Текст книги "И время остановилось"

– Ты можешь взять с собой книги и пластинки, если боишься заскучать. У твоей сестры есть граммофон.

– Потрясающе, – буркнула она себе под нос. – И когда мы отправляемся?

Леандр одним глотком допил джин и с удовлетворенным видом поставил стакан на разделявший их журнальный столик.

– Выезжаем завтра утром.

Аурелия подскочила как ужаленная.

– Так скоро? – вскричала она. – Ты не мог предупредить меня заранее?

– Честно говоря, все решилось в последнюю минуту. О чемодане не беспокойся, я попросил горничную собрать его, прежде чем она ушла домой.

Девушка вышла из комнаты, совсем пав духом. Ей предстояло провести два нескончаемых месяца в глуши, в компании коров и крестьян. Почему Мари решила похоронить себя там, хотя могла бы жить в Париже так же счастливо, как она сама?

– Да, и последнее, – добавил Леандр, выйдя вслед за ней. – На завтра выбери одежду понарядней, потому что по дороге мы заедем в Рамбуйе, к Карлье. Переночуем у них. Бланш устраивает прием в саду, Ариэль с мужем тоже приглашены.

Стоило упомянуть Ариэль, одну из самых близких подруг отца, и Аурелия мгновенно забыла о своей печали от расставания с Парижем. Они были близки с самого ее детства. Ариэль часто навещала Аурелию, пытаясь восполнить то, чего девочка не смогла получить от матери. Желание стать танцовщицей возникло тоже благодаря Ариэль – она была известной балериной. Кстати, пятнадцать лет назад именно на одном из своих спектаклей она и познакомилась с Леандром, пришедшим, чтобы рукоплескать ей. Аурелия думала, что Ариэль могла бы стать ее крестной, если бы не была иудейкой по вероисповеданию. Она уже с радостью предвкушала встречу! Да и Жюльен, сын четы Карлье, с которым у Аурелии были чудесные отношения, тоже наверняка там будет. В конечном счете отцу удалось вернуть на ее лицо улыбку.

– Здорово! – воодушевилась она. – Я надену синее муслиновое платье, оно как раз подойдет!

8

На следующий день в саду супругов Карлье полным ходом шла вечеринка. Хозяева не поскупились на организацию: в парке позади особняка был установлен огромный белый шатер – там разместился буфет, ломившийся от всевозможных блюд – одно аппетитнее другого. Солнце, сиявшее в безоблачном небе, освещало ухоженный изумрудно-зеленый газон. Все выглядело просто безупречно! Гвоздем программы, несомненно, был стол, на котором возвышалась пирамида из бокалов; официант в белом кителе наполнил игристым бокал на самой вершине, и под общие аплодисменты марочное шампанское каскадом потекло вниз, наполняя остальные бокалы.

Официанты кружили среди множества приглашенных, предлагая закуски и напитки. Аурелия узнала лишь нескольких представителей мира искусства, в основном гости были аристократами из высших кругов. Атмосфера была веселая, о чем свидетельствовали постоянные взрывы смеха и голоса, звучавшие все громче по мере того, как убывали щедрые запасы спиртного. У бассейна группа мужчин с набриолиненными волосами столпилась вокруг радиоприемника, слушая репортаж с Гран-при Франции, где победителем, судя по всему, должен был стать немецкий гонщик Герман Ланг. Чуть поодаль пары кружились под звуки фокстрота Бенни Гудмена, доносящиеся из граммофона. Аурелии хотелось присоединиться к Ариэль, сидящей в тени с другими дамами, но все плетеные кресла были заняты. Отца она потеряла из виду – скорее всего, он удалился внутрь особняка вместе с его хозяином. Не зная, чем заняться, Аурелия взяла с подноса какой-то розовый коктейль и направилась в сад, где надеялась отыскать сына хозяев, которого до сих пор не было видно. Он действительно находился там – читал книгу, спокойно устроившись на скамейке. Услышав шаги, он оторвал нос от страницы и тут же вскочил.

– Аурелия! – радостно воскликнул он. – Соскучилась по старому другу?

Девушка одарила его искренней улыбкой.

– У меня разболелась голова от этой суматохи. А может, от шампанского. В любом случае я весьма удивлена тем, что застала тебя одного, Жюльен Карлье. Куда же подевались твои многочисленные поклонницы?

