Текст книги "Герцог"

Глава 35

Неожиданно Джилз встал и прислушался.

– А вот и наш герой, скачет на белом коне спасать даму сердца.

Брэнди закричала, что было сил:

– Ян! Уезжай! Не входи, Джилз убьет тебя. Холодный страх захлестнул ее, когда герцог пинком распахнул дверь амбара и ворвался внутрь. Он побежал в самый темный угол амбара и упал на колено. Глаза его светлости еще не привыкли к темноте.

– Я вижу, дорогой герцог, у вас пистолет в руке, только попробуйте выстрелить, и я сразу же пристрелю Брэнди. Видишь, пистолету ее виска. Так, теперь кидай мне свою пушку, быстро!

Герцог понял, как он просчитался. Его почти ослепила темнота внутри амбара.

«Джилз, – подумал его светлость, – Джилз, мой кузен. Не Робертсон, а англичанин, мой кузен, наследник».

– Я сделал, что ты просил, теперь убери пистолет от ее головы.

Джилз опустил оружие.

– Брэнди, ты цела? – спросил Ян в темноту.

Приглядевшись, он увидел, что она лежит на соломе. Рядом, словно тень, – Джилз.

– Все в порядке, Ян. Тебе не стоило приезжать.

– Спокойно, Брэнди. Очень умно с твоей стороны, Джилз, я почти поверил, что найду здесь Перси, который убьет меня, чтобы я не смог передать замок по наследству Клоду и Бертрану.

– Да, – спокойно сказал Джилз и поклонился, – это было неплохо сделано. Честно говоря, ты бы сэкономил мне кучу времени, если бы умер от того ранения в спину.

– Но почему, Джилз?

– Мне так не нравится твоя привычка задавать вопросы, но, кажется, на этот раз ты узнаешь правду. Я довольно жаден, дорогой мой кузен. Думаю, я возненавидел тебя с тех пор, как родился. Мне как ножом по сердцу резали твои удачи и мои ошибки. Теперь ты – герцог Портмэйн, а я – никто.

Ян спокойно ответил, стараясь оттянуть время:

– Между нами всего два года, Джилз. Ты знал, что именно я унаследую титул. Ненавидел меня, но за что? Ведь тебя никто никогда не обижал, ты имеешь неплохой доход, получаешь все, что пожелаешь. Ведешь праздный образ жизни, так чего тебе не хватает?

– Я – отребье, Ян. Не припомню дня, когда бы не находился в глубокой заднице. То, что я твой наследник, всегда успокаивало моих кредиторов и давало им право наседать на меня. Нет, Ян, настоящий герцог Портмэйн – это я. Ходят слухи, что ты отрекся от Пендерлига и от титула шотландского графа, но я верну их. Даже если леди Аделла узаконит права этого дурня Клода, так или иначе, имея твои капиталы, я сумею помешать их махинациям. Герцогу не пристало отдавать то, что ему принадлежит по праву.

Ян заставил себя говорить спокойно, еле сдерживая гнев:

– Ты не пытался убить меня, когда я жил с Марианной. А наследник мог родиться через год, если бы она не умерла.

– Ты, наверное, забыл, мой дорогой кузен, сколько времени я проводил с твоей первой женой. Мы одногодки, и неплохо понимали друг друга. Я знал про нее много такого, чего не знал ты. Она сказала тебе, что едет во Францию, чтобы спасти своих родителей. Ты до сих пор проклинаешь себя за то, что не спас ее от гильотины.

Джилз откашлялся и продолжал:

– Однажды я отправил поддельное письмо, якобы от ее несчастных родителей, в котором они умоляли дочь приехать поскорее во Францию и ходатайствовать о помиловании перед судом Робеспьеpa. Я приехал и уверил твою жену, что ты ни за что не отпустишь ее во Францию в разгар революции. Маленькая Марианна была хорошей дочерью, поэтому «уговорила» меня отвезти ее в Париж. Она со слезами на глазах призналась мне, что оставила тебе записку. В записке мое имя, конечно, не упоминалось, ведь добрая Марианна не хотела, чтобы ты обвинял меня в ее отъезде.

