Текст книги "Не моя жизнь. История про девочку, которая хотела быть собой"

После съёмок мы с Глебом и Максом едем на интервью. Я сижу на заднем сиденье с Глебом и стираю с лица блёстки влажными салфетками. Меня заверили, что в студии будет свой визажист, так что можно не беспокоиться. А я и не беспокоилась. Я просто устала от тонн косметики, устала чувствовать себя так, будто на мне огромный слой штукатурки. Но ведь нельзя не накрашенной появляться перед камерой! А как же жирный блеск? Прыщи? Неровности? Кто б знал, как глубоко мне на всё это плевать!

Краем глаза вижу, как Глеб ёрзает на месте. Он так делает, когда хочет со мной поговорить о чём‐то, что мне, скорее всего, не понравится. Я собираюсь с духом и начинаю первой:

– Ты что‐то хочешь сказать?

Он поворачивается и смотрит на меня, постукивая пальцами по ноге:

– Тебе это не понравится, предупреждаю. Но это очень важно.

– Я не сомневаюсь, – язвлю я.

– Слушай, мы уже обсуждали, что тебе нужно больше светиться, больше раскрываться перед фанатами.

– Да я и так постоянно таскаю с собой камеру и снимаю чуть ли не каждый свой шаг. Чего ещё ты от меня хочешь? Куда уже больше раскрываться? Снимать, как я в туалет хожу, что ли?

Максим на переднем сидении усмехается. А вот мне не до смеха.

Глеб прочищает горло:

– Не говори глупости. Я не о том, что контента мало. Его хватает, но он какой‐то… пресный.

– Пресный? В смысле пресный?

Глеб закатывает глаза и делает вид, будто этот разговор уже его измучил:

– Нам нужен перчик, острота.

– Что ты от меня хочешь?

– Если ты снова будешь отвечать на вопросы в духе – личную жизнь я предпочитаю не обсуждать, парня у меня нет, я полностью отдаюсь работе… и всякое такое, люди заснут на твоём интервью, ты понимаешь? Никто не будет его смотреть. Ты выдаешь раз за разом одно и то же. И если поначалу вся эта скрытность и загадочность создавали определённый антураж и играли нам на руку, то сейчас народу становится скучно.

Мне снова хочется плакать. Мало того что я уставшая и вся в блёстках, так ещё и моя жизнь, оказывается, для кого‐то скучна.

А Глеб продолжает:

– Мы должны сделать всё, чтобы наши охваты не упали, чтобы удержать аудиторию. Конечно, в разумных пределах. Не смотри на меня так, словно я предлагаю тебе банк ограбить. Это не та слава, которая нам нужна. Я считаю, что пришло время добавить твоему образу немного остроты.

– Какой ещё остроты? – спрашиваю.

– В личной жизни.

– Что?

– Самое время об этом заговорить. Никакой конкретики, просто намекнёшь, что, мол, в твоей жизни появился кое‐кто. И вы пока не готовы это афишировать, но у вас всё вроде как серьёзно.

Если честно, я очень устала, и слова Глеба добивают меня, как пропущенный хук слева, после которого я нокаутированная валюсь на ринг. Нет сил подняться и дать сдачи или хотя бы поспорить. Нравится ли мне его идея? Конечно нет! Да я скорее послала бы это и все последующие интервью на фиг, чем разыгрывать любовный спектакль. Неужели так трудно понять, что эту тему я не обсуждаю, и просто оставить меня в покое?

Но, что бы я сейчас ни ответила Глебу, у него найдётся миллион опровержений и доводов, почему я должна поступить так, как он предлагает. Всё дело в хайпе, я знаю. В идиотском хайпе, от которого меня уже тошнит. Как будто вся моя жизнь измеряется не тем, насколько я счастлива, а тем, сколько в ней хайпа.

Когда я вообще в последний раз была счастлива? Лучше не отвечать на этот вопрос, слишком скользкая дорожка.

