Текст книги "Сердце дикарки"

Атмосфера внутри хижины была почти арктической, хотя стоял теплый июньский вечер. Клинт подчеркнуто избегал обращаться к Алексе, а его взгляды не оставляли ни малейшего сомнения в том, что он просто терпит ее присутствие ради Кина. Алекса сидела тихо, слушая, как Кин и Клинт обсуждают свои планы. Мысль о путешествии в Новый Орлеан по Миссисипи заинтриговала ее, но она знала, что никогда не увидит этот большой волнующий город. Хотя теперь у нее и была та свобода, о которой она мечтала с той минуты, как Карверы покинули старый дом в долине Уобаш, зато не было денег, а значит, и возможности наслаждаться этой свободой. Алекса стала просто бездомной бродяжкой, ни больше ни меньше. Воспоминания казались слишком болезненными, а будущее – темным и неясным. Алекса нервничала и злилась. Ей хотелось быть где угодно, только не в этой хижине.

Голос Кина ворвался в ее грустные размышления. Он указал рукой на свою койку.

– Сегодня ночью ты будешь спать здесь. Я постелю тюфяк на полу, – сообщил он.

– Нет. Это твоя постель. Ты спи на ней. Я прекрасно устроюсь на полу, – ответила она.

Он помрачнел как грозовая туча, но Алекса никак не могла понять почему, в чем причина его раздражения. Ведь это она вторглась в его дом…

– Черт побери, женщина, неужели ты обязательно должна спорить по любому поводу? Хоть однажды сделай так, как я тебе говорю, и не возражай!

Его голос прокатился над ней, как громовой раскат, и Алекса разозлилась. Упрямо вздернутый подбородок заверил Кина, что она послушается приказа, но обижена его поведением. Этого он уж никак не мог понять. Казалось бы, вел себя как настоящий джентльмен. Она же постоянно критиковала его за отсутствие этих качеств с самой первой их встречи. Женщины, с отвращением подумал Кин. Ну никак невозможно удовлетворить их. Они жалуются до тех пор, пока мужчина не изменится, стремясь угодить, а потом начинают сетовать на эти перемены. Клинт прав, абсолютно прав. Ему надо было отделаться от Алексы на окраинах города и позволить ей заботиться о себе самой, вместо того чтобы суетиться и квохтать над ней как наседка.

Кин круто повернулся и принялся собирать одеяла для своего ложа.

Алекса опустилась на койку, слушая ворчание Клинта. Она не могла понять, что он там бормочет, но знала точно, что ей рады не больше, чем скунсу, забредшему в кондитерскую. Кин злится на нее, Клинт презирает ее. Никогда в жизни она еще не была такой одинокой, такой никому не нужной. Ее охватило отчаяние. Что же ей делать со своей жизнью, как найти средства, чтобы вернуться домой, в долину Уобаш? Как объяснить Рейчел, что мужчина, которого она любит, никогда не вернется? Алекса уткнулась головой в подушку, чтобы заглушить всхлипы, рвущиеся из груди. Но это привело к обратному результату – запах Кина немедленно хлынул ей в ноздри. Алекса боялась, что стала зависеть от него много больше, чем следовало бы… Скоро они расстанутся и пойдут каждый своим путем, а она так и не сможет позабыть, как он заставлял ее сгорать от яростного, неутолимого желания…

Глава 13

Алекса подняла тяжелые веки навстречу утреннему солнцу, чувствуя себя так, будто вовсе не спала. Она искренне надеялась, что после сна жизнь будет казаться ярче и радостнее, но, увы, мир оставался таким же мрачным, как и предыдущим вечером.

Она приподнялась на постели, оперлась на локоть и поискала взглядом Кина, но не увидела. А Клинт смотрел на нее тем же хмурым взглядом, которым одарил ее и накануне, нехотя желая ей спокойной ночи.

– Хорошо спали? – спросил он явно незаинтересованным тоном.

Алексу ничуть не удивило бы, если бы Клинт пожелал, чтобы гадюка заползла к ней в постель и вонзила в нее смертоносное жало.

