Текст книги "Ты меня просто убиваешь"

Джим обнюхал пол вокруг кушетки, остановился около черной отметины на ковре, которую показывал мне Дрейк.

– Это оставил демон?

– По крайней мере, я такого демона не знаю, – ответил Джим и отправился посмотреть в окно.

Я чуть не села, донельзя удивленная его ответом:

– Так это был не демон? Ты уверен?

Взгляд, брошенный на меня Джимом, мог бы заменить целую речь.

– Может, я и лишился сверхъестественных способностей, но я не совсем идиот. Этот знак оставил не демон. Посмотри сама. Это просто уголь, а не демонический дым.

Я подползла к отметине, ругаясь про себя последними словами. Если на самом деле убийца мадам Довиль не вызывал никакого демона, значит, кому-то понадобилось обставить дело так, как будто его вызывали. Нет, какое-то потустороннее существо наверняка здесь побывало, потому я и почуяла неладное, прежде чем войти в квартиру. Я смотрела на черное пятно на ковре в полной растерянности, ошеломленная столкновением с силами, природу которых я даже отдаленно не могла понять. Как я могла подумать, что из этого что-то выйдет, зачем сунулась в совершенно незнакомый мне мир, не имея о нем ни малейшего представления?

Из-за своей гордыни.

– К черту гордость, надо просить о помощи, – выругалась я и опустилась на колени около круга, чтобы зарисовать точное расположение символов в небольшом блокнотике, купленном у Амели. Покончив с этим, я снова уставилась на круг, сама не зная, что должна там увидеть. Дрейк так уверенно говорил, что я найду в нем ответы на свои вопросы… – А Страж может определить, кто изобразил круг? – Я села на пол и принялась изучать пепельные разводы.

– Опытный Страж – возможно. Но новичок вроде тебя? – Джим оторвался от созерцания пейзажа за окном, чтобы покачать головой. – Вряд ли.

Я несколько секунд жевала губу.

– А может Страж выяснить, какого именно демона призывали с помощью круга?

Я понятия не имела, зачем мне имя демона и как оно может мне помочь, но это было единственное, что пришло мне в голову.

Джим даже не потрудился повернуть голову:

– Если ты уже и этого не можешь, то дрянной из тебя Страж.

– Правда? А почему это?

Джим уселся на паркет и принялся облизывать брюхо. Я быстро отвернулась на тот случай, если он снова вздумает заняться своим хозяйством.

– Вот ты вызвала демона и сама не знаешь, как сделала это?

Я вздохнула:

– Просто ненавижу, когда мне отвечают вопросом на вопрос.

Демон бросил на меня быстрый взгляд и вернулся к своему занятию.

– Я пытаюсь определить, тупа ты или просто невежественна.

Я проигнорировала это замечание и снова принялась рассматривать круг, вспоминая изображение, которое начертила, чтобы призвать Джима. Внезапно меня осенило.

– Шесть символов демона! Вот как я могу узнать, кого здесь вызывали.

– Ну наконец-то, поздравляю!

– Но в этом круге я вижу только двенадцать символов Астарота.

Я снова пожевала губу, выискивая следы стертых шести знаков. Но ничего не нашла.

Джим издал долгий мученический вздох:

– Если ты хоть какое-то отношение имеешь к Стражам, ты должна почувствовать, что это был за демон, открыв врата своим возможностям.

– Возможностям? – Я переводила взгляд с лохматого демона на круг. – Э-э-э… А как это делается?

– Что я тебе, директор школы Стражей? У меня найдутся занятия получше, чем водить тебя за ручку.

Джим поднялся и направился по узкому коридорчику в сторону спальни.

– Эй, ты куда?

– Пойду попью из унитаза. Ты, по-моему, забыла, что мое чудесное тело нуждается не только в пище, но и в воде!

– Но больше ничего не трогай! – предупредила я, вернувшись к магическому рисунку на ковре и мысленно обзывая последними словами демонов, которые не могут прямо ответить на поставленный вопрос. – Открыть врата своим возможностям. Какого дьявола, откуда мне знать, что это означает?

Я вспомнила дверь в моем сознании, которая открылась, когда Дрейк опалил меня своим огнем, и решила попытаться повторить то же самое без поцелуя с самым сексуальным драконом в Западной Европе.

