Текст книги "Не моя жизнь. История про девочку, которая хотела быть собой"

Ну что, пробежимся по всем сферам и подведём итог первых четырех недель моей внезапной звёздной жизни. YouTube продолжает процветать – подписчики растут, новые видео выходят, бренды предлагают сотрудничать. На выходных был шопинг со стилистом – об этом сняли отдельный выпуск в блог. Дианка предложила разбавлять танцевальный контент историями из жизни. Публика, мол, обожает реалити-шоу. Мне сперва было непривычно ходить по магазинам, мерить одежду и находиться под постоянным прицелом видеокамеры. Мало того что у меня стресс от всех этих примерок, от юбочек, блузочек и прочей ерунды, в которой мне максимально некомфортно, так ещё и камера крутится перед носом. К счастью, мы со стилистом сошлись на джинсах, брюках, паре рубашек, ботинках и кроссовках. Она, правда, ещё мне и шляпу втюхала, но я согласилась исключительно ради приличия. Ещё только шляп мне не хватало до полного ажура.

Зато Ди меня похвалила, сказала, что мои смущения и конфузы смотрелись со стороны очень мило и натурально. Ещё бы им смотреться не натурально! Я не помню, когда в последний раз в жизни испытывала такой запредельный дискомфорт. Ладно бы мы вдвоём пошли по магазинам, а тут целое представление пришлось устроить. Стилист заваливает шмотками, продавцы таращатся и перешёптываются, оператор с камерой снимает каждое моё движение. Ах да, мы нашли классного оператора. Его Максим зовут. Он уже снимал для нас пару видео, и получилось реально круто. Я ему доверяю, наверное, поэтому смогла немного расслабиться во время всей этой затеи. Он не станет снимать меня с невыгодных ракурсов или вроде того.

У Макса своя крутая аппаратура, и вообще он очень милый и креативный парень, мы с ним вместе придумываем идеи для видосов. А ещё он знает красивые места, которые можно арендовать с почасовой оплатой для разных сюжетов. На прошлой неделе мы снимали ролик в балетной студии. Получилось настолько шикарно, что я просмотрела готовый ролик восемнадцать раз и даже всплакнула. С трудом узнала саму себя – макияж мне, конечно, сделали отличный, и брендовая одежда смотрится гораздо эффектнее, чем растянутые адидасовские толстовки. Но сильнее всего меня поразил танец. Складывалось впечатление, что танцует настоящий профессионал, а не я. Движения лёгкие, чёткие, аккуратные. Оказалось, очень многое зависит от качества съёмки. Дианка со своим iphone тоже молодец, но Максим всё же волшебник.

Могла бы я подумать месяц назад, что буду шопиться со стилистом и танцевать для роликов на YouTube? Мне бы даже в голову такое не пришло. Раньше я не понимала, что значит фраза – я о таком и не мечтал. Ведь мечты на то и мечты, чтобы быть безумными, огромными, амбициозными. И мне казалось, что я умею мечтать. Но написать в дурацком списке – я очень хочу стать популярной – это и было пределом моих мечтательных способностей. Скудненько как‐то, правда же? Я действительно не продумывала детали, не воображала развитие событий, не занималась визуализацией. Это когда рисуешь в воображении картинки своих желаний и потом проживаешь их, будто они уже реализовались. Ничем подобным я не занималась. Спрашивается – почему?

Я была морально готова к самой обычной среднестатистической жизни, без сумасшедших мечт и грандиозных планов. Пока не случился список. А за ним – череда головокружительных событий, перевернувших мой мир с ног на голову. Иногда даже подумываю послать Жданову открытку с благодарностью за то, что попросил списать алгебру. Выходит, так и работает судьба, через тетрадь, через Жданова, через мелкие совпадения, которым поначалу не придаёшь никакого значения. Ну вот, кажется, я превращаюсь в философа и романтика. Когда‐нибудь, возможно, даже книгу напишу о своих трансформациях и приключениях, а пока у меня другие цели. Да, у меня, Олеси Дубрович, появились цели, и весьма амбициозные. Точнее, главный генератор целей у нас сейчас Дианка, но мне определённо нравится масштаб её мыслей. Вот у кого никогда не было проблем с тем, чтобы мечтать, так что она смело мечтает за нас двоих.

