Текст книги "Герцог"

Глава 27

Герцог произвел фурор, появившись в гостиной. К нему сразу же бросился Бертран.

– Что вы делаете, Ян! Вам еще рано вставать, надо оставаться в постели, так сказал коротышка Роберт.

– Я проспал целый день, – сказал герцог, улыбаясь Бертрану, хотя несколько натянуто, – и ужасно устал от спальни и общества, состоящего из меня одного.

Ян отвернулся от Бертрана и поприветствовал родственников. Он посмотрел на Брэнди, но она только кивнула ему. У него еще было слишком мало сил, чтобы подойти и поцеловать ее, поэтому тоже кивнул в ответ.

– Так, мальчик мой, – подала голос леди Аделла со своего стула возле камина, – а Берти сегодня утром говорил, что вы еле дышите. Сейчас день, а вы уже скачете по замку, что случилось?

– Леди Фелисити уехала, – объявила Констанция, – ну и скатертью дорога.

Леди Аделла сверкнула глазами, но потом рассмеялась и стукнула палкой об пол. Констанция самодовольно улыбнулась.

– А я знаю, – сказал герцог и снова посмотрел на Брэнди. – Я согласен с Констанцией. Действительно, стало легче дышать после того, как она уехала, не так ли, Брэнди?

– По крайней мере, у меня теперь кулаки не чешутся, – ответила девушка.

– Что-то я вас не понимаю, ваша светлость, – закашлял Клод, – вы тоже рады тому, что она уехала?

– Больше, чем вы думаете, Клод.

– Ян, сядьте, пожалуйста, – подал голос Перси и подвинулся на софе, – я не имею ни малейшего желания поднимать вас еще раз. Вы такой тяжелый.

Появился Краббс и объявил, что ужин готов. Ян повернулся к Брэнди и предложил ей руку. Она ничего не ответила, просто ждала. Герцогу очень хотелось подмигнуть ей, но он решил, что только напугает ее.

Наконец девушка кивнула и взяла его под руку.

Пока леди Аделла с помощью мужчин поднималась с места, Ян наклонился к уху Брэнди и прошептал:

– Вы уже знаете, что я порвал с леди Фелисити?

– Знаю. Она перед отъездом с большим удовольствием высказала нам все, что о нас думает. Констанция – ребенок; Фиона – вульгарно-рыжая. Так постепенно очередь дошла и до меня, и я оказалась всего лишь шлюхой. Видимо, ваша бывшая невеста поняла, что мне ничего не стоит навешать ей оплеух, поэтому продолжать не стала. Все-таки у нее есть какие-то зачатки самообладания, особенно когда она сталкивается с опасностью.

– Фелисити прочитала в твоих глазах угрозу?

– Да, наверное, потому что я хотела убить ее и сжала руки в кулаки.

– Да, она всегда была мудрой женщиной. К сожалению, я ошибся в ней. Фелисити не оправдала моих ожиданий. Господи, я самый счастливый человек на свете, и только потому, что она разорвала нашу помолвку.

Он поднял глаза вверх, как во время молитвы, а потом тихонько шепнул Брэнди:

– Мне надо будет поговорить с тобой.

Она посмотрела на него обеспокоено.

– Вы хорошо себя чувствуете?

– Я устал, но ничего. Плечо болит, правда, не так сильно. Надеюсь, не упаду лицом в суп.

Герцог в течение ужина пытался разглядеть на лицах Робертсонов хоть малейший признак вины, но – тщетно. Все они, за исключением Клода, приходили к нему в комнату обеспокоенные, справлялись о здоровье, и никто ни словом, ни жестом не выдал себя. Кроме того, он ожидал, что ужин будет омрачен подозрениями, но этого не произошло, напротив, Робертсоны бурно обсуждали последние события.

– Я просто уверена, – говорила леди Аделла, – что это сделал какой-то бродяга.

