Текст книги "Брызги шампанского"

Когда Габриель позвонила брату, в Австралии было позднее утро. Судя по голосу Рафа, он находился в приподнятом настроении. Она сочла это добрым знаком.

– Ты получил мои последние расчеты? – спросила она после приветствия и краткого обмена новостями.

– Получил.

– У тебя нашлось время их просмотреть?

– Да, конечно.

– И что ты думаешь?

– Ты твердо решила вступить в борьбу за виноградники Хаммершмидта? Я не считаю это таким уж удачным вложением средств. Мне кажется, сестренка, ты собираешься зря потратить деньги.

– Ты преувеличиваешь, – возразила Габриель. – Я согласна, с точки зрения бизнеса это не совсем выгодное приобретение и к тому же довольно рискованное, но поверь, если цена окажется приемлемой, виноградники в будущем оправдают все расходы! В любом случае я намерена за них побороться.

– Тебе там просто понравилось, и деловые соображения к этому не имеют никакого отношения, – проницательно заметил Рафаэль.

– Что в этом плохого? И потом, у меня хорошие предчувствия, кто бы что бы по этому поводу ни говорил, – объявила Габриель.

– Тебе известны конкуренты?

– Люк проявил некоторый интерес, – призналась она.

В трубке наступило молчание, а затем послышался тяжелый вздох:

– Финансовые возможности Люка несопоставимы с нашими, и ты это знаешь.

– Я знаю, тем более что мы с ним это обсуждали. Более того, мы вместе осмотрели имение. Часть предложений по возрождению виноградников, что я тебе прислала, принадлежит Люку.

– Объясни-ка, почему он взялся помогать тебе, если сам имеет виды на эти земли? – сухо поинтересовался Рафаэль.

– Из дружеского участия. А может, – и это нельзя исключать, – ему хочется борьбы.

– Если бы Люк приобрел эти угодья, он бы так же, как и ты, поэтапно занялся их восстановлением?

– Нет, сразу.

– Габи… – Раф помолчал, словно не зная, с чего начать и как спросить. – Сколько времени ты провела с Люком?

– Немного. – Она закрыла глаза, потом решила не врать и со вздохом призналась: – Много.

– Ясно. Ты с ним спишь, – без экивоков заявил Раф и помолчал. – Когда состоится аукцион? Завтра? Могу я предположить, что ты продолжишь с ним встречаться вне зависимости от результата торгов?

– Да, я надеюсь. – Она насторожилась. – А почему ты спрашиваешь?

– Потому что считаю, что ты играешь с огнем.

– Это я и без тебя знаю, – тихо произнесла девушка. – А что касается тех виноградников… – Она сделала глубокий вдох, собираясь с духом. – Я знаю, что Люк готов выложить за них двадцать миллионов. Можем мы позволить себе такую сумму?

В трубке было тихо. Габриель представила себе брата, меряющего шагами кабинет и сосредоточенно обдумывающего полученную информацию.

– Я дал Харрисону взглянуть на твои расчеты, – наконец сказал он. Его голос нельзя было назвать счастливым, но, похоже, он смирился с неизбежным. – Мы можем потратить двадцать миллионов, но для этого придется рискнуть «Землей ангела» и обратиться за помощью к отцу. Я хочу, чтобы ты связалась со мной сразу, как только начнется аукцион.

– Но в это время в Австралии будет ночь.

– Уж поверь, – усмехнулся Раф, – спать я не смогу в любом случае. И ты должна мне пообещать, что, как только я скажу «стоп», ты откажешься продолжать торг.

– Обещаю.

– И не важно, от кого будет исходить предложение о дальнейшем повышении цены.

– Я же сказала, что обещаю.

– И не важно, что ты мечтаешь его приобрести, – закончил он.

– Да, Раф, я тебя поняла. Ты хочешь, чтобы я поклялась чем-нибудь? Моя душа подойдет?

– Подойдет. – Голос брата смягчился. – Я тоже тебе обещаю, что, если нам хватит денег, эти виноградники будут нашими. Твоими.

Они попрощались. Следовало бы позвонить Люку, но он отправился в Париж по делам, и Габриель не знала, вернулся он или нет, а потому медлила, боясь, что трубку поднимет Жозе. Однако ответил ей Люк.

– Я в замке, – коротко сказал он. – И со мной твоя мать и Ханс.

