Текст книги "Нити ярче серебра"

Глава 9. Безрассудство

Эдей не отключился. Он лишь споткнулся и упал, так сильно навалившись на Ио, что она уже подумала, что они вот-вот рухнут, – но все же оставался в сознании. Возможно, потому, что знал: иначе им не спастись. Он держался до тех пор, пока они не добрались до «Фортуны». Когда они вошли в боковую дверь, проделанную там, где обычно располагалась запасная лестница на случай наводнений, он осел на темный деревянный пол в холле и потянул Ио за собой.

Двое дежуривших там парней тут же бросились к нему. Резко выкрикивая приказы, которые Ио едва слышала, они унесли его через зияющий справа дверной проем. Когда дверь закрылась, их шаги и голоса стихли. Ио осталась на полу. Кровь на ее руках запеклась уродливыми коричневыми пятнами. «Моя вина». Она попыталась отогнать это чувство жалкими оправданиями: все произошло слишком быстро, она была слишком потрясена, они двигались слишком медленно, – но это не помогало. Правда заключалась в том, что, будь она повнимательнее, ничего подобного бы не произошло. Из-за нее Эдея подстрелили. И теперь он истекал кровью.

Ио стиснула зубы. «Ой, не зацикливайся на этом, – отчитывала ее Таис, когда Ио была капризным подростком. – Отыщи то, что тебе не по душе, и измени это. Ты же знаешь, что можешь это изменить, правда ведь, дуреха? Будь лучше, делай этот мир лучше».

Быть лучше. Не вопрос. Ио вытерла кровь с рук о брюки и встала. Дверь на служебную лестницу распахнулась: этажом ниже раздавались голоса. Она никогда раньше не бывала в этой части клуба: без сомнения, туда допускались только члены банды. Ио спустилась по лестнице и увидела открытую дверь, ведущую в ярко освещенную комнату. Двое ребят, которых Ио видела прошлой ночью в кабинете Бьянки, удерживали Эдея на боку на длинном столе, пока пожилой мужчина осматривал рану, которую пуля оставила на его плече.

– Приведи Самию, – приказал рыжий Нико.

Пожилой мужчина поспешно вышел из комнаты, едва бросив взгляд на Ио. Нико заметил ее, но ничего не сказал – Ио восприняла это как разрешение остаться. Комната без окон была отделана таким же черным деревом, как и вся «Фортуна», и это вызывало клаустрофобию. Ио натянула Полотно – оно замерцало серебром. Нити были слишком близко: они так спутались и так сверкали, что Ио ничего не могла разобрать. Она подошла ближе к Эдею. Его глаза были закрыты, губы плотно сжаты, вены на шее безостановочно пульсировали. Ио сосредоточилась на тянущихся из его груди нитях. Она осторожно распутала клубок: две нити вели к людям, находившимся в этой комнате, – к рыжему парню Нико и к Чимди, анохской девушке со смуглой кожей и бритой головой, которая прижимала полотенце к ране на плече Эдея. Ио отыскала в этом беспорядке то, что интересовало ее сильнее всего, – нить его жизни. Она осторожно провела по ней пальцами: нить тянулась к потолку, исчезая далеко в небе.

– Ну что? – резко спросила Чимди.

– Цела, – тихо ответила Ио. – С ним все будет в порядке.

В коридоре раздался громогласный вопль:

– Где они?!

Дверные петли застонали, и в комнату ворвалась Бьянка в лиловой атласной рубашке, наспех застегнутой на животе. Увидев острые выступы ключиц Бьянки, Ио смутилась. Ее губы были странного синего цвета: либо она пила экзотический коктейль, либо недавно приняла снотворное.

– Самию вызвали? Хорошо. Скажите, чтобы она вытащила из него пулю во что бы то ни стало. Пусть использует любые лекарства – цена не имеет значения. Ора, за мной.

