сыщик.

– Конечно же, от вас я ничего не утаю! – почти выкрикнул Стентон. – Всему виной Ширли Себастьян. Как уже говорилось, я выгнал ее за то, что она была наркоманкой, но у ее брата на этот счет свое мнение. Единственно, в чем он прав, так это то, что я действительно хотел с ней переспать. Когда я в третий раз пригласил ее к себе на выходные, она рассмеялась мне прямо в лицо. – Продолжая говорить, Стентон старался не смотреть мне в глаза. – Да ладно, не в этом дело. Я – настоящий султан, имеющий собственный гарем, девушки из которого просто не могли мне отказать. А эта Ширли к тому же распустила язык, стала восстанавливать против меня остальных моих гурий, вроде того, что “Да кто он такой? Да что этот мерзавец о себе думает?”. Я не стал ждать, когда девушки мои взбунтуются, и уволил ее. Вечером, перед тем как ей погибнуть, Ширли сама сюда явилась. Гостей в доме не было – только я и обслуга. Открыл ей дверь Альберт. Она вошла в дом и стала требовать, чтобы я вышел к ней, потому как если я к ней не выйду, она сотрет меня в порошок. Все свои угрозы она обильно заправляла матом. Альберту кое-как удалось уговорить ее пройти в библиотеку. Затем он пришел ко мне и доложил, что меня ждет разгневанная Ширли, либо пьяная, либо накачавшаяся наркотиков. Я сказал, что не хочу с ней встречаться, и попросил дворецкого избавиться от нее любым способом, лишь бы без шума. Теперь, если не возражаете, Холман, расскажу немного об Альберте.

– Воля ваша, рассказчик вы, – кивнул я.

– Служить дворецким в обычном доме, где жизнь льется спокойно, без каких-либо развлечений, – это одно, – задумчиво рассуждал Стентон, – а быть на службе у меня, тем более для такого толкового и полного жизненных сил, как Альберт, – совсем другое. У меня почти каждый выходной устраиваются гулянки, полуголые красотки бегают по дому, голыми плещутся в бассейне. Они такие желанные и доступные, но только не дворецкому. Джуди, служанка, пару раз жаловалась мне на его домогания, но я не придал этому значения. Правда, я впоследствии опросил всех девушек из своего гарема, и каждая подтвердила, что мой дворецкий к ним приставал. Так что когда Ширли Себастьян заявилась, чтобы устроить мне скандал, первым встретил ее в моем доме Альберт, который с трудом сдерживал свою плоть. А я к тому же попросил его самому решить этот скандальный вопрос с девушкой. Учтите, что к тому времени у меня уже перебывало порядка тридцати из них, и каждая отказала ему. И вот появляется та, которая еще ни разу не побывала в моей постели. Альберт знал, что я ее выгнал, и, думаю, этот факт сыграл для него немаловажную роль…

– Я понимаю, к чему вы клоните, Стентон. – Меня раздражало его словоблудие. – Что случилось дальше?

– Не перебивайте. Я рассказываю, как умею, – обиженно произнес он. – Так вот, Альберт вошел в кабинет, где ждала Ширли, запер на ключ дверь и накинулся на девушку. Она сопротивлялась как дикая кошка, рассказал мне впоследствии дворецкий, и вдруг упала на пол. Когда ко мне вбежал взволнованный Альберт и стал бессвязно что-то тараторить, я решил сам проверить, что же произошло. Уже тридцать секунд спустя вместе с испуганным дворецким я вошел в кабинет, где лежал полураздетый труп девушки. Если бы этот трагический случай стал достоянием гласности, то на моей карьере следовало бы ставить крест – закрылся бы журнал, мой клуб. Мне ничего не оставалось, как помочь Альберту. Труп не мог оставаться в моем доме. Мы завернули тело Ширли в пальто, которое забыла одна из моих гурий, перенесли в автомобиль, а потом отвезли его на квартиру девушки. Лучшего места мы придумать не могли. Я пережил настоящий кошмар, но, к счастью, нас никто не заметил. Мы сняли с нее порванную одежду, и тут Альберт обратил внимание на следы уколов на ее руках и ногах. Его тотчас осенила блестящая идея – положить тело Ширли в ванну с теплой водой и перерезать ей вены, чтобы все выглядело как самоубийство. В воде труп еще долго оставался бы теплым, и точное время смерти установить никому бы не удалось. Тогда я решил, что, если полиция будет спрашивать о причинах ее увольнения, я скажу, что застал ее на работе, когда она вкалывала себе наркотик.