– Допустим, я скажу, что у меня появился парень, –  я обращаюсь к Глебу. – А что дальше? У меня ведь на самом деле нет парня.

Он улыбается и хлопает меня по коленке:

– Наконец‐то ты задаёшь правильные вопросы. Но не переживай, что будет дальше – не твоя забота.

– В каком это смысле не моя?

– У нас уже есть несколько предложений…

– К-каких предложений? – Чувствую, что даже, несмотря на усталость, начинаю злиться и закипать.

– От других звёзд, которые хотели бы посотрудничать. Для взаимного пиара. Не забивай себе голову, это обычное дело.

Для Глеба, может, и обычное. Меня так и подмывает спросить: а ты себе девушек тоже через взаимный пиар подыскиваешь? Но я молчу. У меня есть два варианта – согласиться и впутаться непонятно во что или же выпрыгнуть прямо сейчас из машины на полном ходу. Я закрываю глаза и откидываю голову назад: хочется заснуть и проснуться лет через десять, в мире, где популярность – это результат упорной работы, таланта и той ценности, что ты несёшь, а не продукт тщательно спланированной пиар-компании.

– Я намекну, что у меня, возможно, появились отношения. Но никакого сводничества ради хайпа мне не нужно, слышишь? Я серьёзно. Заводить отношения, чтобы пропиариться, я не буду ни за что.

– Хорошо-хорошо, как скажешь.

Что‐то мне подсказывает, что Глеб слишком быстро сдался и это явно не к добру.

Взялся за гуж – не говори, что не дюж.

Раз уж ввязалась во всю эту авантюру, иди до конца. Поздно уже отступать. По крайней мере всегда есть шанс, что все закончится хорошо (я видела пару фильмов, где даже после смерти главного героя финал оказывался счастливым).

После выхода интервью для Тинток, того самого, где я упомянула – реально в двух словах – что у меня, возможно, есть парень или вроде того, словно прорвало какую‐то плотину. Для начала семейную. Оказалось, что родители всё‐таки следят за моей карьерой и смотрят мои видео, потому что, вернувшись однажды домой после съёмок, я получила свою первую порцию хейта именно от них:

– И что это за парень у тебя появился? – мама начинает меня допрашивать прямо с порога. – Это с ним ты ночами пропадаешь?

– Мама, ночами я работаю, ты же знаешь, – устало отвечаю я, разуваясь.

– А вот и не знаю, ничего о своей дочери не знаю. Узнаю только из YouTube. Говори немедленно, что за парень? Сколько ему лет? Если он совершеннолетний и совратил тебя…

– Да нет у меня никакого парня! Это всё Глеб придумал ради пиара!

– Ох, Боже мой. – Мама хватается за сердце и изображает страдальческий вид. – Я ведь предупреждала, что в шоу-бизнесе сплошной разврат. Ты хоть сама понимаешь, во что ввязалась? А если скажет тебе сняться голой для пиара? А если надо будет заниматься сексом для пиара?

Я больше не могу это слушать, убегаю в ванную и закрываюсь там, чтобы умыться и заодно поплакать под шум воды. Потому что дома у нас условия ничуть не лучше, чем в классе: стоит показать свою слабость, как тебя начнут клевать с удвоенной яростью.

Следующая волна необоснованного беспокойства прилетела от бабули. Она позвонила мне тем же вечером и начала расспрашивать про таинственного парня. Это меня не удивило, потому что бабушка реально смотрит все мои видео, возможно, самой первой. Она на уведомления моего канала подписана.

– Олеся, ты начала встречаться с мальчиком? Надеюсь, это не тот же самый, с кем вы разошлись?

– Нет, бабуля, не тот же. И вообще, это никто. Ни с кем я не встречаюсь.

– Но ты в интервью сказала…

– Мало ли что я сказала, – перебиваю я раздраженно. Интересно, сколько ещё раз мне придётся выслушивать одно и то же и всех успокаивать? А ведь я так и знала, что идея с парнем идиотская. Глебу легко говорить, ему же не приходится объясняться с моими предками. Может, стоит его привести, усадить со всеми за стол, и пусть расхлёбывает кашу, которую сам и заварил? – Это Глеб придумал, ради пиара.

