Текст книги "Опасное сходство"

Глава 6

Элизабет глубоко вздохнула и, притворно улыбаясь, повернулась лицом к графу, который расплылся в самодовольной улыбке.

– Милорд, думаю, что внимание, которое оказывает мне виконт Ратлидж, – всего лишь учтивость с его стороны, – холодно ответила она.

От Натаньела не укрылось подчеркнутое слово «учтивость». Видимо, ему Элизабет в подобной добродетели отказывала!

– Да и сэра Руфуса никак нельзя назвать пожилым, – продолжала она.

Неужели она в самом деле считает Теннанта своим поклонником? Наверное… Натаньел нахмурился. Его сопернику всего тридцать восемь; кроме того, нельзя отрицать, что он довольно богат. Весь вечер Натаньел украдкой наблюдал за Теннантом и успел заметить, что тот буквально пожирал Элизабет взглядом. Подобное внимание с его стороны граничило с грубостью!

– Не слишком ли много вы на себя берете? Не забывайте, моя тетя пригласила сегодня к себе и других незамужних молодых леди, но внимание всех присутствующих холостых джентльменов приковано к вам! – вполголоса заметил он.

Она окатила его ледяным презрением и ответила:

– Нет, милорд, я так не считаю!

Натаньел и сам не мог отвести от нее взгляда, хотя и понимал, что ведет себя безрассудно. Скромная компаньонка вполне подходила в жены джентльмену, не обладавшему положением Натаньела, но она никак не могла стать женой графа! Правда, Натаньел мог бы предложить ей стать его содержанкой… Подумав, он решил, что вспыльчивая и гордая Элизабет, скорее всего, с негодованием отвергнет подобное предложение, кто бы его ни сделал – он или любой другой джентльмен. Оставался весьма серьезный вопрос, как ему справиться со своим влечением к ней, которое нарастало с каждой минутой…

– Теплый сегодня вечер, не правда ли, Осборн? – Вернувшийся виконт Ратлидж принес Элизабет бокал пунша; виконт был жизнерадостным толстяком, который неизменно пребывал в хорошем настроении.

– Очень теплый, сэр, – вежливо ответил Натаньел.

– Будьте так любезны, подержите мой бокал, пока я вручу даме второй, – попросил пожилой виконт.

– С удовольствием, – ровным тоном ответил Натаньел, хотя сам он не понимал, как можно пить такую приторную гадость. – Я пришел напомнить мисс Томпсон о том, что следующий танец она обещала мне…

– Вам повезло, – улыбнулся виконт. – Вы не пожалеете; уже не помню, сколько лет мне не доводилось танцевать с такой легконогой дамой!

Элизабет вспыхнула и от изысканного комплимента, и от того, что лорд Торн вовсе не приглашал ее на следующий танец. Она очутилась в неловком положении: либо ей придется идти с ним танцевать, либо в открытую обвинить его во лжи, как прежде обвинял ее он!

Ей было приятно внимание графа, но немного смущало, что она так остро реагирует на его близость.

А еще она, к собственному удивлению, поняла, что внимательно следит за Натаньелом, когда он танцует с другими. Элизабет решила, что ради собственного душевного спокойствия ей, наверное, больше не стоит сегодня танцевать с ним…

Спасение пришло неожиданно, хотя оказалось и не совсем желанным.

– Мисс Томпсон, кажется, следующий танец вы обещали мне? – решительно провозгласил сэр Руфус, подходя к ним. Во время второй кадрили Элизабет обещала потанцевать с ним позже, если останется время.

– Конечно, сэр Руфус! Простите меня, господа…

Она протянула свой пустой бокал помрачневшему графу и взяла сэра Руфуса под руку.

– Девица не только красива, но и умна, – негромко заметил Джайлс Ратлидж, увидев, что Натаньел остался не с Элизабет, как предполагал, а с пустым бокалом.

Тот, прищурившись, смотрел ей вслед:

– Похоже на то.

Виконт расплылся в улыбке и спросил:

– Давно ли она служит у вашей тетушки?

По мнению Натаньела, Элизабет служила у миссис Уилсон уже слишком давно. Более того, для всех заинтересованных сторон было бы гораздо лучше, если бы она и вовсе не появлялась в доме его тетушки.