– Они могут нас слышать?

– Нет.

– То есть, – Габриель не удержалась и поддразнила его, – если я вдруг начну говорить непристойные вещи по телефону…

– Позже тебе придется очень-очень об этом пожалеть, – заверил ее он.

– Ты думаешь, я стану возражать? – Сжалившись над ним, Габриель все же сменила тему: – Ты навестишь меня?

– Не знаю. У меня еще есть дела.

– Буду рада тебе в любое время.

– Ты можешь приехать сюда, – заметил он.

О да! Он, она и ее мать с Хансом где-нибудь поблизости.

– Спасибо за приглашение, но, пожалуй, не сегодня.

Люк не стал возражать:

– Хорошо, тогда я приеду к тебе. Кстати, твоя мать хочет с тобой поговорить.

– О чем? – тут же насторожилась Габриель.

– Я передам ей трубку.

В трубке послышался голос Жозе:

– Здравствуй, Габриель.

– Мама, – вежливо отозвалась она и выжидающе замолчала.

– Люк рассказал мне о твоих планах остаться здесь, в случае если тебе удастся купить виноградники Хаммершмидта.

– Так и есть, – подтвердила несколько обескураженная девушка.

– Я лишь хотела пожелать тебе удачи. – Габриель решила, что ослышалась, однако Жозе продолжила: – Кстати, Ханс принял предложение одной вдовы, живущей на юге, которая нуждается в постоянном уходе. – Она помолчала. – Ей нужна также и экономка… Я говорю все это к тому, что Ханс предложил мне поехать с ним, и я согласилась.

– Понятно, – пробормотала Габриель, пытаясь осмыслить услышанное и пока еще не понимая, какая новость ее удивила больше: то, что Жозе покидает замок, или то, что она уезжает вместе с Хансом. – Счастья тебе, – наконец с трудом выговорила она.

– Спасибо, – ровным голосом поблагодарила Жозе. – Я бы хотела, если ты ничего не имеешь против, повидаться с тобой до аукциона. Я переезжаю в свою квартиру. Не могла бы ты заглянуть ко мне завтра, скажем, часов в десять?

Подавив невольный страх – с чего это Жозе изменила свое отношение к ней и о чем она собирается поговорить? – Габриель согласилась.

Люк появился у нее поздно, очень уставший. Однако при виде Габриель глаза его засияли, а увидев на столе ужин, он с благодарностью поцеловал ее и принялся за еду. Через несколько минут он объявил, что его силы восстановлены.

Они отправились в постель. За две недели, проведенные вместе, безумство первых порывов несколько стихло, однако страсть и чувственный голод, который они испытывали друг к другу, не исчезли. Стоило Габриель оказаться в объятиях Люка, отвечая на его жадные, настойчивые, горячие, упоительные поцелуи, как она сразу забывала обо всем.

– Люк, могу я тебя кое о чем спросить? – обратилась она к нему спустя некоторое время и, опершись на локоть, с восхищением взглянула на совершенное обнаженное тело своего любовника.

– Разумеется, – чуть сонно улыбнулся Люк.

– У меня появилось ощущение, что тебя как будто подменили.

Люк слегка нахмурился. Сон его как рукой сняло.

– Я перестал доставлять тебе удовольствие?

– Ты же знаешь, что нет. – Габриель чуть покраснела. – О таком любовнике женщина может только мечтать. Я имела в виду другое. Мне кажется, что рядом со мной ты сдерживаешься, не давая себе полную волю. – Она провела пальцем по его груди и опустила глаза. – Мне очень нравится видеть тебя необузданным. Как и сознавать то, что именно я заставляю тебя быть таким.

– Я могу дать себе полную волю, – ответил Люк через несколько секунд, – если ты тоже полностью раскрепостишься. Отдашь мне всю себя.

Габриель изумленно уставилась на него:

– Но я и так отдаюсь тебе без остатка!

– В том, что касается секса, – да, – согласился он. – Однако ты допускаешь меня в свою жизнь ровно настолько, насколько считаешь необходимым.

– Я тебя не понимаю.

– Ну, например, ты отказалась от моей помощи, когда я предложил провести дегустацию вин в замке, хотя не можешь не знать, что это значительно облегчило бы ваш выход на европейский рынок.

– Я прекрасно понимаю, какие выгоды сулило твое предложение, но Раф был категорически против. Это ведь и его бизнес. Я не хочу портить отношения с братом.

