Текст книги "Цена твоей измены"

Керри Лемер

Цена твоей измены

Глава 1

Я смотрю на длинноногую стерву в коротком платье с вульгарным вырезом на груди и перевожу взгляд на мужа. Если до этого он выглядел просто плохо, то сейчас побелел лицом. Только что сказанные слова кажутся дурным сном. Это сейчас шутка такая? Или судьба решила, что мне мало страданий? Муж-изменщик пытается ухватиться за мою руку, но я отскакиваю, как от ядовитой змеи.

– Маша, она врет! Этого просто быть не может! – Герман чуть ли не плачет и снова пытается приблизиться ко мне.

– Я не вру, – надменно говорит брюнетка и тычет мне в лицо результаты УЗИ. – Я беременна, срок пять недель. – На черном снимке виднеется крохотное пятнышко новой жизни. Это и есть последний гвоздь в крышку моего гроба.

Голова идет кругом. Еще утром я думала, что хуже быть не может, а сейчас моя душа летит в самое пекло ада.

– Молодец, Грачевский, твоя мечта сбылась, скоро ты станешь отцом, – шепчу пересохшими губами. – Я подаю на развод!

Маша

– Машка, ты только глянь, какие тут цены, – в очередной раз восклицает подруга, тыча пальцем в витрину магазина. – Я, конечно, понимаю, что ты мужа любишь, но так и разориться можно.

Тихо вздыхаю. Ритка права, цены в этом торговом центре просто ужасные, но я так долго копила и уже заказала замечательный подарок на годовщину свадьбы.

– У нас годовщина свадьбы, я хочу порадовать Геру.

Этот ответ подругу не удовлетворяет.

Она морщит лоб, недовольно цокает языком и вскидывает вверх указательный палец, начиная свое нравоучение:

– Всего-то три года, ты бы ему еще яхту подарила.

Мне даже обидно стало от этих слов. Что значит всего-то три года? Целых три года!

Счастливых, полных любви, заботы и нежности. Рядом с ним вырастают крылья. Мой любимый муж достоин хорошего подарка, есть только одна проблема: мой доход в сравнении с его – сущие копейки.

– Нет у меня денег на яхту, – обиженно бормочу себе под нос. – Но когда будут, обязательно подарю. – Ритка закатывает глаза и отмахивается рукой.

– Ты неисправима, это мужик должен золотые горы дарить, а не наоборот! Ладно, веди уже в этот свой ювелирный бутик. – Победно улыбнувшись, хватаю ее за руку и тащу к лифтам. Вообще, она моя лучшая подруга, поводов для ворчания у нее нескончаемое множество, и только я знаю, что все это наигранно. Рита очень добрая, светлая и нежная девушка, которая и мухи не обидит. Мы знакомы с первого класса, поэтому я уже привыкла к ее характеру.

Заходим в лифт, и я ловлю на себе косые взгляды окружающих. Ну да, мы сильно выделяемся на их фоне. Две простушки в джинсах, я в блузке, она в футболке, на обеих кеды, а вокруг все сверкают от напускного лоска. Дорогие платья, деловые костюмы, на запястьях золотые часы и браслеты, а в глазах лишь выражение отвращения. Элитный торговый центр, здесь люди с толстыми кошельками, к коим можно причислить моего супруга, но точно не меня. Я скорее Золушка, случайно оказавшаяся среди змей и аллигаторов. Может быть, со временем я научусь давать отпор.

Выйдя на нужном этаже, расслабленно выдыхаем и спешим к магазину. На входе нас встречают совсем не как покупателей. Поглядывают с сомнением, как на воровок.

– Здравствуйте, могу я вам чем-нибудь помочь? – молодая длинноногая девушка-консультант окликает нас возле входа.

– Интересная у них тут униформа, – на ушко шепчет Ритка и тихо хихикает.

Я тоже не упускаю эту деталь: черное платье-футляр могло и подлинней быть. – Да, я делала заказ на вашем сайте, – улыбаюсь в ответ. – Хотела забрать и оплатить покупку.

Ее бровь удивленно взлетает вверх, а пронзительный взгляд проходится по нам с ног до головы.

Неприятное чувство, просто ужасное, но я терплю, стиснув зубы.