– Думаю, попробовать стоит. Хуже уже не будет.

Я закрыла глаза и вытянула руки в сторону круга. Через несколько секунд, отогнав суетные мысли и заботы, кружившиеся у меня в голове, я решила для начала сосредоточиться на комнате. Приглушенный шум города, хлюпанье Джима, пьющего из унитаза, и затхлый, гнилостный запах, стоявший в квартире, постепенно отступили, и на первом плане оказался круг. Я мысленно распахнула дверь и была потрясена тем, что раньше чувствовала лишь слабое покалывание, вытянув руку над кругом. Теперь мощь, заключенная в нем, заставила волоски на моих руках встать дыбом. Даже с закрытыми глазами я различала его, он был виден гораздо четче, чем раньше. Как будто во время погружения в себя я повернула некий переключатель, давший мне потрясающую четкость зрения. Я посмотрела на ковер и ясно увидела шесть демонических символов, выведенных солью; подобно крупинкам соли, составлявшим круг, они осыпались на основу ковра.

– Бафамал, – произнесла я; это имя возникло у меня в мозгу настолько четко, что я поверила в него, прежде чем узнала его символы. – Круг был начертан, чтобы призвать Бафамала, но он не ответил на призыв.

– Почему?

Голос принадлежал Джиму. Я вслепую обернулась к окну, около которого Джим что-то обнюхивал. Я слышала эхо шагов того, неизвестного, демона, видела его следы, словно его присутствие осквернило комнату.

– Потому что он уже был вызван кем-то раньше. Он побывал здесь и ушел через окно.

Как только до меня дошел смысл этих слов, дверь в моем сознании захлопнулась. Открыв глаза, я почувствовала ужасное разочарование. Цвета реальности были тусклыми по сравнению с картиной, стоявшей перед моим мысленным взором, очертания предметов казались расплывчатыми. Но вместе с расстройством по поводу потери сверхъестественного зрения пришло осознание случившегося.

– Слушай, я действительно Страж! Я, конечно, точно не знаю, что такое Страж, но, кем бы они ни были, я одна из них.

– Дошло наконец-то, – фыркнул Джим. – Ты что, думаешь, любой человек сможет вызвать такого могущественного демона, как я?

Я нахмурилась:

– Если верить книгам, которые я читала, то, вообще-то, любой.

– Это касается младших демонов, но не демонов экстра-класса, подобных мне, – величественно изрек Джим.

Я оставила этот вопрос открытым, не желая связываться с хвастунишкой.

– Демон Бафамал ушел через окно, – повторила я, вставая и подходя к окну. Я выглянула на улицу и была потрясена. – Здесь есть пожарная лестница!

– Да не может быть! – насмешливо ответил Джим.

– Ты знаешь, насчет ветеринара я серьезно говорила, – рассеянно произнесла я, осматривая подоконник. Рама и подоконник были покрыты черными пятнами – это полиция снимала отпечатки пальцев. Я отодвинула щеколду, открыла окно. – Ежу понятно, что у демона должна быть какая-то причина на то, чтобы лезть в окно, а не исчезать в клубах ядовитого дыма. Пошли, Джим. Посмотрим, куда ведет эта лестница.

Я пропустила Джима вперед и как можно плотнее закрыла окно снаружи, надеясь, что никто не заметит отодвинутой щеколды. Ближайшая ко мне пожарная лестница, как ни странно, вела не вниз, а вверх. Я повернулась и прошла вдоль здания; на противоположном конце мостика я обнаружила лестницу, которую в случае надобности можно было опустить вниз, правда, она не доходила до земли. Я осмотрела лестницу, отметив, что полиция сняла отпечатки и с нее. Еще одно очко в пользу инспектора Пруста.

– Интересно. Значит, демон убежал по пожарной лестнице, вместо того чтобы просто вернуться в преис… в Абаддон. Теперь нужно выяснить, когда и зачем Дрейк проник в квартиру и видел ли он демона. Или убийцу. А может, Дрейк забрался туда по лестнице?

– Зачем ему это? – удивился Джим.

Я пожала плечами:

– Понятия не имею; а зачем он вообще здесь оказался, если убийца не он. К тому же я до сих пор не уверена в последнем.

– Ты собираешься до вечера здесь стоять и обсуждать все это или мы можем спускаться?