Но вернёмся пока к реальности и произошедшим в ней переменам. Моя популярность прочно закрепилась не только на YouTube, но и в школе. Если в начале истории никто не знал, как ко мне относиться, то сейчас проблем с этим не возникает. Из категории Невидимок меня торжественно перевели в категорию местных Звёзд. Теперь все подряд со мною здороваются и улыбаются. Даже те, кого я сама не знаю. А одноклассники чуть ли не на каждой перемене окружают мою парту и достают с расспросами – когда будет новое видео? На какую тему? Сколько мне денег заплатили за рекламу кроссовок и прочая фигня. Я не привыкла к такому вниманию и так много говорить, поэтому у меня частенько болит голова. Но с другой стороны, это даже приятно. Особенно приятно внимание одного особенного человека. Нетрудно догадаться, что я говорю про Влада. Мы всё‐таки списались в Инстраграм и даже сходили на два свидания. Будь его воля, их было бы больше, он постоянно зовёт меня гулять, но большая часть моего времени, увы, расписана. Дианка за этим тщательно следит. Она сразу дала понять, что не позволит моим любовным приключениям встать на пути моего успеха. Я ей даже благодарна за это. Назначила её голосом разума. Я, может, и сохла несколько лет по Владу, и сейчас, когда мы ходим на свидания, мне с трудом удаётся думать о чём‐то, кроме него, но… Есть во мне, наверное, от мамы какая‐то рациональная часть. Я не хочу потерять голову и наделать глупостей. А ведь многие истории первой любви именно этим и заканчиваются – глупостями. А ещё я не хочу, чтобы Влад решил, будто я легкодоступная. Бабушка меня в этом поддерживает, между прочим:

– Пусть мальчик докажет искренность своих намерений, –  говорит она. – Пригласи‐ка его ко мне на чай. Я хочу с ним познакомиться.

Пока мы до этого не дошли, я не уверена, что Влад будет в восторге от предложения, но я была бы рада их встрече. Всему своё время. Уж лучше познакомить его с бабулей, чем с родителями. Кстати, про родителей. С ними меня ждал самый трэш. Я даже вспомнила поговорку, которую слышала от них же в детстве, – за всё хорошее нужно платить. Видимо, это правда, и моя расплата за успех на YouTube должна была рано или поздно меня настигнуть.

Они заподозрили неладное примерно через две недели после того, как вся история закрутилась. Стали придираться с вопросами:

– А куда это ты постоянно убегаешь?

– Что вы там с Дианкой обсуждаете часами в твоей комнате?

– Откуда у тебя новые штаны?

– Это что, накладные ресницы?

В один «прекрасный» день мне пришлось их усадить и всё рассказать. Они, разумеется, не поверили, пока я не показала им свой канал, свои видео и подписчиков. Мама на какое‐то время «сломалась», у неё пластинка заела. Только и твердила:

– Но я не понимаю, я не понимаю.

Папа потирал подбородок и пересматривал мои видео, листал комментарии и мычал. Вот так:

– Ммм…

Я не решалась спросить, что это значит. Ммм – молодец, дочь. Или: ммм – что за хрень, сейчас я надеру тебе задницу! Хотя папа в жизни никому задницы не надирал и вряд ли начал бы сейчас, но за последнее время я кое‐что поняла – ничего нельзя знать наверняка, всегда стоит оставлять пространство даже для самых невероятных возможностей. К счастью, папу эта участь миновала. В итоге он отреагировал так, будто я рассказала, что у меня в полугодии одни пятёрки. Вроде немного удивился, но без драматизма. Я сперва этому обрадовалась, а потом даже расстроилась: вспомнила, как мы ходили в комнату страха в Питере. Тогда у него в глазах было больше блеска, чем сейчас.

– Что ж, танцуешь ты, и правда, красиво. Я не удивлен, что тебе пишут столько комплиментов. Но, Олеся, откуда все эти люди? – спрашивает наконец он.

– Я не понимаю, – повторяет мама. Говорю же, сломалась.

Я пожимаю плечами, присоединяясь к её словам:

– Сама не понимаю, честное слово.