– Конечно, пройдемте, – указывает рукой на стойку с платежным терминалом.

Уточняет данные, сверяется с компьютером и, странно хмыкнув, уходит за моим заказом. —Вот жаба напыщенная, – фыркает Ритуля и показывает язык удаляющейся спине. – Больше я с тобой в такие магазины не пойду.

– Я и сама больше сюда не приду, – тяжело вздыхаю.

Девушка возвращается с маленькой коробочкой в руках, а внутри выбранный мной золотой перстень. Такой же красивый, как на картинке, усыпанный мелкой россыпью коньячных бриллиантов, с изображением орла, расправившего крылья. Эх, придется за эту красоту отдать все свои немалые сбережения. С болью в сердце подношу карточку к терминалу и, оплатив покупку, надежно прячу в рюкзаке.

Пожалуй, с такой вещицей лучше поехать домой на такси.

– Не отрывайте бирку с кольца. Если не подойдет по размеру, сможете обменять или вернуть, – надменно подмечает девушка, но я ничего не отвечаю.

Уже собираясь выходить из торгового центра, отправляю Герману сообщение: "Жду сегодняшнего вечера с нетерпением". Сама уже предвкушаю, как надену новый комплект белья, приготовлю вкусный ужин и буду встречать мужа в таком виде, сидя за столом.

– О чем задумалась? – спрашивает Ритка, замечая мой мечтательный взгляд.

– О сегодняшнем вечере, – не пытаюсь скрыть правду.

– Да, мне тоже интересно, что подарит тебе Герман.

– Глупости, – отмахиваюсь рукой. – Подарок не важен, главное, чтобы муж был рядом. – Ну и в кого ты такая правильная? – удивляется подруга. – Ладно, пойду я, и машина твоя уже подъехала. – Она указывает на припаркованное такси и, спешно поцеловав меня в щеку, убегает в сторону метро.

С лица не сходит глупая улыбка, чувствую себя самой счастливой девушкой на свете и до сих пор не могу поверить, что мы женаты уже три года. В руках вибрирует телефон, на экране высвечивает абонент "любимый".

– Уже соскучился? – отвечаю мурлыкающим голосом.

– Очень, Машунь. – Я слышу, как он улыбается по ту сторону экрана. – Родная моя, любимая и прекрасная жена, я очень хочу прийти сегодня вовремя, но у меня аврал на работе, боюсь, придется задержаться.

– Надолго? – От таких новостей игривое настроение мигом исчезает.

– Думаю, я приеду, когда ты уже будешь спать. Прости, солнышко, давай отметим на выходных?

Закусываю губу, обдумывая его слова, и еще крепче прижимаю к себе рюкзак.

– Да, давай.

– Люблю тебя.

– И я тебя. – Кладу трубку и откидываю голову назад.

Ну уже нет! Я решила, что именно сегодня особенный день, значит, так и будет!

Машина останавливается возле высокой многоэтажки, и я пулей вылетаю на улицу, пробегаю мимо поста охраны и спешу в наше семейное гнездышко.

Если муж не может приехать домой вовремя, устрою ему сюрприз. Сама заявлюсь на его работу. Знаю, что он будет там один, а тут я, в плаще поверх обнаженного тела. Глупо хихикаю, представляя его удивленное лицо, и отправляюсь в ванную комнату. На раковине лежит запакованный тест на беременность – возможно, после этой ночи он мне понадобится, так хочется верить в это. Отбрасываю грустные мысли и начинаю собираться. В большом городе время течет быстро, но я успеваю привести себя в порядок. Распускаю волосы, надеваю красный комплект белья, в тон к нему туфли на тонкой шпильке с острыми носами и бежевое пальто. Сердце стучит как бешеное. Появляется предчувствие чего-то запретного, порочного, облизываю пересохшие губы и иду на выход.

На улице уже стемнело, дует прохладный ветерок, но я его практически не ощущаю. От волнения кожа горит огнем.

Такси быстро доставляет меня по нужному адресу. На входе приветливый охранник пропускает внутрь. Меня здесь хорошо знают, ведь я жена генерального директора.

Никак не могу успокоить сердцебиение. Прижимаю к себе драгоценную коробочку, но только оказываюсь на нужном этаже – и появляется навязчивое желание сбежать.

