Текст книги "Попутчики"

25

   Тасмин

Я гнала Мино во весь опор, не пытаясь даже разбираться относительно неровностей дороги и едва удерживаясь на своём месте в повозке. Трясло и подбрасывало совершенно безбожно, из-за чего вещи, уложенные в неё, тоже подпрыгивали и скакали от бортика к бортику. Не удивлюсь, если что-то улетело за пределы, но меня это сейчас волновало меньше всего.

  Страшнее было не справиться с управлением и завалиться на бок, или расшатать какой-нибудь крепёж и вообще потерять коня, с которым у меня совершенно не ладилось.

  В какой-то момент, то ли я не туда потянула вожжи, то ли жеребец самостоятельно решил изменить маршрут, свернул на ответвление, ведущее в глубь леса и понёс меня в какие-то дебри. Куда ведёт эта дорога, я понятия не имела – по указанию Саши всё время нужно было держать прямо. Она была гораздо хуже основной, но, что бы я ни делала, конь упрямо тащил меня вперёд, не слушаясь и не желая менять направления.

  Что я испытала в этой ненормальной скачке – не передать. Однако, как выяснилось, худшее ещё было впереди. Хоть и казалось мне в тот момент, что всё это длилось вечность, потом выяснилось, что ушли мы не так уж далеко.

  Как-то неожиданно посреди леса появилась поляна, свободная от деревьев. Дорога резко пошла вправо, огибая это место, только Мино то ли не успел сообразить, то ли справиться с инерцией и прямиком вывалился на белое пространство. То, что это никакая не поляна, а озеро или болото, я догадалась только тогда, когда шаг коня стал странно неуверенным – он просто скользил по льду, припорошенному снежком, что значительно усилило его панику.

  Не знаю, откуда у меня взялись силы, а главное – смелость действовать отчаянно-решительно. Наверное, от ужаса. От понимания того, что, если я его сейчас не утащу на берег – мы в любой момент можем просто провалиться под лёд. Бог знает, какова его толщина. К тому же весна уже взялась намекать на свой приход. Совсем не факт, что это ненадёжное покрытие сможет выдержать вес гружёной телеги и брыкающегося в попытках поймать равновесие и повернуть обратно коня. Видимо и до него уже дошло, что это не то место, где безопасно находиться.

  В общем, не знаю, верно поступала тогда, или нет, но я сиганула из повозки, распластавшись на неровной поверхности и отбив коленки, как в тумане поднялась и изловчилась схватить коня под уздцы, повиснув на ремнях всем весом, упираясь в ненадёжный лёд, разворачивая его к берегу.

  Мино мотнул головой, пытаясь освободиться и скинуть неожиданную обузу, но это сработало. Через долгие секунды борьбы, мы всё-таки встали почти в нужном направлении. Телегу уже снесло в сторону центра озера, оставалось только ещё немного выправить её положение. Уговаривая коня всеми известными ласковыми словами, потащила его вперёд, ибо сам двигать ногами он категорически не хотел. Ему было скользко и страшно.

  У меня тоже все поджилки тряслись, только надо было выбираться, поэтому, с настырностью клеща, не выпускала поводья и тащила, тащила испуганное животное, изливая весь свой запас добрых слов, пока он всё-таки не пошёл за мной.

  Медленно-медленно мы продвигались к спасительной цели, а я только молилась про себя, чтобы выдержала корка под берегом – она там тоньше. Сюда-то мы эту зону пролетели, что называется, не чуя ног. А вот обратно…

  Ровно на этой мысли и услышала первый лёгкий треск. Дыхание перехватило спазмом отчаяния, и я ещё настойчивей взялась торопить скользившего коня.

  Под самым берегом озёрная скорлупа всё-таки не выдержала. Я сама уже была почти на суше, когда лёд начал прогибаться под лошадью. С удесятерённой силой допрыгала до твёрдой земли и, уперевшись ногами, потянула на себя. Если бы на нём не висела телега – конь в три счёта бы выбрался за мной. Но отстегнуть ношу я не умела, поэтому оставалось только помогать ему вылезти.

– Мамочки, пожалуйста, помогите кто-нибудь! – взмолилась, понимая, что помощи, как раз, ждать неоткуда.

  И тут совсем рядом послышался лай. Лай!

– Арт! Миленький, я здесь! Са-а-ша-а-а!