– Если молодой Осборн станет чрезмерно докучать вам, советую пожаловаться миссис Уилсон.

Элизабет резко подняла голову и посмотрела на сэра Руфуса:

– Сэр, я понятия не имею, о чем вы говорите! – Она, разумеется, прекрасно все понимала. У миссис Уилсон наверняка найдется что ей сказать насчет внимания к ней ее племянника, которое заметили все. Миссис Уилсон призовет ее к ответу либо сегодня вечером, либо завтра утром. Делу вовсе не помогло то, что лорд Торн и виконт Ратлидж вернулись в бальный зал и первый из них снова, прищурившись, неотрывно следил за ней.

Элизабет пригласили на званый ужин только для ровного счета, а вовсе не для того, как насмешливо заметил Натаньел, чтобы она очаровывала всех присутствующих холостяков. Хотя, как призналась себе Элизабет, приятно оказаться в центре внимания после долгих лет уединенной жизни в Шорли-Парке, где сестры Коупленд почти не видели мужчин, кроме собственного отца, сквайра Касла и его сына Малкома.

– Он все больше меня раздражает, – проворчал сэр Руфус, который тоже часто косился на более молодого соперника. – Стоит мне посмотреть на вас, как рядом я вижу его!

Элизабет усомнилась, чтобы многие – особенно женщины – сочли внимание графа Осборна «раздражающим». Ей не понравился и почти собственнический тон сэра Руфуса.

– Граф просто любезен со мной, – ответила она, не поднимая глаз. Ей не хотелось, чтобы ее напыщенный и скучный кавалер заметил в них проблески гнева; кроме того, она поняла, что ей все труднее и труднее играть роль скромной компаньонки в толпе людей, равных ей по положению.

В тех редких случаях, когда в Шорли-Парк приглашали гостей, роль хозяйки дома всегда играла Диана, но в обязанности Каролины и Элизабет также вменялась забота о том, чтобы все гости чувствовали себя хорошо. Элизабет поняла, что в Девоншире она незаметно переключилась на прежнюю роль, которая совсем не соответствовала Бетси Томпсон!

Сэр Руфус скептически фыркнул:

– Мужчины вроде Осборна проявляют любезность к юным красавицам вовсе не по доброте душевной!

Она не согласилась в душе с утверждением сэра Руфуса, хотя лишь несколько дней назад сказала графу почти то же самое!

– Тогда почему же?

– Разве это не очевидно?

– Что должно быть очевидно, сэр? – Неужели этот человек посмеет сейчас оскорбить ее?

– Судя по тому, что я о нем слышал, Осборн предпочитает содержанок из числа представительниц низших классов.

Элизабет ахнула. Как он посмел?!

Видимо, сэр Руфус тоже понял, что сказал нечто вопиюще неприличное. Он густо покраснел:

– Я вовсе не хочу сказать, что вы каким-то образом поощряли его ухаживания…

– По-моему, это одно и то же! – Элизабет резко остановилась. – Простите меня, сэр Руфус… Думаю, на сегодня с меня достаточно танцев. – Она развернулась и направилась к выходу из бального зала, в противоположную сторону от лорда Торна, который беседовал с леди Миллер.

– Мисс Томпсон! – Сэру Руфусу хватило наглости или глупости последовать за ней. Ему хватило еще больше глупости схватить Элизабет за руку и развернуть к себе. Но она решила, что с нее в самом деле хватит общества этого неотесанного мужлана!

– Сейчас же отпустите меня, сэр Руфус! – сказала она тихо, но в ее голосе слышалась угроза. Во всяком случае, назойливый поклонник все понял и отпустил ее.

– Я вовсе не хотел оскорбить вас…

Элизабет подняла на него синие глаза, в которых блестели слезы унижения.

– Хотели вы оскорбить меня или нет, сэр, но у вас это получилось! – Она гордо тряхнула головой.

Сэр Руфус криво улыбнулся – очевидно, он хотел загладить свою вину, но не знал, как это сделать.

– Мисс Томпсон, примите мои самые искренние извинения!

– Ваши извинения приняты, – ответила Элизабет, боясь, что сейчас слезы ручьем хлынут из ее глаз.

– Я как раз собирался попросить у миссис Уилсон разрешения завтра днем покатать вас в своей карете, – продолжал сэр Руфус.

