Текст книги "Несчастья невских берегов. Из истории петербургских наводнений"

Однако и талантам-теоретикам нужны были кров и пища, не говоря уж о бумаге, карандашах и перьях. А с этим вначале 1920-х гг. в России, а в Петрограде особенно, было непросто. Провизия распределялась среди сотрудников ГФО по разнарядке: фунт мяса, кило муки, пол-литра постного масла на душу в месяц… Удивительно, но факт, хотя и трудно объяснимый: именно в 1920-е гг. совершалось становление советской науки. Возникали совершенно новые научные школы и институты, закладывались основы мощной технической базы страны. Всем известный пример и образец – петроградский Физтех. Молодые, веселые, талантливые люди полностью ушли в созидательную работу. Среди них был и Николай Евграфович Кочин. В короткие сроки он получил уникальные результаты в математике, механике, теоретической метеорологии. Стали классическими понятия «теорема Кочина», «функция Кочина». Вся его биография связана с нашим городом. И в последние годы своей короткой жизни, став академиком и проживая в Москве, он не порывал связи с Ленинградом, с университетом, с Главной геофизической обсерваторией.

Первая мировая бойня нарушила мировую метеорологическую службу. Сведения о погоде стали совершенно секретными. Безграничный воздушный океан разделили невидимыми границами. Доводы передовых ученых о неделимости погодных данных считались наивными непатриотическими. Науке и практике об атмосфере, морях и океанах был нанесен непоправимый ущерб. Но! – война способствовала развитию некоторых отраслей гидрометеорологии. Прежде всего – аэрологии, науки о верхних слоях атмосферы, в которой нуждалась стремительно развивавшаяся авиация. Первые ее опыты относятся к началу XIX в., в его последней четверти она утвердилась (полет Менделеева!), но становление аэрологии произошло в годы войны. А в период между двумя мировыми аэрология стала самостоятельной и важнейшей наукой.

П.А. Молчанов.

Основателем практической аэрологии с полным правом следует считать Павла Александровича Молчанова – физика, изобретателя, организатора исследований. Он начинал во время Первой войны, издав пособие для военных летчиков по определению скорости и направления ветра на высоте полета по простейшим признакам наблюдаемой погоды. В 1923 г. Молчанов начал работы по применению радиотехники в аэрологии. Воздушный шар-зонд оснащался приборами-измерителями метеорологических параметров, а результаты измерений в виде условных радиосигналов передавались на землю. Годы упорной работы принесли плоды. 30 января 1930 г. в 13 часов 44 минуты из Павловска под Ленинградом был произведен первый в мире успешный запуск радиозонда. Автоматизированная система вертикального зондирования атмосферы достигла высоты около 9 км, где температура воздуха оказалась равной –41о по Цельсию. Все измерения не просто фиксировались и передавались, но и тотчас поступили в Ленинградское бюро погоды и Московский институт прогнозов (нынешний Росгидрометцентр), где были использованы для оперативного предсказания погоды на ближайшие дни. Это событие ознаменовало начало новой эпохи в метеорологии. Сеть приземных станций дополнялась аэрологической, поставлявшей ценнейшую трехмерную информацию о состоянии атмосферы. В 1935 г. в Советском Союзе действовало 17 станций регулярного радиозондирования, к 1940 г. их число достигло сорока.

Пригородный Павловск, известный своим дворцом, парком и вокзалом, где звучали вальсы Штрауса, не случайно занял важное место в метеорологии. Здесь еще весной 1878 г. была открыта загородная магнитно-метеорологическая обсерватория, подведомственная метеорологическому центру России – Главной физической обсерватории (ГФО). Необходимость такого учреждения возникла еще в 1840-х гг., когда вблизи устья Невы велось активное строительство порта и верфей. Измерения и наблюдения ГФО стали искажаться таким соседством. К началу ХХ в. Павловская обсерватория превратилась в солидное научное учреждение с широким составом точных наблюдений, среди которых важное место занимали исследования верхних слоев атмосферы.