Снова пауза.

– Приехав в Париж, я отправил ее в городской комитет, а сам тем временем собрал вещички и уехал. Только позже узнал, что ее родители умерли на гильотине еще неделю назад. Мне даже показалось это забавным. А затем, как тебе известно, ей отрубили голову.

Герцог не верил своим ушам. Джилз подстроил убийство Марианны. Он убийца. Яну захотелось броситься на Джилза и задушить своими руками. Его светлость не мог больше сдерживать себя.

– Ты грязный ублюдок, я убью тебя.

– Великолепно понимаю ваше желание, дорогой кузен, но стойте, пожалуйста, смирно, иначе мне придется пристрелить Брэнди. Но вы должны понимать, ваша светлость, что еще кое-что надо сделать. Если она родит тебе ребенка, у меня не останется никаких шансов стать герцогом Портмэйном. Мои кредиторы и друзья хорошо это понимают: первые потребуют уплаты долгов, а вторые отрекутся. Короче говоря, ко мне будут обращаться просто «мистер», без титула, а меня это не устраивает.

Брэнди увидела, как у Яна от злости дрожат руки. Она поняла, что надо дать ему время, и обратилась к Джилзу.

– Но ведь он чуть не женился на леди Фелисити, а ее ты не убил? Пытался только убить Яна.

Джилз взглянул на нее, но затем снова перевел взгляд на кузена.

– Как я уже говорил тебе, Брэнди, Шотландия дала мне отличную возможность выйти сухим из воды. Все валили вину на Робертсонов, и никто не вспоминал о милом кузене герцога – Джилзе. Кроме того, Фелисити та еще штучка по сравнению с Марианной, жадная, холодная. Как ты был счастлив избавиться от нее! Должен сказать, она оценила бы мое остроумие.

Герцог сказал:

– Так, значит, твои басни мне про нее, а ей про меня – это просто попытка отпугнуть нас друг от друга. А я-то думал, предостерегаешь меня. Ты довел ее до того, что ее тошнило от разговоров о детях, поэтому она решилась расторгнуть нашу помолвку.

– Да, герцог. Я уже было отчаялся отпугнуть ее от тебя, но тут подвернулась Шотландия, Брэнди, Робертсоны и все такое. Ты сам это устроил и дал мне отличную возможность. Я с удовольствием проводил девочку обратно в Лондон, по дороге тратя твои деньги направо и налево, и волноваться о том, что эта сучка встанет на моем пути, не пришлось.

– Выходит, ты подзадоривал ее, разжигал ее ревность? Заставил ее поехать в Шотландию и поставил под вопрос мою честь и мое слово?

– Совершенно верно. Я даже поговорил с ее мамочкой, та еще сучка. То сообщение, что оставил мне в Лондоне, просто шокировало меня. Ты собирался жениться на Брэнди, а я не догадывался, хотя стоило принять это во внимание. Как тебе, Ян, когда невеста и любовница под одной крышей?

– Ян, не надо, – сказала Брэнди, протянув руку.

Джилз отступил назад, и был всего лишь в футе от нее. Спокойствие овладело ею, когда она поняла, что Джилз убьет их обоих, как только ему надоест болтать. Девушка начала искать глазами то, что можно было бы использовать в качестве оружия, и, наконец, увидела длинные вилы, лежащие в гнилой соломе. Она пододвинулась на дюйм, так, чтобы носком ботинка достать их.

– Ты должен понимать, Ян, я не могу тебе позволить жениться на Брэнди. Очень жаль, что приходится прибегать к таким мерам, но у меня нет выхода. Мой план не совсем удался, потому что я совершенно не собирался убивать ее, но, после того как послал тебе записку, судьба несчастной девушки предрешена.