– В таком случае, – спокойно ответил герцог, – надеюсь, он сейчас уже далеко от Пендерлига, и будем молиться, чтобы не прихватил с собой одну из наших овец.

– Да, ваше чувство юмора никогда вам не изменяет, – заключил Клод и начал есть. – Думаю, я не смог бы сохранять такую ясность ума после того, как кто-то в меня стрелял.

– А что бы ты сделал на месте герцога? – спросил Перси со своей обычной издевкой. – Обвинил бы себя в том, что стрелять не умеешь?

Клод подавился, и Бертран тихонько постучал его по спине.

– Придержи язык, Перси, – разозлился Бертран, – ты надоел своими шуточками, от которых все только злятся и переживают. Захлопни пасть, иначе я опущу твое прекрасное личико в тарелку.

– Перестань, Перси, – сказала Констанция, – ты мелешь ерунду. Если не заткнешься, я помогу Бертрану тебя усмирить.

– Что за девушка, а! – причмокнул Клод и посмотрел на сына.

– А то, – отозвался Бертран и посмотрел на покрасневшую от смущения Констанцию.

– Ладно, – отмахнулся Перси, – не хочу расстраивать Констанцию, поэтому – молчу.

Бертран повернулся к Яну.

– Тревор так и не сдвинулся с мертвой точки. Загадка, да и только, и всем нам она не нравится.

– Точно, – сказал леди Аделла, – только он, наоборот, перебрал уже все точки, кроме той, на которой находится убийца. Может быть, это очень маленькая точка и он не замечает ее, а может быть – напротив, такая большая, что он в силах на нее вскарабкаться.

– Возможно, – отозвался герцог.

А что еще можно сказать? Что один из них грязный лжец?

– Ну и что вы теперь собираетесь делать, ваша светлость? – спросил Перси совершенно серьезно, без тени иронии.

– Это зависит от многих вещей. Я подумаю об этом, и завтра уже буду в состоянии вам ответить.

– По крайней мере, вы избавились от милашки Фелисити, – заявила леди Аделла, – эта девушка у нас у всех уже в печенках сидела, замучила жалобами и нытьем. Она была бы вам плохой женой. Хорошо, что от нее избавились.

Помедлив, добавила:

– Не стану скрывать от вас, что буду очень скучать по мистеру Джилзу Брэйдстону. Настоящий денди. Знал все про лорда Брэйнли. Смешно, но, несмотря на то, что Адольфус умер тридцать лет назад, я слышала, будто он до сих пор славится остроумием среди молодежи. Да, хотелось бы познакомиться с ним при жизни.

Леди Аделла замолчала, а Брэнди обрадовалась, что наконец узнала, о чем все-таки думает ее бабушка.

– Лорд Брэйнли был одним из основателей клуба «Адский огонь», – пояснил Ян.

Брэнди склонила голову, ожидая дальнейших объяснений. Герцог сразу же пожалел о сказанном.

– Нет, я больше ничего не скажу, – замотал он головой, но Брэнди не отступала.

– Тебе достаточно знать, что это был клуб для богатых мужчин, которые забавлялись тем, что делали друг другу больно.

К счастью, ужин быстро закончился, потому что Яна уже снова начинала беспокоить рана. Он захотел лечь и забыться до утра.

– Ты плохо выглядишь, Ян, – сказал Бертран, когда семья начала перемещаться в гостиную. Герцог кивнул. Бертран продолжал, наклонившись к его уху.

– Слушай, дело грязное, и я считаю, что тебе не стоит сейчас оставаться одному.

– Все правильно, Мэбли меня не покидает ни на минуту.

– А, это тот усталый старик. Мы не хотим, чтобы тебя убили, поэтому, когда будешь выходить из замка, возле тебя всегда будет кто-нибудь из нас. Это обычная предосторожность.

– Ага. – Ян устало улыбнулся. – Из тебя получился бы великолепный Святой Георгий. Однако мне кажется, что я, как и Тревор, никак не пойму, кто же мой убийца. У меня есть только подозрения, и ничего больше, никаких доказательств.

