Текст книги "Убийство в закрытом клубе"

Глава 9

Я медленно пересек гостиную, над которой, казалось, только что пронесся торнадо. Теперь в ней царила гробовая тишина. Кое-что из хлама обслуга уже вынесла, но следы бурного веселья оставались – прожженная сигаретным пеплом обивка диванов и кресел, опрокинутые пепельницы с окурками, пятна от пролитых напитков. Неожиданно мое внимание привлек какой-то странный предмет, торчавший между мягким сиденьем дивана и его спинкой. Я подошел ближе и, подцепив пальцем, вытащил его оттуда. Этим предметом оказались черные кружевные трусики. На мгновение меня охватило чувство досады – я представил, что переживет муж блондинки, лишь только она заявится домой.

На лифте, напоминавшем птичью клетку, я спустился в цокольный этаж. Бассейн остался на месте, но на то, чтобы привести его в первоначальное состояние, потребовалось бы порядка тысячи долларов. Две искусственные пальмы “Оазиса” склонились под углом в сорок пять градусов. В моей голове теснилась масса причин, способных объяснить, почему они вдруг завяли, но мне особенно понравилась только одна-единственная – Пола, искавшая здесь Стентона, невзначай дыхнула на них.

Часы показывали уже четыре. Если разговор с полицией для Стентона прошел нормально, то он в любую минуту мог выйти из своей комнаты. Судя по удивленно-восторженным лицам молодых полицейских, которые из самых неожиданных мест периодически извлекали на свет хихикавших голых гурий, легко представить, какой теперь огромной популярностью будет у них пользоваться владелец дома. Не трудно угадать, как легко сошли бы Стентону и все последующие убийства, приурочь он их к концу таких пирушек, как эта.

Из бассейна я снова поднялся в гостиную и не спеша направился в холл, но никого из домашних так и не увидел – обслуга Стентона, прослышав о том, что случилось с Альбертом, мигом слиняла. Их страх был понятен мне – если в полночь хозяин убил своего дворецкого, то за завтраком ему ничего не стоило пристрелить любого из них.

Полицейские уже уехали. Перед тем как покинуть дом, Стентон сообщил мне, что его в конторе ждет адвокат, вызванный Мейером, и, видимо, весьма надежный, поскольку сам он для человека только что совершившего убийство выглядел на редкость спокойным. Я бы не удивился, если бы Картер, собрав весь свой штат, двинулся в клуб “Гарем” выяснять, не является ли в действительности его заведение центром распространения наркотиков.

Оставшись один в доме, я поднялся к себе в комнату, достал из сумки лежавший на ее дне револьвер, сунул его в кобуру, висевшую у меня под пиджаком, и сразу почувствовал себя более уверенно. Спустя пару минут я услышал, как у подъезда дома остановилась машина.

Когда я оказался в вестибюле, в замочной скважине входной двери уже поворачивался ключ. Через секунду дверь резко распахнулась, и в дом легкой походкой вошел Картер. Он так сильно захлопнул за собой дверь, что по всему дому прокатилось громкое эхо.

– Что произошло с остальными девяносто девятью участниками вечеринки? – ухмыльнувшись, спросил Стентон и через пару секунд добавил:

– А то я будто не знаю!

– А я в гостиной нашел непочатую бутылку бурбона – кто-то из гостей собирался прихватить ее с собой, но забыл. Выпить не хотите?

– Просто горю желанием, старина! – радостно воскликнул Стентон. – Ведите меня к ней!

Зайдя на кухню, я прихватил лед и, вернувшись в гостиную, нашел единственный диван, на который можно было сесть, не испачкав костюм, взял два стакана и, положив в них лед, налил бурбона. К этому времени в гостиной появился Картер.

– Ну, какие новости? – спросил я его.

– Отпущен под залог в размере десяти тысячи долларов, – с улыбкой произнес Стентон. – На такой исход даже султан не может пожаловаться. Не так ли, Холман?

– Адвокат Мейера, должно быть, способен творить чудеса.

– Вы же знаете Джина – адвокат у него лучший из лучших!

– Только вот его вид, когда он от вас сегодня уходил, внушал мне серьезные опасения, – рассеяно заметил я.