Жюльен расхохотался и без церемоний расцеловал Аурелию в обе щеки. Девятнадцатилетний студент Высшей нормальной школы был очень привлекательным молодым человеком с мечтательным характером, стройной фигурой и тонкими усиками. Многие девушки мечтали его захомутать, но он оставался к ним совершенно равнодушным. Аурелия же никогда не стремилась его очаровать; их родители так давно и тесно общались, что они относились друг к другу скорее как брат и сестра.

Вслед за Аурелией Жюльен снова уселся на скамейку, слегка ослабив галстук-бабочку.

– Мне навязали жуткую девицу с писклявым голосом. Ей семнадцать, а ведет себя как двенадцатилетняя, полный кошмар! Еле от нее отделался. Не понимаю, зачем мать упорно подсовывает мне таких дурочек.

– Она настроена любой ценой тебя женить. Кстати, похоже, она и за меня взялась: представляешь, набросилась на меня с вопросами, есть ли у меня кто-нибудь.

И действительно, двумя часами ранее, когда Аурелия только приехала и зашла в отведенную ей комнату, чтобы подкрасить губы, к ней заглянула мать Жюльена, сказав, что хочет немного поболтать. Сделав комплимент платью, замечательно подходящему к голубым глазам, она засыпала Аурелию не слишком скромными вопросами о ее любовных делах: встречается ли она с кем-либо? Может, Леандр уже познакомил ее с достойным молодым человеком? У такой красивой девушки, как она, наверняка нет отбоя от кавалеров! Зная словоохотливый характер Бланш, Аурелия не стала обижаться. В сущности, это нормально, что та пытается подыскать хорошую партию для своего сына. Бланш де Гриньи была единственной наследницей семьи, заработавшей состояние на недвижимости, извлекая прибыль из обновления Парижа бароном Османом. Она удивила всех, когда после окончания Великой войны[18]18
  Великая война (фр. La Grande Guerre) – так французы называют Первую мировую войну.


[Закрыть] вышла замуж за архитектора весьма скромного происхождения. Хотя Жорж Карлье был талантлив и о нем иногда поговаривали в светских кругах, в то время он еще не был по-настоящему известен. Отец Бланш нанял его по совету коллеги для разработки проекта нового высококлассного отеля на термальном курорте в Пиренеях. И на одном из ужинов Бланш влюбилась в этого мягкого мечтателя, страстно увлеченного своей работой. Состояние семейства де Гриньи, в отличие от многих других, смогло пережить эту войну, поэтому родители Бланш смирились с браком по любви, после которого карьера Жоржа пошла в гору. В какой-то момент Леандр тоже обратился к нему, желая обновить свою квартиру, и они подружились. Легкомысленная и живая по натуре Бланш обожала устраивать приемы в своем особняке в Рамбуйе и выступать в роли свахи для своего единственного сына, который, однако, совершенно не торопился остепениться.

Вышеупомянутый сын отправил в рот очередную меренгу со взбитыми сливками, которыми предусмотрительно запасся, и расхохотался:

– Неужели мать в самом деле представляет нас вместе? Похоже, она в отчаянии. Пусть плетет интриги сколько угодно, я все равно никогда не женюсь…

Аурелия легонько шлепнула его по запястью.

– Тише, вот и она!

К ним действительно направлялась Бланш в элегантном длинном платье с фестончатым краем.

– А! Вот вы где, дети! – расплылась она в широкой улыбке. – А я вас повсюду ищу. Герцогиня почтила нас своим присутствием, вы непременно должны подойти ее поприветствовать.

– Пощадите, матушка! – вздохнул Жюльен. – И зачем только вы ее пригласили? Вы же знаете, что я считаю эту женщину невыносимо скучной.

– Ну же, я ведь не прошу тебя вести с ней долгие беседы, просто прояви учтивость. Газеты не преминут рассказать о ее визите в наш дом, и это хорошо скажется на нашей репутации.

Жюльен с сокрушенным видом сделал знак Аурелии, показывая, что у них нет выбора.

– О какой герцогине речь? – осведомилась девушка.

Бланш взглянула на нее с недоумением, как будто ответ был очевиден.

