Текст книги "Лихолов"

– Сокол укажет дорогу дальше! – пояснил Велимудр. – Ньервин вернул его назад за нами. На случай, коли заплутаем, чтобы был проводник.

Ведун подмял Здоровяка, конь снова шустро затопал копытами по грязному тракту. Отряд спешил вперед, к друзьям, в надежде получить кров и советы о том, какой дорогой лучше двигаться дальше.

Воздух ритмично вздрагивал от топота. Путь за соколом теперь продолжался уже не по вытоптанному тракту, а по потайным едва заметным тропкам в обход селений, курганов, капищ чернокнижников и всяких проклятых мест.

Но, как ни вел верный друг дружину по безопасным участкам, все же по мере приближения сумерек этот недружелюбный мир вокруг просыпался. Может, от стука копыт, а может, от запаха чужаков. Казалось, что редколесье, как огромное сонное чудище, недовольно, потихоньку открывает глаза и разглядывает незваных гостей. С приближением заката напряжение стало нарастать. Все чувствовали, что природа оживает, начинает наглее шуршать, шевелиться, хрипеть. Только не по-доброму как-то, а по-лиходейски. Как чувствует себя жертва, когда в кустах притаился хищник? Холодок в животе. Такие же ощущения сейчас были у спешащего отряда. Кони дергались, вздрагивали, но послушно гнали вперед.

И вдруг раздался вой. Жуткий, голодный, уже знакомый. В этот миг дружина пересекала редколесье, мчалась плотной кучей. Велимудр решил подбодрить своих спутников и крикнул им:

– Осталось немного! Только бы добраться до завороженных земель! И там магия Ньервина защитит нас! Мчите, дружинники! Мчите из последних сил, во весь опор!

Лошади очень устали. Но нарастающий вой подгонял скакунов хлеще плети. Лихолов снова переместился в конец отряда, чтобы прикрывать спины дружинников. Елисей тут же оказался около своего наставника. Темнело. Вой смешался с рычаниями и взвизгиванием каких-то тварей из-за кустов.

– Зверье или нежить? – спросил Елисей Лихолова.

– Чернь его знает! – отвечал тот. – Мчим дальше. Еще есть шанс отделаться без боя.

Елисей оглянулся через плечо и вдруг увидел, как меж ветвей что-то мелькнуло. Глаза! Кругляшки огоньков. Они появлялись то там, то сям. И их было много. Снова раздался вой. Жуткий, пронзающий. Юноша чувствовал, как ужас разлился кипящим железом по его легким. Еще немного – и неведомые твари нагонят. И быть снова драке не на жизнь, а на смерть. В какой-то миг Елисей услышал чей-то хрип совсем рядом… Пора было как-то отбиваться. Юноша потянулся рукой достать стрелу, да неудачно: его кобыла как раз в этот миг перепрыгивала через какую-то кочку. Седло неожиданно пнуло наездника, а тот не удержался да бахнулся на сырую землю.

– Клэтва, молодчик! Что ж ты творишь! – Зарычал Лихолов, останавливаясь.

Черная тень с жуткими горящими глазищами уже стояла напротив Елисея. И ни при каком раскладе юноша бы не успел пульнуть свою стрелу, а наставник еще только разворачивался на помощь. Дело гиблое, судьба дважды дураков не спасет…

И тут раздался оглушительный рев! Здоровенный бурый медведь выбежал навстречу отряду. С неживыми огненными глазищами. Со шкурой, будто горящей искрами. Да еще и великан, какого даже в сказках-то не бывает! Но, вопреки всеобщему испугу, зверь промчался мимо всадников и двинулся куда-то к ним за спины. Велимудр остановил коня и развернулся. Странники тут же сгрудились вокруг старца. Все со сбившимся дыханием смотрели на медведя. А тот будто решил прогнать всю гадость, преследовавшую отряд – вставал на задние лапы и оглушительно рычал. Жуткие тени с горящими глазами метались меж кустов и травы, взвизгивали от страха и трусливо разбегались. Даже та тварь, что изготовилась напасть на Елисея, поджала хвост и дала деру.