Крики и стоны разносятся на весь этаж. Делаю первый шаг и одновременно уговариваю себя убежать подальше, но ноги сами ведут к нужной двери.

Он не мог так поступить, там кто-то другой, там не мой Герман, там не может быть мой муж. Голову прострелила острая боль. Ноги подкашиваются, едва не оседаю на пол. Весь этаж пропитан запахом приторных женских духов.

Стоны становятся громче. Сглатываю вязкую слюну. По щекам катятся слезы, и я забываю, как дышать.

– Да-а-а-а… Ви, ты неподражаема… да-а-а. – Я осторожно подхожу к двери, вслушиваясь в сладкие стоны мужа, и пытаюсь сдержать нескончаемый поток слез.

Я ни с кем не могу его спутать. Только не это! Он не мог меня предать, мой Герман не мог так поступить.

– Да, Гер, да-а-а-а, – к нему присоединяется нежный женский голос, а я тихо умираю. Врываюсь в кабинет, чтобы лично убедиться, как любимый мужчина в одночасье становится чужим.

Обнаженная девица и муж замирают от оглушительного грохота. Она с задранным платьем на столе, а он все еще в ней. Наши взгляды встречаются, и подарок выпадает из ослабленных рук. Так вот какая у него работа. Незабываемый подарок на нашу годовщину. Я не хочу в это верить. Хочу развидеть эту картину. Закрыть глаза, а когда открою, чтобы здесь не было этой девицы, но чуда не происходит. – Маша, это не то… – договорить он не успевает, я убегаю из офиса, не разбирая дороги.

Глава 2

Маша

Двери лифта захлопываются перед лицом, желудок скручивает болезненным спазмом, и меня выворачивает наизнанку.

Перед глазами все ещё стоят испуганное лицо мужа и надменный взгляд его любовницы. Время вокруг меня словно замерло, а я снова и снова оказываюсь возле двери в его кабинет, вижу обнаженную девицу в объятиях любимого. Их жаркие стоны врезаются в память, словно иглы. Тошнота опять подкатывает к горлу.

Слезы скатываются по лицу нескончаемым потоком. Душа разрывается на части. Куда бежать?

Что делать? Я не хочу его видеть, не могу голос его слышать, только не сейчас.

Домой точно не вернусь, но на мне даже одежды нет. Хорошо хоть, карту и телефон взяла.

Из лифта выбегаю, чуть ли не ломая каблуки, одновременно вызываю такси, набирая адрес соседнего здания. Машина находится быстро – думаю, только это и спасает меня от нежеланной встречи с изменщиком.

– Ритка, – всхлипываю в трубку, руки трясутся, сквозь слезы пытаюсь добежать до машины, будто за мной бешеные псы гонятся.

– Машусь, что случилось? Не молчи, – кричит в трубку подруга, а я не могу и слово вымолвить.

Только когда забираюсь в такси и оно трогается с места, жалобно выдавливаю из себя:

– Можно я сейчас приеду к тебе? Мне попросту больше некуда податься.

– Жду, – короткий ответ, и я скидываю звонок.

Водитель ничего не спрашивает, смотрит только на дорогу, а я закрываю лицо руками и даю волю эмоциям.

В груди будто застрял кусок расплавленного металла, он не даёт мне дышать, разрывает на части. Сердце бешено стучит, я хочу закричать, вырвать из себя это чувство, очутиться в прошлом, сделать хоть что-то, чтобы не было так больно. В голове крутится лишь один вопрос: почему?

Почему он так поступил с нами? За что предал? Не могу не думать об этом, не могу закрыться от чувства грязи на всем теле.

Телефон разрывается от звонков, приходит одно сообщение за другим, и я точно знаю, что этот абонент уже не имеет права называться любимым.

Хочу ответить, услышать его голос, узнать правду и в то же время выкинуть гаджет в окно и больше никогда не встречаться с этим человеком.

Как же больно. Мы вместе почти пять лет. Без ссор не обходилось, но, наверное, как и у всех. Бывало, мы ругались по пустякам и тут же мирились. Герман никогда не позволял себе кричать и уж тем более поднимать на меня руку. Всегда заботливый и нежный муж всадил кол в сердце. В какой момент это началось? Когда самый близкий человек стал отдаляться? Сразу начинаю вспоминать каждую задержку на работе, командировки, переработки по выходным. Может быть, все эти "важные контракты" были длинноногой брюнеткой?

