Текст книги "Лихолов"

Глава 5. Морок на пути

«Когда народы человеческие расселились по Зеленой Тверди, каждый занял свою землю и принялся возделывать ее да скот разводить. На востоке люди пользовались дарами природы мудро, бережно. И чернозем восстанавливался от года к году, дарил людям сытую счастливую жизнь, и овцы плодились. А иные народы, на западе, жадно брали от земли все, оскудняя, вытаптывая и опустошая все вокруг. И те люди вскоре стали страдать от голода, суровых условий жизни. Да еще и природа возвращала злом за зло: то засуха терзала те земли, то еще какая напасть. Так и получилось, что народы Зеленой Тверди однажды обнаружили себя в условиях неравных – одни жили на плодородной земле, другие на бедной. Росло недовольство, копилась зависть в сердцах, начались войны. И мог бы еще мир удержать равновесие, если бы не пришло к людям ЗНАНИЕ. Открыла Матушка Судьба своим чадам из любви и заботы мудрость о том, как черпать из природ силу, да управлять ею. Появились на Зеленой Тверди ведуны – те, кто служил через знание добру. Но выкрали знание иные люди – с сердцами алчными, нечистыми. И стали пользоваться для личного блага, в ущерб другим живым существам. Так на Западе, среди самого озлобленного и воинственного народа, появились колдуны. С черными мантиями, черными обрядами и не менее черными сердцами.»

Из летописи Светобора – ученика Велимудра

Вечером кто-то из стражников отворил дверь, поставил на пол поднос с едой и питьем, а затем быстро удалился. Покормили пленников действительно вполне гостеприимно. Была на подносе и печеная речная рыба, и квашеные овощи, и сыры. Также принесли кувшины с водой и с елем. Лихолов оказался прав: положение у странников гораздо лучше, нежели у узников. Сбегать не было ни малейшего смысла, от того оба мужчины тоскливо ждали наступления обещанного срока освобождения. Однако, время в такой скуке текло предательски медленно, а занять себя было попросту нечем. Дурея от безделья, Елисей спросил, не стоит ли устроить очередную тренировку, чтобы хоть чем-то себя занять. Эта идея весьма обрадовала Лихолова, только ни мечей, ни даже палок, разумеется, в горнице не валялось. Так что тренировали просто рукопашный бой, уклонения, стойки, выпады.

– Представь, – наставлял учитель, – что все может быть оружием. Пока у тебя есть на руках хоть один палец, пока у тебя есть хоть одно колено – ты вооружен.

Юноша не сразу понял и переспросил:

– Один палец?..

На что Лихолов ухмыльнулся и махнул рукой, мол, «дай покажу». Стоило только двум мужчинам принять боевую стойку, как Странник начал атаку. Елисей неуклюже уворачивался, да все без толку. Через пару мгновений он уже лежал на полу с адской болью в спине. А учитель давил на кадык одним пальцем так, что было ясно – одно движение отделяло юношу от моментальной смерти.

– Ловко ты… – просипел поверженный ученик.

– Я научу тебя и не такому! – усмехнулся Лихолов. – Говорю же, пока у тебя есть хоть один палец – ты вооружен. Никогда не забывай об этом.

Так, развлекаясь тренировками и набивая шишки Елисею, удалось скоротать вечер. Из окошка больше не просачивалась солнечная желтизна, а лишь скупые отблески луны и мелькания сторожевых огней где-то на улице. Стало темно. И когда пленники уже улеглись, наконец, на свои мешки, да изготовились спать, вдруг скрипнул замок. И, к общему изумлению, в комнату вошел принц Ратибор. Дверь за ним тут же запахнулась.