– Его вид? – насторожился он. – Почему?

– Не принимайте это так близко к сердцу. Мне показалось, что Мейера никогда не удастся уложить в гроб – он перед этим просто рассыплется в прах.

Стентон откинулся на спинку дивана и хмуро посмотрел на меня:

– И какие же блестящие мысли посещают вас, Холман!

Я снова окинул взглядом гостиную, напоминавшую поле боя.

– Все ваши вечеринки заканчиваются так же? Стентон мельком осмотрел комнату:

– Конечно. А что здесь такого? После завтрака придет группа уборщиков, и к обеду все засияет, как и прежде.

– И такие гулянки доставляют вам удовольствие, Стентон. Интересно, во сколько же они вам обходятся?

– А вам-то что?

– Да так, любопытно, – ухмыльнулся я. – Такую сумму даже страшно себе представить.

– Точно не знаю, – пожал он плечами. – Где-то тысячи полторы. Да, кстати, вы не заходили в бассейн? В ответ я утвердительно кивнул.

– Ну и как он?

– Словами не описать, дружище.

– Значит, еще пара сотен уйдет на его очистку. Всегда после таких купаний забивается слив.

– Кем? Затонувшими гуриями? Он осуждающе посмотрел на меня:

– Холман! Для четырех часов утра у вас чересчур острый язык!

– Неужели вы считаете меня таким же наглецом, каким вас считает Пола? – спросил я.

Стентон нервно провел растопыренными пальцами по своей гриве белокурых волос, затем поднес стакан к губам и залпом выпил. Теперь он выглядел очень уставшим и постаревшим лет на пять.

– Может, вам и не привыкать к подобным вещам, но для меня на сегодня хватит! Я иду спать, – недовольно проворчал Стентон.

– Нет, подождите, Картер, – холодно остановил его я. – Вы втянули меня в свои проблемы, а мне это совсем не нравится. Надо во всем разобраться.

Стентон удивленно посмотрел на меня:

– Черт возьми! О чем вы?

– О Ширли Себастьян, Альберте, Джине Мейере, наконец. Я же сказал, что вы создали для меня дополнительные проблемы.

– Не мучьте меня больше, Холман, лучше выставьте мне за это дополнительный счет, а я отнесусь к нему с должным пониманием!

– С таким же, с каким вы отнеслись к Ширли? – напомнил я.

В его голубых глазах мелькнул огонек.

– С этим уже покончено! – выпалил он. – Если бы я не помог тогда Альберту, на моей карьере пришлось бы ставить крест.

– Вы водрузили его на это место гораздо раньше, дружище. В тот день, когда вашим компаньоном стал Джин Мейер, вы уже обрекли себя.

– Вы что, с ума сошли? – взорвался Стентон. – Между мной и Джином прекрасные отношения! Возникли некоторые недоразумения, но мы их все уладили сегодня ночью, там наверху!

– Вы пообещали ему, что вернете в кассу пятьдесят тысяч, поскольку вам теперь не нужно платить Альберту за его молчание?

Лицо Стентона неожиданно посерело.

– Что? – прошептал он. – Что вы сказали?

– Вы – омерзительная личность, друг мой, – спокойно констатировал я. – Вам, должно быть, пришлось здорово потрудиться, чтобы стать таким. Вы как хамелеон, который меняет свою окраску в зависимости от окружения. Тот Картер Стентон, которого всего каких-то пять минут назад так ненавидели, в течение последующих пяти минут превращается вдруг в отличного малого, всеобщего любимца. Вы втянули меня в грязную интригу, когда вчера вечером изложили свой безумный план поимки потенциального убийцы.

Стентон дрожащими пальцами вынул сигарету и нервно закурил.

– В том, что личность моя вам противна, я никогда не сомневался, Холман! Не забывайте, что я вас нанял. Дело теперь закончилось, и я не буду возражать, если вы тотчас уберетесь из моего дома.

Он даже не посмотрел мне в глаза, когда закончил последнюю фразу. “Неужели Стентон сам не почувствовал, как фальшиво прозвучали его гневные слова”, – подумал я.

