Текст книги "Пепел и экстаз"

Кэтлин побледнела, но не сдала позиций:

– Я уйду к бабушке, конечно. Вряд ли Кэйт откажется меня принять.

Ответные слова Рида резанули ее по сердцу:

– Ты уйдешь одна, Кэтлин, без Катлина и Андреа. Я не разрешу тебе взять наших детей с собой, и ты никогда их не увидишь снова.

Лицо Кэтлин скривилось от боли.

– Ты не посмеешь этого сделать! – выкрикнула она. – И потом, что скажет твоя семья, если ты со мной разведешься? Они не примут этого. Ты навсегда оттолкнешь их от себя.

На губах Рида появилась дьявольская усмешка, и синие глаза зажглись мстительным огнем.

– Уверен, они поймут меня, когда я расскажу им о твоих подвигах в качестве Эмералд и связи с Жаном Лафитом. Как смогут они винить меня в том, что я не желаю иметь женой и матерью моих детей кровожадную пиратку? Или в том, что я хочу избавиться от своей «вдовы», которая так быстро забыла меня в объятиях другого?

– Это шантаж, Рид! – Почувствовав дрожь в коленях, Кэтлин поспешно опустилась на стул.

– Разумеется, – процедил Рид. – Надеюсь, ты помнишь, как когда-то заставила меня держать наш брак в секрете, угрожая, в противном случае, рассказать всем, что я был пиратом? Теперь ты можешь ощутить на собственной шкуре, что я тогда чувствовал.

При мысли, что Рид действительно может оставить ее ради этой ледышки, мисс Симпсон, Кэтлин едва не стошнило. Нет, не могла она вот так, навсегда, потерять Рида и детей. С побелевшим лицом она подняла на мужа огромные изумрудные глаза.

– Чего ты хочешь, Рид? – Голос ее был совершенно бесцветным.

– Я хочу, чтобы ты наконец прекратила все эти свои фокусы и вела себя, как приличествует примерной супруге и матери семейства. Мне нужна ласковая, послушная жена, а не визгливая мегера! Укроти свои нрав, Кэтлин, или тебе придется сильно об этом пожалеть! Я устал вечно с тобой спорить. Или ты переменишься, или, клянусь Богом, я выполню свою угрозу! И не думай, что даже в этом случае я позволю тебе вернуться к Жану! Да я прежде убью тебя собственными руками!

Напуганная угрозами Рида, Кэтлин ходила потерянная, и оставшиеся дни плавания стали для нее настоящей мукой. Вынужденная принять его условия, она старалась не давать воли своему острому язычку, изливая лишь перед Изабел кипевшие в ней гнев и возмущение.

– Не может быть, что он действительно намерен пойти так далеко! – воскликнула маленькая испанка, услышав отчаянное признание подруги.

– Сейчас, в этом состоянии, он способен на все, – со слезами в голосе ответила Кэтлин.

Изабел была разгневана не менее ее.

– Да он просто бессердечное животное! Он хочет заставить тебя платить за твое недолгое счастье с Жаном, хотя сам провел целый год с другой женщиной! Ох, уж эти мне мужчины! У всех них, похоже, нет ни разума, ни сердца! Неужели он и в самом деле собирается поселить любовницу в одном доме с тобой, своей женой?

– Очевидно, – простонала Кэтлин. – Связав, по существу, меня по рукам и ногам, он получил возможность унижать меня теперь при каждом удобном случае, когда ему только заблагорассудится.

– Ну, это мы еще посмотрим, – пообещала загадочно Изабел.

Хотя Кэтлин была не в силах заставить себя относиться к Салли Симпсон по-дружески, она в то же время не делала ничего, чтобы могло бы вызвать недовольство и раздражение Рида. Тогда как во время совместных трапез Изабел то и дело бросала яростные взгляды через стол на оживленно беседующую парочку, Кэтлин сидела, не поднимая глаз, и заставляя себя есть, хотя ей кусок не шел в горло. Ни словом, ни взглядом она ни разу не выразила своего недовольства тем, что большую часть дня прекрасная блондинка проводила возле ее мужа.