Почти вся трудовая жизнь П. А. Молчанова была связана с ГФО, которая с 1924 г. стала именоваться Главной геофизической обсерваторией (ГГО, так и до наших дней). Кстати, и Павловск после Гражданской войны переименовали в Слуцк, в честь революционерки Веры Слуцкой, погибшей вблизи этих мест. Павловская (Слуцкая) обсерватория довольно быстро восстановилась после войн и революции в значительной мере благодаря усилиям Молчанова, изобретателя радиозонда. Радио сослужило огромную службу изучению атмосферы и продолжает решать серьезные метеорологические задачи. (Вспомнилось: «Совсем недавно считалось, что счастье человечества зависит от радио. Вот радио есть, а счастья нет…» Автор, кажется, И. Ильф?)

Точно также еще в середине XIX в. изобретение телеграфа оказало решающее влияние на становление и развитие прогностической службы. Результаты наблюдений и измерений на гидрометеорологических станциях оказалось возможным передавать на большие расстояния, без чего нельзя было бы составлять прогнозы погоды. Телеграф способствовал авторитету и популярности метеорологии. Известно, например, что американские телеграфисты, среди которых одно время был великий изобретатель Томас Альва Эдисон, вместо традиционного «О-кей» стали заканчивать сеансы связи сводками погоды… Изобретением радиозонда Павел Александрович Молчанов навсегда вписал свое имя в историю метеорологии. Был «прям и тверд с врагами и с друзьями» (по Р. Киплингу). Был прост и непритязателен: сказывалось строгое, но справедливое воспитание в многодетной семье священника. В 1939 г. Молчанов, по предложению начальника Главного управления Северного морского пути академика Отто Юльевича Шмидта, создал в Ленинграде отделение физики атмосферы при Институте теоретической геофизики Академии наук СССР.

Молчанов был ведущим научным сотрудником, а с конца 1920-х гг. директором обсерватории. В 1936—1937 гг. Павел Александрович возглавил ГГО. О нем сохранились воспоминания как о ярком, талантливом, незаурядном ученом и человеке. Был требователен и справедлив, резок и отходчив. Мог не подать руки, позволял себе хлопнуть дверью у высокого начальства. Высказывался точно и определенно, не слишком считался с авторитетами. Например, после работ первой арктической дрейфующей станции во главе с Папаниным в 1937—1938 гг., в обстановке безудержного восхваления (провозгласили, например: «нет таких крепостей, которые не могли бы взять большевики!»), Молчанов резко указал на плохое качество аэрологических исследований. С таким характером ему все труднее становилось работать и жить. В начале 1941 г. Павла Александровича арестовали. Долгое время считали, что он погиб осенью 41-го на Ладоге при эвакуации из Ленинграда. Недавно уточнили, что Молчанов был среди заключенных на перегруженной барже, затонувшей при бомбежке…

Российская империя вступила в XX в. в основном неграмотной страной, несмотря на выдающиеся успехи науки и техники, несмотря на то, что многие русские ученые и инженеры были признаны во всем мире. Если царская власть существенно ограничивала образование народа, то власть новая, рабоче-крестьянская, среди всех своих многочисленных задач провозгласила ликвидацию неграмотности, освоение – по Ленину – «всех знаний, достигнутых человечеством». Передовая интеллигенция всегда была озабочена просветительством и повышением культуры широких масс. С 17-го года, казалось, для решения этой проблемы открывались неограниченные возможности. Все оказалось гораздо сложнее. Проблемы политические и экономические, Гражданская война, разруха, голод, холод не способствовали распространению знаний, всеобщему образованию, ликвидации неграмотности. Тем более велика заслуга тех, кто тогда занимался популяризацией науки, кто мог просто и доступно, занимательно и глубоко рассказывать о наглядных явлениях окружающего нас мира. Многие из них незаслуженно забыты. Но память о некоторых восстановлена в последнее время. Стало известно, например, доброе имя Даниила Осиповича Святского – метеоролога и астронома, географа, историка и филолога.

Святский родился в 1881 г. в Севске Орловской губернии в семье священника. Образование получил в духовном училище и семинарии, но служителем культа не стал. С детства интересовался естествознанием, стремился в Киевский университет, но помешали другие увлечения – общественные. За выступления на рабочих сходках и участие в Елецкой организации социалистов попал под надзор полиции, был арестован, судим и два года сидел в Орловской тюрьме. Об университете пришлось забыть. Знания приобретал упорной самостоятельной работой и в значительной мере общением с передовыми образованными людьми. Революцию встретил с надеждой и почти сразу включился в просветительскую работу, тем более что располагал уже опытом в этой области. Еще в 1909 г. Д.О. Святский начал активно сотрудничать в Русском обществе любителей мироведения (РОМЛ), основанном народовольцем и ученым Н. А. Морозовым, 24 года (1881—1905) отсидевшим в одиночной камере Шлиссельбургской крепости за причастность к покушению на царя Александра П. В предреволюционные годы Даниил Осипович изучает и популяризирует преимущественно астрономические явления. Его увлекают описания этих явлений в Библии, древних рукописях и летописях. Его публикации в «Известиях РОМЛ» вызывают интерес не только астрономов, но и историков, филологов, языковедов. По совету академика А. А. Шахматова, знатока истории летописания, Святский в 1915 г. публикует книгу «Астрономические явления в русских летописях».