– Теперь наберитесь терпения и выслушайте меня, дружище, – спокойно произнес я. – Не знаю, сколько у нас осталось времени и осталось ли оно вообще. Итак, вы утверждаете: Ширли Себастьян убил Альберт, который опасался, что вы под давлением вашего окружения расколетесь и расскажете истинную историю гибели девушки. Поэтому он и задумал вас убить.

– Об этом мы уже говорили, – хмуро заметил он. – Какой смысл снова толочь воду в ступе?

– Но теперь посмотрим на упомянутый случай немного по-другому, – проворчал я. – Возьмем для начала письма с угрозами. Вы все время подчеркивали, что каждое из них оказывалось в таких местах, куда незамеченным мог проникнуть только тот, кто хорошо вас знал. Вы находили их в ящике комода, в письменном столе – и даже на крышке унитаза в вашей ванной. Вы даже, как я помню, спрашивали при мне Альберта, не оставлял ли он что-нибудь там. Эти письма не могли быть делом рук дворецкого. Он никогда бы так не поступил, потому что все подозрения сразу же пали бы на обслугу. Альберт наверняка послал бы их по почте.

– Альберт мертв! – прорычал Стентон. – И ничего теперь не доказать, Холман!

– В тот вечер изнасиловать Ширли Себастьян попытался не Альберт, которого якобы прельстило, что она единственная не побывала в вашей постели, – спокойно продолжил я. – На нее набросились вы, друг мой, потому, как настоящий султан, полагали, что каждая гурия из вашего гарема просто обязана разделить с вами ложе! Если вам не удавалось добиться этого подкупом, использовали шантаж, а если и это не срабатывало, вам ничего не оставалось, как насильно овладеть ею. Так что это вы запаниковали, когда поняли, что девушка умерла, и обратились за помощью к Альберту. Могу себе представить, какое облегчение испытали вы, благополучно вернувшись домой после того, как отвезли труп девушки на ее квартиру. Звонок Мейеру вернул вам уверенность: тот пообещал, что подругой убитой займется сам. Какая гора тогда свалилась с ваших плеч! Вы чувствовали себя в полной безопасности до тех пор, пока мысли об Альберте не стали докучать вам. Стоило забыть улыбнуться ему, как вас тотчас охватывала дрожь оттого, что он пойдет и все о вас расскажет. Возможно, вы даже не столько боялись полиции, сколько Пита Себастьяна, одно воспоминание о котором ввергало вас в ад. – Стентон слушал, неподвижно уставившись в одну точку, и тщетно пытался не выдать своего волнения. Теперь я видел перед собой жутко перепуганного маленького, ничтожного человечка. – Мейер велел Чарли рассказать мне про бухгалтерские книги, – холодно продолжил я. – Получается, что кассу доить вы начали сразу же после смерти Ширли. Могу поклясться, что время исчезновения денег из кассы совпадает со временем поступления новых сумм на счет Альберта.

– Все, что вы говорите, недоказуемо! У вас нет улик! – взревел Стентон. – Это не что иное, как плод ваших фантазий, Холман!

– Доказать, что я прав, не так уж и трудно. Но не думаю, что в этом есть необходимость.

– Что вы хотите этим сказать, черт возьми?

– Когда ночью Мейер поднялся к вам, вы похвастались ему, как ловко вы убрали Альберта, – теперь обвинить вас в убийстве Ширли вряд ли кто сможет. Первоклассному адвокату действительно ничего не стоило бы представить вас жертвой, отразившей нападение, тогда как показания вашего дворецкого могли бы вам стоить всего, что вы имели. Теперь, пусть даже получив несколько лет условно, вы бы вышли из здания суда хоть и не осыпаемый розами, но в глазах у всех почти победителем. С долгами Мейеру вы расплатились бы, благо, что не надо одаривать Альберта за его молчание. Отныне оставалась одна загвоздка – Джинни Коупек, подруга Ширли, от которой для вас исходила угроза. Если кому-то удалось бы ее разговорить, она рассказала бы не только о том, что Ширли уволили за отказ переспать с владельцем клуба, но и о том, как Маллер сразу же после гибели подруги спрятал ее от полиции, увезя на три дня за пределы города. Она рассказала бы и о том, что Ларри грозился ее убить, если та только обмолвится об истинных причинах смерти Ширли. Вы убедили Мейера ликвидировать девушку, чтобы она не могла свидетельствовать против вас обоих. Интересно, что вы ему пообещали, Стентон?