Кэтлин перестала сопротивляться Риду и по ночам, молча осуждая и себя и его, неизменно покорялась слепой страсти, бросавшей ее в объятия мужа. И лишь когда он погружался в сон, продолжая крепко прижимать ее к груди, позволяла она себе расслабиться, и из глаз ее текли тогда горькие слезы. Если, говорила она себе, для того, чтобы не потерять его и детей, ей придется унизить себя и стать его послушной рабыней, она это сделает. Если понадобится, она будет пресмыкаться у его ног, хотя все в ней протестовало при этой мысли, понуждая искать какой-то выход из того ужасного положения, в котором она оказалась.

Небо начало сереть, предвещая рассвет, когда их судно наконец пришвартовалось в Саванне. Перед тем как сойти на берег, Рид взял Кэтлин за руку. Она попыталась вырваться, но он, мгновенно рассвирепев, с силой сжал ей пальцы. Его синие глаза, в которых был лед, словно приглашали ее попытаться ему возразить.

– Ты играешь с огнем, Кэтлин, – мрачно предупредил он, и от его тона по ее спине побежали мурашки. – Смотри, будь осторожна, моя дорогая!

ГЛАВА 20

Их возвращение в Саванну произвело настоящий фурор. Все были ошеломлены, увидев вдруг перед собой восставшего из водяной могилы Рида. Кэтлин превосходно справлялась со своей ролью жены, которая была на седьмом небе от счастья, вновь обретя, казалось бы, навсегда потерянного для нее любимого мужа. Ей даже удалось притвориться, что она испытывает сочувствие (хотя и выражаемое весьма сдержанно) к Салли Симпсон, чьи злоключения совершенно потрясли Бейкеров. К тому времени, когда они наконец собрались ехать в Чимеру, у Кэтлин было такое чувство, что от постоянной улыбки, не достигавшей, однако, глаз, кожа на ее лице вот-вот лопнет.

Возвращение брата привело Сьюзен в настоящий восторг, как и Теда, который без умолку говорил о том, как расстроились они, получив известие о смерти Рида, и сколь неутешна была Кэтлин. Он в ярких красках описал Риду ее мужество и решимость найти его, всячески превознося силу ее духа и нежелание смириться со своей потерей, несмотря на то, что не было, казалось, никакой надежды.

Приподняв скептически бровь, Рид бросил взгляд на Кэтлин.

– Какая трогательная, восхитительная преданность! – в его голосе слышалось презрение. – В этом вся моя дорогая, любящая Кэтлин.

Сьюзен непременно хотелось присутствовать при первом свидании матери с Ридом, так что они с Тедом отправились вместе с ними в Чимеру, и неожиданно для себя Кэтлин оказалась рядом с Салли Симпсон в битком набитой карете.

– Не будете ли вы так добры убрать свой локоть, мисс Симпсон? – проговорила она холодно.

Рид тут же бросил на жену взгляд, который не ускользнул от Сьюзен.

– Что-то не так? – спросила она тревожно. – Ты была сегодня такой притихшей. – Сьюзен вгляделась в лицо Кэтлин, отметив про себя лиловые тени под ее глазами, которые в последние дни утратили весь свой прежний блеск.

– Я просто устала, Сьюзен, – последовал тихий ответ. – Путешествие было чрезвычайно утомительным.

– Это самое малое, что можно о нем сказать, – вставила Изабел, мрачно взглянув на Рида.

Если бы не Сьюзен, путешествие их проходило бы в полном молчании. Не обращая никакого внимания на взаимную холодность Кэтлин и Салли, а может, просто не замечая этого, Сьюзен весело болтала об общих знакомых и друзьях и всем том, что произошло в Саванне за эти месяцы. Затем, видимо исчерпав все известные ей темы, повернулась к брату и попросила его во всех подробностях рассказать им о своих злоключениях.

Рид начал рассказывать о кораблекрушении, долгих месяцах на пустынном острове, своем спасении Жаном и встрече с женой, и Кэтлин машинально отмечала про себя ситуации, когда он несколько приукрашивал свое повествование или даже явно грешил против истины. Однако она не осмеливалась ему противоречить, хотя, если послушать его, так он с Салли были оба невинны, как младенцы.