Джим заглядывал через перила мостика, и на морде у него ясно читалось беспокойство.

– Высоты боишься? – усмехнулась я.

– Не говори ерунды. Я демон. Мы боимся только своих князей и их темных хозяев.

– Что-то не похоже. – Я снова ухмыльнулась, но мне стало жаль его, и я, опустив лестницу, быстро полезла вниз. – Осторожно, последняя перекладина шатается, – предупредила я, потирая колени, пострадавшие при падении на четвереньки.

– Ты, конечно, даже не собираешься предложить поймать меня? – крикнул Джим сверху.

– Ты, наверное, весишь больше пятидесяти килограммов. Ответ – нет. Ты же демон и боли не чувствуешь. Давай прыгай.

– Если я не чувствую боли, это не значит, что я хочу испортить это замечательное тело, сломав ему ноги, – проворчал Джим, но ухитрился сползти почти до конца лестницы, прежде чем спрыгнуть.

– Есть какие-нибудь мысли насчет того, куда пошел демон? – спросила я, осматривая аллею, тянувшуюся сбоку от дома.

Я вглядывалась в тени, пытаясь определить, не пошел ли демон в эту сторону.

Джим не ответил.

– Слушай, я не прошу тебя абсолютно все за меня делать, но ты мог бы время от времени хоть посоветовать что-нибудь. Вряд ли ты от этого переломишься. – Я развернулась, чтобы пригвоздить Джима яростным взглядом, и оказалась лицом к лицу с инспектором Прустом, смотревшим на меня своими спокойными карими глазами. – Ой!

– Вам тоже доброго дня, – сказал инспектор. Он разглядывал меня, слегка подняв бровь. – Простите мое неуместное любопытство, мадемуазель Грэй, но мне ужасно хочется спросить, часто ли вам удается получить совет от собаки?

Я посмотрела на Джима, сидевшего с необыкновенно самодовольным видом, и лихорадочно попыталась придумать какое-нибудь объяснение своему приходу сюда, но у меня ничего не получалось. Мозг мой явно устроил себе обеденный перерыв, оставив меня, так сказать, за главного. С поводком Джима. Рядом с пожарной лестницей, которая вела в квартиру мертвой женщины.

В убийстве которой меня подозревали.

– Дерьмо! – сказала я. И это была правда.

Глава седьмая

– Вы не возражаете, если мы немного пройдемся вместе? – предложил инспектор Пруст вежливым тоном, в котором звучали стальные нотки.

– До полицейского участка? – с несчастным видом спросила я, следуя за ним; он неторопливо направился по улице к набережной, на которой виднелось несколько скамеек.

Джим ковылял рядом со мной, слава богу, наконец-то молча. Я мысленно пообещала себе купить ему самый большой гамбургер, какой только смогу найти в Париже… если мне удастся избежать тюрьмы. Я невольно задала себе вопрос, используется ли сейчас по назначению Бастилия?[28]28
  Бастилия была разобрана в 1789–1791 гг., сейчас на ее месте находится площадь Бастилии.


[Закрыть] Мысли насчет гильотины были еще менее радужными.

– Я не собираюсь вести вас в участок. Если, конечно, вы сами этого не захотите, – ответил инспектор Пруст. Он шагал, заложив руки за спину, как будто мы были двумя старыми приятелями, вышедшими прогуляться в обеденный перерыв. – Я искал вас сегодня все утро, хотел с вами поговорить. Вижу, вы купили собаку.

Я быстро взглянула на Джима:

– Ну, на самом деле… это она, вернее, он вроде как меня нашел. Он заблудился, дома у него нет, никому он не нужен, поэтому я решила взять его себе на время, пока мне не удастся пристроить его куда-нибудь.

Это была не совсем ложь, но, с другой стороны, и не полная правда.

– Вот как. Весьма похвально. – Мы подошли к скамейке, и инспектор, любезно подождав, пока я усядусь, опустился рядом со мной. – Вы не возражаете?

Я кивнула, и он, вытащив пачку сигарет, встряхнул ее и предложил мне закурить.

– Хорошая погода на этой неделе, правда? Удивительно, что девушка, впервые приехавшая в Париж, предпочитает проводить время в помещении, вместо того чтобы осматривать наши достопримечательности.