Черт.... Я пробыла там всего секунду, и мне хватило с лихвой, чтобы запомнить внешность этой девушки. Неужели мой муж повелся на красивое тело? Так и я не уродина, но почему же он там, с этой девицей? Кто она вообще такая? Откуда взялась в его жизни?

– Девушка, мы приехали. – Таксист смотрит на меня со смесью жалости и презрения. Нет сил отвечать, киваю и выхожу из машины. Как назло, с неба срывается дождь, погода окончательно портится, смешиваясь с ледяным ветром.

Старенький райончик встречает тишиной и единственным включенным фонарным столбом.

Обхватываю себя руками, бреду к знакомому подъезду, не чувствуя ног.

Ритка уже встречает. Увидев меня, прикрывает рот ладошкой и едва не падает на пятую точку. – Машка, что случилось? – Она судорожно осматривает меня, а я превращаюсь в безэмоциональную куклу.

– Рит… – хочу произнести ужасные слова вслух, но срываюсь в очередной горький плач. Ритка будто понимает все без слов. Заводит в квартиру, помогает разуться и переодеться в теплую пижаму.

– Так, я сейчас сделаю горячий чай, а ты пока умойся, хорошо? – отчетливо слышу слова, но смысл до меня не доходит.

В ответ удается выдать жалобный всхлип.

– Ясно. Значит, сначала тебя умою, а потом чай.

До ванной не доходим, ноги совсем не держат, падаю на пол, задыхаясь от горькой обиды. Я же все для него делала. Я жила им, дышала, ни о чем другом не могла думать. Только он и наша маленькая семья. Ребенка хотела родить, даже его стервозной матери всегда улыбалась и никогда не хамила, пока она поливала меня помоями. Что я сделала не так?

– Ну-ну, милая, не плачь, все пройдет, – Ритка крепко обнимает, пытается успокоить, как маленького ребенка. – Давай, моя хорошая, поднимайся, сейчас умоешься – и станет полегче.

Не станет! Уже точно не станет легче, эта рана навсегда останется в моем сердце.

Холодная вода освежает, кажется, я действительно начинаю потихоньку приходить в себя. По крайней мере, уже могу нормально дышать.

Отражение в зеркале, конечно же, не радует. Красное, опухшее от слез лицо, заплывший, мутный взгляд и губы, искусанные до крови. Смотрю на себя с безразличием: сейчас уже плевать, как я выгляжу, и черная кожа от поплывшей туши меня не смущает.

Ритка видит мой потухший взгляд, кусает губы, но молчит. Спокойно доводит меня до кухни, разливает горячий чай по кружкам и, только когда я выпиваю половину, начинает разговор:

– А теперь я хочу узнать, что произошло.

– Гера мне изменил, – выдаю осипшим голосом и делаю большой глоток обжигающего напитка.

Ритка не верит, смотрит на меня округлившимися глазами, с широко раскрытым ртом. Я бы и сама не поверила, не увидь это лично.

Тону в смеси обиды и гнева. Разум кричит, что нужно было остаться, разорвать их на части, сказать, как ненавижу и никогда не прощу. Глупое сердце продолжает болезненно ныть, подсказывая, что побег был естественной реакцией.

– Как? – вот и все, что ей удалось выдать.

Странный вопрос снова отправляет меня назад, в тот кабинет.

– Судя по стонам, с большим удовольствием, – нервно хмыкаю и с грохотом отставляю кружку.

– Прости, – виновато выдает подруга, – глупый вопрос был.

Мы снова молчим. А что еще сказать? Моя идеальная жизнь рухнула в один момент. Еще сегодня утром счастливая провожала мужа на работу, говорила, как сильно люблю, а сейчас пытаюсь понять, как жить дальше. Как собрать себя по частям? Есть ли универсальное лекарство от нестерпимой боли? Только клещами вырывать из сердца эту занозу.

– И что думаешь делать?

Вопрос, наверное, логичный, и ответ на него уже есть. Я не смогу простить, как бы сильно ни любила, как бы ни хотела снова почувствовать его тепло и заглянуть в любимые глаза. Нас больше нет и не будет.

