Текст книги "Сердце дикарки"

И прежде чем Кин успел хоть что-то ответить, исчезла.

– Ведьма. – Он бросил словечко в закрывшуюся дверь, но тон его был лишен раздражения. И правда, она в высшей степени забавляла его своим независимым духом. Он был бы даже разочарован, если б эта чертовка сдалась без борьбы. Это просто не в ее характере. Она никогда не покорится ему, как послушная служанка. Послушная? Кин хихикнул. Да у этой злючки ни одной послушной косточки нет во всем теле! Именно поэтому он до сих пор от нее не устал. Алекса была непредсказуема; никогда не удавалось предугадать, что она сделает в следующее мгновение. Время от времени ему удавалось смирить ее свободолюбивый дух, на короткие мгновения сделать ее своей, но каждый новый день приносил с собой новый вызов. Да, Алекса Карвер Родон – своевольная и упрямая особа. Она держала мужчину в напряжении, заставляла постоянно тянуться к ней, но все время хранила дистанцию на шаг от себя. Мужчине со здравым смыслом лучше всего подбираться к ней сзади. В их первую встречу она так хватила его собственным ружьем по голове, что он потерял сознание.

Размышления Кина были прерваны внезапным появлением Алексы с ведром воды. Он напрягся, подозревая, что его ждет, но не в силах воспрепятствовать ей. В серебристых глазах плясали дьявольские огоньки.

– Не хотите ли, чтобы я добавила еще горячей воды, сэр? – спросила она.

– Нет. Я и так уже почти сварился, – поспешно ответил Кин.

Алекса просияла.

– Я надеялась, что ты так и скажешь. Потому что пришла охладить твою ванну.

И она опрокинула ведро ледяной воды прямо ему на голову. Кин заухал, завопил.

– Проклятие, женщина! Я этого не просил и не хотел, – выдавил он, стуча от холода зубами.

Алекса отставила ведро в сторону и довольно захихикала.

– Если вам потребуются мои услуги, сэр, я буду в соседней комнате.

Когда она покинула комнату тем же манером, что и появилась в ней – разрушительным смерчем, – Кин выскочил из ванны и завернулся в полотенце. Коварная ведьма могла надумать пытать его всю ночь напролет, но он был не менее упрямым, чем она. И поклялся себе, что прежде чем вечер подойдет к концу, эта дикая кошка будет мурлыкать нежно, как игривый котенок.

Выкупавшись и вымыв волосы, Алекса спустилась вниз, чтобы забрать поднос с ужином. Она вошла в комнату Кина и нахмурилась – ее ожидал стол, сверкающий тонким фарфором и свечами в серебряных подсвечниках. Кин был одет по последней моде и выглядел так, будто собирался на бал к Великому Белому Вождю. Мягкий золотистый свет подчеркивал красоту его лица, и Алекса с приоткрытым от изумления ртом оглядывала стоящего перед ней шикарного джентльмена.

Кин, со своей стороны, созерцал прелестное видение, маячившее в дверях. Наряд ее был довольно простым. Бирюзовое платье струилось вокруг нее, подчеркивая каждую выпуклость и выставляя фигуру в самом выгодном свете. Кин прекрасно помнил, как потрясающе хороша она раздетая, и просто взгляд на Алексу уже взволновал его. И действительно, он собирался ни больше ни меньше, как соблазнить свою очаровательную супругу. Черные, чуть прихваченные бирюзовой лентой волосы спадали по гладким, стройным плечам, и Кин томился желанием запустить пальцы в эти роскошные пряди.

Он подошел, забрал у нее поднос и, не говоря ни слова, налил обоим по бокалу вина. Кин приподнял бокал, молча предлагая тост за свою очаровательную половину. Потом сделал глоток и наклонил к ней голову, чтобы она попробовала вино не из высокого бокала, а с его губ. Алекса едва не потеряла сознание от этого легкого, но такого сладостного прикосновения.

– Это черри, – пробормотал он, чуть отодвигаясь, но не больше чем на несколько дюймов. – Под цвет твоих губ и пьянящий вкус твоих поцелуев.

Алекса не сомневалась – не обхвати Кин рукой ее талию, она бы непременно упала. Его неожиданно нежное поведение застало ее врасплох, расшевелив воспоминания о красивом незнакомце, встреченном ею в уединенной хижине. Кин был так же неотразим, как и тогда.