Я немного поерзала на месте, потом, сообразив, что делаю, прекратила. Он либо собирался меня арестовать, тогда ерзанье мне совершенно никак не могло помочь, либо хотел выжать из меня информацию, а в таком случае мое поведение могло означать, что я что-то скрываю.

– Вы хотите знать, зачем я сейчас ходила в квартиру мадам Довиль?

– А вы готовы рассказать мне об этом?

– Ну да, я подумала, может, вам это интересно. – Я собралась было соврать, но мой бывший всегда говорил, что я совершенно не умею врать, поэтому я решила сказать правду. – Я хотела взглянуть на круг, который был нарисован под тем местом, где висело тело мадам Довиль.

– Ах да, оккультный круг. А зачем вам нужно было его осматривать?

Я покосилась на инспектора:

– Я подумала, что если хорошенько изучу его, то смогу выяснить, кто ее убил.

Пруст приподнял брови:

– Я, конечно, весьма ценю вашу помощь, но должен вам напомнить, что в отделе расследования убийств имеется полный штат полицейских и следователей. Я думаю, вам лучше потратить свое время более продуктивно.

Я играла с поводком, стараясь не смотреть в глаза ни Джиму, ни инспектору.

– Например?

– Например, объяснить, что связывает вас с дамой по имени Амели Мерлен.

– Амели? – нахмурилась я. Какого черта он спрашивает об Амели? В голове у меня начали крутиться неприятные мысли. – У нее магазин в Латинском квартале. Меня с ней ничего не связывает, кроме того, что я заглядывала в этот магазин.

– Правда? И тем не менее вчера вы посещали ее лавку дважды.

– Это было… Я была… Мне просто было нужно… – Я замолчала, не желая признаваться, что покупала принадлежности для вызова демонов.

Инспектор Пруст взглянул на меня мягко и печально, как будто я его каким-то образом разочаровала.

– Понятно. Тогда, возможно, вместо ответов на эти каверзные вопросы, вы захотите обсудить ваши взаимоотношения с господином, известным как Альбер Камю?

– С Венецианцем? – удивилась я.

Пруст наклонил голову:

– Да, по-моему, это один из его псевдонимов.

– Так вы за мной следили! – Я вскочила со скамейки, чтобы окинуть его яростным взглядом.

Он сделал этот свой галльский жест, пожал плечами; я уже подумывала о том, чтобы перенять его, он был очень выразителен.

– А вы думали, я позволю вам свободно разгуливать по городу?

Я снова села и поразмыслила над этим немного.

– Наверное, вы правы, хотя мне это не нравится. Я не убивала ее – я же вам говорила.

Инспектор Пруст несколько минут попыхивал сигаретой, глядя на проплывавшую мимо баржу. Здесь было на удивление приятно сидеть, это был такой мирный, тихий уголок. Близился полдень, но ветер с реки приносил прохладу; знакомая мне теперь какофония парижской жизни, казалось, осталась где-то далеко-далеко, и мы очутились в некой тихой гавани.

– Я не считаю, что вы убили мадам Довиль, – внезапно заговорил инспектор Пруст. – Я очень тщательно изучил ваши перемещения и не верю, что с момента вашего появления в квартире и до прибытия полиции у вас хватило бы времени на то, чтобы убить ее и подвесить тело к потолку.

Только после этих слов до меня дошло, что я затаила дыхание. Я перевела дух и откинулась на спинку скамейки, немало удивленная тем, что инспектор не считает меня виновной в убийстве.

– Вы так и не признали, что я говорю правду, но все равно мне стало легче.

– Тем не менее я не исключаю возможности того, что вы являетесь сообщницей убийцы, – добавил Пруст.

Джим издал какой-то звук, очень напоминавший смех. Я в качестве предупреждения потянула за поводок.

– Вот чер… то есть ну и ну. Думаю, вы не поверите мне на слово, если я скажу, что это не так?

– Я бы предпочел неопровержимые доказательства, – ответил он, старательно изображая безразличие.

Я вздохнула:

– Если бы они у меня были, я бы вам их предоставила.

Инспектор еще несколько минут наблюдал за рекой.

– Что вы нашли в круге во время визита в квартиру мадам Довиль?

Я искоса посмотрела на него. Казалось, ответ его не интересовал, как будто он просто коротал время, говоря о чем-то невинном вроде погоды. Теперь я должна была что-то соврать, иначе он решил бы, что я совершенно не в своем уме.