Ян оглянулся, ища глазами Брэади, но она убежала. Неужели струсила? С другой стороны, ее лишил девственности мужчина, бьющийся в лихорадке. Зачем она сделала это? Озабоченный, он пожелал всей семье спокойной ночи и удалился в спальню.

Герцог поднялся утром. Плечо болело. Однако он поднялся и пошел по коридору, а Мэбли побежал за ним, убеждая вернуться.

– Отстань, Мэбли, – окончательно потерял терпение герцог, когда добрался до парадного. – Если я устану, то вернусь и лягу, а пока пойди и выпей крепкого чаю.

Ян не нашел Брэнди, как и ожидал. Съев завтрак, герцог отправился на ее поиски, но девушка словно испарилась: ни в детской, ни в гостиной, ни на поляне с рододендронами ее не было.

Выйдя из замка, его светлость пошел на берег, надеясь, что Брэнди там, и стараясь не наткнуться на своих нянек, Мэбли и Бертрана.

Девушка стояла на берегу и смотрела на воду. Фиона, судя по всему, куда-то убежала строить Пендерлиг из песка. Бертран и Мэбли стояли на обрыве и наблюдали за герцогом. Ему было наплевать, что они подумают, когда увидят, как он беседует с Брэнди.

Ян тихонько спустился к ней и закричал:

– Только не убегай от меня на этот раз. Я за тобой не поспею. Давай поговорим. Ты получила от меня то, что хотела, даже не спросясь, так что теперь позволь мне… Стой, пожалуйста на месте, просто не двигайся.

Брэнди не двигалась и, хотя не чувствовала смущения, другое чувство, более глубокое, какое-то странное, не давало ей покоя. Она боялась. Брэнди поняла, что обязана выслушать его извинения, увещевания. Он, конечно же, попытается вернуть все на круги своя. Ян шел к ней, был уже в нескольких футах и так загадочно улыбался.

Герцог был бледен. Брэнди обернулась к нему и коснулась пальцами его щеки.

– Вам не нужно было подниматься так рано. Плечо болит? Может, позвать коротышку Роберта? Вам не вскарабкаться обратно.

Господи, как она могла так бесцеремонно дотрагиваться до него, словно бы он принадлежит ей!

– Что-нибудь еще? Нет? Очень хорошо, а к коротышке Роберту зайду днем. Если отступишь хотя бы на шаг, буду считать тебя трусихой.

– Вы уже приказываете мне? С детства этого не терплю, спросите леди Аделлу. Когда я была маленькая, она говорила, что я упряма, как черт.

Да, неплохо они болтали, это была приятная беседа. Но, вспомнив происшедшие события, Брэнди ужаснулась. Она повернулась и попыталась уйти. Но не сделала и трех шагов, как сильная рука схватила ее за талию и подняла в воздух.

Ей стало страшно.

– Не надо, Ян. У тебя откроется рана. Пожалуйста, отпусти меня, обещаю, не буду больше убегать. Отпусти, тебе будет больно.

Но он крепко держал девушку.

– У меня отвратительное настроение, так что выслушайте меня сейчас, и мы покончим на этом.

Герцог бросил ее на землю.

– Хочешь, чтобы я тебя привязал? Сделаю это, если ты не повернешься ко мне. Ведешь себя как девчонка, а не как женщина, теперь я наверняка знаю, что ты уже женщина.

Брэнди посмотрела, как он возвышается над ней, словно гора.

– Ваша светлость, у вас не болит бок?

– Пока нет, но если заболит, знай – это твоя вина.

Он оглядел ее с ног до головы. Брэнди покраснела. От смущения? Или от гнева на него? Он не знал, но собирался выяснить. О, эти белокурые волосы, затянутые в косички. Ян вспомнил прошлую ночь, какое это было наслаждение, но все ушло и осталось только в его памяти.

Герцог подал ей руку и помог подняться на ноги.