– Вы свихнулись, – дрожащим голосом произнес он. – Я не хочу вас больше слушать!

– А пообещали вы ему, думаю, свою долю акций клуба по заниженной цене, – предположил я. – Об этом нетрудно догадаться, дружище. Вы там наверху пришли к соглашению, а когда Мейер спустился, я имел с ним беседу.

Тут Стентон даже подскочил на месте:

– Вы что?

– Я предупредил его, чтобы они не трогали Джинни Коупек.

Стентон иронически взглянул на меня и рассмеялся:

– Вы же сами описали мне Мейера как крутого гангстера, подчеркнув, что стоит ему только пальцем пошевелить, как добрая половина наших бандитов встанет на его защиту. И вы думаете, что я после этого поверю, что Джин вас испугался?

Я достал сигарету и закурил.

– Разве вам, старина, не знакомо такое понятие, как преднамеренный риск? – спросил я. – Это то, на что всю свою жизнь шел Джин Мейер. Захват партии спиртного и его реализация в период “сухого закона” – преднамеренный риск, убийство агента федеральной службы – тоже. Впрочем, как и убийство Джинни Коупек. – Сидя в этой огромной гостиной, я вдруг почувствовал себя заключенным, отбывающим пожизненный срок, так противно мне стало находиться наедине с этим мерзавцем Стентоном. – Сейчас я вам объясню все по порядку, Стентон. Пообещав убить девушку, Мейер шел на преднамеренный риск. После разговора со мной он кое-что понял. А понял он вот что. Первое – я знаю, почему вы убили своего дворецкого, и второе – мне известно о том, что вы с его помощью затеяли ликвидировать Джинни Коупек, поскольку я сам потребовал от него не трогать девушку. На такое явное убийство, когда заведомо известны его исполнители, он никогда не решится. Видите, как все просто объясняется?

Внезапно глаза моего собеседника зловеще засверкали.

– А теперь я вам, сукиному сыну, кое-что скажу! – рыкнул он. – Риск для Мейера будет сведен к минимуму, если он сначала уберет вас! Об этом вы не подумали, дружище?

– Подумал. И на такое может решиться Джин. Но стоит ему повнимательнее к вам присмотреться, он скорее всего передумает. Ведь Мейер поймет, что для него больше опасны вы, а не я.

– Какую же опасность я для него представляю? – закричал он. – Я же уступлю ему акции, и деньги он начнет лопатой грести!

– Не забудьте, Стентон, что именно Мейер натравил на вас Чарли Сэгара, чтобы тот разобрался в ваших финансовых махинациях, – заметил я. – А какому огромному риску вы подвергли совместное с ним предприятие под названием клуб “Гарем”, когда так опрометчиво вляпались в историю с Ширли Себастьян? И это тогда, когда вы могли без проблем переспать с любой из тридцати девушек из того же “Гарема”? Только дурак или сексуальный маньяк решится на такое. Вы думаете, что Джин вам все это простил?

– Откуда я знал, что у девушки больное сердце? – грустно спросил Стентон.

– Вам следовало бы сначала подумать, а нет ли у нее приятеля, который вступится за нее. Зачем же вы так рисковали? Вот так-то, Стентон. Возможно, что сейчас Мейер сидит и решает, а не лучше ли ему избавиться от такого компаньона.

– А может быть, он уже кого-нибудь послал вас прикончить!

– Да, Картер, вы абсолютно правы. Мейер просто обязан сделать между нами выбор – от кого ему целесообразнее избавиться, от вас или от меня.

В глазах Стентона отразился непомерный ужас.

– От вас или от меня? – переспросил он дрожащим от страха голосом. – Правда, Холман, вы действительно так думаете?

– Я совершенно уверен в этом, – кивнул я. – Вот поэтому мы здесь сидим и ждем, чтобы убедиться, на кого же из нас пал выбор Мейера.

– Что?

– Мейеру нужно действовать быстро. Для него чем раньше решится вопрос с нами, тем лучше – меньше будет проблем.