Элизабет уже хотела было что-нибудь съязвить в ответ, но вовремя прикусила язык. Просто не верится! Он в самом деле неотесанный мужлан! Оскорбил ее и думает, что завтра она как ни в чем не бывало поедет с ним кататься!

– К сожалению, сэр Руфус, об этом не может быть и речи…

– Если хотите, можете даже взять с собой проклятущую собачонку, – с явным отвращением продолжал он. Его снисходительность лишь укрепила Элизабет в намерении отказать ему.

– Завтра мне придется помогать прибирать в доме после праздника, – ответила она.

– Для этого у миссис Уилсон есть слуги… – Он резко осекся и сморщился.

– Кажется, вы только что напомнили мне, что я принадлежу к их числу, – ядовито парировала Элизабет. – А теперь мне действительно пора. – Не дожидаясь ответа, она вышла в застекленную дверь, которая вела на открытую террасу, встала около металлической балюстрады и приказала себе глубоко дышать, чтобы не расплакаться.

У нее ничего не получилось.

Какой же все-таки сэр Руфус Теннант самодовольный болван! Как он посмел? Кем он себя вообразил?! Он оскорбил ее, предположив, что… о-ох!

Элизабет была в ярости. Она пылала. Вечер, который начинался так многообещающе, закончился отвратительно. Она дала себе слово отныне больше считаться с чувствами своей горничной Мэри. Нет, она вовсе не считала, что вела себя грубо по отношению к веселой и услужливой девушке, но после того, как она сама две недели играла роль человека зависимого, Элизабет станет больше ценить услуги, оказываемые ей Мэри. Интересно, приходилось ли Мэри терпеть нежелательные знаки внимания и выслушивать оскорбления от людей вроде сэра Руфуса Теннанта?

– Элизабет!

Даже если она не сразу узнала этот хриплый, чувственный голос, можно было догадаться, что он принадлежит Натаньелу Торну. Во всем Девоншире, наверное, только один граф Осборн упорно называл ее полным именем.

А она стояла перед ним и плакала. Слезы унижения жгли ей лицо. Элизабет не сомневалась, что глаза у нее покраснели!

Натаньел, ставший свидетелем перепалки Элизабет с Теннантом и ее поспешного ухода из зала, встревожился, заметив, что она даже не повернулась к нему.

– Элизабет…

– Уходите, милорд! Прошу вас! – дрожащим голосом ответила она.

Натаньел подошел к ней; луна светила так ярко, что он сразу увидел, как побелели костяшки ее пальцев, которыми она крепко держалась за металлические перила. Он разглядел на бледной щеке следы слез. Натаньел нахмурился, взял ее за руки и развернул к себе. Посмотрел на заплаканное лицо и заключил ее в объятия. Возможно, он поступил не самым разумным образом, ведь он и так целый вечер не сводил с нее взгляда! Сейчас ему хотелось лишь одного: утешить ее. Натаньел надеялся, что рядом с ним Элизабет успокоится. Но ее женственная фигура и обворожительный аромат ее волос подействовали на него самым неожиданным образом. Натаньел испытал такое острое физическое возбуждение, что испугался. Если он и дальше будет так прижимать ее к себе, Элизабет вскоре тоже поймет, как сильно он ее хочет!

Он слегка отстранил девушку.

– Что такого сказал или сделал Теннант? Чем он вас так обидел? – властно спросил он.

Элизабет покачала головой:

– Пожалуйста, отпустите меня, тогда я смогу достать из кармана платок. – Она бросила на него умоляющий взгляд. Натаньелу пришлось уступить, потому что он увидел, как в ее синих глазах снова стоят слезы.

– Теннант сделал вам гнусное предложение?

Элизабет сдавленно усмехнулась. Как странно!

– Нет-нет…

– Тогда в чем дело? – нахмурился Натаньел. – Только не говорите «ни в чем», потому что я все равно вам не поверю!

Она судорожно вздохнула и без выражения ответила:

– Мне совершенно все равно, верите вы мне или нет.

– В самом деле? – сухо парировал он. – Тогда мне, возможно, стоит обсудить это с тетушкой.

Элизабет изумленно ахнула:

– Вы этого не сделаете!

– Интересно, как вы мне помешаете? – Он насмешливо поднял брови.