Салли, широко раскрыв глаза, внимала каждому слову Рида. Когда он наконец закончил свой рассказ, она поспешила восхищенно добавить:

– Рид, как истинный джентльмен, слишком скромен. По существу, он спас мне жизнь. Если бы не заботы Рида все эти долгие месяцы, меня бы с вами здесь сейчас не было. Он был совершенно изумителен!

Кэтлин показалось, что ее сейчас стошнит.

Сьюзен перевела изумленный взгляд с Рида на юную блондинку и внезапно до нее дошло, что брат сказал не всю правду. Она быстро взглянула на Кэтлин, и та едва не заплакала, заметив в ее глазах откровенную жалость.

Похоже, Сьюзен была не единственной, кого не провели рассказ Рида и слова Салли, так как из клетки, стоявшей у Кэтлин в ногах, вдруг послышался скрипучий голос Пег-Лега:

– Что за ерунда!

Громкое заявление птицы мгновенно привлекло к ней всеобщее внимание.

– Господи, Кэтлин, где ты нашла такое чудо? – спросил Тед.

У Кэтлин вырвался нервный смешок.

– Пег-Лег жил в одной таверне в Новом Орлеане. И хотя лексикон его состоит почти из одних непристойностей, а манеры совершенно ужасны, я привязалась к этому громогласному негоднику.

– У него также есть отвратительная привычка кусаться, – произнес мрачно Рид, потирая шрам на большом пальце.

– Он кусает только тех, кто слишком агрессивен, – сладким голосом пропела Кэтлин.

При виде сына, живого и невредимого, Мэри Тейлор едва не лишилась чувств, из ее глаз ручьем хлынули слезы. Она тут же кинулась Риду на грудь и несколько мгновений не выпускала его из своих объятий. Когда Рид второй раз начал свое повествование, Мэри то и дело протягивала руку, чтобы коснуться его или погладить по лицу, словно желая удостовериться, что он действительно здесь, с ней, а не плод ее воображения.

– Нам следовало с самого начала поверить Кэтлин, – сказала она вздохнув, когда Рид закончил свои рассказ. – Она не желала никак признать, что тебя больше нет, и лишь под нашим давлением с трудом смирилась с этой мыслью. Бедняжка была просто вне себя от горя.

При других обстоятельствах Кэтлин, вне всякого сомнения, откровенно позлорадствовала бы при виде холодного приема, который был оказан Салли Симпсон семьей Рида. Мэри, хотя и неизменно вежливая с гостьей, явно недоумевала, про себя гадая, что же в действительности происходило между ее сыном и маленькой блондинкой на этому пустынном острове, тогда как Сьюзен при всей ее общительности держалась с Салли весьма сдержанно.

Обе они, и мать, и дочь, зная вспыльчивость Рида, старались не высказывать своего явного неодобрения, но было ясно, что всей душой они были на стороне Кэтлин.

Единственным по-настоящему прекрасным моментом была встреча Рида с детьми. Раскрасневшиеся, с еще заспанными глазенками, они сошли вниз по лестнице, семеня за Деллой. Застыв на мгновение с широко раскрытыми глазами, Андреа бросилась в объятия Рида. Катлин, которому в конце марта исполнилось три года, предпочел объятия матери, чувствуя себя не столь уверенным, как сестра, в обществе этого бородатого незнакомца. Кэтлин прижала сына к груди и, целуя влажные со сна темные кудряшки, встретилась взглядом с Ридом. Мгновение они, не отрываясь, смотрели друг на друга сияющими глазами, испытывая необыкновенное чувство единения в своей беспредельной любви к детям.

– Катлин, дорогой мой, – прошептала нежно Кэтлин. – Пойди поцелуй папу.

Катлин поднял на нее изумленные синие глаза, столь похожие на глаза Рида, что у Кэтлин защемило сердце.

– Иди, дорогой, – повторила она.

Послушно он соскользнул с ее колен и медленно приблизился к отцу, не сводя с него настороженного взгляда.

– Папа? – спросил он неуверенно, явно не зная, как отнестись к этому высокому смуглому человеку, который казался ему почти незнакомым.

Рид спустил с колен дочь, и та тут же бросилась обнимать мать.