– Если так, то какого черта мы здесь сидим? – истерически завопил Картер. – Мы можем сесть на самолет или…

– От Джина и на космическом корабле никуда не скрыться – он вас достанет везде! Так что для нас лучше всего не дергаться, спокойно сидеть и ждать своей участи. Убьет-то он всего одного из нас – так что у нас с вами шансы на выживание одинаковые – пятьдесят на пятьдесят. Что ж, совсем неплохо.

– Клянусь, Мейер выберет вас!

– Не понимаю, чего вы так суетитесь, Картер? – пожал я плечами. – Вы же все равно на этом свете не жилец. Если даже Мейер вас не уберет, то вас сцапает полиция, если не она, то до вас уж точно доберется Пит Себастьян. Расслабьтесь, старина. Теперь вам остается только гадать, какого калибра пулю вы получите.

– Заткнитесь!

– Интересно, а кто же унаследует ваш журнал, Картер? – небрежно спросил я. тер?

– Да заткнитесь же вы! – взмолился он.

– Думаю, лучше всего, если им окажется Дуглас. Он вроде бы собирается жениться на Мелиссе, а та, когда вас не станет, получит солидную страховку…

Стентон резко повернулся ко мне всем телом, крупные капли пота струились по его лицу.

– Я сматываюсь отсюда, Холман! – выкрикнул он. – Я не хочу здесь сидеть и ждать своей смерти! И не пытайтесь остановить меня!

Неожиданно раздался резкий звонок в дверь, Стентон пронзительно взвизгнул, зажал рот руками и, завалившись на диван, затрясся в истерике.

– Вы не хотите открыть дверь, Картер? – спросил я.

– Нет! – сквозь сдавленные рыдания вымолвил он.

– Должно быть, они прибегли к давно испытанному способу – один звонит в дверь, чтобы отвлечь внимание, а другой проникает в дом через заднее окно и делает свою работу.

Вытянув ноги, Стентон распростерся на диване и, зарывшись головой в мягкие подушки, жалостливо завыл. В этот момент он стал так похож на малыша, горько плачущего в подол своей матери.

Я поднялся с дивана и направился в вестибюль открывать входную дверь.

Глава 10

Я прекрасно знал, как в подобных случаях следует открывать дверь. Приняв немного в сторону и сжав в правой руке револьвер 38-го калибра, я левой повернул дверную ручку, давая возможность звонившему самому открыть дверь и войти. Едва щелкнул замок, как входная дверь резко распахнулась, и прежде чем успел распознать вошедшего, я получил два последовавших один за другим увесистых тумака. Первый пришелся мне в солнечное сплетение, второй – в грудь пониже сердца. Падая на пол, я выронил револьвер, и тот, описав дугу, отлетел в сторону. Перевернувшись раз пять-шесть по полу, я оказался на спине и тут же понял, что сил на то, чтобы подняться, у меня нет, и буквально через секунду огромная масса человеческого тела нависла надо мной. От злобы лицо Пита Себастьяна было почти таким же черным, как и его кудрявые волосы, в глазах горела ненависть.

– Вы попались мне под руку, Холман, – без тени сожаления сурово заявил он. – Ничего против вас не имею, но не мешайте мне совершить то, что задумал. Никто теперь не в силах остановить меня! Никто!

Я попытался открыть рот, чтобы возразить, но тут же понял, что и дышать-то могу с большим трудом. Пару секунд Пит наблюдал за моими тщетными попытками объяснить ему, чтобы он не вел себя как идиот, что Картер Стентон уже конченый человек и что ему теперь недолго гулять на свободе.

Себастьян отошел от меня и решительно, хотя и не так молниеносно, как он ворвался в дом, направился в гостиную. Сделав первый после нанесенных мне Питом ударов вдох, я подумал, а не перевернуться ли на живот, и тут меня охватил страх – у меня возникло ощущение, что стоит мне лишь оторвать плечи от пола, как сердце мое просто вывалится из груди.

Мне все же удалось сначала перебороть страх, а затем перевернуться на живот. Все мои жизненные органы остались на месте – значит, дыры от второго удара Пита в моей груди не появилось. Спустя некоторое время я уперся в пол коленями и локтями, а потом с локтей встал на руки. На это, казалось, ушло три года моей жизни.