Она бросила на него раздраженный взгляд. Оказывается, его мягкость и снисходительность были лишь игрой ее воображения! Поскольку граф стоял совсем близко, она словно ощущала, как на него накатывают волны неудовольствия. Неожиданно она вздрогнула, сообразив, что они на террасе совсем одни. Другие гости не стремились освежиться на воздухе. Тихая ночь окутала своим покрывалом только их двоих…

Элизабет неловко переступила с ноги на ногу:

– Наверное, нам лучше вернуться в дом.

– Вы никуда не пойдете, пока не скажете, чем Теннант вас обидел, – упрямо настаивал Натаньел, преграждая ей дорогу. Элизабет поняла, что граф не сдастся, пока не узнает, как Теннанту удалось довести ее, всегда такую хладнокровную и стойкую, до слез.

Увидев, что она плачет, Натаньел вдруг почувствовал, как в груди у него что-то сжимается. Одновременно ему страстно захотелось избить неотесанного мужлана, ставшего причиной ее слез.

Элизабет захлопала длинными, шелковистыми ресницами и спросила:

– Милорд, вы в самом деле хотите знать?

Ее вопрос намекал на то, что сам Натаньел каким-то образом имеет отношение к обиде, которую нанес Элизабет Теннант, и ему еще больше захотелось выяснить, что случилось.

– Да, очень хочу, – сквозь зубы процедил он.

– Что ж, будь по-вашему. – Она слегка наклонила голову. – Сэр Руфус выразил свою озабоченность относительно ваших намерений по отношению ко мне, ибо, как он выразился, стоит ему посмотреть на меня, как рядом он видит вас.

– Что значит – относительно моих намерений?!

Услышав его грозный голос, Элизабет печально улыбнулась:

– Судя по словам сэра Руфуса, у него сложилось впечатление, будто вы выбираете себе содержанок из представительниц низших классов.

– Боже правый! – ошеломленно воскликнул граф. – Он в самом деле так сказал?!

– Да. – Элизабет заулыбалась шире, потому что при виде неподдельного изумления графа к ней мало-помалу начало возвращаться чувство юмора.

– Похоже, у него сложилось впечатление, что вы очень скоро попытаетесь предложить мне занять место вашей содержанки, поскольку я в вашем вкусе.

Натаньел вспомнил, что совсем недавно действительно размышлял на эту тему. Судя же по тому, как сильно он возбудился, ненадолго сжав Элизабет в объятиях, он вполне мог бы обойтись без бестактных замечаний Теннанта!

Прищурившись, он в упор посмотрел на Элизабет:

– А вы что об этом думаете?

Она недоверчиво усмехнулась:

– Разумеется, я заверила его, что об этом не может быть и речи!

Разумеется. Жаль, что сам Натаньел проявил такую нерешительность! Он не сомневался, что его влечет к юной красавице, как и в том, что не имеет права испытывать к ней никакого влечения, учитывая ее положение в тетушкином доме. Но, наблюдая за ней весь вечер и невольно все больше пленяясь ее чувственным изяществом во время танцев, заметив, как она без труда очаровывала всех гостей мужского пола, он снова начал задаваться вопросом: не стоит ли предложить Элизабет покинуть теперешнее место? Он мог бы снять для нее дом в каком-нибудь фешенебельном районе Лондона и навещать ее всякий раз, как придет охота… Учитывая, как сильно он возбудился, ненадолго прижав ее к себе, такое желание, несомненно, будет возникать у него очень часто, особенно в первое время!

Однако теперь, после неуклюжего вмешательства Теннанта, он, разумеется, не заикнется ни о чем подобном! А может, Теннант и сам собирался сделать Элизабет такое предложение?

– Что с вами? – Элизабет бросила на него настороженный взгляд.

Натаньел вздохнул.

– Надеюсь, вы понимаете, почему Теннант высказал такое предположение? – спросил он.

Элизабет была не настолько наивной, чтобы не понимать истинную причину неуклюжего поведения сэра Руфуса. Но если он думал приблизиться к ней, сыграв роль ее защитника таким прямым и грубым образом, как сегодня, он будет страшно разочарован. Настоящий джентльмен не имеет права обсуждать подобные вопросы с незамужней молодой леди, каким бы низким ни казалось ему ее положение.

