Текст книги "Где ты, мой незнакомец?"

Она нахмурилась при мысли о том, что придется покинуть Бель-Шен и Эштона.

– Мне и здесь хорошо.

– Но что будет, когда ты начнешь вспоминать? Когда ты вспомнишь, что Эштон Уингейт сотворил с твоей сестрой? Если бы не он, она была бы жива. А ведь ты когда-то поклялась, что заставишь его заплатить за ее смерть! И, если честно, я вообще не в силах понять, как ты можешь считать этого человека своим мужем, когда ты его ненавидишь?

– Что за ерунда? – возмутилась она. – Ненавидеть его?! Да я…

Старик впился в нее взглядом, ожидая, что она скажет. Но Лирин спохватилась и замолчала, так что его любопытство осталось неудовлетворенным.

– Ты ведь, конечно, помнишь, Малькольм собирается вызвать его на дуэль?

Сердце Лирин чуть не выпрыгнуло из груди при этом ужасном напоминании. Она уставилась на него широко раскрытыми, недоумевающими глазами.

– Малькольм – превосходный стрелок, – заявил Роберт. – Сомневаюсь, что у Эштона есть хоть малейший шанс.

– Надо остановить их! – воскликнула она.

– И как я, по-твоему, могу это сделать? – удивился он. – Ты единственная, кому это под силу.

Она застонала и стиснула руки, видя, что попала в ловушку.

– Если я останусь с Эштоном, Малькольм будет настаивать на дуэли. Если я уеду с Малькольмом, Эштон бросится в погоню и все кончится тем же. Я ведь знаю его. Он поклялся, что не отдаст меня никому. А я не хочу, чтобы кто-то погиб из-за меня…

– Поэтому-то я и предлагаю тебе единственный выход – поживи вместе со мной в Билокси. Посмотрим, как эти молокососы осмелятся вызвать на дуэль меня!

Лирин бессильно откинулась на спинку кушетки. Нельзя сказать, чтобы его предложение пришлось ей по душе, но все же ему нельзя было отказать в логичности. Возможно, это для нее единственный шанс избежать кровавой развязки.

– Я должна подумать.

– У тебя не так уж много времени, дорогая, – сочувственно сказал он. – Учти, Малькольм намерен со дня на день явиться сюда и бросить вызов Эштону. Если ты опоздаешь, ему конец. – Старик передернул плечами. – Впрочем, не подумай, что мне так уж жаль этого подонка, тем более что он отнял у нас Лирин.

– Неужели отец может не узнать собственное дитя? – слабо пробормотала она. Взглянув на него, она заметила его недоумение и уже громче спросила: – Вы и в самом деле считаете, что я – Ленора?

Он нетерпеливо поднял руку.

– Ну что ты прикажешь делать, когда родное дитя не верит собственному отцу?! Как мне заставить тебя доверять мне? Это не я ошибаюсь, а Эштон! Впрочем, не знаю, может быть, ему это выгодно! Или он что-то замышляет. Ведь кому же знать, как не ему, что Лирин утонула!

Очень медленно, как во сне, Лирин поднялась на ноги и потерла дрожащими пальцами лоб.

– Тетушка Дженнифер и Аманда отдыхают у себя наверху. Может быть, даже лучше, если я уеду, не сказав им ни слова. Подождите меня в экипаже. Я только поднимусь наверх, напишу несколько слов Эштону.

– Надеюсь, ты не собираешься ему сообщить, куда мы едем?

– Нет, – со вздохом сказала она. – Он бы примчался туда следом за мной. Я попрошу его дать мне время.

Выйдя из гостиной, Лирин поднялась по лестнице. Она чувствовала себя совершенно разбитой. Ей казалось, что мир рушится у нее на глазах. Смахнув набежавшие слезы, она написала короткое письмо, подписалась «Ленора», а потом сняла обручальное кольцо и, поцеловав его дрожащими губами, оставила вместе с письмом на столе. Прихватив первую попавшуюся одежду, она спустилась вниз и выскользнула из дома, радуясь, что удалось избежать неприятного объяснения с Уиллабелл или кем-нибудь еще. Слезы ручьем текли у нее по лицу, когда она бросила прощальный взгляд на дом, не зная, суждено ли ей увидеть его вновь.