– Катлин, сынок, – хриплым от волнения голосом позвал Рид, раскрывая объятия. Катлин подошел к отцу вплотную, и Рид немедленно поднял его и посадил себе на колени. Малыш с серьезным видом провел ручонкой по бородатому лицу и вдруг улыбнулся.

– Папа, – услышали они его ясный голосок, после чего, удовлетворенно вздохнув, он прижался к груди отца и сунул в рот большой палец.

В глазах Рида блеснули слезы, и, едва сдерживая готовое вырваться из груди рыдание, он хриплым от волнения голосом произнес:

– Как же чудесно вновь оказаться дома!

Хотя Салли приветствовала детей с шумным восторгом, в голосе ее при этом явственно звучали снисходительные нотки.

– Какие чудесные крошки! – восторженно воскликнула она и, переведя взгляд на Андреа, добавила: – Ты, должно быть, Александреа. Твой отец много рассказывал мне о тебе. Ты и вправду настоящая маленькая красавица.

Андреа, на которую слова Салли явно не произвели никакого впечатления, ответила ей с дерзкой уверенностью:

– Я знаю.

Салли, мгновенно опешив, обратила свое внимание на Катлина.

– Вот мальчик, который явно по сердцу своему отцу! – воскликнула она с преувеличенным восторгом. – Думаю, тебе все вокруг говорят, что ты очень похож на своего папу.

Катлин нахмурился и, не вынимая пальца изо рта, еще теснее прижался к отцу.

– Катлин, – сказал мягко Рид, – поздоровайся с мисс Симпсон.

Катлин вытащил изо рта палец и, протянув мокрую ладошку Салли, прошепелявил:

– Здластуйте, мисс Симплтон[21]21
  Дословно «простак», «простофиля» (англ.).


[Закрыть].

Салли аж задохнулась от изумления, и Кэтлин при виде выражения на ее лице едва не рассмеялась, но тут же поспешно прикусила нижнюю губу, поймав на себе злобный взгляд Рида. Прилагая неимоверные усилия, чтобы не расхохотаться, она широко раскрыла слегка раскосые изумрудные глаза, придав им самое невинное выражение, тогда как Изабел у нее за спиной совершенно явственно хихикнула. Предотвращая смех остальных членов семьи, Рид окинул их всех по очереди гневным взглядом.

Он с подозрением посмотрел на мать, когда та поспешно проговорила:

– Дети говорят иногда совершенно невероятные вещи!

– Да, – пришла на помощь Мэри Сьюзен. – Тедди постоянно вгоняет меня в краску. Никогда не знаешь, чего от него ожидать в следующую минуту.

Ее замечание несколько разрядило атмосферу, и инцидент на этом был исчерпан.

Сюрприз поджидал Рида в спальне, куда он отправился, чтобы переодеться к обеду.

– Что, черт возьми, все это значит! – воскликнул он ошеломленно при виде совершенно преобразившейся комнаты. – Кэт! А ну-ка, поднимись сюда, – проревел он, выйдя на лестницу.

Бегом поднимаясь по ступеням, Кэтлин гадала, что могло так расстроить Рида, пока не увидела выражения, с каким он обозревал спальню.

– О Господи! – выдохнула она. – Совсем забыла сказать, что я здесь все переделала.

– Я это вижу, – протянул Рид, явно наслаждаясь ее смущением. – Можешь сказать, куда ты сунула всю мою одежду?

– На чердак, – выпалила она.

– Отлично. Можем мы достать ее оттуда, чтобы я переоделся к обеду?

– Я сейчас же распоряжусь. – Кэтлин направилась к двери, собираясь позвать кого-нибудь из слуг, но на пороге вдруг остановилась и снова повернулась лицом к Риду, кусая в волнении губы.

– Да, ты что-то забыла? – спросил он.

– Рид, ты хочешь, чтобы комната стала такой же, как прежде?

Окинув еще раз критическим взглядом спальню, он ответил:

– Думаю, в этом нет никакой необходимости, только поставить сюда еще один туалетный столик и шкаф для моих вещей, а также заменить один из этих хрупких стульев на большое удобное кресло, Комната вполне устроит нас обоих. По правде говоря, мне нравится, как ты все здесь сделала. Старый интерьер, должен признать, мне уже порядком надоел.

