Текст книги "Сыновья Дьявола"

– Вы все очень неплохо справились. К сожалению, как вы знаете, только трое попадут в команду. У нас есть место только для лучших из лучших.

Затаив дыхание, мы с Лолой скрещиваем пальцы на удачу.

– Первый, кто вступает в нашу команду, – это Джексон Саймонс.

Мы прыгаем и кричим от радости.

Джексон бросает на Дэниела одновременно задиристый и полный неприкрытого счастья взгляд, а затем грозит нам пальцем, будто желая показать: «Я же вам говорил!»

– Второй – это Том Райли.

Упомянутый кандидат издает победный крик, услышав который мы с Лолой испытываем чувства, далекие от альтруизма. Остается только одно место, и Дэниел начинает заметно волноваться.

– Последнее место достается Дэниелу Уэсту.

Мы кричим с удвоенной силой и прыгаем на месте в честь победителя.

– Всем остальным спасибо, что пришли. Попытайте удачу еще раз в следующем году. Тем, кто прошел отбор, напоминаю, что присутствие на тренировках является обязательным, как и хорошая успеваемость по всем предметам, иначе вы потеряете место в команде. Сезон стартует очень скоро. Первая тренировка состоится завтра в семь часов. И чтобы никаких опозданий! Лентяи на поле нам не нужны!

Сделав еще несколько объявлений, тренер и капитан разрешают игрокам разойтись, после чего покидают поле. Мы с Лолой спускаемся с трибун и выскакиваем на поле, чтобы заключить в объятия друзей. Даже если мы не разделяем их страсть к этому спорту, они настолько счастливы, что это не может не согревать наши сердца. Мы от всей души поздравляем их и провожаем до раздевалки, слушая всю дорогу их ликующие возгласы; затем прощаемся и спешим к себе в комнату, чтобы успеть собраться на вечеринку.

Собрав все необходимое для душа, мы отправляемся в общие душевые и по дороге нос к носу сталкиваемся с Эмили.

– О! Лола, познакомься, это Эмили! Мы с ней вместе занимаемся на физкультуре, у нее тоже частичное освобождение.

Лола – приветливая и, как всегда, верная своим привычкам – мило улыбается нашей новой знакомой, а потом засыпает ее вопросами. Эмили в панике растерянно смотрит на меня, но я подбадривающе ей подмигиваю.

Я удивляюсь, когда узнаю, что она учится на первом курсе на филологии, как и мы с Джеком. Ее родители живут недалеко от университета, однако она предпочла остаться в кампусе, чтобы быть поближе к библиотеке и, таким образом, избежать необходимости постоянно кататься туда и обратно.

Лола предлагает ей поужинать с нами сегодня вечером, но Эмили бросает на меня неуверенный взгляд. Либо она не хочет навязываться, либо не смеет отказаться.

– Нам было бы очень приятно поужинать с тобой, но, если у тебя уже есть какие-то планы, мы поймем, не волнуйся… – заверяю я ее.

– У меня нет никаких планов. Я… э-э-э… я не хочу вас беспокоить.

Лола обнимает ее за плечи и идет к душевым, а я следую за ними по пятам.

– Ты нас ничуть не побеспокоишь, даже не думай, ты, похоже, классная девчонка, Эм. Я могу тебя называть Эм? Так вот, у нас с Авой есть двое друзей, Джексон и Дэниел. Две девушки и два парня – понимаешь, к чему я клоню? У нас численное равенство, и, по правде говоря, это не очень хорошо! Ты нужна нам, чтобы укрепить наши ряды! Girl power и все такое прочее!

На губах «Эм» появляется робкая улыбка, и в конце концов она соглашается составить нам компанию за ужином. Тем не менее кажется, что она испытывает облегчение, когда Лола ныряет в душевую кабину, возбужденная предвкушением ожидающего нас вечера. Мое возбуждение наигранно, однако я не хочу, чтобы она чувствовала себя виноватой. Хотя благодаря рассказам соседки мне и любопытно, все же я не знаю, что может с нами случиться этим вечером, и заранее боюсь худшего.