– Настолько хорошо, насколько можно было ожидать. Я не хотела здесь останавливаться, знаете ли, – вдруг ляпнула она, понимая, что столкновение с Клинтом все равно неизбежно. Ему явно хотелось высказать ей свое мнение с той минуты, как она появилась на пороге. Алекса была уверена, что предстоящий обмен взаимными оскорблениями не в состоянии повредить их дружеским отношениям… вернее, отсутствию таковых. – Я не просила Кина, чтобы он позволил мне остаться в этой хижине.

Клинт уселся на край койки и пристально поглядел на Алексу.

– Не знаю, чем ты околдовала Кина, но предупреждаю, женщина: если ты сделаешь хоть что-то во вред ему, то я заставлю тебя заплатить за это. Этот парень несколько раз спускался в ад и возвращался обратно…

– Я знаю о его несчастливом прошлом, – вмешалась Алекса, прежде чем Клинту удалось начать свою очередную многословную лекцию.

– Он рассказал? – У Клинта буквально отвалилась челюсть. Никогда прежде Кин никому не рассказывал о своем происхождении. – Иисусе Христе! Он напрашивается на неприятности. – Клинт помахал пальцем у нее перед носом и снова закрыл рот. – Если вы хоть намекнете кому-то об этом, то проживете ровно столько, чтобы успеть себя пожалеть.

Серые глаза Алексы загорелись гневом.

– Думаете, я буду сплетничать о нем после того, как он спас мне жизнь?

– Хотите сказать, не думаете шантажировать его? Не собираетесь выманивать деньги – у вас-то самой ничего нет? – Клинт сурово нахмурил свои косматые брови и ощупал глазами лицо Алексы. – Вы сперли его первоклассного жеребца. Почему же я должен верить, что не намереваетесь обчистить его до нитки?

– Я не похищала Кентавра, – запротестовала Алекса, раздраженно подняв голос. – Он сорвался с привязи и последовал за мной. Мы привели его назад, и сейчас он привязан снаружи с другими лошадьми.

Но это ее объяснение никак не повлияло на недоверчивость Клинта.

– Очень правдивая история. – Сарказм так и сочился с его языка. Старик свесил ноги на пол. – А теперь, я полагаю, вы собираетесь сказать мне, что не уговаривали Кина опекать вас, раз уж остались без дома и средств к существованию.

– Безусловно! – Алекса вскочила на ноги и яростно посмотрела на Клинта. Глаза ее метали молнии. – Я признательна Кину за помощь, но больше решительно ничего не жду от него. Отныне мы пойдем каждый своим, независимым от другого путем. – Она свысока посмотрела на неопрятного бородатого мужчину и с отвращением дер-нула носом. – Я считаю, вы хуже, чем сверхзаботливая мамаша. Кин – взрослый мужчина и в состоянии сам о себе побеспокоиться. И любой дурак мог бы заметить, что с моей стороны ему бояться нечего!

– Пусть я буду дурак! – прокаркал Клинт, оцепенев от негодования и злости. – Я сразу почувствовал, как колется твоя метла, ведьма. Еще тогда, давно. Не так-то трудно разглядеть тебя насквозь. Ты пришла в ту ночь обольстить Кина и уговорить, чтобы он провел вас через землю осейджей. Потом стащила его коня, чтобы он отправился за тобой. И теперь ты получила именно то, чего заслуживала, ты, коварная девка!

От громовых раскатов его голоса дрожали стены хижины, но он напрасно разорялся: Алекса подверглась индейскому нападению, пережила потерю семьи, выжила в чудовищный торнадо. Клинту Горману не удалось напугать ее. Его оскорбления только подбросили дров в топку ее гнева.

– Почему бы тебе не… – Алекса уже настроилась пожелать ему приятного путешествия в адский огонь, но тут уголком глаза заметила какое-то движение.