– Герцогиня Виндзорская! Уоллис!

На пару секунд Аурелия потеряла дар речи. Уоллис Симпсон прославилась тем, что тремя годами раньше стала причиной отречения короля Великобритании Эдуарда VIII от престола. Тогда эта история наделала много шума. С тех пор чета жила во Франции, и ее выходы в свет часто упоминались в прессе, но Аурелия все равно была поражена, что столь важная гостья появилась на приеме в саду у Карлье.

Словно прочтя ее мысли, Бланш пояснила:

– Жорж недавно выполнял кое-какие работы для большого друга герцога, Шарля Бедо. Тот был так доволен переменами в обустройстве своего замка, что рассказал о Жорже всем вокруг. Разве это не замечательно?

Орели поняла, что Бланш, вероятно, надеется, что вскоре бывший король присоединится к обширной клиентуре ее супруга. И, судя по толпе, образовавшейся вокруг герцогини у фонтана с шампанским, хозяйка дома была не единственной, кто стремился добиться высочайшего расположения. Оставив Аурелию, Бланш увела сына в направлении американки.

– Нравится ли вам наше шампанское, дорогая Уоллис? – поспешила она спросить.

– Оно изумительно, – промурлыкала герцогиня по-французски с сильным американским акцентом.

– Я счастлива, что оно пришлось вам по вкусу. По словам моего мужа, это одна из лучших марок, какие только у нас есть, оно из подвалов Мерсье. Позвольте представить вам моего сына Жюльена, он обучается естественным наукам.

Держась в отдалении, Аурелия внимательно разглядывала герцогиню, пока ее друг пытался выдавить из себя несколько вежливых слов. Уоллис Симпсон не была в прямом смысле слова красавицей, но, безусловно, питала склонность к шику, о чем свидетельствовало ее небесно-голубое платье от Скиапарелли, дополненное двумя нитками жемчуга. Ее прямые блестящие волосы были уложены по обеим сторонам головы в два кольца из кос, все в целом подчеркивало ее стройность. Герцогиня явно наслаждалась всеобщим вниманием, оживленно смеясь и отвечая на вопросы.

– Долина Шеврез совершенно очаровательна, – донеслись до Аурелии ее слова, обращенные к Жюльену. – Мы с Дэвидом подумываем обзавестись загородной резиденцией в окрестностях Парижа. Кто знает, возможно, вскоре мы станем соседями?

С порозовевшими от волнения щеками Бланш, казалось, ликовала. Тут Аурелия увидела, как Ариэль поднялась и направилась к ней. Темные волосы с изысканным отливом, стройная фигура, которую подчеркивало черное шелковое платье, расшитое узором из цветов вишни, – в свои сорок лет она выглядела очень элегантно.

– Какая неприятная эта Уоллис Симпсон, – проговорила она, глядя на происходящее с нескрываемым презрением.

Аурелия выгнула бровь.

– Правда? Я нахожу ее довольно освежающей. Не всякому дано так свободно чувствовать себя в обществе. Я бы не смогла непринужденно болтать со всеми подряд, как она.

У Ариэль вырвался горький смешок.

– Не обманывайся, она тщательно выбирает собеседников; Жакоба эта гарпия даже не удостоила рукопожатием. Я слышала, что она не любит евреев, и, пожалуй, начинаю в это верить.

Никогда еще Аурелия не видела подругу отца такой подавленной. Обычно она была в бодром расположении духа, готовая наслаждаться маленькими радостями жизни. Подобная враждебность была ей не свойственна. Может, дело в ее новом образе жизни? В конце тридцать седьмого года Ариэль поставила точку в своей карьере прима-балерины, выйдя замуж за Жакоба Беренсона, весьма видного парижского банкира. Через несколько месяцев на свет появилась их дочь Дина. Аурелия предположила, что, возможно, Ариэль немного скучает в своей новой роли домохозяйки, тем более что матерью она стала довольно поздно. Балетный талант дал ей возможность выступать на самых престижных сценах мира, и ей наверняка казалось странным не путешествовать так много, как раньше.

– Как дела у малышки? – спросила Аурелия. – У меня такое чувство, что я ее не видела целую вечность.

Ариэль, просияв гордой улыбкой, взяла девушку под руку и увлекла ее к столику с десертами.