– Это магия Ньервина! – устало, но радостно сказал Велимудр. – Медведь – порождение его ворожбы. Видимо, здесь начинаются земли нашего друга. Они охраняются от разных злобных тварей…

Стихло. И окончательно стемнело. Преследователи разбежались прочь. Больше не было ни воя, ни хрипа, ни мелькающих хищных глаз. Мир стих и принял добродушный облик. Медведь тоже успокоился и довольный лег на траву. А затем вдруг засверкал и рассеялся дымом. Больше не было зверя. Но вместо него теперь золотистые волшебные огоньки полетели пушинками, указывая дружине дорогу. Впереди выстроилась целая тропка сверкающих искорок будто кто-то поджег траву в нужном направлении.

– Какая красивая магия! – ахнула Златовласка. Все остальные тоже восхищенно охали.

– Да, – усмехнулся Велимудр. – Старик Ньервин всегда любил покрасоваться.

Путники не спеша добрались до селения Ньервинвуда. Это была деревня в глухом редколесьи, вдали от всех дорог и городов. Здесь не было частоколов или какого-либо тына, потому как Ньервин и его жрецы укрыли все прилегающие земли своей защитной ворожбой. Десятки огненных медведей и волков караулили на границе, чтобы ни один незваный гость не мог проникнуть сюда. Нет, от целой армии черных жрецов это все не помогло бы. Но вот от кучки лиходеев вполне спасало. Насколько было видно в ночной темени, деревушка состояла из храма по центру и хибарок вокруг. Местные уже ждали гостей на въезде в свое убежище.

– Приветствую тебя, мой друг, Велимудр Горящий Меч! – радостно пробасил на всеобщем языке рыжебородый крепкий муж и распахнул руки для дружеских объятий.

Велимудр спрыгнул со Здоровяка и крепко обнял своего приятеля.

– Благодарю тебя, мой старый друг! – устало проговорил ведун. – Не сочти за тягость принять под свой кров меня и моих спутников на день-другой?

– Конечно! – чуть не хохотал от радости Ньервин. – Заходите в дом, в тепло и свет! Там уже ждет вас ужин! Познакомимся да потолкуем!

Глава 6. В гостях у Ньервина

«Добро не имеет ни цены, ни прогноза, ни замены. Ты либо идешь за светом, за совестью, за чистотой. Либо отворачиваешься, оправдываясь сотней причин, и сворачиваешь во мрак.»

Велимудр Горящий Меч

Усталые странники вошли в небольшой дом Ньервина, и их сразу же обдало запахом сушеных трав и свежей пищи. Уютное тепло от печи ласково проскользнуло под воротники и принялось отогревать продрогшие косточки.

Трапезная представляла собой большую комнату со столом и стульями внутри бревенчатого дома. Гости с трудом втиснулись в это скромное помещение, сразу же заняв собой почти все место. Поэтому хозяевам оставалось только стоять, опершись о стены. Из всех местных лишь Ньервин смог сесть за стол. Ужин зазывал из тарелок. Скромная пища, но вполне сытная. Какая-то похлебка на бараньих костях, с овощами, да еще лепешки и сыр. Всякий знает, что ужину надлежит быть сваренным доброй хозяйкою под радостные песни – и только это и важно. А уж бедна ли тарелка, наварист ли бульон – то дело десятое. Ту уж никто не сомневался, что в гостях у белого жреца еда будет намоленной местными женщинами. А от того живительна будет пуще любого лекарства. Еще стоял пивной мед, радушно мнивший своим ароматом.