Не дожидаясь реакции, королева мафии резко развернулась, и Ио поплелась за ней. С правой руки Бьянки, словно дамская сумочка, свисал кастет. Истории о кровавых расправах Бьянки были известны всем. Ее врагов резали на куски, предателям простреливали колени, нерадивых клиентов избивали до полусмерти. Ходили слухи, что во время Бунтов она перерезала горло от уха до уха своему главному сопернику – царю мафии Элладе, – положив таким образом конец его правлению и установив собственное. Валютой Бьянки Росси была боль. Ава как-то сказала Ио, что она предпочитает кастет пистолету не только потому, что он исключает возможность промаха, но еще и потому, что он способен нанести двойной урон.

Ио не сомневалась, что кастет, который Бьянка сжимала в руке, будет использован против нее. С каждым шагом королева мафии уводила ее все дальше от людной части клуба, как будто желая избавиться от свидетелей. Ио оценивала обстановку на случай, если ей придется бежать: ловко шевельнув пальцами, она схватила одну из нитей и сунула обе руки в карманы куртки.

Королева мафии привела ее на балкон с видом на оживленную улицу. Над головой висели красные часы: их гладкая поверхность и тонкие стрелки напоминали о том, что раньше «Фортуна» была храмом – или публичным домом – смотря у кого спросить. Пространство заполнило громкое тиканье.

– Как это случилось? – спросила Бьянка.

– Мы проникли в Сити-Плаза. Нас поймали.

– Что вы искали в Плазе?

– Сен-Ив изъял из публичного реестра все записи об инорожденных. Нам нужно было подтвердить личности мстительниц и узнать, что их связывает.

– И?

– Горацио Лонг. Эдей его знает.

Бьянка шумно выдохнула, надув губы.

– Какое отношение к этому имеет Лонг?

– Мы выясним.

– Я слышала, что он снова устроил бойцовский притон. Я узнаю где. – Пауза, затем: – Что-то еще?

– Те женщины не зарегистрированы как резчицы.

– И что? Их могли ввезти незаконно. Не все такие умницы, как вы, сестры Ора. Еще?

Ио выдохнула через нос. Она не привыкла вести спор с равным соперником.

– Меня кое-кто узнал.

– Кто?

– Старый друг.

Если Роза раскрыла личность Ио, полиция – возможно, даже сам Сен-Ив – уже обыскивает их с сестрой крошечный чердак, а по всему городу наверняка расклеены листовки с ее фото.

– Если хочешь, я могу решить эту проблему, – предложила Бьянка.

Живот Ио скрутило от страха. Несложно догадаться, что означает «решить проблему» на языке королевы мафии. Роза исчезнет из города, а вместе с ней и любая информация о том, что банда «Фортуна» как-то связана с проникновением в участок. Независимо от того, какой теперь у Розы круг общения, до недавнего времени она была самым близким другом Ио, ее единственным настоящим доверенным лицом. Она не позволит Бьянке Росси протянуть к Розе свои грязные лапы.

– Я с этим разберусь, – ответила Ио, надеясь, что звучит убедительно.

Какое-то время они стояли, глядя на бар на крыше напротив. Кто-то праздновал мальчишник; на столах танцевали девушки в перьях. Три луны скрылись за облаками, превратив происходящее в фотографию – серую и неподвижную.

Ио чувствовала, что находится на грани, – словно ей в любой момент придется бороться за свою жизнь. Она ожидала гнева и порицания – и теперь этот невозмутимый деловой разговор вызывал у нее беспокойство. Она заслуживала по меньшей мере строгого выговора или хотя бы неодобрительного взгляда: Таис уже десять раз заставила бы ее извиниться. Бьянка же извинений не требовала, отчего Ио лишь отчаянней захотелось их принести.

– Мне жаль, что так вышло, – сказала она. – Это моя вина. Я отвлеклась.