– То есть они сами появились? Ни с того ни с сего?

– Ага.

– После первого видео?

– Ага.

– Но я не понимаю. – Да, мама, я тоже, я тоже.

– И чем теперь ты занимаешься? Снимаешь ролики о своей жизни? И нас тоже будешь снимать?

– Я…

Мама резко перебивает, не давая мне ответить:

– Нет, нет, нет! Этому не бывать! Мы с твоим отцом –  уважаемые люди в академических кругах. Ещё не хватало, чтобы нас снимали для каких‐то сомнительных роликов! Вся эта история мне решительно не нравится!

– Марина, послушай. – Отец, видимо, пытается за меня заступиться, но ему не дают.

– Не буду я ничего слушать! Насмотрелась уже, мне достаточно. Вместо того чтобы размалёвываться и выкручиваться перед камерой, ты должна учить уроки и готовиться к экзаменам.

Я вздыхаю и отвожу взгляд в сторону – ничего другого я и не ожидала, в принципе. Хорошо, что они реально ничего не могут мне запретить. Пусть только попробуют, я к бабуле мигом перееду и вообще с ними общаться не буду. Но пока об этом молчу. Берегу козырную карту на случай, если будет совсем жарко.

И ещё молчу о том, что уже зарабатываю на блоге приличные деньги. Лучше маме об этом не знать, а то она себе навизуализирует Бог знает что.

– Марина, пусть ребёнок занимается творчеством…

– Это не творчество, – кричит мама, – а сплошной разврат!

– О чём ты говоришь? Она очень красиво танцует, ты ведь даже толком не посмотрела, вот. – Папа суёт ей телефон, а она отталкивает её руку. Смотрит на меня, раздувая ноздри и нервно постукивая ногой по полу.

– И всё за нашей спиной, надо же! Как будто мы ей чужие люди!

Её голос дрожит, мне даже становится как‐то не по себе, стыдно, что ли. Может, и правда, надо было им раньше рассказать? Только теперь ничего не поделаешь, расплата за чудеса пришла – получите и распишитесь. Остаётся это пережить, и желательно с минимальными потерями.

– Мама, но я не думала, что всё будет серьёзно. Это ведь был прикол такой, ради шутки. – Звучит сомнительно, но это лучшее, что я могу предложить предкам. Не рассказывать же всю историю про Жданова и идиотский список?

Как и ожидалось, они впиваются в меня недоумевающими взглядами. Я подозреваю, что папа хоть и не удовлетворён ответом, но готов тему прикрыть, чего не скажешь о маме. Она напрягается ещё сильнее, на лбу выступает толстая вена. Она всегда появляется, словно знамя, перед тем как мама собирается закатить скандал:

– Какой ещё прикол? – спрашивает, сжимая зубы. А я не знаю, что ответить. Чувствую себя как на полицейском допросе. Лично я на нём не бывала, но в кино видела и подозреваю, что это так же страшно, некомфортно и бесполезно – любое сказанное вами слово будет засчитано против вас. Поэтому не стоит особо заморачиваться и что‐то эдакое выдумывать, если мама решила закатить истерику, её ничто не остановит.

– Школьный прикол, – отвечаю совершенно спокойно, поздно уже стрессовать. – Мы с одноклассниками решили снять про себя видео. Просто для развлечения.

– И для развлечения смешать с грязью своих родителей?

– Смешать с грязью? – удивлённо переспрашиваю я.

– Марина, она же сказала, что это была шутка. – Папа снова пытается влезть в разговор, а я всё ещё искренне не понимаю, о чём речь. Как моя популярность на YouTube связана с предками и уже тем более с грязью?

Мама выставляет указательный палец и тычет им в отца:

– А ты её не защищай! Мы же с тобой вместе это видео смотрели и всё слышали. Она бабушку и подругу свою любит больше всех на свете! А родителей, давших ей жизнь, воспитавших, покупающих ей еду и одежду, будто не существует!