Не всем членам отряда доводилось много путешествовать, некоторые никогда не видали чужаков. Златовласка, не выезжавшая раньше за пределы Рассветника, хотя бы встречала паломников со всего света. А вот, например, остальные явно были ошарашены непривычным образом местных людей. Хозяин предыдущего трактира, человек щуплый, присгорбленный, не производил такого яркого впечатления. Но эти здешние… Поражали. Крупные высокие мужи, все широкоплечие здоровяки. На контрасте с белой кожей их рыжие или русые бороды смотрелись по-медвежьи. Глядя на них, и не понять: как же такой крепкий народ позволил себя запугать, загнать и почти подчинить? Как могли опустить головы и пасть на колени подобные богатыри? Пустить черноту в свои земли, да еще и дать ей тут хозяйничать… Но в том секрет, что сила, она не на плечах держится, а на крыльях духа парит. Изнутри идет. Ароматом свободы и доблести влечется. Будь ты хоть сто раз великан, но коли душа твоя под стать карлику, то не будет толку никакого ни в кулачищах грозных, ни в подбородке гордом… Впрочем, как раз эти-то храбрецы и душой были суть великаны. Последними силами отстаивали свою веру в сгустившемся мраке. Они отчаянно укрывали ее в ладонях дикого редколесья и светлой магии. Сам предводитель их, Ньервин, выглядел человеком уже пожилым, но еще удалым и стойким. Такой же высоченный верзила, как и прочие, рыжий, с сединой. Глаз и не видно было толком – утонули две щелочки в частых морщинах. Едва поблескивали оттуда два серо-голубых пятнышка, добрых и человечных.

– Путь мы держим до Серебристых гор, – меж тем медленно и устало вещал на всеобщем наречии Велимудр своему другу. – Во главе отряда сам принц Ратибор, сын короля Северного Леса, из рода Изяславовичей, – Ньорвин удивился и невольно выпрямился, а прочие местные изумленно заохали. – А также честная дружина его.

– Приветствуем тебя, принц Ратибор! – с гулкой радостью воскликнул Ньервин. – Рады принимать в гостях такого важного человека. Но уж не суди строго наши скромные палаты. Тут тебе не дворец, и даже не старый добрый дом. Тут наскоро выстроенные хибарки для беженцев, которые мы потихоньку обустраиваем.

– Благодарю тебя, Ньервин, за теплый прием, – кивнул Ратибор. – Много нам и не надо, был бы кров для ночлега и пища для нас и лошадей – и то уже много с вас!

– Зачем же вы всем отрядом едете в Серебристые горы? – хитро ухмыльнулся Ньорвин. – Уж не о воинском ли содружестве с Милрадом сговориться?

– Может, и так, – вклинился Велимудр. – А провожает нас Лихолов Странствующий Охотник с учеником своим Елисееем Поющей Стрелой.

Местные снова заохали, а Ньервин теперь уже совсем разулыбался. Сорвал с головы шапку да бросил ее на стол, прикрикивая:

– Да что же за славный вечер нынче – столько доблестных воинов принимать в гостях! И друга старого, и принца почтенного, да еще и Лихолова прославленного. Эй, Бренн, ну как там пиво-то? Несешь или что? – окликнул Ньервин одного из прислужников и радостно потер руки. – Эх, достанем нынче из погребов все самое лучшее, чтобы гостей дорогих потчевать!

Златовласка в одежде юноши да с убранными в колпак волосами старалась сидеть невзрачной мышкой где-то меж крутых воинских плеч Ратибора и Яговина. Но невозможно было скрыть присутствие в отряде хрупкого человечка. На фоне всех этих удалых вояк она невольно выделялась. Да еще и тепло от нее исходило пуще, чем от местной печки.

– А что, Велимудр, за странный отрок среди вас? – спросил Ньервин, указывая на принцессу. – То ли не дева? Слишком нежное лицо, белое такое… и тонки пальцы…

– То ученик мой, Злат зовут, везу Велигору показать, – быстро отрезал Велимудр и тут же перевел тему. – Ты лучше скажи мне, друг старинный, как нам пробраться через Приморье безопасно? Видели мы, какая нынче у вас смута. Так много черной магии в воздухе, что даже нежить из курганов восстает. А чернокнижники, говорят, всю власть уже в свои руки собрали. Мы для местных земель, что белые лебеди в темном пруду – бельмо на глазу, гости нежеланные.