– Дина уже такая бойкая! В прошлом месяце начала ходить, и теперь я постоянно бегаю за ней, следя, чтобы она не ушиблась. Однажды и ты узнаешь, что это такое.

Аурелия покачала головой, откусывая шоколадное пирожное.

– Я никуда не спешу. Если мне удастся устроиться в мюзик-холл, вряд ли это будет совместимо с семейной жизнью, уж тебе ли не знать.

– Твой отец со мной об этом говорил, и в самом деле…

Ее прервал взрыв смеха герцогини. В сопровождении Бланш та подходила к буфету, предельно внимательно слушая свою собеседницу. Ариэль отвела Аурелию немного в сторону, за колонну.

– Еще не хватало, чтобы мне пришлось с ней раскланиваться, – заметила она, как бы оправдываясь.

Из своего импровизированного укрытия они могли прекрасно слышать разговор двух женщин. По всей видимости, речь зашла о политике, поскольку Уоллис заверяла Бланш:

– Я не сумею вам ответить, дорогая. У меня же нет никаких официальных полномочий, я всего лишь супруга бывшего короля, который даже не был коронован.

Подобное лицемерие вызвало у Ариэль невольную гримасу. Бланш вернулась к сути вопроса:

– Надеюсь, я ничем вас не задела, это было простое любопытство с моей стороны. Ведь у вас наверняка есть свое мнение на этот счет, вы же с ним встречались.

Герцогиня помолчала несколько мгновений, затем ответила низким спокойным голосом:

– Что ж, могу сказать одно: из этого раздули целую историю, но заверяю вас: герр Гитлер вовсе не так опасен, как принято считать. Напротив, нам с мужем он показался весьма приятным человеком.

Голоса отдалились. Аурелия заметила, что Бланш отвела герцогиню к бассейну, где кто-то уступил ей кресло. Ариэль прикурила сигарету «Уик-энд» и раздраженно выдохнула первую струйку дыма.

– Как она может говорить такое? – взорвалась она. – Гитлер унизил немецких евреев, лишил их гражданства, вынудил отправиться в изгнание! Не говоря уже об аннексии Австрии и Чехословакии… и поверь, он на этом не остановится. Какое бесстыдство называть его приятным!

Аурелия нахмурилась. Как и все, она слышала разговоры о фюрере и о той угрозе, которую он представлял для части Европы. Фотографии разбитых витрин, появившиеся в прессе в ноябре тридцать восьмого года, после Хрустальной ночи, и тысячи евреев, бегущих из страны, вызывали тревогу, но это происходило по ту сторону границы, далеко от ее страны и ее подростковых забот! А слухи о надвигающейся войне рано или поздно улягутся… С другой стороны, Аурелия тоже не могла понять, с какой стати герцогиня Виндзорская защищала Гитлера, который фактически приравнивал иудаизм к преступлению. Это было безумием, если только она сама не разделяла его антисемитских взглядов.

– Думаешь, она действительно ненавидит евреев? – спросила девушка.

Ариэль взяла ее за подбородок, вынуждая смотреть себе прямо в глаза.

– Не забивай себе этим голову, милая. Лучше повеселись с друзьями, там твое место, – добавила она, указывая на Жюльена, который устроил импровизированную игру в жмурки с компанией их возраста.

Для Аурелии этого было вполне достаточно, чтобы вернуться к привычной беззаботности.

* * *

В тот же вечер, когда гости семейства Карлье разъехались, Аурелия разговаривала с Бланш и Жюльеном в гостиной, оформленной в стиле ар-деко – с яркими обоями, расписанными как павлиньи перья, – в то время как ее отец вышел на одну из террас выкурить сигару в компании Жоржа. Бланш предложила двум молодым людям партию в бридж, но те поспешили отказаться.

– Ну как, хорошо ли вы провели день? – спросила хозяйка. – Я слышала, вы много смеялись, это добрый знак.

Жюльен, сидевший в кресле напротив матери, вытянул длинные ноги и улыбнулся, вспоминая их дневные забавы.

– Эта ломака Марта де Франквиль чуть не свалилась в воду, когда ей завязали глаза, было очень смешно.

– Не следует так о ней отзываться, – одернула его мать. – Она романтичная барышня из очень хорошей семьи. По правде говоря, я надеялась, что ты завяжешь с ней отношения.