Медленными движениями Бьянка начала собирать свои светлые локоны в высокий хвост, и из-под волос показалась ее шея, покрытая фиолетовыми синяками, оставленными духом, и бледными пятнами поцелуев Эрсы. Пауза затянулась, и это жуткое молчание стало для Ио самым страшным моментом из всех, что она пережила этой ночью.

– Эдей занимается этой работой уже три года, – наконец сказала Бьянка, – и в него ни разу не стреляли. Но стоило ему провести с тобой всего пару часов – и он вернулся с пулей в плече. Либо ты слишком безрассудна…

– Это не так.

– …либо из-за тебя слишком безрассудным становится он. Проникновение в Плазу – задача не для двоих человек.

Ио молчала.

– Люди предостерегали меня, Ора. Мне говорили, что иногда в ходе своих расследований ты обрезаешь найденные нити. Но Эдей настоял. «Без нее мы в тупике», – заявил он. Тупик это или нет, я не привыкла верить кому-либо на слово.

Ио сглотнула и вынула руку из кармана. Нить, невидимая для Бьянки, была натянута и могла резать, точно лезвие. Если придется, она ею воспользуется. «Верить на слово» иначе означало «столкнуться с возможным предательством», а догадаться, как Бьянка Росси относится к сторонним угрозам, было нетрудно.

– Тебе знаком термин «петушиное молчание», резчица?

Еще бы. «Петушиное молчание» означало, что некая группа людей по договоренности беспрекословно соблюдает полную секретность по какому-либо вопросу. В этом словосочетании заключалась абсурдная игра слов: невозможно добиться молчания от всех без исключения – точно так же, как невозможно заставить петуха не кричать на рассвете. Самое известное «петушиное молчание», о котором знала Ио, длилось со времен Бунтов лунного заката.

Бунты случились двенадцать лет назад, в наступавший раз в семь лет Месяц захода луны, когда все три спутника исчезали с ночного неба. Никто точно не знает, как все началось, – известно лишь то, что одна из многочисленных банд Илов вышла из-под контроля и принялась грабить, избивать и уничтожать всех на своем пути. У полиции не осталось другого выбора, кроме как уйти в тень, и жители оказались предоставлены сами себе, что лишь обострило распри. Чтобы смягчить ситуацию, из города-государства Нанзи был вызван Орден Фурий, состоящий из потомков фурий, – правоохранительная служба инорожденного населения, – но преступная банда все же одержала победу.

Те немногие рожденные фуриями, которым удалось пережить Бунты, скончались от ран. Два месяца спустя Агора публично объявила: «Фурий больше нет». Единственная сила, способная держать инорожденных в узде, полностью исчезла – и виноват во всем этот мерзкий город Аланте, эта гавань насилия, эта язва на теле планеты. Столкнувшись с гневом всего мира, уцелевшие вожаки банд во главе с той самой женщиной, которая стояла сейчас перед Ио, пришли к соглашению: никто не станет сообщать полиции личности членов виновной банды. Их имена будут потеряны для истории. Никакого возмездия, никаких расследований и арестов, никаких новых вендетт. Никаких пиявок, никогда. Илы необходимо восстановить.

Так они дали обет «петушиного молчания».

– Да, я знаю этот термин, – сказала Ио.

– А знаешь, что бывает с теми, кто его нарушит?

– Да, – прошептала Ио. Им вырезают гортань, и та свисает с их шеи, как петушиная бородка.

– Каждый, кто на меня работает, прекрасно осведомлен, что нужно хранить молчание. Хочешь проникнуть в Плазу? Прекрасно. Твои старые друзья работают на полицию? Здорово. Но если ты хоть словом обмолвишься пиявкам обо мне и моих людях, считай себя раскричавшимся петухом. Понимаешь, к чему я клоню, резчица?

Ладонь Ио сжалась в кулак.

Часы ответили вместо нее.

Тик-так. Тик-так.