Ян заметил, как Брэнди медленно пододвигается к Джилзу. О, если бы она догадалась как-нибудь отвлечь его внимание, хотя бы на секунду.

– Думаю, я все объяснил, а теперь мне предстоит долгая дорога. Я буду глубоко скорбеть, когда узнаю в Лондоне о твоей трагической смерти от рук шотландских Робертсонов. О Господи, я устрою такой скандал в палате лордов, буду кричать направо и налево, что моего благородного кузена убили проклятые шотландцы. И кто знает, что с ними станется? Может быть, этот замок сровняют с землей.

Герцог продолжал наблюдать за Брэнди, которая тем временем взяла в руки вилы. Если бы Джилз увидел ее в этот момент, все было бы кончено.

– Теперь я понимаю тебя, Джилз, – сказал герцог. – Ты ненавидишь меня, а я об этом даже не догадывался. Наверное, ты смеялся надо мной, когда я отдавал распоряжение секретарю расплатиться с твоими кредиторами. Или ненавидел меня от этого еще больше?

– Конечно, мне это было неприятно. Представь себя на моем месте.

– Ты составил этот план, когда впервые услышал о том, что у меня есть наследство в Шотландии?

– Нет, не сразу. Но, хватит, Ян. Мне кажется, ты желаешь умереть первым. Жаль, кузен, но я должен попрощаться с тобой.

– Нет! – закричала Брэнди и вонзила вилы в спину Джилза.

Джилз захрипел и повернулся к ней. Дуло пистолета было направлено в землю. Ян бросился на кузена и схватил его руку.

Они дрались молча. Джилз пытался направить пистолет на герцога, но, почувствовав, что не справится с железной хваткой кузена, попытался хотя бы освободить руку и грохнулся на спину, увлекая за собой его светлость. Ян наступил на вилы, и древко больно ударило по рукам. Джилз, пользуясь моментом, со всей силы двинул герцогу в живот, а затем отскочил и направил пистолет ему в голову.

– Стойте, мистер Брэйдстон!

Джилз едва расслышал предупреждение и нажал на курок. Раздался выстрел, и герцог увидел, как кузен оседает на пол.

– Вы целы, ваша светлость?

Ян посмотрел в лицо человека, который наклонился к нему.

– Вы спасли наши жизни. Кто вы такой, черт побери?

– Меня зовут Скроггинс, ваша светлость.

Он бросил дымящийся пистолет к ногам Яна и помог герцогу подняться.

– Одна молодая леди наняла меня два месяца назад, чтобы я охранял вас. Вы доставили мне немало хлопот с вашими поездками туда и обратно, то в Лондон, то из Лондона. Всегда любил поездки в Шотландию. Самое интересное происходит именно здесь. И в этот раз все произошло тут.

«Двести фунтов», – догадался герцог. Брэнди пыталась подняться на ноги. Голова гудела от удара. Она улыбнулась герцогу.

– Я в полном порядке, Ян. Спасибо вам, мистер Скроггинс, вы сделали то, что должны были сделать.

Ян упал перед ней на колени и взял ее за подбородок.

– Челюсть цела. На свадьбу я оденусь в черное и голубое.

Ян посмотрел на Джилза.

– Он мертв:

– Конечно, ваша светлость. Я убил его, чтобы у него не было возможности выстрелить второй раз.

– Примите мою благодарность, Скроггинс.

Скроггинс кивнул.

– Я было начал подумывать, а не зря ли наняла меня молодая леди, но работа все-таки нашлась, как видите, хотя пришлось поездить по всей стране.

Скроггинс взглянул на тело Джилза и вздохнул.

– Да, подлецом оказался ваш кузен, чуть не обманул меня, но все-таки я лучший в своем деле. Когда вы выскочили из дома, я понял, что сейчас что-то произойдет.

Ян в последний раз посмотрел на Джилза. Брэнди положила его светлости руку на плечо.

– Уйдем отсюда.

– Я позабочусь о нем, ваша светлость, а вы присматривайте за вашей леди.