Она тряхнула головой:

– Я вовсе не отвечаю сэру Руфусу взаимностью!

– Значит, если он предложит вам руку и сердце, вы ответите отказом?

– Да. – Элизабет с трудом удалось удержаться, чтобы не вздрогнуть от отвращения при одной мысли о браке с таким человеком, как сэр Руфус Теннант.

– Приятно слышать, – с явным облегчением произнес Натаньел.

– В самом деле? – Элизабет метнула на него любопытный взгляд. – Почему?

Он еще несколько долгих секунд мрачно смотрел на нее, а затем уклончиво ответил:

– Неужели вам в самом деле хочется провести остаток своих дней в сельской глуши?

Элизабет с большим трудом удержалась от улыбки. С самого рождения она жила именно в сельской глуши!

– Здесь, в Девоншире, очень красиво. – Она пожала плечами.

– Вряд ли местные красоты будут так же привлекать вас, если вы станете женой напыщенного и самодовольного болвана вроде Теннанта. – Губы Натаньела скривились в презрительной улыбке.

– Возможно, не все находят сэра Руфуса таким же… докучливым, как мы? – заметила Элизабет, желая казаться беспристрастной.

– Сомневаюсь, особенно если вспомнить, что в тридцать восемь лет он все еще не женат, – отрывисто ответил Натаньел, которому все больше хотелось еще до конца сегодняшнего вечера серьезно побеседовать с названным джентльменом об Элизабет Томпсон.

– Может быть, он сам не хочет вступать в брак? – предположила Элизабет.

– Может быть.

Элизабет бросила на него задумчивый взгляд:

– Вы говорите так, словно вам известно, почему он не хочет жениться!

Натаньел покачал головой:

– Я не настолько хорошо знаком с Теннантом и потому не могу судить о том, что он хочет и чего не хочет. Просто, по-моему, странно, что сэр Руфус, представительный мужчина и состоятельный землевладелец, еще не женат, хотя ему исполнилось уже тридцать восемь лет!

– В каком смысле странно? – не сдавалась Элизабет.

Натаньел пожалел, что завел разговор о тетушкином соседе. И дело было не в том, что он желал привлечь сочувствие Элизабет к сэру Руфусу, – он этого как раз не желал. Просто самоубийство Джайлса Теннанта, брата сэра Руфуса, по мнению всего общества, граничило с дурным вкусом.

Интрижки в высшем обществе, коих было немало, как правило, устраивались за закрытыми дверями, вдали от чужих глаз и любопытствующего супруга. Поступок же Джайлса Теннанта потряс общество до основания. Мало того что он завел роман с замужней женщиной. Его возлюбленная бросила мужа и детей и открыто поселилась вместе с Джайлсом. Разумеется, любовников подвергли жестокому остракизму. Хотя на романы в высшем обществе смотрели сквозь пальцы, все сочли совершенно неприличным то, что молодой человек стал жить с женщиной, бросившей ради него мужа и детей. Джайлс и его возлюбленная поселились в Лондоне; по слухам, они были так поглощены друг другом, что даже не замечали, как общество их отвергло. Общие знакомые попросили сэра Руфуса Теннанта вразумить младшего брата. Судя по всему, сэр Руфус не добился успеха. Парочка продолжала открыто жить во грехе еще несколько недель до того страшного дня, когда Джайлс вначале застрелил свою возлюбленную, а затем и себя. Сэра Руфуса всегда считали человеком уравновешенным, но от такого ужаса у кого угодно помутится разум… Кстати, в самом ли деле можно назвать сэра Руфуса уравновешенным человеком?

– Лорд Торн!

– Извините. – Услышав тихий голос Элизабет, Натаньел отогнал мрачные воспоминания. В конце концов, все произошло много лет назад. Кроме того, с Джайлсом Теннантом он встречался лишь на светских приемах, а с его замужней любовницей и вовсе не был знаком. – Я просто задавался вопросом, не вызваны ли замечания сэра Руфуса тем, что он и сам лелеет в душе те же бесчестные намерения, какие приписывает мне!

Элизабет широко раскрыла глаза:

– Вы считаете, что он собирался предложить мне стать его любовницей?!

Натаньел угрюмо кивнул:

– Такой возможности я не исключаю.