– А как вы узнали о ее подруге, Джинни Ко упек?

– От Альберта. Когда Ширли боролась с ним в кабинете, она кричала, что ее подруге известно, куда она пошла, и что если с Ширли что-то случится, Джинни все доложит полиции, – печально улыбнулся Стентон. – Вернулся я домой сильно перепуганным, тотчас позвонил Мейеру и все ему рассказал. Я оказался в безвыходном положении. Джин успокоил меня, пообещав, что проблему с Джинни Коупек он решит сам.

– Так что, вас связывала с дворецким круговая порука? – спросил я. – Зачем же ему потребовалось вас убивать?

– Альберт прекрасно знал, что творится вокруг меня, – недовольно проворчал Стентон. – Он слышал, что Пит Себастьян винит меня в гибели сестры и что я до смерти боюсь этого быка с трубой. А Мейер в это время уже начал шантажировать меня этой Коупек, чтобы я за бесценок уступил ему свою половину акций. Так что Альберт все время обмирал от ужаса, предвидя, что будет, если я вдруг раскроюсь полиции. То есть расскажу, что он закрылся в моем кабинете с девушкой, которую никогда до этого не видел, порвал на ней одежду в попытке изнасиловать ее, а ее из-за этого хватил инфаркт. А потом, будучи единственным свидетелем, опишу суду присяжных, как этот малый отвез жертву к ней на квартиру и обставил все так, что убийство стало выглядеть словно обычное самоубийство! Альберт не сомневался, что его ждет после этого электрический стул и что я – единственный человек, который способен усадить его на него. Он понимал, что из-за страха перед Себастьяном и Мейером я могу в любое время расколоться. Поэтому дворецкий наконец решил не рисковать, имея под боком такого свидетеля его преступления, как я. После этого он начал подбрасывать мне письма с угрозами расправы. Он все отлично рассчитал, чтобы выиграть время! Как он и предполагал, я, естественно, испугался. Мне потребовалась помощь, а в полицию, по вполне понятным причинам, обратиться я не мог и стал искать такого человека, как вы. Это вполне устраивало Альберта, потому что он был бы последним из тех, на кого я указал бы вам как на потенциального убийцу. Понятно, что вы или даже полиция, обратись я к ней, конечно же стали бы искать виновного прежде всего среди тех, кого я вам назвал. – Стентон краем глаза посмотрел на меня. – Как вы думаете, что из всего этого я должен сообщить полиции?

– Это ваша головная боль, старина, – беспечно пожал я плечами. – Можете рассказать все, если хотите. Такие грязные истории, как ваша, им не в диковину.

– Не оставляйте меня, Холман! – взмолился Стентон. – Посоветуйте же что-нибудь!

– Вам нужен хороший адвокат, дружище, – сочувственно произнес я. – Я советую заявить полицейским, что вы застрелили Альберта в порядке самообороны, и до прихода адвоката повесить на свой рот замок.

– Я сейчас же ему позвоню, – засуетился Картер. – Нет, здесь еще одно. Мне надо сначала переговорить с Мейером. Вы бы не смогли попросить его подняться ко мне? Пожалуйста. Стоит мне появиться внизу, как эти пьяные любители дармовщины набросятся мне на шею, и мне уже тогда от них не отбиться.

– Хорошо, я вызову Мейера, – согласился я. Когда я вернулся в гостиную, гул людских голосов уже немного стих. Наконец зазвучала тихая, спокойная мелодия. Одного взгляда на позы гостей, развалившихся на диванах и в креслах, стоявших в комнате, было достаточно, чтобы понять, что музыкантам ничего другого не оставалось, как перейти на лирику. Мейера я застал в том же кресле и за тем же делом – он не отрываясь смотрел сквозь стеклянную панель в бассейн за резвившимися в воде нимфами. Правда, на этот раз, как я заметил, к ним присоединились два сатира.

– Джин, – окликнул я его.