– Плохой способ вы выбрали до Милрада доехать… – вдруг резко нахмурился Ньервин. Уперся локтями в стол, пока прислужники разливали по стаканам пиво, а гости уплетали похлебку с лепешками. – Правильно ты говоришь – смута нынче. Сердца здешние страху больше поддались, чем зову чести. Жрецы черные все храмы Света Матушки Судьбы разорили и себе присвоили. Сотворили в тех стенах мрачные капища и все требуют с людей то дань какую, то жертвы. Раньше они только проповедовали, убеждали. Нынче уже наставляют, приказывают… Всю жизнь потихоньку под себя подминают. Облавы на нас, светлых жрецов, устраивают постоянно… Неожиданно, подло, исподтишка… Ох, сколько наших погибло так! Не было сил смотреть, как нас, подобно веточкам большого дерева, по одному выдергивают и убивают. Собрал всех оставшихся и перебрался сюда. Добрые люди, кто в нашей вере, знают дорогу и всегда приехать могут к таинствам и силы света причаститься. Остальным же проход закрыт и путь в секрете… Но и то сказать… Не знаю, сколько уж продержимся так… Черноты больше, силы у них прибавляются… Найдут однажды и вломятся… Но до той поры послужу еще свету, сколько смогу. До последнего часа послужу, коль некому ту заразу вытравить. – Ньервин вздохнул глубоко. И никто не посмел что-либо сказать ему. – А что до вас, гости мои, то лучше б вы на корабле морем шли… Из Рассветника давно водный путь известен до Сребриграда. Что вы так промахнулись? Сам принц да пешим ходом?

– Тайно мы отправились, старче, – грустно ответил Ратибор. – Нет у нас нынче корабля, а купить новый слишком дорого встанет…

– Нечем мне вас порадовать… Для такого большого отряда нету безопасного пути ныне через Нордуон. Да, может, и через весь свет. Повсюду эта чернь расползлась. Везде командует пуще местных государей. Был бы один человек, или хоть три – еще можно было бы взять кого из наших поопытней, да пробраться тихонько… Но вас много. Все на конях, при оружии. Надо вам приплатить какому корабельному, плывущему на Запад, чтобы по дороге завез вас поближе к Серебристым горам… Да такому, чтобы секретно провести сумел. Что бы в порту тайком, без помпы, среди тумана и ночи вас на борт усадил, припрятал. Потому как воинский отряд с Востока просто так не пропустят. Купцов, и тех трясут и мучают. А вот кметей во главе с самими принцем, да еще и с ведуном… Ох, допрос устроят. Задержат, уморят. Да не известно, пропустят ли… Контрабандист вам нужен. Но как довериться такому? И еще эдакий ловкач попросит с вас втридорога…

На лице Ратибора нарисовалось сомнение. Да, он взял с собой в дорогу золотых монет. Так, чтобы можно было и солдат прокормить какое-то время и постои оплатить. В общем-то, хватило бы и на проезд на корабле, хоть и впритык. Но втридорога? Ведь не только корабельщику нужно будет злата отсыпать, но и еды покупать дружинникам. Столько платы не было. Меж тем Ньорвин задумался о своем… Жрец тер бороду и перебирал в голове верных людей из тех, кто остался в Виндстаре. Старец принялся советоваться со своими поселенцами на местном наречии. Казалось, речь эта была подобна медвежьему рычанию: грубая, резкая, жесткая, даже местами рычащая. Ратибор тем временем решил испросить совета у своего ведуна:

– Старче, ты что скажешь? Боюсь, не хватит злата нам и на оплату корабельщику, и на пропитание, да на прочие нужды… Но друг твой убеждает, что нам не пробраться до Серебристых гор пешим ходом. Как быть? Смута у меня в разуме, посоветуй?

– Точно вам говорю, не пройдете по суше! – влез Ньервин. – Вот зуб даю, что недруги приметили УЖЕ ваш отряд. Наверняка нынче пустили черных воронов своих метаться по небу да выглядывать вас. Сей дружине даже отсюда из-под моей защиты выходить опасно.

– Да, соглашусь я с Ньервином… – задумчиво ответил Велимудр. – Нельзя нам большим отрядом через недружелюбные земли идти. Тут уже все так плохо, как я и не предполагал даже… Когда предложил вам поход, надеялся на иное. Думалось мне, что Нордуон еще борется с гнетом черни…

– В любом случае, другого выхода у нас не было, как я припомню, – не унывал рассудительный принц. – Только вот сейчас надо загадку порешить: и на корабль пристроиться, и с голоду не помереть. Уж доплывем до Серебристых гор, там Милрад нас без помощи не оставит. Только бы добраться… Подумать надо покрепче…

– Ну… – протянул в напряженном выдохе Ньервин, немного опустив голову, словно робел сказать свои мысли. – Есть у меня к вам одно решение… Но рисковое…

– Ты скажи, старче, а мы уж сами решим, что для нас опасно. Может то воинскому мечу и не в тягость будет, – гордо ответил принц.