С 1918-го и все 1920-е гг. Даниил Осипович посвящает изучению метеорологии и гидрологии. Занимается аномальными явлениями, в частности наводнениями в устье Невы, составляет и описывает их подробный каталог начиная с 1300 г. Эти результаты используются и в наше время в статистических расчетах петербургских наводнений. География и природа северной столицы были предметом особых интересов Святского. Он исследовал климат города, тщательно обработав данные по температуре воздуха за период 1752—1925 гг., выделив цикличность потеплений и похолоданий. Из других работ надо отметить обнаружение в архивах «Дневальных записей» времен царя Алексея Михайловича с описаниями погоды в Москве и окрестностях во второй половине XVII в. Анализирует данные о колебаниях уровней воды в озерах и устанавливает их связи с солнечной активностью. То были трудные времена. В одном из писем Морозову Святский сообщал: «У нас в Институте, на углу Английского и Торговой, в комнатах страшный холод. Голодаем, умерли от истощения некоторые сотрудники. У нас хотели отнять паек, но Горький ездил в Москву и выхлопотал его сохранение у Ленина…». Материальными лишениями трудности не исчерпывались. Наступили репрессивно-расстрельные 1930-е гг.

В конце марта 1930 г. Святского и еще несколько человек арестовали и летом 1931 г. судили по делу Общества любителей мироведения. Непосредственным поводом послужило их предложение назвать вновь открытую звезду именем Петра Великого (!!!). Даниила Осиповича с коллегами «перековывают» на Беломорканале, где он некоторое время работает метеорологом. Вернувшись в Ленинград, служит в Гидрологическом институте, занимаясь климатом и погодой, метеоритами и северным сиянием. Успевает издать книгу «Занимательная метеорология» (совместно с Т. Н. Кладо), которая и сейчас читается с интересом. Но свобода была короткой… В феврале 1935 г., когда после убийства Кирова чистки пошли повсюду, а в Ленинграде особенно, Святского с женой высылают в Алма-Ату, где, правда, допускают к работе в метеослужбе. Но в 1937 г. увольняют «за невозможностью использовать». Припомнили Святскому и его предложение в декабре 1917 г. избрать графиню СВ. Панину почетным членом общества мироведения за организацию Народного дома и астрономической обсерватории при нем… Поводов было много… Шла чистка культурного слоя людей, объединенных духовными интересами. Тогда же, например, объявили «буржуазным и социально вредным» Общество краеведения, которое возглавлял известный знаток Петербурга Николай Павлович Анциферов, также подвергшийся репрессиям….

Святский пытался что-то доказывать, обращался в прокуратуру, писал Молотову и руководству Гидрометеослужбы. Получалось только хуже: угрожали судом и лишением жилья. Летом 1938 перевели в Актюбинск, предоставив работу агрометеоролога. Продолжал бороться и трудиться, выполнил работы по истории климата СССР, о потеплении Арктики. Но сердце мытарств не выдерживает: 29 января 1940 г. Даниил Осипович Святский скоропостижно скончался.

Расскажем коротко еще об одной славной и трагической судьбе – о Викторе Григорьевиче Глушкоее. Этот выдающийся ученый посвятил себя изучению рек России и при жизни был признан главой отечественной гидрологии. Надо отметить, что этот раздел гидрометеорологии отличается от других целым рядом особенностей. Речная гидрология – самая инженерная отрасль в гидрометеорологии. Реки – это транспортные пути, это источники энергии, это рыба, орошение, водоснабжение, это важнейшие объекты и естественные преграды в военном деле. Многим казалось, что реки никак не связаны с погодой, с климатом, с их колебаниями. И так повелось, особенно в России, исключительно богатой реками, что у них много хозяев. И каждый считал своим правом распоряжаться водой по-своему, каждый считал реки неисчерпаемыми. В.Г. Глушков одним из первых выступил в защиту русских рек. Он получил отличное образование, окончил институт путей сообщения (впоследствии – железнодорожного транспорта), совершенствовал свои познания за границей. Еще студентом работал в экспедициях в Средней Азии, получил за исследования серебряную медаль Географического общества. С самого начала XX в. Глушкова признают авторитетом в гидрологии. Он выступил автором географического комплексного метода изучения и использования рек, впервые сформулировал задачи гидрологии как науки.

