Текст книги "Зов одинокой звезды"

Когда Стоун появился в дверях, у Джозефа отвисла челюсть. Из джентльмена его обидчик преобразился в простого ковбоя, и вид его стал куда более устрашающим. Выцветшая рубашка натянулась на могучей груди, в расстегнутом вороте виднелась густая темная поросль, в которой банкир усмотрел нечто примитивное и животное. Грубые брюки облегали развитые мышцы ног, способных одним движением усмирить лошадь. Низко на бедре висела кобура с револьвером, явно не раз бывавшим в употреблении. Даже невысокие каблуки сапог добавляли незваному гостю роста, превращая его в гиганта, но самым пугающим было выражение его лица – решительное и беспощадное, из-под широких полей. шляпы мрачно сверкали серо-синие глаза. Рутерфорд сухо сглотнул и заставил себя расправить плечи.

– А где сам безутешный мистер О'Доннел? – саркастически осведомился Джозеф, хотя у него тряслись поджилки. – Я ждал, что он лично явится обсудить со мной условия капитуляции. С вами, сэр, я отказываюсь сесть за стол переговоров.

– Могу заверить вас в том же, – с безукоризненной вежливостью отпарировал Стоун. – Не волнуйтесь, сэр, у меня и в мыслях этого не было. Я пришел затем, чтобы, целый день с наслаждением разрывать вас на части, а что касается мистера О'Доннела и его зятя, то они ждут снаружи, чтобы заняться тем, что от вас останется.

– За меня есть кому постоять. Нас трое против одного.

– Не трое, а двое с четвертью, если уж на то пошло.

– Все это пустая трата времени, Прескотт, и вы ничего не сможете сделать, разве что еще пару раз нанести мне оскорбление, на которые так скор ваш длинный язык. Тэра останется там, куда я ее поместил, и некоторые неудобства, которые ей придется претерпеть в ожидании венчания, поубавят ей строптивости. Убирайтесь, потому что с моими людьми вам не справиться.

Значит, Тэра была не просто заперта в одной из комнат дома! Несколько предположений, каждое по-своему зловещее, пронеслось в голове Стоуна, и он начал подступать к Джозефу, сжимая кулаки. Телохранители, в свою очередь, выдвинулись вперед, заслоняя собой забившегося в угол хозяина. Щелчок пальцев заставил их одновременно броситься вперед. Стоун отпрянул, сделал выпад обеими руками сразу, и его рычание, чем-то похожее на рев разъяренного льва, вдребезги разбило настороженную тишину библиотеки. Удар левой пришелся в челюсть одному из людей Джозефа, второй, по имени Вилл Перкинс – главная надежда банкира, – получил свою порцию под дых. Прежде чем он успел отдышаться, Стоун одним движением перескочил инкрустированный столик для сигар, схватил противника сзади за пояс и как следует сдавил, не позволяя сделать вдох. В следующую секунду он бросил его на стеллаж, доверху заставленный книгами. Сам по себе удар был нешуточным, а тут еще множество толстых томов в кожаных переплетах посыпалось сверху, барабаня по плечам и голове Перкинса. Звук, похожий на каменную осыпь, заглушил болезненные стоны.

– Райли, что ты смотришь, дай ему как следует! – пронзительно завопил Джозеф, на этот раз перепугавшись не на шутку.

Он съежился в своем углу, стараясь стать как можно незаметнее. Второй телохранитель и Стоун столкнулись, и началась потасовка, сопровождаемая поощрительными выкриками Джозефа. Она была бурной, но короткой и закончилась мощным хуком левой, нанесенным Стоуном противнику. Райли подбросило, и он так пнул стул, высокой спинкой, что тот врезался в стол, сбросив и разбив вазу и хрустальную пепельницу.