Рано или поздно ты умоешься слезами, а я буду наслаждаться этим зрелищем.

Снова вернувшись в нашу комнату после похода в душ, я надеваю то короткое платье, которое никогда не осмеливалась носить, и разглядываю свое отражение в зеркале. Это платье я всегда находила слишком красивым: чувственным и вместе с тем представительным. Вызывающим восторг и почтительность. Чтобы его надеть, нужен был особый случай. Такой, например, как этот вечер. В этом платье из атласа цвета морской волны я чувствую свою значимость. Чувствую, что достойна уважения людей самого высокого ранга.

Тоненькие атласные шнурки, завязанные Лолой, крест-накрест пересекают мою обнаженную спину, оставляя на обозрение захватывающий вид на поясницу. Мои ноги в лодочках на высоких каблуках в цвет платья никогда не выглядели настолько длинными.

– Ты великолепна, – шепчет Лола. – Ты сведешь его с ума.

Ее последние слова повисают в воздухе. Я поднимаю глаза на ее отражение в зеркале и замечаю у нее на лице лукавую улыбку.

Но о ком она говорит?.. О, клянусь глазом Одина!

Я оборачиваюсь к ней, широко раскрыв глаза.

– Лола Коллинз! Я ненавижу его, слышишь? Единственное, что я к нему чувствую, – это желание его задушить!

– Это не мешает тебе считать его умопомрачительно красивым!

– Они все умопомрачительно красивы! – говорю я в свое оправдание.

– Но в Кларке к тому же есть еще что-то особенное. И даже не спорь!

Я поворачиваюсь к ней спиной и яростно запихиваю свои вещи в сумочку горчично-желтого цвета.

Есть еще что-то особенное? Да, оно состоит в том, что Кларк хуже всех остальных. Лжец, манипулятор, жестокий и неприятный тип, список можно продолжать до бесконечности!

Я подхожу к двери и с мрачным видом настежь распахиваю ее, чтобы поторопить соседку на выход.

В белом платье на тоненьких невесомых бретельках – очень деликатных, в отличие от ее характера, – она просто великолепна.

Она проходит мимо меня, нарочито играя бровями. Я в отместку шлепаю ее по попе. Она звонко смеется, и этот смех меня успокаивает.

Мы выходим из спального корпуса и идем в местный ресторанчик, где нас уже ждут Джексон и Эмили. Вопреки всем ожиданиям Эмили таки пришла и теперь внимательно слушает то, что ей говорит Джек. Когда мы присоединяемся, они встречают нас взглядами, полными восторженного изумления.

– Клянусь Одином, девочки! Вы просто потрясающе выглядите!

– Вы великолепны, – выдыхает Эмили.

Я благодарю их, а Лола изображает реверанс. Мы усаживаемся за стол, и к нам подходит официант, чтобы принять заказ. Едва он приносит выбранные нами напитки, Джексон бросается в атаку.

– Почему у тебя освобождение от физкультуры?

Подруги сочувственно и ободряюще улыбаются мне, и в воздухе повисает легкое напряжение. Разговоры о моей болезни грозят испортить праздничную атмосферу, но я не могу дольше их избегать.

– У меня сердечная недостаточность.

Чувство жалости, ясно читающееся в его взгляде, заставляет меня отвести глаза.

– Авалон… не знаю, что сказать, я… мне так жаль.

– Не стоит меня жалеть, я прекрасно живу и с этим.

И я улыбаюсь ему, чтобы он убедился, что все хорошо, однако за столом воцаряется неловкое молчание. Секунды тянутся одна за другой с пугающей медлительностью. Слава богам, благодаря Лоле очень скоро снова звучит смех, и атмосфера разряжается.

– Кстати, – вдруг говорит Джексон с возбужденным видом. – У моей девушки в университете занятия начинаются только через две недели. Так что она приедет меня навестить через несколько дней, и вот увидите, вам она очень понравится!

Глаза его сияют, когда он говорит о ней, и это трогает сердце. Похоже, Аврора замечательная девушка. Он счастлив быть с ней, и это благодаря ей он становится хорошим человеком. Он сам так утверждает, хоть мне и трудно представить его плохим.