– Я рада, – Кэтлин вздохнула с облегчением, довольная, что хоть чем-то ему угодила. Ей совсем не хотелось обставлять все здесь заново.

– Конечно, – продолжал Рид, – эта кровать меньше нашей старой, но она меня устраивает. По крайней мере, я могу быть спокоен, что никто не спал здесь вместе с тобой. – Он не мог под конец сдержаться, чтобы не поддеть ее.

Все хорошее настроение Кэтлин мгновенно испарилось, и, сверкнув глазами, она вышла из спальни.

На следующий день она отправилась в Эмералд-Хилл навестить бабушку. Вид Кейт ее сильно расстроил. За те месяцы, что они не виделись, она сильно постарела и выглядела далеко не такой энергичной и полной жизни, как раньше, а ее когда-то ярко-рыжие волосы, едва тронутые сединой, стали совсем белыми. Даже ее сверкающие изумрудные глаза, казалось, потускнели, однако ум остался таким же острым и живым, как прежде. Целуя и обнимая внучку, она тут же почувствовала, что та чем-то сильно расстроена, и слово за слово вытянула из нее всю историю.

– Да, девочка, – проговорила она, печально качая головой, когда Кэтлин закончила свой рассказ, – уж если ты заваришь кашу, то можно не сомневаться, она удастся на славу. Видит Бог, я хотела бы тебе помочь, но здесь я бессильна. Только вы сами сможете наладить ваши отношения. Какой позор!

– Я знаю, ба. Все было бы еще не так плохо, если бы эта Симпсон убралась отсюда восвояси. Но подозреваю, она собирается задержаться в Чимере надолго, чувствуя себя у нас как у себя дома!

– Судя по тому, что ты мне рассказала, она явно решила завлечь Рида в свои сети. Смотри, будь осторожна, – посоветовала Кейт.

– О, об этом не беспокойся, я буду осторожна, хотя не думаю, чтобы мне это слишком помогло. – Кэтлин вздохнула. – Рид связал меня на этот раз по рукам и ногам.

Кейт успокаивающе похлопала внучку по руке.

– Не тревожься. Мы что-нибудь придумаем.

Как и следовало ожидать, лето не принесло с собой ничего, кроме скуки и неприятностей. Рид с головой ушел в работу, деля все свое время между плантацией и судоходной компанией в Саванне. Он по-прежнему посылал суда в пиратские рейды, однако сам в плавание не ходил, слишком загруженный делами, которые накопились за то время, что он отсутствовал, и требовали его самого пристального внимания.

По существу, дела были у всех, кроме Салли Симпсон, которая большую часть дня была предоставлена самой себе. Сьюзен возвратилась домой в Саванну, а тетя Барбара и дядя Вильям, которые нанесли им короткий визит, чтобы поприветствовать Рида и Кэтлин, отправились в Огасту с намерением провести несколько месяцев с Эми в кругу ее семьи. Мэри и Изабел помогали Кэтлин управляться с домашними делами в Чимере, давая ей тем самым возможность бывать у Кейт в Эмералд-Хилле и расширять свои познания в коневодстве. И конечно, каждую свободную минуту Кэтлин отдавала Катлину и Андреа.

Светская жизнь – все эти рауты, балы и пикники – тоже отнимала немало времени. Счастливое возвращение Рида из страны мертвых еще более увеличило его популярность, и Тейлоров приглашали сейчас на все значительные мероприятия. Выкроив время, Кэтлин посетила свою портниху и заказала у нее новый летний гардероб для себя и Изабел, после чего женщины сделали еще и множество весьма экстравагантных покупок. Однако то необычайное удовольствие, какое она испытывала, протягивая Риду их счета, сразу же испарилось, едва она заметила на его письменном столе счета Салли. Как ни старалась она убедить себя, что ничего другого нельзя было ожидать, это не уменьшало боли в ее сердце.

Как бы велика ни была Чимера, в ней явно не хватало места одновременно для Кэтлин и Салли Симпсон. Однако Салли, похоже, не спешила их покинуть. Каждый новый день был настоящим испытанием для терпения Кэтлин. По крайней мере дважды в день во время трапез она была вынуждена сидеть за одним столом с бывшей любовницей Рида, и у нее кусок не шел в горло. Однако ей удалось устроить так, что на время ленча она чаще всего уезжала к Кейт в Эмералд-Хилл.