Глава 10. Поучительная история

Когда Бьянка покинула крышу, Ио натянула Полотно и принялась перебирать пучок своих нитей. Они проскальзывали сквозь ее пальцы как тонкие волоски – прикосновение каждой было совершенно отчетливым. Дотрагиваясь до них, она понимала, куда ведет каждая: одна напоминала ей о голосе Авы, другая – о вкусе кофе Амоса, следующая – о ее любимой мозаике в Районе Творцов, изображающей пляж, полный манящих сирен.

Затем появилась ухмылка Розы, запах ее табака, тяжесть ее руки на плече Ио. Нить тянулась на восток, чего Ио не ожидала: Плаза была совсем в другой стороне, как и их с Авой квартира. Она расправила плечи и глубоко вздохнула. Время для очередного расследования.

Мимо скользили трамваи, а Ио неслась по крышам, быстро двигаясь через Илы. Каждые несколько минут она перепроверяла нить Розы на Полотне. Приблизившись к огромному жилому комплексу, где Роза и ее большая семья снимали квартиры, Ио замедлила шаг. Сколько раз она проходила по этому маршруту, провожая Розу после школы или заходя за ней перед вечером танцев?

Они познакомилась в школе, в нескольких кварталах отсюда. Как именно, никто из них не помнил, хотя обе частенько пытались вызвать в голове хоть какое-то воспоминание.

– Сели за одну парту в первый день? – предполагала Ио.

– Слишком просто, – качала головой Роза. – Вместе прыгали через скакалку на перемене?

– Банальнее некуда. Может, прятались от старосты в женском туалете?

– Ха! Слишком очевидно.

Как бы то ни было, через пару недель они, две восьмилетние проныры, стали не разлей вода и уже вместе замышляли коварные шалости над нелюбимыми учителями. Долгие годы они делились буквально всем: домашними заданиями, одеждой, страхами, секретами и мечтами. Им нравилось играть в Орден Фурий, что позже переросло в план совместной работы непобедимого дуэта детектива и прокурора, который поставил бы на колени всех инорожденных преступников.

«А по выходным будем танцевать», – говорила Роза.

Три года назад Ио была на похоронах ее мамы. Два года назад Роза была рядом в ту ужасную неделю, кульминацией которой стал отъезд Таис, – более того, участие Розы было так велико, что вызывало у Ио благоговейную дрожь. Затем, около года назад, им исполнилось семнадцать, и они окончили школу. То, чему раньше они могли посвящать лишь половину дня, теперь стало для них постоянной работой. Их пути стали расходиться, но подруги все же не теряли связь: вместе флиртовали с парнями, вместе бегали на танцы, вместе учились готовить.

В последний раз они виделись в дискоклубе «Подвал» – отмечали с Авой получение Розой нового места работы в женском журнале «НесовпаДама». Но это было полгода назад, а может, и больше. С тех пор они не раз планировали встретиться, но в последний момент Ио просто… поддавалась желанию все отменить.

А теперь Роза стала пиявкой, в то время как Ио работала на королеву мафии Илов. Вот вам и мечты о справедливости. Боги, звучит как поучительная история для детей.

Ноги сами привели ее к двери квартиры, где Роза жила вместе с двумя кузинами. Нить, связывавшая их, проходила прямо сквозь дверь, и Ио видела, как ее подруга передвигается по маленькой гостиной. В разных углах комнаты мерцали еще четыре пучка нитей. Семья? Новые друзья?

Ио могла повернуть назад, забыв об их недавней встрече на строительных лесах. Но все же это был самый безопасный способ убедиться, что дела Бьянки и весь этот бардак с духами никак не касаются ее подруги. Возможно, после столь долгого молчания Роза даже не заинтересована в том, чтобы видеться с Ио и что-то ей объяснять. Тем не менее они все еще делили одну нить на двоих – их любовь друг к другу не угасла. Не давая себе времени передумать, Ио постучала в дверь – два раза быстро и два раза медленно.