– Во-первых, Брэнди, позволь заметить, что Мэбли с коротышкой Робертом поют тебе дифирамбы. Ты напугала меня, так что я постарел лет на десять, но все равно спасибо, спасибо за то, что спасла мне жизнь. Скажи, зачем ты это сделала? Я отлично понимаю, что ты всего лишь закричала, напугала убийцу и привлекла внимание людей, но зачем, зачем ты это сделала?

С этим она могла справиться, но не понимала, почему он спрашивает. Все так очевидно, даже коротышка Алби понял бы ее. Она пожала плечами и пнула камешек.

– Выставляете меня героиней, но на самом деле я не такая. Все произошло очень быстро: ты упал лицом вниз и потерял сознание. Текла кровь. Я не думала ни о чем, честно говоря. Просто не могла поступить иначе.

Она снова пожала плечами.

– Ты знаешь, я тоже никому не позволю причинить тебе боль, Брэнди.

– Наверное, все мужчины такие.

– Что это значит?

– Ты бы спас любого из Робертсонов в подобной ситуации.

– А ты нет?

Она сложила руки перед собой и дьявольски улыбнулась герцогу.

– Я побежала бы в другую сторону, будь Перси на твоем месте.

– Неплохо. Мэбли сказал мне, что ты охраняла меня две ночи подряд. Я был беспомощен, а убийца мог находиться в замке, поэтому ты не отходила от меня ни на минуту. Мэбли даже заявил, будто ты вытащила из коллекции Ангуса пистолет. Это правда?

– Да, и сама его зарядила. И как вам, наверное, уже сказали старая Марта и Мэбли, я держала двери моей спальни открытыми.

– Да? Понимаю. Это был еще один план моего спасения. Тебе не стоило находиться в моей спальне, пока я не пришел в сознание. Ты ведь не хотела, чтобы я затащил тебя в постель?

Брэнди посмотрела ему в глаза. Несколько прядей упали на ее лицо. Она откинула их.

– По правде говоря, тебе не пришлось меня затаскивать.

Глава 28

– Так, понятно. Значит, ты этого хотела, не так ли? – Он заглянул ей в лицо, но не увидел ничего, кроме грусти в глазах. – Спасибо еще раз за то, что защищаешь меня. А теперь давай поговорим, как я затащил тебя в постель.

– Повторяю, никуда ты меня не затаскивал.

– Брэнди, посмотри на меня. Леди Фелисити давно уехала. Джилз оказался полным ослом и уехал вместе с ней. Мне придется купить ему за это новую одежку. Как насчет малинового пиджака? Думаешь, ему это подойдет?

– Я очень рада, что твоя невеста уехала. Она нехорошая женщина. Но ты, должно быть, скучаешь по ней.

Он рассмеялся.

– Скучаю? Нет, ты, наверное, меня с кем-то путаешь. Некоторое время назад я понял свою ошибку. Благодарю Бога за то, что получил наследство. Это позволило к чертовой матери послать Лондон и приехать сюда. Я бесконечно благодарен, что ревнивая Фелисити примчалась в Пендерлиг. Если бы этого всего не произошло, черт его знает, когда бы она показала мне свое истинное лицо. Честно говоря, думаю, и Фелисити вовремя увидела, кто я есть на самом деле. Она наверняка сейчас думает обо мне как об эгоистичном, грубом человеке и радуется, что так легко от меня отделалась. Нет, я совсем не скучаю по ней. Если бы не болело плечо, то бросился бы на колени и поцеловал землю за то, что она спасла меня.

– Ох!

– И это все, что можешь мне сказать? Ладно, хватит, перестань меня допекать, я в любую минуту могу упасть, что тогда будешь делать? Нам действительно необходимо поговорить и избегать разговора больше нет смысла. Мы занимались любовью, и я лишил тебя девственности. Не отрицай, я своими глазами видел на простыне кровь.