Элизабет сочла, что это уже слишком.

– Похоже, мне теперь следует опасаться и его, и вас.

– Элиз…

– Спокойной ночи, лорд Торн! – решительно добавила она, круто разворачиваясь и убегая в дом – подальше от Натаньела Торна, рядом с которым ей делается не по себе!

Глава 7

– Летиция, не оставите ли нас ненадолго? – Миссис Уилсон добродушно улыбнулась своей кузине после того, как все перешли в гостиную. – Я хочу несколько минут поговорить с Бетси наедине.

Следующий день после званого ужина оказался для Элизабет очень тяжелым. Как она и предсказывала, ей все утро пришлось помогать в уборке дома, а вечером принимать дам, которые желали лично поблагодарить миссис Уилсон за такой замечательный вечер и развлечения.

Весь день Элизабет не видела лорда Торна; за завтраком Сьюэлл сообщил миссис Уилсон, что граф получил несколько важных писем и вынужден будет провести почти весь день в библиотеке. Он просит его не беспокоить.

Уставшая от обилия дел и гостей, Элизабет всего несколько минут назад попросила у миссис Уилсон разрешения уйти прогуляться с Гектором. Однако миссис Уилсон велела ей ненадолго задержаться, чтобы «поговорить наедине». Элизабет преисполнилась самых дурных предчувствий…

– Присядьте, дорогая моя, – с легкой укоризной попросила миссис Уилсон, видя, как Элизабет настороженно замерла на пороге, пропустив Летицию.

Элизабет присела на краешек стула; миссис Уилсон – женщина властная, не выполнить даже самую пустячную ее просьбу просто невозможно!

– Чем я вызвала ваше неудовольствие? – После вчерашнего вечера Элизабет подозревала самое худшее. – Уверяю вас, вчера я никак не поощряла ни сэра Руфуса, ни виконта Ратлиджа! – Она стыдливо зарделась, так как опустила имя человека, чье внимание, скорее всего, и вызвало самое большое неудовольствие миссис Уилсон.

– По опыту я знаю, что красивой молодой женщине ничего не нужно делать для того, чтобы привлечь к себе внимание джентльменов, – сухо заметила миссис Уилсон.

– Да, наверное. – На сливочно-белом лбу Элизабет появилась морщинка. – Тем не менее, уверяю вас, я не искала общества ни одного из названных джентльменов!

Миссис Уилсон покачала головой с несколько ошеломленным видом:

– Моя милая девочка… Кажется, у вас сложилось впечатление, будто я собираюсь распекать вас за то, что вы сказали или сделали вчера вечером?

– А разве вы не для этого попросили меня остаться? – Элизабет бросила на хозяйку нерешительный взгляд.

– Разумеется, нет! – презрительно фыркнула миссис Уилсон. – Мужчины вообще склонны терять рассудок из-за хорошеньких девушек.

Элизабет совсем растерялась. Зачем тетка Натаньела хочет поговорить с ней наедине?

Миссис Уилсон устремила на нее проницательный взгляд:

– Вы служите у меня уже несколько недель и… признайтесь, нравится ли вам служить у меня?

– Очень нравится, – ответила Элизабет, немного успокаиваясь. Кому бы не понравилось работать у такой доброй хозяйки, как миссис Гертруда Уилсон, да к тому же заботиться о славном Гекторе!

– Но ведь вы совсем не готовились стать компаньонкой?

Элизабет поняла, что слишком рано успокоилась; миссис Уилсон как будто видела ее насквозь. Отвернувшись, она облизала пересохшие губы, не зная, как лучше ответить.

– Ну же, Элизабет! – подбадривала ее миссис Уилсон. – Ваш выговор и ваши манеры выдают знатное происхождение!

Элизабет совсем не понравилось, что хозяйка назвала ее полным именем. Она ответила уклончиво:

– И у людей родовитых бывают трудные времена.

– Бывают. – Миссис Уилсон медленно кивнула. – Элизабет, за прошедшие недели я очень к вам привязалась, и мне не хотелось бы думать, что… У вас неприятности? С родственниками или, может быть… – она наморщила лоб, – с законом?

– Миссис Уилсон, неужели лорд Торн внушил вам такие сомнения на мой счет? – спросила Элизабет, еле сдерживая досаду.