  Мино боролся, с неимоверным усилием зацепившись за берег передними копытами, телега окончательно накренилась и начала уходить под воду.

  Со спины налетел Алекс и полез в ледяное месиво, в попытке освободить от неё коня.

– Не получается! Тут всё свёрнуто набекрень и заклинило. – крикнул он, выбираясь обратно, – Тащим!

  В четыре руки дело пошло лучше. Единственное, краем глаза я всё-таки отмечала, как в холодную пучину уходят наши пожитки. И первым провалился съехавший к самому краю сундук. Саша снова бросился к воде – вытаскивая до чего мог дотянуться и выкидывая на землю, надрывая жилы тащил телегу, помогая животному выволочь этот груз.

  Вдвоём справились довольно быстро.

– Чёрт – чёрт – чёрт! – ругался Алекс, бегая по берегу и оценивая урон, когда всё закончилось.

  Мы потеряли почти всё. Остался распластанный для удобства сидения по дну повозки матрас, Саша успел выловить застрявший на треснувших льдинах узел с моими вещами (там же было упаковано тонкое одеяло) кулёк с походной едой.  Вот, пожалуй, и всё. А, нет, уцелели вещи, упакованные в небольшую отдельную сумку.

– Раздевайся, я за хворостом! – рявкнула, осознав, что он совершенно вымок и продолжать путь, пока Алекс с Мино не просохнут – невозможно.

  От неожиданности он даже сразу послушался и взялся стягивать мокрые сапоги.

– Тань, – замешкался с полуспущенной обувью, – а я ж так окончательно околею, шмотки мои запасные уплыли.

– Мои остались. – я вернулась с полдороги, вспомнив, что в той самой отдельной суме должны быть некоторые очень полезные, просто сейчас спасительные вещи. – вставай на матрас – он не весь вымок, и вытряхивай тряпки. Что сухое – на себя.

– Оно же всё маленькое, Танюх.

– Бли-и-ин, ну вот, глянь, шаль, ночнушка широкая, плед – ищи! Этот узел я подготовила отдельно, чтобы в дороге поменьше сундук потрошить.

  Напарник уже вовсю клацал зубами.

– И вот, держи. –  протянула ему бутыль с его же самогоном, – Разотрись, да внутрь, для сугреву.

– Откуда?! – опешил он, – Я точно не паковал.

– Я паковала. Думать же надо! Длинная дорога – нормальной подготовки требует. Я за дровами.

– Танька, ты – гения! – донеслось мне в спину.

– Ну вот, – улыбнулась в ответ, – а то всё молодец, да молодец.

– Э-эх. – тяжело вздохнул чуть захмелевший Алекс, когда уже разожгли костёр, обсушили чем попало коня и грелись у огня, хлебнув горючего напитка и угрызая кусочки вяленого мяса.

  Там же ещё уцелели последние остатки знахаркиных трав, но заварить их было тупо не в чем – посуда утонула подчистую. Не грызть же всухомятку.

– Чего вздыхаешь? От погони ушли – сам сказал, что после того, что ты им устроил, вряд ли нас снова побегут догонять. Все живы, Арт настороже.

– Утопил я, Танюха, всё твоё наследство. Теперь с нуля…

– Ну, во-первых, не ты утопил, а я. – прервала его на полуслове, – Во-вторых, не моё наследство, а наше.

– Да с чего оно наше-то? – возразил напарник.

– С того, Сань, что оно мне досталось только потому, что я случайно угодила в это тело, и никакой личной заслуги в этом нет. Не перебивай… – притормозила его с очередными аргументами, – А в-третьих, не утопил.

– В смысле? – он перестал жевать, – Сундук же того..

– Я их спрятала не в сундуке.

– Не в сундуке?! – возопил Алекс, – А где?!!

– Ну, это… там. – я скосила глаза себе ниже пояса.

– Что, в панталоны, что ли?!

– Ну прям! – вспыхнула краской, – В пояс! Я себе пояс двойной сварганила. Ну и… в панталоны немного… В пояс всё не влезло просто…

  Этот лес ещё никогда не слышал подобного громового хохота.

– Во-от! Потому тебе ничего и не сказала. – надулась я, через секунду же заражаясь его смехом.

– Ты когда успела?! И как там у тебя всё крепится? – отсмеявшись спросил он.