Эштон толкнул высокую, вращающуюся дверь салуна «Лезвие бритвы» и спустился на пару ступенек в прокуренный, переполненный посетителями зал. Он успел плотно пообедать в гостинице и заглянул на «Речную колдунью», чтобы помыться и переодеться. Здесь к нему присоединился Джадд, которому тоже не терпелось узнать, кому же понадобилось устраивать пожар на складе. Они оба решили, что стоит попробовать заглянуть в таверну в Нижнем городе.

Не желая выглядеть искателем приключений, который только и ждет случая ввязаться в драку, Эштон оделся так, чтобы как можно больше походить на карточного шулера, промышляющего на пароходе, – во все черное. Строгий костюм оживляли туго накрахмаленная безупречно белая рубашка и серебристо-серый парчовый жилет. Его атлетически сложенная фигура в этом щегольском наряде мгновенно привлекла к себе внимание сновавших между столиками размалеванных девиц. То одна, то другая посылали в его сторону ослепительные улыбки, пока он, стоя у входа, осматривался по сторонам. Зал казался довольно просторным, кое-где его низкие потолки поддерживали массивные колонны, образуя таким образом несколько обособленных помещений. Один из углов зала занимал большой бар, отделенный стойкой, остальное пространство было заставлено маленькими столиками и стульями из грубо отесанного дерева. Большая часть столиков была занята завсегдатаями, и еще несколько подозрительного вида личностей толпились перед стойкой бара. Зловоние, исходившее от давно не мытых тел, могло оскорбить изысканный вкус, особенно в сочетании с запахом прокисшего эля, табачного дыма и плесени, но Эштон не был избалован. Ему не раз приходилось сталкиваться с изнанкой жизни, и в такие минуты, как сейчас, он был особенно благодарен судьбе за то, что его жизнь сложилась совсем по-другому.

Пройдя через зал, Эштон предусмотрительно выбрал столик в самом темном углу и уселся так, чтобы видеть всех присутствующих. Не успел он сесть, как ярко разодетая девица появилась возле его столика.

– Что предпочитаете, красавчик?

– Сегодня вечером, – лениво отозвался он, вытаскивая колоду из жилетного кармана, – только выпить и перекинуться в картишки.

Девица досадливо передернула пухлыми плечами.

– Сказали бы сразу, мистер! Если у вас только выпивка на уме, я пришлю вам Сару. Мне время терять нельзя, даром что вы такой красавчик. А если передумаете, так кликните Ферн, так меня зовут.

Изредка поглядывая на завсегдатаев, которые не сводили с него глаз, Эштон принялся небрежно тасовать карты. Большую часть посетителей составляли оборванцы, которые спешили отвести взгляд в сторону, стоило только Эштону приглядеться к ним повнимательнее. Его репутация была хорошо здесь известна, и глупо было бы надеяться, что кого-то из них смогут ввести в заблуждение его добродушный вид, щегольской пиджак или до блеска начищенные сапоги. Все знали, что этой ночью сгорел один из его складов, и уже поползли слухи, что кто-то позаботился об этом. Но большинству из присутствующих в голову не пришло бы связываться с таким человеком, как Эштон Уингейт, тем более посягать на его собственность. Это значило бы бросить ему открытый вызов, а на это решились бы немногие.

Эштон почувствовал, как кто-то остановился возле него, и, откинувшись на спинку стула, поднял глаза на стоявшую возле него женщину с тонкими чертами худого лица. Та явно ждала, когда он ее заметит. В продымленном зале было трудно понять, какого цвета ее глаза и волосы, небрежно убранные в узел. Рваные башмаки едва держались на ногах, а выцветшее, когда-то голубое платье, должно быть, принадлежало прежде особе фунтов на двадцать тяжелее его нынешней обладательницы. Эштон попытался на глазок определить, сколько ей лет. Вначале он решил, что они скорее всего ровесники, но, приглядевшись повнимательнее, решил, что ошибся. Женщина была явно моложе. Она заговорила, и голос ее был таким же тусклым и бесцветным, как и она сама.