Настоящее признание пришло к Глушкову после революции 1917 года, которой он сочувствовал, разделял демократические идеи, был близко знаком с М. В. Фрунзе. В первые годы советской власти раскрылся его организаторский талант. Он стал основателем и первым директором Российского (впоследствии – Государственного) гидрологического института (РГИ, ГГИ), учреждение которого в 1919 г. – несомненная заслуга новой власти. Согласно своим гидрологическим представлениям, Глушков, подобрав несколько талантливых самоотверженных помощников, за короткое время превратил РГИ в настоящую обсерваторию со многими отделами и подразделениями. Изучали русла и берега рек, их водность, колебания стока, изобретали приборы, снаряжали экспедиции, строили речные модели уменьшенных масштабов, производили инженерные расчеты. РГИ эффективно обслуживал возрождавшуюся страну. Почти все отрасли хозяйства стали заказчиками и потребителями работ института. К 1935 г. РГИ превратился в один из крупнейших исследовательских центров, в нем работали более 1000 сотрудников.

А Виктора Григорьевича, соответственно, привлекали не только в научные, но и в плановые, экономические, технические органы. Трудно перечислить все его должности и обязанности. Он, оставаясь беспартийным, работает в Госплане, в комиссии по изучению естественных производительных сил, в отделе по оценке гидроэнергетических ресурсов, участвует в разработке гидротехнических проектов и плана ГОЭЛРО. Сверх того – профессор нескольких ВУЗов, член-корреспондент Академии наук и сельскохозяйственной академии, депутат Ленсовета, член Ленинградского бюро научных работников. И повсюду – точность, деловитость, принципиальность, эрудиция в сочетании с доброжелательностью, юмором, открытостью.

На известном этапе истории нашей страны люди, подобные Глушкову, стали опасными для тоталитарной власти. 25 декабря 1936 г. его арестовывают, 22 мая 1937 г. выездная сессия военной коллегии Верховного суда в Ленинграде выносит смертный приговор, 23 мая Виктора Григорьевича Глушкова, 1883 г. рождения, расстреливают. (Даты указаны в «Лениградском мартирологе», том 4, 1999 г.) Гидрологический институт подвергся полному разгрому, десятки сотрудников были арестованы, заместитель директора Ф.А. Марков расстрелян, из 10 отделов сохранились два. Имя Глушкова долгое время было под запретом, затем стало как-то робко упоминаться без указания причин исчезновения. Сейчас ни одна серьезная работа по речной гидрологии не обходится без его упоминания. Однако жизнь, судьба и творчество Глушкова ждут исследователя. В разных источниках и теперь указываются разные даты его смерти.

На рубеже эпох (царской и советской…) в Главной физической обсерватории плодотворно трудились многие метеорологи. Упомянем некоторых из них.

Мальченко Емельян Васильевич (1874—1948) – известный синоптик и аэролог. Родился в Молдавии, в семье почтово-телеграфного чиновника. Окончил с отличием физико-математический факультет Петербургского университета в 1898 г., после чего поступил в ГФО, в отдел поверки приборов. С 1900 г. руководил работой сети гидрометеорологических станций, обработкой и подготовкой к печати их наблюдений. В 1910 г. начал работать в области синоптической метеорологии, где наряду с повседневной оперативной службой участвовал в специальных исследованиях метелей и заносов. Занимался вопросами организации гидрометеорологической службы, изучением климата России. С 1923 г. – ученый секретарь и заместитель директора ГФО. С 1930 г. – директор и заведующий аэрологическим сектором Геофизического института. С середины 1930-х перешел на преподавательскую работу в Московском и Воронежском университетах, в сельскохозяйственных и гидрометеорологических техникумах. Автор многих работ и ряда учебников по метеорологии.