– Не слишком много. Кроме пепла, там была еще соль.

Он кивнул, подождав, не продолжу ли я. Я поерзала на месте, пытаясь сообразить, что бы такого сказать ему, чтобы это прозвучало не слишком безумно.

– Тот, кто нарисовал круг, хотел вызвать Астарота, князя демонов.

– Князя демонов? Весьма оригинально. – Голос инспектора был совершенно бесцветным. – Зачем кому-то делать подобное?

– Все, сдаюсь, я в вашей власти, – ответила я, слегка пожав плечами. Это получилось не так выразительно, как у него, но тем не менее я осталась довольна.

– Пока еще нет, но вы там окажетесь, если я пойму, что вы меня обманываете.

Я снова искоса посмотрела на него, боясь, что он шутит, и встретила серьезный взгляд карих глаз.

– О. Э-э-э…

– Для женщины, в первый раз оказавшейся в Париже, вы на удивление быстро познакомились с подпольным оккультным обществом, существующим в Латинском квартале.

О боже, неужели он видел, как я целовалась с Дрейком в «Черном и белом»?

– Можно даже сказать, что вы вполне уютно чувствуете себя среди этих людей, как будто вас здесь ждали.

– Да я ни одной души не знала, когда приехала сюда! – искренне воскликнула я и снова покосилась на него: левая бровь инспектора была поднята, выражая откровенное недоверие.

– Вот как? Я вынужден вам напомнить, что вы необыкновенно быстро завели близкое знакомство с некоторыми личностями.

Он видел, как мы с Дрейком целовались! Черт!

– Э-э-э…

Пруст бросил окурок на тротуар, придавил его каблуком и встал.

– Хочу дать вам один совет, если вы не возражаете, мадемуазель.

– Да пожалуйста, все, что вам угодно, – ответила я и тоже поднялась.

– По-моему, один английский поэт сказал: «Не все то злато, что блестит»[29]29
  Цитата из пьесы Шекспира «Венецианский купец» (пер. И. Б. Мандельштама).


[Закрыть]. А я скажу так: часто человек, кажущийся совершенно положительным, на самом деле – законченный негодяй.

С этими словами инспектор Пруст погладил Джима по голове и зашагал по мостовой в сторону дома мадам Довиль.

– Ну, как тебе это? Как ты думаешь, это он обо мне сказал? Или о ком-то еще? А если да, то о ком?

– Откуда мне знать? Я же заблудившаяся, бездомная, никому не нужная собака, которую ты из милости взяла к себе, – отрезал Джим. – Ты заметила, что он меня погладил? Ты могла бы почаще так делать. Это не трудно.

Я скорчила гримасу:

– Могу я тебе напомнить, что ты демон, а не собака, а всем известно, что вещи, которые нравятся смертным, например ласки, демоны считают отвратительными?

– Я сказал только, что ты могла бы почаще меня гладить, – с большим достоинством ответил Джим и отправился помочиться на ближайшую урну.

Я размышляла о том, что же теперь делать. Хотя инспектор Пруст и сказал, что с меня сняты подозрения в убийстве, он явно связывал меня с преступлением. Это означало, что с паспортом можно попрощаться. Мне по-прежнему было необходимо выяснить, кто начертил круг; однако, несмотря на полученную зацепку в виде имени демона, побывавшего в квартире, я затруднялась найти ответ на этот вопрос.

– Могу побиться об заклад, что мерзкий крысеныш Дрейк это прекрасно знает.

– А я думал, что он зеленый виверн.

Я развернулась к Джиму, погладила его по голове и даже немного потрепала за ухом.

– Перестань стонать, тебя люди слышат.

– Собаки стонут, когда их чешут за ухом, – невнятно ответил Джим.

Я схватила поводок и отправилась в сторону моста Мари.

– Это точно, но псы при этом не приговаривают: «Ой, мамочки, вот здесь, здесь еще!» Есть какие-нибудь мысли по поводу того, где в Париже виверн может устроить себе жилище?

– Посмотри в телефонной книге, – посоветовал Джим.

Я бросила на него угрожающий взгляд:

– Не говори глупостей. Дрейк – могущественный дракон, виверн, бессмертный. Он не станет заносить свое имя в телефонную книгу, как простой человек.

