Текст книги "Невеста Дерини"

Глава тридцатая

Пусть строится дом на том месте, где приносятся жертвы, и пусть будут положены прочные основания для него

Ездра 6:3

На то, чтобы окончательно согласовать брачный договор Рори и Ноэли, ушла почти вся неделя, – при том, что Келсону приходилось заниматься также повседневными дворцовыми заботами, принимать гостей, прибывающих на свадьбу, и у него не было ни мгновения свободного времени.

Впрочем, любовь между сыном Нигеля и меарской наследницей вскоре перестала быть секретом для окружающих, и потому мало кто удивился, когда на особом собрании придворных было сделано официальное заявление, что принц Рори Халдейн, первый кузен короля, возьмет в жены леди Ноэли Рэмси Меарскую ровно через неделю, в тот же день, когда брат ее женится на принцессе Ришель Халдейн.

– Полагаю, никто не сомневается, что это будет союз истинно любящих людей, которые вступают в брак не только из политических соображений, – с улыбкой заметил Келсон, после того как архиепископ Браден засвидетельствовал обмен клятвами при обручении. – Однако, говоря о политической стороне этого союза, я решил возродить и передать своему благородному кузену древний титул и владения герцога Ратаркинского, и намерен возвести его в этот ранг в день свадьбы… После чего на будущий год намерен сделать нового герцога вице-королем Меары.

При этих словах короля восхищенный шепот пробежал по залу, в особенности среди меарцев, ибо даже Джолион не знал об этом замысле Келсона. Если Меара станет вице-королевством, то это будет почти равносильно тому, когда, в былые времена, она являлась независимым княжеством, тем более, что будущие герцоги Ратаркинские станут одновременно наследниками Халдейнов и древнего правящего меарского рода. Оскана от радости была не в силах даже вздохнуть, ведь теперь дочь ее станет не только герцогиней, но и вице-королевой… А это почти то же самое, что стать королевой Гвиннеда.

– Насколько я могу судить, Меара довольна, – мягким тоном заметил Келсон, с улыбкой окинув взглядом перешептывающихся меарцев, которые в ответ разразились приветственными возгласами. – Но я хотел бы предложить вам еще кое-что, – добавил он, когда в зале вновь воцарилось спокойствие.

– В залог нашей вечной дружбы и родственного союза, и в силу того, что должен состояться также брак моей кузины Ришель с Бреконом, братом леди Ноэли, я решил несколько изменить то заявление, которое сделал в день их помолвки.

Он бросил доброжелательный взгляд на молодую пару, а затем на родителей Брекона, которые до сих пор не пришли в себя от счастья, свалившегося на их дочь.

– Я по-прежнему намерен сделать Брекона Рэмси графом Киларденским в день его свадьбы, – продолжил король. – Однако мне пришло на ум, что сын не должен рангом превосходить отца, и потому пришло время признать перед всеми заслуги семейства Рэмси, которое всегда было искренне предано гвиннедской короне. Вот почему одновременно я намерен наградить отца Брекона герцогским титулом… который со временем перейдет графу Киларденскому и его потомкам.

Джолион опустил глаза. Лицо его закаменело, а прочие меарцы вновь принялись взволнованно перешептываться. Оскана мертвой хваткой вцепилась мужу в плечо.

По щекам ее струились слезы: похоже, Келсону удалось растопить последний ледок недоверия между ними и окончательно добиться любви и преданности от семейства Рэмси, навеки привязав его к гвиннедскому престолу.

Довольный, что смог подарить хоть немного счастья среди холодных реалий браков, заключающихся по расчету, и династических союзов, вызванных к жизни политическими и финансовыми требованиями, Келсон, расплывшись в улыбке, продолжил:

– Вот почему накануне того дня, как они породнятся через брак своих детей с моим родом, я намерен возвести сэра Джолиона Рэмси в титул герцога Лаасского – а леди Оскану сделать герцогиней Лаасской. Надеюсь, что после этого мы навсегда положим конец враждебности, которая так долго отравляла отношения между нашими землями, и мир наконец восторжествует.