– Да вот какое дело, – не мог подобрать слов жрец. – Центральный храм наш Благочестия, который в самом стольном граде Нордуона – в Виндстаре… Богатства таил в своих тайниках – реликвии золотые из века в век передававшиеся, да и казну… Не успели мы все вывезти оттуда. А ныне стены те осквернили чернокнижники, падлы, тфу! Заняли под свои мерзкие дела, потому как земля там непростая. То место силы было много веков. Все четыре ветра (и северный, и южный, и западный, и восточный) на том холме будто в крепкий узел завязываются. Мощь природы такая там, что аж стены иногда дрожат… Черные жрецы иную силу для своей магии употребляют – ночную тень они копят. Все для них без дела. Храм наш заняли лишь потому, что место возвышенное, на холме – всему городу видное… Чтобы каждый приморец знал, кто ныне у власти (и кошельков, и душ) – вот для чего засели там. Обгадили внутрянку храма, веками намоленную, изуродовали белокаменные стены черной золою. А ведь то веками святое для всего Приморья место было! Стекались поломники со всего света. Сколько лучин там сожгли, сколько молитв к Матушке Судьбе спели!.. Не дело такому храму под игом осквернителей находиться. Уж лучше испепелить дотла те стены, чем попустить, чтоб сердце Приморья бесчестила мерзость чернокнижная. А коль приморцы увидят, что святое место извергло захватчиков, не приняло, само сгинуть предпочло – то, может, и дух чей очнется, восстанет… Давно нас с братьями думы те тревожат. Но там охраны слишком много, наших сил на битву за тот храм не хватит… А вот с помощью Велимудра Горящего Меча, да еще и такого славного отряда, как ваш – можно великое дело сотворить и честь Матушки Судьбы отстоять, и дух боевой у приморцев поднять. Да и злата из тайников забрать, нам с вами пополам поделить…. Многие беды решатся. Но… Ох, что ж лукавить! Есть и вероятность, что погибнем мы все на том месте…

– Не буду я принц Северного Леса, коли храм святой у черни не отобью! – воспалился Ратибор.

Рядом вспыхнула вся и Златовласка. Невооруженным взглядом было видно: вот-вот вскочит речи толкать всем. Не могла слушать спокойно о бесчестии святого места. Все в ней восставало, бунтовало. Кровь бурлила и кипятком ударяла в сердце. Один лишь Лихолов сохранял спокойствие:

– Принц Ратибор, не спеши кидаться всех защитить, не затем ты в поход отправился. Вспомни цель свою. Коль удастся тебе задуманное, то многие бесчинства разом победишь. Стоит ли тебе так рисковать, силы воинские тратить?

– Да как же ты можешь, Странствующий Охотник, так хладно говорить о вопиющем беззаконии?! – прорычал Ратибор. – Ужели не мерзко тебе, что чернь эта теперь свои кровавые жертвы приносит в святом храме? Там, где раньше веками добрые люди жгли лучины? Куда приходили за добротой, за надеждой, за исцелением. Можно ли попустить, чтобы в том месте резали людей, как зверье? Чтобы пировали кровью и дурную ворожбу свою творили?

– Я, принц, – спокойно отвечал Лихолов, – не о правах на храм говорю. Ты мне задание дал вполне ясное. За то обещал плату, а теперь вижу я, что ставишь ты весь поход под угрозу от первой же просьбы помощи. Ты подумай, Ратибор: сколько по Зеленой Тверди нынче таких оскверненных храмов? Сколько из них стали капищами, а то и курганами? Сколько других еще людей под гнетом сумерек изнывают, теряют близких, погибают сами? Ежели каждого будем спасть, то до Сребриграда вовек не доберемся. Соизмерь большее с малым!