Из гостиной за все это время не раздалось ни звука, и я испугался, что самое страшное из того, что могло случиться, уже произошло, и теперь мне не оставалось ничего, кроме как самому в этом убедиться. Похолодев от ужаса, я пошарил глазами по полу и в футе от своей правой руки увидел револьвер. Снова зажав его в пятерне, я, сильно качаясь, поднялся на ноги и неуверенной походкой пьяного матроса в сильный шторм, шатаясь, побрел в гостиную.

Войдя в нее, я увидел немую сцену – над диваном, на котором, спрятав лицо в подушках, подрагивая всем телом, лежал Стентон, не шевелясь, словно восковая фигура, застыл Пит Себастьян. Сделав еще несколько уже более уверенных шагов к дивану, я остановился. Теперь до меня доносились всхлипывания Картера, которые по мере моего приближения к дивану становились все громче. Я уже находился футах в десяти от Картера, когда Пит оторвал от него взгляд и удивленно уставился на меня.

– Я пришел убить мужчину, – разочарованно произнес он и указал рукой на диван. – А это что?

Услышав голос, Стентон оторвал от подушек голову и испуганно уставился в мрачное лицо трубача. Похоже, этот миг, когда кошмар и реальность слились воедино в сознании жертвы, и явился переломным в поведении Картера. Взвизгнув, толстяк мгновенно соскочил с дивана и опрометью кинулся к двери в дальнем конце комнаты.

Но там его уже ждал Маллер. Судя по всему, Ларри и Пит, не сговариваясь, почти одновременно оказались здесь. Тогда как Себастьян проник в дом через входную дверь, Ларри неслышно пробрался через черный ход и неожиданно, словно черт из рукомойника, предстал перед обезумевшим от страха Стентоном.

Сообразив, кто перед ним, Картер бросился к нему с криком:

– Ой, Ларри! Они хотят меня убить! Ты должен остановить их! Помоги же мне, Ларри!

Черные точки глаз на мертвенно-белом лице телохранителя Мейера уставились на Стентона.

– Конечно, мистер Стентон! – зловещим тоном произнес тот и оскалил зубы.

– Пит! – что было сил крикнул я трубачу, и тот вопросительно посмотрел на меня. – Да спрячь же куда-нибудь свое огромное тело! Или ты хочешь, чтоб тебя подстрелили?

Быстро сообразив, в чем дело, Себастьян резко опустился на колени, ползком пробрался за диван и скрылся за его спинкой.

Ларри, не переставая зловеще улыбаться, позволил Картеру приблизиться к нему на десять футов.

– Моя услуга дорого стоит, мистер Стентон, – ликующе произнес он.

Неожиданно парень выкинул перед собой обе руки, в которых держал автоматический пистолет со спиленным стволом, и, нажав на спусковой крючок, выпустил в Стентона целую очередь.

Толстяк тотчас обмяк, словно тряпичная кукла, медленно повернулся и, широко раскинув руки, завалился на ковер. На том месте, где только что белело его лицо, возникло чудовищно кровавое месиво. Ларри умышленно разворотил ему голову, так как с такого близкого расстояния промахнуться было невозможно.

Меня с ним разделяло футов тридцать, и я, сделав несколько шагов, пока тот с садистской улыбкой на губах разглядывал труп, на треть сократил это расстояние. Ларри оторвал от убитого взгляд и радостно оскалил на меня зубы.

– Ну, подходи ближе, ублюдок! – прошипел он. – Следующая очередь в тебя.

– Спокойнее, Ларри, а не то промахнешься. У тебя же один шанс из тысячи.

– Уж я-то в тебя не промахнусь! Тоже мне, супермен выискался! – презрительно фыркнул он, нисколько не сомневаясь, чем кончится для меня этот разговор. – Такого случая я ждал с момента нашей первой встречи, когда ты повел себя как ровня нашему престарелому боссу!