Неужели он и сегодня собирается насмехаться над ней, как и тем вечером? Алекса достаточно часто играла с огнем, чтобы знать – он может обжечь ей крылышки, поэтому откинулась назад и отхлебнула немного вина на безопасном расстоянии, пока Кин еще не напомнил ей, как ярко может разгореться пламя страсти.

– Кухарка приготовила на ужин твою рыбу, – сообщила она чуть дрожащим голосом.

– Как мило с ее стороны, – хрипло пробормотал он, проводя пальцем по чувственному изгибу ее рта. – А что еще у нас сегодня в меню, милая?

Если у Кина на уме была еда, то он выбрал довольно необычный способ показать это, подумала Алекса, когда он придвинулся ближе и снова прижался к ее губам, не давая ей ответить. У нее внутри все упало, когда она заподозрила: то, чего он хочет, не может быть подано на тонком фарфоре. У него был такой обольстительный вид, что Алекса с наслаждением сдалась бы, не колеблясь даже доли секунды. Ах если бы он был искренен! Но сейчас она совсем не собиралась растаять в объятиях, как последняя дурочка. Она не позволит играть с ней, как там, на лугу, строго сказала себе Алекса. Да, она хочет его, но не желает быть его игрушкой. Ей не нужна эта жалкая замена любви.

– Твой обед остывает, – пискнула она, отступая и усаживаясь на стул. – Не думаю, что надо тянуть с едой.

Кин тяжело и огорченно вздохнул и опустился на стул напротив своей неуловимой жены. Все равно он вынудит ее делать то, что хочет. Но должен сначала дождаться удобного момента и заставить ее доверять ему. Алекса продолжала украдкой поглядывать на него, будто ожидала, что он набросится на нее и проглотит, если она потеряет бдительность хоть на мгновение. Что ж, он ждал достаточно долго, чтобы заполучить ее снова в объятия. Еще час-другой можно потерпеть, заверил себя Кин и бросил взгляд на часы.

Алекса ела, не замечая вкуса превосходно приготовленных блюд. Взгляд Кина нервировал ее. Он словно посылал ей молчаливые сообщения, но Алекса боялась разгадывать их. И почему бы ему не сказать прямо, о чем думает? Проклятие! Она не в настроении для таких игр.

– Почему это ты такой внимательный и очаровательный? Я чувствую, будто забрела не в ту комнату и оказалась за столом с прекрасно воспитанным незнакомцем.

Кин продемонстрировал одну из своих лучших снисходительных улыбок.

– У нас еще не было настоящей первой брачной ночи, – напомнил он. – Я подумал, возможно, это может стать началом нашего медового месяца. – Он сделал широкий жест рукой. – У нас есть вино, горящие свечи и… – Взгляд его скользнул к покрытой бархатом постели, потом вернулся к Алексе. Кин одарил ее такой соблазнительной улыбкой, что она едва не подавилась куском.

Когда он наклонился и постучал ее по спине, Алекса с трудом вдохнула немного воздуха и отпила вина. Кин подошел к ней сзади, поднял на ноги.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Да, думаю…

Его губы наклонились к ее лицу и настойчиво начали исследовать нежный рот. Кин руками прижал к себе ее бедра, дав ей почувствовать всю силу его желания. Алекса задрожала, когда смелые ласки своенравных рук потекли по ее телу, заставляя умирать от такого знакомого прикосновения…

Она чуть застонала; когда он оставил ее рот и покрыл мелкими, быстрыми, жадными поцелуями шею и позволил губам двинуться дальше, к вырезу платья. Проворные пальцы расстегивали крючки корсажа на спине, потом скользнули вперед и приняли тяжелую округлость груди. Он приласкал языком один розовый бутон, потом покрыл поцелуями нежную кожу между грудей, затем поймал второй напрягшийся в ожидании сосок… Она не издала ни одного протестующего звука, когда Кин подтолкнул ее к кровати и снял платье с бедер, позволив ему упасть шелковистым облаком к ее ногам. Синие глаза смело ласкали ее, жадно прикасаясь ко всему телу, будто упиваясь зрелищем, которого были лишены так долго, целую вечность…

