Текст книги "Опасное сходство"

Она всячески старалась утешить и успокоить свою хозяйку:

– Не сомневаюсь, лорд Торн его найдет!

– Но что, если… да! Да, конечно, милый Натаньел найдет его! – решительно заявила миссис Уилсон. – Он скоро вернется, неся на руках Гектора, а шалунишке будет стыдно!

Элизабет больше всего на свете хотелось, чтобы так и оказалось. За прошедшие две недели она очень привязалась к Гектору, а миссис Уилсон искренне полюбила. Ей трудно было представить себе хозяйку без ее любимца.

– Летиция, перестань хныкать! – раздраженно велела миссис Уилсон своей кузине. Пожилая дама сидела в кресле у двери и всхлипывала, то и дело промокая лицо кружевным платочком. – Слезы ничего не изменят, у тебя только покраснеют нос и глаза.

– Н-наверное, это я во всем виновата! – заикаясь, проговорила кузина. – Я сама должна была вывести Гектора на прогулку. Мне следовало…

– Летиция, не будь смешной, – вздохнула миссис Уилсон. – Гектору шесть лет, он много раз приезжал с нами в Девоншир и никогда раньше не убегал, если утром его выпускали по его делам!

Так оно и было: рано утром Гектора всегда выпускал в сад лакей. Затем, после завтрака, его вела на долгую прогулку Элизабет. Странным казалось даже то, что песик не прибежал домой завтракать; любимец миссис Уилсон был большим лакомкой.

Проведя практически бессонную ночь в своей спальне, Элизабет утром тоже не чувствовала никакого аппетита. Воспоминания о близости с Натаньелом смущали ее и мешали думать о чем бы то ни было. Зато на красивом лице Натаньела не было заметно следов раздумий или угрызений совести после вчерашнего. Он с аппетитом позавтракал и выпил несколько чашек чаю, беззаботно беседуя с тетей об общих знакомых. Он даже два раза обратился к Элизабет. Один раз заметил, что она бледная, а второй раз попросил передать ему сахарницу. Его замечание она проигнорировала, а сахарницу передала без слов.

Миссис Уилсон судорожно вздохнула:

– Почему Натаньел так задерживается?

Наверное, потому, что не может найти Гектора, встревоженно подумала Элизабет. Что же будет делать миссис Уилсон, если граф вернется без ее любимца?

Все дамы встревоженно повернулись к двери, когда в нее громко постучали. Стук сопровождался заливистым лаем Гектора.

Глава 11

– Сэр Руфус, не знаю, как и благодарить вас за то, что вы вернули мне моего дорогого Гектора живым и невредимым! – Гладя песика, миссис Уилсон наградила упомянутого джентльмена сияющей улыбкой. Прошло уже десять минут после того, как ей вернули любимца, но она продолжала осыпать его нежными ласками.

Натаньел, только что вернувшийся домой после бесплодных поисков и обнаруживший, что песика только что вернули любящей хозяйке, стоял у незажженного камина и наблюдал за происходящим в гостиной. Он окидывал задумчивым взглядом трех дам, которые оживленно беседовали с его соперником и бросали на него ласковые взгляды. Теннант сиял от самодовольства; Натаньелу показалось, что он похож на кота, который сидит перед блюдцем со сметаной. Конечно, Натаньел завидовал своему сопернику. Как говорится, зелен виноград… Но ему невыносимо было видеть, как Элизабет, которая тоже гладила и ласкала Гектора, нежно улыбалась Теннанту…

Его раздражало, что она так лучезарно улыбается Теннанту, хотя за завтраком упорно отказывалась смотреть ему, Натаньелу, в глаза.

В самом деле, зелен виноград!

– Уверяю вас, миссис Уилсон, для меня это было сущим удовольствием, – ответил сэр Руфус на похвалу. – Я просто случайно проезжал мимо, когда услышал, как он скулит.

Тетушка Натаньела вздрогнула от ужаса:

– Мой бедняжечка мог просидеть в той кроличьей норе много часов, если бы вы не нашли его!

Натаньел подумал: странно, он ведь тоже поскакал в лес после того, как добрался до самой вершины утеса в поисках озорного песика; он бы несомненно и сам услышал скулеж Гектора. Но ему не повезло, а Руфус Теннант стал героем дня.