Тихомиров Евгений Иванович (1888—1948) – известный метеоролог, профессор. Родился в Старой Руссе. Окончил с дипломом 1-й степени физико-математический факультет Петербургского университета в 1914 г. Начал трудовую деятельность наблюдателем на сейсмической станции в Донбассе. После университета работал в ГФО в отделе прогнозов погоды, где занимался количественными способами прогноза. С 1921 г. – заместитель директора ГФО, заведующий отделом ежедневных прогнозов. В конце 1920-х гг. активно участвует в организации гидрометеорологической службы, особенно службы погоды. В 1929 г. назначен директором центрального Бюро погоды в Москве как весьма эрудированный синоптик, знакомый с постановкой дела за рубежом. С Тихомировым вместе работал Эдмунд Павлович Пуйше, также известный метеоролог и прогнозист. Их деятельность в Москве была не вполне удачной, и они вернулись в ГФО. В 1930—1940 гг. Тихомиров работал в Арктическом институте, преподавал в Морской академии, в Электротехническом, Железнодорожном, Политехническом институтах. (Имя Пуйше примерно с 1935 г. в литературе не встречается.) Тихомиров много занимался популяризацией науки, ему присудили серебряную медаль Всесоюзного географического общества.

Метеорология – одна из первых в России естественных наук и профессий, где нашли свое призвание женщины. Их вклад в метеорологическое дело необходимо отметить, несмотря на то, что немногие из них непосредственно занимались погодой и климатом Петербурга. Но они еще с 1910—1920 гг. прошлого века пришли в Главную физическую обсерваторию (ГФО) – метеорологический центр России – и своими замечательными деловыми и нравственными качествами весьма способствовали развитию отечественной гидрометеорологии. Деятельность первых женщин в этой области интересна еще и потому, что на их примере можно проследить непростую историю женского образования и труда на протяжении 100—120 лет – от 70-х гг. XIX в. и почти до конца века XX. В этом мы будем следовать книге Евгении Семеновны Селезневой «Первые женщины геофизики и метеорологи» (Л.: Гидрометеоиздат, 1989).

Либеральные реформы Александра II затронули и сферу образования, предполагая возможности поступления женщин в высшие учебные заведения. Но ведомственные инструкции и циркуляры такие возможности практически исключали. Ведущие университеты – Петербургский, Московский, Дерптский (Тартусский) – запрещали женщинам даже посещение лекций. Попечитель Петербургского учебного округа считал: «Важнейшая и естественная обязанность женщины – воспитание и образование детей – не нуждается собственно в университетских курсах…». А в Дерите уточняли: «Допущение женщин в высшие школы несовместимо с устройством университета, с существующими успешной деятельностью и научными целями оного…». В Нижнем Новгороде и того пуще: действовал местный указ «…всех женщин, не носящих кринолины, признавать нигилистками и забирать в полицию».

Но сторонники женского образования, среди которых были Д.И. Менделеев, A.M. Бутлеров, И.М. Сеченов, СВ. Ковалевская и другие известные ученые, добились разрешения на открытие в 1878 году Высших женских курсов (ВЖК). Их первым директором стал историк, профессор Константин Николаевич Бестужев-Рюмин (1828—1897), по имени которого курсы стали называть Бестужевскими. В 1885 г. специально для них по проекту архитектора А.Ф. Красовского при участии В.Р. Курзанова было построено здание на 10-й линии Васильевского острова, дом № 33. Ныне там размещается факультет географии и геоэкологии С– Петербургского университета. На фасаде здания в 1966 г. установлена мемориальная доска с именами курсисток, участвовавших в революционном движении и становлении Советского государства: Н.К. Крупской, А.И. Ульяновой-Елизаровой, К.Н. Самойловой, П.Ф. Куделли, Л.А. Фотиевой. Интересно, что в соседнем доме № 31, также отошедшем в 1898 г. к Бестужевским курсам, в 1890-х гг. жил выдающийся ученый-метеоролог Михаил Александрович Рыкачев, директор ГФО в 1896—1913 гг. (Памятники архитектуры и истории Санкт-Петербурга. Василеостровский район, ред. Б.М. Кириков. СПб. 2005; Санкт-Петербургский государственный университет в пространстве и времени. Материалы по истории зданий. СПб. 2004).