– То не просто храм, – покачал головой Ньервин. – То сердце всего Приморья… Центральный был, самый прославленный, самый древний. То, что он ныне под игом черни, для любого из нас хуже стрелы в сердце…

– Братья наши под кров свой приняли, а мы им в ответ в беде не поможем?! – не выдержала Златовласка и вскочила-таки с выкриком. С ее волос упал колпак и вырвались наружу золотые непокорные пряди.

Ньервин с удивлением посмотрел на странного отрока. Теперь уж явно бросалась в глаза девичья красота. И голос слышался звонкий, нежный, хоть и дерзкий. А восточные кмети принялись гудеть, поддакивая своей принцессе.

– Утихните! – гаркнул Велимудр всем, но глядел лишь на Златовласку. Старцу тяжело было укрощать нрав горячей девушки, к тому же он изрядно устал от напряженной дороги. – Принц Ратибор спросил МОЕГО совета, а я его так и не дал. Вот что скажу вам. Мы с вами – преданные сыны Матушки Судьбы, – все в зале одобрительно зашумели, кроме Лихолова. – Мы верим, что сила света ведет нас, а не воля слепого случая. Надобно уметь читать знаки судьбы и следовать им. Как бредущий в ночи следует на свет факелов. Единожды отступишь – заплутаешь. И мы не отступим. – Солдаты радостно загалдели, так что даже ведуну было трудно перекричать их и закончить речь. – Нам явственно показала Матушка Судьба, что нет иного пути, как предложенный Ньервином. Пойдем сухопутно – погибнем. Попробуем открыто сесть на корабль – окажемся в плену. Уже лучше рискнуть, сделать доброе дело и взять за то законную плату. Да нанять на то какого-нибудь ловкача и тайком уплыть от сих земель. Коли наш принц согласен, то завтра отдохнем, а на следующий день выступим в поход за оскверненный храм!

Лихолов замотал головой, желая продолжить спор. Но принц согласно поднял вверх кубок и кивнул. Комната взорвалась ободрительными криками солдатни и местных. Воин – не воин, коли больше прочего не любит драку за правое дело. А если биться надо еще и за веру свою, за брата ближнего – то уж беги врассыпную, порвет солдат врага в клочья. Не силой мышц победит, но преданностью своей, жаром сердца, смелостью духа возьмет. И даже один против пяти. Дружинники радостно восклицали, барабанили кулачищами по столу, обнимались с местными богатырями. Принцесса Златовласка и принц Ратибор ликовали – давненько им хотелось как следует мерзость чернокнижную погонять, хвосты недругам подпалить. Елисей тоже радовался со всеми и восхищенно смотрел на принцессу.

Один Лихолов сидел мрачней погасших углей. Он понимал, как опасна та затея, и как может этот бой за храм порушить все планы. Отбить охрану из черных магов – мыслимо ли? То тебе не солдаты с мечами. Там силища непредсказуемая и зловещая… Все с удивлением поглядывали на Златовласку. Ей-то уж с чего радоваться так? Неужто она, дева, что-то получит от разгрома кучки чернокнижников? Или правда так уж радела за свою веру?

………………………..

Ужин продолжался под дружеские разговоры еще какое-то время. Когда еда закончилась, Ньервин затянул заунывную благодарственную молитву Судьбе за славный ужин в кругу друзей. Восточинцы достали колокольчики и принялись позвякивать в такт да подпевать. Приморцы тоже взяли свои побрякушки и заполнили помещение доброй музыкой. А уж когда и Златовласка подключилась подпевать, так душная комната и вовсе будто светом неземным наполнилась. Даже Лихолов, который хладно молчал на все эти молитвы и перезвоны, от голоса принцессы вдруг улыбнулся на мгновение, и тут же осекся, умиление свое стер с лица и дальше сидел равнодушно.

Пора уже было отдыхать с долгой дороги. Кметей начали разводить по хибаркам, выделяя каждому кров на ночь. Принц Ратибор долго поглядывал на хмурого Лихолова и улучил все же момент поговорить где-то на темной ночной улице.

– Не пойму я тебя, Странствующий Охотник, – обратился принц к Страннику, когда почти все солдаты уже разошлись и только Велимудр еще сидел и болтал с Ньервином. – Почему не рвешься на защиту светлой веры? Ты же ловец всякого лиха, ты тоже ненавидишь чернокнижников, наверняка?