Ей открыли в считаные секунды; коридор залил свет. Поначалу Роза даже не заметила ее: отвернувшись, она смеялась над какой-то шуткой гостей. Когда ее взгляд наконец упал на Ио, улыбка с лица Розы исчезла, а радостно приподнятые брови хмуро опустились. На ней была полицейская куртка, закатанные рукава обнажали бицепсы.

– Привет, – сказала Ио. – Я просто хотела убедиться… – «…Что ты в безопасности. Что я тебя не ранила».

– Это еду принесли? – спросил мужской голос из гостиной.

Роза вздрогнула, но тут же взяла себя в руки:

– Какой ты нетерпеливый, Марко! Это моя соседка. Я иногда сижу с ее детьми – помнишь, я говорила?

Как бы невзначай Роза прислонилась к косяку, загородив Ио собой. Это была не грубость: раз она пытается скрыть подругу от присутствующих, значит, у нее в гостях коллеги.

Ио поняла: времени мало и нужно доиграть этот спектакль.

– С тобой все в порядке? – прошептала она.

– Да, да, – сказала Роза скучающим, почти пресыщенным голосом, отлично подходящим для разговора с надоедливой соседкой. Квартира была маленькой, и гости наверняка прекрасно всё слышали. – Слушай, завтра не смогу посидеть с детьми: снова работаю в ночную смену.

Ио подыграла:

– А послезавтра?

– Смогу. – Роза округлила глаза, словно подавая знак. – Тогда я приду к вам.

Ио кивнула. Сообщение принято: послезавтра они наконец смогут все обсудить.

Тени позади Розы сместились – кто-то встал с дивана. Ио отошла от двери. Пора уходить, пока сомнительные гости подруги ее не заметили.

Роза крикнула ей вслед:

– Берегите себя, ладно?

Горло Ио стиснуло беспокойство. Легче сказать, чем сделать.

* * *

На рассвете, когда последние гуляки покинули «Фортуну» и, спотыкаясь, разошлись по домам, Ава нашла Ио в маленькой гостиной на втором этаже клуба, через три двери от комнаты, где отдыхал Эдей. Она была в золотом платье с открытой спиной, волосы по-модному убраны на одну сторону. Сестра скинула ноги задремавшей Ио с изумрудного двухместного дивана и присела рядом.

– Привет, – сказала Ио, потирая шею.

– Вот, твой любимый. – Ава протянула ей стаканчик горячего кофе Амоса. Одна из тридцати пяти нитей Ио вела к кофейне на Площади Петрушек, в двух кварталах от «Фортуны». Хозяином заведения был Амос Вайнштейн, двадцатидевятилетний парень, который объехал полмира в звании лейтенанта Корпуса Айсбергов, а затем поселился в Аланте и открыл свою кофейню. Он закупал зерно из четырех разных городов-государств и молол его вручную. Мягкие ямочки на его щеках стали причиной первой влюбленности Ио.

– Мне жаль, что мы не можем вернуться домой, Ава. – Ио натянула рукава на ладони, чтобы не обжечься о горячий бумажный стаканчик.

Ава пожала плечами:

– Не переживай. Я могу заночевать здесь, тут полно пустых кроватей.

Ио не хотелось оставлять сестру в пределах досягаемости Бьянки, но в случае появления еще одного духа клуб «Фортуна» будет самым безопасным местом в Илах.

– Смотри, что я еще принесла. – Ава достала два шоколадных ругелаха[3]3
  Ругелах – творожное печенье в виде полумесяцев или рулетиков; десерт традиционной еврейской кухни.


[Закрыть], окунула их в стаканчик Ио и подала ей на своей ладони. Чтобы успевать за скоростью, с которой Ава кормила ее, девушке пришлось жевать изо всех сил.

Она закашлялась, захихикала и снова закашлялась.

– Хватит! Я уже не ребенок.

– Ну, с этим я могу поспорить, – поддразнила Ава.

Из всех ее нитей, если не считать необычную нить судьбы, самой прочной была та, что связывала ее с Авой. Сестра стала для Ио самым дорогим существом на всем белом свете. Ио уже жалела о предстоящем разговоре: ей снова придется причинить Аве боль.