– Если ты бессмертный, это еще не значит, что ни у кого не может возникнуть желания тебе позвонить, – заметил Джим.

– Хорошо, я посмотрю, но это пустая трата времени, – проворчала я и повернула к телефонной будке. – А ты пока мог бы тоже поработать, вспоминая все места, где драконы обычно… Черт меня возьми!

– Я же тебе говорил, – самодовольно произнес Джим, пока я пялилась на страницу. Там стояло имя Дрейка, черным по белому.

– Ну, я просто теряюсь, – вздохнула я, записывая адрес. Мне захотелось тут же позвонить Дрейку, но я решила, что лучше неожиданно появиться в его квартире с требованием отдать акваманил. Хотя вряд ли он отдаст его по первому требованию… – Инспектор Пруст упоминал Амели. Наверное, мне следует с ней поговорить. Он считает ее важным лицом среди оккультистов; может, она сумеет пролить свет на убийство или, по крайней мере, на то, кто мог бы вызвать Бафамала. Или стоит пойти прямо к Дрейку и попытаться проникнуть в квартиру? Можно, конечно, заглянуть в «Черное и белое» и поискать там Офелию и Пердиту…

– Кого?

– Это сестры, викканские колдуньи. Я познакомилась с ними в клубе.

– А-а-а. Или – мой план намного лучше – можно пойти и угостить меня ланчем.

– Ты же только что завтракал, – рассеянно произнесла я, пытаясь решить, что логичнее сделать дальше.

Проблема состояла в том, что логика, очевидно, со мной поссорилась.

– Это было несколько часов назад, – скулил Джим. – Я хочу есть. Это тело нужно кормить. Часто.

– Хорошо у тебя получается, – сказала я своему лохматому демону, когда мы зашагали дальше по улице. – Жалостливые нотки в твоем голосе прямо сердце разрывают.

– Тебе-то что, у тебя сердца нет, – фыркнул Джим.

Я засмеялась, чем наверняка на несколько пунктов улучшила свою карму, потому что жизнь моя отнюдь не располагала к веселью, и похлопала по большой черной голове, покачивавшейся рядом со мной:

– Бедный маленький демон. Ну ладно, быстро поедим, но смотри, только быстро. Я должна вернуть свой акваманил.

Мы перекусили в небольшом кафе, затем, торопясь поскорее попасть в нужное место, я поддалась соблазну и позвонила Рене узнать, нельзя ли нанять его на несколько часов.

– Тебе нужна помощь в поисках пропавшего дракона? – спросил он. – Я тебе помогу. Я знаю половину Парижа. Где ты?

– Около моста Мари.

– Встретимся на правом берегу. Буду через пятнадцать минут. Потом составим маршрут, хорошо?

– Конечно, но мне кажется, я уже знаю, где дракон. Трудность состоит не в том, чтобы его найти, а в том, чтобы его… гм… освободить.

– Ah, bon! Vive la libération![30]30
  А, хорошо! Да здравствует освобождение! (фр.)


[Закрыть] – воскликнул Рене, объяснил мне, куда идти, и повесил трубку.

– Не забывай правила, – напомнила я Джиму, когда через пятнадцать минут к нам подъехала машина Рене. – Ты – простой пес. Никакого смеха, никаких презрительных ухмылок, никаких выпученных глаз и никаких разговоров.

– Ну ты перестраховщица, однако, – сказал Джим, когда я открывала дверцу машины.

– Ты сегодня выглядишь très bon[31]31
  Очень хорошо (фр.).


[Закрыть]. Одежда без кровавых пятен! Хорошо, правда? – заметил Рене через плечо. Увидев Джима, забиравшегося вслед за мной, он удивленно распахнул глаза. – Ты завела домашнее животное?

– Э-э-э… Ага. Этот пес заблудился. Я его нашла. Вот адрес Дрейка…

– Пес? А я думал, это жеребенок, – фыркнул Рене, трогаясь с места.

– Если бы я был жеребенком, я бы не поместился в твоем старом скрипучем такси! – огрызнулся Джим.

Рене издал какой-то неопределенный звук и нажал на тормоза. Позади нас раздался скрип шин об асфальт, за которым последовали длинный автомобильный гудок и цветистая ругань.

– Джим! – взвизгнула я, схватив пса за ухо.