– Ради пиара? – удивляется бабуля. – Разве тебе мало пиара? Твои видео смотрят сотни тысяч человек, какой пиар твоему Глебу ещё нужен? Что‐то мне всё это не нравится…

– И мне не нравится, – вздыхаю я, прислушиваясь к звукам из коридора. Мама с папой очень активно обсуждают меня и мою личную жизнь. Сегодня мне точно не уснуть, лучше бы поехала к бабуле.

Раньше я очень редко у неё ночевала, но теперь всё чаще и чаще. Особенно когда поздно возвращаюсь со съёмок и не хочу будить родителей. С бабулей не страшно. Она спит с берушами и повязкой на глазах, так что её танком не разбудишь. А я устраиваюсь в зале на диване и засыпаю под громкое тиканье старых настенных часов. Родителям потом говорю, что задержалась на съёмках. Но теперь, видимо, врать бесполезно. Они будут считать, что я по ночам занимаюсь развратом со своим воображаемым парнем.

– Ладно, прорвёмся, – пытаюсь успокоить не столько бабушку, сколько себя. – Ты не переживай, это всего лишь слух, про парня. Никого у меня нет, и заводить в ближайшее время не собираюсь.

– Ну смотри, милая, будь осторожнее. Хорошо? Ты у меня девочка умная, но в этом мире шоу-бизнеса разные люди попадаются.

– Я понимаю. И обещаю быть осторожнее. Спокойной ночи, ба.

Почему‐то все считают, что я занимаюсь чем‐то опасным, криминальным и развратным. Конечно, у любой истории успеха есть обратная сторона, есть цена, которую приходится платить, но разве так не бывает всегда? Не только с блогингом. Все за что‐то расплачиваются. Кто‐то за успех, кто‐то за возможности, кто‐то за любовь, даже за отличные оценки приходится платить свободным временем и сном. Почему именно я якобы совершаю нечто ужасное?

Пусть мне и не нравится притворяться ради хайпа, не нравится многое из того, что Глеб считает важным и необходимым, но я хотя бы понимаю, что это всё не зря. Я очень хочу делиться с людьми своими танцами, вдохновлять их совершать что‐то важное, выходить из зоны комфорта, рисковать, открываться миру, искать себя в конце концов. И ещё у меня появилась новая цель, о которой я пока вообще никому не говорила и в ближайшее время точно не скажу. Раньше она была только розовой мечтой, но теперь я знаю, что обязательно смогу её добиться. Значит, больше не мечта. Нужно только запастить терпением и развиваться дальше. Мне нужна популярность, и я делаю всё, что говорит Глеб, не ради него, а ради себя. Ради своей цели.

Она очень большая и амбициозная. Пока до конца не могу представить, как именно её осуществить, но у меня уже начинает складываться план. Я напоминаю себе о нём, когда становится совсем тяжело. Например, как сейчас.

По традиции я укутываюсь в одеяло и начинаю просматривать комментарии под моим новым видео. Обычно это тоже поднимает настроение, потому что фанаты у меня нереально крутые и позитивные. Захожу на YouTube, открываю своё видео и читаю:

«  «Ничего себе, у Леси появился парень? Кто‐нибудь знает, о ком речь?»

«  «Народ, с кем она встречается?»

«  «Как же бесит, когда вот так загадками говорят! Неужели сложно сказать, с кем ты встречаешься?»

«  «Это стопудово ради хайпа! Ей просто снимать уже нечего. Все танцы перетанцевала, вот и придумывает, как бы удержать популярность».

«  «Да уж, я была о ней лучшего мнения… это по ходу фишка такая у блогеров, для привлечения внимания».

«  «А я за неё рада. Девчонке в её возрасте пора уже парня завести, а не только перед камерой крутиться!»