Картина резко начинает проясняться. Они про самое первое видео говорят. Я решила не добавлять в него откровение про сестру и то, что я для предков невидимка, но вот про бабушку оставила. Разве ж я могла предугадать, какая это видео ждёт судьба? Потом я хотела его удалить, но Ди сказала, что у него куча просмотров, оно до сих пор в каких‐то трендах, поэтому нам выгоднее его оставить. Сейчас я так не думаю, вот в эту самую минуту, но, как там бабуля говорит, – после драки кулаками не машут.

Я делаю глубокий вдох, медленный выдох, открываю рот… и не нахожу слов. Что я могу сказать такого, что бы успокоило родителей? Опять придётся врать, делать вид, что я имела в виду другое, не хотела их обидеть. Я реально не хотела их обидеть, но и про бабушку – это правда. Я люблю её больше всех на свете. Например, потому что она вместо истерики поддержала меня. Она всегда меня поддерживает, интересуется моей жизнью, даёт советы, внимательно выслушивает. Может, это, конечно, и странно, учитывая, что между нами разница больше сорока лет, но я могу смело назвать бабулю своей подругой.

Хотела бы я дружить с мамой? Секретничать за чашкой какао? Обсуждать сериалы? Готовить пиццу? Ходить по магазинам или на маникюр? Наверное, да, было бы неплохо, даже прикольно. Дианка хоть и жалуется на предков, что они у неё зожники на всю голову, но ведь мама поддержала её желание поступать в литературный институт. Даже слова против не сказала, наоборот, порадовалась за дочь, которая точно знает, чего хочет.

Представляю, скажи я маме, что хочу зарабатывать танцами. Она бы меня под домашний арест посадила, пока я не одумаюсь. А перед этим вопила бы дикими криками, что один бесполезный гуманитарий у нас уже есть, второго она не потянет. Она частенько называет отца бесполезным гуманитарием, особенно когда речь заходит о крупных покупках, ремонтах, отпусках. Скорее всего, это как‐то связано с деньгами. Но лично я бы ни на кого не стала так орать из‐за каких‐то денег. Ведь главное – не деньги, а близкие люди. Жаль только, что у нас в семье всё по‐другому.

Всё совершенно по‐другому. Мы с мамой никакие не подружки и никогда ими не были. У неё есть пара подружек, они время от времени где‐то встречаются, в ресторанах или вроде того. Женский вечер называется. Вряд ли мама воспринимает меня как женщину. Я вообще не знаю, как она меня воспринимает. Как предмет мебели, наверное. Или кота, который в теории казался чем‐то милым и интересным, а на деле от него лишь сплошные неприятности.

Реальная история, между прочим. Про то, как у нас почти появился кот. Сонька его так долго выпрашивала, что мама сдалась. Притащили с рынка серенького дымчатого котёнка, такой симпатяга, милаха! Но я как чувствовала, решила к нему пока присмотреться и не спешила привязываться. В общем, прожил он у нас неделю, а когда обделал мамины любимые ковры в зале и светлый диван, едва не случился Апокалипсис. И котёнок был мгновенно пристроен в новую семью.

Иногда мне кажется, будь у мамы такая возможность, она бы и меня пристроила вслед за котёнком. Знаю, звучит жутковато, но, чтобы меня понять, нужно с нами пожить. Поэтому я и не нахожу, что сказать в ответ на мамины обвинения. Она совершенно права, я люблю бабушку больше всех на свете. И мне за это даже не стыдно. Вот только стоит ли об этом говорить родителям? Или же в очередной раз сделать вид, что они правы, а я –  глупый несознательный ребёнок. Если честно, мне эта роль уже надоела, но другой, видимо, в этом доме мне не получить.

– Мама, я имела в виду, что… – всё ещё пытаюсь подобрать нужные слова, с надеждой, вдруг они сами сорвутся с языка, было бы неплохо. – Имела в виду… – пока ничего не срывается и даже в голову не приходит, – в виду, что…

– Ты лучше похвали дочь за то, как красиво она танцует, –  неожиданно папа приходит на помощь. – А мы и не знали, что ты так умеешь.

– Вот именно, не знали! – обиженно заявляет мама. – Мы вообще ничего о своей родной дочери, оказывается, не знали. Каких ещё сюрпризов нам ожидать? Может, завтра окажется, что ты уже и школу успела окончить, и замуж выскочить?