Несмотря на старательные занятия, на проявление явных способностей, на успешные экзаменования, слушательницам курсов приходилось преодолевать многие препятствия и в учебе и особенно в последующем устройстве на службу. Только в конце 1911 г. был принят закон, разрешавший бестужевкам сдавать государственные экзамены и получать дипломы наравне с мужчинами. На работу женщин после окончания курсов принимали по особому распоряжению Министерства финансов. Известны случаи отказов, несмотря на просьбы работодателей, например Пулковской астрономической обсерватории.

Первым учреждением, в котором на штатные должности научных сотрудников были приняты женщины, стала Главная физическая обсерватория (ГФО). Устав обсерватории, принятый в 1912 г., предусматривал, что «лица женского пола, обладающие тем же образовательным цензом, который требуется от лиц мужского пола, могут быть допущены на штатные должности. Им присваиваются те же оклады содержания, как и мужчинам, за исключением прав на чинопроизводство и награждения орденами».

Приведем, следуя Е.С. Селезневой, краткие биографические сведения о первых отечественных женщинах-метеорологах.

Первой женщиной с высшим образованием, первой бестужевкой, пришедшей в ГФО, была Татьяна Николаевна Кладе (1889—1972). Ее отец был морским офицером, профессором Морской академии, историком флота. Выступал против Русско-японской войны, указав на грубые просчеты командования, за что был уволен в отставку в 1905 г. Затем снова преподавал, а в первые послереволюционные годы до кончины в 1919 г. был начальником Морской академии. Таня Кладо окончила с золотой медалью Гатчинскую гимназию в 1906 г. и сразу поступила на ВЖК, которые успешно закончила по специальности математики, механики и астрономии в 1910 г. В том же году начался ее трудовой путь в аэрологическом отделении Павловской магнитно-метеорологической обсерватории, входившей в состав ГФО. Несмотря на первоначально скромную, причем внештатную, должность вычислителя, Т. Кладо очень скоро освоила трудоемкую обработку измерений вертикального зондирования атмосферы. По первым же результатам была опубликована статья «Скорость и направление ветра на разных высотах по наблюдениям с помощью змеев и шаров-пилотов в августе-сентябре 1911 г.», получившая высокую оценку. В отзыве руководителя отмечалось: «Исследование Т. Н. Кладо представляет первую в России разработку данных высотных измерений. Она установила зависимость изменения скорости и направления ветра по вертикали. Ее схемы могут служить образцом для подобных исследований». В годы Первой мировой Татьяна Николаевна, уже в более высоких должностях, занималась составлением климатических бюллетеней для действующей армии, а затем обобщением материалов наблюдений на сети метеорологических станций. В первые послереволюционные годы она работала, кроме всего, в секретариате ГФО и заведовала научной библиотекой.

Наиболее плодотворным периодом научной деятельности Т. Н. Кладо было 10-летие 1925—1935 гг., когда она трудилась в Павловской аэрологической обсерватории под руководством П.А. Молчанова – замечательного ученого и человека, изобретателя радиозонда, прибора, с помощью которого начался современный этап в исследованиях высотного строения земной атмосферы. В эти годы Татьяна Николаевна занималась самыми разнообразными вопросами: обслуживанием арктических полетов, подготовкой оборудования для вертикального зондирования атмосферы, участием в представительных совещаниях и конференциях. Хорошее знание нескольких иностранных языков позволяло ей следить за новостями мировой науки и знакомить с ними сотрудников обсерватории. В круг личных научных интересов Татьяны Николаевны входили изучение сильных ветров, наблюдения облачных систем как важного показателя погоды, разработка методов систематизации больших объемов метеорологической информации. Она участвовала в нескольких экспедициях, где испытывали новую аппаратуру, наблюдали штормовые ветра, применяли новые методы активного воздействия на погоду – образование облаков, вызывание осадков, рассеяние туманов.