«  «Не продюсер ли это ее? Количество подписчиков у нее растет постоянно. Либо покупает, либо спит с каким‐то продюсером. У них там все через постель делается».

«  «А мне её жалко! Ни в одном видео не видела, чтобы она была с друзьями или с кем‐то из близких. Постоянно только танцоры или её команда. Как‐то грустно…»

«  «С такой внешностью еще попробуй найди парня. Наверняка из‐за ее популярности или денег с ней встречается. Нормальный парень даже не посмотрит на такую кривляку. Вечно разукрашенную и с натянутой улыбкой».

«  «Да, реально грустно. Она ведь и правда всегда такая одинокая. И про личную жизнь ничего не рассказывала, как будто у неё совсем никого нет».

«  «У неё времени нет на личную жизнь. Она только ради видео своих и живёт. Если интрига с парнем – это не развод, то хорошо. Не так печально будет за ней наблюдать».

Никогда прежде я не читала под своими роликами столько неприятных, реально жестоких слов. Неужели я и правда так жалко выгляжу со стороны? У меня наворачиваются слёзы, бросаю телефон на кровать и падаю лицом в подушку. С того момента, как в моей жизни появился YouTube и вся эта популярность, я пролила больше слёз, чем за все предыдущие шестнадцать лет.

Но ведь эти люди во многом правы, и то, что они написали в комментариях, правда, за исключением откровенного бреда про секс с продюсером. У меня нет друзей, на всех видео я снимаю только себя и свою команду. Раньше я не задумывалась о том, как это выглядит со стороны и что могут подумать другие. Теперь понимаю, почему Глеб решил найти мне парня – чтобы я не казалась такой одинокой и жалкой. Наверное, он думает, что просто так, не ради пиара или ещё какой‐то выгоды, никто не захочет со мной встречаться. А ведь так и есть…

Сразу же вспоминаю о Владе и его предательстве. Самый популярный парень школы внезапно не просто обращает на меня внимание, а клянётся мне в любви. Где же ты был раньше, до того как у меня обнаружилось сто тысяч подписчиков? Но самый главный вопрос даже не к нему, а ко мне – как я могла ему поверить? Неужели была настолько глупа? Или же так отчаянно нуждалась в любви, что совсем потеряла голову? Возможно, Глеб прав, никто не захочет быть со мной без причины. Я ведь ничего собой не представляю, хоть с популярностью, хоть без неё. Для настоящих отношений важен сам человек, а я, видимо, никому не важна. И не нужна. Лучшее, на что стоит рассчитывать, – это фейковый роман с каким‐нибудь модным блогером с зелёными волосами и светящимися в темноте брекетами. Мне не обижаться стоило бы на Глеба, а поблагодарить его за выгодное предложение!

И не только в отношениях дело. Я в принципе пустая и неинтересная! Даже те, кто меня поддерживал, писал позитивные комментарии и вдохновлялся, даже они разочаровались. Больше никогда не буду снимать видео, всё, поигралась и хватит! Это уже слишком. Фанаты жалеют меня, им, видите ли, грустно за мной наблюдать. Ну так больше и не придётся! Звезда Олеся Дубрович потухла так же внезапно, как и вспыхнула. Вот проснусь завтра утром и первым делом напишу Глебу, что всё кончено. А потом удалю канал на YouTube. И свалю на Аляску, чтобы начать жизнь с нуля. Я не такая сильная, как все думают. Мне, вообще‐то, тоже бывает больно. Хотя я сама виновата в том, что меня воспринимают как какую‐то бесчувственную Снежную королеву. Я же ни с кем не делюсь своими переживаниями, никого близко к себе не подпускаю, и разве это удивительно, что во мне никто не видит обычную девчонку?

Короче, хоть открывай сердце, хоть закрывай, а больно будет в любом случае.

Когда вдруг начинаешь чувствовать себя взрослой?

Нет, не когда сама зарабатываешь или сама себе выбираешь одежду и не когда можешь не ночевать дома.