– Ой, мне больно! Ты свидетель, Рене. Это жестокое обращение с животными. Ее можно за это в тюрьму посадить, правда?

Рене развернулся, уставившись на нас выпученными глазами и переводя взгляд с меня на Джима:

– Ты… ты разве… как это называется, когда человек говорит, а кажется, будто это сказал неодушевленный предмет?

– Чревовещатель. – Я выпустила ухо Джима и с тяжелым вздохом откинулась на спинку сиденья, стараясь не обращать внимания на раздававшийся за окнами крик каких-то людей, которые, видимо, серьезно разозлились. – Нет. Тебе не послышалось, это действительно сказал Джим.

– Пес? – Рене задохнулся и даже покраснел.

– Ну, вот видишь? – Я шлепнула Джима по спине. – Поэтому я и велела тебе сидеть тихо. Теперь ты расстроил несчастного Рене.

– Ты же сказала, что он твой друг. А ведь есть такая поговорка: «Любишь меня, люби и мою собаку».

– Ты же не собака. Рене, не мог бы ты отъехать куда-нибудь на обочину? Тогда я тебе все объясню.

– Как собака может говорить? – воскликнул шофер, не обратив внимания на мою просьбу.

– На самом деле Джим не собака. Он демон. Он просто принял облик собаки.

– Демон? – Я бы не поверила, если бы сама не услышала, но голос Рене стал выше на целую октаву. – Один из маленьких дьяволов?

– Демон, ранее состоявший в легионе Амаймона, – презрительно пояснил Джим и отвернулся к окну.

– Рене, давай поедем, пожалуйста, – взмолилась я. – У нас позади огромная пробка. Я все объясню…

– Ты же говорила, что не веришь в маленьких дьяволов, а сама завела себе такого?

– Ну да, я передумала.

Рене еще несколько секунд разглядывал Джима, потом пожал плечами и взялся за руль со словами «A lui le pompon».

– Что это значит? – спросила я, обрадовавшись, что мы снова поехали, хотя, если бы Джим меня послушался, мне не пришлось бы пускаться в объяснения с Рене.

Я злобно уставилась на демона и ущипнула его за шею.

– Ну, он… pompon. Это значит… heu…[32]32
  Э-э-э, гм (фр.).


[Закрыть] что это все через край.

– А, чересчур, да-да. Я понимаю, что ты хотел сказать, но, Рене, на самом деле ты не волнуйся насчет Джима. Он тебе ничего плохого не сделает. Он лишен своего могущества.

– Ну да, давай теперь всем расскажи, – обиженно проворчал Джим. – Может, тебе арендовать рекламный щит? Может, купишь время на местном радио, чтобы все обо мне узнали?

– Радуйся, что я не сдала тебя в ближайший собачий приют, болтун косматый. – Я сердито посмотрела на него, чтобы дать ему понять, как я недовольна. – Замолчи, без тебя проблем хватает.

– Я же демон, – пробурчал Джим. – Проблемы – это наша специальность.

Я прищурилась, и мой взгляд приобрел точность лазерного прицела. Джим в очередной раз фыркнул и с недовольным видом уставился на дверную ручку.

– Честное слово, для тебя все, что угодно. – Я перегнулась через него и опустила стекло, чтобы он мог высунуться наружу. – О Рене, по-моему, за нами следует полиция. Я сейчас скажу ужасную вещь, но не мог бы ты от них оторваться?

Рене самодовольно хмыкнул, и глаза его сверкнули.

– Полиция? Даже и просить не стоило, та vieille branche. Уже сделано.

– А что такое vieille branche? – спросила я Джима, когда Рене, развернувшись, принялся лавировать между машинами.

Вообще-то, я не ждала ответа, но мне хотелось как-то отвлечься от рискованных маневров, которые выполнял Рене, устремившись в гущу движения в попытке оторваться от полицейского «хвоста».

– Прошлая профессия. Ты приехала в страну и даже не позаботилась выучить язык?

– Это мое первое задание. Когда все закончится, обязательно пойду на курсы, – буркнула я, недовольная тем, что мне приходится оправдываться перед демоном.