В 1935 г., вскоре после убийства Кирова, Т. Н. Кладо, как и многих других, выслали из Ленинграда. Она оказалась в Саратове, где ее пригласили на работу в институт по изучению засух и суховеев. Там очень пригодился опыт исследований ветрового режима. Но вскоре руководство института засух репрессировали, а сотрудников, в том числе и Кладо, сократили. Она нашла место то ли счетовода, то ли плановика где-то в областном совхозе. Вернувшись после войны в Ленинград, Татьяне Николаевне не удалось вернуться к метеорологическим занятиям. Она стала трудиться в Ленинградском отделении академического Иститута истории естествознания и техники. И здесь ее работа была вполне успешной, заслужившей высокую оценку коллег и руководства. К 80-летию Т. Н. Кладо отмечалось: «Юбиляр прошла долгий и трудный жизненный путь. Среди ее работ, выполненных за последние 15 лет, прежде всего нужно отметить участие в подготовке „Аннотированного указателя к переписке Леонарда Эйлера“, сборника „Русско-французские связи“, издания научного наследия ряда классиков науки, а также превосходные переводы работ Ленца, Ампера, Декарта, Фарадея, Якоби, Остроградского». По этой краткой выдержке из поздравительного приказа можно судить о широте интересов, глубоких знаниях, неутомимом трудолюбии Татьяны Николаевны Кладо. Можно добавить, что она – автор нескольких научно-популярных книг по метеорологии и истории науки, ряда переводов из зарубежной художественной литературы и, что особенно интересно, – более 100 стихотворений, сочинявшихся с юных лет и изданных в различных журналах в 1915—1917 гг.

Варвара Николаевна Тихомирова (1875—1961) закончила Высшие женские курсы по специальности физики и геофизики в 1899 г. и сразу же поступила на службу в «поверительную палатку» – отделение Главной палаты мер и весов, руководимой Д.И. Менделеевым. Великий ученый в рапорте министру финансов отмечал, что женщины со свойственной им аккуратностью выполняют поверочное дело лучше мужчин… Поверителем Варвара Николаевна трудилась достаточно долго – до 1914 г., когда ее пригласили в Главную физическую обсерваторию на должность сверхштатного сотрудника отдела наблюдений и поверки инструментов. Это, по существу, была работа физика-экспериментатора, и Тихомирова стала первой женщиной-исследователем в области экспериментальной метеорологии. Она занималась усовершенствованием приборов и созданием нового оборудования, изучением пределов точности измерений метеорологических параметров, методикой поверки техники, составлением пособий и инструкций для рядовых наблюдателей на сети станций. С участием Варвары Николаевны налаживался серийный выпуск высокоточных термометров для сельскохозяйственной метеорологии, для аэрологических измерений на высотах, для надежного определения атмосферного давления. Основная деятельность Тихомировой пришлась на 1920– 1930-е гг., когда восстанавливалась и развивалась метеорологическая служба, когда значительно расширилась сеть метеорологических станций, особенно в Арктике, когда была очень велика потребность в приборах и методиках их использования в сложных естественных условиях. Весьма насущной была и проблема подготовки кадров наблюдателей, владеющих новой техникой. В.Н. Тихомирова много времени уделяла педагогической работе. Под ее требовательным и вместе с тем доброжелательным руководством в ГФО и Ленинградском университете работали студенты, практиканты и стажеры, многие из которых стали известными специалистами. Активная деятельность Тихомировой закончилась еще перед войной, в 1939 г., но она оставила о себе добрую память, к ней обращались не только за деловой помощью, но и за житейскими советами.

Евгения Самойловна Рубинштейн (1891—1981) – первая в мире (!) женщина-климатолог, профессор, доктор географических наук, заслуженный деятель науки России. Родилась в Нижнем Новгороде в семье ремесленника-часовщика. Окончила Калужскую гимназию с золотой медалью и в 1909 г. поступила на Бестужевские курсы, по завершении которых с дипломом первой степени была оставлена на кафедре математики для подготовки к преподаванию. Но ее влекла живая научная работа, и она в конце 1914 г. по приглашению директора ГФО, стала трудиться в отделе сети метеорологических станций и климатологичеких работ. Содержанием этих работ в те годы было обобщение измерений и наблюдений за погодой на станциях, составление справок, таблиц, карт для различных ведомств и учреждений. После революции и Гражданской войны потребность в климатологических данных существенно возросла в связи с запросами народного хозяйства. Для получения корректных результатов требовалось разработать специальную методику на основах математической статистики и теории вероятностей. Рубинштейн вместе с сотрудниками, среди которых были в основном женщины-бестужевки, блестяще справились с такой задачей. В конце 1920-х гг. вышел в свет первый выпуск фундаментального справочника-атласа «Климат СССР», получивший всесоюзное и мировое признание. Такого пособия не было ни в одной стране.