– Вон идет местный следователь, мистер Тревор. Я пришлю кого-нибудь из замка, чтобы вам помогли.

Ян оперся на плечо Брэнди и вышел из амбара. На улице ярко светило солнце и дул легкий ветерок. Его светлость вдохнул полной грудью. Он впервые почувствовал, что жизнь может быть такой хрупкой.

– Я твой должник, Брэнди. Я никогда не делал столь выгодного вложения денег. А с другой стороны, неужели моя жизнь стоила мне так дешево?

– Я даже не знала, кто этот человек. Все устроил мистер Макферсон. Он сказал, что нанял человека, бывшего сыщика с Боу-стрит.

Она на секунду замолчала, глядя на герцога.

– Извини, что пришлось тебе соврать, Ян, но я побоялась, что ты обидишься. Ты гордый мужчина, я это знаю. Ты бы послал его ко всем чертям.

Он понял, что она права. Гордость могла погубить его.

– Возможно, – ответил он. – Как ты себя чувствуешь, дорогая?

– Как будто по моей голове проехала телега. Надеюсь, жизнь в браке будет полегче.

– Я тоже так думаю. Однако, посмотрев на тебя при солнечном свете, скажу, что тебе не стоит надевать голубое и черное на свадьбу. Рядом с тобой я буду плохо смотреться.

– Ян, мне очень жаль, что так получилось с Марианной.

Он замолчал и загрустил. Джилз заплатил за это своей жизнью. Но Яну показалось, слишком легко отделался его кузен. Столько потерь из-за жадности одного человека.

– Спасибо, Брэнди, – сказал он и, подняв ее, усадил на спину Геркулеса. – Поедем скорее домой.

Глава 36

Дэнверс, дворецкий Кармайкл-Холла, прослуживший там уже тридцать пять лет, наблюдал в окно за павлинами. Самец не отходил от самочки и все время распускал хвост, а предмет его обожания то и дело прятался среди деревьев парка.

Дэнверс слышал, что ее светлость хочет назвать петушка Перси, а его светлость сказал, что совершенно не знает, как назвать курочку, но имеет некоторые соображения на этот счет. Ее светлость ударила его светлость по руке. Дэнверс же с удовольствием прикончил бы Перси-павлина собственными руками.

– Ни минуты покоя, – пожаловался старик домоправительнице миссис Осмингтон. – Меня очень удивил доктор Мулхауз. Он подарил молодым на свадьбу этих птичек, поскольку его светлость сказал, что в Англии слишком серо по сравнению с Шотландией. Мне кажется, эти птицы распугают всех в округе.

– Надо бы вам заметить, мистер Дэнверс, – ответила миссис Осмингтон, поигрывая связкой ключей, – ее светлость как-то сказала, что предпочла бы обычных курочек павлинам.

Дэнверс что-то буркнул и отвернулся от окна, а затем достал из кармана большие часы.

– Доктор Мулхауз уже больше часа наверху у ее светлости.

Миссис Осмингтон кивнула.

– По крайней мере, ее светлость ведет себя осторожно в отличие от других. Например, леди Доррингтон скакала на лошади по всей округе, и потом у нее случились осложнения, вызванные…

Неожиданно она замолчала.

– Да, пожалуй, вы правы, мистер Дэнверс, уже пора обедать. Надо сказать поварихе, что сегодня за обедом будет больше на одного человека.

Доктор Эдвард Мулхауз в этот момент припоминал все известные ему способы, чтобы заставить ее светлость расслабиться. Она вся напряглась: глаза зажмурены, кулаки сжаты. Было очевидно, что леди очень смущается, и, если б герцог не настоял на том, чтобы ее осмотрели, не подпустила бы доктора к себе на пушечный выстрел.

Врач сказал самым примирительным тоном:

– Перестаньте, Брэнди, все хорошо. Я уже обследовал более двух сотен рожениц, не переживайте так, расслабьтесь.