Еще несколько попыток нападения не увенчались большим успехом, зато в библиотеке теперь царил полный разгром, как будто там бесчинствовал медведь-гризли. Громоздилась перевернутая мебель, в том числе один стул показывал пружины своего сиденья, слышались звучные удары и порой зловещий хруст. Стоун неизменно отвечал ударом на удар, а то и удваивал дозу. Джозеф, наивно полагавший, что двое на одного – вполне достаточно, не учел суровую юность Стоуна.

В какой-то момент Райли свалился к ногам Джозефа и не успел еще подняться с четверенек, когда предостерегающее верещание хозяина заставило его вскинуть голову как раз вовремя, чтобы увидеть стремительно приближающийся кулак.

Получив увесистый удар по голове, Райли с глупой улыбкой распростерся посреди общего беспорядка и выбыл из драки. Это утихомирило выдохшегося Перкинса. Когда Стоун повернулся к нему, отводя руку для нового удара, тот отпрянул и начал шаг за шагом отступать к выходу.

– Куда ты, трус? Вы его уже измотали, долго он не протянет! – кричал Джозеф в своем углу, молотя кулаками воздух.

– Такого измотаешь, как же, – пробормотал Перкинс и, так как Стоун неумолимо приближался с занесенным кулаком, счел за лучшее поднять руки. – Это не человек, а дьявол какой-то! Знаете что, хозяин, попробуйте-ка сами постоять за себя, раз со стороны все так просто.

Не дожидаясь, как развернутся события, он скачком оказался у двери, и в следующую секунду его и след простыл. Только тут Джозеф наконец понял, что остался в полном одиночестве перед противником раза в два тяжелее. Улыбка, не предвещавшая ничего доброго, медленно проступила на губах Стоуна. В последней попытке склонить чашу весов в свою пользу Джозеф зайцем метнулся к столу, проклиная себя за то, что не позаботился заранее положить пистолет в карман. Верхний ящик был уже выдвинут им наполовину, когда сзади раздался щелчок взводимого курка.

– Я бы на вашем месте этого не делал, – негромко, но внятно произнес Стоун. – Оружие в ваших руках, мистер Рутерфорд, будет достаточным основанием для того, чтобы я выстрелил. Я меткий стрелок, учтите это, и к тому же после вашей смерти буду оправдан, так как действовал в целях самозащиты. А теперь говорите, где Тэра.

– Нет, вы меня не убьете, – с торжеством воскликнул Джозеф, поворачиваясь, – потому что тогда вам ее не отыскать.

– Где она?

– В надежном месте. И не мечтайте получить ее назад до венчания. Однажды вы уже опозорили меня перед всем Сент-Луисом, второго раза не будет.

– Господи, что за болван! – сказал Стоун, совершенно потеряв терпение и плюнув на вежливость, которой собирался придерживаться до конца. – Не может сложить два и два, что ли? Тэра тебе сто раз повторила, что уже замужем, так неужели трудно было понять, кто ее муж? А теперь, черт возьми твою тупую голову, говори немедленно, где моя законная жена!

На некоторое время Рутерфорд по-настоящему растерялся, но быстро оправился, вспомнив, как лоялен американский закон о браке.

– Подумаешь, законная жена, – фыркнул он. – Всего-то и дел будет нацарапать подпись на бумажке, аннулирующей этот нелепый брак. Понадобится чуть больше времени, чем для того, чтобы порвать мой брачный контракт. Тэра тебе не достанется!

Этим он окончательно взбесил Стоуна. Тот вцепился в накрахмаленный ворот его рубашки и так туго намотал на кулак, что шея Джозефа налилась кровью. От мощного рывка ноги банкира оторвались от пола, и он почти обмер от удушья.

– Ты не первый, кто пытался нас разлучить, – прорычал Стоун ему в лицо. – Тот, другой, недолго зажился после этого. Был и третий, но ему больше повезло, он всего лишь в тюрьме. В последний раз спрашиваю, где Тэра. Если не скажешь, пеняй на себя.

Поскольку Джозеф, если бы даже и захотел, не мог выдавить из себя ни слова, Стоун его хорошенько потряс так что зубы застучали.