Меарцы так шумно радовались по поводу восстановления на своей земле прежних герцогств, что от внимания собравшихся ускользнули мелочи, касавшиеся вопроса наследования у одного из новых вельмож. Чуть позднее, когда собравшиеся наконец разошлись, Нигель незаметно удалился, не замеченный доброжелателями, которые с поздравлениями окружили счастливую пару и родителей невесты. Один лишь Келсон знал, что, как и было условлено между ними, утром Нигель подписал документы, вновь сделавшие Альбина наследником Картмура. Впрочем, Келсон надеялся, что этот шаг ни у кого не вызовет недовольства, потому что с самого начала многие утверждали, что отречение герцога от внука было незаконным и слишком жестоким. И все же понадобится куда больше, чем клочок пергамента, чтобы мальчик получил доступ к сердцу деда.

И теперь, наконец, когда благополучно разрешился и торонтский вопрос, и меарский, – и, похоже, даже вопрос с его собственным браком, – Келсон мог больше внимания уделить домашним проблемам. Для этого ему понадобилась помощь своей будущей супруги, матери и еще нескольких дам, занимавших особое место в жизни короля. И, разумеется, все они с радостью согласились посодействовать Келсону в его замыслах.

– Нигелю нелегко дался этот шаг, – заметил Морган, когда они вместе с Дугалом и королем направлялись к залу Совета, где их уже дожидался Дункан со своими предложениями о том, где лучше разместить новую школу Дерини.

– По крайней мере, он подписал бумаги по Картмуру, – отозвался Келсон, поприветствовав Дерри и отца Ниварда, которые присоединились к ним по пути. – И, к счастью, женщины в нашей семье отличаются куда большим здравомыслием, чем мужчины. Аракси и Риченда взяли на себя следующий шаг в решении этой проблемы, заручившись поддержкой моей матери и тетушки Мерауд.

– Как это? – Морган удивленно поднял брови.

– Лучше не спрашивай, – пробормотал Келсон в ответ. – А если хочешь, то можешь пойти со мной в базилику после обеда, чтобы осмотреть новую часовню. Там тоже дела движутся как надо.

Следующий час они провели с Дунканом, обсуждая его предложение. К вящему удивлению и радости Келсона, у того родился замысел разместить Деринийскую школу в самой базилике, которая как нельзя лучше подходила для этой цели, поскольку рядом находился бывший монастырь и еще несколько строений, в которых могли разместиться все необходимые службы.

– Часовня и без того посвящена святому Камберу, так что это дополнительный плюс, – резонно указал Дункан, указывая Келсону на составленный им приблизительный набросок. – Так что для Служителей это вполне подойдет. А самое главное, базилика расположена внутри крепостных стен, то есть в ведении короля, что очень полезно из соображений безопасности. Строения почти все отлично сохранились, и есть место для новых пристроек. Еще одно преимущество состоит в том, что там уже имеется Портал и потайные ходы, выводящие прямо к замку. Об этом я пока не стану сообщать Служителям, однако убежден, что более подходящего места нам не найти.

Келсон кивнул, окидывая взглядом изображенную Дунканом схему.

– Мне это нравится. И, кстати, теперь я вспомнил еще одну важную вещь. – С этими словами он задумчиво покосился на Дункана, который сидел напротив короля в простой черной рясе обычного священника, и лишь епископский перстень с аметистов служил признаком его высокого сана.

– Новая школа будет нуждаться в церковном наставнике… Причем это должен быть человек, хорошо понимающий нужды подобного заведения, то есть епископ-Дерини – причем такой, который до сих пор не имеет собственной епархии, в отличие, например, от Арилана, – поспешил добавить он, предупреждая возможное возражение Дункана. – Конечно, это лишит тебя перспективы и дальше подниматься по церковной лестнице, по крайней мере на пару лет, но, возможно, это не так уж плохо. Я говорил Брадену, прежде чем одобрил твое избрание на пост помощника епископа, что не позволю им отослать тебя куда-то из Ремута. Ты мне слишком нужен здесь.