Два года назад, когда они проснулись и обнаружили, что шкаф Таис пуст и все ее вещи, включая паспорт, исчезли, Ава была по-настоящему опустошена. Полиция отказалась проводить расследование, аргументируя это тем, что Таис ушла по собственному желанию, но Ава была настойчива. Она потратила все их скудные сбережения на то, чтобы отправиться за Таис через опасные Пустоши между городами-государствами, и наконец добралась до водного городка Клайд в двадцати милях от Аланте. Там она проследила путь Таис до одного трактира, хозяин которого передал ей записку: «Оставьте меня в покое. Вы и так уже сделали достаточно».

Ава устремилась обратно в Аланте, словно метеор, рассеивающий горе на своем хвосте. Она была безутешна и очень зла: что такого они сделали Таис? Они были сестрами, связанными судьбой, – одной душой, разделенной на три тела. Она не понимала, почему Таис ушла, даже не попрощавшись, и запретила искать ее.

Ио могла бы назвать множество причин, но держала рот на замке. Записка была исчерпывающей: «Оставьте меня в покое». В конце концов Ава оставила попытки найти сестру, но все же не надежду – каждые полгода она обновляла их с Ио адрес и контактную информацию в публичном реестре, потому что была уверена: однажды Таис вернется.

И вот она вернулась. Не сказав ни слова. Ио тут же представила грусть в изумленных глазах Авы. Она сделает что угодно, лишь бы сестра никогда больше не страдала. Но и лгать она не может: ложь отравляет любовь, превращая ее в горький яд.

– Ава, – сказала она. – Таис вернулась в Аланте.

Сестра опустила глаза, ее плечи напряглись. Ио сразу поняла, что за этим последует.

– Я знаю, – ответила Ава.

Ио почувствовала, что ее предали. Всю их совместную жизнь Таис была на одном конце, Ио – на другом, а Ава оставалась посередине. Она не должна была выбирать чью-то сторону. Не должна была выбирать Таис. Стакан с кофе вдруг стал слишком горячим. Ио поставила его на маленький столик, немного расплескав напиток на ковер.

– Ты знаешь? – переспросила она шепотом.

Ава взяла Ио за руку.

– Сестра моя, мне так жаль! Я хотела сказать тебе, но Таис взяла с меня слово молчать. Я помню, как она злилась на тебя перед тем, как уйти, и как часто вы ругались, и я не хотела… Ты наконец снова счастлива. И она, кажется, тоже. Я не хотела ничего портить, ни для одной из вас!

Мысли Ио путались.

– Таис сердится на меня?

– Как сказать… – Было заметно, что Ава в панике: большими пальцами она успокаивающе поглаживала тыльную сторону ладоней Ио. – Я не знаю, сердится ли она сейчас, но тогда она определенно злилась. Вам казалось, что я ничего не замечаю, потому что я готовилась к прослушиванию в Академию Аска, но я слышала все ваши ссоры. Знаю, она хотела, чтобы ты продолжала работать, а ты хотела уйти. Кажется, из-за этого вы и ругались…

Так оно и было. Когда Ио было пятнадцать, Таис присоединилась к группе активистов Района Творцов. У них были грандиозные проекты – какую пользу принесло бы экономике включение инорожденных в высшие слои общества! Их предводителем был очаровательный блондин по имени Томас Маттон, который не имел особого влияния, однако все же обеспечил Таис работой по прядению новых нитей – для молодых матерей с послеродовой депрессией, для неудавшихся художников в поисках музы, для несчастных с разбитыми сердцами, жаждущих снова влюбиться. Таис воображала себя рыцарем в сияющих доспехах, да и платили ей неплохо.