– Почему бы вам двоим не зарыть до поры до времени ваши томагавки? – предложил Кин, войдя в хижину. Он знал, что, если промедлит еще минуту, эта парочка вцепится друг другу в волосы. Он переводил взгляд с Алексы на Клинта и обратно, которые стояли лицом к лицу и тяжело дышали, как два зверя, готовые вступить в схватку не на жизнь, а на смерть. Хитрая улыбка искривила его губы, когда он увидел, что Алекса готова постоять за себя, не потерялась перед Клинтом. Старику палец в рот не клади. Кин редко вступал с ним в сражение. Он ничуть не удивился и не расстроился, увидев, что они готовы перегрызть друг другу глотки, потому что ждал именно этого. Но с другой стороны, не мог стоять в стороне, дожидаясь, пока они разорвут друг друга в клочья.

Алекса проглотила свое едкое замечание и резко отвернулась к окну. Она была недовольна, что Кин прервал их. Только-только набрала пару и разогналась, а их разговор внезапно закончился.

Клинт внимательно оглядел многочисленные коробки и свертки, которые Кин бросил на пол, и подозрительно взглянул на молодого приятеля.

– Что это у тебя в них? Сегодня не день моего рождения.

– Это приличная одежда для леди, – спокойно ответил Кин. – Она не может появиться в Сент-Луисе в наряде отбившейся от племени скво.

– Ты купил ей подарки? – проквакал Клинт и в невыносимом отвращении всплеснул руками. – Я так и знал. Эта маленькая ведьма так надежно обкрутила тебя вокруг своего пальчика, что ты не в состоянии даже трезво мыслить. – Клинт насмешливо фыркнул и потряс своей косматой головой. – Господи, да ты скоро построишь особняк и наймешь прислугу, чтобы угождать всем ее желаниям.

Алекса круто развернулась, испепеляя взглядом сурового пионера Запада.

– Я ничего не приму от Кина. Я вам раньше сказала, что ничего не жду от него, и будь я проклята, если обманывала. – Ее голос мог бы испугать даже глухого.

– Не верю ни слову этой чуши, – колко проворчал Клинт. – Вы собираетесь выдоить его досуха.

Пока дело не дошло до рукопашной, Кин ступил между соперниками.

– Молчать! – Его холодные синие глаза остановились на Алексе. – Надевай свое новое платье. – Она было открыла рот, собираясь возразить, но Кин продолжил, прежде чем ей удалось издать хоть один звук. – И не спорь со мной. Мы уезжаем в город через пятнадцать минут. – Он подтолкнул Алексу к коробкам, потом его взгляд обратился к Клинту. – А ты придержи-ка язык, старик. Думаю, ты уже достаточно наговорился.

Он схватил Клинта за руку, чтобы вывести его из хижины и дать Алексе возможность переодеться, но тот задохнулся и сморщился отболи.

– Не стоит так уж хватать больную руку. Она едва-едва проходит, и вовсе не благодаря твоим заботам, – язвительно напомнил ему Клинт. – Тебе-то понадобилось отправиться за этой дикой кошкой, оставив меня одного на смертном одре.

Кин закатил глаза к небу. Ясно, что его решение оставить Клинта наедине с Алексой не привело решительно ни к чему хорошему. Теперь придется большую часть дня потратить на то, чтобы умаслить старика. И осторожно выводя Клинта из хижины, он принял решение никогда не оставлять этих двоих вместе, если только не надумает расстаться с одним из них.

Алекса с шумом выдохнула, удивляясь про себя, как это Кину удалось прожить с Клинтом столько лет. Старик был как колючка под седлом – постоянный источник раздражения. Но стоило ей открыть один из свертков, как все ее огорчения и разочарования испарились. Алекса задохнулась, увидев, что платье, купленное для нее Кином, было не простой, повседневной одеждой, а подобранным нарядом, свидетельствующим о хорошем вкусе выбравшего его. Ярко-желтый шелк был украшен рюшами и кружевами. Алекса осторожно провела рукой по блестящей ткани. Но как могла она принять такой дорогой подарок, особенно теперь, когда Клинт ворчал и пыхтел, как сердитая жаба? А уж когда увидит этот наряд, так и вовсе начнет изрыгать пламя. Она раскрыла другие коробки и свертки и обнаружила, что Кин ни о чем не забыл. Туфли, и чулки, и рубашка… Очевидно, он неплохо знаком с женскими потребностями, думала она, раскладывая подарки на кровати.