– А у тебя, Эм, есть парень? – спрашивает Лола.

– Нет, я… я хочу сосредоточиться на учебе.

И румянец, набегающий при этих словах на ее щеки, делает ее еще более восхитительной, чем прежде.

– О, у меня такое впечатление, что от кого-то я уже слышала эти слова, – хихикает Лола, многозначительно глядя на меня с улыбкой, достойной Чеширского Кота.

Я закатываю глаза к небу.

– Что? И ты тоже, Ава? – удивляется Джексон.

– Для меня учеба имеет первостепенное значение. У меня потом еще будет куча времени, чтобы влюбиться, – беззастенчиво вру я.

Кому-то может быть трудно понять мой выбор. Я ведь молода, зачем тратить немногие оставшиеся мне годы на учебу, вместо того чтобы отрываться по полной? Ответ прост: из-за болезни моя повседневная жизнь всегда была ненормальной, и сейчас все, чего я хочу, – это жить, не думая о том, сколько времени мне осталось. Я хочу иметь цель, куда-то двигаться. Что-то успеть завоевать, прежде чем сложить оружие.

– Нет, я вас никогда не пойму! – восклицает Лола, в комическом отчаянии откидываясь на спинку сиденья. «Первостепенное значение». У меня такое чувство, будто я слушаю отца, когда он рассказывает о хорошей работе его кишечника!

Мы все заливаемся смехом, и Эмили тоже, хотя она по-прежнему остается более сдержанной. Нет никаких сомнений, что она гораздо лучше воспитана, чем вся наша собравшаяся здесь троица. Если только она не изображает застенчивость и страх, чтобы привлечь к себе внимание.

Когда она понимает, что из-за безудержного хохота мы притянули множество любопытных взглядов, она краснеет и втягивает голову в плечи, как бы желая исчезнуть. Я пытаюсь ободрить ее улыбкой, но, поскольку у нее такой вид, будто она вот-вот упадет в обморок, пинаю под столом двух моих друзей, которые тут же замолкают.

Я наклоняюсь к Эмили и шепчу ей на ухо:

– Никогда не порти себе жизнь из-за чьих-то взглядов. Даже если они кажутся пугающими, они не убивают. Они не могут причинить тебе вреда – разве что ты сама им это позволишь.

Глаза у нее начинают блестеть, а затем она незаметно поднимает подбородок, расправляет плечи и наклоняет голову в знак признательности.

Глава 8

Слава богам, у меня очень хорошая память, и я помню дорогу до дома Картера. Это позволило нам избежать необходимости посылать сообщение ребятам. Я сказала Кларку, что не приду. И я не желаю доставлять ему удовольствие, спрашивая теперь адрес.

Потеряв дар речи от изумления, Лола поднимается по ведущей в гору широкой аллее в окружении деревьев, а затем паркуется рядом с автомобилями и мотоциклами ранее приехавших гостей.

Когда мы выходим из внедорожника, мраморная статуя Одина на Слейпнире удостаивается восторженного свиста моей впечатленной соседки.

– В следующий раз, когда он решит тебя использовать, мы украдем у него его статую.

Я выгибаю бровь, и она, отведя наконец взгляд от нашего бога, лукаво мне улыбается.

– Я шучу. Я слишком молода, чтобы умереть.

Безрадостно хмыкаю в ответ и спрашиваю себя, был бы способен Картер убить нас, если бы мы украли его фонтан? Благодаря своим родственным связям с Сетом Лола, вполне вероятно, вне опасности, но не я. А ходить с оглядкой и трястись – такое, честно говоря, не слишком меня привлекает.

Мы продолжаем путь молча. Подруга крутит головой направо и налево, чтобы лучше рассмотреть окружающую нас роскошь, которая ее покоряет. Подойдя к входной двери, она не спешит звонить, а вместо этого поворачивается ко мне с самым серьезным видом.

– Авалон Лопес, мы пришли сюда, чтобы развлекаться, однако я знаю твой гадкий характер. Не смей ни на кого бросать убийственных взглядов, не хмурь бровей, чтобы не заработать себе морщины, и улыбайся!