А когда понимаешь, что ответственность за поступки лежит только на тебе. Уже не свалишь на родителей или бабушку, что это они тебе так велели.

Плохо – твоя вина, хорошо – молодец, постаралась для себя, все через ж…пу, значит, в чем‐то или ком‐то ты ошиблась.

Мы с ребятами из подтанцовки уже третий день репетируем новый танец. Прямо сейчас пот с меня катится градом, а наш хореограф (да, Глеб решил нанять мне в помощь профессионального хореографа, который оказался настоящим садистом) не даёт нам продохнуть. Но я помалкиваю и стараюсь не ныть, потому что помню о своей цели. Всё, что я сейчас делаю, именно ради неё. Я даже почти ушла из шоу-бизнеса, как и собиралась, но Глеб сделал предложение, от которого невозможно было отказаться.

Точнее, предложение сделали ему. А ещё точнее, всё‐таки мне. Одна известная артистка, чьё имя мне нельзя разглашать раньше времени, пригласила меня сняться в её клипе. Это не просто офигенная возможность, это самый важный этап моей жизни. Почему? Приготовьтесь! Потому что съёмки клипа будут проходить в Нью-Йорке! Да-да, в Большом Яблоке!

Последнее время я постоянно думаю о том, чтобы уехать из России, и не куда‐нибудь, а именно в Нью-Йорк. Это же столица мира! Там всем плевать на то, как ты выглядишь, сколько у тебя денег и есть ли новый айфон. Если у тебя талант, то тебя будут любить именно за него, а не потому, что ты кого‐то там из себя корчишь…

И ещё в Нью-Йорке находится Джульярдская школа –  безумно популярное место среди тех, кто имеет хоть какое‐то отношение к искусству. Я не уверена, что хотела бы там учиться. Я вообще не уверена, что хочу продолжить учёбу после школы, но даже просто побывать там, пройтись рядом, войти в Джульярд было бы круто!

Но самая главная причина, по которой меня тянет в Нью-Йорк, – это возможность познакомиться с моим любимым танцором Сёмой Кимом, у которого там сейчас проходят шоу. Он, кстати, бросил учёбу, когда стал набирать популярность. Я смотрела с ним интервью, где он сказал:

– Учеба – это важно, не спорю. Но в тот момент, когда она стала мешать моему творческому выражению, я понял, что придётся выбирать. Диплом или возможность быть собой? Выбор очевиден.

Он очень умный, рассудительный и вдохновляющий. Я тоже считаю, что быть собой, выражать себя и своё творчество – это самое главное. Ничто и никто не должен встать на пути. Именно поэтому я сейчас работаю в два раза больше, чтобы сбежать наконец в Америку! Меня здесь больше ничего не держит, кроме бабушки. Но я‐то пока и не навсегда сваливаю, а только на разведку. Если понравится в Штатах, обязательно туда перееду вместе с бабулей!

Вот я и раскрыла свою тайну. Я могу назвать миллион причин, почему так решила. Но самое правильное будет – я хочу наконец‐то стать собой. Снова вернуться в тело той Олеси, которая просто танцевала. Но сперва мне надо: а) подкопить достаточно денег, б) уладить все вопросы с документами.

Глеб как раз занимается бумагами и прочими формальностями, а я выкладываюсь с новым хореографом на все двести из ста. Он раньше в TODES танцевал, а сейчас работает со знаменитостями вроде меня. Я –  знаменитость. Интересно, настанет когда‐нибудь тот день, когда я к этому привыкну?

Наконец у нас перерыв. Я подхожу к окну, чтобы отдышаться и попить воды. Всё остальное сейчас – это роскошь. Откуда ни возьмись рядом появляется Глеб, оглядывает меня с ног до головы и одобрительно кивает:

– Работа полным ходом? Привет, – улыбается.

– Ага. – Я вытираюсь полотенцем. – Привет и тебе.

– У меня есть новости. Насчёт Нью-Йорка. – От этих слов у меня даже давление подскакивает. Я стараюсь не моргать и не дышать, чтобы не пропустить ни слова. – Хорошие новости, расслабься, – усмехается Глеб, заметив моё напряжение.