– Ферн сказала, что вы хотели бы выпить.

– А что у вас есть поприличнее?

– Эль, – быстро отозвалась служанка. – По крайней мере его сильно не разбавишь – будет заметно.

– Ладно, тогда принеси мне эля. Тебя, кажется, зовут Сара? – Он вопросительно взглянул на нее, и Сара кивнула в ответ. – И в чистой кружке, если здесь такая найдется.

– Она скорее нашлась бы в Бель-Шене, – неожиданно сказала Сара. – Тем более что там вы были бы в большей безопасности, сэр.

Эштон удивленно вскинул брови:

– Ты меня знаешь?

Сара испуганно покосилась в сторону группы мужчин, столпившихся возле стойки бара.

– Я слышала, как они говорили о вас – что вы спрятали у себя женщину из сумасшедшего дома, а потом объявили ее своей женой. Среди них много тех, кто пытается отбить ее у вас. Они злы, как черти. Говорят, что из-за вас потеряли хороших коней.

У Эштона вырвался злорадный смех.

– Так почему бы им не приехать и не пожаловаться мне лично?

Сара задумалась, и ее гладкий лоб пересекли морщины.

– Мне кажется, они вас боятся. Только не понимаю почему. Их ведь много.

– А здесь есть где спрятаться, если вдруг возникнет такая необходимость? – поинтересовался Эштон.

– Вы и сами знаете, что делаете. Я-то здесь недавно. Хотя хорошо представляю, на что способны эти подонки. Боюсь, вам лучше уносить ноги, да поскорее.

– Я разыскиваю одного человека, только пока его что-то не видно. У него на левой руке не хватает двух пальцев.

– Здесь его нет, – сказала Сара и отошла. Из-под подола ее платья выглядывали худые ноги в рваных башмаках. Она казалась олицетворением беспросветной бедности. И все же, глядя ей вслед, Эштон задумался: не знала ли она когда-то иной жизни? Уж слишком грациозной и полной скрытого достоинства была ее походка, совсем не соответствующая девице из такого заведения. Она не сновала между подвыпившими посетителями, стараясь привлечь их внимание и обеспечить себе пару монет за ночь, а двигалась чуть ли не с королевским достоинством, словно впавшая в нищету венценосная особа. Даже ее манера говорить свидетельствовала о том, что девушка знавала лучшие времена.

Вернувшись к его столику, Сара поставила перед ним сияющую чистотой кружку и оловянный кувшин с тепловатым, мутным элем. Отойдя в сторону, она сложила руки под передником и терпеливо ждала, пока он отсчитает деньги. При виде сверкнувшей на замызганном столе золотой монеты глаза ее расширились от изумления.

– О, сэр, это слишком много! Сомневаюсь, что у хозяина найдется сдача. Он наверняка постарается ободрать вас как липку.

Эштон порылся в кармане и выудил медную монету, которую бросил на стол.

– Отдай ее хозяину, а золото оставь себе. И спасибо, что отыскала чистую кружку.

Она заколебалась, пораженная его щедростью, потом подняла заблестевшие от слез глаза и зажала монету в кулаке.

– Спасибо, мистер Уингейт, я этого не забуду.

Эштон отхлебнул пива и тут же брезгливо поморщился. Если оно и есть самое лучшее, что можно получить в этом кабаке, подумал он с раздражением, то его и под дулом пистолета не заставят заказать еще кружку.