Потом я закрыла глаза, решив, что лучше не видеть, как близка я к смерти при каждом повороте руля. Я вцепилась в подлокотник и сказала:

– Мне правда очень жаль, что тебе пришлось узнать насчет Джима таким образом, Рене. Надеюсь, это не слишком сильно выбило тебя из колеи. Я, конечно, влипла с этой собакой, но, надеюсь, скоро отправлю ее обратно.

– Non.

Я на миг открыла глаза и заметила в зеркале заднего вида, что Рене стиснул зубы. Затем сделал глубокий вдох, показал неприличный жест таксисту, свернувшему на нашу полосу, и, наконец, ответил:

– Да это не проблема. У тебя есть собака, и она к тому же маленький дьявол. Я… э-э-э… не возражаю.

– Ты весьма легко приспосабливаешься к обстоятельствам. Мне потребовалось несколько часов на то, на что у тебя ушла пара минут.

– Ну, я же француз, – в очередной раз пожал плечами Рене. – Мы же все делаем лучше всех, правда?

– Совершенная правда, – улыбнулась я, и улыбка не сходила с моего лица, пока мы не подкатили к дому, где, если верить телефонному справочнику, жил Дрейк.

– Вот мы и приехали, а полиция, она не узнает, куда мы ездили, – сообщил весьма довольный собой Рене.

– Хм, – произнесла я, оглядывая дом.

За чугунной решеткой, посредине двора, красовался фонтан. Если жилище мадам Довиль говорило о богатстве, то этот особняк просто вопил о миллионах, в которых купался его обитатель.

Рене присвистнул, разглядывая розовое каменное здание, видневшееся за деревьями.

– Этот человек, укравший у тебя дракона, такой богач?

– Похоже, ответ на этот вопрос – громкое «да». – Я вылезла из машины и позволила себе несколько минут поглазеть на особняк с разинутым ртом. – Ты можешь подождать или у тебя очередь из богатых туристов?

Мой шофер достал мобильный, не сводя взгляда с дома:

– Я позвоню другу, чтобы он перехватил моих дневных клиентов. Думаю, мне следует пойти с тобой.

– Да не надо, Рене, я не хочу, чтобы ты лишился из-за меня хорошего гонорара.

Он махнул мне рукой, разговаривая по телефону.

– Ну, каков план? – спросил Джим, когда мы обошли фонтан.

Я заранее знала, что кто-нибудь спросит меня об этом. К несчастью, я не успела придумать сносный ответ:

– Ну… на самом деле у меня пока нет плана.

Джим застонал:

– Только не говори мне, что ты просто собираешься войти в парадную дверь.

– Э-э-э… А почему бы и нет? У тебя есть идея получше?

Я остановилась перед двойными дверями и прикусила нижнюю губу. Во дворе никого не было. За тюлевыми занавесками, которыми были задернуты все окна, не мелькала ничья тень. Я подозревала, что тюль служил не для украшения, а для того, чтобы скрывать интерьер от любопытных глаз. Но я не в силах была представить себе Дрейка, выбирающего тюлевые занавески в свою комнату.

Джим выпучил глаза:

– Это же дом дракона. Ты думаешь, они смогли бы просуществовать века, позволяя войти всякому, кто захочет поглазеть?

Мне очень не хотелось с ним соглашаться, но его слова имели смысл. Дрейк вряд ли оставил бы акваманил на видном месте, если бы каждый мог свободно к нему зайти.

– Ну ладно. Что тебе известно насчет сокровищниц драконов?

– Среди моих знакомых нет ни одного дракона, – буркнул Джим, обнюхивая дерево в горшке. – Поэтому я ничего не знаю об их сокровищницах.

– Не вздумай мочиться на ценные вещи, – предупредила я, обдумывая дальнейшие действия. Мои умения, которые помогли нам вломиться в квартиру мадам Довиль, могли оказаться бесполезными в доме Дрейка. – Думаю, надо осмотреть дом с другой стороны, может, удастся найти лазейку. Потом пойдем на разведку.

– Разведка, да, это очень хороший план, – заметил Рене, засовывая телефон в карман. – Мне это нравится. Это я умею. С чего начнем?

Еще немного покусав губу, я приняла решение:

– Рене, мне кажется, тебе не стоит заходить с нами внутрь. Хотя Дрейк и украл моего дракона, а я лишь хочу вернуть его, с точки зрения полиции, я совершаю преступление, проникая в его дом. Я не хочу, чтобы у тебя из-за меня были неприятности.