Но потом Томас встретил Ио и понял, что на резчице заработает куда больше. Он стал предлагать Ио небольшие задания, связанные в основном с избавлением от наркозависимости. Таис говорила, что помогать этим людям – добрая миссия и что так Ио докажет, насколько заблуждаются все те, кто опасается таких, как она. «Режь», – говорили ей, – и она резала. Однажды Томас предложил ей другую работу: богатые родители одного из активистов хотели, чтобы тот перестал проводить время с бедным парнем из Илов. Гонорара за это задание хватило бы на аренду жилья на целый год.

«Черта с два, – сказала Таис. – Всему есть предел».

«Какой предел? Она резчица».

В тот же день Таис ушла от Томаса, решив, что он им не нужен и они могли делать все самостоятельно. На протяжении трех недель Таис пряла нить между родителями несчастного парня и его другом. Не нить привязанности – это было бы безнравственно, – а лишь робкой надежды. Ио никогда не испытывала большего благоговения перед старшей сестрой.

Однако как бы Таис ни старалась, она все же не была очаровательной светской львицей из Творцов. Друзья Томаса отказались с ней работать. Его богатые знакомые делали вид, что знать ее не знают. Тогда сестры Ора отвернулись от Творцов, открыли консультационное бюро и стали искать клиентов в Илах. Позже это дело переросло в то, чем сейчас занималась Ио, – частный сыск. Дела шли хорошо, но Ио видела, что отчаяние ее сестры с каждым днем растет. Их работа не оплачивалась достойно, благородные поступки не приносили достаточного удовлетворения. Таис хотела большего, но Ио не могла ей этого дать.

Тогда сестра попросила ее перерезать нить, оборвать которую… было бы неправильно. И Ио впервые в жизни сказала Таис нет. В знак протеста сестра заперлась в своей комнате на целую неделю: слушала пластинки, полностью игнорируя существование Ио. На седьмой день они с Авой проснулись в тишине: Таис пропала. Все ее вещи тоже исчезли: теплое пальто, модные мамины сапоги, сбережения и документы.

– Я не утверждаю, что она ушла поэтому, – сказала Ава, вытаскивая Ио из воспоминаний.

– А звучит именно так.

Сестра крепче сжала ее ладони.

– Нет, Ио, я совсем не это имею в виду. Боги, как же это тяжело… Мне казалось, что, пока вы работали вместе, ты была несчастна. А она написала ту записку, в которой велела оставить ее в покое… Значит, Таис тоже наверняка была несчастна. А теперь ты счастлива. И она счастлива. Может, ее решение держаться подальше не такое уж и плохое, а?

«Но она моя сестра, – хотела возразить Ио. – Сестры не бросают друг друга, чтобы стать счастливее».

Но спорить с Авой не хотелось. В детстве, когда Ио жаловалась Аве на Таис, та всегда отвечала одно и то же: «Она просто дразнит тебя. Так делают все сестры». Ава включала музыку, и они с Ио танцевали до тех пор, пока обе не начинали трястись от смеха. Это было очень в духе Авы: утешение, смех – все ради сохранения мира.

Вздохнув, Ио спросила:

– Таис прядет?

Ио хотела узнать, создает ли сестра нити, чтобы расположить к себе богатых придурков, которые в противном случае просто проигнорировали бы ее. Она так уже делала раньше – с глупыми интеллигентными друзьями ее бывшего парня.

Лицо Авы окаменело.

– Нет, Ио, не прядет.

– Она живет на Ганноверской улице. Ни один инорожденный в Илах не может позволить себе квартиру на Холме.

Ио показалось, что сестра хочет сказать больше. Ее щеки покраснели и надулись, как будто она вот-вот взорвется, но в конце концов она просто вздохнула.

– Давай-ка оставим Таис с ее счастьем, ладно? Лучше займись своим. Эдей очнулся.

У Ио скрутило желудок. Таис тут же была позабыта.

– Как он?

– Плечо немного не слушается, но Самия – рожденная гором, целительница – говорит, что извлекла пулю и полностью излечила его, так что через пару дней отек должен пройти. Эдей здоров как бык. Уже хотел вернуться к работе, но Бьянка настояла на постельном режиме. Он спрашивал о тебе.