Алекса скинула свое индейское платье и, озорно улыбаясь, надела тонкую рубашку. Когда Клинт увидит ее в этом наряде, он взбесится окончательно. Что ж, пусть он сгорит, презрительно подумала она. Клинт заслужил это. Он все равно презирает ее. Но если он хочет именно этого, то почему бы не пойти ему навстречу?

Алекса закрутила свои темные волосы кверху и стала внимательно разглядывать свое отражение в металлическом блюде, что служило зеркалом, потом грациозно двинулась к двери, надеясь, что от ее вида у старого козла глаза вылезут наружу.

Клинт услышал хруст веток и поднял глаза. Рот его открылся так широко, что паре птиц не составило бы труда свить там гнездо. Несмотря на все его раздражение и негодование по поводу Алексы, он не мог не признать, что она просто очаровательна. Ярко-желтое платье подчеркнуло черноту ее волос и нежность кожи. Его внимание приковалось к ее пышной груди, обольстительно подчеркнутой глубоким декольте, отделанным кружевными рюшами. Серебристо-серые глаза сверкали, улыбка манила, красота лишала дара речи.

Кин тоже был ошеломлен таким преображением. Он пытался представить себе, как это платье будет выглядеть на Алексе, когда выбирал его, но недооценил, какое оно может произвести впечатление. Платье стало дразнящей оберткой для этой очаровательной обольстительницы, и он задумался, а прав ли был, купив столь соблазнительный наряд. Какой мужчина устоит перед таким зрелищем, кто не потянется к ней руками?

Пока Кин и Клинт пожирали ее глазами, Алекса скромно потупила очи, прикрыла их трепещущими густыми ресницами. Просто удивительно, насколько платье может все изменить, думала она. Несколько минут назад Клинт был так зол, что мог впиться своими крючковатыми пальцами в ее шею и задушить, а сейчас он взирает на нее с совершенно другим выражением.

– Спасибо, Кин, за платье, – благодарно прошептала Алекса. Она подошла и остановилась рядом с ним. – Я найду способ отплатить за твою доброту. Боюсь только, это займет некоторое время. Я знаю, такое платье должно стоить целое состояние.

Кин не мог собраться с мыслями и связно заговорить. То, что он внезапно увидел прямо перед собой, не шло ни в какое сравнение ни с чем, что ему доводилось видеть прежде. В мире немало красивых женщин, но ни одна не могла бы потягаться с Алексой Карвер. Она была потрясающа, ошеломительна…

– В этом нет никакой необходимости, – наконец выдавил он, как только ему удалось найти слова для ответа – ее появление лишило его способности мыслить.

– И тем не менее я расплачусь с тобой, – заверила его Алекса с ослепительной улыбкой. – И я еще раз хочу высказать, насколько благодарна за все, что ты сделал для меня, Кин. – Она перевела взгляд на Клинта, который успешно изображал молчаливый столб. Ей хотелось надеяться, что он внимательно слушает ее, ведь она старалась уверить его, что не представляет никакой угрозы для Кина. – Ты спас мою жизнь, и я никогда не забуду, какая судьба ожидала меня, если б не твое вмешательство. – Ее дымчато-серые глаза снова обратились к Кину, встретили его улыбающийся взгляд. – И если я когда-нибудь услышу, как кто-то сплетничает о тебе и поливает тебя грязью, то моментально приведу их в чувство, – продолжила она с усмешкой. – Отныне за тобой будет следовать слава безупречного джентльмена и истинно гуманного человека.

Она прошла мимо Клинта, легко коснувшись его краем платья. Тот с трудом проглотил вставший в горле ком.

Кин положил руку ей на талию и повел в сторону деревьев. Когда они оказались подальше от старика, он легко засмеялся.