Я инстинктивно морщусь – вот уж чего не надо, того не надо. Не собираюсь я выходить замуж, это пусть взрослые развлекаются! Все, кто замужем, только и делают, что ругаются и упрекают друг друга. А потом рожают детей, которых тоже начинают ругать и упрекать. Какой‐то замкнутый круг из ругани и упрёков получается. Спасибо, но мне всего этого и без замужества хватает.

Мама продолжает, её уже не остановить:

– А скоро она и имя сменит. Олеся Дубрович ей, видите ли, не нравится. Что ещё тебе не нравится? Почему я узнаю правду о своей дочери из какого‐то дурацкого видеоролика?

– Это было личное, – тихо отвечаю, опустив голову.

– Настолько личное, что можно рассказать ста тысячам человек, но не родной матери?

Ну как же она не понимает! Есть такие вещи, которые проще открыть всему миру, чем конкретному человеку. Например, я бы ни за что в жизни не призналась в чувствах Владу один на один, глядя в лицо. Оказалось, что сделать это на камеру для широкой публики гораздо проще. А что касается предков, так здесь вообще отдельная история. Они придумали себе образ дочурки, и хочешь не хочешь, а его нужно поддерживать, чтобы всем было спокойнее. Мама только говорит, что ей нужна правда, а на самом деле ничего подобного. Правда никому не нужна, всем гораздо приятнее жить в розовых иллюзиях. Потому что правда разочаровывает. Расскажи я родителям про то, что серьёзно увлекаюсь танцами, они бы сказали:

– Получи нормальную профессию, а не майся дурью!

Расскажи я им, что хочу стать популярной, услышала бы:

– Закатай губу!

Расскажи про Влада, мама бы и здесь «поддержала»:

– Выброси всю эту любовь из головы! Тебе учиться надо!

Неужели они с папой реально не понимают, что мы живём практически в параллельных вселенных? Они думают, что я их обманула и предала, но ведь у меня не было цели им навредить. Да, возможно, обманула, но не специально, а лишь потому, что правду они бы всё равно не поняли и не приняли. Зачем рассказывать правду тем, кто её даже не услышит? Я помню, как легко мне было поделиться с Дианкой. Легко по сравнению с тем, что творится сейчас. Да потому что Ди меня выслушала, вникла в ситуацию и начала предлагать решения, вместо того чтобы обвинять или выставлять дурой. Зато мама разыгрывает трагедию, чтобы я чувствовала себя виноватой и никчёмной.

У меня наворачиваются слёзы, но не из‐за вины, а от злости. И беспомощности, что я не могу вести себя так же, как она. Не могу за себя постоять. И мы обе это прекрасно понимаем. В любой ситуации всегда виноват ребёнок. Он же неблагодарный, бессовестный и предатель. А родитель всегда прав только потому, что когда‐то дал тебе жизнь: «Я ради тебя… а ты! Неблагодарный!» Клянусь, любая ссора, любая история неизбежно сводится к одному – благодаря нам ты появилась на свет! Ну и как с этим поспоришь? Это последний аргумент:

– Знаешь, Олеся, – мама задирает подбородок и складывает руки на груди, – ты меня разочаровала. Я совершенно не ожидала, что вырастила неблагодарного, бессовестного предателя.

Ну, что я говорила? На этих её словах я не выдерживаю и со слезами убегаю к себе в комнату. Мне больше нечего сказать. Этот разговор изначально был обречён на провал. В очередной раз убеждаюсь, что родителям на меня плевать. Они играют в свою игру и считают, что я должна жить по их правилам. Но ничего, скоро всё изменится. Я заработаю достаточно денег, чтобы съехать от них в свою квартиру, и смогу сама себя обеспечивать. А они пусть любуются Сонечкой. Она для них идеальная. Пылинки с неё сдувают, особенно мама. Хотя подозреваю, что и это не навсегда. Стоит Сонечке вырасти и захотеть жить по‐своему, вот тут‐то мама и запоёт привычную песню:

– Ты меня разочаровала, благодаря нам ты появилась на свет, неблагодарный, бессовестный предатель.