Дункан со смиренным видом улыбнулся, ибо прекрасно знал, насколько сильно привязан к нему Келсон, и как велика его роль в придворной политике. Так что перечить королю было бесполезно, даже если бы он этого захотел.

– Так что думаю попросить Кардиеля сделать тебя ректором новой школы, – продолжил король. – Это не помешает тебе по-прежнему исполнять обязанности его помощника. К тому же тогда ты мог бы жить при базилике. Мне никогда не нравилось, что твои нынешние апартаменты расположены так далеко отсюда, в архиепископском дворце при соборе. Что скажешь, Аларик, согласится ли на это Росана?

Морган кивнул, очевидно заинтригованный открывающимися при этом возможностями.

– Признаюсь, что так далеко вперед я не заглядывал, промолвил он. – Но, по-моему, мысль просто блестящая… Если, конечно, Дункан согласится взвалить на себя эти обязанности.

– Их будет не так уж много поначалу, – отозвался Дункан, оживившись. – Мы лишь постепенно начнем набирать обороты. И, кроме того, у меня будет возможность первым познакомиться со всеми будущими наставниками. Я так многому смогу научиться…

– Ну, тогда решено, – объявил Келсон с довольным видом. – Можешь больше не подыскивать никаких других мест… По крайней мере, пока мы не решим открыть вторую школу. Росана, конечно, сперва будет сопротивляться; увидит в этом еще одну интригу, чтобы заполучить Альбина ко двору, – но в остальном, я уверен, что она не сумеет усмотреть никаких недостатков в нашем замысле. Ближе к вечеру, когда отправимся взглянуть на часовню Камбера, мы осмотримся на местности… И будет отличный повод пригласить с нами Нигеля. – Он вздохнул. – Теперь остается лишь надеяться, что и следующий ход будет сделан столь же гладко… Но это уже в руках наших прекрасных дам.

***

Во второй половине дня, как и обещал, Келсон собрал вокруг себя тех, с кем намеревался отправиться на осмотр базилики, – прежде всего Дугала и Моргана; тогда как Нигель должен был присоединиться к ним чуть позже в саду, прямо перед входом в парадный зал. Дункан отправился в церковь чуть пораньше, чтобы встретить там обоих архиепископов, которые должны были явиться из собора.

Пока они шли через сад к небольшим воротам, что выходили на длинную лестницу, спускавшуюся к самой базилике, расположенной во внешнем дворе замка, Келсон вкратце повторил все свои идеи относительно новой школы. Нигель слушал с живым интересом.., а тем временем они прошли из той части сада, что была доступна для всех обитателей замка, в более укромный уголок, отведенный исключительно для королевского семейства.

В этот чудный день Мерауд с Джеханой пригласили обеих невест и их матерей заняться вышиванием в саду, в окружении детей, которые радостно играли с четырехлетней принцессой Эйриан под бдительным взором вельможных дам. Рори с Бреконом забрали детей постарше и нескольких королевских пажей на реку, выкупать своих пони. С ними отправился также отец Брекона и барон Савил, чьи сыновья вскоре должны были быть отданы на воспитание в одно из новых благородных семейств Меары.

Тем временем, в саду мальчики помладше, – Келрик, сын Моргана, и Сорли, шестилетний отпрыск Сиворн, – с веселыми криками запускали игрушечные кораблики в пруду под присмотром няни, в то время как их сестры бегали наперегонки с Эйриан и Коналиной.., малышкой, которую Нигель знал лишь как Амелию, если вообще помнил ее имя. Это была очаровательная трехлетняя девчушка, розовощекая и с копной каштановых кудряшек, на которую герцог нередко обращал внимание, когда приходил поиграть со своей дочерью. Однако он полагал, что это дочурка одной из придворных дам его супруги, которым было дозволено приводить своих детей в замок, дабы здесь они могли получить подобающее воспитание.

Дочь Моргана Бриони вместе с Сиони, младшей дочерью Сиворн, были заводилами в стайке малышек, беззаботно носившихся по саду. Риченда исподтишка кивнула Келсону, когда он со свитой подошел чуть ближе. Сама она со дня возвращения Ко двору старалась не привлекать к себе особого внимания, опасаясь нарушить хрупкий мир, установившийся между ними с Джеханой, которая прежде всячески сторонилась герцогини-Дерини.