– Что, пытаешься очаровать старого Клинта, милая? – Он выгнул одну бровь и бросил на нее хитрый взгляд. – Если да, то, похоже, тебе это удалось. Смотри, как бы он штаны не потерял от возбуждения. Но должен напомнить тебе, что нужно нечто большее, чем очаровательная улыбка, чтобы растопить суровое сердце Клинта Гормана. Когда эти побочные эффекты твоего обольстительного облика немного повыветрятся из его головы, он станет еще более подозрительным.

– Мой мотив был двояким, – призналась она. – С одной стороны, я пыталась заверить его, что совершенно не собираюсь тебя шантажировать, а с другой – хотела выразить тебе свою бесконечную благодарность. Каждое произнесенное мной слово было искренним.

Родон остановился и пальцем прикоснулся к ее точеному подбородку. Выражение лица его было серьезным, почти мрачным.

– В таком случае не будет ли слишком большой смелостью, если я попрошу тебя о прощальном поцелуе, Алекса?

Голос Кина, нежный, чуть хрипловатый, потряс все ее чувства. Целый океан воспоминаний нахлынул на нее, и Алекса качнулась к нему, мучительно желая снова ощутить прикосновение его чувственных губ.

– Нет, буду рада, – прошептала она и приоткрыла губы. И если это объятие должно стать последним, Алекса собиралась лелеять память о мужчине, который разжег пламя в ее крови.

Кин с любопытством разглядывал ее.

– И никаких протестов? Никаких колких, жалящих оскорблений? – Тон был насмешливым, но Кин по-настоящему удивился, что впервые за все время их знакомства не встретил в Алексе упрямства.

Она опустила густые длинные ресницы и продемонстрировала смущенную улыбку.

– Я допускаю, что в прошлом часто старалась обидеть тебя, но ты должен помнить, что мной двигали гнев и оскорбленная гордость. А на самом деле я восхищаюсь тобой. – Алекса взглянула прямо в его синие глаза и задумчиво нахмурилась. – И думаю, еще немного завидую…

– Завидуешь? Мне? – недоверчиво повторил он. – Но почему?

– Потому что ты свободен и мог следовать своим мечтам, а я была скована по рукам и ногам обязательствами по отношению к отцу. Теперь моей семьи нет, а у меня есть наконец та свобода, о которой я так мечтала… – губы ее задрожали, – но теперь я уже знаю, что эта свобода не стоит той цены, что пришлось заплатить за нее. – Грустная улыбка заиграла на ее губах. Алекса снова смотрела ему в глаза. – Я больше не считаю, что ты виноват в том, что случилось с моей семьей. После резни мне было так горько, так больно. Но я знаю, что эта трагедия не твоя вина. Я увидела теперь, кто ты, какой ты на самом деле. – Алекса нежно провела рукой по его щеке, потом зарылась пальцами в его черные волосы. – Я узнала тебя как друга, Кин, и никогда не выдам твоей тайны, если ты этого желаешь. Я хочу, чтобы мы расстались друзьями.

– Друзьями? – Его улыбка стала напряженной, рот сжался. – Разве мы только друзья, Алекса? Ты сможешь отбросить те ночи, что мы провели как любовники?

Его тон вызывал на спор, но Алекса решительно отказалась попадаться в эту ловушку. Она не желает расставаться с ним на горькой ноте.

– Да, я знаю, что крылья судьбы бросили нас навстречу друг другу, а теперь разнесут в разные стороны, – сказала она, тщательно подбирая слова. – Я знаю, что ты опасаешься привязываться к женщинам, что другие скоро займут мое место, когда мы расстанемся. И надеюсь, что сама смогу найти кого-то, кто заменит тебя. Ведь то, что нас связывало, было физическим влечением, а сложившаяся ситуация привела к тому, что было просто удобно получать удовольствие в объятиях друг друга.

Ее старательно выбранные слова коснулись обнаженного нерва. Проклятие! Она снова это сделала. Алекса сказала те же слова, что он обычно нашептывал тем женщинам, от которых уставал и с которыми решал расстаться. Горькая пилюля, глотать ее не хочется: того и гляди вызовет несварение. У Алексы жутковатая привычка бить Кина его же собственным оружием.