– В самом деле, Теннант, мы ваши должники! – Он нехотя поклонился соседу.

– Что вы, что вы, Осборн! – отмахнулся Теннант. – Зная, как миссис Уилсон обожает своего любимца, я только рад, что сумел выручить его из беды. Хорошо, что все кончилось благополучно!

– Сэр Руфус, прошу вас, выпейте с нами чаю! – улыбаясь предложила миссис Уилсон.

– К сожалению, дела требуют сейчас моего присутствия дома, – ответил Теннант. – Но после обеда я непременно вернусь за мисс Томпсон – ведь мы с ней договорились поехать на прогулку! – Сэр Руфус улыбнулся Элизабет с таким покровительственным видом, что Натаньел заскрипел зубами, с трудом удержавшись от язвительного замечания. Ночью, ворочаясь с боку на бок, не в силах заснуть после их страстного свидания в библиотеке, столь неожиданно прерванного, он пришел к выводу, что в ее решении покинуть Хепворт-Мэнор есть хотя бы одна положительная сторона: пусть она и окажется далеко от него, но заодно будет избавлена и от назойливого внимания Теннанта!

– С нетерпением жду нашей поездки, сэр Руфус, – весело ответила Теннанту Элизабет.

Натаньел помрачнел, как туча.

– Но я думал, что…

– Да? – Элизабет резко развернулась к нему; достаточно было угрожающего взгляда ее синих глаз, чтобы Натаньел понял: сейчас нельзя даже заикаться об ее отъезде. Значит ли это, что она передумала и хочет остаться? Возможно, пропажа Гектора стала причиной того, что Элизабет отложила свое объявление. А если она передумала потому, что Теннант спас песика и тем самым заслужил ее благосклонность?

Последнее предположение совсем не обрадовало Натаньела.

– По-моему, после обеда будет дождь, – негромко заметил он, удержавшись от того, что хотел сказать вначале.

– Уверена, у сэра Руфуса найдется карета, в которой можно кататься и в дождливую погоду, – беспечно ответила Элизабет, отворачиваясь от угрюмого графа.

Неужели Натаньел совсем не понимает, в каком сейчас состоянии его тетка? Сегодня она никак не может объявить ей о своем уходе. Миссис Уилсон и так расстроена!

Странно, что спасителем песика оказался сэр Руфус. В самом деле, если вспомнить его далеко не лестное мнение о Гекторе, следует вдвойне восхищаться тем, что он спас четвероногого любимца миссис Уилсон! Правда, Гектор как будто совсем не испытывал благодарности к своему спасителю; когда сэр Руфус подошел к миссис Уилсон, собираясь поцеловать ей руку перед уходом, песик оскалился и злобно зарычал на него!

– Сэр Руфус, примите мои извинения за Гектора, он дурно воспитан! – Миссис Уилсон вспыхнула, заметив, как испуганно попятился от песика сэр Руфус. – Гектор, какой ты неблагодарный! – Она неодобрительно нахмурилась и, выпрямившись, передала еще ворчащего песика Элизабет. – Может быть, вы отнесете Гектора в малую гостиную и устроите ему ванну после его приключения?

– Да, конечно. – Элизабет развернулась и присела в книксене перед спасителем Гектора. – До скорого свидания, сэр Руфус!

– Я заеду за вами ровно в три часа, – тепло заверил он.

– Тетя, я провожу нашего гостя. – Натаньел отошел от камина и последовал за соседом в просторный вестибюль. – Теннант, сегодня вы оказали моей тетушке большую услугу, – нехотя произнес он.

– Всегда рад услужить, – дружелюбно отвечал тот.

Они вместе вышли из дома. Натаньел натянуто кивнул, когда один из конюхов помог сэру Руфусу оседлать его жеребца.

– Надеюсь, сегодня вы не задержите мисс Томпсон надолго и не лишите мою тетушку ее общества?

Сэр Руфус посмотрел на него сверху вниз:

– Я заметил, что вы… проявляете огромный интерес к благополучию мисс Томпсон.

В ответ на откровенный намек Натаньел сохранил вид холодный и отстраненный.

– Поскольку Элизабет живет в доме моей тетки, она, естественно, находится под моим покровительством.