– Знаешь ли ты, насколько хороша? – выдохнул он ей в ухо и приподнял пальцем подбородок, заставляя взглянуть ему в глаза. Но длинные темные ресницы опустились, спрятав ее от его взгляда. – Тебе нечего стыдиться. Мы с тобой муж и жена, и я сделал тебе честный комплимент. Ты – само совершенство, ангел мой. – Его рука скользнула по нежному плечу, потом обняла грудь и опустилась на талию. – Ты вся мягкая, как шелк. Мужчина может только мечтать прикасаться к такому чуду. – Кин взял ее руку, сжал и поднес к своей груди, предлагая раздеть его. – А я, я возбуждаю тебя, когда ты трогаешь меня? – прошептал он, притягивая ее голову к своему плечу. – Или до сих пор кажусь полудикарем – пугающим созданием, которое может в любой момент наброситься на тебя?

Алекса немного откинула голову и посмотрела ему прямо в глаза.

– Совсем нет. Я уже давно начала восхищаться тобой, – призналась она и перевела глаза вниз, на свои руки, бродящие по курчавым волосам на его широкой груди. Пальцы ощутили толчки его сердца. Алекса сбросила рубашку с его плеч и позволила себе полюбоваться зрелищем этого сильного, мускулистого тела. Он был изумителен, великолепен, безупречен. Критиковать было нечего. – Ты коварный и изобретательный. Бываешь даже бешеный, но под этой грубой, жесткой оболочкой скрывается мягкий джентльмен. Тот, кто всегда обладал странной, таинственной властью надо мной… вот как сейчас. – Алекса боялась, что он прочтет в ее глазах то, что она прятала в самом дальнем уголке сердца, когда посмотрела прямо на него. – Это было так давно, Кин…

– Слишком давно, – прохрипел он, обхватил ее обеими руками и прижал к себе еще сильнее, едва не сломав. Страсть пожирала его заживо, мучительно откусывая по кусочку. – Алекса… – Ее имя слетело с его губ вместе со стоном.

Алекса упала вместе с ним на кровать, отдавая себе отчет в том, что хочет его с такой же неистовой силой, что и он – ее. Он шептал смелые, дерзкие слова желания, а руки его уже начали плести волшебное полотно своей магии на ее теле. Она была мягкой глиной под руками искусного мастера, слепленной, чтобы доставлять ему наслаждение, отвечать на его искусные ласки, пока не останется ничего, что можно было бы отдать. Она принадлежала только ему и в это мгновение жила лишь затем, чтобы стать его частью.

Кин наклонился над ней, и Алекса открыла глаза, чтобы смотреть на это мощное, гибкое творение, которое парило так близко над ней и одновременно так далеко. Взгляд его был властным и жег ее живым огнем. Алекса потянулась и обхватила рукой его возбужденный, напряженный ствол. Кин застонал от наслаждения, когда она повела его во влажный жар ее собственной плоти. Она была его и только его и знала, превосходно знала, как доставить ему наслаждение. Она двигалась в превосходном ритме, подчиняясь каждому его движению, каждому толчку, уступая исступленной настойчивости первозданного зова, столь же древнего, что и само время. Осталось только одно желание, насытить которое могла лишь сереброглазая чаровница. Без нее ему не удастся воспарить выше облаков, унестись дальше радуги… Она и только она – соль его наслаждения. Яркая, сверкающая звезда, горящая чистым серебряным светом. Без нее и солнце не светит, и луна не освещает ему путь сквозь ночь одиночества.

Кин обхватил ее руками с такой силой, будто боялся потерять навыки. Потом страсть взорвалась в нем как бомба, пронеслась по каждому нерву его тела, пролилась и отступила, как уходящий отлив, стерев все, кроме незабываемого ощущения наслаждения и восхищения.

Кин задрожал и опустил голову на ее шею. Алекса перевела давно сдерживаемое дыхание. Умиротворенная, она удовлетворенно замурлыкала, как котенок, которому чешут шейку, и прильнула к Кину, не желая расставаться с теплом его тела.

Да, когда-то она имела глупость подумать, что сможет жить одними воспоминаниями об их любовной близости. Теперь же с каждым разом ощущала, что нуждается в Кипе все больше и больше. Никогда, даже в самых смелых мечтах, не представляла она, что такое возможно. «Но моя любовь к нему делает возможным абсолютно все», – размышляла Алекса, расправляя его спутанные волосы.