– Подавать на развод, – отвечаю, чуть помедлив, и чувствую горечь от этих слов.

– Ладно, сейчас ты не в том состоянии, чтобы говорить или нормально думать. – Я не передумаю, если ты об этом, – это первая фраза за вечер, которую я произношу с пугающей уверенностью.

– Не об этом, Машунь, о том, что вам все равно придется поговорить.

Киваю и одновременно вздрагиваю от ужаса.

А смогу ли? Что сказать изменнику? Я люблю тебя, а ты все уничтожил? Опять хочу разрыдаться, но слез уже нет.

Смотрю, как Ритка медленно поднимается из-за стола, хочет что-то сказать, но ее перебивает громкий стук в дверь.

Гадать не приходится, мы обе понимаем, кто стоит за дверью.

Глава 3

Маша

Мы притаились, а стук и не думал прекращаться. Такими темпами он выбьет дверь.

– Сиди тихо, я выпровожу его, – шепнула Ритка и сделала заспанный вид, словно этот грохот заставил ее подняться из постели.

Как же я благодарна подруге. Сейчас у нас с Германом разговора все равно не получится, в голове такая каша, что и двух слов не свяжу, а сказать хочется много, еще больше спросить. Не могу усидеть на месте. Крадучись подхожу к кухонной двери, замираю, полностью обращаясь в слух. Вот Ритка поворачивает ключ и громко зевает, а я перестаю дышать.

– Гера? – удивляется подруга.

Умоляю, только не переигрывай. Она ведь даже врать никогда не умела, актриса из нее очень посредственная, Ритка сама так говорит.

Привет, Рит, а Маша у тебя?

Все вокруг перестает иметь значение.

Родной голос звучит приглушенно, слегка надрывно и взволнованно. Я растворяюсь в нем без остатка. Представляю лицо самого любимого человека, его мягкую улыбку и насыщенный цвет карих глаз. У него такой мягкий голос, который хочется слушать без конца. Любовь невозможно вырвать из сердца за мгновение. Невозможно заставить сердце не чувствовать и просто забыть. Однако можно растоптать и осквернить. У почти бывшего мужа отлично получилось. Чувствую себя грязной. Не хочу даже думать, что он спал с ней, а потом шёл ко мне в постель. Не хочу знать, как часто это происходило и как много лжи было в его словах.

– Машка? Что ей делать у меня дома в такое время? – Ритка отлично справляется, даже я верю в этот спектакль.

– Просто мы поссорились, и она убежала.

Поссорились?

Да, можно сказать и так, если учитывать, что он не в ту женщину запихивал свой детородный орган. Ритка никогда не поверила бы в такую чушь. Я спокойный человек и не стала бы убегать из-за простой ссоры.

– Вы и поссорились? И почему Машка решила убежать? – Правильно, Рита, у меня те же вопросы.

– Неважно, просто, когда она появится, попроси её позвонить мне.

– С чего ты вообще решил, что она появится у меня? Взрослая девочка – подышит воздухом и вернётся.

– Рит, давай без этих театральных сцен, просто пусть позвонит, прошу.

Не верю, что он так просто отступает, это не в его характере, но звук захлопнувшейся двери говорит об обратном. Муж ушел, оставил мне время, чтобы подумать.

– Едва сдержалась, чтобы глаза ему не выцарапать, – раздраженно сжимает кулаки Рита.

– Спасибо, Рит, за все. – Чувствую себя виноватой, не нужно было втягивать ее в это болото.

– Не говори глупостей. Пойдем, спать тебя уложу.

Квартирка у Ритки старенькая, двухкомнатная, но с хорошим ремонтом. Наследство от почивших родителей. В детстве я часто здесь бывала, но с возрастом все реже. Раньше мы были соседками, я жила на два этажа выше, а когда родителей не стало, не захотела тут оставаться. Слишком старенькая у нас была квартирка, хоть и трешка. Все напоминало о них, каждый уголок пропитан семейным теплом и горем одновременно. Отец сильно болел в последние годы жизни, всплывал то один диагноз, то другой, а когда его не стало, мама очень быстро сгорела, не смогла жить без него. Для меня это был удар. Я перестала есть, пить, изредка выбиралась на улицу – одним словом, существовала, резко превратившись в сироту. У меня, конечно, есть еще родственники, какие-то очень дальние, в других городах, и мы не общаемся. Тогда мне нужна была поддержка, единственным спасением была Ритка, пока я не встретила будущего мужа. В тот период я познакомилась с Германом. Разбитая от потери родителей, остро нуждалась в чьей-то любви и заботе. Он забрал мою печаль, научил любить и стал первым во всех смыслах. Спустя какое-то время решила продать эту квартиру, а вместо нее купила небольшую однушку ближе к центру, но сейчас эта квартира сдается. Кажется, договор продлится до конца следующего месяца – надеюсь, до тех пор Ритка позволит остаться у нее.