Тем временем Аракси вместе с «дядюшкой Шондри» подошли ближе к девочкам, которые с восторженным писком окружили старших. Те тут же приняли участие в игре и, изображая злобных хищников, принялись гоняться за крохами по садовым дорожкам, издавая ужасающий рев и рычание, и делая вид, будто вот-вот схватят их лапами с острыми когтями.., к величайшему восторгу детишек.

– Папа! – взвизгнула Бриони, заметив Моргана, и стремительно метнулась к нему, едва не сбив по пути Эйриан, которая также бросилась в отцовские объятия.

Малышка Коналина упала, когда ее сшиб кто-то из девочек постарше, но Эйриан тут же остановилась, чтобы ее утешить, прежде чем крошка залилась бы слезами, и, рассмешив девочку, наконец подбежала к отцу.

– Папа, ты пришел поиграть со мной? – воскликнула Эйриан, потянувшись к Нигелю, и цепко обнимая его руками и ногами, когда он поднял ее, чтобы крепко поцеловать. – Я так по тебе соскучилась!

– Что, с самого завтрака? – изумился он, широко раскрыв глаза.

Дамы поднялись с места, завидев короля, а он с тремя своими герцогами остановился в толпе мельтешащих, хохочущих детишек. Дамы, отложив вышивание, и дюжина их камеристок, тотчас присели в реверансах. Там же была и Ноэли, которая сидела рядом с матерью и будущей свекровью, а рядом с ней Ришель, и все они мило болтали за работой. Аракси, раскрасневшаяся после игры с детьми, остановилась и подхватила на руки Коналину, а затем вместе с ней и Дерри подошла поприветствовать Келсона.

– Доброе утро, кузен. А мы здесь гуляем с малышами и с удовольствием вышиваем наряды для второй свадьбы. Вы, похоже, собрались осмотреть новую часовню?

– Верно, – отозвался он. Разговор этот был продуман ими заранее специально для Нигеля… – Но почему же ты балуешься с этими прелестными созданиями, вместо того чтобы заниматься вышиванием?

– спросил король и, наклонившись, поцеловал ручку Коналины, с поистине придворным изяществом.

– Мы сами выбрали Аракси! – гордо заявила Бриони, которую Морган по-прежнему держал на руках. – Мама сказала, что мы можем выбрать кого хотим из взрослых, чтобы она играла с нами и с дядей Шондри. Аракси веселая! Она делала вид, что стала злым львом! Амелии было страшно, но она ведь еще маленькая.

– Нет, не страшно! – выпалила Коналина, надув розовые губки.

– По-моему вид у нее не испуганный, – согласился Келсон и нагнулся, чтобы поцеловать также руку Эйриан, которая с довольным видом обнимала отца за шею. – Вообще, все эти юные леди мне кажутся очень отважными.

– Чистая правда, – согласилась Аракси. – На самом деле, они были такими храбрыми, что я даже подумала, не заслужили ли они в награду сегодня небольшую особую прогулку, – и она с заговорщицким видом придвинулась ближе к мужчинам, стараясь включить в этот показной заговор и Нигеля. – Если честно, то больше всего на прогулку хотелось выбраться тем, кто постарше. Я как раз рассказывала девочкам о святом Камбере. Может, мы бы могли пойти вместе с вами взглянуть на часовню, пока матушка с придворными дамами занимаются вышиванием? Заодно они могли бы хоть на часок отдохнуть от малышей.

– Даже не знаю, – с сомнением покачал головой Нигель, на что его дочурка тут же недовольно нахмурилась. – Едва ли там подходящее место для детей, ведь в часовне идет строительство.

– Не совсем так, – бодро возразил Дугал и склонился, чтобы обнять младшую сестру Аракси, семилетнюю Сиони, которая подошла подарить ему цветок. – Насколько я слышал, все работы в здании уже завершены. Леса тоже разобрали, и сейчас там просто наводят порядок. К тому же и архиепископы будут в восторге. Кто мог бы устоять перед этими маленькими ангелами?