– А добрая миссис Уилсон, несомненно, выступает ее защитницей в стенах своего дома? – фыркнул Теннант.

Натаньел судорожно втянул в себя воздух. Теннант откровенно издевался над ним! Возможно, он заслужил такое отношение, тем более что вчера вечером повел себя с Элизабет не слишком по-джентльменски, и все-таки…

– На что вы намекаете, Теннант?

– Да ни на что, Осборн! – Сэр Руфус презрительно усмехнулся, хотя его бледно-голубые глаза оставались холодными. – Кроме того, что вам крупно повезло с такой любящей тетушкой, как миссис Уилсон.

Очевидно, Теннант тоже решил не скрывать своего отношения к графу.

– Думаю, нам пора прощаться, сэр Руфус. – Натаньел смерил своего соперника таким же ледяным взглядом.

– До скорого свидания! – Теннант кивнул, натянул поводья и ускакал.

Натаньел еще ненадолго остался у двери. Он смотрел Теннанту вслед, пока тот не скрылся из вида. На лицо его словно упала тень. Несмотря на то что Теннант спас Гектора, Натаньел по-прежнему не доверял ему. Недоверие лишь усилилось после их недолгого разговора. Натаньел понял: сэр Руфус по-прежнему подозревает его в не слишком честных намерениях по отношению к Элизабет. Под конец разговора он едва ли не в открытую обвинил графа в этом. Впрочем, после вчерашней сцены в библиотеке Натаньелу трудно было считать себя совершенно невиновным…

– Что случилось?

Элизабет пришлось сделать глубокий вдох, прежде чем она подняла голову. Она сидела у камина и втирала исцеляющий бальзам в переднюю лапку вымытого Гектора.

Она надеялась, что ей удастся при виде Натаньела сохранить холодное и равнодушное выражение лица.

– У Гектора небольшая ссадина на передней лапке – наверное, поцарапался, когда провалился в кроличью нору.

– В самом деле? – Граф поспешно подошел к ней. – Интересно, как же ему удалось пораниться?

– Наверное, он пытался выбраться из заточения.

Элизабет, словно защищая, прижала песика к груди. Натаньел сокрушенно улыбнулся:

– Мне показалось, что Гектор не слишком благодарен сэру Руфусу, хотя тот спас его!

– Да, похоже. – Элизабет поморщилась. – Очень некстати, ведь сэр Руфус боится и не любит собак.

– В самом деле? – Граф удивленно поднял золотистые брови.

– Кажется, в детстве его укусила собака. – По крайней мере, Элизабет поняла, что несчастный случай произошел, когда сэр Руфус был еще мал.

Разговаривая с Теннантом, она вспоминала близость с Натаньелом и потому невнимательно слушала рассказ своего спутника. Она вспоминала, как целовала Натаньела. Как трогала его в таких местах, что даже при одном воспоминании густо краснела! Несмотря на беспокойство за Гектора, Элизабет не думала ни о чем другом с тех пор, как накануне вечером рассталась с графом. Например, она раньше и понятия не имела, как красив возбужденный символ мужественности! На него приятно смотреть, и его приятно трогать. Он мощный и твердый и в то же время такой бархатистый на ощупь! Кроме того, Элизабет не подозревала, как он восхитителен на вкус. Хотя после их близости прошло достаточно много времени, она до сих пор помнила, как наслаждалась им…

– На обыкновенную ссадину не похоже.

Элизабет вернулась в действительность и посмотрела на мужчину, о близости с которым она только что вспоминала. У нее перехватило дыхание, когда он склонился над нею и принялся осматривать лапку Гектора. Натаньел очутился так близко, что она ощущала идущий от него жар и видела его длинные золотистые ресницы, бросавшие тень на идеально вылепленные скулы.

– Что вы имеете в виду? – Она и сама еще раз внимательно осмотрела лапку Гектора, впервые заметив, что по краям ранки кожа посинела. – Он, наверное, запутался в ветвях перед тем, как свалился в кроличью нору. – Она улыбнулась песику, который спокойно лежал у нее на руках. – По-моему, в остальном он после своего приключения не пострадал.