Заснуть не удается, верчусь с боку на бок, искоса поглядывая на мобильный телефон. А чем я, собственно, рискую? Пусть знает, что я прочла все его сообщения, но оставила их без ответа. Подношу экран к лицу и вчитываюсь в десятки сообщений. Вся их суть сводится к мольбам о прощении, просьбам перезвонить, попыткам достучаться до меня. Все это так бессмысленно.

Неужели он не понимает, что это конец?

Извинения? Да, он может сказать "прости", но это уже ничего не изменит. Я бы никогда не смогла жить дальше с изменщиком. Во мне нет столько силы духа. Я не понимаю тех, кто прощает измены и спокойно находится рядом с предателем. Разве они не терзают себя домыслами? Разве их не уничтожает это чувство?

Теперь каждый раз, когда я буду видеть его, буду вспоминать этот день и тот чертов стол. Это невыносимо, если останусь, то сойду с ума. Это уже не жизнь, а сплошные страдания.

Ритка права в одном: поговорить с будущим бывшим мужем все же придется. Я хочу знать, почему он предал меня, почему выбрал другую и для чего все эти слова о любви и детях, если гулял на стороне.

Завтра я найду в себе силы прийти в квартиру, которую считала нашим домом, соберу вещи и больше никогда не вернусь.

Снова плачу, слезы рвутся из глубины души. Это так больно – терять любимого. Нестерпимо больно чувствовать яд предательства, разъедающий все органы изнутри. Знать, что этот человек больше не твой.

Я больше не смогу к нему прикоснуться, поцеловать с утра, почувствовать тепло его рук и увидеть улыбку. Больше не скажу «люблю», и мы не будем дурачиться на выходных. Все это исчезнет, оставив после себя лишь яркие воспоминания.

Я так его любила, задыхалась от чувств и не верила своему счастью. Разве такой, как он, мог полюбить такую, как я? Простушка не из высшего общества, без денег и связей, а он уже на тот момент был перспективным сотрудником в крупной фирме, начальник отдела, а сейчас дорос до генерального директора крупного филиала строительной компании. Перспективный мужчина с хорошим образованием – так его называла Ритуля.

Говорили, что мне повезло. Я тоже так считала до сегодняшнего дня. Верю, что в какой-то момент он действительно любил меня. Я это точно знаю! Но сейчас это уже не любовь.

Любимых не предают!

Что мне теперь делать? Как жить без него? Как снова научиться дышать, а не задыхаться от слез? Как уйти от него?

Мне так больно, любимый, за что ты так со мной? Практически вою в потолок. Он не видит моих слез, не знает, какой ураган зародился в моей душе и как я стою на краю обрыва, умоляя его о спасении.

Уже ничего не вернуть. Я справлюсь, даже если для этого потребуется вырвать собственное сердце.

Глава 4

Маша

Утро начинается с невыносимой головной боли. Открываю глаза и не понимаю, где нахожусь.

Это не наша квартира, и постель сбоку холодная. Гера не ночевал дома?

Герман… Воспоминания о вчерашней ночи пролетают перед глазами. Нет у меня больше мужа, он меня предал.

Голова начинает болеть еще больше. С трудом заставляю себя подняться. От старенького диванчика болит спина и мышцы затекли, будто я всю ночь провела в одной позе. Наверное, так и было.

Перевожу взгляд на окно, прикрытое легким тюлем, а там ужасно пасмурно, как и у меня на душе. Осень, пришла пора дождей и первых холодов.