– А вот теперь я ничего не понимаю, – заявил Люк. – Ты не хочешь, чтобы моя помощь стала причиной какого бы то ни было разлада между вами, и в то же время надеешься уговорить его приобрести здесь виноградники? – Он посмотрел Габриель в глаза. – И почему ты отказываешься приобрести имение Хаммершмидта вместе со мной? С точки зрения бизнеса это было бы самым оптимальным решением.

– Разве не ты говорил, что глупо смешивать удовольствие и бизнес? – улыбнулась она.

– Что, если я скажу, что с тех пор пересмотрел свою точку зрения и не возражаю смешать одно с другим? – заявил Люк. Габриель в смятении взглянула на него. Он молчал, и она тоже. – Вот видишь, – наконец сказал он. – И выйти замуж за меня ты не хочешь. – Он усмехнулся. – А после этого еще интересуешься, почему я не могу отдать тебе всего себя. Просто тебе не нужен я весь.

– Это неправда, – сразу же возразила Габриель.

– Нет? – Люк приподнялся на локте, пристально глядя ей в лицо. – Тогда почему бы тебе не доказать это и не купить завтра со мной в равных долях собственность Хаммершмидта? Почему бы тебе не выйти за меня замуж?

– Прошло слишком мало времени…

– Семь лет для тебя мало? Вот что я тебе скажу, Габи: я не смог забыть тебя в течение семи лет. Если хочешь знать мое мнение, то семь лет – это слишком много.

Габриель онемела от удивления.

Люк встал, криво улыбнулся:

– Мне все понятно. Несмотря на мое признание, тебе нужно подумать. Я возвращаюсь домой – завтра рано вставать.

– Спасибо, – сдавленно прошептала Габриель, пытаясь сообразить, почему, выслушав Люка, она не завизжала от счастья, хотя так на ее месте поступило бы большинство женщин. Какова бы ни была причина, но пока она не в силах сказать: «Да, Люк, я выйду за тебя замуж».

Люк оделся и вышел. Габриель легла на кровать и закрыла глаза. Ей необходимо было разобраться в своих чувствах.

Глава 9

Спала Габриель беспокойно. Открыв глаза, она уставилась в потолок, всерьез раздумывая над тем, вставать ей или нет. Конечно, можно притвориться, что вчерашнего разговора не было, но стоило ей сделать глубокий вдох, как она почувствовала слабый запах Люка, неизбежно воскресивший вечерние события.

Вздохнув, Габриель решила, что ничего не делать – это самый легкий выход, но он не решит проблемы. Почему же она не сказала ему вчера, что хочет выйти за него замуж? Габриель позволила себе помечтать, как они купят вместе виноградники, восстановят дом и станут жить там. Будут заниматься любовью. Возможно, ссориться. Список можно было продолжать до бесконечности…

Тут Габриель поразила одна мысль. Она поняла, почему не смогла сразу принять предложение Люка. Он не сказал ей главного: что любит ее. «Но ведь и ты ни слова не сказала о любви», – тут же напомнил ей противный внутренний голос.

Ее взгляд остановился на часах, и Габриель громко застонала. Задумавшись, она совсем забыла о встрече с Жозе, а был уже десятый час. И все же она медлила.

«Трусиха», – вновь напомнил о себе внутренний голос.

– Да, трусиха, – громко ответила Габриель и пробормотала: – Посмотрела бы я на тебя, если бы ты был на моем месте.

Впрочем, она все же встала с постели, приняла душ, оделась, за чашкой кофе постаралась внушить себе, что приглашение Жозе следует считать хорошим знаком, о чем бы ни пошел разговор. Едва ли мать настолько бессердечна, чтобы преподнести ей напоследок какую-нибудь гадость. Надо дать Жозе еще один шанс. Последний.

Жозе открыла ей дверь со спокойным достоинством. Габриель опоздала на пятнадцать минут, но мать ничего не сказала, приглашая ее зайти. Они молча прошли на кухню. Габриель старалась держаться так же невозмутимо, хотя ее по-прежнему мучил вопрос, с чего это Жозе решила с ней поговорить и о чем? Если только про Рафа…

На кухне был Ханс. Он готовил кофе. Улыбнувшись и поздоровавшись с Габриель, он поинтересовался, какой она любит кофе.