Но ничего не помогало. Эдвард смотрел на герцога, тот, глядя на жену, тоже начал смущаться.

– Если ты не расслабишься, то мне придется разжать тебе рот и влить туда стаканчик-другой бренди, – сердито заявил его светлость, – забыла, как ты хихикала ночью в среду?

– Ты не посмеешь, Ян, – сказала Брэнди, внезапно открыв глаза и сжав кулаки еще крепче. Казалось, она готова была вскочить и ударить его.

Герцог улыбнулся.

– Слушай, дай несчастному Эдварду тебя осмотреть. Он не сделает ничего плохого, а если попробует, я его по стенке размажу.

Она рассмеялась.

– Совсем не смешно, Ян. Я смеюсь, потому что… а, ладно. Ты пожалеешь, что говорил об этом при Эдварде.

– Пусть он займется своим делом, – повторил герцог. Ян пододвинул к кровати стул, а затем взял руку жены в свою.

– Эдвард, делай только то, что ты должен делать.

– Брэнди, расслабься, пожалуйста. Так, очень хорошо. О, ребенок бьет меня, – улыбнулся доктор и слегка нажал на ее раздувшийся живот, – забавный парень, похоже, будет наездником.

– Это еще ничего, – сказал Ян, – я сегодня утром только прикоснулся к моей жене, так он мне так врезал! Брэнди говорит – головой, хотя я точно знаю, что это была нога. Ведь все герцоги Портмэйны носят обувь большого размера.

«О, Господи, она очень переживает, и, если не пристрелит меня после того, как все это закончится, я буду немало удивлен», – думал его светлость.

– Да, – добавил Ян вслух, – будет, как и его отец, большеногий и великолепный любовник.

– Не забудьте нарожать дипломатов, – сказал Эдвард.

Ян увидел, как руки доктора исчезли под простынями, ему это не нравилось, да и Брэнди вот-вот готова была взорваться. Надо отдать Эдварду должное, он закончил все быстро.

Уже через минуту доктор поднялся, накрыл Брэнди покрывалом и сказал:

– Все в полном порядке. Все будет хорошо. А теперь, если можешь, скажи мужу, что в следующий раз я обязательно обыграю его в шахматы. Я слышал, ты тоже играешь. Так вот, положи его на обе лопатки.

– Попробую, – отозвалась она, – обещаю.

– Серьезно, Брэнди, – добавил Эдвард, – ты просто пышешь здоровьем, так же как и твой малыш. Тебе совершенно не о чем беспокоиться. Но если Ян еще хоть раз спросит о том, как женщины рожают, то он сам у меня родит.

– Нет уж, спасибо, – испугался герцог.

– Думаю, ты сумеешь победить его в шахматы. Мне кажется, после обеда точно выиграешь.

Герцог улыбнулся.

– Мы пойдем вниз, Брэнди. Я пришлю тебе Люси. Уверен, она спит, как младенец, на другом конце коридора. Ты пообедаешь с нами, Эдвард?

– Конечно.

Ян похлопал Брэнди по руке и вышел из спальни вместе с доктором.

Джентльмены спустились по лестнице в охотничью залу.

– Я думал, она меня даже не подпустит к себе. Ничего бы не получилось, если бы не ты, – признался Эдвард.

– Возможно, но, несмотря на стеснительность, она держит свое слово. Брэнди пообещала, что разрешит себя осмотреть, когда ребенок начнет брыкаться. Теперь-то мы знаем, что все нормально, – сказал Эдвард, приняв из рук Яна стакан шерри. – Ребенок оказался меньше, чем я ожидал, но это и хорошо – роды будут полегче. По крайней мере, так считают лучшие лондонские акушеры.

Эдвард взболтал шерри в хрустальном бокале, которому было уже лет триста.

– Мне кажется, родится мальчик, живот высокий и выдается вперед. Но пари заключать не буду.

Брэнди хочет девочку, такую же маленькую и рыжую, как ее сестричка Фиона, которая приедет к нам жить в следующем месяце.