Тени от свечи, что были в руках принца, танцевали по стенам. В таком ненадежном освещении этот величавый витязь словно занимал своими широкими плечами все пространство, так что от его присутствия сразу стало тесно. Разглядев неожиданного визитера, Лихолов поднялся, а за ним и Елисей. Какое-то мгновение все трое стояли и молча вглядывались друг в друга: Ратибор как-то нерешительно и загадочно, Лихолов – сурово, Елисей – по-юношески изумленно. Молодой охотник поклонился своему принцу, тот поднял руку в ответ, Лихолов ограничился легким кивком головы. На пальце Ратибора блеснул рубин. Это был наследный перстень Изяславовичей. С гравировкой в форме оленя по металлу и драгоценным красным камне в центре. Принца Арислава когда-то в детстве учили распознавать такие вещички и помнить гербы великих родов. Мало ли как оно могло в жизни пригодиться. Первым прервал тишину Ратибор:

– Гости мои, – начал он тихим, доброжелательным, но властным голосом. – Я пришел сюда под покровом ночи для очень важного разговора. Потолкуем…

Он поставил лампу со свечой на пол, присел на лавку и жестом пригласил Лихолова с Елисеем сесть рядом.

– Беседа наша будет тайной, – продолжил принц повелительно, но тихо. – Видите ли, я тоже знаю, что дракон завелся в нашем государстве, и тоже видел его…

Елисей ахнул, но Ратибор продолжил:

– И мне, правда, нужна с тем драконом помощь. Да только не в убийстве… Он мне… как бы сказать… Нужен живьем…

Пару мгновений все помолчали, а потом Лихолов предложил:

– Мы можем усыпить его, подлить сонного зелья…

– Нет, этого будет мало… – вздохнул Ратибор, с трудом подбирая слова. – Видите ли, честные мужи, тот дракон… Это – человек.

– Мы знаем это, Ратибор, – кивнул Лихолов.

Тут принц насупился и напряженно вгляделся в Странника.

– Мы видели, как дракон превращается в молодую прекрасную девицу, – встрял Елисей.

Принц раздумывал. В воздухе витала какая-то тайна, которая вот-вот жаждала вырваться на свет, да только Ратибор будто опасливо придерживал ее во мраке.

– Расскажите мне все, что видели. А потом я предложу вам службу. Если выполните мое прошение, получите достойную оплату. Говорите же.

Лихолов начал неспешно и аккуратно рассказывать с того момента, как познакомился в лесу с охотником Елисеем, и как они вместе пошли в горы. Поведал, как увидели дракона, влетающего на горы, как наблюдали за ним. Потом про духов гор и неожиданное спасение. Про свои терзания и сомнения, рассуждения, стоит ли спасать эту девушку, жертвуя временем и жизнями людей в округе, или все же нужно ее убить. И про то, что решили попросту рассказать все увиденное королю, и ждать его наказа.

– Однако, – заканчивал свою речь Лихолов. – Мы даже не успели поведать всего, а получили от короля лишь презрение, гнев и изгнание!

– Да, – удрученно ответил Ратибор. – Нынче в нашем королевстве дела тяжки. Отец – старик, но волею Матушки Судьбы, он еще пока правит Северным Лесом. Хотя состояние его ума для меня тревожно… Однако же, все воеводы уже давно слушаются именно меня. Ибо король даже не общается ними, а только сидит целыми днями в своих темных палатах с этой придворной ведуньей… Но сейчас дело особое. Нам нужно вот что бы то ни стало спасти ту девушку. Да только вот беда, я не знаю как… Лихолов, если ты и правда тот, кем представился, то насмотрелся ты на нежить разную по свету! Должен ты знать, как изгоняется из людей такая мерзость. Помоги, дай совет, как быть.

Лихолов задумчиво отвечал, чуть прищурившись от напряженных размышлений:

– Я такого способа не ведаю, да если б и знал, то применить бы не смог. Помочь тебе может только очень сильный ведун…

– Нашей придворной ведунье Майе я не доверяю… А иного сильного ведуна не так легко сыскать… Говорят, эти отшельники прячутся в лесах, а когда становятся нужны, сами приходят. Однако ж, давно нам некто такой нужен, но до сих пор не пришел. Видать, времена такие нынче темные, что все перемешалось и перепуталось и прежние обычаи уже не в силе…

– Я знаю одного ведуна, – сказал Лихолов, – и даже был у него в хижине.