Надменно игнорируя правила хорошего тона, он нахлобучил черную шляпу с низко опущенными полями на самый лоб и принялся неторопливо тасовать карты с видом человека, который умирает со скуки в этой дыре. Время текло медленно, и Эштон уже подумывал, чтобы бросить это занятие, как вдруг двери распахнулись, и в зал ввалились четверо мужчин. Первым был здоровяк, чей выпуклый лоб был украшен кустистыми бровями, под которыми прятались маленькие, глубоко посаженные глазки. Над тонкими, злобно изогнутыми губами нависал огромный, похожий на клюв нос, весь в красных прожилках. Остановившись в дверях, он ухватился левой рукой за колонну и принялся всматриваться в толпу посетителей. Короткого мгновения оказалось достаточно, чтобы Эштон успел заметить отсутствие двух пальцев на мясистой лапище и почти сразу же почувствовал неприятный холодок, когда на нем остановился пристальный взгляд поросячьих глаз незнакомца.

Нескладный верзила расправил плечи и одернул полы кургузого пиджака, который едва не лопался на его бочкообразной груди. Потом подтянул штаны, то и дело сползавшие с объемистого живота, и двумя руками лихо надвинул на глаза вязаный колпак, так что он скрыл почти пол-лица. Наконец он двинулся вперед, широко расставляя похожие на тумбы ноги и сильно смахивая на слона в посудной лавке. Видя, как приближается этот неуклюжий громила, Эштон нахмурился. Следовало быть настороже – похоже, тот направлялся прямо к нему, и его приятели следовали за ним по пятам. Напряжение немного отпустило его, когда он увидел, как малосимпатичная четверка расположилась за соседним столиком. У Эштона невольно вырвался облегченный вздох.

– Держу пари, парни, у нас сегодня вроде как гости, – прогудел гигант, тыкая корявым пальцем в сторону Эштона.

Какое-то внутреннее чутье подсказало последнему, что пройдет совсем немного времени, и эта компания найдет повод затеять драку. Но, твердил он себе, следует набраться терпения, чтобы выяснить то, зачем он пришел. Лениво закинув ноги на край стула, он, будто бы ничего не слыша, продолжал перебрасывать карты, хотя внутренне собрался и был готов ко всему.

Похожий на спелую тыкву кулак с грохотом опустился на давно не мытую поверхность стола, и верзила прорычал, обводя зал свирепым взглядом, который напугал бы даже гризли:

– Эй, вы там! Куда подевались все шлюхи? Ну-ка живо, подайте нам эля! – Чуть понизив голос, он повернулся к своим приятелям. – Они тут ленятся зад от стула оторвать, чуть ли не просить приходится, чтобы принесли выпить!

Однако перепуганные насмерть девицы предпочли держаться в стороне, поэтому бедняжке Саре пришлось наполнить пенящимся элем высокие кружки и почти бегом поспешить к их столику. Компания мигом потянулась к кувшину, но Сара отважилась остановить их:

– Хозяин просил заплатить вперед.

Гигант изумленно воззрился на нее, но женщина бестрепетно встретила его взгляд. Наконец он смирился и принялся рыться в кармане пиджака, потом достал оттуда пригоршню монет, внимательно отсчитал нужную сумму и кинул деньги на стол.

– Здесь только за три пинты, – вежливо предупредила Сара. – А я принесла вам четыре.

Узколобый гигант проворчал что-то себе под нос, но послушно добавил еще несколько монет, а потом с похотливой усмешкой кинул поверх кучки еще одну мелкую монетку.

– А это тебе, милочка.

Женщина улыбнулась принужденной улыбкой и потянулась было, чтобы собрать со стола монетки, но прежде чем она успела отойти, похожая на клешню трехпалая рука сомкнулась стальным кольцом у нее на запястье. От боли и страха у нее вырвался крик, она резко выдернула руку и отпрянула в сторону, потирая запястье, на котором мгновенно появились темные пятна.

– Ах ты, безмозглый идиот! – воскликнула она. – Держи подальше свои грязные лапы!