В редкие свободные часы Кэтлин совершала долгие прогулки верхом. Это было одним из самых лучших средств хоть немного снять напряжение и расслабиться. Скача по полям на Зевсе, она на какое-то время забывала о всех своих проблемах, наслаждаясь ощущением под собой упругих, мощных мышц и бьющим в лицо ветром.

Иногда к ней присоединялся Рид. Пожалуй, только в эти редкие минуты между ними и царило согласие, вероятно потому, что по большей части они молчали, наслаждаясь быстрой скачкой по этой земле, которую оба любили. Если они и разговаривали, то только о делах Рида, его планах в отношении Чимеры и успехах Кэтлин в овладении наукой выращивания лошадей.

Все остальное время они находились в состоянии, напоминавшем вооруженный нейтралитет. Рида словно подменили, так что теперь вместо когда-то весело подтрунивавшего над ней любящего мужа Кэтлин видела перед собой мрачного незнакомца, который день ото дня совершенствовался в искусстве того, как больнее ранить ее резким словом или взглядом, полным ледяного презрения. Причиной здесь, как она понимала, были не оставлявшие Рида подозрения в отношении ее и Жана. Они терзали его, распаляя в нем гнев и лишая их обоих радости и покоя.

Каждое замечание Рида было явно рассчитано на то, чтобы ее разозлить и вывести из себя. Но когда она, доведенная до крайности, уже готова была вспылить, он, как бы между прочим, тут же напоминал ей о всем том, чего она может лишиться, вызвав его неудовольствие. В последнее время он все чаще давал ей понять, что она стала ему совсем безразлична, и он не расстается с ней лишь из-за детей и своей семьи, которая ее обожала. Были и другие замечания в том же духе. Так, он неизменно подчеркивал, что она все еще его жена и, следовательно, собственность, и обязана во всем ему подчиняться.

Кэтлин чувствовала себя как мышь, загнанная в угол огромным котом. Постоянное напряжение, в котором она находилась, начинало мало-помалу сказываться на ней. Лиловые тени под глазами становились все заметнее, и часто она тайком от всех плакала, забившись в какой-нибудь укромный уголок.

В довершение всего Рид был необычайно галантен с Салли Симпсон и стремился, несмотря на всю свою занятость, бывать в ее обществе как можно чаще. Оказываемое им внимание было столь откровенным, что это почти граничило с ухаживанием. Даже на балах и приемах, куда он неизменно сопровождал Кэтлин, Рид в основном занимался тем, что развлекал Салли. Это, естественно, вызывало толки, и вскоре все в округе только и говорили, что о странных взаимоотношениях Рида Тейлора и его прекрасной гостьи.

Окруженная постоянным вниманием Рида, Салли с каждым днем держалась все более уверенно, стараясь при каждом удобном случае поддеть Кэтлин. Поначалу она делала это весьма тонко, в завуалированной форме, или когда ей удавалось застать Кэтлин одну, но видя, что Рид не бросается тут же на защиту жены, она осмелела и стала более откровенна как в своих издевках, так и во флирте с Ридом.

Однако язвительные замечания за столом были одним делом, стычки же наедине с Кэтлин совсем другим.

– Когда только ты поймешь, наконец, что Рид тебя больше не любит? – начала она как-то разговор с Кэтлин своей излюбленной фразой. – Почему бы тебе не признать свое поражение? Такое упрямство с твоей стороны просто неприлично.

Кэтлин, мало-помалу научившаяся не терять самообладания при подобных замечаниях Салли, ответила ей с холодным презрением:

– Ты, верно, перегрелась на солнце, милочка. Оно сушит мозги и ужасно портит цвет лица.

На что Салли, которой доставляло особое удовольствие дразнить Кэтлин тем, как они с Ридом проводили этот год на необитаемом острове, заметила, мечтательно улыбаясь:

– У нас с Ридом было достаточно времени, чтобы хорошо узнать друг друга. Мы очень с ним сблизились. Рид такой сильный. Его мощь и выносливость просто поразительны. И он такой чуткий возлюбленный.

Кэтлин заставила себя рассмеяться.