– Как-как… Пояс ещё вчера сделала, а… карманчик присобачила на скорую руку уже сегодня, пока вы с документами валандались.

– Тань, а с какого переляду ты их туда решилась засунуть?

– Саш, в этом мире просто никому в голову не придёт искать такое богачество в панталонах малохольной бабы.

– Почему?

– Потому, что бабы здесь – ничто. Тем более – не сейф.

– Танька-а! Я тебе сегодня уже говорил?

– Чего?

– Что ты – гения!

– О, меня однозначно повысили из молодцов в гению. – захохотала я.

 Он взял моё лицо в ладони и крепко чмокнул. Примерно, как Брежнев на награждении героев звёздами, потом обнял одной рукой, поплотнее закутывая нас обоих в плед.

– А знаешь, я бы с тобой в разведку пошёл.

– Почему? Потому, что я могу сообразить спрятать деньги бабушкиным способом? – хихикнула на его заявление.

– Нет. Потому, что ты коня не бросила. – серьёзно ответил он.

26

- Надо же... – растерянно подумала я, – А мне и в самом деле даже в голову не пришло, что Мино можно было бросить посреди озера и спасаться самой. Ну ладно, это всё лирика…

  Ночь спали по очереди. Хоть и пытался меня убедить Саша в том, что не сможет дядюшка, скорее всего, быстро найти желающих поучаствовать в новой погоне – очевидно же, что раненные в красках живописуют своё приключение,  наверняка ещё и мистики приплетут, тем не менее стоило на всякий случай держать ухо востро.

– Не волнуйся, по логике, любой нормальный беглец на нашем месте сейчас должен был продолжать драпать во все лопатки. Твой родственник, хоть и злодей, но не дурак. Должен считать, что мы уже на таком расстоянии, что догнать будет очень сложно. Время упущено. Никто же не знает, что мы тут застряли. Так что давай, ты спать – первая, я подежурю, послежу, чтобы одежда и сапоги не поджарились.

  Так успокаивал меня, пока я, свернувшись крючком, пыталась улечься на уцелевшем матрасе. Поближе к костру было относительно тепло, хворосту с перепугу натащила столько, что на всю ночь хватит, в общем, худо-бедно устроились.

  Перед самым рассветом открыла глаза. Саша уже переоделся из моей ночнушки и платков, в которых он смотрелся, как комичная "баба-бабариха", в свою одежду. Одна беда – сапоги никак не успевали нормально просохнуть, хоть и провисели всю ночь на палках перед огнём.

– Ладно, пойдёт. – он поморщившись натянул полусырую обувь, – Скоро светать начнёт, пора выдвигаться.

– Согласна. Я поведу. – предложила напарнику.

– Даже не знаю. – гундосо усмехнулся в ответ, – После всего случившегося… Думаешь, послушается он тебя?

– После всего, что я для него сделала – пусть только попробует заартачиться –  волкам скормлю. Слышишь, Мино? – "грозно" построжилась на коня, – А ты всю ночь не спал, так что не спорь. Справлюсь. Если что не так – разбужу.

  Алекс неуверенно мотнул головой и пожал плечами.

– Ну хорошо, до основной дороги вырулишь сам, я посмотрю на процесс и там поменяемся. Пойдёт?

– Договорились. – сдался он.

  Так и поступили.

  В общем, когда необходимость лететь стремглав, не разбирая дороги, отпала – довольно быстро пристрогалась к системе управления лошадью. Трусили себе потихоньку вперёд. Солнце радовало почти весенним теплом, и всё уже казалось не таким страшным. Вот только Саша, спавший на тюфяке, начал кашлять. К обеду кашель усилился и он начал тяжело постанывать в дрёме.

  Остановила коня и полезла в повозку проверить, как он там. У напарника обнаружился жар. Купание в ледяной воде не прошло бесследно. Надо было срочно искать тёплое пристанище и лекарства. Чёрт побери, должен же в каждом селении быть знахарь.

– Да где же хоть одна обещанная вдоль тракта деревня или постоялый двор?! – ругалась, уговаривая Мино топать быстрее и напрягая глаза в поисках намёка на жилое селение.