Кин поймал ее руку, поднес к губам и, мягко улыбаясь, поцеловал кончики пальцев.

– Ничего не изменилось, правда, Алекса? – хрипловато проговорил он. – Так было между нами и раньше, и мне никогда не удавалось противиться, зная, что ждет меня в твоих объятиях.

Алексе хотелось спросить, что же именно – одно удовольствие или нечто большее, но вовремя придержала язычок. Не стоит подталкивать его к любовному признанию, а то оно может оказаться неискренним. Затаив дыхание, она ждала продолжения, но Кин ничего не добавил. Наверное, он оглох, раз не услышал, с каким звоном разбилось на тысячи осколков ее несчастное сердце, подумала Алекса и попыталась отодвинуться. Но Кин схватил ее за руку и так ослепительно улыбнулся, что обломки расплавились и снова слились воедино.

– Потуши свечи и возвращайся ко мне. Ночь еще далеко не закончилась. По уговору ты должна оставаться в моем распоряжении до первых петухов, и к тому же у меня есть для тебя еще одно задание.

Не в состоянии сопротивляться его шутливо-игривому тону и какой-то мальчишеской, веселой улыбке, Алекса без возражений выполнила приказание и быстро вернулась в ожидавшие ее объятия.

– И что же это за задание, сэр? – тихо спросила она, удобно устроившись рядом с Кином и поглаживая его живот.

– Не делай вид, будто не знаешь, кокетка, – соблазнительно прошептал он и повалил ее на постель.

– И ты еще насмехался над моим неуемным аппетитом! – упрекнула Алекса, но не оттолкнула, а, наоборот, притянула Кина еще ближе к себе. – Интересно, кто же первым признается, что насытился?

– Думаю, сегодня ночью у нас достаточно времени, чтобы узнать ответ на этот вопрос, – фыркнул он, покусывая ее губу.

И снова страсть накрыла их с головой и понесла, как вышедшая из берегов река. Но на этот раз Алекса не удивилась, что Кин сочинил что-то новое. Она уже знала, что никакое из прошедших удовольствий не может сравниться с каждым новым мгновением. Их страсть продолжала расцветать таким пышным, буйным цветом, что искала новых средств для своего выражения. И этот миг затмил все остальные и поднял их на недостижимые высоты блаженства.

Наконец отгремели последние раскаты грозовой страсти. Алекса вздохнула и уютно свернулась в надежных объятиях Кина. Ей бы хотелось еще раз разжечь в нем пламя, что пожирало ее изнутри, но не хватало сил даже пошевелиться. Вскоре она услышала медленное, размеренное дыхание лежащего рядом с ней мужчины и улыбнулась. Придется им продолжить поиски ответа на поставленный вопрос в другой раз, если они не в состоянии разрешить его сейчас. Но Алексу это не огорчало. Ответ может оказаться очень интересным, а само исследование весьма увлекательным, так что она будет ждать его продолжения с нетерпением.

Когда Алекса открыла глаза, яркий солнечный свет струился в окно и заливал всю комнату, а Кин полулежал, опершись на локоть, и внимательно разглядывал ее. Он протянул руку и убрал с ее лба растрепавшиеся волосы. Алекса слегка нахмурилась и сонным голосом спросила:

– Что-то не так?

– Ничего, кроме того, что мы проспали завтрак. – И он с хитрой ухмылкой поцеловал уголок ее рта.

Она приподняла голову и посмотрела на солнце.

– Не может быть, что уже так поздно.

Кин фыркнул и щелкнул ее по вздернутому носу.

– Господи, женщина, да ты готова спорить с самой природой. Неудивительно, что мне приходится постоянно препираться с тобой даже по всяким пустякам.

Алекса завернулась в простыню, встала и нахально улыбнулась.

– Что-то не припомню, чтобы я обещала всегда соглашаться с тобой, когда мы давали наши брачные клятвы. Если ты хотел, чтобы твоя жена была слепо тебе предана и подчинялась любой прихоти без всяких возражений, то, возможно, немного поспешил, женившись на мне.

– И я никогда не добьюсь твоей преданности? – спросил Кин и вопросительно взглянул на нее.

Алекса резко повернулась к нему и отбила мяч на его сторону.

– А я, я добьюсь когда-нибудь твоей преданности?