– У нас есть булочки и круассаны, – сообщил он, кивнув на стол. – Жозе сходила за ними специально, так как не могла усидеть на месте, дожидаясь вас. Ну же, – подбодрил Ханс, обратившись к Жозе. – Поведай ей все, что ты сказала мне.

Жозе села за стол. Молчание затягивалось, и Габриель, чтобы его нарушить, а вовсе не из любопытства, спросила у Ханса:

– Когда вы уезжаете?

– На следующей неделе. Нам предоставят коттедж в поместье. Нас предупредили, что в нем потребуется сделать небольшой ремонт, но ни меня, ни Жозе это не пугает.

– Надеюсь, что у вас все будет хорошо, – пожелала Габриель от чистого сердца.

Ей нравился Ханс, поэтому она искренне надеялась, что у них с матерью все сложится как нельзя лучше.

– Спасибо, – поблагодарил ее Ханс и с нежной улыбкой взглянул на Жозе.

– Спасибо, – повторила мать и прочистила горло. Ханс встал за ее спиной, словно подбодряя. Жозе бросила на него быстрый взгляд, сделала глубокий вдох и начала: – Я пригласила тебя, чтобы спросить, не нужна ли тебе помощь. Понимаешь, семья Дювалье была ко мне очень щедра в течение многих лет. Я не знаю, сколько денег тебе понадобится, но могу дать полтора миллиона. Я знаю, каково это – быть без гроша, встречаясь с состоятельным мужчиной, – с горечью, которая теперь была понятна Габриель, добавила она.

Габриель осторожно поставила чашку.

– Ох, мама! – вырвалось у нее. – Люку все равно, есть у меня деньги или нет. Его интересую я.

Жозе опустила глаза и неуверенно произнесла:

– Я хотела как лучше.

Габриель было непривычно видеть свою мать такой. До сих пор Жозе была властной и непреклонной. Неужели всего за несколько дней она так сильно изменилась?

– А получилось как всегда, – сделала Габриель попытку пошутить. – Я хочу купить виноградники и дом для себя, а не для того, чтобы произвести впечатление на Люка.

Жозе кивнула.

– В любом случае, если тебе понадобятся деньги, ты можешь ко мне обратиться, – повторила она.

– Спасибо, – поблагодарила Габриель, чувствуя, как к ее глазам подступают слезы.

* * *

В день аукциона Люк проснулся с тяжелым сердцем. Он предложил Габриель то, чего еще никогда не предлагал ни одной женщине, а она отказалась. То есть не отказалась, а всего лишь промолчала, однако он полагал, что раздумывать над таким предложением нечего. Особенно если учесть, что он делал его уже дважды.

Войдя в кухню, он понял, что Симона уже позавтракала и пить кофе ему придется в одиночестве. Нужно поскорее забыть о Габриель и думать исключительно о делах. Для начала следует подыскать новую экономку, но в этот раз без проживания в замке. Возможно, в таком случае придется нанять не одного человека, а двух и привлекать временных работников, когда это понадобится. Люди, никогда не жившие в замках, даже не догадываются, как тяжело содержать замок в порядке.

Неожиданно ему пришла в голову еще одна мысль. Почему они с Симоной продолжают жить здесь? Почему бы им, как обычным людям, не поселиться в обычных домах? Мозг Люка тут же заработал в этом направлении. Что, если использовать замок для бизнеса? Часть его открыть для туристов, оставив одно крыло жилым. Тогда приобретение поместья Хаммершмидта станет особенно актуальным. Конечно, и тот особняк слишком велик, но ему все равно не сравниться с замком, в котором большая часть комнат, если не почти все, пустует. Жить в бывшем доме Хаммершмидта вдвоем было бы намного веселее. Если Габриель – по непонятным для него причинам – все же не согласится выйти за него замуж, может, они просто поселятся там вместе?.. Ведь он не солгал, утверждая, что не представляет себе жизни без нее. Они виделись лишь вчера, а Люк уже скучал без нее. Оставалось надеяться, что Габриель все же согласится стать его женой.

После разговора с Жозе Габриель вернулась к себе, все еще раздумывая над тем, что сказать Люку при встрече. Она верила в то, что заявила матери: Люку не важно, какое положение в обществе она занимает. Ему важна только она сама – как личность, как женщина. Она дорога ему настолько, что он даже предложил ей выйти за него замуж. Тогда почему она боится встречи с ним?