– Ладно, заболтался я тут с тобой, – раздраженно бросил он и с такой силой отшвырнул свою беспомощную жертву, что банкир пролетел через всю комнату и рухнул на все тот же стеллаж, столкновение с которым плачевно закончилось для Перкинса. Новая лавина книжных томов обрушилась сверху на голову незадачливого Рутерфорда.

В этот момент откуда-то снизу, словно из-под земли, донесся приглушенный, полный ужаса женский крик. Стоун сразу узнал голос Тэры.

– Ты что же, похоронил ее заживо? – вне себя от ярости, воскликнул Стоун. – Чтоб тебе сгореть в аду!

Он махнул рукой на Джозефа, выбиравшегося из-под книг, и бросился вон из библиотеки. Банкиру с трудом удалось подняться, но так как он едва держался на ногах, то его снова качнуло на все тот же стеллаж. Почти уже лишенный книг, тот накренился и начал валиться в комнату. Собрав все силы, Джозеф с воплем бросился прочь, но одна из полок все же успела попасть ребром ему по голове, и он потерял сознание.

Стоун этого не видел и не слышал. Он думал лишь о том, как бы вызволить Тэру. Расположение комнат огромного дома было ему незнакомо, оставалось надеяться на интуицию в поисках дороги в подвал.

Райану не сиделось в экипаже. Он прислушивался к звукам, доносящимся из-за – выломанных дверей особняка Джозефа Рутерфорда. Наконец пассивное ожидание стало невыносимым, и Райан собрался выйти.

– Стоун просил, чтобы никто из нас не вмешивался, – напомнил Теренс, поняв его намерение. – Мало ли чем дело кончится, лучше, чтобы вас не было на месте происшествия.

– Вот именно, мало ли чем все это закончится, – проворчал старик, направляясь к дверям и качая головой на створку, кособоко висящую на одной петле. – В конце концов – Джозеф сын моего старого друга. Пусть он болван из болванов, я не хочу, чтобы его превратили в котлету.

– Ну, в таком случае… – Теренс отстранил Либби, цеплявшуюся за его плечо, и вышел из экипажа. – В таком случае мы тоже идем. Дорогая, тебе не мешает посмотреть, что такое настоящая мужская драка. Пока мы доберемся до Кларендона, придется всякого навидаться.

К тому времени, когда Райан оказался перед библиотекой, там все стихло, но он все равно замер на пороге, ошеломленно созерцая картину разгрома. Посреди обломков валялся без сознания какой-то здоровяк, а сам хозяин дома ворочался в узком, как гроб, пространстве между двумя полками стеллажа на толстом слое высыпавшихся книг.

– Боже милостивый! – вырвалось у Райана, и он начал поспешно пробираться к поверженному банкиру, ожидая найти того совершенно искалеченным.

– Силы небесные! – ахнула Либби, в свою очередь замирая на пороге.

Она не бывала прежде в доме Рутерфорда, но было очевидно, что еще недавно библиотека была настоящим собранием редкостей и ценных старинных книг. Теперь же складывалось впечатление-, что здесь прошел ураган, разметавший и переломавший все до последнего предмета. Даже роскошный диван в углу, крытый плюшем с золотым тиснением, был перевернут и лишился одной ножки.

Беспрерывно спотыкаясь и с трудом выбирая дорогу, Райан вес же сумел пробраться к Джозефу и с громадным облегчением убедился, что тот не пострадал. Лишь на голове у него быстро набухала шишка.

– Это послужит кое-кому уроком, – проворчал он. Банкир был слишком не в себе, чтобы воспринять это замечание. Правда, он оправился от временного беспамятства, но не настолько, чтобы перестало двоиться в глазах.