– Господи, Ян, ты становишься образцовым семьянином. Через год после свадьбы у тебя будет уже двое детей. Брэнди говорила мне вчера, что ты побил рекорд Персефоны?

– Нет, ничего мифологического. Я же не думал, что Брэнди забудет свою Шотландию и станет все время проводить в Лондоне. Но несколько месяцев в году рассчитываем жить в Пендерлиге, обязательно. Тебе надо непременно туда съездить. Это замечательное место: старые пушки, служанка Мораг, которая никогда не моется, кроме одного случая – свадьбы Перси. Ах, Эдвард, я представляю: ты сидишь напротив леди Аделлы, а она рассказывает, как, что и где нужно делать. Я даже думаю, она расскажет тебе о таких болезнях, о которых ты и не слышал. Да, хотелось бы посмотреть, как ты сядешь в лужу. Мы поедем в Шотландию ранней весной.

– Звучит заманчиво. Я никогда не слышал людей, говорящих с шотландским акцентом. Народу нравится, как Брэнди разговаривает. Надеюсь, она никогда не утратит свой замечательный акцент.

– Я не позволю ей. Думаю, что когда мы приедем в Лондон, на нее будут заглядываться, но она герцогиня, поэтому сомневаюсь, что кто-то осмелится подступиться. Ей очень хорошо здесь. Она так боялась, что не сможет быть мне хорошей женой, так боялась, что подведет меня, – он улыбнулся, – но слуги пойдут за нее в огонь и воду. Все, кроме служанки Лизы, которая считает Брэнди узурпаторшей. Кстати, Лиза больше не служит в Кармайкл-Холле.

– После того как ты ее выгнал, она пошла рассказывать направо и налево о том, какая отвратительная у нее хозяйка, но ее никто не слушал.

Эдвард потер ладони.

– Что-то в этом году холодная погода рано нас почтила своим присутствием.

– Очень надеюсь, что павлины простудятся и потеряют все свои перья, – буркнул Ян.

– Какой ты злой, Ян. А что еще бедняк мог подарить герцогу на свадьбу?

Он обвел взглядом стены, покрашенные в темные цвета, коллекцию оружия. Доктор Мулхауз вспомнил восьмилетнего Яна, когда тот командовал игрушечными солдатиками.

– Торговец, продавший мне павлинов, сказал, что они не издают ни единого звука. Ведь они спят ночью, не так ли?

– Да, иногда. А вот и Дэнверс с почтой.

Эдвард увидел потрепанный темный конверт.

Герцог схватился за него.

– Письмо от леди Аделлы. Брэнди обрадуется. Надеюсь, речь пойдет не только о том, как ужасен Клод – новый граф Пендерлига. Бедняга, он носит титул меньше месяца. Представляю себе, что старуха будет говорить о нем, когда мы приедем весной.

Брэнди чуть не билась в конвульсиях, прочитав письмо леди Аделлы, закатывалась от смеха за обеденным столом и даже подавилась. Пришлось Яну постучать ее по спине.

– Бедная бабушка, – сказала Брэнди, – Клод заставил ее отдать Констанции все ключи от замка. Ведь никто так не болеет душой за Пендерлиг, как моя бабушка, однако он называет ее «вдова графа и не более того». Клод доведет ее до инфаркта.

– Либо он доведет ее до инфаркта, либо она его пристрелит.

– Или поколотит палкой, – радостно вставила Брэнди.

– У меня была бабушка Милли, которая писала такие же письма, как леди Аделла, – сказал Эдвард. – Она поставила перед собой на колени даже викария. Братья и сестры боялись ее.

– Как они могут жить вдвоем! – воскликнул герцог. – Должно быть, у них идет непримиримая борьба. О Брэнди, послушай: Джоанна беременна. У них с Перси будет ребенок. Похоже, мистер Персиваль оказался хорошим мужем.

– Надо написать им и поздравить, – сказала Брэнди. – По-моему, единственный человек, способный повлиять на Перси, это Джоанна.