И он с улыбкой обнял Сиони. Дети, вообще, считали Дугала одним из своих любимцев. Тотчас Эйриан звонко чмокнула отца в щеку.

– Ну, пожалуйста, папа, возьми нас с собой, – взмолилась она. – Мы будем хорошо себя вести, обещаю! Мы будем держать кузину Аракси за руку и вести себя тихо, как мышки. Ну, пожалуйста, папа!

Морган, не выпускавший дочь из объятий, вопросительно покосился на Аракси, чья младшая сестра с другой стороны дергала ее за рукав. Риченда также незаметно присоединилась к ним.

– Ну, пожалуйста, – умоляла Сиони, переводя горящий взор с сестры на Келсона. – Пожалуйста, государь, возьмите нас с собой!

– Всех четырех? – с сомнением переспросил Келсон.

Четыре головки закивали с серьезным видом, и четыре пары огромных глаз с мольбой воззрились на короля.

– Келсон, я не думаю, что… – начал было Нигель.

– Ну, почему же? Мы дадим им возможность узнать нечто очень важное, – возразил король. – Нашим детям давно пора побольше узнать о святом Камбере. Да и у нас самих там нет особых дел, кроме как просто пройтись и посмотреть по сторонам.

Эйриан, ты обещаешь, что вы все будете хорошо себя вести, если мы возьмем вас с собой? Если станете баловаться, то в другой раз вас никто не отпустит.

Эйриан закивала со счастливой улыбкой.

– Ты слышишь? – спросила Аракси, легонько встряхнув Коналину. – Обещаешь, что будешь все время рядом со мной, и если тебе велят, то будешь держать других девочек за руки?

Коналина также кивнула, и Риченда с веселым смехом забрала Бриони у отца.

– Я тоже пойду с вами, Нигель, – заметила она.

– Если девочки заскучают, то мы с Дерри и Аракси сможем отвести их обратно. Что может быть приятнее, чем прогулка в такой чудесный день?

Нигель возвел очи горе, чувствуя, что его обвели вокруг пальца, но пока не догадываясь, с какой целью и как сильно. С добродушной усмешкой он опустил дочь на землю, взял ее за руку и, простившись с дамами, которые уже вернулись к вышиванию, устремился вперед по дорожке, к садовой калитке, и дальше, к длинной лестнице, что вела вниз к базилике.

Прежде чем выйти из сада, по примеру Сиони, остальные девочки также задержались, чтобы нарвать цветов, потому что Аракси объяснила им, что всегда, когда навещаешь дорогого друга, следует приходить к нему с подарками.

– Мы идем в гости к боженьке! – воскликнула Коналина, тряся кудряшками и глядя на Нигеля огромными серо-зелеными глазами. С сияющим видом она протянула ему пушистую розовую хризантему, сжимая стебель в пухлой ручонке. – Ему такая понравится?

– Думаю, что да, – заверил ее очарованный и совершенно обезоруженный Нигель.

Это был восхитительный летний день, не слишком жаркий, и девочки вели себя образцово, беззаботно болтая со взрослыми по пути в базилику. Их присутствие придало небольшой процессии праздничный вид, превратив ее в небольшое семейное торжество, и это зрелище вызывало улыбку у всех, кто встретился им на пути.

У входа в церковь их уже ожидал Дункан с обоими архиепископами и отцом Нивардом. Дети все без исключения обожали священника, и сейчас, едва завидев его, с цветами в руках устремились навстречу, обгоняя короля.

– О» что я вижу! – воскликнул он, присев на корточки и обнимая Бриони. – Спасибо! Похоже, к нам важные гости, не считая его величества.

– Мы принесли цветы для боженьки! – объявила Бриони, протягивая слегка растрепанный букет маргариток.

– О, да! – восхитился Дункан. – Это была чудесная мысль. Я вижу, вы все пришли с цветами. Хотите преподнести их Богоматери, или, может быть, кто-то из вас хочет первой подарить букет святому Камберу?