Аурелия чуть не поперхнулась, Жюльен скривился.

– Единственное, что я ей завязал, это повязку на жмурках, – ответил он с ноткой злорадства. – И получилось не слишком удачно, я думал, придется вылавливать ее из бассейна.

Бланш сморщила нос. Она явно ждала другого ответа.

– Может, для тебя это и не имеет значения, но тебе уже давно пора встречаться с девушкой нашего круга, Жюльен.

– Вы отлично знаете, матушка, что для меня на первом месте учеба.

– Я это прекрасно понимаю, но придет день, когда ты захочешь жениться и продолжить наш род. Подумай об этом, пока еще остались незамужние девицы.

Жюльен возразил с напускным равнодушием:

– Не беспокойтесь, в крайнем случае я всегда могу жениться на богатой вдовушке. Это событие будет обсуждаться во всех подробностях, к величайшему вашему удовольствию.

– Ты невыносим! – вздохнула Бланш. – А ты что об этом думаешь, Аурелия?

Смутившись, девушка облизала губы и перевела взгляд на одну из высоких пальм в горшках, стоявших по обе стороны от камина. У нее не было ни малейшего желания отвечать на этот вопрос. С тех пор, как Жюльен прошлым летом доверил ей свою самую большую тайну, она боялась случайно его выдать. Ее друг не имел ни малейшего желания жениться, потому что его привлекали вовсе не девушки. Но если это станет известно, последствия для его будущего рискуют оказаться самыми неприятными, а он с нетерпением ждал окончания учебы, чтобы переехать в Соединенные Штаты.

– Думаю, Жюльен просто еще не встретил подходящего человека, – осторожно высказалась она. – Возможно, влюбившись, он увидит все в другом свете.

Жюльен благодарно подмигнул ей, что не ускользнуло от Бланш. Неверно истолковав их сообщнический взгляд, она тут же смягчилась, понимающе улыбнувшись.

– О! Да, конечно. Между нами говоря, малышка де Франквиль и впрямь довольно высокомерна и несносна. Жюльену нужна живая, искрометная девушка вроде…

Ей не удалось развить мысль, так как в гостиную вернулись Жорж и Леандр.

– Аурелия, тебе лучше отправиться спать, – посоветовал отец. – Мы рано выезжаем завтра, и нам предстоит долгая дорога.

– Как, уже, папа? – огорчилась она. – А я собиралась немного почитать перед сном, Жюльен одолжил мне роман.

Аурелии так понравился фильм «Приключения Робин Гуда» с Эрролом Флинном, что она не устояла перед предложением Жюльена прочитать книгу Александра Дюма, которая и легла в основу сюжета.

Друг положил ей руку на плечо.

– Оставь его себе на каникулы, отдашь мне позже.

– Сколько часов вы будете в пути? – поинтересовалась Бланш.

Леандр взял стаканчик виски, протянутый Жоржем.

– Практически весь день, – прикинул он. – Двести шестьдесят километров – это не шутка.

Его собеседница кивнула и перевела взгляд на Аурелию.

– Твой отец прав, дорогая, тебе лучше пойти спать. Я всегда терпеть не могла долгие поездки на машине, это так неудобно и скучно.

– В таком случае я тоже пойду, – решил Жюльен.

Они с Аурелией пожелали родителям доброй ночи и по внушительной лестнице, покрытой красным ковром, поднялись на площадку, куда выходили двери восьми спален особняка.

– Ты никогда не путаешься во всех этих дверях? – пошутила девушка, глядя, как Жюльен уверенно сворачивает налево.

– С чего бы! Эту старую развалюху я знаю как свои пять пальцев. Кстати, спасибо, что выручила меня. Мать, вероятно, теперь вообразит, что я влюблен в тебя, и оставит меня в покое хотя бы на несколько недель.

– Ты бы поступил так же на моем месте. Знаешь, если хочешь спокойно дотянуть до отъезда в Нью-Йорк, мы вполне можем сделать вид, что… Ну, ты понимаешь.

Ее голос звучал так неуверенно, что Жюльен рассмеялся.

– Аурелия, ты бесподобна! Мне было бы неловко ставить тебя в такое положение, но, если мать станет слишком настойчивой, обещаю подумать об этом.