Ио склонила голову, пытаясь скрыть улыбку. Он спрашивал о ней?

– Он тебя все-таки очаровал? – Лицо Ио в этот момент, без сомнения, цветом напоминало свеклу. – Значит, ты наконец признаешь, что твоя нить судьбы тебе не безразлична? Я так и думала, что ты неспроста ее не перерезала!

Тело Ио сжалось, как кухонное полотенце, из которого капля за каплей выжимали воду.

– Где он сейчас?

– Наверху. Но пока лучше не ходи к нему. С ним Самия. Его, гм, девушка.

Ого. А вот это серьезный удар. Как же она могла забыть? Ио редко напоминала себе, что сердце Эдея занято, потому что из-за этого чувствовала себя откровенной злодейкой. Тем не менее это не оправдывало того, что, проведя с ним всего две минуты, она напрочь выкинула его девушку из головы!

Ио изобразила на лице беззаботность.

– Ладно. Да, я подожду.

– Эй. Будет тебе. – Ава щелкнула Ио по носу. – Ты не сделала ничего плохого.

– Но и ничего хорошего тоже.

– Например?

– Не обрезала нить.

Сейчас Ава наверняка скажет: «Мы, сестры Ора, не целуем чужих парней» – как однажды, много лет назад, сказала Таис. Ио хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать этого.

Но вместо этого Ава шумно выдохнула.

– То, что Таис так сказала, не значит, что это правильно, Ио. Просто будь осторожна. Бьянка… не то чтобы собственница, но она ценит верность.

Бьянка? Ио не ожидала услышать в разговоре это имя.

– При чем тут Бьянка?

– Ей не нравится, что Эдей, ее послушная правая рука, нарушил ради тебя правила. «Никаких пушек, никаких пиявок, никаких привязанностей». Все строго соблюдают эти заповеди, даже сама Бьянка. – Ава кисло скривила губы. – Они оберегают друг друга. Эдей в курсе, что нельзя вмешивать полицию. Боги, если пиявки прознали, кто мы такие, если Роза что-нибудь сказала…

– Откуда ты знаешь о Розе?

– Бьянка упомянула, что ты встретила старую подругу. Учитывая, что Роза твоя самая старая – и к тому же единственная – подруга, это наверняка она.

– Только не надо грубить, – проворчала Ио, глядя на насмешливую улыбку сестры. – Я навестила Розу вчера, мы перекинулись парой фраз. Не думаю, что она нас выдала. Не волнуйся. Я все улажу.

Ава похлопала Ио по голове, как щенка.

– Не сомневаюсь, сестра моя. Уж постарайся, ладно?

Эта фразочка, столь любимая Таис, стала для Ио щепоткой соли, которой посыпали все еще открытую рану. Ио не хотела стараться. Она хотела разделаться с этим. Она найдет этого Горацио Лонга, выбьет из него признание, а затем отдаст его Бьянке Росси. Ей больше никогда не придется переступать порог «Фортуны», или бояться петушиной бородки, или ощущать нежную суровость взгляда Эдея, или стирать с пальцев его кровь. Она забудет, что одна сестра не хочет с ней разговаривать, а другая хранит от нее секреты, что ее лучшая подруга теперь пиявка. Она обо всем этом забудет.

– Постараюсь, – пообещала Ио, а про себя добавила: «Я покончу с этим».

Дверь распахнулась, и в комнату, прыгая на одной ноге и натягивая сапог на другую, ворвался рыжий Нико. Ио взглянула на высокие резиновые сапоги. Обувь явно не для прогулок по городу.

– Бьянка нашла Горацио Лонга? – спросила Ио.

– Похоже, старый мошенник заправляет драками химерин, – сказал Нико.

– Где?

– В Доках.

Ава присвистнула:

– Вот отстой.

И правда – отстойней некуда.