Ясно, что после строгих указаний этого маленького тирана у меня на лице волей-неволей появляется веселое выражение. Мысленно я благодарю Лолу за то, что она никогда не смотрела на меня долго и пристально. Она связывает суровость оранжевых всполохов в моих радужках с обычным убийственным взглядом. Хоть это и не слишком лестно, но все же гораздо лучше, чем то дурное предзнаменование, которое видят в моих глазах язычники.

Вполне удовлетворенная, она звонит, пританцовывая от нетерпения, тогда как у меня в горле стоит ком. Дверь открывает не очень молодая женщина – по виду кто-то из прислуги. Она встречает нас с широкой улыбкой и сияющими радостью глазами и затем, посторонившись, пропускает нас внутрь.

Напряжение от того, что я снова нахожусь здесь, обрушивается с такой силой, что я теряю все свои хорошие манеры. Я не в состоянии поздороваться с этой женщиной, но она, судя по всему, не намерена обижаться.

Проходит несколько долгих секунд, пока Лола не пихает меня в бок локтем, чтобы заставить шевелиться. Она сама притащила меня сюда, но теперь ей не хватает смелости сделать первый шаг. Кажется, по скептическому взгляду, который я на нее бросаю, она угадывает мои мысли, потому что показывает мне язык. В ответ я щиплю ее за бок и, расправив плечи и высоко подняв голову, вхожу в огромный зал.

Я не должна выглядеть как жертва.

Через арку в стене мы можем видеть вечеринку, которая проходит в гостиной. На ней около семидесяти приглашенных, и все они разодеты в пух и прах. Белоснежные рубашки на мужчинах контрастируют с их татуировками и внешностью плохих парней, а несколько женщин одеты в очень красивые вечерние платья. Однако многие явно не чувствуют себя на своем месте в этой роскоши: ссутулившиеся плечи, искривленные гримасами рты, нервное потирание рук… В углу гостиной шестеро музыкантов играют классическую музыку, и официанты с подносами, которые уставлены бокалами шампанского и изысканными закусками, идут навстречу гостям.

– Клянусь бородой Одина… – выдыхает Лола.

Связана ли эта ее реакция с окружающей нас роскошью или с тем фактом, что все взгляды в настоящий момент устремлены на нас?

Я не слишком люблю находиться под лучами прожекторов, но это неприятное ощущение моментально сменяется другим, когда я встречаюсь взглядом с Кларком. Он удивлен, что видит меня здесь, а потому хмурится и стискивает челюсти.

Успокойся, красавчик. Мне самой тоже не хочется здесь находиться.

Против всякого ожидания, его глаза скользят по моему телу, и я не отказываю себе в удовольствии порассматривать его. Я поражена, обнаружив его в прямых темно-серых брюках. Облегающая белая футболка подчеркивает мощные мускулы, которые перекатываются при каждом его движении. Этот образ сильно отличается от обычных для него кожаной куртки и одежды темных тонов, хотя он и раньше выглядел невероятно сексуально, должна это признать. Не говоря уже о растрепанных черных волосах и об этом взгляде…

– Авалон! – восклицает Картер.

С распростертыми объятиями и широкой улыбкой на лице главарь Сыновей Дьявола направляется к нам из другого конца гостиной.

В памяти у меня всплывают слова подруги – не забудь, что нельзя хмуриться, и держи уголки губ приподнятыми, – но у меня не получается этого сделать. В моем взгляде на Картера читается все то презрение, которое он мне внушает.

– Я не думал, что ты придешь, – произносит он победным тоном.

– Только идиоты не меняют своего мнения, не правда ли?

Лола едва сдерживает испуганный возглас, а рядом с боссом немедленно возникает смеющийся Такер.

– Обожаю эту девушку. Смелости ей не занимать!

Все это время я не спускаю глаз с Картера, который выдерживает мой взгляд, скривив губы в какой-то странной улыбке – восхищенной и вместе с тем раздосадованной.