– Кто, Осборн?! – Лицо у миссис Уилсон сделалось такое озадаченное, что Элизабет поняла: племянник не делился с тетушкой своими подозрениями.

– Уверяю вас, миссис Уилсон, никаких неприятностей у меня нет, – искренне ответила Элизабет.

О, она не сомневалась: когда они с Дианой встретятся, сестра будет очень ею недовольна, но Диана не могла долго сердиться на двух своих младших своевольных сестер; наверняка и в этот раз радость от возвращения Элизабет перевесит обиду. И ей совершенно все равно, что думает о ее эскападе новый опекун, скандальный лорд Гейбриел Фолкнер. Впрочем, скорее всего, он ни о чем не узнает; Диана ни за что не выдаст ее!

– Рада слышать, – отрывисто произнесла миссис Уилсон. – Но вы не хотите… вы ничего не хотите со мной обсудить?

Элизабет, выросшая без матери, почувствовала, как к горлу подступает ком. Миссис Уилсон так добра, что девушке захотелось признаться ей во всем. Прикусить язык ее заставило лишь соображение, что, признавшись, она больше не сможет служить компаньонкой у миссис Уилсон. Трудно даже представить, что скажет миссис Уилсон, узнав, кто такая Элизабет на самом деле! Тем более что предложение руки и сердца ей и ее сестрам сделал не кто иной, как граф Уэстборн, близкий друг ее племянника, с которым миссис Уилсон лично знакома!

– Уверяю вас, обсуждать нечего! – Элизабет решила, что сейчас для нее важнее всего сохранить место в доме миссис Уилсон. – Поскольку у меня нет родственника-мужчины, который заботился бы обо мне, я вынуждена сама зарабатывать себе на пропитание, – добавила она для ясности. Пусть Гейбриел Фолкнер – троюродный или четвероюродный племянник ее отца, родство у них слишком дальнее. Кроме того, ему хватило наглости сделать заочное предложение любой из трех сестер Коупленд!

– Что ж, отлично, – вздохнула миссис Уилсон. – Остается еще один вопрос, который я должна обсудить с вами…

– Какой? – насторожилась Элизабет.

Миссис Уилсон благожелательно улыбнулась:

– Вчера перед уходом сэр Руфус подошел ко мне и попросил разрешения сегодня покатать вас в своей карете. Дорогая моя, насколько я понимаю, мой сосед – не самый красивый мужчина на свете. – Миссис Уилсон усмехнулась, заметив явный ужас на лице Элизабет. – Да-да, должна признаться, именно общество мужчин вроде него заставляет меня больше ценить свое счастье. Как мне повезло! Почти двадцать лет я прожила в браке с моим милым Бастианом! – Она вздохнула, ненадолго погрузившись в приятные воспоминания. – Однако, хотя сэр Руфус Теннант и скучен, считаю своим долгом напомнить, что он знатный и почтенный джентльмен.

«А нищим привередничать не приходится», – подумала Элизабет. Правда, будучи леди Элизабет Коупленд, она еще не настолько обнищала, чтобы охотно принимать знаки внимания старого сухаря вроде Руфуса Теннанта!

Кроме того, ее теперешнее сложное положение совершенно никак не связано с теми чувствами, которые она питает к молодому, мужественному и очень красивому Натаньелу Торну! Хотя нет, связано… Хотя сей джентльмен ее несказанно раздражает, невозможно отрицать, что всякий раз, когда Натаньел рядом, сердце ее бьется чаще, а его поцелуи вселяют в голову мысли, совершенно не подходящие для девицы знатного происхождения! Вот и сейчас, стоило ей вспомнить, как он обнимал ее, как груди ее словно увеличились в размере, а розовые соски отвердели! Она неловко заерзала на кончике стула и сказала:

– Вчера вечером я сообщила сэру Руфусу, что не испытываю никакого желания ехать с ним на прогулку…

– Он скучен, но не назойлив. – Миссис Уилсон неодобрительно покачала головой. – Не волнуйтесь, дорогая моя, с сэром Руфусом я разберусь сама, – обещала она. – А если вам когда-нибудь все же захочется поговорить со мной… о чем угодно, знайте, что во мне вы найдете сочувственную слушательницу. – Она ободряюще улыбнулась. Ее внимание едва не переполнило чашу терпения Элизабет; она почувствовала, как глаза наполняются слезами. Диана была самой чудесной из сестер, после ухода матери из семьи она стала им с Каролиной настоящей защитницей, гораздо в большей степени, чем тетя Хамфриз, которая много лет жила с ними; но сочувствие миссис Уилсон лишний раз напомнило Элизабет, как ей хочется поделиться своими девичьими сомнениями с женщиной постарше.