В конце концов она чуть не опоздала на аукцион. Помощник аукциониста встретил ее у двери отеля, где должны были пройти торги. На его лице появилась улыбка облегчения, когда он вручил Габи табличку с номером и кратко объяснил, что ей надлежит сделать в случае, если она совершит покупку.

Войдя в зал, Габриель первым делом огляделась, надеясь увидеть знакомое лицо, но Люка нигде не было видно, зато была Симона. Габриель стала пробираться к подруге, недоумевая, куда подевался Люк, так как в замке его тоже не было.

Люк появился позже, чем Габриель. Симону он увидел сразу, но Габи рядом с ней не было. Он заметил ее в другом конце зала. Она задумчиво смотрела в окно, обхватив себя руками.

– Что тебя задержало? – поинтересовалась Симона, когда он опустился на стул рядом с ней. – Ради тебя было принято решение задержать начало на десять минут. И Габи тебя тоже искала, надеялась поговорить с тобой.

– А что она делает у окна?

– Думаю, теперь звонит Рафу, а до этого безуспешно пыталась дозвониться до тебя.

– Забыл подзарядить телефон, – коротко объяснил Люк.

Габриель повернулась, когда аукционист прочистил горло и начал говорить быстрым речитативом, почти не делая пауз между словами, как умеют только аукционисты, стараясь сбить с толку и подвигнуть какого-нибудь неосмотрительного покупателя на безрассудную сделку.

Она тут же набрала номер телефона Рафа и только потом заметила рядом с Симоной Люка. Он смотрел не на аукциониста, а на нее, и в его темных, горящих глазах читался немой вопрос. Тот самый, который он задал ей вчера. В трубке послышался голос Рафа, и Габриель переключилась на брата:

– Это я. Аукцион только что начался.

– Что говорят?

– Описывают собственность и показывают слайды. И, Раф, – невпопад вдруг сказала она, больше не в силах держать это в себе, – Люк предложил мне выйти за него замуж.

Раф произнес тираду по-французски. На этом языке он говорил в детстве, но крайне редко прибегал к нему, поселившись в Австралии, и только в тех случаях, когда его выводили из себя.

– Аукционист только что объявил начальную цену – восемнадцать миллионов, – вернулась она к актуальной теме.

– Пока не вступай, – тут же распорядился Раф. – Что ты ответила Люку?

– Он дал мне время подумать. И еще Люк предложил мне совместно с ним купить виноградники Хаммершмидта.

Раф что-то снова пробормотал и только потом поинтересовался:

– Ты согласилась?

– Нет. Торги начали с шестнадцати миллионов.

– Кто начал? Люк?

– Нет.

Спустя несколько минут цена сравнялась с объявленной.

– Снова восемнадцать, – проинформировала брата Габриель.

– Люк?

– Он пока не вступает.

Цену поднимали понемногу, по двести тысяч. Наконец прозвучало «девятнадцать миллионов», и Раф распорядился:

– Вступай, если хочешь купить.

– Уже девятнадцать двести.

– Кто предложил?

– Я.

– Мы, – поправил ее Раф.

– Девятнадцать шестьсот.

– Кто?

– Снова мы.

В этот момент взгляды Габриель и Люка встретились.

– Люсьен, что ты делаешь? – удивленно спросила Симона.

Люк бросил на сестру мимолетный взгляд:

– Ничего.

– Это я поняла. Почему ты ничего не делаешь?

Потому что он не может заставить себя выступить против Габриель. Вместо этого Люк заявил:

– Я предложил ей выйти за меня замуж.

Симона тут же перестала делать вид, что ее очень занимают торги.

– И что? – поторопила она брата.

– Я люблю ее.

Симона усмехнулась:

– Поверь, об этом я догадалась.

– И еще я предложил ей купить виноградники совместно.

– Хорошая мысль, – кивнула Симона, словно забыв, что это предложение исходило от нее. – Так что Габриель?

– Я дал ей время подумать.

– Понятно, – протянула она и нахмурилась. – Может быть, именно об этом Габриель хотела с тобой поговорить перед началом аукциона? – предположила она. Покосившись на Габриель, она с возмущением заявила: – И я узнаю об этом от тебя! Подруга называется.

– Не сбивай ее с толку своими взглядами, – заметил Люк.

– Ничего себе! – ахнула Симона. – А ты что делаешь?