– А вы, Элизабет? – Натаньел прищурился и в упор посмотрел на ее зардевшееся лицо, отметив тени под ее синими глазами, которые она упорно от него отводила… Может быть, ей прошлой ночью тоже не спалось? – Вы не пострадали после… вчерашнего приключения? – хрипло спросил он.

Ее темные ресницы на миг взлетели вверх, но так же быстро и опустились.

– По-моему, – язвительно ответила она, – чем меньше говорить о вчерашнем вечере, тем лучше!

Натаньел презрительно скривил губы:

– Позвольте узнать, почему вы передумали сегодня уезжать?

Элизабет уложила спящего Гектора в корзинку у камина.

– Не хотелось еще больше огорчать миссис Уилсон своим грядущим отъездом. – Она выпрямилась и посмотрела прямо перед собой. – Но если вам так хочется, чтобы я поскорее уехала, что ж…

– Элизабет, мне совсем не хочется, чтобы вы уезжали, – в досаде ответил Натаньел. – Это ведь ваше решение.

– Потому что положение мое здесь стало невыносимым.

Она не добавила, что истинной причиной, по которой она решила уехать, была их вчерашняя близость, и все же Натаньел угадал все по ее ровному тону. Он стиснул зубы:

– По-вашему, если вы будете поощрять ухаживания Теннанта, ваше положение изменится к лучшему?

– Разумеется, нет! – Элизабет бросила на него сердитый взгляд. – Я вовсе не считаю прогулку в карете поощрением. Так как мне придется пробыть здесь еще день или два, а сэр Руфус сегодня по-рыцарски спас Гектора, я не могла отказать ему в совместной прогулке! – Она презрительно фыркнула. – Кроме того, я, как и миссис Уилсон, благодарна сэру Руфусу за то, что он вернул нам Гектора целого и невредимого!

Вспомнив, как упомянутый джентльмен буквально купался в изъявлениях благодарности, Натаньел понял, что его злость на Теннанта выросла десятикратно. В то же время он понимал, что ведет себя как молодой идиот из высшего общества, которому неприятно, что соперник посмел приблизиться к интересующей его женщине.

Он посмотрел на Элизабет и тихо сказал:

– Настоятельно рекомендую вам взять с собой одну из тетиных горничных в качестве дуэньи!

Она вызывающе вскинула подбородок:

– О чьей безопасности вы печетесь – моей или сэра Руфуса?

Натаньел едва не заскрежетал зубами.

– Разумеется, о вашей!

Элизабет слегка склонила голову:

– Если вы считаете необходимым…

– Да, считаю!

Весь разговор очень тяжело давался Элизабет.

Они стали почти любовниками, о чем утром ей напомнили отяжелевшие груди, – и вместе с тем не были возлюбленными. Они чужие друг другу – и вместе с тем уже не совсем чужие. По правде говоря, она уже не понимала, кто они друг для друга. Впрочем, она и не желала ломать над этим голову. Она вовсе не передумала уехать из Хепворт-Мэнор, то есть передумала – на время.

– Вы хотели еще что-то обсудить со мной, милорд? Если нет, – решительно продолжала она, делая вид, будто не обратила внимания, как ему не понравилось, что она снова обращается к нему официально, – мне следует вернуться к миссис Уилсон в гостиную!

– Пожалуйста, – едва заметно кивнул он.

Их сухое расставание не помешало Элизабет остро почувствовать спиной его пристальный взгляд. Выйдя из малой гостиной, она прислонилась к прохладной стене и сделала несколько вдохов и выдохов, чтобы успокоиться.

Она назвала положение, сложившееся у них с Натаньелом, невыносимым, но в действительности все было гораздо хуже. Похоже, в его обществе ей трудно было даже дышать…

– Вспомнив наш разговор на званом ужине, я подумал, что, может быть, после прогулки вам захочется взглянуть на розы, которые я вырастил в своей оранжерее…

Дождь, которым Натаньел пугал ее утром, так и не пошел, что позволило сэру Руфусу заехать за Элизабет в открытой коляске. Лошадьми правил он сам. Элизабет села рядом, а горничная миссис Уилсон и конюх сэра Руфуса с куда меньшими удобствами устроились на запятках.

Элизабет почувствовала некоторое облегчение, получив возможность покинуть хотя бы на время Хепворт-Мэнор; щеки ее пылали, а глаза сверкали. Она радовалась свежему и прекрасному майскому дню.