– Ну, говори скорее, раз хорошие!

– С документами порядок.

Я выдыхаю с облегчением и расплываюсь в улыбке, а Глеб продолжает:

– Через три недели мы улетаем. С понедельника у тебя начинаются репетиции для клипа, каждый день. И не забудь, что нам ещё надо снять как минимум три ролика тебе на канал. Конечно, контент из Нью-Йорка и клип в приоритете, но наши видео тоже важны. И ещё тебя зовут на радио Kids Fm на следующей неделе. И не забудь про фотосессию на выходных. У тебя всё это в планере записано, но проверь на всякий случай. Ах да, и ещё у нас два новых бренда на рекламе, нужно снять до твоего отъезда. Лесь, ты меня слышишь?

Я киваю, хотя на самом деле не слышу ничего, кроме паникующего крика собственных мыслей – и как я должна всё это успеть? Похоже, отосплюсь я теперь только в самолёте до Нью-Йорка, но оно того стоит. Стараюсь постоянно напоминать себе о своей цели, и лишь это удерживает меня от того, чтобы послать Глеба и его долбаное нечеловеческое расписание куда подальше.

У моей бабушки есть любимая поговорка: хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах. Кажется, я начинаю понимать её смысл. Не так давно у меня уже были планы: я собиралась развивать свой блог, наслаждаясь отношениями с любимым парнем и поддержкой лучшей подруги. Не секрет, чем закончилась эта история. Вот и сейчас я чувствую, что снова повторяется сценарий, который я уже проигрывала. Сценарий из несбывшихся ожиданий, разочарований и боли, приправленной ощущением адской несправедливости.

Нью-Йорк сейчас так близко ко мне (или я к нему), как никогда. Через неделю мы должны вылететь на съёмки клипа и пробыть Штатах около десяти дней. Проблема только в одном: я боюсь, что не доживу до вылета. В самом прямом смысле. Нет, у меня не обнаружилось смертельного заболевания, никто не угрожает меня убить. В мире шоу-бизнеса всё не так страшно, как до сих пор считает мама. Именно поэтому я ничегошеньки ей не рассказываю. Нет, про Америку я родителям рассказала, но без подробностей. Честно говоря, они сами не очень‐то стремятся в эти подробности погружаться, мы обмениваемся сухими фактами. Раньше меня бы это жутко расстраивало, а сейчас просто нет времени думать. Дело в другом. Я вполне могу сыграть в ящик по двум причинам. Во-первых, если вы заглянете в мой ежедневник, то сами всё поймёте. Там практически нет свободного места. Каждый час расписан, особенно на ближайшую неделю. Вот, например:

– в понедельник примерка костюмов, репетиция, съёмки видео;

– во вторник съёмки в рекламе косметики, интервью на радио, репетиция;

– в среду встреча с другим блогером для обсуждения совместного проекта, репетиция, съёмки;

– в четверг целый день съёмок и репетиции, прямой эфир на моём новом канале на TikTok (да, Глеб считает, что мне нужно максимально расширяться и светиться везде, где только можно. А я считаю, что мне неплохо было бы время от времени спать. Но пока побеждает продюсер);

– в пятницу салон красоты, где меня должны «привести в порядок», или, выражаясь простым языком, сделать из меня фифу.

Про выходные даже вспоминать не хочу. Там меня ждёт настоящий кошмар. Жёсткое расписание – это не самое страшное. Страшнее другое – я как будто потеряла себя за всей этой постоянной беготнёй, съёмками, рекламами. Меня даже красят и одевают так, что я сама себя в зеркале не узнаю. А что ещё хуже – мне приходится танцевать совсем не то, что хочется. По словам Глеба, фанаты требуют разнообразия. Якобы много комментариев насчёт того, что у меня в каждом видео все танцы одинаковые, поэтому теперь я вынуждена не просто танцевать, а устраивать настоящий цирк – с кувырканиями, кривляниями и прочей клоунадой.