Ратибор и Елисей удивленно подняли на него взгляды, ибо никто доселе еще не бывал в хижинах ведунов. Эти жилища обычно расположены в таких глухих чащах, что никаких троп туда нет.

– Я до встречи с Елисеем, – продолжил Лихолов, – много дней гостил у ведуна по имени Велимудр…

– К самому Велимудру сможешь меня проводить? – сорвался Ратибор на изумленный возглас, от неожиданности забыв про всякую осторожность.

– Обещать не могу, – осторожно ответил Странник. – Ведь кто знает, может быть и дорога к тому жилищу заколдована… Но попробовать можно, чем Судьба не шутит!

– Отведи меня, Лихолов!!! Вознагражу тебя и твоего ученика мешком золота, коль найдешь мне Велимудра и поможешь со спасением дракона. Ведун тот – один из сильнейших ныне живущих чародеев, давний защитник Северо-Востока. Суровый аскет, накопил целую сокровищницу мудрости за три века своей жизни. Много раз помогал Северному Лесу нужными советами и даже ходил с моим отцом когда-то в военный поход на Междуречье. Однако ж, так давно Велимудра уже никто не видел, что решили мы – никак помер добрый старец. Но, коли жив, станет моей надеждой.

– Но, великий принц, – лукаво протянул Лихолов. – хоть для меня и будет честью услужить тебе в этом деле… Однако же, как мне знать, не совершу ли так чего дурного… Ведь не договариваешь ты…

Лихолов и Ратибор переглянулись, Елисей же не очень понял, о чем пошла речь. Но Странник продолжил:

– Раз так ты волнуешься за ту деву-дракониху, раз так печешься о ее спасении, что готов жертвовать бесценным временем, пока она громит твои земли… Значит Злата чем-то дорога тебе. Не сочти за дерзость, принц Ратибор! Но коль уж берусь я помогать тебе, то полезно мне будет знать, за чью душу мы боремся. Кто та дева? Я видел у нее богатый кафтан, и речи ее пылают гордостью. Она не по годам повелительна и строга. Явно из знатного рода. Поведай правду, принц Ратибор, и тогда я дам слово сделать для тебя все, что только попросишь. Конечно, и тебе даю слово чести, что все сказанное здесь останется тайной… Кто тебе Злата? Возлюбленная твоя? Невеста?

Ратибор отвернулся и несколько мгновений явно набирался решимости довериться пленникам. Но потом, грустно глядя в пол, совсем не по-королевски, а как простой страдающий мужчина, проговорил тихо:

– Та дева дорога мне, как птице дороги ее крылья. Ибо мы с ней часть одного. Да, в каком-то смысле возлюбленная. Но не так, как ты подумал, Странствующий охотник…

Принц снова прервался на пару ударов сердца, а Елисей и Лихолов почувствовали, что вот-вот, наконец, все домыслы последних дней разрешатся. Ратибор собрался с духом и произнес:

– Она – жемчужина Северного Леса. Она – любимица всего северного народа, ибо с детства была так прекрасна и добра, что все мы в Рассветнике полюбили ее. Мы кровь от крови друг друга. Она возлюбленная моя сестра. Принцесса Златовласка. Дочь короля…

Елисею показалось, что воздух в комнате взорвался и залился в легкие огнем. Все в Северном Лесу наслышаны были о дочери короля Златовласке. Северяне верили, что эта добрая благочестивая принцесса принесет королевству удачу и защиту светлых сил. Ее воспевали в песнях, ее берегли стражники. Многие паломники, приезжавшие в столичные храмы, ожидали по нескольку дней, лишь бы услышать неземной волшебный молитвенный распев Златовласки. А потом возвращались в свои деревни и рассказывали, как от этого хрустального голоса у них текли слезы умиления. Как? Как же так могло случиться, что это сокровище Северного Леса, любимица всего народа, вдруг превратилась в исчадье нежити, в чудовище? Как нареченная Берегиней Востока могла пасть до образа ужасного дракона? Кто посмел сотворить такое?