Я падаю на кровать и зарываюсь лицом в подушку, хочется провалиться куда‐нибудь, в другой мир, а слёзы продолжают литься из глаз. Не люблю я плакать, как‐то слишком по‐девчачьи. Да и какой толк реветь? Это ничем не поможет, и обида всё равно останется. В отношениях с родителями ребёнку никогда не победить и не доказать свою правду. Нужно тупо с этим смириться.

Вдруг слышу, как на телефоне раздаётся звук входящего смс. Тянусь к тумбочке, беру телефон и пытаюсь разблокировать. От слёз всё расплывается перед глазами. Наконец открываю сообщение. Влад: «Хай, думаю о тебе…»

Шмыгаю носом и улыбаюсь, по телу вдруг разливается приятное тепло. Я всё никак не привыкну к тому, что он реально обо мне думает. Обо мне, а не о ком‐то другом, например о Марго. Как оказалось, они и не встречались толком. По словам Влада – ничего серьёзного. Я не стала требовать подробностей. Но это так непривычно – думать о ком‐то и знать, что он тоже думает о тебе. Раньше я могла фантазировать о нас с Владом что угодно, а сейчас стрёмно. Есть у меня такая бредовая теория, что, когда два человека думают друг о друге, их мысли могут пересекаться. Это как подключиться к одной радиоволне или вроде того. Похоже на сюжет годной мелодрамы – надо бы подкинуть Дианке идею для фанфика.

В общем, я теперь фильтрую все свои фантазии, связанные с Владом.

– И что думаешь? – отправляю ему смс. Ответ приходит сразу же:

– Что ты красотка, пересматриваю твой новый видос. Просто огонь. Когда увидимся?

Чувствую, как начинают гореть щёки. Улыбаюсь ещё шире, а сердце колотится ещё быстрее. Всё это – теперь моя жизнь, никак не привыкну. Видео, танцы, подписчики, переписки с Владиком – это больше не розовые мечты, а моя реальность. Делаю глубокий вдох, прикусываю нижнюю губу и набираю ответ:

– Завтра в школе.

– Я имел в виду наедине.

Я знаю, что он имел в виду, но, оказывается, люблю немного подразнить. У меня никогда не было отношений с парнем, и я понятия не имела, какая я в отношениях. Какой могу быть. Наверное, большую часть времени веду себя как неопытная идиотка, но Владик всё равно остаётся со мной. Даже после того случая, когда он впервые полез целоваться, а я высыпала на него ведро попкорна в кинотеатре. В своё оправдание скажу, что он меня реально напугал. Мы смотрели какой‐то ужастик, я вся погрузилась в сюжет, глаз с экрана не свожу. Ну не привыкла я ходить в кино, чтобы целоваться. Обычно мы с Дианкой реально смотрим фильм. А тут чувствую, что‐то ко мне движется, и я как дёрнусь, как подскочу. Оказалось, это было лицо Влада. Но ведь можно было и более удачный момент для поцелуя подгадать, а не когда главная героиня полезла в тёмный подвал! Я Владу этого, конечно, не предъявила, да и он ситуацию с попкорном пережил с достоинством. Помог мне всё собрать, ну, как собрать, замести подальше под сиденья. Я без конца извинялась, а он такой – ничего, забей. Наверное, это и есть любовь, да?

Конечно нет. Я не питаю иллюзий, что Влад влюблен в меня по уши. Но хочется верить, что хотя бы чуть‐чуть. В тот вечер он проводил меня до подъезда и всё‐таки поцеловал. Это было странно. Надеюсь, я не совсем опозорилась, но мне показалось, он рассчитывал на что‐то большее. У него явно в этой сфере опыт богаче, чем у меня. Помню, когда он приблизился к моему лицу, я задержала дыхание и зажмурилась. Знаете, как если бы собралась нырять. В каком‐то смысле я действительно нырнула – в новый этап жизни, в неизвестность. Ведь это был мой самый первый поцелуй. Я помню, как губы Влада прикоснулись к моим, помню тепло его дыхания, его тела, которым он прижимался ко мне. Помню, что всё ещё не дышала и сжимала губы, не пуская его к себе в рот.