– Я, я хочу! – воскликнула Эйриан и потянула отца за руку.

Остальные малышки также присоединились к ней.

– Давай, мы с Аракси займемся этим, пока вы осматриваете часовню, – предложила Риченда Келсону со смехом, в то время как Аракси пыталась утихомирить разошедшихся девчушек, строго грозя им пальцем.

– Сперва мы пойдем к Богоматери и подарим цветы ей, а затем совершим подношение и святой Хилари, это ведь ее церковь, вы знаете об этом?

Похоже, ей удалось наконец угомонить юных подопечных, и вскоре Риченда с Аракси удалились в гомоне счастливых детских голосов; Дерри отправился вместе с ними, оставив у входа в церковь Келсона и троих герцогов вместе с Дунканом, архиепископами и Нивардом.

– Они так просили взять их с собой, – с улыбкой пожал плечами Келсон. – Никогда нельзя отказывать детям, если они просятся в церковь. Надеюсь, они не станут нам слишком мешать.

Кардиель улыбнулся в ответ.

– Дети всегда желанные гости в Доме Божьем, государь. Как иначе они смогут узнать о Нем? Но пойдемте же, думаю, вам понравится то, что мы сделали.

В базилике царила восхитительная прохлада и полутьма, вдвойне желанная после ослепительного летнего солнца. Их шаги эхом отдавались на мраморном полу, когда они двинулись в северный придел под суровыми, но благосклонными взглядами святых, взиравших из каменных ниш и с витражей.

Чуть не доходя до трансепта, одна из ниш оказалась открытой, переходя в сводчатый проход, временно отделенный от базилики свисающим полотнищем, чтобы не впустить внутрь пыль и шум строительства.

Когда они подошли ближе, отец Нивард отдернул ткань.

Крохотная часовня оказалась сверкающим цветком простоты: стены ее были выложены светло-серым мрамором, а сводчатый потолок с нервюрами уходил ввысь, переходя в парящий купол. На белоснежном полу светло-серой плиткой был выложен рисунок лабиринта, который вел прямо к центру часовни, где крохотные золотые плитки изображали печать Святого Камбера, как в городском соборе, – ту самую, которая помогла Келсону открыть в себе магию Халдейнов в день коронации, почти семь лет назад. И хотя размерами эта часовня не превышала все остальные пристройки к базилике, но почему-то казалась куда более просторной, заполненной светом, что струился с обеих сторон из высоких окон, с витражами из светло-янтарного стекла. Келсон подумал, что сюда могут вместиться два или даже три десятка человек, если только потеснятся, – и один-единственный священник у небольшого алтаря близ восточной стены.

Келсон прошел на середину часовни, в восторге оглядываясь по сторонам, и остальные молча последовали за ним. Рабочие, которые полировали пол, поспешили удалиться через боковую дверь, радуясь возможности передохнуть от своих трудов.

Часовня не была украшена никакими изваяниями. Зодчие также не стали повторять образы святого Камбера, которые были привычны в его эпоху; никакого упоминания о магии Камбера, но лишь о том, чего он достиг.

Единственным украшением часовни была мозаика на алтарной стене, изображавшая коронацию короля Синхила Халдейна Камбером Кулдским в день реставрации Халдейнов.

На голове у святого красовалась графская диадема, на нем была кольчуга и яркий, синий с красным плащ, меч на перевязи и корона Гвиннеда в протянутых руках, – ибо Камбер и впрямь короновал Синхила Халдейна, покончив тем самым с Междуцарствием Фестилов.

Коленопреклоненный король был в полных боевых доспехах и алом плаще Халдейнов, и стоял, скрестив на груди руки, вознося благодарность то ли Господу Богу, то ли человеку, который помог ему отвоевать эту корону.

И хотя все они, и король, и святой, и сама корона были окружены золотистым сиянием, слегка мерцавшим в лучах солнечного света, пробивавшихся через западное окно, изображение было сделано столь искусно, что оставалось неясным, является ли этот ореол метафорой или буквальной истиной, так что зрители могли делать собственные выводы, добился ли Камбер успеха благодаря магии Дерини, своему чутью царедворца, или действительно по воле Божьей.