– Неужели ты всегда будешь отвечать вопросом на вопрос? – проворчал Кин, скатился с кровати и прошагал в костюме Адама по всей комнате к комоду.

Алекса принесла ему бритву и с озорной улыбкой на губах сказала:

– Ты уже имел возможность убедиться в полной моей преданности. Смогу я доказать, что готова угождать любому твоему капризу, если сама побрею тебя?

Но он только скептически нахмурился и вырвал у нее бритву.

– Думаешь, я совсем сумасшедший и пойду на такой риск? Да ты в любой момент полоснешь меня по горлу! Не забывай, – насмешливо сказал он, – я видел и на себе испытал, как ты опасна с оружием в руках. Нет уж, я достаточно ценю свою шкуру, чтобы самому о ней позаботиться.

Она легко пожала плечами:

– Как хочешь.

– Как хочу? – передразнил ее Кин. – Если бы было, как я хочу, то ты…

Алекса напряженно ждала продолжения, но Кин остановился на полуслове, разжигая ее любопытство.

– Так чего бы ты хотел от меня? – попыталась она подстегнуть его.

Но Кин поймал себя в тот момент, когда готов был выпалить то, что Алекса смогла бы использовать против него. Поэтому решил воздержаться от дальнейших высказываний, пока не поймет, как же все-таки она относится к нему на самом деле. Однажды Алекса призналась, что любит его, потом забрала свои слова обратно и заявила, что это была ошибка. Она единственная женщина, которая всегда озадачивала и зачастую обижала его. Когда бы он ни пытался предсказать ее будущие слова или действия, это оказывалось пустой тратой времени и сил. Она неизменно реагировала совсем не так, как он ожидал.

Тайная ухмылка притаилась в уголке его рта. – Я бы очень хотел, чтобы вы побыстрее одевались, мадам. Вчера, пока ты купалась, заезжал Клинт и пригласил нас сегодня на ленч. Раз уж мы проспали полдня, то стоит поторопиться, а то опоздаем и к этой еде.

Алексе хотелось схватить его за плечи и трясти как куклу. Он сказал совсем не то, что намеревался, и она прекрасно понимала это. Чего же он на самом деле хотел и ждал от нее, кроме теплого мягкого тела, согревающего его ложе? Накануне, во время их занятий любовью, ей казалось, что он предельно искренен. Но она никак не могла забыть, что в бреду он шептал имя другой женщины – жены его брата. А разве он видел бы Джессику во сне, если бы она не произвела на него глубочайшего впечатления? – спрашивала себя Алекса. И единственно логичным казалось, что он испытывает к этой женщине сильное, но глубоко спрятанное чувство, несмотря даже на то, что она замужем за его братом. Алекса быстро одевалась и пыталась бороться с этими невеселыми мыслями. Они вместе прошли сквозь ад и после воспарили к небесам в страстном объятии, но о любви Кин не сказал ни слова. И если все, что они вместе выстрадали, не сумело разжечь настоящие сильные чувства, то разве пребывание в Новом Орлеане может изменить это положение? Нет, не может, уныло ответила себе Алекса. И ей стоит наконец узнать горькую правду. Если Кин украдкой, за спиной брата, отправится к Джессике, то Алекса будет знать, что именно она владеет ключами от его сердца. И тогда не будет никакого смысла оставаться в особняке и бороться за мужа. Она вежливо раскланяется и вернется в долину Уобаш, чтобы построить свою новую жизнь – одна.

– Ты что-то притихла, – заметил Кин, соскребая щетину с подбородка.

– Я думаю, – безучастно откликнулась Алекса.

– А я-то уж подумал, откуда это пахнет паленым деревом, – пошутил он и тихо засмеялся.

Но Алекса метнула на него недовольный взгляд. Сегодня она была не в настроении сносить его шуточки.

– Может статься, я случайно наткнусь на тебя и ты сам ненароком полоснешь себя бритвой по горлу, – сухо заявила она.

Кин задумчиво посмотрел на нее. Всего мгновение назад Алекса подшучивала над ним, а теперь вдруг надулась. И он ни за что на свете не мог бы сказать, что именно явилось причиной такой резкой смены настроения. Это только в очередной раз напомнило, что он не в состоянии предугадывать, на что она способна в следующую секунду.