– Я не встаю на сторону никакой религии, принц, – с усталой хрипотцой отвечал Лихолов. – Не верю я ни тем, ни другим. У меня своя правда, своя жизнь. Не подчиняюсь я ни вашей «Матушке Судьбе», ни «Темной Владычице». Плевать мне на ту и другую! И без них можно понять, где мерзость недостойная, а где жизнь добрая. И это еще ни разу не помешало мне уничтожать всякое зло.

– Странны мне речи твои, – задумался принц. – Как же ты считаешь себя умнее всех мудрецов разом? И тех, кто веками жил и проповедовал до тебя, и тех, кто нынче мудрее на шапку? Ты мнишь себя смышленее их?

– Клэтва… В уме я с ними не соперничаю. Уж насмотрелся, сколько в этих всех жрецах хитрого разума водится! Ты, принц, верь в свое, а я буду в свое. Какая разница? Главное – служу я тебе честно. Вот только это и стоит разговоров.

– Вижу, почтенный воин, что хорошо служишь. В след за мной идешь, от опасностей защищаешь… – смягчился принц. – Благодарен тебе, не таи обиду. Просто больно уж ты не по-нашенски толкуешь… Впрочем, в речах твоих, что про битву за храм, есть своя правда… Дело опасное.

– Златовласку-то точно пускать туда нельзя. Где это видано, чтобы девицу в такие дела впутывали? Да еще такую взбалмошную. Но и одну ее нельзя оставлять ни на мгновенье. Больно горяч нрав, и больно ценна она для дела вашего. Кто-то должен остаться с ней и охранять неразумную. Мне ваш Приморский храм не сдался, от сердца скажу! Назначь, принц, меня быть при сестре твоей охранником, пока вы там будете сражаться?

Ратибор кивнул:

– Разумно рассудил, Лихолов. Так тому и быть. Завтра соберем совет и все обсудим. А ныне – на отдых пора.

Когда все разошлись по горницам, Велимудр остался один на один с Ньервином. И уж тут не отпереться было от расспросов про странного ученика. Да и помнил ведун, что завтра поутру голодный дракон снова взмоет в небо. Пришлось поведать правду тайную. Ньервин не предаст, не разболтает – не таков. А вот всем остальным местным знать лишнего не стоило. Старый жрец выслушал повесть Велимудра о принцессе, делящей плоть с драконом, и не удивился.

– Объявилась тут у нас на границе нынче одна ведьма, – почесал бороду белый жрец, склонился к уху Велимулра и зашептал. – Не то, чтобы шибко сильная, но больно наглая. Неведомо, как нашла наше селение. Якобы одна верная старушка в Виндстаре ей рассказала дорогу. Да так дерзко начала требовать встречи со мной, что мои сторожевые не устояли – проволокли шельму сюда. А она мне и говорит, мол, я пришла помочь Горящему Мечу. Он привезет с собой огненную деву, а та – дракона. И им всем вместе надо будет по морю отплыть. Есть у меня один моряк, кто за по моему требованию осмелится за такое рисковое дело взяться. Спину свою рискнет подставить и взять на борт чужестранцев и дракониху. Я тогда только-только сокола от тебя получил. А тут – на тебе! Является какая-то чудная колдунья да про тебя мне рассказывает! Ну, я, признаться, растерялся. Не понял, чего делать с нею, да велел посадить под замок, пока не придумаю…

– – Интересные знаки тебе Матушка Судьба послала… – ответил Велимудр. – Знать бы, что за моряка нам приготовила ведьма… Ведь и правда, возможно никто порядочный в здравом уме ни за какое злато за помощь нам так и не возьмется…

– Ведьма утверждает, – пояснил Ньервин, – что на тех моряках ее проклятие. Пообещает, мол, им, если довезете до Сребриграда, проклятие рассеется. Не знаю, верить ли ей. Но одно точно понял, что Матушка Судьба свои невидимые нити плетет, выше они нашего понимания и наших глаз. Не одни мы, не брошены, не оставлены. Хотя и кажется, что уж вечные сумерки настали нынче. Так что твой рассказ, друг мой, ничуть не удивил. Все оно Судьбой давно продумано было. А вы правильно сделали, что спорить не стали и по выстланной дорожке пошли…

– Да пребудет с нами Свет Матушки Судьбы! Ведьма та заинтересовала меня весьма! Но сейчас я очень устал. А вот завтра обязательно хочу посмотреть на сию загадку.