Брэнди отвернулась и села на большой камень, закутав ноги в юбку. Ян вспомнил о наслаждении, которое он испытывал, лаская ее тело, пальцами сжимая грудь… Почувствовав приступ желания, герцог даже отвернулся.

– Да, ты была девственницей, и я лишил тебя ее без твоего на то согласия. Но ты не подняла крик, не стала будить весь дом, не ударила меня. Почему?

Она молчала.

– Я никогда не видел тебя раньше такой молчаливой.

Он взял ее руку – холод. Ему страстно захотелось согреть эту ладошку своими руками.

– Брэнди, я о многом жалею. Но я не хотел причинять тебе боль. Если бы был в сознании, ничего бы не произошло. Плохо, когда девушка, впервые переспав с мужчиной, испытывает только боль.

Она смотрела на море.

– Ты не сделал мне больно.

И тут воспоминания накатили и на нее. Да, ей было больно, но это ничего не значило. Он ведь целовал и ласкал ее, поэтому боль – ерунда. Даже не помнила, как потекла кровь. Просто тепло между ногами. При этой мысли она покраснела.

– Нет, – повторила Брэнди, не глядя на Яна. – Ты не сделал мне больно, а если и сделал, то совсем немного.

Он вздохнул и отпустил ее руку. Она обернулась и увидела, что он развязал галстук.

– Ну хорошо, если я не причинил тебе боль, вот это тогда что такое?

Он показал следы укусов на своей шее.

– Ой, а я и не заметила. Я так хотела не закричать, что ткнулась лицом тебе в шею и, наверное, укусила. Больно?

Ян сверкнул глазами.

– Да, чертовски больно. И прощения вам нет. Жаль, что не могу показать тебе твои слезы. Я чувствовал их вкус на своих щеках, когда проснулся. И эти пятнышки крови на простыне. Надеюсь, Мораг догадлива настолько же, насколько чистоплотна.

– Это ничего не изменит. Зачем ты говоришь все это? Ради Бога, повяжи снова галстук. Нет, не надо, я сделаю это. Не хочу, чтобы повредил себе плечо.

Она аккуратно и нежно повязала ему галстук.

– Да, эта ночь многое изменила. Я лишил тебя невинности. Но ты – леди, а не просто какая-то женщина. Брэнди, я хочу понять, почему это произошло.

Она посмотрела на него снизу вверх.

«Я совершила ошибку, – подумала девушка, – но он сам виноват. Зачем надо было родиться таким красивым?»

– И понимать нечего, – сказала она и захотела погладить его по щеке. – То, что случилось, случилось по моей инициативе, потому что хотела тебя. Я желала знать, как это бывает между мужчиной и женщиной, но только чтобы это был ты, только ты. У меня была одна-единственная ночь, и я ею воспользовалась. Теперь, я так понимаю, у меня больше нет шансов. И помни: это мое решение.

– Твое решение? Мало похоже на правду.

– Ты даже не понимал, кто я. Я соблазнила тебя, Ян. Я знала, что ты настоящий джентльмен и, лишив меня девственности, будешь обвинять только себя. Но не стоит этого делать. Повторяю: я получила то, что хотела, и это мое решение.

– Итак, мне не стоит винить себя? Но я не привык соблазнять девственниц.

Он замолчал, припоминая разговор.

– Ты говоришь, что хотела меня?

– Да, хотела.

– Ты меня получила, но, похоже, удовольствия тебе это не принесло.

– Ошибаешься, это было прекрасно. Ты скоро все забудешь, я искренне этого желаю. Я освобождаю тебя от ответственности за содеянное.

– Но я не хочу ничего забывать, маленькая, – ответил он и потянул ее за руку. Брэнди наклонилась к нему и, найдя пальцами его руку, ткнулась в нее лицом. – Ты так красива, ты знаешь это?