Я всегда любила чувственные движения, красивые, глубокие. Мне нравится рассказывать танцем историю, в которой кто‐то узнает себя, кто‐то вдохновится, кто‐то просто задумается. Я понимаю, что звучит наивно и глупо, но у меня дома на компе все части фильма «Шаг вперёд», который именно об этом. О том, что через танец можно и нужно себя выражать. А не терять.

Я уже не знаю, кто я –  блогер, модель, клоун, актриса. Кажется, кто угодно, только не танцор. И как я здесь оказалась, в этом болоте, которое с каждым днём затягивает всё глубже и глубже? С чего вообще всё начиналось? С девчонки, которая любила танцевать перед зеркалом, когда её никто не видит, и которой однажды из‐за досадной ошибки пришлось обнажить душу перед всем миром. Но даже тогда я решила продолжить вести канал и снимать видео совсем не ради того, что имею сейчас. Мною будто управляют, у меня нет своего голоса, нет самой себя. Кто‐то другой решает, какую одежду мне носить, что говорить и какие танцы танцевать. Вроде бы я повсюду, моё имя у всех на слуху, но почему тогда чувствую себя так, будто я ещё более призрачная, чем была раньше?

Сижу в два часа ночи у бабули на кухне с выключенным светом, жую кексы из банана и овсяных хлопьев и смотрю в окно. В соседних домах горят редкие огни, зато на улице светло из‐за фонарей. И тишина. Картина сонная, спокойная, немного грустная. Я думаю о том, что через неделю у меня будет совсем другой вид из окна – небоскрёбы, светящиеся билборды, бесконечно бурлящая жизнь, недремлющий Нью-Йорк. Всё то, о чём я раньше только мечтала.

Стоп!

Но ведь я мечтала не совсем об этом. Главным условием был вовсе не Нью-Йорк, а то, с кем я в нём окажусь. Я представляла, что мы отправимся туда с бабулей и Дианой, будем вместе гулять по Центральному парку, кататься на жёлтых такси, танцевать с уличными чудаками. А потом по вечерам вот так же смотреть в окно на неспящий город, только все вместе, втроем.

Я достаю телефон из кармана и лезу в Инстаграм Дианки, просто потому, что безумно соскучилась. Потому что почти забыла, каково это – иметь друга, который всегда рядом, всегда готов разделить с тобой и хорошие, и трудные моменты. Друга, который желает тебе добра, а не пытается выжать из тебя максимум просмотров и приход от рекламы. А ведь она предупреждала, что нанимать продюсера – не самая лучшая идея. И что впускать в команду человека с собственным видением того, как всё должно быть, опасно. Это же мой бренд, мои танцы, мой канал, но я больше не ощущаю их своими. Если бы Ди была рядом, она бы не этого не допустила.

Открываю её аккаунт и больше не могу сдержать слёз. Она ведь раньше очень редко делала посты, раз в месяц от силы. А тут вдруг вижу с десяток новых фото. И почти везде она с какими‐то ребятами. Я их не знаю, незнакомые лица. Открываю посты и начинаю читать.

«Спасибо за чудесные писательские посиделки. Ficbook рулит».

Ах, вот оно что! Теперь понятно. Быстро же Дианка нашла мне замену, да ещё и не одну. Это всё сборище фриков с её дурацкого ficbook. Фанаты Гарри Поттера или «Игры престолов». Собираются, чтобы восхвалять друг друга, потому что больше никто не читает их глупые фанфики. Дианка рассказывала, что периодически авторы встречаются, но она ни разу не ходила на встречи. Говорила, что это бесполезная трата времени, и они там наверняка всякую фигню будут обсуждать. Видимо, ей теперь тоже нравится фигня, потому что лицо на фото у неё уж слишком довольное.