– Кажется, в тот день старик смешал тебя с дерьмом, – напомнил я. – Никогда до этого я так еще не смеялся! – Его лицо вытянулось и потемнело, на скулах вздулись желваки с зеленоватым оттенком. – Ты гнида, парень, – злобно рявкнул я, – и прекрасно знаешь об этом. Не так ли? – Откуда-то глубоко из его глотки послышалось шипение, и я заметил, как побелел его палец, лежавший на спусковом крючке автоматического пистолета. – Целься лучше, Ларри, – теперь уже весело сказал я, – помни, у тебя остался последний шанс. – Его черные как дыры глаза непрерывно следили за моей рукой, в которой я сжимал револьвер 38-го калибра. – У меня шансов больше. Шесть к твоему одному, парень.

– Ты не успеешь выстрелить! – сердито воскликнул Ларри. Судя по тому, во что превратилось лицо Стентона, я смел надеяться, что патронов в его двадцатизарядном магазине уже не осталось. Но полной уверенности у меня не было. – Ну, сделай еще пару шагов, ублюдок! – хриплым от злобы голосом выпалил он. – Хочу вмазать промеж глаз, чтоб твоя голова с плеч слетела. Вот чему бы я порадовался, ублюдок!

Уверенность, с которой продолжал держаться этот профессиональный убийца, понемногу заставила меня засомневаться в счастливом исходе нашего поединка. Я уже начал подумывать, что одному мне с Ларри не справиться.

– Холман! – рядом со мной раздался голос. От неожиданности кожа моя покрылась мурашками – я совсем забыл, что в гостиной вместе с нами находился еще и Пит Себастьян.

– Пит? – не отрывая от Маллера взгляда, откликнулся я.

– Я уже почти рядом с вами, – медленно произнес Себастьян. – Всего в двадцати футах от вас.

– Да?

– Почему бы нам вместе на него не двинуться? – спокойно предложил Пит, словно речь шла о погоде. – У него остался всего-то один магазин, да и тот перезарядить не успеет. Даже если он и выстрелит в меня, вы его прикончите, а если в вас, то я переломаю ему хребет.

– Хребет? – бодрым голосом переспросил я.

– А может, шею, – не повышая голоса, предположил Пит. – Все равно что, лишь бы принесло желаемый результат.

– Так что пошли вместе! – предложил я. – Делаем первый шаг – раз! Второй, третий;

Теперь я уже находился футах в двенадцати от дула пистолета, направленного на меня Ларри. Здесь было от чего испугаться.

На секунду Ларри перевел взгляд на Пита, затем снова уставился на меня через мушку прицела. Я увидел, как скривились его губы и как на лбу выступили мелкие капли пота.

– Еще один шаг, и я всажу в тебя пулю! – злобно прошипел он.

– В кого? – вежливо спросил я.

Пытаясь подавить страх, Ларри закусил нижнюю губу.

– Пит, на кого он похож, а? – насмешливо спросил я.

– Не знаю, – задумчиво произнес Себастьян. – Его вид не поддается описанию. Но готов поклясться, что после рождения его домой доставили в помойном ведре!

Дуло на мгновение повернулось в сторону Пита, а затем снова нацелилось на меня.

– Теперь я понял, на кого он похож. По кряканью он мне напомнил селезня, но поскольку на нем нет перьев, то больше чем на ощипанную курицу не тянет!

Заметив, как от злобы на лице Ларри вдруг вздулись крупные пузыри, я вскинул револьвер и, нажав на спусковой крючок, метнулся в сторону, особенно не рассчитывая, что сражу его наповал. Я считал бы огромной удачей, если бы хоть одна из четырех или пяти пуль, выпущенных мной, задела его.

В ту же секунду выстрелил и Ларри, я почувствовал, как его пуля обожгла мне щеку. Падая, я обо что-то ударился плечом и заполз за массивный диван и, когда выглянул из-за его спинки, понял, что мне повезло больше, чем Ларри, – одна из моих пуль через переносицу все же вошла ему в голову. Его тело безжизненно рухнуло на пол.

Едва я успел подняться на ноги, как ко мне подбежал Себастьян. Его обычно смуглое лицо стало белее мела, а черная копна кудрявых волос напоминала мокрую швабру.

– Не дай бог пережить еще раз что-нибудь подобное, – глубоко выдохнул он.