– Ладно, – кивнула она, поправляя прядь волос. – Ой, я оставила свои сережки в гостиной… Вот идиотка!

Девушка и вправду сняла их некоторое время назад, устав от тяжести марказита и белого топаза.

– Пойдем заберем.

Сбежав по ступенькам, они остановились у чуть приоткрытой двери в гостиную. Расположившись в больших кожаных креслах со стаканами виски в руках, Леандр, Жорж и Бланш беседовали, и лица у них были на редкость озабоченные.

– Я пыталась расспросить ее о намерениях Гитлера, – говорила Бланш, – но она отвечала очень уклончиво. На мой взгляд, она знает куда больше, чем утверждает.

Жюльен хотел было зайти внутрь, но Аурелия удержала его за руку, сделав знак молчать. По всей видимости, разговор касался герцогине Виндзорской, и это ее заинтриговало.

– Связи герцога с нацистами вызывают серьезные опасения, – отозвался Леандр. – Нет сомнений, что британское правительство куда больше озабочено его симпатиями к Гитлеру, чем его любовными похождениями. Его отречение стало настоящим облегчением.

– Охотно верю, – поддержал его Жорж. – Газеты писали, что во время поездки в Германию он несколько раз делал нацистский приветственный жест. Не исключено, что он вернет себе корону, если Гитлер станет хозяином Европы…

Бланш вздрогнула.

– Вы меня пугаете, оба. Новая война просто невозможна!

Леандр поспешил ее разубедить.

– Увы, еще как возможна. Я вчера ужинал с Ариэль и двумя другими парнями, которые были на задании в Германии одновременно с нами, и наши источники единодушны: судя по всему, немцы ведут переговоры с русскими. Боюсь, угроза растет. Гитлер не остановится ни перед чем ради мирового господства.

Потрясенная Аурелия прижала ладонь к губам. Ее отец был в Германии «на задании»? Вместе с Ариэль? Что все это значит?

– Поэтому ты решил отправиться в деревню раньше намеченного? – уточнила Бланш.

Аурелия увидела, как отец кивнул.

– В ближайшие недели события рискуют пойти по нарастающей. Мои дочери будут там вместе и в большей безопасности.

– Боже правый! – пробормотала Бланш в ужасе.

Ошеломленные не меньше нее, Жюльен и Аурелия переглянулись и направились обратно к спальням. Оказавшись наверху, девушка уже не могла сдержать шквал вопросов, возникающих у нее в голове.

– И как, по-твоему, мы должны это понимать? – спросила она своего друга.

– Похоже, твой отец на досуге подрабатывал шпионом. Или до сих пор подрабатывает.

У Аурелии перехватило дыхание. Она прислонилась к стене, оглушенная этой новостью.

– С ума сойти, – пробормотала она. – Но раз он так свободно говорит об этом с твоими родителями…

– Значит, они тоже в этом замешаны, – закончил Жюльен.

Какое-то мгновение они ошеломленно смотрели друг на друга, после чего Аурелия спросила:

– А ты веришь в эту историю с войной?

Рассказы тех, кто пережил события 1914–1918 годов, звучали просто чудовищно. Неужели люди могут допустить, чтобы подобное зверство повторилось?

– Разумеется, нет, – успокоил ее Жюльен. – Все не может зайти так далеко, это просто исключено.

Аурелия кивнула и улыбнулась ему в ответ.

– Ты прав, это совершенно немыслимо. Они наверняка паникуют на пустом месте.

Однако чуть позже, записывая все произошедшее в дневник, который изначально собиралась подарить племяннику, девушка не могла избавиться от гнетущего чувства тревоги, смешанного с глубокой растерянностью. Значит, на своих пресловутых ужинах в «Полидоре» отец встречался не с женщиной, а со шпионами… Открывшаяся ей реальность была настолько ошеломительна, что даже письменное изложение ситуации не слишком помогало осознать, что все это на самом деле значит. Она не поверила в расплывчатые объяснения отца насчет их преждевременного отъезда в Берри, но подтверждение того, что ее скептицизм был оправдан, не принесло облегчения. Оставалось лишь надеяться, что никакой войны не будет, потому что у девушки не было ни малейшего желания прозябать месяцами в глуши.