  Лес давно закончился, видно было далеко, но ничего подходящего не наблюдалось. А Саше на глазах становилось хуже. Коню тоже было тяжело. Мало того, что его, бедолагу, со вчерашнего дня не кормили, так он ещё и ноги немного поранил об острую кромку льда. Арт тоже на голодном пайке. В общем, привал в нормальных условиях был необходим всем.

– Так. Спокойно. – сдерживая порывы паники, разговаривала сама с собой, – Раз Саня сказал, что деревни будут, значит будут. Надо просто иметь терпение до них добраться.

  Арт соскочил с телеги, где он последние часы лежал, согревая хозяина, и помчался вперёд. Там в небольшом пролеске, через который мы сейчас проезжали, обозначился поворот. Мино, как будто почуяв близкое жильё, тоже побежал немного резвее. А через пару минут и до меня донёсся запах дымка.

– Добрались. – выдохнула я.

  Одинокий домик, стоявший на границе лесочка, решила проскочить.

– Арт, ищи таверну, или как тут это называется… Нам помощь нужна и крыша. Пёс потрусил вперёд, указывая направление.

  Впрочем, постоялый двор со звучным названием "Большая кружка" трудно было проскочить – он, как и полагается, находился почти у самой дороги.

  Бросив повозку рядом с тремя похожими, стоявшими рядком у жидкого забора, побежала внутрь. В помещении было тепло и заманчиво пахло горячим съестным. Правда, немного напрягло отсутствие чистоты, но тут, видимо, вообще мало кого смущали такие мелочи. За столами сидело несколько посетителей. У деревянной стойки скучал толстый мужик в неряшливой одежде. (Тьфу ты, да бог с ней уже – с неряшливостью, давно пора перестать обращать на это внимание.)

– Добрый день, нам нужна комната. – взволнованно обратилась я.

– Кому это нам? – не очень-то радушно спросил жердяй, заглядывая мне за спину.

– У меня муж в повозке. Он болен. Нам нужна помощь.

– Ну пошли, посмотрим.– неспешно покинув своё место, он пошёл к двери, на ходу натянув засаленную тужурку.

– Я заплачу, вы не думайте. – снова заговорила я, не понимая, откуда такое пренебрежение.

  По идее, постоялый двор для того и заводится, чтобы зарабатывать на путниках, и владелец, как лицо заинтересованное, должен быть хотя бы любезен.

– Ой, нет, не дам я вам комнату. – к моему ужасу, заявил хозяин, бегло глянув на бледного, мокрого Сашу, исходившего кашлем и сторожившего его Арта, – Ещё и зверюга. Он же мне всех постояльцев распугает.

  Арт, как нельзя "вовремя", взялся предупреждающе демонстрировать свой идеальный набор прекрасных клыков. На что хозяин опасливо попятился и поспешил в дом. Я, раздражённо погрозив псу пальцем, побежала за ним.

– Но почему? Арт никого не тронет, обещаю. Мой муж болен и ему нужен лекарь. Нам негде больше здесь остановиться. Я прошу вас. Заплачу вдвое больше, не гоните нас.

– Знаете что, дорогуша, – нервно ответил толстяк, озвучивая истинную причину отказа, – хоть втрое. А если он тут у меня помрёт, на кой оно мне надо? Возись потом с покойником и его бабой.

– Но что же нам делать? Неужели вот так оставите попавших в беду людей погибать на холоде? – я ушам своим не верила.

  Обозлённо – раздражённая физиономия хозяина отчётливо убеждала в том, что да – бросит. И даже нерв ни один не дрогнет.

– Где здесь у вас ещё можно остановиться? – решительно спросила я, понимая, что сколько бы я сейчас не унижалась и не уговаривала – результат будет тот же, – Есть в деревне другой постоялый двор?

– Дорогуша, вы, чай, не в город приехали. – он ещё и издевался, – Один мой и есть.

  Руки затряслись и лоб покрыла ледяная испарина – отвернувшись от хладнокровного подлеца, я стояла и судорожно пыталась сообразить, какой выход можно найти в этой ситуации. А его обязательно нужно найти. Прямо здесь и сейчас. Иначе… Я настойчиво гнала мысли о том, что однозначно произойдёт дальше.

  К Борилю ступайте. – сжалившись надо мной, шепнула на ходу пробегавшая мимо худенькая девушка, тащившая на подносе чашки с едой.