– Надо иметь мужество, чтобы вот так, с пустыми руками, идти на убийцу, – восхищенно произнес я. – Пока ты не предложил двинуться на него, я уже подумал, что нам придется стоять здесь аж до самого Рождества!

– Да ладно, – вяло улыбнулся Пит. – Не такой уж я и смельчак, все время гадал, а что бы сделал сам, окажись на его месте. Конечно же я стал бы стрелять в того, кто с оружием!

– В полицию не позвонишь? – попросил я его. – Ты мне потребуешься, Пит, чтобы засвидетельствовать, что я убил Ларри в порядке самообороны.

– О чем разговор? Конечно позвоню.

– А мне надо еще кое-что сделать, – сказал я. – Это недолго.

Выйдя из дома, я окинул взглядом улицу и увидел ярдах в пятидесяти припаркованный “кадиллак” черного цвета. При свете уличного фонаря я сумел разглядеть до боли знакомый лысый череп человека, сидевшего на заднем сиденье автомобиля. Как только я подошел к машине, стекло дверцы поползло вниз, и тут раздался шепот, исходивший от пассажира, занимавшего место рядом с Мейером. По взметнувшемуся над его головой белому носовому платку я понял, что это вечно обливавшийся потом Чарли Сэгар. Прежде чем я успел что-либо произнести, он высунулся из окна, посмотрел на меня сквозь толстые линзы очков своим каким-то трогательно-беззащитным взглядом и, предчувствуя, каким будет мой ответ, дрогнувшим голосом спросил:

– А где Ларри?

– Ларри мертв, Чарли, – мягко объяснил за меня Мейер. – Иначе с какой бы стати здесь оказался Холман?

Грузное тело бухгалтера плюхнулось на сиденье, и темнота в салоне машины поглотила его. Словно исполнив реквием по своему соратнику, Чарли пару раз громко высморкался в носовой платок и затих.

– Джин, Стентон мертв – ваш парень превратил его лицо в кровавое месиво и сам погиб, – тихо сообщил я.

– Тогда он хоть отчасти справился с задачей. Но Ларри всегда был таким вспыльчивым. В конце концов это и погубило его. Скверная черта характера, не правда ли, Рик?

– Вы совершенно правы, – согласился я, – плохо, когда человек не в силах унять своих эмоций. Джин, теперь эта девушка, Коупек, ни для кого опасности не представляет?

– Какая еще Коупек? – удивленно спросил Мейер. – Никакой девушки с такой странной фамилией я не знаю.

– Спасибо, – поблагодарил я его. Я уже собрался отойти от машины, как снова услышал голос Мейера.

– Рик! – крикнул он, и это уже не прозвучало как слабый выдох, а скорее напомнило удар хлыста. – Вы не забыли, как совсем недавно я произнес “до свидания, Рик”?

– Еще бы. Неужели человек в силах выбросить из памяти того, кто вынес ему смертный приговор?

– Вас не волнует ваше будущее?

– Знаю, что вам достаточно шевельнуть пальцем, и меня быстренько накроют в любом из пятидесяти штатов, Джин. Но теперь за свою жизнь я спокоен. Как я говорил Стентону, вы действуете на грани разумного риска. Вот и сейчас, послав своего телохранителя убрать нас обоих, вы рисковали, но рисковали не так уж и безумно. Теперь, когда Стентон и парень мертвы, вы, прежде чем ликвидировать меня, тысячу раз подумаете. Теперь от меня никакой угрозы не исходит. Так ради чего вам снова рисковать? Или я не прав?

– Нет-нет, Рик, – прошептал он. – На этот раз вы совершенно правы. Вернетесь домой к себе на побережье, передайте от меня огромный привет… Нет, лучше не надо! Зачем навлекать на моего друга неприятности?

Я отошел от “кадиллака”, и тут же меня снова окликнули. На этот раз Чарли.

– Мистер Холман! – высунувшись из окна, крикнул бухгалтер.

– Да, Чарли?

– Ведь вас нанял Стентон. Не так ли?

– Да, – подтвердил я.

– Тогда кто же теперь оплатит ваши?.. Он не успел закончить фразу, как чья-то рука отдернула его от окна, и он, крякнув, плюхнулся на сиденье. “Кадиллак” тотчас сорвался с места и плавно покатил по улице.