– Да ладно тебе! – пробурчал он. – Эх, люблю женщин с характером! Почему бы тебе, крошка, не отыскать какое-нибудь красивое платьице вроде тех, что носят твои подружки, и не переодеться, чтобы порадовать меня? Тогда, глядишь, враз похорошеешь!

– Зато о тебе этого не скажешь! – отрезала Сара, ловко отпрянув в сторону и увернувшись от него, что спасло ее от очередного синяка.

Увы, ее уловка, похоже, только раздразнила эту гориллу в человеческом образе. Чуть приподнявшись, верзила ухватил ее за подол и, резко дернув, усадил к себе на колени. Сжав несчастную Сару в медвежьих объятиях, он без промедления задрал подол и запустил свою лапищу ей между ног, не обращая внимания на крики оскорбленной женщины. Эштона с детства воспитывали в уважении к женщинам, какое бы положение в обществе они ни занимали, и он привык неукоснительно следовать этому правилу. Зрелища подобного рода для него оказалось более чем достаточно. Вскочив на ноги, он рванулся к соседнему столику, где гоготала подвыпившая компания.

– Прошу прощения, сэр, но мне кажется, леди предпочла бы другую компанию. По-моему, вы ей как-то не по душе. Почему бы вам не отпустить ее по-хорошему? Глядишь, избежали бы многих неприятностей!

Вконец озверевший громила злобно отпихнул женщину в сторону, так что она не удержалась на ногах и рухнула на пол. Репутация негодяя была хорошо известна, и никто не осмелился остановить его. Нагнувшись, Эштон осторожно поднял на ноги заплаканную Сару и легонько подтолкнул ее в сторону бара. Тем временем громила поднимался из-за стола, побагровев так, что, казалось, еще минута – и его хватит удар.

Не успел он выпрямиться, как в воздухе просвистел кулак Эштона. Сильный удар пришелся бандиту в челюсть, и он опрокинулся на спину, увлекая за собой столик, где сидела вся компания. С грохотом разлетелись в разные стороны стулья, приятели поверженного верзилы вскочили на ноги, подбадривая себя и остальных свистом и улюлюканьем. Вся четверка двинулась вперед, угрожающе засверкали ножи. Впрочем, Эштон быстро охладил их пыл, швырнув в их сторону тяжелый стол со всем, что на нем было. Опрокинулись тяжелые кувшины, и прокисший эль хлынул из них водопадом, с головы до ног заливая бандитов. Раздался яростный рев и сдавленные проклятия, и ошарашенная четверка отпрянула назад. Не дав им опомниться, Эштон обрушил на головы противника и свой собственный стол. Главарь сделал было попытку встать на четвереньки, но Эштон вновь ударил его, на этот раз по спине, и тот рухнул навзничь, увлекая за собой свое смятое войско.

Вокруг послышался глухой ропот, и Эштону показалось, что темная сила медленно надвигается на него, смыкаясь кольцом за спиной. Бродяги угрожающе перешептывались, глаза их сверкали неприкрытой ненавистью и жаждой мщения. Быстро оценив ситуацию, Эштон отскочил назад и, подхватив валявшийся сломанный стул, приготовился к обороне.

– Ш-ш-ш! Мистер Уингейт! Сюда!

Эштон оглянулся и увидел Сару, которая с отчаянным выражением лица махала ему рукой, указывая на чуть приоткрытую дверь. Отшвырнув сломанный стул, он последовал за ней с похвальной поспешностью; проскользнув в щель, быстро захлопнул дверь и запер ее за собой на засов. Взявшись за руки, они поспешно стали пробираться через едва освещенное помещение, спотыкаясь на каждом шагу о ящики с продуктами и бутылками. Наконец Эштон увидел перед собой запертую дверь – по всей видимости, они были где-то в задней части салуна. Эштон налег на нее плечом, и дверь, уступив его силе, широко распахнулась. Они очутились на улице. Узкая дорожка, ведущая от салуна, утопала в грязи, но его спасительница, к счастью, знала здесь каждый закоулок. Отступив в сторону, она ждала, пока Эштон забаррикадировал дверь, чтобы задержать преследователей, а потом, легкая и быстрая, полетела вперед, увлекая его за собой. Он без колебаний бросился за ней, и они уже заворачивали за угол, когда дверь вдруг под мощным напором треснула и рухнула с оглушительным грохотом. Ночь огласилась бешеными воплями раздосадованной толпы, беглецов немедленно заметили, и погоня возобновилась.