С одной стороны, я так долго мечтала об этом моменте, а с другой, меня накрыло чувство настоящей паники. Что, если Влад захочет большего? Не просто целоваться, а по‐французски, с языком?.. Как взрослые это делают! Я не то чтобы против, но я совсем не умею. Сперва они поворачивают голову вбок, потом соприкасаются губами, широко открывают рты и присасываются друг к другу. Описание такое себе, конечно, жутковатое. Напомнило мне передачу по Discovery про подводный мир, которую любит папа. Собственно, вот. Я гораздо больше знаю о подводном мире, чем о том, как целоваться. Но я готова учиться! Для начала можно на YouTube ролики посмотреть – как правильно целоваться. Вот уж не думала, что когда‐нибудь буду такое искать!

К счастью, в тот вечер мы с Владом ограничились версией лайт. Возможно, он и пытался подключить язык, но я так сильно сжимала губы, что он вполне мог бы его сломать. Почему бы и нет? Отличная история для внуков о первом свидании бабули и дедули:

– Сначала я обсыпала его попкорном, а потом сломала ему язык.

Пожалуй, рановато думать о внуках. Читаю его сообщение второй раз:

– Я имел в виду наедине.

Хотела предложить сходить в кино, но воспоминания об истории с поцелуем моё желание перебили.

– Можем погулять после уроков. – Понимаю, предложение такое себе, но на другое у меня сейчас не хватает фантазии.

– А может, ко мне? – тут же приходит от Влада.

И я мгновенно набираю номер Дианки – моя скорая помощь по всем вопросам. Она поднимает трубку спустя два гудка –  в последнее время мы постоянно на связи.

– Слушаю, – говорит.

Я улыбаюсь её серьёзному тону. Моя Ди такая деловая стала, с ума сойти. Но вообще‐то, ей даже идёт. Она для меня с новых сторон открывается во всей этой истории. Без неё я бы точно не справилась.

– Мы с родаками поругались. – Решаю зайти издалека, хотя проблема с Владом меня волнует гораздо больше, но Ди как‐то не очень любит о нём говорить, поэтому надо её аккуратно подготовить.

– Они наконец узнали про твой канал? – Она спрашивает настолько уверенно, будто заранее знает ответ.

– Ага, и все видео посмотрели. Самое первое тоже.

– Так, понятно. Сильно орали?

– Да не то чтобы орали. Больше возникала мама. Типа я их обманула, предала и всё в таком духе.

– Обманула? В смысле? – удивляется Ди.

Я вздыхаю и чешу макушку. Стоит мне только перенервничать, как начинает чесаться голова.

– Ну, про танцы не рассказывала и про видео тоже. И конечно же, она прицепилась к тому, что я сказала про бабушку. Ну, что люблю её больше всех.

– Ничего удивительного. Бабуля у тебя офигенная!

– Но ты же знаешь, что они с мамой типа в ссоре.

– Так это не твои проблемы.

– Видимо, мои. Ещё мама говорила что‐то про грязь, разврат и что мне нужно учиться, а не вот это вот всё.

Слышу, как Ди усмехается на другой стороне разговора:

– У всех предков одинаковая песня. Как будто у нас не должно быть в жизни ничего, кроме учёбы.

– Твои хотя бы не запрещают тебе писать.

– А тебе запретили снимать видео? Под домашний арест посадили, что ли?

– Вроде нет, – пожимаю плечами. – А если и попробуют, я сбегу на фиг. Больше не позволю им портить мне жизнь. Вот только у меня всё начало налаживаться, конечно, им нужно появиться и всё испортить.

– Если что, ты ж всегда можешь у бабули пожить. Она точно не будет против.

Да, бабуля у меня настоящий клад.

– Ну, ты их не слушай, в смысле родаков. Не бери в голову. А ты им рассказала, что твои видео деньги приносят?

– Не, ты что! Тогда пришлось бы объяснять, где эти деньги и на что я их трачу. У мамы бы точно припадок случился. Она ж считает, что деньги можно зарабатывать только на работе, а большие деньги – это криминал. Для неё заработок в интернете – это мракобесие и лохотрон.