Она молча смотрела на его губы. Герцог сглотнул и, наклонившись к ней, слегка поцеловал соленые губы. Он улыбнулся, почувствовав это. Брэнди подскочила и отпрянула. Ян громко сказал:

– Моя помолвка расторгнута. Теперь я могу поступить как честный мужчина. Скажи, ты выйдешь за меня, Брэнди? Хочешь стать моей герцогиней?

Она знала, что Ян спросит об этом. Он был джентльменом. Даже после того как Брэнди взяла всю вину на себя, он хотел загладить ошибку, которую не совершал.

– Нет, ваша светлость.

Герцог удивленно посмотрел на нее, не поверив короткому, всеразрушающему ответу.

– Что ты сказала?

– Я сказала, что не выйду за вас. – Она попыталась отнять у него руку, но он не отпускал ее.

– Да, я не ожидал этого услышать. Брэнди, у вас нет выбора. Мы занимались любовью, и я лишил вас невинности.

– Ну и что с того? Почему это, Ян, у меня нет выбора? Потому что теперь я женщина и это нехорошо? Мне плевать. Я совершенно не хочу замуж.

– Да это самая большая глупость, которую я от тебя когда-либо слышал. За последние полчаса я выслушал столько всего. О, черт.

Ян наклонился и поцеловал ее. Он почувствовал, что ее ротик открылся. Нет, надо остановиться. На пляже – это уж слишком.

Он прошептал сквозь ее поцелуи:

– Мы должны делать то, к чему обязывает наш долг. Я предложил тебе выйти за меня замуж. Теперь скажи мне, что будешь счастлива со мной, и нам не придется больше спорить.

Он поцеловал ее снова.

– Ну, скажи это. Можешь просто кивнуть.

Герцог целовал ее еще и еще, он хотел обнять ее, но не мог себе этого позволить.

Она отклонилась назад и улыбнулась.

– А ты вкусный. Я именно это и ожидала почувствовать.

– Ладно, хватит, по крайней мере, на сегодня. Обещай мне, что выйдешь за меня замуж, и мы будем целоваться, пока губы не распухнут.

Брэнди выскользнула из кольца его рук. Она коснулась щеки герцога и почувствовала себя намного старше его светлости.

– Ян, послушай меня. Ты бы остался с Фелисити, если бы не произошло то, что произошло?

– Еще одна глупость. Ты ведь знаешь, что я ужасно благодарен ей за то, что она расторгла наше соглашение. Фелисити ничего не могла изменить.

Брэнди посмотрела вниз и увидела на песке ржавый гвоздь. Лишь бы только не видеть красивого лица герцога, его рук, губ. А затем медленно протянула:

– А если бы я не пришла к вам в постель, вы бы предложили мне стать вашей женой?

Удар ниже пояса. Все висело на волоске. Спокойно и размеренно он начал говорить.

– Мне всегда казалось, что я постоянен в своих чувствах. Я все еще считаю себя неплохим знатоком людей. И знаю, что мы с тобой – одного поля ягода, до меня это дошло еще тогда, когда ты впервые вломилась ко мне в комнату. Я пытался не обращать внимания, повторяя себе, что ты ребенок, но сам понимал, что обманывал себя. Я смотрел на тебя как на что-то недосягаемое. Помнишь, тогда, в заброшенной хижине? Я поцеловал тебя, и ты мне ответила. Я хотел тебя, страстно хотел, и знал, что найду ответное чувство. Ты говорила, будто мечтала прийти ко мне той ночью. Теперь я предлагаю тебе все ночи моей жизни, мы проведем их вместе. Ты же пришла ко мне сама, и почему бы мне, если я овладел твоим телом, не попытаться овладеть и твоим сердцем тоже? Я хочу тебя, ты красива, умна, мила, и я думаю, мы будем хорошей парой. Прости меня, если я не обладаю этими качествами, но, кажется, последнее, чего ты хочешь, это принять мое предложение.

Герцог пытался заставить ее принять его предложение. Он считал, что она обязана согласиться, но ей так больно было это сознавать, так больно. Брэнди смотрела на герцога, мечтая, чтобы эта неприятная часть жизни поскорее закончилась.