Другие Сыновья Дьявола – все, кроме Кларка, – направляются в нашу сторону с уверенностью людей, чувствующих себя хозяевами на своей территории.

– Действительно, смелость – прекрасное качество, – отвечает Картер, по-прежнему не отрывая от меня глаз. – Все же будем надеяться, что Один не отрежет ей язык, чтобы научить ее думать над своими словами.

– Если бы Один должен был отрезать мне язык из-за моих слов, что же вам мог бы отрезать Тюр[13]13
  В скандинавской мифологии Тюр – бог-воин, бог неба, но также и бог справедливости.


[Закрыть] из справедливости?

Подошедшие Сыновья Дьявола замирают позади Картера и ошеломленно смотрят на меня. Лола явно не рассказала брату, что я разделяю их верования.

Сюрприз, банда придурков!

Картер смотрит на меня во все глаза. Яркий отблеск какого-то чувства, которое мне не удается расшифровать, сверкает в глубине его радужек.

– Я должен был догадаться. Только язычница может быть настолько смелой и не бояться ответной реакции.

– Мои верования не имеют отношения к тому, какая я есть.

– Но я бы не удивился, увидев, что кровь Тора кипит в твоих венах. Прошу вас, проходите, я очень рад вашему присутствию у себя дома.

С этими словами он поворачивается к нам спиной и скрывается в толпе гостей.

Все еще разгоряченная от этой встречи, я прохожу в гостиную вместе с Лолой и Такером, который по примеру товарищей оставил на этот вечер в шкафу свою кожаную куртку.

– Ну, так что же вас заставило поменять решение?

– Бесплатная выпивка в неограниченном количестве, – отвечает Лола.

Такер смеется, и немного погодя Сет, Джесси, Шон и Джастин присоединяются к нам, улыбаясь до ушей и явно радуясь нашему присутствию.

Но про себя я не могу сказать того же самого. Они все меня использовали, и этого я не могу забыть.

– Ну серьезно, Ава, ты ведь могла прийти с кем угодно, а выбрала мою сестрицу? – шутливо ворчит Сет.

Я и не знала, что мы перешли к фамильярным прозвищам.

– Заткнись, братец, если у тебя есть кожаная куртка, это еще не значит, что ты круче меня!

– Я тоже так считаю, – вмешивается Джастин, – куртка – это еще не все. Ты крутая, твой брат крутой, но… у него и правда есть куртка, и не простая, а особенная. Она дает чертовское преимущество, на которое нельзя закрывать глаза.

Сыновья Дьявола заливаются одобрительным смехом, и Лола с грустной гримаской на лице шепчет мне:

– Он не так уж неправ.

– Если ношение куртки приравнивается к умению манипулировать, то, поверь мне, лучше уж ее не иметь! – шепчу я ей в ответ.

Удивленная злостью в моем голосе, она поднимает на меня глаза, и у нее сразу явно портится настроение. И все потому, что я не удержалась от брюзжания. Если я согласилась прийти сюда, не стоит говорить гадости, в ином случае могла бы оставаться в кампусе. Я здесь ради нее и не хочу, чтобы она чувствовала себя виноватой. И потом, раз мы уже здесь, то можно воспользоваться случаем и немного повеселиться.

– Но сейчас вы не в ваших куртках, господа. Можем ли мы из этого заключить, что сегодня вечером мы все равны?

Я подмигиваю Лоле, и ее лицо тут же вновь озаряется чудесной улыбкой.

– Хоть мы и не в куртках, но наша репутация всегда при нас, как вторая кожа, – отвечает мне Кларк тоном, в котором слышится вызов.

Господин воображала удостоил нас наконец своим обществом…

От его присутствия все волоски у меня на коже поднимаются дыбом, и мои благие намерения немедленно испаряются. Я просто не способна вести себя мило с кем-то, кто выглядит как… как Кларк.

– Я ничего не знаю о вашей репутации, ведь я только что появилась в городе. Но то, что я смогла увидеть своими глазами, не вызывает никакого желания общаться с легендарными анн-арборскими Сыновьями Дьявола.

В ответ на мое провокационное заявление в глубине его радужек вспыхивает искорка ярости, но тут же исчезает, как если бы он осознавал, что неправ.