К тому моменту, когда леденящий душу крик повторился, Стоун уже нашел дорогу в подвал и бегом спускался по лестнице, прыгая через две, а то и три ступеньки с риском поскользнуться на сыром камне. Это был старый винный погреб, которым давно не пользовались по той причине, что подземные воды нашли в него доступ. Бочки и бутылки были перемещены в новый погреб, и просторное помещение с низким арочным сводом было почти пустым. Крик повторился, и шел он, казалось, из-за цельной стены. Свет едва пробивался через опутанные паутиной окошки. С минуту Стоун лихорадочно шарил руками по осклизлой стене, крича Тэре ободряющие слова. Наконец удача улыбнулась ему, и скрытая щеколда упала где-то внутри каменной кладки с тупым лязгом. То, что казалось участком стены, было дверью, укрепленной плоскими кусками камня. Тэра навалилась изнутри, и ей удалось сдвинуть тяжеленную дверь примерно на дюйм, остальное не составило для Стоуна труда, и уже через пару минут девушка бросилась ему в объятия, рыдая от облегчения.

– Там змеи! Этот негодяй нарочно запер меня со змеями!

Стоун заглянул внутрь того, что служило, должно быть, тайной камерой заключения. Это была узкая келья, совсем пустая, за исключением охапки давно перепревшей соломы, в которой свили гнездо неядовитые подземные пресмыкающиеся.

– Ну и что же, что они неядовитые! – возмущенно воскликнула Тэра. – Ты знаешь, как я ненавижу змей! И Джозеф об этом знал!

Стоун подождал, пока она выплачется и успокоится, покачивая на руках, как ребенка.

– Змеи змеями, но я бы не возражал получить поцелуй в виде награды за спасение.

К этому времени они уже выбрались на свет Божий, и Тэра заметила наряд, в котором рыцарь явился спасать прекрасную даму.

– Ты нарочно так разоделся? Чтобы поразить весь Сент-Луис? – не без иронии, но с бесконечной нежностью спросила она.

– Я сказал, что отныне буду твоим защитником и как видишь, держу слово. Фрак – не слишком подходящий наряд для кулачного боя. Так где же все-таки поцелуй?

Тэра обвила руками его шею, прижалась всем телом и поцеловала его в губы с жаром, способным расплавить даже вороненую сталь «кольта». Бешеный гнев, который все еще не унялся, без перехода сменился в Стоуне желанием.

– Как я люблю тебя, неугомонная ты девчонка!

– А я тебя, мой храбрый защитник! – прошептала Тэра, с довольным вздохом роняя голову ему на плечо.

Она никак не ожидала, что все кончится для нее потоком слез, как у трепетной и деликатной леди, но так уж получилось. Джозеф, возмущенный сценой в доме Райана, заметил ее у фонтана и похитил, застав врасплох, она ничуть не была испугана или потрясена, только возмущена этим новым свидетельством его упрямства. Даже одиночное заключение не испугало ее, но когда в углу, едва освещенном крохотной дырой под самым потолком, блеснули бусинки глаз, нервы Тэры сдали. Она закричала во всю мощь своих голосовых связок, надеясь разжалобить Джозефа и убедить его выпустить ее из этого обиталища змей.

Тэра с удовлетворением оглядела руины, в которые превратилась библиотека. Но помрачнела, когда взгляд ее упал на Рутерфорда. Тот как раз поднял плетеное кресло-качалку и рухнул в него. Ноги у него подкашивались, руки тряслись, но на физиономии не было ни синяка, ни царапины, за исключением глаза, подбитого ею еще накануне. По мнению Тэры, общий кавардак был слишком мягким наказанием за то, что она претерпела.

Высвободившись из объятий Стоуна, девушка прошагала через всю комнату, не выбирая дороги, так что под ногами ее с хрустом рассыпались половинки старинной вазы. Уперев руки в бока, она остановилась перед банкиром и окинула его негодующим взглядом.

– Ты прекрасно знал, как я боюсь змей, и все-таки запер меня с ними. Ты сделал это нарочно, не правда ли? Так вот тебе за это, гнусный ты сип!

Качалка опрокинулась, Джозеф с писком свалился через голову, держась за второй глаз.