Зябко поежившись, со стоном встаю с дивана и тут же падаю обратно. В голове шум, виски сдавливает острой болью, а к горлу подкатывает тошнота. Вчерашний стресс и затянувшаяся истерика не прошли для меня без следа.

С трудом добравшись до ванной комнаты, умываюсь ледяной водой и с ужасом смотрю в зеркало. Все лицо отекшее. Я больше похожа на алкоголика со стажем. Как в таком виде из дома выйти? Снова умываюсь и принимаю быстрый душ. Хорошо хоть, знаю, где у Ритки лежат полотенца.

Пока привожу себя в порядок, Ритуля успела приготовить завтрак и крепкий кофе. Слегка улыбается, но от меня не укрывается ее жалостливый взгляд. – Ты как, Машунь? – и голос такой – пропитанный горечью.

– Нормально, сейчас поем и вообще замечательно буду. – Не хочу выворачивать душу и выливать всю боль на подругу. Ни к чему ей это, да и я пока не готова.

Ну хорошо, тогда давай садись есть.

Завтрак проходит в неловкой тишине. Вижу, как Ритка пару раз порывается начать разговор и тут же замолкает. Неудобно перед подругой. Она пытается помочь, а я закрываюсь. – Рит, одолжи, пожалуйста, какую-нибудь одежду, чтобы я домой смогла съездить. – Что за глупые просьбы!– обижается подруга. – Я уже и отгул взяла на работе, сейчас поедим, найдем одежду, и я отвезу тебя домой, не потащишь же ты свои баулы на горбу?

– Рит, может, не нужно? – морщусь от очередного приступа боли.

– Ничего не знаю, я не брошу тебя одну, поживешь пока у меня, в себя придешь.

По телу разлилось тепло от таких простых, но нужных слов. Едва сдерживаю новый поток слез и крепко обнимаю подругу.

– Спасибо, Ритуль.

– Ну чего ты, Машка? У нас же с тобой, кроме друг друга, больше никого не осталось. Если не я, то кто поможет?

– Угу, – тихо шмыгаю носом.

– Так, хватит, пошли собираться.

Одежда нашлась быстро, мы с Ритой почти одной комплекции, только ноги у нее чуть шире. Джинсы, теплый свитер, полуботинки и вчерашнее пальто. Видно, что одежда не в размер, великовата.

– Может, всё-таки платье? – Подруга с сомнением оглядывает получившийся образ. – Он должен видеть, кого потерял.

– Не буду наряжаться, чтобы кому-то и что-то доказать, да и Герман должен быть на работе, – отмахиваюсь и спешу выйти из квартиры, чтобы она не передумала.

Мы спустились к гаражам. У Ритки есть старенькая машинка, но она не любит водить, предпочитает передвигаться на метро. Говорит, бензин дорогой, пробки километровые и этот автомобиль вечно ломается, а продавать не хочет. Изредка выбирается на природу и колесит по ночному городу.

Автомобиль заводится не с первого раза, но мы все же выезжаем, и меня начинает трясти. С каждым метром я все больше хочу остановить ее. Слова застревают в горле, когда машина паркуется возле бывшего дома. Элитная многоэтажка уже не кажется родной.

Мертвой хваткой цепляюсь за сиденье и пытаюсь унять сердце, а оно вот-вот выпрыгнет из груди.

– Машусь, хочешь, я с тобой пойду?

Смысл ее вопроса понимаю не сразу. Перевожу затуманенный взгляд на подругу и отрицательно качаю головой.

– Нет, я должна сама с этим справиться.

– А вдруг он там? – Ритка хватает мою руку, словно не хочет отпускать.

– Рано или поздно, но нам придется встретиться, и лучше без свидетелей.– Она поджимает губы, но соглашается с моим решением.

До квартиры иду как на каторгу, а ведь когда-то я обставляла наше семейное гнездышко и радовалась каждой мелочи. Герман купил эту квартиру, когда мы уже были в браке, но я ни на что не претендую. Мне нужна была любовь мужа, а не его деньги.

Боязливо открываю входную дверь и оказываюсь в каком-то фильме ужасов. Все вокруг перевернуто, зеркало в прихожей разбито, воздух заполнен вонью перегара. Осторожно обхожу осколки и попадаю в зал, сразу замечаю множество пустых бутылок из-под виски. Они валяются везде. Какие-то полностью пустые, некоторые только наполовину или меньше, несколько и вовсе не тронутых стоят на подоконнике.