Однако, поняв, что большего от брата она не добьется, Симона откинулась на спинку стула и закинула ногу на ногу.

– Никогда не думала, что когда-нибудь буду наслаждаться аукционом, – пробормотала она себе под нос и улыбнулась.

– Вступила какая-то дама, – комментировала Габриель в трубку. Аукционист вопросительно посмотрел на нее. Она кивнула. Ее сердце упало. – Двадцать миллионов, Раф. Это все.

– Что Люк?

– Смотрит на меня.

– Вопрос стоит так, – быстро сказал Рафаэль, – нужны тебе виноградники без Люка или нет?

Ответ пришел мгновенно.

– Нет.

– Тогда заканчивай торг, – приказал он.

– Кажется, Габриель вышла из игры, – заметила Симона, перестав улыбаться.

Об этом же думал и Люк. Габриель что-то быстро сказала в трубку и, когда аукционист взглянул на нее, слегка покачала головой. Люк взглянул в сторону дамы, которая уже не скрывала своего триумфа.

– Новая цена, – объявил аукционист. – Джентльмен сзади. Благодарю, месье. Ваша цена двадцать миллионов двести тысяч.

Симона обернулась, чтобы увидеть нового покупателя. То же самое сделал Люк.

– Похоже, это старый друг отца, – немного неуверенно произнесла она. – Он вроде принц?

– Точно, – подтвердил догадку сестры Люк. – Только он уже не принц, а король.

– Не знала, что он интересуется виноградниками.

– Теперь знаешь.

Люк нахмурился. Какого черта здесь понадобилось его королевскому величеству Этьену де Морсе? Почему именно виноградники Хаммершмидта и почему именно сейчас? Он не верил в совпадения. Как и в то, что у Этьена вдруг проснулась совесть. Скорее всего, он не хочет допустить, чтобы его внебрачный сын вернулся в Европу, так как тайна может выплыть наружу.

– Новый покупатель, – сообщила Габриель Рафу, глядя на немолодого мужчину, чье аристократичное лицо показалось ей смутно знакомым. Он явно принадлежал к высшим слоям общества. У Габриель возникло ощущение, что она его уже когда-то видела. Но где?

В эту минуту мужчина повернул голову и посмотрел прямо на нее. Габриель увидела такие знакомые, синие, как васильки, глаза Рафаэля и в ту же секунду все поняла.

У Габриель пересохло в горле. Не стой она, опершись о стену, упала бы. Мысли завертелись в голове. Что понадобилось здесь отцу Рафа? Неужели это простое совпадение? Или?..

Она автоматически повернулась к аукционисту, объявившему новую цену и нового покупателя.

Это был Люк.

– Вступил Люк, – сказала она.

– Цена? – Голос Рафа звучал холодно и четко.

– Двадцать один.

Некоторое время торг шел исключительно между отцом Рафа и Люком, так как преждевременно торжествовавшая дама сникла. Последняя цена, названная этим человеком, окончательно разрушила последнюю надежду Габриель стать хозяйкой собственного дома и виноградников.

– Двадцать четыре с половиной.

– Поздравь от меня Люка, – попросил Рафаэль.

– Это не его цена.

– Возможно, но последнее слово останется за ним.

– Почему ты в этом так уверен? – Габриель чувствовала себя все неуютнее по мере того, как цена, вопреки здравому смыслу, непомерно росла. – Что он задумал? Он уже давно превысил назначенный себе предел! Это безумие!

– Ты ведь давно хотела узнать другую сторону натуры Люка? – развеселился Раф, хотя Габриель в этой ситуации ничего смешного не видела. – Он никогда не мог оставаться сдержанным и спокойным рядом с тобой. Если я правильно понял, он собирается купить это поместье для тебя. Мой совет: не тяни с ответом. Такие мужчины с небес не падают.

– Люк, Люк! – Симона безуспешно звала брата.

Наконец он откликнулся:

– Что?

– Если ты не заметил, то цена, на которой ты собирался остановиться…

– Я заметил.

– Тогда зачем ты продолжаешь торг? – недоуменно спросила Симона.

– Габриель мечтает приобрести поместье. А я не хочу, чтобы оно досталось этому мерзавцу.

– Понятно, – вздохнула Симона. – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Но на лице ее блуждала довольная улыбка. Она полностью одобряла брата.