Мне становится настолько обидно, что я не замечаю, как начинаю всхлипывать. Но продолжаю листать её фотки. Вот они с кем‐то катаются на велосипедах, непонятно только с кем. Вот она на озере лежит, загорает. Короче, наслаждается летом и отлично проводит время. Без меня. Наверняка ещё и благодарит Вселенную за то, что ей больше не нужно общаться со мной и заниматься моими проектами. А я‐то думала, что она страдает из‐за нашей ссоры, ну или хотя бы переживает. Оказывается, у неё теперь своя счастливая жизнь. Неужели я была ей обузой? Тяжким грузом, который только и делал, что тянул её вниз?

Но разве не этого я для неё и хотела? Дать ей свободу, возможность быть собой, заниматься своим творчеством, идти своим путём. У меня нет и никогда не было права монополизировать Диану и её время. Надо бы поделиться этой мыслью с Глебом, вот только он едва ли поймёт. До меня только сейчас по‐настоящему доходит, что ему изначально было плевать на меня и мои истинные желания и цели. У него были свои цели, которых он собирался добиться за мой счёт. Ему нужны только деньги и очередной успешный кейс в своё портфолио, чтобы потом заработать ещё больше денег на такой же дурочке, как я.

Может, вести бизнес с друзьями и не самый идеальный вариант, но вести его с теми, кому ты безразличен, ещё хуже. Диана никогда не заставила бы меня носить эти дурацкие платья со стразами и врать о том, что у меня появился бойфренд. Она бы никогда не заставила меня врать. Она бы никогда ничего меня не заставляла. А я этого не ценила и своими же руками разрушила. И теперь у неё есть новые друзья, новая жизнь, полная беззаботной радости, велопрогулок и отдыха под солнышком. А у меня только бесконечные съёмки и мейкапы и ещё разговоры со знаменитостями, которым на меня наплевать.

Кажется, что с приходом популярности в моей жизни появилось гораздо больше людей, чем раньше. Но это только кажется. Людей, может, и больше, но чувство одиночества как никогда разъедает изнутри, словно я выпила кислоты. Жжётся и болит. И никакой врач мне не поможет. А что поможет? Написать Диане, извиниться? За то что повела себя как идиотка, не ценила её, обвинила в том, в чём она не виновата. Мне не страшно сделать первый шаг, если бы только я знала, что с её стороны будет второй. Ну или хотя бы надежда на него. Вот только глядя на то, как она счастлива без меня, я не думаю, что ей захочется снова со мной связываться. Первый шаг так и останется первым и единственным.

Странное чувство – одиночество. Вроде бы причиняет боль. А с другой стороны, делает сильнее. Я физически, всем телом, ощущаю, как эта самая боль трансформируется, будто вода, превращающаяся в лёд. И этот лёд внутри меня. В конце концов, сколько можно плакать? Слабость ещё никого не доводила до счастья. А где оно, моё счастье? Явно не здесь, не в этом городе, который стал для меня пустым.

Для родителей я –  сплошное разочарование. Для Глеба – машина по заработку денег. Для фанатов – идеальная картинка. Для Влада – история из прошлого, над которой можно поржать с придурошными друзьями вроде Жданова. Единственный человек, кому я не безразлична, – это бабушка. Но она непременно меня поймёт и не станет осуждать за то, что я собираюсь сделать. Что именно? Начать всё с нуля, с чистого листа. Идея, конечно, безумная, но только так я могу всё изменить. Только так у меня появится шанс снова обрести себя.

Выхожу из Инстаграм и отправляюсь на сайт авиакомпании. К счастью, всей нашей команде купили билеты с возможностью изменить дату вылета. Нет смысла ждать неделю и лететь в страну моей мечты, чтобы стать чьей‐то тенью. Я полечу туда только на своих правилах, чтобы снова стать собой.

Я решилась! Я это сделала! Я наконец‐то набралась смелости и поступила так, как хотела я! Не оглядываясь на то, что скажут другие, не разбираясь, а этого ли от меня ждут? Впервые я послушала себя и свое сердце!

И это так круто, хочу я вам сказать! Безумно, но круто!