– А кого еще он мог поражать своей силой и мощью все эти месяцы? – язвительно ответила она внешне оставаясь совершенно спокойной, хотя сердце у нее при этом обливалось кровью.

– Тогда как ты объяснишь, – парировала Салли, – его внимание ко мне сейчас? Мы проводим вместе немало часов, в то время как ты занимаешься своими повседневными делами. Думаю, ты понимаешь, что мы с ним в это время не только болтаем.

На губах Кэтлин появилась насмешливая улыбка:

– И думаю, ты понимаешь, в чьей постели он проводит ночи.

Салли предпочла проигнорировать это замечание.

– Вся Саванна знает о чувствах Рида ко мне. Как ты можешь продолжать сносить подобное унижение? – спросила она с наигранной жалостью в голосе.

Изумрудные глаза потускнели, но ответ Кэтлин прозвучал совершенно спокойно:

– Я ношу его обручальное кольцо. А о тебе, Салли, говорят во всех гостиных и, уверяю, не слишком-то благожелательно.

С потемневшим от бессильной злобы лицом Салли выпалила:

– В конце концов он будет моим!

Кэтлин покачала головой и с притворным сочувствием сказала:

– Не обольщайся, девочка. На протяжении веков мужчины всегда имели любовниц, но редко кто из них разводился из-за этого с женой. Зачем покупать корову, когда молоко тебе и так достается бесплатно? Глупо воспринимать ухаживания Рида всерьез, Салли. Он просто играет с тобой в жестокую игру ради собственного удовольствия.

Итак, с Салли она более или менее справлялась Рид, однако, был совершенно другим делом, и здесь ей приходилось соблюдать особую осторожность. Она могла не замечать его равнодушия в течение дня, но поступать так же в отношении его злобных нападок по ночам, когда они оставались наедине в спальне, было невозможно. На людях он относился к ней с холодной учтивостью, но за закрытыми дверями вся его вежливость мгновенно испарялась.

Рид был одержим желанием согнуть ее и полностью подчинить своей воле. Казалось, он хотел уничтожить все следы прикосновения к ней Жана, стереть все воспоминания о нем, которые она еще могла хранить в своей душе.

Подавленное состояние Кэтлин в эти дни, ее потухший взор и отсутствие улыбки на лице Рид был склонен объяснять скорее переживанием из-за потери Жана, чем своими собственными действиями. Обуреваемый ревностью, он старался проводить как можно больше времени с Салли, зная, какую боль причиняет Кэтлин мысль, что Салли оставалась его любовницей, хотя в действительности этого не было. Салли, конечно, с радостью пошла бы на это в надежде со временем стать его женой, но Рида подобная перспектива нисколько не прельщала, и он не прикоснулся к девушке ни разу с того дня, когда их спасли. Его сердце, Рид понимал это, все еще принадлежало рыжеволосому чертенку со сверкающими зелеными глазами, и пока он любил Кэтлин, никакая другая женщина не назовет его своим.

Однако мучимый ревностью к Жану, он продолжал в свою очередь мучить Кэтлин, уверенный, что она все еще любит его соперника. Он старался подавить в себе мучительное сознание своей вины, когда она со слезами в голосе спрашивала:

– Почему ты делаешь это, Рид? Чего еще тебе нужно? Я стараюсь угодить тебе, как только могу, но ты все равно недоволен. Что я еще могу сделать?

– Ты могла бы наконец перестать оплакивать потерю своего возлюбленного, – ответил он на это с мстительным удовольствием.

– Если ты говоришь о Жане, то это ты продолжать вновь и вновь напоминать мне о нем. И дня не

проходит, чтобы ты не упомянул его имя.

Ее слова были правдой, и оба знали это. В надежде вырвать у Кэтлин признание в измене Рид при каждом удобном случае старался ее поддеть каким-нибудь язвительным замечанием, но она была готова скорее умереть, чем в чем-либо ему признаться, прекрасно понимая, что это лишь подлило бы масла в огонь. Ее короткая связь с Жаном принесла им всем троим такие огромные страдания, что нередко ей хотелось, чтобы того вообще никогда не было.