А над мозаикой, повторяя рисунок свода, золотыми буквами была сделана надпись: Sanctus Camberus, Salvator Domus Haldani, Defensor Hominum, Ora Pro Nobis.

Святой Камбер, спаситель рода Халдейнов, защитник человечества, молись за нас…

– По-моему, получилось неплохо, – заметил Дункан, когда Келсон, наконец, вдосталь налюбовавшись, обернулся к нему с одобряющим видом. – Очень изящно.., чтобы никого не напугать. А понимающие люди смогут догадаться сами. – Он огляделся по сторонам. – Рабочие уже заканчивают с полом. Понадобится только последняя уборка, чтобы вымести пыль, и все такое. Так что мы закончим в срок. Надеюсь, ты доволен?

– Доволен? Да я в восторге! – воскликнул Келсон, оглянувшись на Моргана с Нигелем, а затем взглянув на архиепископов в поисках поддержки.

Все они закивали с улыбками. – Именно так я себе и представлял. На это и надеялся. Но скажите, не было ли никакой досужей болтовни? Многим ли известно, что мы здесь затеяли?

Архиепископ Браден развел руками.

– Я рад, что вам понравилось, государь. Что же касается людей, то мы постарались подготовить их за время вашего отсутствия… И ваш успех в Торенте немало помог делу. А то, что первая часовня открылась именно здесь, а не в кафедральном соборе, было совершенно разумно, поскольку таким образом люди смогут понемногу привыкать к новому положению вещей… И надеюсь, встретят его без обид и враждебности. Разумеется, какие-то слухи в городе ходят, не без этого, однако в открытую возражать никто не пытался. Разумеется, мы освятим ее в частном порядке. Похоже, Дункан подготовил что-то необычное.

Келсон с широкой улыбкой воззрился на Дункана, который с невинным видом возвел голубые глаза к небесам, а затем пожал плечами.

– Ну, все будет чуть иначе, чем обычно, – наконец, признался он. – Леди Росана объяснила мне, какой Служители хотели бы видеть эту церемонию.

– Вот это любопытно, – промолвил Келсон. – И, надеюсь, что они и впредь не оставят нас своими советами… Потому что именно здесь я намереваюсь основать первую деринийскую школу за два столетия, – добавил он, с удовольствием заметив, что обоих архиепископов эта новость лишь приятно удивила, не вызвав отторжения. – Так что сегодня мы пришли сюда еще и ради этого. Я подумал, что смогу осмотреться на месте. Дункан пока посвятит вас во все детали. А часовня великолепна. Я очень, очень доволен.

Еще пару минут они посвятили внимательному осмотру часовни, после чего Дункан предложил им вернуться в базилику. Оба архиепископа последовали за ним, в то время как Риченда с Аракси привели в часовню девочек, которые успели нарвать свежих цветов в монастырском саду. Келсон чуть задержался, а с ним и Морган с Дугалом, так что у Нигеля не осталось иного выхода, как последовать их примеру.

– Мы немного прошлись по саду, – пояснила Риченда, со смехом глядя на четырех девчушек, которые с цветами направились к алтарю. Сиони что-то с жаром объясняла им, показывая на мозаику, изображавшую святого Камбера и короля Синхила… – Нам стоило большого труда не дать им оборвать все цветы на клумбах местного садовника. После того, как они одарили Богоматерь, святую Хилари и еще нескольких святых, у них почти ничего не осталось для Камбера… И я подумала, что нам стоит чуть задержаться и дать вам больше времени. – – Папа, я не могу дотянуться! – воскликнула Эйриан, пытаясь положить свои цветы на алтарь рядом с букетом Сиони.

Нигель тут же поспешил на помощь дочери, а Морган и Аракси взяли на руки Бриони и Коналину.

– Кто мне скажет, что тут изображено? – обратилась Аракси к детям, поднимая Коналину повыше, чтобы показать ей мозаику.

– Святой Камбер! – отозвались они хором.