– С большим удовольствием, сэр Руфус, – сказала она, радуясь случаю дольше не видеть Натаньела Торна, чье присутствие ее смущало. Она не сразу сообразила, что посещение оранжереи наверняка повлечет за собой новый рассказ о достоинствах конского навоза как удобрения для знаменитых роз!

Сэра Руфуса ее ответ, видимо, порадовал.

– Уверяю вас, вы не разочаруетесь!

Элизабет вовсе не собиралась разочаровываться, скорее наоборот. Ей даже удалось преодолеть свою неприязнь к сэру Руфусу. Как-никак он спас Гектора! Сейчас она склонна была считать его немного нелюдимым и неуклюжим провинциалом, которому не по себе в шумном обществе. Некоторую его неотесанность она объясняла для себя тем, что сэр Руфус много лет ведет уединенную жизнь.

Сегодня Теннант изо всех сил старался быть дружелюбным и приветливым. На прогулке он показывал ей местные достопримечательности. Красивые виды стали настоящим бальзамом для истерзанных нервов Элизабет. Когда впереди показался его дом, Гиффорд-Хаус, она снова вспомнила о младшем брате сэра Руфуса и стала соображать, как бы половчее завести о нем разговор. В конце концов, она согласилась на сегодняшнюю прогулку только ради того, чтобы получить возможность без помех поговорить на интересующую ее тему.

– Какой у вас большой дом, сэр Руфус! Неужели вы живете в нем совершенно один? – Она окинула восхищенным взглядом возвышающийся в красивой долине трехэтажный особняк из красного кирпича.

Сэр Руфус подал ей руку, помогая сойти на усыпанную гравием дорожку, и ответил:

– С недавних пор я начал надеяться, что так будет не всегда.

Он с собственническим видом взял ее под руку, и они вместе взошли на парадное крыльцо.

Элизабет поздно спохватилась. Ей до того не терпелось хоть что-нибудь разузнать о Джайлсе Теннанте, что она забыла, как превратно сэр Руфус может истолковать ее слова! Она посмотрела на него снизу вверх невинными синими глазами:

– Наверное, вы пригласили родственников приехать к вам на лето?

Он укоризненно покачал головой:

– Кажется, я уже говорил вам, что у меня нет родственников!

– Ах да, конечно, говорили. – Элизабет делано усмехнулась, радуясь, что ее сопровождает горничная миссис Уилсон. Хотя девушка держалась на почтительном расстоянии от них. – Как красиво! – не совсем искренне воскликнула она, когда они очутились в холле, правда, далеко не таком просторном, как в Хепворт-Мэнор.

Ей показалось, что Гиффорд-Хаус внутри излучает леденящий холод. Обстановка тоже не совсем пришлась ей по вкусу. Пол был выложен темной плиткой, а на стенах висели оленьи головы – наверное, охотничьи трофеи, добытые самим сэром Руфусом в окрестных лесах… Элизабет понимала, что охота – важная часть загородной жизни, но была благодарна своему отцу за то, что тот не украшал дом такими жутковатыми трофеями.

– Может быть, пройдем прямо в оранжерею? – с деланой улыбкой предложила она. Ей не терпелось уйти подальше от висящих на стенах голов со стеклянными глазами.

Сэр Руфус передал шляпу и трость стоящему в ожидании дворецкому. Услышав ее предложение, он явно удивился и предложил:

– Может быть, вначале выпьем чаю?

Элизабет пробирала дрожь. Она подумала, что чай согреет ее только в том случае, если хозяин дома не украсил и столовую такими же отвратительными трофеями.

– Мне так хочется поскорее взглянуть на ваши красивые розы! А чай можно выпить и потом. – Элизабет не стала снимать ни шляпку, ни накидку. После солнечного теплого дня царящий в доме холод пробирал ее до костей.

Сэр Руфус снисходительно улыбнулся:

– Что ж, будь по-вашему!

Он обернулся к молодой горничной, которая по-прежнему следовала за ними на безопасном расстоянии, и, сразу помрачнев, буркнул:

– Вы можете пройти на кухню вместе с Кэмпбеллом!