– Большего я пока вам поведать не могу, – выдохнул Ратибор. – Важно здесь лишь то, что грядет война. Мир полнится страхом, сумеречная мерзость расползлась по нашей земле и душит каждое селение по отдельности, не давая нам собраться в единый кулак и дать отпор. Враг ждет, готовит тот час, когда дух востока будет сломлен, когда люди не осмелятся сражаться за свою землю, когда все головы склоняться сами. И тогда будет битва, исход которой так легко предугадать. Принцесса Златовласка была названа жрецами хранительницей Света. Ей предрекли роль берегини Востока. Мы не понимаем точно, каким образом молодая дева может защитить целый народ, однако верим мудрости наших пророков. Если сейчас народ мой узнает, что Златовсласка пала под злыми чарами, это нанесет непоправимый ущерб. Эта весть отнимет у моей страны надежду, веру, потушит огни сердец, и зальет туда лед отчаяния. Тогда запад сможет взять нас голыми руками. Я не могу этого допустить!

Ратибор ударил кулаками по коленям, потом сложил руки у губ, нервно закинул голову вверх и какое-то время сидел так, стараясь унять смесь ярости и ужаса. Но через пару мгновений совладал с собой и продолжил:

– Лихолов, так что скажешь? Даешь слово служить мне в спасении надежды востока? Помоги мне свести вместе Велимудра со Златовлаской. Уж это как-нибудь сдвинет дело! Ежели поможешь, то с меня награда, достойная спасителя принцессы.

– Раз так, мой меч с тобой! – отозвался Странствующий Охотник.

– И мой лук! – поддержал Елисей.

– Благодарю вас, славные мужи… Тогда уговор, как и прежде: завтра я собираю дружину к нам в сопровождение, то будут мои смелые преданные войны. Выступаем послезавтра на рассвете. Но только помните, все сказанное здесь – тайна. Для всех мы едем спроваживать вас, незваных гостей, на край Северного Леса. Поначалу поведем, как пленников – без оружия и в окружении меченосцев. Однако, как только выедем за город на тракт, сразу же повелю отдать вам меч и луки. А также скажу выделить и дополнительный меч молодому Елисею, ибо путь может быть опасен. Коль так, то ты, молодчик, одними стрелами себя не обезопасишь.

На том и порешили. Ратибор встал, снова заняв собой все пространство. Лихолов и Елисей почтительно склонились перед принцем, а тот же постучал трижды в дверь. Стражники наскоро отворили вход, выпустили витязя в коридор замка. И пленники снова оказались заперты на увесистый замок, который теперь не так и тяготил их.

……………………………

За ночь до похода Лихолову снова приснился тот же дурной сон, что и в лесу. Будто в темной пещере звало что-то к себе: «Жду тебя! Жду тебя, Арислав! Приходи, освободи меня!» Странник во сне спрашивал: «Что ты такое есть?» И голос пещеры отвечал: «Я – истина. Я – награда доблестным. Я – кара нечестивцам. Я – жизнь. Я – смерть. Забери меня, Арислав! Скорее забери! Пока еще время есть!» Только хотел Лихолов уточнить: до чего время-то, что за срок такой истекает, как сон рассеялся. Тфу! Ну, и приснится же! И как раз постучали в дверь. Пора было выдвигаться.

Во внутренний двор замка они спустились с конвоем дворцовой охраны как раз к тому времени, когда небо засерело. На улице блуждал ласковый влажный ветерок, который доносил откуда-то еле заметные запахи реки и леса. Всех коней уже подготовили, обвешали тюками с походными вещами и оружием. Ратибор на своем бело-сером в яблочко благородном скакуне возглавил вереницу всего отряда. А Елисею с Лихоловом на их лошадях наказали ехать в середине меж двух незнакомых крупных кметей. Ворота нехотя отворились, наполнив сонный воздух тревожным скрипом. Представшие впереди улицы еще дремали, лавки были закрыты, никто не смел тревожить площади и переулки ни единым звуком, от чего топот копыт скакавшей по городу дружины неуклюже раскалывал царивший повсюду хрустальный покой.