– Я спрашивала не о моих чувствах, Ян.

– А о чем же тогда?

– Ладно, отвечу. Пусть я молода и неопытна, но все-таки не совсем дура. Я никогда не выйду замуж без любви или когда она есть только с одной стороны. Нет, не перебивай меня. Быть английской герцогиней, значит проявлять недюжинное спокойствие и смирение. А ты ведь не любишь меня. Я имею в виду не то, чтобы терпеть, когда кто-то пользуется не той вилкой или путает нож для рыбы с ножом для мяса. Но тебя воспитывали как герцога, как властелина, а меня растила леди Аделла. Я никогда не выезжала из Пендерлига, здесь мой дом, и люди, с которыми мне приходилось общаться, – шотландцы.

– Это ничего не значит. Я расскажу тебе, как себя вести. Здесь нет никаких проблем, только в твоем сознании.

– Ладно, это только прелюдия. Ты заставляешь меня говорить прямо: ты не любишь меня, ты любишь «ее».

Ему захотелось встряхнуть Брэнди, или поцеловать, или закричать.

– Я не люблю Фелисити и никогда не любил. Но почему ты не веришь мне и несешь всякий вздор?

– Я знаю, что ты никогда не любил Фелисити.

– Тогда в чем же дело? – Его голос стал тверже камня. Ян смотрел на девушку и не говорил нислова, он просто не находил слов, их не было ни в голове, ни на языке.

Она попыталась заставить себя улыбнуться, но не смогла.

– Но ты же не будешь отрицать, что любишь Марианну? Разумеется, я понимаю, что Фелисити тебе не нужна, она всего лишь напоминает твою первую жену, но, Ян, я не смогу отвоевать тебя у женщины, которую ты любишь даже шесть лет после ее смерти. Каждый раз, когда ты будешь смотреть на меня, ты будешь вспоминать ее и возненавидишь меня за это. Люби ее, если хочешь, но не заставляй меня соперничать с привидением.

Он подскочил на месте и уставился на нее.

– Какого черта ты играешь со мной в эти игры, – заорал его светлость. – Ты хочешь, чтобы я почувствовал себя еще большим негодяем, чем я есть на самом деле? Не хочу слушать все это.

Она поднялась во весь рост и гордо произнесла:

– Я сказала, ваша светлость, что освобождаю вас от всякой вины, и нечего вам мучить себя. Никто никогда не узнает, что я переспала с вами. Поверьте, это и в моих интересах тоже.

Герцог махнул кулаком. Он был так измотан, что ему хотелось выть. Но надо было успокоиться.

– Забудь о Марианне, она мертва уже шесть лет, а ты жива, и я жив. Мы поженимся. Будем жить вместе. Я люблю тебя, ты любишь меня, и я хочу тебя больше, чем какую-либо другую женщину в мире.

– Но ты же не любишь меня, Ян?

Он разозлился.

– Брэнди, я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж и поехала со мной в Англию. Я больше не могу здесь оставаться, кроме того, тут где-то бродит мой убийца, ничего меня по-настоящему не держит, кроме тебя. Даже овец я накормил, и они счастливы в своих сараях, а теперь я еще раз прошу тебя: давай поженимся и уедем в Англию.

– Я не могу. Прости меня, Ян, но не могу.

Она с трудом заставила себя отвернуться от него.

– Да, негодяй действительно где-то здесь ходит, и поэтому нужно уехать. Я не хочу причинять тебе боль. Возвращайся. Ты спас Пендерлиг. Ты благороден и добр. Ты помог Бертрану, открыл нам дорогу в новый век, теперь благодаря тебе мы выживем. Наши люди счастливы больше, чем цыгане с пригоршней монет в руке. А теперь возвращайся домой.

Ян смотрел на нее и не находил слов.

Брэнди спокойно пошла по берегу к Фионе, которая все еще пыталась сделать из песка пушки для своего замка.