Услышав такое распоряжение, Энни как будто растерялась. Элизабет тоже не знала, что делать. Может быть, Натаньел велел молодой горничной повсюду следовать за ними с сэром Руфусом? Пожалуй, высокомерный граф вполне способен отдать девушке подобное распоряжение!

– Ну, идите же! – рявкнул сэр Руфус, видя, что горничная замялась. – Мы позовем вас, когда мисс Томпсон соберется уезжать.

Горничная в последний раз нерешительно покосилась на Элизабет и следом за дворецким прошла в дверь, ведущую на черную лестницу.

И Элизабет осталась наедине с сэром Руфусом Теннантом.

Глава 12

Натаньел вовсе не собирался прогуливаться в окрестностях дома сэра Руфуса. Поэтому он несколько удивился, когда перед ним показался Гиффорд-Хаус. Он развернул Черныша и поскакал по дорожке, в конце которой высился строгий особняк из красного кирпича. Заметив, что перед домом стоит открытая коляска, он нахмурился. Значит, Теннант пригласил Элизабет к себе домой! Сейчас Элизабет, несомненно, купается в восхищении хозяина дома…

Натаньел одернул себя. Он несправедлив. Руфус Теннант имеет такое же право восхищаться Элизабет, как и прочие мужчины. Вчерашняя сцена в библиотеке не дает Натаньелу никаких преимуществ. Ведь их отношения с молодой тетушкиной компаньонкой все равно ни к чему не приведут. Кроме того, Теннант – черт бы его побрал! – сегодня оказался настоящим героем дня. Да, вполне возможно, Элизабет уже не считает сэра Руфуса таким нудным, как еще несколько дней назад. Натаньел живо представил, как она лучезарно улыбается хозяину дома, который показывает ей свои владения… Владения, которые, как подозревал Натаньел, его соперник надеется вскоре разделить с Элизабет.

– Сколько же вам всего приходится делать, сэр Руфус! – воскликнула Элизабет, увидев огромное количество цветов в просторной оранжерее.

Она немного согрелась; в оранжерее оказалось тепло, значительно теплее, чем в холодном, угрюмом доме.

– С детства увлекаюсь цветоводством, – горделиво признался ее спутник, ведя ее по проходу между разноцветными и душистыми цветами. – Особенно я люблю розы.

– Весьма интересное увлечение! – вежливо заметила Элизабет.

– Розы для меня не просто увлечение, это страсть, – признался сэр Руфус. – Я, знаете ли, всю жизнь мечтал вывести новый сорт.

– И вам это удалось? – Заметив цветы того же цвета, что и букет, стоящий у нее в спальне, Элизабет поспешила отвлечь от них внимание хозяина.

– Да, удалось, – кивнул сэр Руфус, подводя ее к розовому кусту, растущему чуть поодаль от остальных.

Элизабет поняла, что сорт вышел красивым. Крупный цветок кремового цвета, обрамленный желто-оранжевым налетом по краю лепестков… Элизабет с восхищением вдохнула нежный аромат.

– Как же вы назвали вашу розу, сэр Руфус? – поинтересовалась она.

– У моего сорта пока нет названия… Раньше мне хотелось назвать его «Невинность Харриет», – продолжал он, нахмурившись. – Но теперь, когда я наконец добился успеха, я уже не знаю… – Он посмотрел на Элизабет так многозначительно, что ей стало не по себе. От смущения она не сразу поняла всю важность того, что только что услышала. Почему сэр Руфус выбрал для своей розы такое название? Харриет… Так звали ее мать! Неужели совпадение?

Натаньел понятия не имел, почему рвется в Гиффорд-Хаус. Разумом он понимал, что должен вернуться в Хепворт-Мэнор. И все же он никак не мог себя заставить отойти от дома сэра Руфуса. Ему совсем не понравилось, что Элизабет поехала кататься с Теннантом в коляске; однако то, что Теннант пригласил молодую девушку к себе домой, казалось ему верхом неприличия. К тому же Элизабет сопровождает всего-навсего молодая горничная миссис Уилсон… Вот какие мысли бродили в голове у Натаньела, пока он гнал Черныша по дорожке. Подскакав к дому, он бросил поводья услужливому конюху, спешился и взбежал на крыльцо.