– Ого, что-то мы совсем не в духе, – фыркнул Кин и вытер с лица остатки мыльной пены.

– Говори за себя, – огрызнулась Алекса и выдавила улыбку. – Я в прекрасном настроении, просто как никогда.

Он снова взглянул на нее и в очередной раз удивился. Мрачное выражение испарилось, как и не было. Господи, даже если он проведет с этой женщиной сотню лет, то и тогда, наверное, не сможет понять ее!

– Давай-ка поторопись, дорогой, – промурлыкала Алекса, направляясь к дверям. – Насколько я знаю Клинта, он уже ждет нас, и мне бы не хотелось быть причиной его дурного настроения.

– Ага, но не видишь большой беды в том, чтобы испортить мое, – пробурчал Кин, удивляясь, почему это Клинт заслуживает внимания, а он – нет.

– Прости, ты, кажется, что-то сказал? – Алекса обернулась.

– Сейчас спущусь, – ответил Кин, проглотив предыдущее замечание.

– Ну наконец-то, – проворчал Клинт, но смягчился, когда Алекса наградила его извиняющейся улыбкой. – Вот… это тебе.

– Что это? – Она удивленно нахмурилась и опустилась на стул, внимательно глядя на Клинта. Он стал совершенно другим человеком с гладко выбритым лицом и в безупречно сшитом костюме.

– Небольшой пустячок для новобрачной, – пояснил тот.

Кин изумленно вскинул брови. Он был просто заинтригован внезапной сменой отношения старого друга к Алексе. Кин уже заметил перемену после того эпизода со стрельбой, но сейчас чувства приятеля буквально отпечатались у него на лбу крупными жирными буквами. Да старый дурак просто пленен Алексой, понял вдруг Родон. Она впечатлила его своей храбростью и пленила красотой. Клинт вел себя как влюбленный мальчишка. И хотя он суровый опытный разведчик и следопыт вдвое старше ее, но ничего не может поделать с собой. Клинт прекрасно понимал, какую опасность таит в себе более близкое знакомство с личностью Алексы Карвер, ныне Родон. Но даже это предвидение не помогло, размышлял Кин, глядя, как старый товарищ пускает слюни вокруг его жены и тает каждый раз, когда той вздумается улыбнуться ему.

Он потряс головой, чтобы избавиться от навязчивых мыслей. Слишком много раз пытался он анализировать эту яркую, полную жизни женщину, которая пережила столько несчастий и все же не утратила своего боевого духа и энергии. Но тут ему пришло на ум печальное выражение, промелькнувшее на ее лице как раз перед тем, как они зашли в ресторан. Что обеспокоило ее? Какая мысль посетила ее голову перед тем, как она поспешно спрятала свою грусть?

– О, Клинт, какой изумительный подарок! – воскликнула Алекса, открывая коробку и вытаскивая украшенные серебром уздечку и вожжи.

– Это только половина, – ответил Клинт, глядя, как Алекса любовно трогает тщательно отделанную кожу. – Твой жеребец ждет на конюшне. Он, конечно, не может тягаться с Кентавром, но, думается мне, ты будешь довольна.

Не успев даже подумать, что она делает, Алекса вскочила и возбужденно поцеловала старика прямо в губы и обняла так, что едва не задушила.

– Ох, даже представить не могу ничего приятнее, чем иметь собственную лошадь! – взволнованно выдохнула она.

Клинт просиял, как утреннее солнце.

– Я так и подумал, когда Кин сказал, что ты была просто без ума от того белого дьявольского жеребца.

– Хотел бы я раньше знать, что ее любовь можно купить по цене всего одной лошади, – пробормотал себе под нос уязвленный Кин.

Как он завидовал Клинту, той сияющей улыбке, что подарила ему Алекса. Старый пройдоха не услышал от нее ни единого слова жалобы или недовольства, в то время как Кин получил сполна, когда купил ей одежду, достойную особы королевской крови.

Алекса внимательно посмотрела на супруга. Ей было интересно, что это он ворчит про себя, но подарок доставил ей такое большое удовольствие, что она не собиралась позволять Кину испортить ее настроение своей кислой миной.

– Могу я увидеть его прямо сейчас? Как его зовут? – Алекса привстала со стула, намереваясь немедленно бежать на конюшню, но Кин схватил ее за руку и заставил сесть.