Теперь Лихолову стало понятно, от чего этот город назвали Рассветником. Утром, на рассвете, дымчатые туманы ласкали низины города и создавали ощущение, что верхушки холмов торчат из облаков. А те участки реки Серебрянки, которые находились чуть вдалеке от города, искрились мелкими алмазными волнами, игриво отбрасывая блики. Дальше река вдруг кокетливо пряталась за стеной леса. Сам же город напоминал россыпь речных камушков из-за своих белых палат и особняков. Сейчас город был прекрасен и контрастен, статен, исполнен благородства и прекрасно вписывался в свой природный ландшафт. Он напоминал богатого северного юношу. Таким столичный град выглядел именно на рассвете. Видимо, поэтому и получил свое название – ибо в это тихое светлое время наиболее полно раскрывал людям свою красоту.

Меж тем цоканье копыт дружины Ратибора грохотало по улочкам. Редкие прохожие с удивлением провожали взглядом группу из двадцати вооруженных солдат, шарахались и отступали поближе к стенам. Кто-то высовывал сонное лицо в окно, торговцы, едва приступившие в выкладке своего товара на прилавки, испуганно замирали в поклоне перед принцем Ратибором. Но Рассветник потихоньку просыпался и начинал шуметь все назойливее, топя стук копыт в своих привычных звуках бурного торгового города. Начали уже слышаться разговоры и торги, звон монет, грохот повозок с разными товарами, детская визготня. А в какой-то миг вдруг зазвенели колокола храмов: сначала центрального храма Благочестия в самом сердце города, затем ему начали вторить и колокола с ближних холмов, а после уже перезвон подхватили и окраины. За короткий промежуток времени город наполнился дивным мелодичным звучанием, прославляющим свет, Матушку Судьбу и саму жизнь. Особо религиозные жители Рассветника тянулись в храмы на утренние песнопения, несли в руках маленькие колокольчики и позванивая ими в такт единому ритму, исходящему от центрального храма, и подхваченному всеми остальными. Этот перезвон как-то особенно тонко пронизывал душу, будто стрелы из сгустков света разлетались по воздуху и вонзались сердца. Кмети дружины, Ратибор и Елисей, как преданные верующие Матушки Судьбы, слушали эту мелодию с улыбками. Некоторые, в том числе и сам принц, всегда возили с собой свои дорожные колокольчики, и теперь достали их и стали звонить да напевать тихо под нос свои молитвы, раскачивая головой в такт словам и колокольному звону.

Лихолов уже давно был настроен к любой религии очень скептически. Хотя никакого грандиозного зла Странник не совершал, но в мелочах и предписаниях жил вразрез с правилами Талмуда Светославия (Сборника Священных писаний культа Светлой Матушки Судьбы). Например, он даже не пытался выбрать какую-либо одну женщину себе в возлюбленные и хранить ей верность. Повсюду в пути он встречал в деревнях веселых доступных девиц, не обременивших себя какими-либо правилами, и этих приключений было ему более чем достаточно. Не совершал Лихолов своих подвигов за бесплатно еще ни разу. Хоть и выбрал себе ремесло очень праведное и доброе, однако ж неплохо на том наживался и не растрачивал сил на бесплатные подвиги. Но это лишь то, что лежало на поверхности души. Настоящая суть конфликта Лихолова с Судьбой состояла в том, что он не пожелал признать то предназначение, которое мир пытался навязать ему – бремя царя и правителя. Уже много лет назад принц Арислав повернулся спиной и к своему происхождению, и к просьбам своего народа возглавить их вместо нелюбимого принца. Не желал даже вспоминать о том. По наставлениям из Талмуда Светославия, тот, кто окажется нести бремя своей судьбы, якобы, будет несчастным одиноким человеком, неудачливым, ведущим пустую и очень печальную жизнь. Писание утверждало, что все возможные трудности и несчастья будут сыпаться на плечи такого отступника судьбы. И жизнь будет больно кусать того человека, с каждым разом все мучительнее и яростнее, до тех пор, пока он не вернется на дорогу своего предназначения и не выполнит задач своего воплощения в мире Зеленой Тверди. Однако, непослушание принца Арислава длилось уже больше десяти лет. И мужчина, теперь живший под прозвищем «Лихолов», со смехом отмечал, что пока на него сыплется только слава героя и золото. А из того заключил Странник после многолетних раздумий, что все эти религиозные толки надуманы и только манипулируют простыми доверчивыми людьми. Тем более, что ох как много насмотрелся он по свету на подлых жрецов, носящих личину светлых людей, а на самом деле попросту наживающих себе богатство. Кто-то даже тайком развлекался на выпрошенные деньги в борделях или вообще сбегал в другие страны с мешками золота. Нет уж, человека, много странствовавшего по свету, с широким кругозором и воинским жизненным опытом, религией не окрутить.