Натаньел решил, что попробует разобраться в своих чувствах потом, когда, должным образом отругав Элизабет, вернет ее в Хепворт-Мэнор, под опеку миссис Уилсон.

* * *

Элизабет медленно выпрямилась, гадая, почему сэр Руфус выбрал для своего сорта роз такое имя. Она ведь до сих пор не знала наверняка, был ли Джайлс Теннант тем самым молодым джентльменом, с которым ее мать в свое время сбежала в Лондон. Правда, сейчас она склонна была полагать, что возлюбленным ее матери все же был не он. Вряд ли сэр Руфус захотел бы назвать розу в честь женщины, ставшей виновницей позора, а затем и гибели его родного брата! Вот именно… а она с самого начала заблуждалась, и смерть Джайлса Теннанта не имеет никакого отношения к семейству Коупленд.

Опомнившись, она обернулась и увидела, как жадно смотрит на нее сэр Руфус…

Элизабет пожалела о том, что согласилась пойти с ним в оранжерею. Здесь они одни, и она совершенно беззащитна! Возможно, сэр Руфус решил, что она поощряет его.

На всякий случай она отошла от него подальше и дрожащим голосом предложила:

– Сэр Руфус, по-моему, мне пора возвращаться в Хепворт-Мэнор. Миссис Уилсон будет… Сэр Руфус!

Она ахнула, когда хозяин дома вдруг преодолел разделявшее их расстояние и, сжав ее в объятиях, принялся осыпать страстными поцелуями.

– Сэр Руфус, немедленно прекратите!

– Вы такая красавица, Элизабет! – Он по-прежнему сжимал ее стальной хваткой и целовал щеки, шею, уши… Шляпка Элизабет сбилась набок. – Вы так невинны. Так…

– Сэр Руфус, прошу вас, пустите меня! – Элизабет попробовала вырваться, однако он сжал ее, словно тисками, и она не могла даже пошевелиться. – Вы…

Дальнейшие возражения были заглушены сэром Руфусом, который впился в нее губами. Все оказалось совсем не таким, как с Натаньелом. Поцелуй не доставил ей никакого удовольствия. Влажные губы сэра Руфуса оказались слишком жесткими и требовательными. Он властно наклонил ее назад и стал целовать так пылко, что ей стало больно. Она…

– Может быть, я зашел в неудачное время? – Невозможно было не расслышать неприязненных ноток в голосе, как всегда мягком и безупречно вежливом.

Однако сэр Руфус как будто не услышал слов графа; он продолжал страстно целовать Элизабет, которая была совершенно оглушена его натиском. Если сэр Руфус не выпустит ее еще несколько секунд, она впервые в жизни упадет в обморок!

– Теннант!

Услышав резкий оклик соседа, сэр Руфус наконец опомнился. Он вскинул голову и, быстро взглянув на Элизабет, собственническим движением отодвинул ее в сторону, а затем развернулся к незваному гостю, стоящему у входа в оранжерею.

– Как вы посмели явиться сюда без приглашения? – рявкнул он.

– Ваш дворецкий, несомненно, объявил бы о моем приходе, не будь вы сейчас так… заняты. – Карие глаза Натаньела метали молнии. – Услышав, что вы велели никого не принимать, я отпустил дворецкого и решил сам объявить о своем приходе. – Ледяной взгляд переместился на Элизабет, которой, наконец, удалось высвободиться из рук сэра Руфуса и отойти от него. Она боялась даже представить, чем все могло бы закончиться, не появись здесь Натаньел. Шляпка ее сбилась набок, а вместе с нею и прическа, глаза блестят от слез, щеки пылают, а губы не просто распухли, но еще и кровоточат! В довершение всего, покосившись на Натаньела, она прочла на его лице отвращение. Он считает, что она поощряла ухаживания сэра Руфуса!

Ее опять замутило.

– Милорд…

– Элизабет, возможность объясниться будет предоставлена вам позже, – процедил Натаньел сквозь стиснутые зубы, а затем обрушил всю силу своего гнева на сэра Руфуса: – Теннант, я на время возьму вашу коляску, чтобы доставить Элизабет назад, в Хепворт-Мэнор! Ваш грум вернет ее позже…

– Послушайте…

– Теннант, если не хотите, чтобы я сию же секунду вызвал вас на дуэль, настоятельно рекомендую не пытаться спорить со мной! – Натаньел все больше распалялся. Больше всего на свете ему хотелось нанести своему сопернику хороший удар, применив на практике навыки, приобретенные на боксерском ринге. Он успел завоевать известную репутацию среди боксеров-любителей. Теннанту это было прекрасно известно, на что указывала его внезапная бледность.