В душе расцветает огонек надежды. Я не безразлична ему, он не меньше меня мучился этой ночью. Однако тут же душу это чувство на корню. Если бы думал головой, а не тем, что у него между ног, ничего бы этого не было.

Глупое сердце, почему оно не соглашается с моими доводами? Почему заставляет меня любить человека, предавшего меня и нашу семью? Почему я снова плачу? Смотрю на нашу фотографию и ничего не могу с этим поделать. Нужно прекращать! Эти рыдания ничего не изменят и ничем не помогут, только доведут меня до нервного срыва.

Вхожу в нашу спальню и тут же замираю. Муж спит на кровати в одежде, в обнимку с моим пиджаком, уткнувшись в него носом.

Резко закрываю рот ладонью, чтобы не закричать во весь голос. Не могу на него смотреть. Такой родной и любимый, он вызывает во мне чувство омерзения. Он прикасался к другой, целовал ее, хотел… Говорил ли он, что любит ее, так же, как говорил мне? Нежно нашептывая на ушко приятные слова.

Пересилив собственную боль, прохожу в гардеробную. По плану здесь должна была быть вторая ванная комната, но муж сделал гардеробную. Говорил, что хочет, чтобы у меня было все самое лучшее. Глупый, мне нужен был только он, даже если бы у нас не было ничего. Стараюсь делать все быстро и без шума, чтобы не разбудить предателя. Не хочу смотреть в его глаза, знаю, что не выдержу и покажу, насколько слаба перед ним.

В чемодан летят только те вещи, которые покупала сама. Дорогие платья и украшения мне не нужны. Это все его, это все для его мира и окружения, мне ничего из этого не нужно. Рука замирает, когда я оказываюсь возле полки с нашим свадебным фотоальбомом. Здесь мы такие счастливые. Улыбки не сходили с наших лиц. Куда все это делось? Почему сейчас мы оказались в точке невозврата?

– Машка.

Подпрыгиваю от испуга.

Голос мужа звучит прямо за спиной. Я оборачиваюсь и вижу, как любимый мужчина стоит на коленях.

– Машка, не уходи, я же не смогу без тебя.

Меня трясет, озноб пробирает до самых костей. Вдох, выдох, только не плакать, нужно держаться. Он не увидит моих слез и не услышит, как сильно я люблю его.

Делаю вид, что ничего не слышу и не вижу, я в танке! Застегиваю чемодан и хочу уйти, а он хватается за мои ноги.

– Маш, не оставляй меня, пожалуйста, дай все объяснить, дай мне второй шанс. – Гера на грани, от него сильно пахнет спиртным, а руки мелко подрагивают.

Какой же он теплый. Его прикосновения такие родные и нежные. Он держит крепко, не дает отстраниться, а я позволяю себе маленькую слабость в последний раз. Только запомню его тепло и сразу сбегу.

– Отпусти, я хочу уйти, – не узнаю собственный голос – холодный, как сталь.

– Маш, дай мне хотя бы все рассказать, пожалуйста, родная. – Зачем он так на меня смотрит?

Он должен понимать, что делает только больнее.

– Рассказать, как связался с той девкой? Как изменял? Как предал и растоптал меня? – вся дрожу, срывая голос на крик. – Мне не нужны твои слова, я вчера видела достаточно твоих действий.

Отстраненно замечаю, что у Геры на пальце надето то самое кольцо. Мой вчерашний подарок.

Пусть подавится!

Кое-как вырываюсь из его объятий. Крепко держу чемодан и пытаюсь сбежать из квартиры, но муж не отстает, следует по пятам.

– Маш, остановись, куда ты идешь? Это твой дом!

Ошибаешься, здесь больше нет ничего моего. Ты был моим до вчерашней ночи. Но этого я не произнесу вслух.

Смахиваю одинокую слезинку и распахиваю входную дверь, а на пороге стоит виновница этих событий. С широкой улыбкой и надменным взглядом.

Глава 5

Маша

– А вот и любовница пожаловала, – раньше я никогда не язвила, а сейчас эти слова и кривая ухмылка рвутся наружу против воли. – Ну что, Гера, теперь тебя утешат и обогреют.