Рид не оставлял своих издевок даже в постели. Так, лаская ее, он вдруг спрашивал:

– Жан ласкал тебя так же? Он знал, что эта точка у тебя на плече особенно чувствительна и прикосновение к ней доводит тебя до безумия? Ты млела от его ласк так же, как от моих?

Кэтлин с жаром все отрицала, но это не останавливало Рида. Снова и снова он разжигал в ней страсть, а потом отказывался дать ей удовлетворение, заставляя молить об этом. Ему доставляло какое-то дьявольское наслаждение унижать ее, и он часто требовал от нее признания в полном подчинении, прежде чем удовлетворить ее.

– Кому ты принадлежишь, Кэтлин? – требовал он ответа. – Кто владеет твоим сердцем и телом?

Пойманная в тиски своей страсти к нему, она отвечала:

– Ты, Рид, – и тут же разражалась рыданиями.

Не понимая, что толкает сына на подобные действия, Мэри, в конце концов, решила немного его приструнить.

– Хотя ты, конечно, уже взрослый, – начала она, – но как твоя мать я считаю себя вправе сказать, что ты ведешь себя с Кэтлин просто отвратительно, в то же время демонстрируя перед всеми, в том числе и передо мной, свои отношения с этой… этой девкой. Я не желаю, чтобы ты втаптывал имя Тейлоров в грязь! И почему только Кэтлин терпит от тебя подобные оскорбления?!

– А я не желаю, чтобы ты вмешивалась в мои дела, мама, – ответил холодно Рид. – Что бы ни происходило между мной и Кэт, это касается только нас двоих.

Никогда еще сын не разговаривал с ней в подобном тоне, и при его словах в Мэри вспыхнул гнев, хотя мало кто считал ее на это способной.

– Нет, если ты этим привлекаешь всеобщее внимание! – резко ответила она. – Почему ты так себя ведешь? Если ты только попытаешься объяснить, возможно, я смогу понять тебя и даже чем-то помочь.

– Я разберусь с этим сам, спасибо. Если тебе не нравится то, что происходит в Чимере, ты всегда можешь погостить какое-то время у Сьюзен.

Слова сына глубоко ранили Мэри, и она возмущенно ответила:

– Если бы не Кэтлин, я именно так бы и поступила, но я не оставлю ее, пока ты относишься к ней так ужасно!

Рид пренебрежительно пожал плечами:

– Оставайся, коли так, но тогда, будь добра, не вмешивайся.

В эти тяжелые дни Изабел стала для Кэтлин настоящим якорем спасения. Маленькая испанка не позволила Кэтлин замкнуться в своем горе и даже заставила ее снова смеяться. Благодаря Изабел, Кэтлин удалось сохранить присутствие духа и взглянуть на то положение, в котором она очутилась, под совершенно иным углом зрения. Постепенно, несмотря на тиранство Рида, к ней вновь возвратилась ее природная веселость и озорство, и она ожила.

Когда-то, в пансионе, Кэтлин привлекала Изабел к участию в задуманных ею проделках, но сейчас именно Изабел первой предложила применить подобную же тактику по отношению к Салли Симпсон и вволю поиздеваться над блондинкой. Может, если они достаточно постараются и сделают ее жизнь здесь совершенно невыносимой, она наконец-то уедет из Чимеры. Итак, они решили превратить жизнь Салли в настоящий ад. Вскоре у Кэтлин появились и собственные идеи на этот счет, причем все было задумано так, чтобы Рид ни в чем их не заподозрил.

Первый успех пришел к ним во время лисьей охоты, на которую пригласил один из соседей. Зная, что Салли плохо ездит верхом, заговорщицы постарались отравить ей эту поездку, Пока Кэтлин следила за тем, чтобы их никто не заметил, Изабелл ослабила подпругу на кобыле Салли.

Салли согласилась участвовать в охоте только ради того, чтобы доставить Риду удовольствие. Она сидела в седле неестественно прямо, явно неуверенная как в себе, так и в своей лошади.

– Расслабься, – услышали Кэтлин и Изабел голос Рида. – Я приказал дать тебе самую смирную лошадь конюшне. Как только ты забудешь о своих страхах, ты сама поймешь, какое это удовольствие. (К несчастью для Салли, он забыл проверить подпругу.)