Глянцевый череп Мейера медленно приподнялся, и два старческих глаза потухшим взором уставились на меня.

– Добрый вечер, Холман, – словно выдохнув, произнес он. – Как я понял, даже в моем возрасте здесь есть чему поучиться.

– Да, и не только этому, – согласился я. – Стентон хочет срочно вас видеть. Он ждет вас наверху.

– Должно быть, он сильно перебрал, – покачал головой старик. – Если ему надо, то пусть спустится ко мне, Холман.

– Если он здесь покажется, то ему и через полчаса до вас не добраться. Джин, Стентон в жуткой панике. В его комнате труп, и, прежде чем заявлять в полицию, ему необходимо с вами переговорить.

– Понял, – словно сирена пропел он и стал медленно, опираясь на подлокотники, подниматься с кресла. – Не отыщете для меня Ларри и Чарли? Скажите им, чтобы они тоже прошли к Стентону.

– Конечно, – согласился я.

Мейер долгим взглядом посмотрел сквозь стеклянную панель в полу.

– Жаль, что вынужден покинуть это место, – произнес он. – Хоть я и уверен, что в их игре в салочки победит эта рыжеволосая крошка, но так хотелось дождаться конца.

Чарли я нашел сразу. Он стоял у такого же стеклянного экрана в полу, установленного над “Оазисом”. Я передал ему просьбу босса, и уже через пару-тройку секунд его белый носовой платок, которым он постоянно вытирал с лица пот, исчез в дверном проеме. Отыскать Ларри оказалось сложнее. Заглянув под стол с закусками, я увидел его в компании тотчас смутившейся гурии. Ни тот ни другая особой радости от моего неожиданного появления, увы, не испытали. Однако произнесенное мной имя – Джин Мейер – возымело магическое действие.

С большим трудом мне удалось отвязаться от Себастьяна, Леона Дугласа и Мелиссы Стентон. Сильно пьяные, полураздетые, с туманом в глазах, они окружили меня плотным кольцом. Все трое дружно накинулись на меня с расспросами, но я не мог терять на них время. Я скороговоркой, словно продавец, предлагающий купить какую-то там дрянь, описал, что произошло наверху, и посоветовал им как можно быстрее исчезнуть из этого дома – поскольку вот-вот нагрянет полиция. Едва я успел закончить, как компания дружно кинулась к выходу.

Прихватив большой стакан с бурбоном со столика, за которым стоял слегка покачивавшийся из стороны в сторону осоловелый официант, я прошел в вестибюль как раз в тот момент, когда Мейер со своей свитой уже спускался по лестнице.

– Мы уходим, Холман, – промолвил Джин. – Я думаю, что все будет нормально.

– Конечно, – согласился я. – Он позвонил в полицию?

– Как только мы вышли от него, – ответил Мейер и повел своим длинным носом. – Так вот, относительно вашей встречи с той девушкой. Как ее там?

– Джинни Коупек?

– Да, точно, – качнул он головой. – Теперь в ней нет необходимости, Холман.

– Я с ней уже виделся. Три часа назад, – вежливо заметил я.

– Да? – произнес он и внимательно посмотрел на меня. – Жаль.

– Она мне показалась неплохой девушкой, правда, немного нервной. – И я перевел взгляд на злобное, побелевшее лицо Ларри, который стоял за спиной у Мейера. – От Джинни большой привет. Просила передать, что ваш совет, Ларри, она никогда не забудет.

Ларри разом втянул голову в свои узкие плечи. По его глазам я мог безошибочно перечислить все ругательства, которые уже вертелись у него на языке.

– Да она настоящее дерьмо! – презрительно фыркнул он.

– Вы ошибаетесь, дружок. Чтобы им стать, надо, как вы, им родиться! – решительным тоном заметил я.

Лицо Ларри разом потемнело. Он с угрожающим видом двинулся на меня, но неожиданный окрик “Ларри!” остановил его.

Поводив перед носом парня своим тонким, похожим на сучок пальцем, Мейер опустил руку.

– Не следует говорить ему подобные вещи, Холман, – посоветовал он. – Я уже объяснял вам, что Ларри легко возбудимый мальчик.