– Не думаю, что твой жеребец умрет от старости прежде, чем ты повидаешь его, – ядовито заметил он. – Мы отправимся навестить это чудо после обеда.

– Ну и ну. Никак это мой знаменитый братец, вернувшийся из дикой пограничной глуши, – раздался насмешливый голос с сильным французским акцентом.

Алекса подняла глаза и увидела высокого белокурого джентльмена. Она внимательно оглядела его чисто выбритое лицо и дорогой костюм. Удивительно привлекательный мужчина, подумала было она, но заметила, как он смотрит на Кина, что мигом уменьшило его привлекательность. Наверное, Чанлер Родано знает о шашнях между женой и сводным братом, решила Алекса. Между двумя мужчинами существовали разногласия, причем столь сильные, что в воздухе запахло грозой. Она внимательно наблюдала, как братья целую минуту не отрываясь смотрели друг другу в глаза. Невысказанные слова тяжело повисли в воздухе. Наконец Чанлер отвел глаза и посмотрел на Алексу:

– А кто же эта прелестная молодая особа, mon frere[4]4
  Мой брат (фр.).


[Закрыть]? Еще одно дорогое, но стоящее того развлечение?

Оскорбление обожгло Алексу до самой глубины души. Она уже открыла рот, чтобы отбрить наглеца, но тут Кин резко вскочил на ноги. На скулах угрожающе играли желваки.

– Эта леди – моя жена. – Ледяная, острая, как лезвие бритвы, улыбка угрожающе раздвинула уголки его рта. Кин посмотрел на Алексу, потом перевел взгляд на сводного брата. – Алекса, боюсь, ты только что имела несчастье встретиться с грубияном, который доводится мне сводным братом, Чанлером Родано. – Тяжелый взгляд синих глаз буквально просверлил Чанлера. – Надеюсь, в будущем ты обратишь внимание на свои манеры. А сейчас, если тебе нечего больше добавить к тому, что уже сказал, предлагаю оставить нас, чтобы мы могли беспрепятственно заняться едой.

Совершенно неожиданно для Алексы Чанлер превратился в истинного джентльмена, поклонился, взял ее руку и легко поцеловал запястье.

– Тысячи извинений, дорогая моя Алекса. Если бы я знал раньше, что вы пленили моего бродягу-брата и вышли за него замуж, никогда бы не позволил себе таких неуважительных слов. Мне хотелось бы искупить свою вину и пригласить вас на бал, который намереваюсь дать в вашу честь. Мы обязаны познакомить вас с истинным новоорлеанским гостеприимством. – Он перевел взгляд на Клинта и приветствовал того молчаливым кивком. – Прошу и вас, monsieur Горман, почтить нас своим присутствием. – Тут Чанлер резко повернулся, но остановился и оглянулся на брата. – Если ты перелезешь свой товар к шхуне, я прослежу, чтобы его погрузили без промедления. Загляни в мою контору в казино при первой удобной для тебя возможности, мы проверим опись. – Чанлер коротко кивнул и ушел, а Алекса удивленно нахмурилась.

– Это твоя шхуна?

Кин развернул салфетку, встряхнул ее и утвердительно кивнул.

– Мы с братом закупаем товар, которого нет на восточном побережье. Потом перевозим в другие порты. Новый Орлеан становится основным поставщиком самых разных товаров, а цена, которую мы можем получить, делает путешествие заслуживающим таких усилий. В этом городе колоссальный товарооборот, больше миллиона долларов. Поселенцы предпочитают отправлять свою продукцию морем, а не везти по большим дорогам, кишащим разбойниками и всяким сбродом. Мы торгуем с Балтимором и Бостоном. Продаем сахар с моей и других плантаций, хлопок с близлежащих ферм. Так что с этой шхуной можно сделать настоящее состояние.

Алекса недоверчиво смотрела на него. Неужели Кин и Чанлер – два самых богатых человека на целом континенте? Бездомная бродяжка без единого цента за душой стала женой мужчины, богатство которого превосходит все, что она могла себе представить. Какая ирония, грустно размышляла она, глядя в стоящую перед ней тарелку с деликатесами. Алекса Карвер Родон с радостью бы отказалась от всего этого в обмен на любовь своего мужа, ибо эта любовь была большей драгоценностью, чем те, которые он мог купить и положить к ее ногам…