– Тэра, ради Бога! – воскликнул Райан. – Ему и так досталось. – Ничего, переживет, – отрезала девушка, растирая саднящие костяшки пальцев. – Он это заслужил.

Стоун, стоявший со скрещенными руками привалившись к дверной притолоке, только улыбнулся. Он ничего не имел против наказания, полученного Рутерфордом от Тэры, Потому что сам никогда не поднял бы руку на того, кто слабее. Но смотрел он не на банкира, поверженного вторично, а на ту, от чьих рук он пал. В Тэре сосредоточилось все, что он мечтал видеть в подруге жизни: красота, ум, бойкость языка, живость и пылкость, – и невольно приходило в голову, что жизнь с ней будет далека от мещанского однообразия, что скучать им не придется.

У Тэры было такое выражение лица, что Райан счел за лучшее увести ее подальше от Джозефа, на случай, если внучке придет в голову еще чем-нибудь украсить его физиономию.

– Помнится мне, Стоун, ты что-то говорил о приличном ранчо, которое выставлено на продажу ниже по каньону. Кто его продает?

– Некий Джон Симпсон. После выплаты долга инвесторам Меррика он совсем разорился, – ответил Стоун, недоумевая.

– Ты что-то говорил о том, что желаешь стать полновластным хозяином Пало-Дуро, – задумчиво продолжал Райан, глядя не на него, а на бывшего компаньона, который все еще ворочался на полу. – Это была метафора, конечно, но вместе с ранчо Симпсона так оно и будет. Я сейчас же напишу в штаб-квартиру совета инвесторов в Хэролде и распоряжусь насчет покупки.

– Но я уже истратил все, что имел… – начал Стоун, но старик жестом остановил его.

– Мы с Джозефом оплатим покупку. Это будет наш общий подарок к свадьбе, не так ли, Джозеф? Ведь ты согласен честно расплатиться за неприятности, причиненные молодым? Иначе я оставлю тебя в полном распоряжении Тэры, пусть потешится вволю, раскрашивая тебя под вождя команчей.

– Нет-нет, зачем же! Я охотно вложу, сколько потребуется…

– Я так и подумал. В гневе моя внучка страшна, и ты еще не столкнулся с этим лишь потому, что она вела себя с тобой кротко, как голубица, – по моей просьбе, между прочим.

Райан пренебрежительно хмыкнул, передал Тэру с рук на руки Стоуну, а сам направился к выходу, к поджидавшим в экипаже Теренсу и Либби.

– Мадам, – галантно произнес Стоун и слегка поклонился Тэре, чьи волосы, подобно вуали, покрывала паутина, – визит в этот дом предлагаю считать законченным. Не пора ли нам вернуться и предаться заслуженному отдыху под гостеприимной крышей особняка Нашего дорогого дедушки?

Тэра вложила кончики пальцев в протянутую руку, изящным движением приподняла мятый подол амазонки и с грацией настоящей леди переступила через какой-то кусок мебели.

– Вполне согласна, что отдых нами заслужен, – ответила она тоном, который одобрила бы даже строгая начальница пансиона благородных девиц. – Однако уточните, о каком виде отдыха идет речь? О чаепитии, быть может?

Она затрепетала ресницами и с простодушным видом заглянула в серо-синие глаза. Тотчас у нее пропало всякое желание притворяться, потому что взгляд Стоуна недвусмысленно говорил, что чинное чаепитие в гостиной – это последнее, чем бы он в данный момент занялся. Против воли на губах девушки появилась поощрительная улыбка, на которую Стоун не мог не ответить тем же. Они вышли из дома рука об руку и присоединились к остальным.

Часом позже, когда оба привели себя в порядок, переоделись и пообедали вместе с Райаном и семейством Уинслоу, они встретились в будуаре Тэры. Не говоря ни слова, Стоун запер дверь и начал раздеваться. Оставшись в одних брюках, он повернулся к Тэре, с интересом за ним наблюдавшей.