– Интересно, Джин. Вы вот утверждали, что держите его около себя, потому что он вам полезен, – раздраженно произнес я. – А Чарли вам тогда должен быть вдвойне полезен. Уверен, что он получает удовольствие, наблюдая за Ларри, когда тот на теле жертвы вырезает свои инициалы. Или я не прав?

– Мистер Мейер! – не сдержался Чарли Сэгар. Белый носовой платок словно птица взлетел у него над головой. – Я протестую, мистер Мейер! – провизжал он. – Меня оскорбили! Я настаиваю, чтобы…

Поднятый палец босса разом прервал протесты бухгалтера.

– Не надо настаивать, Чарли. Ты никогда этого не делал, а начинать уже слишком поздно. – Мейер указал пальцем на меня. – А вам, Холман, не следовало бы так выплескивать свои эмоции. Времени осталось мало, а у нас с вами еще так много важных дел.

– Возможно, вы правы. Джин, – спокойно ответил я.

– С тем толстячком наверху мы пришли к обоюдному согласию, – не совсем уверенно произнес старик. – Теперь между нами никаких проблем не осталось.

– Полагаете, что их не осталось вовсе?

– А вы считаете, что есть? Они связаны с вами, Холман, или со мной?

– В основном со мной, но мне все же кажется, что они касаются и вас.

– Имеете в виду эту девушку, Коупек?

– Держите вашего телохранителя подальше от нее, Джин, – посоветовал я. – Не важно, рано или поздно, Ларри все равно кто-нибудь прикончит, но если он хоть пальцем тронет Джинни, его прикончу я.

С ненавистью посмотрев на меня, Ларри издал гортанный шипящий звук.

– А я надеялся, что мы с вами прекрасно поладили, – с намеком произнес Мейер. – Вы же не хотите доставить нам лишних хлопот, Холман?

– У вас их и без меня навалом. Джин. Но если у меня не будет выбора, за мной не заржавеет.

Мейер секунд десять тщательно изучал мое лицо, затем слегка вздохнул.

– Ларри! – позвал он.

– Да, мистер Мейер! – откликнулся тот и мигом оказался рядом.

– Хочу, чтобы ты внимательно посмотрел на мистера Холмана, – сказал ему босс. – Хорошенько посмотри, Ларри.

Парень злорадно уставился на меня. В его глазах, казалось, отразилась вся ненависть, накопленная человечеством за все время его существования.

– Я смотрю, мистер Мейер!

– И что ты видишь? – спросил его босс.

– Хвастуна с крепким телосложением! – почти взвизгнул Ларри.

– Я не люблю драматических воплей, – словно самому себе сообщил Мейер. – Хотя, может быть, ты и прав, Ларри. И сколько же на вашем счету убийств, Холман?

Я удивленно поднял брови, но Мейер сделал вид, что этого не заметил.

– Пять, – небрежно бросил я.

– И каким образом вы убивали, Холман?

– Троих застрелил, одного пырнул ножом и еще одного задушил.

– Спасибо за откровенность. – Мейер перевел взгляд своих давно потухших глаз на парня. – Вот видишь, Ларри? И я уверен, что он нам не солгал. Не следует недооценивать людей. Если назвать человека хвастуном, это еще не значит, что он таковым является.

– Я понял вас, мистер Мейер, – поспешно ответил телохранитель. – Я все понял! – Ларри вновь взглянул на меня, и в его взгляде на этот раз появилось нечто похожее на подобострастие. – Пятерых, говорите? – переспросил он и с вороватым видом облизнулся. – Так, может быть, мне теперь держаться подальше от вас, мистер Холман?

– Совсем не обязательно, – улыбнувшись, ответил я, – а вот к Джинни Коупек я бы посоветовал даже не приближаться.

– Теперь нам надо идти, – заторопился Мейер, – а не то минут через пять здесь появятся блюстители порядка.

– Спокойной ночи, Джин, – пожелал ему я. Худая, словно у скелета, рука, медленно поднялась и потянулась ко мне. Я осторожно пожал ее, опасаясь, что она вот-вот отвалится.

– До свидания, Рик, – попрощался со мной Мейер.

Все трое покинули дом, а я тотчас поспешил в гостиную в надежде пропустить еще один бурбон до того, как нагрянет полиция. Бармена я сначала не увидел – тот, как я заметил потом, без чувств валялся на полу, но спиртное на столике стояло, и я мог спокойно приложиться к своему любимому бурбону. Я уже поднес стакан к губам, как тут же почувствовал на своем плече чью-то руку.