– Дуэли запрещены королем! – запинаясь, пробормотал он.

Натаньел невесело улыбнулся:

– Хорошо, что здесь нет никого из членов королевской семьи, они ничего не узнают, верно?

– Натаньел…

– Элизабет, я уже предложил вам отложить объяснения на потом. – Его негромкий голос совершенно не вязался с мертвенной бледностью лица и взглядом, исполненным крайнего презрения.

– Но…

– Немедленно замолчите! – Натаньел был так зол – и на Элизабет, которая по своей наивности поставила себя в такое двусмысленное положение, и на Теннанта, который воспользовался ее неопытностью, – что боялся совершенно потерять самообладание.

Будучи единственным сыном любящих родителей, в детстве Натаньел был своенравным и вспыльчивым. Смерть родителей стала для него тяжким ударом. Потом он долго жил в семье своего дяди, лорда Бастиана, и невольно перенял его самоуверенность и надменность. Дружба с Гейбриелом Фолкнером и Домиником Воном также многому его научила. Он привык сдерживать свои порывы и в большинстве случаев вести себя так же равнодушно, как и двое его лучших друзей. Но, застав Элизабет в объятиях Теннанта и увидев, как Теннант пылко целует ее, он настолько забылся, что у него руки чесались избить Теннанта до полусмерти, а затем встряхнуть Элизабет так, чтобы у нее застучали зубы. Или немедленно переспать с ней, чтобы у нее не осталось сомнений, кому она принадлежит! Последнее, впрочем, совсем никуда не годилось.

– Пойдемте, Элизабет, – отрывисто приказал он. Дождавшись, пока она робко подойдет к нему, он крепко взял ее за руку и снова развернулся к своему сопернику. – Для всех заинтересованных сторон будет лучше, если вы не станете наведываться в Хепворт-Мэнор до тех пор, пока я сам не уеду оттуда.

Глаза сэра Руфуса превратились в два кусочка льда.

– Я не воспринимаю всерьез угрозы беспутных повес вроде вас!

Элизабет судорожно вздохнула. Натаньел внезапно словно окаменел, и она поняла, что сэр Руфус только что перешел границы приличий и нанес Натаньелу явное оскорбление, не ответить на которое граф не мог.

Хотя ей приятно было думать, что с сэра Руфуса немного собьют спесь после того, как он всего несколько минут назад воспользовался своим положением, ей не хотелось, чтобы из-за нее пострадал Натаньел. Во-первых, из-за запрета дуэлей он рискует превратиться в изгоя, а во-вторых… Покосившись на мускулистые руки Натаньела, на его гибкую, атлетическую фигуру, Элизабет немного успокоилась. Она поняла, что физически граф значительно превосходит своего соперника, невзирая на полученные недавно травмы.

Тем не менее Элизабет продолжала обвинять во всем случившемся себя. Она напрасно согласилась одна идти с сэром Руфусом в оранжерею!

– Натаньел, прошу вас, давайте сейчас же уедем! – Она обратила к нему молящий взор. – Мне очень нехорошо, – тихо добавила она.

Натаньел молчал несколько секунд, показавшихся ей вечностью. Элизабет испугалась, что он ее просто не слышит. Граф и сэр Руфус по-прежнему враждебно смотрели друг на друга. Наконец пальцы, державшие ее за руку, немного расслабились, и Натаньел глубоко вздохнул. С видом крайне высокомерным он ответил сэру Руфусу:

– Как и я не воспринимаю всерьез оскорбления от человека, который только что пытался соблазнить молодую и беззащитную девушку!

Бледно-голубые глаза еще несколько секунд выдерживали вызывающий взгляд Натаньела, и Элизабет испугалась, что презрительное замечание графа лишь подлило масла в огонь. Потом сэр Руфус повернулся к ней, и на его лице появилось почти умоляющее выражение.