– И тем не менее ты пришла сюда, – говорит он мне сурово.

Я борюсь с околдовывающим действием его изумрудного взгляда и возражаю ему – как надеюсь, достаточно твердым голосом:

– Поверь мне, я пришла сюда не ради вас!

При виде того, как каменеет его лицо, какая-то крошечная часть меня сожалеет, что я еще не сложила оружия. Я устала нападать и опасаться нападок.

В попытке разрядить атмосферу Такер, сияя дурацкой улыбкой, кладет свою огромную лапищу мне на плечо.

– Я думаю, у тебя будет возможность составить о нас собственное мнение. Мы, конечно, большие придурки и ведем себя немного резко, но мы не злые. Во всяком случае, не по-настоящему.

Вообще-то его слова звучат не слишком успокоительно, и тем не менее его глуповатое выражение лица и теплый дружеский взгляд действуют на меня расслабляюще. Это правда, что, когда я встречаю их в университете, они кажутся грозными, опасными и непобедимыми, но им достаточно лишь улыбнуться, чтобы сразу превратиться в больших плюшевых мишек.

– Кто эти люди? – спрашивает Лола, обводя гостиную взглядом.

– Это наши союзники. Все они – члены других банд, с которыми у нас заключено соглашение.

– И почему же Картер так хотел, чтобы мы приняли участие в этой вечеринке союзников? – спрашиваю я тревожно.

Кажется, что заданный мной вопрос и моя внезапная нервозность действуют на Сыновей Дьявола каким-то особенным образом. У них нет для меня ответа, однако они разделяют мое мнение, что готовится нечто подозрительное. И, судя по всему, им совсем не нравится, когда их оставляют в стороне.

Звон ножа, призывно стучащего о бокал с шампанским, заставляет всех взглянуть на Картера, который ждет внимания своих гостей. Ему не нужно просить дважды: музыка тут же прекращается, разговоры стихают, и каждый из приглашенных оборачивается, устремив взгляд на хозяина этих мест.

– Две наши последние гостьи наконец прибыли, и теперь я могу вам сообщить, что отныне и впредь они находятся под моей защитой.

Картер протягивает руку в нашу сторону, и взгляды всех присутствующих, следуя за указующим жестом, обращаются на нас с Лолой.

Когда осознаю смысл его слов, я цепенею от страха, чувствуя себя так, будто на нас внезапно опустилась свинцовая плита.

У этого мерзавца есть какая-то задняя мысль…

– Авалон Лопес и Лола Коллинз помогли нам решить одну проблему и будут снова участвовать в наших делах. Если с ними хоть что-то случится по вашей вине, пусть даже какой-нибудь пустяк, головы полетят с плеч и перемирию настанет конец. Теперь, когда все предупреждения сделаны и угрозы произнесены, вы можете наслаждаться вечером и шампанским!

Сердце бешено бьется у меня в груди. Я смотрю на празднество, которое теперь уже продолжается без лишних церемоний.

Меня настолько душит ярость, что я больше не вижу вокруг ничего и никого, кроме Картера. Самодовольная улыбка, играющая у него на лице в тот момент, когда он направляется в нашу сторону, вызывает желание стереть ее – я могла бы сделать это с помощью мощной оплеухи, если бы, конечно, он не был главарем банды и если бы мне не было настолько противно насилие.

– Будут снова участвовать в ваших делах? – взрываюсь я, когда он подходит. – Дева Мария посетила вас ночью в видении?

– Никто меня не посещал, Авалон.

От ярости у меня трясутся руки, и я делаю шаг к нему.

– Я больше ничего для вас делать не буду, мне казалось, что я ясно выразилась!

– Не уверен в этом. Ты дала полиции информацию, которая не подтвердилась, и тебе понадобится моя помощь, чтобы избежать неприятных вопросов от тех, кто стоит гораздо выше Билла.

Клянусь всеми богами, у него все было просчитано с самого начала!