– Да, – согласился герцог, – пока она держит в руках кошелек. Последняя строчка: Фиона почти приручила дели… дельми…

– Дельфина, Ян, дельфина. Ух, как это здорово!

Герцог только кивнул.

– Еще один мой кузен, Бертран, называет Брэнди русалочкой, поскольку она очень любит море. Я иногда смотрю на нее и смеюсь до колик в животе. Ты когда-нибудь видел беременную русалку?

– Вообще не понимаю, как русалка может рожать, – сказал Эдвард, но, увидев, что Брэнди смотрит на него укоризненно, откашлялся, – ладно-ладно, просто праздное любопытство. Нет, не говори ничего, Ян, а то я боюсь, герцогиня запустит в нас кувшином.

– Не волнуйся, Эдвард, я хочу сказать своему мужу, что рожу двойню, растолстею и стану ленивая и некрасивая.

Эдвард рассмеялся.

– Я только что сказал ему, что у тебя будет один ребенок. Придется тебе усмирять его другими методами.

– Она каждый день придумывает что-нибудь новенькое для этой цели, – сказал его светлость, откусил кусок ветчины и посмотрел еще раз на письмо.

– Твоя замечательная бабушка, кажется, излила на мир остаток своей желчи и желает тебе всего хорошего. Наверное, это причиняет ей немалую боль. Теперь, Эдвард, когда ты узнал про самого древнего члена семьи, думаю, время обратиться к мрачным известиям.

– Не хочу ничего слышать до тех пор, пока не обыграю тебя в шахматы.

Доктор посмотрел на часы.

– Мне надо идти, обед прекрасен. Предстоит еще визит в Ригби-Холл. Леди Элеонора снова рожает. У нее уже десятый ребенок. Она несчастлива из-за сына Эгберта.

– Я бы тоже была несчастлива, – заметила Брэнди, – десять детей, подумать только.

Они поднялись из-за стола.

– Я помню твои жалобы на то, что тебе нечего делать, – сказал Ян, – но если ты будешь продолжать в том же духе, то скоро по уши будешь в детях. Они стояли перед парадной дверью и махали вслед Эдварду. Брэнди повернулась лицом к мужу, и он поцеловал ее, а потом еще и еще и положил ей руку на живот.

– Я люблю тебя, Брэнди, – вымолвил он.

Она тронула пальцами его щеку.

– А я люблю тебя, Ян.

Он снова поцеловал жену и слегка коснулся ее груди.

– Я люблю тебя, – простонал он.

Герцог услышал, что к ним приближается Дэнверс. Его светлость выругался и убрал руки. Посмотрев на ее губы, едва не разрыдался. Когда Дэнверс подошел ближе, герцог и герцогиня мирно разглядывали газон. Брэнди сказала со всей серьезностью, на какую только была способна:

– Все-таки ты прав, Ян, в Англии пахнет по-другому, чем в Шотландии.

– Да, потому что здесь нет овец.

Дэнверс подошел совсем близко, и Брэнди на полшага отошла от Яна, рука которого снова потянулась к ее животу.

– Я не это имела в виду.

Дэнверс выразительно кашлянул за спиной герцога. Ян снова обратился к Брэнди.

– Это правда, но послушай, Брэнди, нам надо разводить павлинов, если только Дэнверс их не перебьет. Что скажешь, Дэнверс? Оставим их жить еще на недельку?

– Неделька быстро кончится, ваша светлость. Брэнди рассмеялась и прижалась к мужу, он обнял ее за плечи.

– Жизнь прекрасна, – сказала она, – я так рада, что вышла за тебя замуж.

– Да, – подтвердил герцог, – если бы ты отказала мне, то пришлось бы тебя похитить…

– Отличная мысль.

И герцог поцеловал свою жену на глазах у изумленного дворецкого, который смущенно отвел глаза и совершенно забыл о том, что хотел сказать его светлости.