– Что это ты задумал?

– А ты не догадываешься? Сегодня мы хорошо поработали и приняли множество важных решений. Но один вопрос остался, – с самым серьезным видом произнес Стоун.

Тэра озадаченно подняла бровь. Она всегда готова была подыграть в любовной прелюдии.

– Что же мы упустили из виду? – спросила она, не отрывая взгляда от широкой груди с завитками темных волос.

– А я думаю, ты и сама прекрасно знаешь, – ответил Стоун, делая кивок в сторону громадного пространства постели.

– Это совершенно невозможно, – запротестовала Тэра, хотя только об этом и думала. – Ведь сейчас день!

– А что плохого заниматься любовью днем? – спросил он, приподнимая ее лицо за подбородок и целуя. – Разве ты не находишь, что так даже интереснее? И потом, я намерен любить тебя темной ночью, белым днем, на закате и восходе, а также в промежутках между этими временами суток!

Наконец стесняющие одежды упали на пол, и Тэра с готовностью прильнула к телу единственно желанного мужчины, чтобы отдаться наслаждению, которое только он мог подарить ей. Его имя вырвалось у нее в минуту единения, ненадолго подарившего им обоим рай. Познать радости физической любви дано многим, но только любовь духовная поднимает до сияющей вершины, только она превращает удовольствие в подлинный экстаз. Именно такая любовь была в глазах Стоуна, когда объятия разжались и Тэра снова приподняла тяжелые веки.

– Я пойду за тобой, куда бы ты ни позвал… – произнесла она тихо, все еще в полузабытьи, – хоть на край света…

– Так далеко идти не потребуется, – с ласковой усмешкой ответил Стоун, касаясь поцелуем ее влажного лба.

С минуту он перебирал рассыпанные по подушке пряди бледно-золотых волос, потом откинулся на спину и заложил руки за голову.

– Я уже выбрал место, где будет наш дом. Особняк пусть остается Джулии и Лорену, вокруг него слишком много построек и мало зелени. Наш будет стоять у заводи, где мы встретились однажды ночью. Сначала мы будем любить друг друга, а потом засыпать под колыбельную водопада.

– Для меня новость, что мой муж – романтик, – с лукавой улыбкой заметила Тэра, начиная ластиться, как кошка. – Дом у заводи… хм… лучше и быть не может. Но почему мы должны каждый раз заниматься любовью в постели, если рядом есть такая романтическая пещера? В ней сам воздух. пропитан сказкой, и можно будет придумать что-нибудь особенное.

– До пещеры мы когда еще доберемся, милая. Может, просто вообразим себе, что мы уже там, и тогда идеи сами придут нам в голову.

Райан О’Доннел сделал глоток, поставил наполовину пустую чашку на блюдце и принялся барабанить пальцами по колену, глядя на четыре чашки, чаю в которых явно предстояло остыть так и не отведанным. Ни одна из пар не спустилась к назначенному часу, и вскоре стало ясно, что уже и не спустится. Райан вынужден был приступить к чаепитию в полном одиночестве, спрашивая себя, что думает прислуга об атмосфере медового месяца, неожиданно воцарившейся в особняке на Мэйн-стрит.

Вечер постепенно опускался на громадный парк за окном, в которое Райан время от времени бросал рассеянный взгляд. Видимо, и ужин ему придется есть одному, никто не собирается обсудить за столом события этого необычного дня. Даже Либби, его постоянная слушательница, на этот раз изменила своей привычке.

А что же дальше, подумал вдруг старик, что будет дальше, когда все четверо отряхнут пыль этого дома со своих ног? День за днем, вечер за вечером станет он проводить в одиночестве, слушая тишину громадного особняка и приглушенные шаги прислуги?