Эштон стиснул тоненькое запястье женщины, увлекая ее за собой. Они повернули за угол и бросились бежать по Сильвер-стрит, напрягая все свои силы. Дорога утопала в грязи, и рваные башмаки Сары сильно затрудняли их продвижение. Неподалеку впереди, перегораживая улицу, стоял фургон, и они бросились к нему. Неминуемая развязка приближалась: преследователи ликующе кричали, протягивая руки, чтобы схватить задыхавшихся беглецов. Сара и Эштон, сделав над собой нечеловеческое усилие, рванулись вперед и остановились, когда вдруг из темноты выступили какие-то фигуры и окружили их со всех сторон. Уличный фонарь тускло осветил лица незнакомых людей. Сара испуганно ахнула и прижалась, ища защиты, к своему спутнику, но услышала довольный смешок Эштона:

– Все в порядке, Сара! Это друзья.

– Ты хочешь сказать, они все время были здесь? – уже увереннее спросила она.

Эштон усмехнулся.

– Я всегда предпочитаю планировать все заранее.

Разговор пришлось прекратить: какой-то заросший до бровей субъект схватил Уингейта за лацканы пиджака. Эштон отшатнулся, с силой ударив того кулаком в живот, следующий удар пришелся в челюсть. Голова бродяги с хрустом откинулась назад, но у Эштона не было возможности заниматься им, так как он сцепился с новым противником. Тут же в драку ввязался Джадд, причем с таким пылом, что бандиты невольно попятились. Чернокожий великан был не только силен и быстр, как хищный зверь, но обладал еще и невероятно длинными руками, которыми и доставал своих врагов прежде, чем они успевали приготовиться, чтобы отразить нападение.

Не желая оставаться в стороне, Сара с ловкостью кошки прыгнула на спину одного из их врагов и мигом расцарапала ему лицо. Почувствовав, как ее зубы вонзились ему в ухо, негодяй отчаянно завизжал от дикой боли и закрутился волчком, пытаясь стряхнуть словно взбесившуюся Сару.

Мало-помалу ряды воинства, состоящего из отбросов Нижнего города, постепенно таяли. То один, то другой, получив тяжелый удар, падал в грязь или, крадучись, ускользал прочь. Эштон уже начинал надеяться на благополучный исход сражения, как вдруг чей-то ликующий хриплый рев заставил его круто обернуться. Из темноты на него неумолимо надвигалась четверка бандитов. Похоже, они ничуть не пострадали, как будто наблюдали со стороны за схваткой. Эштон мигом узнал их по одному виду предводителя. Тот шел впереди, размахивая над головой огромной, увесистой дубинкой. Остальные, тоже зажав в мясистых кулаках по дубине, двигались за ним.

– Мистер Уингейт, сэр, – хрипло выкрикнул главарь, ухмыляясь во весь рот, – ну что, вы готовы встретиться с вашим Создателем?

– А ты? – отозвался глубокий, низкий бас откуда-то совсем рядом, и Эштон облегченно вздохнул, узнав голос Джадда. – Несправедливо, когда четверо против одного, а? Вот двое против четверых, это уже лучше.

Громила не произнес ни слова в ответ, мгновенно навалившись на Эштона. Он все еще не мог прийти в себя от только что пережитого унижения и горел желанием расправиться с дерзким противником, осмелившимся так поступить с ним. Эштон мгновенно отскочил и, когда тот, не удержавшись, качнулся вперед, сразил его мощным ударом в голову. Трое его сообщников даже не дали ему времени прийти в себя. Подхватив его под руки, они ринулись бежать по склону холма. Эштон удивленно обернулся и увидел на черном лице Джадда усмешку. Чернокожий великан, подбоченившись и широко расставив ноги, расплылся в улыбке.