– Постойте, пожалуйста, – попыталась задержать служанку, устремляясь за ней, – Кто такой Бориль, и где его найти?

– Знахарь наш. У леса изба его. – не сбавляя темпа, опасливо покосившись на хозяина, шепнула она.

– Поняла. – мне всё-таки удалось её притормозить, – Спасибо вам. Спасибо.

– Ступайте уже. – взмолилась она, – Меня накажут.

  Выудив мелкую монетку из резерва на дорожные расходы, незаметно скинула её в карман девчонки и, развернувшись, снова подошла к стойке.

– Чтоб тебя дети твои на старости лет так привечали, козёл. – негромко сказала, приблизив лицо к отвратительной роже, и направилась к дверям.

  Развернув телегу в обратном направлении, погнала Мино к лесу, к той самой избушке, которую мы проскочили.

– Вот же сволочь вислоухая, – материлась вслух, шалея от прагматичной бессердечности мужика, – Может, надо было сразу сказать, что мы, типа, дворяне? Вдруг и полюбезнее бы стал?

  Как-то в тот момент я даже не подумала, что этот факт мог бы иметь значение. А мог бы и не иметь – не знаю. Просто совсем плохо понимаю этот мир. Однако, на всякий случай, как только мне открыли двери, сразу представилась, как сайрин Тасмин.

– Доброго дня, госпожа. Проходите в дом, сейчас оденусь и посмотрим, чем помочь вашему мужу. – Седоволосый дед одарил меня проницательным взглядом, пряча в бороду лёгкую усмешку.

  От чего стало понятно, что вот ему-то, как раз, совершенно фиолетово на наш статус – он бы и так помог.

  Дед с молодым помощником – Гедом – перетащили, наконец, Сашу в тепло, устроили на кровати, и знахарь занялся его осмотром, что-то бормоча себе под нос. А я позволила себе опуститься на табурет и тихонько выдохнуть – довезла. И передала в нужные руки.

– Бориль, вы зовите, пожалуйста, если помощь необходима. – не утерпела и сунулась в комнату с больным, – Как он?

– Худо дело, девонька. – посерьёзневший дед даже забыл про "госпожу" – оно и лучше.

  Я обмерла – неужели опоздала?

– Худо, но…  Да ты сама-то не помирай, да его раньше времени не хорони, – глянув на меня заявил старик, – Молодой он у тебя, глядишь и сдюжит. Ступай передохни, а то вон совсем с лица спала, как надо будет – позову.

– Спасибо вам за то, что не отказали, не бросили.

– О-о, завела… ступай, говорю, не мешай.

– А ещё вопрос, простите…

– Ну?

– Коня у вас можно чем покормить?

– Кормит уже Гед твоего коня.

– Тогда я, с вашего разрешения, Арту пойду сварю?

– Вот же неугомонная. – усмехнулся дед, – Ну иди, вари.

– О них тоже надо позаботиться. Да и я… не смогу просто сидеть и ничего не делать.

– Понял уже. Топай. И да, воду там согрей.

27

  У Бориля пришлось задержаться аж на две недели.

  Первые трое суток вообще боялась отойти от Саши, полыхавшего жаром, обтирая его оставшимся самогоном и уговаривая находившегося в бредовом состоянии мужчину выздоравливать.

  У меня сынок в прошлой жизни часто болел ангиной с очень высокой температурой. Так вот, когда не срабатывали сиропы и свечи, обливала его водкой – помогало очень быстро. Вот и сейчас, чтобы сбить температуру, пользовалась старым проверенным способом.

– Саня, миленький, имей совесть, пожалуйста давай бороться. Мне без тебя страшно, вообще-то. Ты же мой единственный защитник, пропаду ж почём зря. – строжилась, давила на благородство и увещевала я, понимая, что вряд ли он меня слышит. – Санечка, я скучаю.

– Давай, будь уже человеком, приходи в себя. Не для того с тобой выжили, чтобы ты меня сейчас бросил. – не особенно разбирая, что несу, сваливала в кучу все возможные аргументы, беседуя с ним, лишь бы говорить, – Давай, родной, а я тебе помогу. Всё-всё сделаю, только ты не уходи.