Ну нет, не бывать этому, с вызовом подумал Райан. Раз все решили обосноваться в Техасе, значит, жить там можно, значит, и он там не пропадет! В конце концов, он уже немолод, пора подумать о занятии, более мирном и здоровом, чем инвестиции, финансы и тому подобное. Когда семейные пары только и делают, что прохлаждаются в спальне, то жди скорого появления правнуков, а то и внуков, а кто будет присматривать за всем этим выводком? Он позвонил прислуге, и когда невыпитый чай проследовал обратно на кухню, поднялся из кресла и вышел из малой гостиной в вестибюль.

Постояв и посмотрев вокруг на все это пустынное пространство, он еще более утвердился в своей неожиданной идее. Со второго этажа не доносилось ни звука, но он вообразил себе шепот и смех, наполняющий обе спальни, и улыбнулся благодушной улыбкой патриарха, снисходительного к забавам молодых поколений.

– Ох уж эта молодость, неутомимая молодость, – бормотал он, глядя на расписной потолок. – Вот и пусть остаются молодыми до глубокой старости! Пусть себе любят друг друга…

– Мне что-то послышалось внизу, – заметил Стоун, сдвигая брови. – Кто-то приехал с визитом? Поздновато. Как будто голос Райана… Тэра, ты что-нибудь слышишь?

– Никто не должен приехать с визитом, а значит, и не приехал, – отмахнулась Тэра, нежась в его объятиях. – По-моему, ты придумал это, потому что устал от любовных игр. Сейчас ты скажешь, что нужно пойти посмотреть…

– Скорее ты устанешь, чем я!

– Это мы еще посмотрим! – отпарировала она, приподнимаясь на локте. – Уж не принимаешь ли ты меня за леди деликатного сложения, которой достаточно пары поцелуев, да и то в лоб! Учти, Стоун Прескотт, тебе не удастся запугать меня своей из ряда вон выходящей выносливостью в любви!

– Вообще-то я и не думал пугать, просто хотел похвастаться, – театрально сконфузился Стоун и, улучив момент, опрокинул Тэру на спину.

Та вывернулась, отпрянула подальше к краю необъятной кровати, бессознательно приняв позу пантеры, приготовившейся к прыжку. Светлые волосы свесились ей на лицо, словно шелковистый водопад, в который так и хотелось погрузить пальцы.

– Ты полагаешь, что уже можешь хвастаться? По твоему, сколько раз нужно доказать свою любовь на Деле за одну ночь, чтобы был повод?

– Разве трех раз не достаточно? – всполошился Стоун, едва удерживаясь от смеха. – Ну и жену я себе выбрал! Другая уже поверила бы безоговорочно в то, что любима, а ты вес еще сомневаешься! В конце концов, я всего лишь человек из плоти и крови, где мне взять столько сил? Ну прихвастнул, с кем не бывает…

– Человек из плоти и крови? – переспросила Тэра, одним прыжком оказываясь рядом и прижимая его за плечи к постели. – Давно ли? Не пытайся обмануть меня, дорогой! Человеком ты только притворяешься, на деле же ты Ночной Всадник, призрак Пало-Дуро, для которого нет ни пределов, ни преград! Я знаю это не понаслышке, сама видела тебя летящим по краю пропасти верхом на белом скакуне. Более того, я была в твоих объятиях, испытала с тобой упоение, которого попросту не может подарить простой смертный! В ту первую ночь в твоей хижине, не сознавая себя, я верила, что меня обнимает, целует и ласкает высшее существо, небожитель, спустившийся на землю только для того, чтобы повести меня за собой в рай. И я до сих пор верю в это, Стоун, любовь моя! Когда захочешь, ты сможешь взять меня с собой в мир райского блаженства. Возьми меня туда снова!

Если бы даже Стоун хотел ответить ей, он не нашел бы слов, но они и не были нужны. Каждый смотрел на другого глазами, полными любви. Вместе они могли побывать в раю, пройти рука об руку по радуге, коснуться облаков и вознестись к самому солнцу. А на земле их ожидали прекрасные луга Пало-Дуро, где теплый ветер перебирал дикие фиалки под бескрайними серо-синими небесами Техаса.