– И король Синхил! – зазвенел голосок Эйриан.

– Пра-пра-прадедушка моего папы! Его короновал Святой Камбер. Видите? Дядя Келсон, это твоя корона?

– Все может быть, – отозвался тот, подходя ближе. – И, разумеется, если бы святой Камбер не помог моему пра-пра-прадедушке, то сегодня у меня вообще не было бы никакой короны.

В этот момент малышка Коналина развернулась у Аракси на руках и протянула Нигелю цветок.

– Дашь этот цветок святому Камберу? – спросила она.

– Ну, конечно, – отозвался Нигель с любезной улыбкой. – Буду весьма польщен. Благодарю тебя, Амелия. :

И когда он положил цветок на алтарь, то она принялась вырываться из объятий Аракси, чтобы та опустила ее рядом с Эйриан. Та с громким возгласом: «Еще цветов!» устремилась к двери, ведущей в сад.

– Святому Камберу уже хватит! – воскликнула Риченда им вслед, и Дерри тут же устремился за девочками. – Но почему бы вам не нарвать цветов для ваших мамочек? Они были бы очень рады…

С этими словами они с Дугалом также вышли из часовни, чтобы проследить за детьми, а внутри остались лишь Аракси, Келсон, Нигель и Морган. Все четверо не спеша двинулись к выходу. На губах у Нигеля по-прежнему играла смущенная улыбка.

Аракси покосилась на Келсона, затем тронула Нигеля за руку.

– А ведь это ваша внучка, вы знаете? – промолвила она негромко.

Растерянно заморгав, Нигель в изумлении обернулся к ней.

– Что?

– Это ваша внучка, – повторила Аракси, в упор глядя на него серыми глазами, не с вызовом, но просто утверждая этот факт. – И, думаю, что теперь уже ясно: эта малышка – необходимая часть вашей жизни. Она обожает вас, Нигель. Пожалуйста, не надо из-за ошибки Конала лишаться в жизни такой радости.

Нигель безмолвно воззрился на нее, с трудом сглотнул, затем с обвиняющим видом обернулся к Келсону.

– Это ты меня подставил! – объявил он с упреком.

Келсон лишь покачал головой с улыбкой.

– Не правда… Хотя и сожалею, что это был не я.

– Но как…

– Об этом тебе придется спросить мою мать и свою супругу.., а также сына, – пояснил Келсон. – Пока я был в отъезде, они отыскали мать малышки и привезли их обеих в замок. Эйриан было очень одиноко, ведь братья намного старше нее, поэтому тетушка Мерауд решила, что будет неплохо, если они с вашей внучкой станут играть вместе.

– Ее мать очень милая, Нигель, – продолжила Аракси. – Больше никто при дворе не знает, кто она такая… Если не считать, конечно, Рори. Она обучается вышиванию, и Мерауд к ней очень привязалась…

Впрочем, как и все, кто с ней знаком. Амелия – второе имя Коналины. Если так вам будет легче принять ее, то мы все готовы пойти на эту уступку. – Она немного помолчала. – Но разве сможете вы жить дальше, зная, что навсегда лишились общества этой очаровательной малышки? Не достаточно ли всем нам страдать за ошибки Конала? Вы можете покончить с этим, вам следует сказать лишь слово.

Нигель молча отвернулся от них и склонил голову. Келсон едва осмеливался вздохнуть, и Морган с Аракси также притихли. Чуть погодя, Нигель дрожащей рукой взял с алтаря цветок, который дала ему Коналина, и когда он поднес его к лицу, чтобы вдохнуть аромат, на глазах у него выступили слезы.

– Боже правый, что же мне делать? – прошептал он. – Где-то в глубине души я сержусь, что вы обманом заставили меня полюбить ее… Но в то же время я радуюсь, что она не просто милый ребенок, а моя собственная внучка!

Келсон по-прежнему не решался заговорить, даже когда Нигель обернулся к нему и встретился с королем взором. Но герцог словно и не видел никого вокруг себя. Вновь положив цветок на алтарь, словно в трансе, он двинулся к выходу из часовни.