– А ты всё же расскажи. И упомяни так, между делом, что типа будешь скоро вносить свой вклад в семейный бюджет. Уверена, её отношение к твоим танцам и к интернету после этого резко изменится. Особенно когда ты начнёшь зарабатывать больше ее с папой вместе взятых.

Слушаю Дианку, и всё вроде бы верно, полезно она говорит, а я только и жду подходящего момента, когда бы перевести разговор на главную тему – на Влада.

– Ага, расскажу, попозже. На сегодня с них, пожалуй, хватит новостей.

– Смотри сама, я тогда пойду…

– Ди, у меня тут ещё проблемка.

– Какая?

– Это насчёт Влада.

В трубке повисает тишина, затем Дианка громко вздыхает. Похоже, что недовольно:

– Ну и что с ним? – спрашивает.

– Он хочет увидеться.

– Вы и так каждый день видитесь, в школе и…

– Наедине.

– О! – И снова тишина. Ди, наверное, обдумывает ситуацию и как бы мне помягче ответить. Обычно в разговорах о Владе она не церемонится. И всё равно я частенько обращаюсь к ней за советами, потому что она второй по степени мудрости человек в моей жизни. Конечно, после бабушки. Реального жизненного опыта у неё хоть и меньше, но воображение и чутьё никогда не подводят. Про таких говорят – зрелая не по годам. Я иногда слушаю её и думаю, что если теория с перерождением и душами всё‐таки окажется правдой, то Дианкина душа точно прошла не одно перерождение. Она древняя и умная, никогда ещё не получала от неё плохого совета.

– Вы же с ним ещё не того этого? – спрашивает она обеспокоенным голосом.

– Ты что! Естественно, нет! Во-первых, я бы тебе рассказала. А во‐вторых…

Даже не знаю, как сказать. Не хочется выглядеть глупенькой МАЛЭНКОЙ девчонкой, но, наверное, так и есть, потому что я ещё не готова. И дело не во Владе, а во мне. Да и в жизни творится столько всего, одни сплошные изменения. Я не хочу и не могу разбираться ещё и с этим. Мне пока хватает других поводов для переживаний.

– Во-вторых, мне это сейчас не нужно.

Мне показалось, или Дианка выдыхает с облечением?

– Вот и правильно! Любовь любовью, но у тебя реально полно других дел.

– А как мне ему об этом сказать, только так, чтобы не говорить напрямую, понимаешь? Не хочу, чтобы он обиделся.

– А на что ему обижаться? Мы ведь не игрушки в песочнице обсуждаем, а серьёзные вопросы.

– Но как бы помягче…

– Ладно, положись на меня. Завтра что‐нибудь придумаю.

Я начинаю радостно хлопать в ладоши:

– Ди – ты самая лучшая.

– Знаю.

Скромности ей не занимать, но это правда. Дианка самая лучшая. Никогда и ни на кого её не променяю! С Владиком у нас другие отношения. Вроде мы влюблены, но он всё равно не понимает меня так хорошо, как Ди. Да и с ним по душам не поговоришь, не посекретничаешь. Мы обычно обсуждаем школу, мои видео, его планы на будущее. Оказывается, он тоже хочет стать знаменитым, только пока ещё не решил, в чём именно. То ли моделью, то ли актёром. Ему нравится фотографироваться и путешествовать по миру. А предки хотят, чтобы он после школы на программиста поступил.

– Буду ведущим «Орла и Решки», – как‐то сказал мне по секрету. – Или своё шоу придумаю. Будем вместе с тобой сниматься, круто, правда?

Пожалуй, да, только мне всё‐таки больше танцевать нравится, чем путешествовать. Я‐то нигде толком и не была. В Сочи и в Турции два раза. Мир посмотреть – наверное, прикольно. А вместе с Владом и подавно. Я стараюсь его мечты поддерживать, но главное – о своих не забывать.

Мы с ним чаще говорим о нём, чем обо мне. И меня это полностью устраивает, я всё равно больше слушать люблю, чем болтать, особенно о себе. Когда он спрашивает, отвечаю, если могу. У него чудная привычка постоянно задавать одни и те же вопросы:

– А сколько вы заработали за неделю?

– А можно мне с тобой на съёмки?

– А как насчёт совместного видео?

– А какие бренды тебе предлагают сотрудничать?