– И я полагаю, ты стремишься поскорее начать свою охоту за мужчиной, принаряженная в платье, что я тебе подарил, – резко ответил он, намного резче, чем хотел.

Но оскорбление скатилось с Алексы как с гуся вода. Она отказывалась, категорически отказывалась позволить ему испытывать к ней враждебные чувства. С ослепительной, лучезарной улыбкой она обняла его за шею.

– Поцелуй меня, Кин, на прощание. Просто поцелуй и не пытайся разозлить. Я и так стараюсь изо всех сил сохранить между нами добрые отношения.

Ее губы приглашали его, серебристо-серые глаза настаивали. Кин мгновение задумчиво изучал ее. Он удивлялся, почему так трудно расстаться с этой кокеткой, которая не принесла ему ничего, кроме неприятностей. Должно быть, ему нелегко смириться с ее готовностью принять их предстоящую разлуку без единой жалобы, решил он. Проклятие, но почему же она так спокойна по этому поводу? Почему не хнычет, не умоляет его не покидать ее? Потому что ей плевать… Потому что она упрямейшая из всех женщин, что ему довелось встретить… и самая смелая. Она не поддалась его обаянию, успел подумать Кин и пропал, растворился в мистическом блеске ее глаз.

Он чуть заметно улыбнулся краешком рта, когда ее аромат заполнил его ноздри. Ощущение этого стройного тела в его руках рассеяло все мысли.

– Как я могу отказать в такой просьбе? – вслух подумал Кин. Голос его был полон желания.

Его губы тронули ее, прикоснулись, раздавили, как нежные розовые лепестки, в яростном, собственническом поцелуе. Руки безотчетно прижали ее ближе, теснее. Она ответила на его объятие с равным по силе пылом, и Кин ощутил, как от ее отклика разгорелась кровь. Она предлагала больше, чем простое прощание, и брала больше, чем Кин собирался предложить. Его охватило странное ощущение утраты при мысли о том, что оставит ее в Сент-Луисе самостоятельно заботиться о себе. Почему, почему его так захватило это непонятное собственническое чувство? – думал он, прижимая это податливое тело еще сильнее. Что за чертовщина, это так непохоже на него…

Прошло немало времени, прежде чем Алекса решилась оторваться от его губ и взглянуть ему в глаза. Она будто увидела Кина впервые. Любовь, настоящая любовь смотрела ей в лицо, чувство столь сильное и захватывающее, что она лишилась дара речи. Да, она восхищалась Кином, потому что он был настоящий мужчина. Она упивалась его волнующими, возбуждающими прикосновениями и принимала таким, какой он есть. И это осознание привело Алексу в отчаяние, потому что внезапно она поняла, что никогда не будет в ее сердце другого мужчины. Когда Кин оставит ее, то заберет с собой ее душу. От нее останется пустая оболочка. Женщина, которая ни одному мужчине не сможет ответить любовью на любовь.

– Алекса? – Кин нахмурился, увидев странное выражение на ее лице, непонятный туманный свет в ее серебристо-серых глазах. – Что случилось?

Алекса попятилась, вырвалась из кольца его рук, приподняла подол юбки и заспешила к лошадям.

– Ничего. Мне пора. Я уверена, у тебя еще полно всяких дел.

Но Кин догнал ее, схватил за руку.

– Что-то все-таки случилось, – заявил он. – Я чувствую это. Почему ты на меня так смотришь?

Собрав остатки воли в кулак, Алекса с трудом заставила себя улыбнуться. Не улыбка, а так, намек на кривую ухмылку…

– Смотрю на тебя? Как?

– Ты чертовски точно знаешь, как именно смотришь! – раздраженно крикнул Кин.

Алекса высвободила пальцы из его руки и продолжила свой путь, бросив через плечо:

– Не имею ни малейшего представления, о чем это ты говоришь.