  Страшно было до жути. Никогда на моих руках никто не находился на грани. Я так боялась не справиться. Казалось, если, не дай бог, он не сдюжит – это будет моя вина. Ясно, что и в одиночестве можно выжить, наладить быт, какую-никакую работу, и что там ещё…

  Просто, с ним я потеряю какую-то значимую часть души – это понимала совершенно отчётливо. Только сейчас осознала, насколько стал дорог этот человек. Я с мужем за всю совместную жизнь не пережила столько, сколько с ним за это короткое время.

  Вот и сидела рядом, меняла мокрые полотенца на пылающем лбу, гладила по руке, зачем-то измеряла пульс – наверное, чтобы слышать его сердце, так-то я не медик – распознавать изменения в состоянии больных по этому параметру не умею.

  Вместе с Борилем приподнимали его и пытались вливать отвары, которые готовил знахарь, потом он меня выгонял и за закрытой дверью шаманил над Сашей. Даже не знаю, что конкретно там делал, но к исходу третьего дня Алекс пришёл в себя.

  Сипел и безбожно кашлял, едва ворочал воспалёнными глазами и языком, но, главное, кризис был пережит.

– Справились, девонька. – устало погладив меня по голове, констатировал травник, – Ну что, парень, поживём ещё? – подмигнул Сане, убирая нагревшееся полотенце.

  Я вцепилась в Сашкину горячую ладонь и уткнулась в неё носом, боясь поднять глаза – справиться со слезами не было никакой возможности.

– Поживём, – просипел больной, – спасибо.

– Это ты вон ей спасибкай, – кивнул Бориль в мою сторону, – Совсем девку извёл – почитай, три дня выгнать подремать не могу.

– Я слышал. – Саша ответно слегка сжал мою руку, – Где мы?

– Не скрипи уже, не то у меня сердце разорвётся. Сейчас всё расскажу. – попыталась улыбнуться я, свободной тряпкой отирая лицо, – Всё в порядке. Только ты, злодей, расклеился совсем. Никогда, пожалуйста, никогда больше меня так не пугай. А то… А то, я не знаю, что с тобой сделаю.

  Уселась поудобнее и пересказала напарнику всё, что он "пропустил". Болтала и болтала, пока не вернулся знахарь с чашкой тёплого бульона.

– Вот спасибо, Бориль. Сейчас его, как маленького, кормить буду. – оживилась я.

– Сам покормлю. – отрезал дед, – А ты ступай поешь и спать, пока рядом не слегла. И отвар попей, заварил тебе там.

  Уходить, как раз, совсем не хотелось.

– Иди уже, неугомонная. Синячищ-щи вон под глазами в половину лица – смотреть страшно. Всё хорошо с мужем твоим будет. Теперь на поправку пойдёт. – с привычной усмешкой заторопил меня старик, – Себя теперь пожалей.

  Пришлось подчиниться. Выползла из комнаты и тихонько прикрыла дверь.

– Хорошая она у тебя. – донеслось оттуда.

– Я знаю.

  Прислонилась к косяку и только теперь осознала, насколько вымоталась. Спала эти дни в самом деле очень мало, с кошмарами – поэтому, сперва даже подумала не ужинать, а просто рухнуть в кровать. Но дед же потом изведёт.

  На столе стояла приготовленная для меня тарелка супа и кружка с отваром.

  Волевым усилием отлепилась от стены, протопала к табурету, кое-как затолкала в себя половину порции, а вот настой выдула весь – пить и в самом деле хотелось.

  По телу растекалось величайшее, не вышептать какое облегчение, спокойствие и слабость. Даже не помню, как добралась до постели.

  Продрыхла почти сутки. Чего-то дед в настой снотворного намешал. А может просто выдохлась. Ну, не суть.

  Дальше стало значительно легче. Я суетилась по хозяйству, забегая проведать больного, который теперь тоже много спал. Сходила с Гедом на местную толкучку – восполнила часть утраченных вещей. Саше обновы накупила, Борилю припасов – а то мы, наверное, все его закрома разорили. Как-никак, четыре лишних рта.  За всё это время только Арт раздобыл в лесочке зайца, остальные пребывали на полном довольстве знахаря.

  По его же настоянию съездила в "церкву" – благодарить Дреуса за спасение мужа. Что ж – справедливо. Пошла, снова пообщалась со статуей. Когда плохо-то, молимся всем подряд, не разбирая, веришь, или нет. Надо и спасибо уметь сказать, значит. Тем более, раз старик уверен, что без помощи не обошлись.