– В чем дело? – ошеломленно спросил Эштон.

Негр невозмутимо пожал плечами.

– Держу пари, парни решили, что с них хватит.

– Ты, как всегда, не ограничился просто участием, так ведь? – усмехнулся Эштон.

Джадд хитро усмехнулся.

– Вы ведь не сказали мне, кто остается на мою долю. Вот и пришлось выкручиваться самому.

Эштон одобрительно хлопнул его по спине:

– Правильно, старина, так держать!

Джадд кивнул в сторону убегавших:

– Считаете, что стоит их отпустить? Коротышки среди них не было, а вот трехпалого я узнал сразу.

– Черт с ними! Лучше пусть ими займется Харви. А я позабочусь, чтобы он узнал, где их найти. Честно говоря, с меня на сегодня хватит.

Он направился к фургону, в котором сидела Сара, уткнувшись подбородком в колени. В руке ее еще была зажата увесистая дубинка, а поскольку в зловонной жиже у ее ног валялось немало бесчувственных тел, можно было догадаться, что она действовала ею, как заправский боец.

– Со мной это и раньше бывало, – смеясь, пробормотала она. – Больше всего на свете мне хотелось однажды сделать нечто подобное! Особенно когда я думала о том чудовище, который называл себя моим мужем.

Эштон посмотрел ей в лицо, лукаво вздернув брови:

– Ну, мадам, можно только пожалеть беднягу, который, очевидно, не раз попадался вам под горячую руку!

– Вот еще! – фыркнула она. – Нашли, кого жалеть! Да попадись он мне, с удовольствием разорвала бы его на кусочки! Он не только причинил зло мне, но и всей моей семье! – Женщина заморгала, стряхивая непрошеные слезы. Окончательно смутившись, она сунула руку в карман рваной юбки и вытащила не первой свежести носовой платок. Вытерев мокрые щеки, она шмыгнула носом и постаралась взять себя в руки. – Прошу прощения, мистер Уингейт. Я вовсе не хотела беспокоить вас. У всех своих забот хватает.

– Ничего страшного, Сара, – возразил он и участливо спросил: – А что ты собираешься делать теперь? Думаю, тебе лучше не возвращаться в салун. Это слишком опасно.

– Не знаю, – тихо сказала она. – У меня есть брат, только он вот уже несколько лет как ушел в плавание. Сказал, куда-то на восток. Понятия не имею, когда он вернется, – в нашей семье он был как паршивая овца. Когда отец умер, мы надеялись, что он займется семейным делом, но он и слышать об этом не хотел. – Она горько рассмеялась. – Хотите верьте, хотите нет, мистер Уингейт, но я родилась в достатке. Мой отец нажил большое состояние, он держал несколько магазинов, товары в которые сам же и поставлял, кроме магазинов, он занимался еще морской торговлей. Я точно знаю, что он был богат, – ведь именно я вела его бухгалтерию. А теперь наша семья впала в нищету. Отец умер, состояние расстроено, а я даже и не знаю, суждено ли нам с братом когда-нибудь встретиться. – Она задумчиво смотрела куда-то, словно горькие мысли унесли ее далеко, а потом тяжело вздохнула: – Иногда мне кажется, что я живу только для того, чтобы увидеть, как мой негодяй муженек получит по заслугам.

Эштон задумчиво посмотрел на женщину:

– Если у вас есть кое-какой опыт ведения бухгалтерских счетов, я бы мог предложить вам работу в одном из моих торговых пароходств. Что скажете?

Сара от удивления открыла рот.

– Вы ничем мне не обязаны, мистер Уингейт. То, что я помогла вам выбраться из салуна, не более чем обычная благодарность. Ведь вы ввязались в драку только из-за меня. Поэтому вы не должны считать себя моим должником.