Она встала и севшим от переполняющих ее чувств голосом произнесла:

– Вы очень добры, миссис Уилсон…

– Пожалуй, не стоит передавать эту тайну Осборну – иначе мне ни за что не удастся его женить! – Миссис Уилсон добродушно рассмеялась.

– Тетя, боюсь, ваша тайна уже стала мне известна! Мне ли не знать, как вы добры, – заметил Натаньел, входя в гостиную.

Последние несколько минут он стоял на пороге; ему невольно удалось подслушать разговор тетушки с Элизабет. Юная компаньонка так рассердилась, что не сразу нашлась с ответом.

– Милорд, у леди должны быть хоть какие-то тайны!

Натаньел прекрасно понял, что она имеет в виду вовсе не доброту его тетушки. И все же он залюбовался Элизабет. Как она сегодня красива! Ярко-желтое платье оттеняет просто уложенные черные кудри и ярко-синие глаза. Правда, ее красивые глаза грозно темнели всякий раз, как она смотрела на него.

– Если леди, о которой идет речь, понимает, что именно своими тайнами она усиливает интерес к себе… – Он прищурился и стал наблюдать, как лицо ее постепенно окрашивается нежным – виноватым? – румянцем.

– Осборн, закончил ты на сегодня со своей перепиской? – осведомилась его тетка.

Натаньел покачал головой:

– Нет, тетя, я просто устал сидеть в четырех стенах. До такой степени устал, что решил попросить у вас разрешения сопровождать на прогулке мисс Томпсон и Гектора.

Элизабет совсем не обрадовало, что лорд Торн нарушил их уединение и подслушал ее разговор с миссис Уилсон; и еще меньше ее радовала мысль о том, что она снова останется с ним наедине. Вчера они расстались совсем не по-дружески – впрочем, когда было иначе? – и Элизабет не собиралась продолжать вчерашний разговор, грозивший стать для нее рискованным.

– Милорд, вы уверены, что хорошо себя чувствуете после вчерашних… усилий?

– Какие именно усилия вы имеете в виду, мисс Томпсон? – многозначительно осведомился Натаньел, сразу напомнив Элизабет, как они танцевали и он прижимал ее к себе…

– Разумеется, милорд, я имею в виду танцы и светские беседы. – Она искренне надеялась, что миссис Уилсон не догадается, почему она так покраснела.

Натаньел скривил губы:

– Возможно, последние несколько дней я и был нездоров, но, уверяю вас, я вовсе не калека и не намерен лежать пластом на следующий день после нескольких танцев и приятных бесед с гостями!

Она еще ярче зарумянилась, вспомнив на собственном опыте, что стоящий перед ней мужчина отнюдь не калека!

– Я совершенно не хочу сказать, что…

Миссис Уилсон поспешила ей на помощь:

– Осборн, прекрати дразнить Элизабет!

Обернувшись к тетке, Натаньел удивленно поднял брови:

– Элизабет?! Я думал, вы предпочитаете звать ее Бетси.

– По-моему, это имя ей уже… не подходит, – ответила миссис Уилсон. – Зато не сомневаюсь, что прогулка на свежем воздухе пойдет вам обоим на пользу, – продолжала она. – А вот мне будет куда полезнее немного полежать в постели! – Улыбнувшись, она встала, явно собираясь осуществить задуманное.

Элизабет угрожающе нахмурилась, заметив, какое выражение появилось на лице у графа. Слова тетки о постели навели его на не совсем приличные мысли. Ей показалось, будто он живо представляет, как сам будет лежать в постели вместе с Элизабет. Появившаяся перед ее глазами картина и смутила, и взволновала ее. Несомненно, очень соблазнительно лежать в постели рядом с красавцем Натаньелом Торном. Но ее неопытность в подобных делах заставила ее испытывать неуверенность и тревогу при мысли о возможных последствиях!