– Да пребудет!… А ныне отдыхать иди, Велимудр. Вижу, как ослаб ты. Раньше и по три дня без продыху мог скакать да сражаться. Сейчас же день дороги да горстка потраченной магии тебя измотали. Стареешь…

– Прав ты… Чую, последняя война на моем веку осталась. А дальше уж плоть совсем одряхлеет. Никакой утренней магией не остановить старость.

– А взаправду, ученик-то тебе сейчас ой, как нужен! Столько ты знаний скопил, передать бы кому? Такому же, как ты, ловкому, сильному. Но чтоб аскет был и одиночка, как волк. Чтоб нечего терять было, так легче в отречение уходить! Да чтоб с пламенем веры в сердце! И юного бы лучше… С молодыми слад проще, чем со зрелым… И чтобы лес так же любил, как и ты сам! Так преданности в сердце больше будет. Вон… скока требований… Эх, Мать Судьба! Где ж тебе взять такого? Может, ныне в странствиях обретешь?

– Коли нужны миру мои богатства, так приведет кого-то Матушка Судьба. А может, уже и идет он ко мне навстречу. Через леса и горы. Или же рядом пребывает, но через собственные предрассудки продирается. Настанет час – придет ученик, я верю. Помнишь, как оно в писании? «Созреет ученик – найдется ему учитель. Готов учитель – придет ученик». Все взаимосвязано. Мы с ним как две нити внутри одного ковра. Сплетемся однажды в тесный узел, чтобы мою нить можно было спокойно оборвать, закрепив канву другой – новой и крепкой…

Так закончился сложный долгий день. Утомились путники. Но в гостях у друзей спали крепко и мирно, впервые за долгое время. Устали и лошади, но и тем дали сил набраться: откормили, напоили, вымыли.

………………………………………

Утром Ньервин и Велимудр вместе сопроводили Златовласку поглубже в чащу и отпустили дракона на охоту, в две силы прикрывая от нее селение. А по возвращению всех троих устроен был совет. Вел его Ньервин со своими тремя самыми преданными служителями. Был Велимудр с «учеником». Ратибор с Яговином. И Лихолов с Елисеем. Ньервин раскинул на трапезном столе большую карту Приморья и принялся водить по ней палкой:

– …Храм Благочестия находится на самой окраине Виндстара, – древко ткнулось куда-то в правую часть карты. – Располагается как бы на холме, с которого видно весь порт. Еще много веков назад мои предшественники намерено возвели его там. Чтобы каждый подплывающий корабль прежде самого города увидел издалека белый купол святого места… В предстоящем деле это расположение и упрощает нам работу, и затрудняет. Потому как, с одной стороны, нам не потребуется проезжать весь город. То было бы уж слишком трудной задачей. С другой, к холму невозможно подобраться незамеченными. Оттуда все как на ладони. Придется нам с Велимудром осилить на самом открытом участке хоть немного прикрыть всех бойцов своей магией.

– Такого чародейства, – задумчиво вступил в разговор ведун, – хватит на то, чтобы укрыть наш отряд ненадолго… Может на сто вздохов…

– В любом случае, – высказался Ратибор, – даже такой срок сыграет нам на руку. Мы можем оставить лошадей в скрытном месте где-нибудь неподалеку, тихо прокрасться через редколесье до холма. А там уж за сто ударов сердца добежим до охранников…

– Да, – кивнул Ньервин. – В тех землях кругом одни холмы. Земля будто в морщинах вся. Найдется подходящая впадина для лошадей… Но когда мы вынесем из храма золото и подожжем здание, это привлечет внимание всех стражников, самого государя Приморья и черных жрецов. Туда стянутся бесчисленные силы города. Так что нам нужно будет немедля отступать.

– И это будет хороший миг, чтобы прокрасться незамеченными на корабль, – догадался Ратибор. – Поднимется суматоха, стражников начнут созывать на холм. У нас будет больше возможностей проникнуть в порт и тихо отплыть.