Оттого давно Лихолов не пел молитв в честь Светлой Матушки Судьбы, как его учили в детстве. А весь этот колокольный трепет трогал его душу только, как красивая мелодия. Это равнодушие к культам было одной из причин, почему Лихолов, опытный ловкий воин, с детства обученный мастерству боя, не спешил вставать в ряды какой-то из армий. А ведь в Зеленой Тверди назревала война. Запад душил всех своей дурной магией, запугивал, размножал по миру черных жрецов и вводил народы Востока в явное смятение. Запах грядущих битв уже чувствовался в воздухе, хотя никто еще не объявлял войны. И все бравые мужи примыкали потихоньку к одной из двух армий, ожидая скорого противостояния. Но Странник пока надеялся, что два этих культа (Темной Владычицы и Светлой Матушки), словно две змеи, сами друг друга пожрут и, глядишь, миру и лучше будет, освободится от дурмана всех этих религий.

Вскоре стало чуть тише: то ли колокольная гоготня умолкла, то ли дружина уже выехала на самые крайние улицы Рассветника, дальше которых был только лес. И здесь-то Лихолов и стал в полной мере ощущать нарастающую тревогу. Ведь совершенно неясно было, сможет ли он найти дорогу к хижине Велимудра. То, что Лихолов очутился у ведуна в гостях – это случай исключительный, никто никогда не находил еще путь к жилищам чародеев. Может ли быть лес вокруг того места покрыт неким заклинанием? Например, таким, что человек будет бродить кругами и в упор не видеть искомого дома? Или могут ли там быть какие-то неведомые охранники, вроде зачарованных лесных животных? А еще может попасться магическая тропка, которая будет вести, вроде бы куда надо, однако постоянно увиливать от хижины и сбивать с толку. В таком случае выйдет, что дружина проделала весь путь зря, а то и еще хуже, пострадала в лесу, да с самим принцем Северного Леса… Что тогда может предпринять разъяренный и разочарованный Ратибор? Не захочет ли он наказать нерадивого провожатого? Тут уже даже не о награде речь и не о спасении девушки, а о том, чтобы самому выжить… Лихолов понимал, что подойдя близко к месту и начав блуждать там в поисках Велимудра, ему нужно будет держаться настороже, готовым сбежать или защищаться… И в целом, вообще необходимо настроиться на то, что нечто постоянно будет мешать дружине добраться до места, нельзя терять внимания.

За всеми этим рассуждениями Странник не заметил, как дружина миновала последнюю более-менее оживленную часть города и выехала на широкий утоптанный тракт. Деревья по бокам дороги чуть свешивали свои ветви со старой листвой, которую уже еле-еле осиливали держать. Природа встречала осень со свежим воздухом, плавным изменением красок, с зеленого переводя листву в разноцветное многообразие, сменой звуков, сокращением светового дня. Пахло сырым мхом и царили тревожные предчувствия: суета, настороженность. Все вокруг напряженно шуршало, старалось успеть подготовиться к холодам.