Он поглядел на нее, и при виде смущенного лица женщины губы его растянулись в улыбке.

– Дело в том, что я давно ищу человека, которому мог бы поручить такое дело, как бухгалтерия. Конечно, если вы боитесь, что не справитесь, я найду кого-то еще.

Ее тонкое лицо вдруг озарилось улыбкой и необыкновенно похорошело. На скулах вспыхнул слабый румянец.

– Я справлюсь, мистер Уингейт. Я уверена, что справлюсь.

– Хорошо, – по голосу Эштона было ясно, что дело решено. – Думаю, лучше всего, если вы сегодня поедете в Бель-Шен вместе с нами. Там вы будете в безопасности. А утром моя жена подберет вам что-нибудь из одежды, – он улыбнулся. – Знаете, на самом деле она вовсе не сумасшедшая.

Сара печально улыбнулась.

– Знаю, мистер Уингейт.

Было уже поздно, когда Эштон остановился у двери черного входа в дом, чтобы сбросить заляпанные грязью сапоги и немного почиститься. Он снял ботинки и принялся стаскивать с себя сюртук и жилет, как вдруг замер, словно громом пораженный: до его слуха долетели сдавленные рыдания. Кто-то горько плакал на кухне. Эштон почувствовал, как тревожно сжалось сердце, и рванул дверь на себя. Услышав его шаги, Уиллабелл обернулась и горестно взглянула на него опухшими глазами. Лицо ее было мокро от слез, а по заплаканным лицам и красным глазам Луэллы Мэй и Берты Эштону стало понятно, что они разделяют ее горе. Стоило только Уиллабелл увидеть испачканное грязью лицо хозяина, как она набрала полную грудь воздуха и заголосила с новой силой.

– Что стряслось? – крикнул он. – Из-за чего весь этот крик?

– Миз Лирин, масса, – простонала Уиллабелл, а две другие служанки немедленно присоединились к ней и принялись охать и причитать наперебой.

От ужаса и предчувствия непоправимой беды Эштон помертвел. Сердце его сжалось.

– Где она?! – воскликнул он. – Ее ранили?

Уиллабелл, прежде чем ответить, уткнулась в мокрый от слез фартук.

– Она уехала.

– Уехала?! Куда уехала?! – Эштон был потрясен.

Почтенная домоправительница громко шмыгнула носом и, вытерев лицо и трубно высморкавшись, сказала:

– Не знаю, масса. Этот мистер Сомертон, он явился сюда и заявил, что хочет поговорить с хозяйкой. Поговорили они, а потом я вижу: он выходит из дома и с ним наша миз Лирин. Так и ушла, никому слова не сказала. Ваша бабушка и миз Дженни, они так расстроились, что я уложила их в постель.

– Но почему?! – воскликнул ничего не понимающий Эштон. – Почему она уехала?!

Уиллабелл беспомощно пожала плечами:

– Не знаю, масса. Может, этот мистер Сомертон убедил ее, что она на самом деле миз Ленора?

Эштон молча опустил голову. Он внезапно почувствовал смертельную усталость, все его тело ныло и болело от полученных ударов. Мозг его отказывался воспринимать ужасную новость, глаза застилали слезы. Почувствовав, что они вот-вот хлынут ручьем, Эштон резко повернулся и направился к двери.

– Я найду ее, – упрямо проговорил он. – С первыми же лучами солнца я начну поиски! – На пороге он обернулся: – Там, на крыльце, сидит женщина – я привез ее с собой. Позаботьтесь о ней и отыщите какую-нибудь одежду.

Рыдания за его спиной возобновились с новой силой. Эштон обернулся и бросил мрачный взгляд на расстроенное лицо старой негритянки:

– Что еще?

– Ничего, масса… только вот миз Лирин… она ничего из одежды не взяла, – всхлипнула Уиллабелл. – Все оставила! Даже красивые платья, что вы ей купили, и те оставила! Прямо как привидение, растаяла в воздухе, только платья остались!