Кин тяжело вздохнул. Его злило, что она отказалась открыть ему, что у нее на уме. Был ли в ее красивом лице хоть малейший намек на сожаление? Прежде чем он отдал себе отчет в том, что делает, Кин догнал ее и придавил к дереву, прижался к ней всем телом. Он внимательно посмотрел ей и глаза, потом на тяжело вздымающуюся грудь, на опухшие о, поцелуев губы. Потом схватил ее за талию и запечатлел на этих губах такой прощальный поцелуй, будто поставил раскаленное клеймо владельца. Алекса судорожно сглотнула. Она томилась желанием принять его в себя еще хоть один раз, последний раз перед расставанием… Он будто прочел ее мысли, и его рука свободно прикоснулась к ее груди, потом нырнула под желтый шелк и начала дразнить розовые бутоны до тугой упругости.

Искра страсти проскочила между ними, и Алекса испугалась, что сгорит в разгорающемся пламени. И все же хотела уступить, сдаться, еще раз превратить в реальность те запретные воспоминания… Она жаждала сказать ему, как безумно любит его, но слова не шли с языка.

Внезапно Кин отшатнулся от нее будто ужаленный и посмотрел на Алексу почти враждебно. Она была озадачена сердитым подергиванием его щеки, плотно сжатыми челюстями.

– Возможно, ты права. Нам лучше идти. Мы и так провели слишком много времени вместе. – Голос его еще был полон неутоленной страсти, хотя Кин изо всех сил старался сдерживать нахлынувшие на него эмоции.

Они молча двинулись через кусты. Алекса вскоре остановилась и обернулась к Кину, который шел за ней.

– Кентавр исчез, – поспешно проговорила она. – Кин, клянусь, я не имею к этому никакого отношения. Знаю, ты думаешь, что я его отвязала тогда, раньше, но это не так. И сейчас этого не делала. Я понимаю, как много для тебя значит этот жеребец.

Кин ухмыльнулся, слушая, как Алекса торопилась высказаться в свою защиту, лотом поднял руку и остановил ее.

– Я и не собирался обвинять тебя в конокрадстве, Алекса. – Он провел ее на поляну и указал на запад, где в океане высокой сочной травы, покрывающей холмы, мирно пасся Кентавр. – Я сам отпустил его, пусть приходит и уходит когда вздумается. Решил, пусть откликнется на дикий зов, когда придет охота.

Алекса удивленно смотрела на Кина.

– Почему? – спросила она. Яркий солнечный свет играл и искрился на белоснежном жеребце.

– Потому что есть в мире существа, которые не могут и не должны быть ручными, милая, – философски ответил Кин. Потом обратил свой взгляд на привлекательную чертовку с волосами цвета черного дерева. – Настоящий мужчина обязан научиться принимать то, что он не может изменить, и не должен охотиться за ускользающими мечтами.

Алекса согласно кивнула, думая о своей безответной любви к Кину, полукровке, пленившему ее сердце. Да, она должна отпустить его, не пытаясь приковать к себе цепями тех чувств, на которые он не может ответить. Это тот случай, когда лучше не быть с ним честной. Все эти разговоры о любви только расстраивают его. Ему не терпится поскорее отделаться от нее, да и Клинту хотелось, чтобы она не путалась под ногами. Да, она будет смотреть ему вслед и не позовет, не сделает попытки удержать, так же как сам Кин даровал свободу белому жеребцу.

Горестная улыбка искривила ее губы, когда Кентавр поднял голову и заржал. По крайней мере один из них обрел свободу и счастье, размышляла она, следуя за Кином, который довел ее до лошадей и подсадил в седло.

Поездка до Сент-Луиса показалась Алексе самым долгим путешествием в ее жизни. Когда Родон проводил ее к гостинице и повернулся, собираясь уезжать, она ощутила, что весь мир внезапно раскололся, раскрошился у нее под ногами. Она смотрела ему вслед, а слезы лились по щекам. Алекса пыталась сказать себе, что это только к лучшему, но сама не верила. Кин настолько стал частью ее жизни, что она чувствовала себя потерянной. Она проснется утром и уже не увидит его красивого сурового лица. Будет засыпать, но не услышит рядом его ровного дыхания. Теперь она осталась одна, совсем одна. Кин был только счастлив в конце концов избавиться от нее. Алекса начала раздумывать, что ждет ее дальше. Неужели только несчастья?