Лихолов ощущал как-то изнутри, интуитивно, буквально животом, смутное тягучее беспокойство. Как будто с каждой поступью коня тело наливалось холодом. Что-то постоянно шевелилось в ветвях – обычное дело для леса, однако… Иногда меж листьев мерещились чьи-то глаза, но стоило только задержать на том месте пристальный взгляд, как все рассеивалось, словно просто показалось. Лес хаотично вздрагивал. Что-то елозило в траве по обочинам тракта и издавало порывистые шорохи – звери или что-то иное? Много, ох, как много странных и опасных существ встречал Лихолов за последние десять лет своего рискованного ремесла. С годами у Странствующего Охотника уже выработалось нечто вроде привычки: находясь в диких местах даже в безопасном положении, он невольно прислушивался ко всему, взгляд его был остр и быстр, а тело готово в любой момент выдать боевое движение.

Принц Ратибор повелительно поднял вверх руку и притормозил своего коня. Дружина послушно остановилась.

– Братья верные мои дружинники, – повернулся Ратибор к своему отряду. – Я предупреждал, что едем мы по делу сложному. И не такому, как было вам заявлено поначалу – Всегда вы верно служили мне, доказали свою преданность уже не единожды, оттого вам и доверился. Расскажу настоящую цель нашей миссии в обед на привале в едином кругу. А сейчас же вам достаточно лишь знать, что мужи, которых мы с вами якобы сопровождаем до границ Северного Леса, – на самом деле не враги нам. Наоборот, с нами едет сам прославленный Лихолов Странствующий Охотник, – принц указал на Странника, и солдаты оживленно и восторженно забурчали под нос. – И еще ученик его – Елисей Поющая Стрела, сын Тихомира из селения Искрящейся Реки, что на западе нашего государства, – солдаты приветственно зашумели. – Они не преступники, а помощники в предстоящем деле. Никто не знает, какие опасности выпадут нашей дружине на пути. Оттого прошу немедля вернуть им изъятое оружие и вещи, которые я повелел взять с собою, а также выдать новый меч и ножны для Елисея! После чего Лихолов и Елисей пусть поедут в начале строя, сразу за мной и Яговином.

Тут же кто-то из дружинников спешился и закопошился в мешках и привязях, закрепленных на лошадях. Зазвенел металл. Лихолов и Елисей с большой радостью вновь взяли в руки свое оружие, хотя Странник и без того был хорошо вооружен, но тайком. А вот Елисей заметно приободрился, когда получил назад свой любимый охотничий набор из лука и стрел. А от увесистого меча, который юноша тут же с гордостью закрепил за спину, парень вообще расплылся в торжествующей улыбке. Мало того, кто-то швырнул парню еще и приличные сапоги взамен истоптанных поршней – вот это забота.

Всадники вновь расселись по коням, пропустили Лихолова и Елисея во второй ряд строя, сразу же за спиной самого принца Ратибора и командира отряда Яговина. Шлепнули поводья, солдаты подали знак своим скакунам, и дружина продолжила путь. Лихолов все это время не расслаблялся, продолжал напряженно вслушиваться в шорохи леса, и все же сказал принцу:

– Ратибор, не кажется ли тебе, что нечто преследует нас?

Витязь обернулся и с нахмуренным взглядом ответил:

– Я ощущаю, что с лесом что-то не так… Он недружелюбен сегодня… Чувствует мое сердце, что наш нынешний путь не благословлен.

– Я не умею говорить с лесом как вы, северяне, – продолжил Странник. – Однако ж у меня отличный слух и острый взор. Я слышу странные шорохи и будто постоянно ловлю чей-то ускользающий взгляд.

– Чувствую и я всем духом своим, – вмешался Елисей. – Непорядок с лесом…

– И я тоже это заметил, мой принц, – произнес гулким басом воевода Яговин и посмотрел на Ратибора.

– Да, – задумчиво ответил принц. – Лес странно дышит… Будем настороже.

Яговин обернулся и крикнул солдатам:

– Дружина! Быть настороже! Держать строй четко! Мечники – руку на ножны! Лучники – стрелу в лук, но вхолостую не стрелять!