– Извините! – раздалось у меня за спиной.

Я обернулся и увидел блондинку с кукольным личиком.

– Как тесен мир! – воскликнул я так радостно, словно только что сам придумал эту избитую фразу.

– Боюсь, что я все-таки потеряла свои трусики, – пьяно улыбнулась она.

– Если на такой вечеринке вы потеряли только их, то вам еще повезло, дорогая, – заверил я женщину.

– Я хотела вас спросить, они вам нигде не попадались? – Она явно не поняла того, что я ей только что сказал. – Они такие черненькие, кружевные, – продолжила блондинка. – Понимаете, я танцевала…

– Твист Виргинских островов и совсем забыли о слабой резинке, – закончил я за нее.

– А откуда вы знаете? – искренне удивилась она.

– Я уже наступал на них, – напомнил я. Она быстро захлопала ресницами и подняла на меня свои осоловелые глаза.

– Видите ли, я их во что бы то ни стало должна найти. Мой муж не смог прийти со мной – у него сверхурочная работа. Теперь он ждет дома и, наверное, меня не поймет – он же никогда не видел, как танцуют твист с Виргинских островов, – плаксивым голосом протянула она и на несколько секунд закрыла глаза. – Конечно же, он сразу заметит, что я пришла без…

– А! Да пропади они пропадом! – дружно воскликнули я и блондинка.

Женщина встала на цыпочки и в упор принялась рассматривать мое лицо.

– Да, теперь я вас припоминаю! – наконец радостно произнесла она и закивала. – Вы тот, кто сначала наступил на мои трусики, а потом так любезно передал их мне.

Да, это вы! А потом сразу же погас свет. – Ее и без того почти ничего не видящие глаза подернулись туманом воспоминаний. – Боже! У вас такие ледяные руки!

Покачиваясь, она кинулась к лифту и, остановившись перед ним, обернулась, бросила на меня загадочный взгляд, затем шагнула в кабину. Последнее, что я успел заметить, – ее оживленно шевелившиеся губы.

Едва мне удалось справиться с бурбоном, как в гостиной раздался звук, похожий на тихое завывание сирены, и тут же мне на грудь бросилась пьяная взъерошенная брюнетка и сразу же отскочила в сторону. На такое могла быть способна только одна-единственная гурия Стентона, подумал я – и не ошибся.

– Привет, Пола, дорогая, – вяло произнес я.

– Ой, это вы, мистер Коулман! – посмотрев на меня косившими глазами” радостно завопила девушка.

– Да, это мистер Коулман, – уныло подтвердил я, обратив внимание, что ее пышная грудь почти полностью вывалилась наружу.

– Вы не видели мистера Стентона? – встревоженно спросила она. – Вот уже несколько часов ищу его, а он как сквозь землю провалился!

– А в “Оазисе” искали?

– Только что оттуда, – кивнула Пола и подняла на меня свои затуманенные глаза. – Я нашла там трех Стентонов, но ни один из них не оказался настоящим. Похоже, Стентон – очень распространенная фамилия. Правда, мистер Фолман?

– Совершенно верно. В Сахаре все оазисы просто кишат Стентонами, – согласился я. – Думаю, настоящий мистер Стентон уже улегся спать.

Пола, видно, засомневалась в моем предположении, но никак не могла его опровергнуть.

– Мой мистер Стентон не какой-нибудь там слабак, – наконец произнесла девушка. – Он не уходит с вечеринки, пока все не закончится.

– Пола, дорогая, гулянка уже подошла к концу, – попытался вразумить ее я. – Разве не слышишь, что музыканты играют отходную? Прислушайся.

Секунд на пять она замолчала, пытаясь расслышать хоть какие-то звуки, потом решительно замотала головой.

– Не слышу никакой музыки! – фыркнула девушка. – Это всего лишь вой полицейской машины.

– Нет, Пола, дорогая, просто полицейские играют ту же мелодию. И знаешь почему?

Глаза девушки еще ближе сдвинулись к носу.

– Почему? – прохрипела она.

– Потому что твой мистер Стентон – убийца.