  Едва почуяв силу, Саша взялся торопить с отъездом. Но Бориль был непреклонен. Так что, сидели и не пикали, как миленькие, пока "лечащий врач" не дал добро. С дедом за это время сдружились очень тепло. Даже жаль было покидать сердечного ворчливого старикана. Однако, пора… пора возвращаться к собственным замыслам. Кашель ещё долго мучил Алекса, но, в целом, он был в состоянии продолжить путь без угрозы для здоровья.

  А вокруг набирала силу ясная весна. Со всеми своими прелестями – благодатным солнышком, оживлением птичек, новыми чудесными запахами и раздолбанной трассой. Так что, движение наше сильно осложнилось и замедлилось. В связи с этим обстоятельством, пришлось срочно менять нашу приличную санную телегу на колёсную. В деревне такой добротной не оказалось,  нашёлся только хитрый мужичок, согласившийся взамен на нашу расстаться со своей – более раздолбанной. Хоть и выглядела она не лучшим образом, но после детального осмотра, Алекс решил, что до города дотянет. Стряс с продавца доплату и ударил по рукам.

  Всё это время я ещё сильно боялась, что дядя, таки, пошлёт кого-то по нашему следу, те догадаются зарулить в "Большую кружку", и хозяин выдаст нас с потрохами. В этом случае, мы бы и Бориля крепко подставили. Но день проходил за днём, а к нам никто не ломился. То ли сдался родственничек, то ли посыльные не остановились у таверны, но по прошествии двух недель уже точно можно было ехать относительно спокойно.

  После всего пережитого, мелкие неурядицы пути даже упоминать не хочется – настолько это уже незначительно. В общем, через неделю скитаний по весенней распутице, мы с напарником въезжали в столицу. По нашим современным меркам – большое ухоженное село. По сравнению с местными деревнями – впечатляюще. Нет, всё-таки, наверное, два села, или даже три.

  Мощёные грубым камнем (хоть и не везде) мостовые позволяли ехать не вылезая поминутно из повозки, чтобы вытолкаться из очередной ямы. Снег здесь уже разбили другие ездоки, так что, полужидкая каша не влияла на скорость.

  Дома, часто двухэтажные, только в центре располагались несколько хаотично. Как будто в те поры, когда закладывался город, никто особо не заморочился перспективной планировкой. А вот от середины уже шли нормальные улицы.

  Добравшись до стен дворцовой ограды, решили закончить с беглой экскурсией и искать место, куда прислониться, пока будем подыскивать домик. Остановив Мино возле рынка, Саша спрыгнул с повозки и пошёл разведать у местных на предмет чего-нибудь подходящего.

  Минут через двадцать вернулся в сопровождении какой-то разговорчивой тётки пожилого возраста с добродушным лицом, закутанной в тёплый платок.

– А я и говорю, и зачем вам постоялый двор – сдерут втридорога, не позаботятся, по путнему не накормят. А у меня ж две комнаты пустуют. Как дети съехали – так и пустуют, так я ж и обихожу, и наготовлю. Лошадка, опять же у вас, да собачка. – на ходу тараторила она, – И мешать не буду – почитай весь день на рынке тружусь. С вечера похозяйничаю, супчика наварю, а и ладно всем будет.

  Насколько стало понятно из этой тирады, Алекс снял нам комнаты у одинокой тётки, проживающей в частном доме. Наверное, это – идеальный вариант, чтобы временно перекантоваться с Артом и Мино.

– Познакомься, дорогая, это Малота. – представил говорушку напарник, – Малота, это моя жена Тасмин.

– Наше вам здрасьте, уважаемая. – тётка уже громоздилась в повозку, намереваясь указывать направление к дому, – А где ж ваша собачка? У-уй! – испуганно взвизгнула она, едва не свалившись обратно на дорогу.

  Просто Арт решил прокатиться с комфортом и впрыгнул к нам.

– Не бойтесь, он только на вид грозный, а так – добрейшей души пёс. – поспешила успокоить впавшую в священный ужас женщину.

  Арт всем своим видом демонстрировал правоту моих слов. И даже морду на всякий случай отвернул прямо, одним глазом поглядывая на соседку. Кажется, она ему пришлась по душе.

– Очень рады знакомству. – вежливо добавила я, и мы тронулись в путь.