Все напрягли внимание, приготовили руки к оружию. Лес неприветливо шуршал и холодил воздух. Однако, кони ступали и ступали все дальше, и ничего особенного не происходило. Мелькали деревья, кусты, трава. Дорога уводила все дальше от Рассветника. Воины вглядывались в чащу и то одному, то другому казалось, что он увидел там нечто живое, бдящее, недоброе. Но это нечто тут же оказывалось просто совпадением листьев или тенями веток. Напряжение длилось и длилось, изматывая дружину. Останавливаться пока не было явных причин, поэтому отряд продвигался вперед, оставляя столицу все дальше. Иногда из лесу слышались звуки, напоминающие перешептывания, но настолько тихие, что даже Лихолов толком не мог разобрать – может, это просто звуки лесных зверей? Так напряженно тянулось время. Постепенно воины утратили концентрацию, ехали немного взгрустнувшие. Они привыкли биться с опасностью лицом к лицу, а странные изматывающие преследования, миражи леса – все это было новым для них. Тем более, что северяне с детства жили под благосклонностью и защитой своего Отца-Леса, жутко им было от чувства недружественной тайны в собственной земле. Но в последнее время участилось подобное.

В конце концов, время дотянулось до полудня. Ратибор решил устроить привал прямо на одной из полянок, примыкающих к тракту. Выставил четверых сторожевых на все стороны света, между остальными разделил обязанности по уходу за конями и раскладыванию снеди в общем кругу.

Лихолов воткнул меч в землю рядом с собой и уселся с остальными солдатами за трапезу из печеных лепешек, овечьего сыра и вяленой оленины. Ратибор сидел в центре и приступил к еде первым. Шорохи и странные образы в чаще не стихали, но перестали привлекать внимание. От ароматов оленины солдаты и вовсе потеряли бдительность, но только не Лихолов. Он был охотником на нежить, так что умел по несколько суток держаться настороже.

Когда голодные мужчины все стали с азартом насыщаться, Странник тихонько дернул за рукав Елисея, уже потиравшего руки и предвкушавшего сладко-соленый вкус мяса в своем рту. Но почувствовав сигнал своего наставника, юноша осекся и решил обождать с едой. Точно не понимал почему, просто послушался старшего. Лихолов же делал вид, что ковыряется в еде, но в рот ничего не брал. Чутье побуждало его быть сейчас очень осторожным. Он не смог бы внятно объяснить, что такого опасного может быть в этих простейших продуктах, хорошо знакомых любым путешественникам, однако…

Меж тем, Ратибор, съев пару кусков и глотнув воды, начал зевать. А за ним, как сонная зараза, зев обуял всех солдат, кроме четырех караульных и Лихолова с Елисеем.

Странник со своим учеником понимающе переглянулись: было ясно, что что-то пошло не так. Лихолов текучим, еле заметным движением достал из рукава нож. Сталь блеснула и сразу же нырнула вместе с правой ладонью под куртку. Елисей заметил это и положил руку на рукоять своего охотничьего ножа, торчавшего за пазухой. При этом оба продолжали сидеть, вроде бы, как все.

Ратибор раскис, будто резко опьянел, прилег на землю и уснул. Один за другим дружинники так же стали проваливаться в дрему. Последним в общий круг сел Яговин – он дольше всех ходил меж солдат, что-то с каждым обсуждал, раздавал какие-то указания. А потому, когда вдруг другие начали странным образом засыпать, еще не успел ничего съесть, а только схватился за какую-то лепешку и потянул ее в рот. Увидев это, Лихолов крикнул ему:

– Брось, Яговин! – этот неожиданный возглас заставил воздух вздрогнуть. Воевода замер на миг, оторопел от такой наглости, не поняв сначала в чем дело.

Но Лихолов продолжил уже спокойнее:

– Не ешь отраву. Сначала оглянись, воевода, посмотри на своих воинов!

Яговин обернулся вправо и влево и с ужасом заметил, что почти все его солдаты уже укладывались спать средь бела дня. Он отбросил лепешку, которую, слава Судьбе, еще не успел надкусить. Вскочил на ноги, звучно выхватил меч и из ножен и гаркнул:

– Воины! Всем встать ко мне! Спина спиной вокруг принца Ратибора!