Чем дольше я ищу про себя возможные пути к спасению, тем больше меняюсь в лице. И в этот момент по нему, вероятно, разливается смертельная бледность. Это какое-то кошмарное возвращение к тому, с чего все начиналось. Если откажусь помочь Картеру, то полиция возьмет в оборот теперь уже меня. А если все расскажу полиции, то таким образом я сдам брата Лолы и всех Сыновей Дьявола и тогда смогу попрощаться и с учебой, и со своим университетским дипломом.

– Вы не имеете права шантажировать меня после того, что я для вас сделала! – рявкаю я ему в лицо.

– Ты очень скоро узнаешь, что в этом городе я имею право на все, дочь Иггдрасиля.

Главарь Сыновей Дьявола разворачивается к нам спиной и удаляется прочь, и Лола немедленно вцепляется в мою руку, как если бы это был спасательный буй. Едва бросив на нее взгляд, я понимаю, что из нас двоих она подруга-паникерша, тогда как мне придется сохранять хладнокровие – по крайней мере внешнее. Потому что в моей голове уже крутится десяток возможных сценариев развития событий, один гнуснее другого.

О чем он собирается нас просить? Перевозить наркотики? Воровать оружие? Кого-нибудь убить?

– Мы попали по полной, я правильно понимаю? – шепчет Лола испуганным голосом.

Нам не нужно было сюда приходить, но теперь мы в ловушке. Ну, то есть, по сути, я в ней одна. Потому что Картер не чувствует необходимости или желания иметь рядом с собой Лолу. Она ему нужна просто для того, чтобы оказать давление на меня. Он ждет, что я буду просить его не втягивать ни во что Лолу, и взамен потребует от меня помощи, иначе зачем бы ему было так долго тянуть, прежде чем заманить ее в свои сети?

Чьи-то проклятия возвращают меня к действительности. Сет и Кларк удаляются вслед за своим боссом, оба явно очень недовольные.

– Охренеть! Простите… – извиняется Шон, совершенно выбитый из колеи.

Уже готовая разрыдаться, Лола поворачивается к нему и спрашивает умоляющим тоном:

– Что мы можем сделать?

И когда он только вздыхает в ответ, во мне начинает нарастать гнев. Я ненавижу быть свидетельницей такого рода отчаяния. Ведь Лола хотела лишь убедиться, что с ее братом все в порядке, и вот теперь она попала в такой жуткий переплет, которому просто нет названия. Меня до глубины души возмущает несправедливость этой ситуации.

– Ребята сейчас пытаются убедить его изменить решение. Это все, что мы можем сделать.

Я смотрю на Сета и Кларка, которые, горячась, что-то доказывают своему боссу, но, учитывая крайне раздраженное лицо Картера, он явно не в восторге от того, что его люди хотят оспорить его решение.

– У нас есть шансы, что он передумает? – спрашиваю я.

– Почти никаких, – фаталистически признается Шон.

Больше не размышляя, оставляю Лолу и направляюсь к Картеру, Кларку и Сету. Я знаю, что мне остается сделать, выбора нет. Если я все поняла правильно и я смогу избавить мою подругу от всего этого кошмара, я сделаю это без колебаний. Не желаю, чтобы ее яркое живое пламя угасало – ведь мое дрожит, грозя вот-вот затухнуть, уже с самого моего рождения. Моя жизнь уже почти кончена, но у нее еще все впереди.

– Что это за дебильное решение, старик! Ты уверен, что у тебя крыша не поехала? – выходит из себя второй номер в банде.

– Не забывай, с кем ты разговариваешь, Кларк. Я не посмотрю на вечер и на гостей и затолкаю тебе в пасть пушку, если ты меня доведешь!

Добравшись к ним через толпу приглашенных, я проскальзываю между Кларком и Сетом, чтобы оказаться лицом к лицу с этим мерзким пятидесятилетним стариканом.

– Лола вас не интересует. Вы ждете, чтобы я попросила вас не втягивать ее в ваши дела в обмен на готовность помочь, я права?

Взгляд Картера вспыхивает тысячью искр, он явно впечатлен.

– Ты все поняла правильно. В ней не горит того языческого огня, который пляшет в глубине твоих глаз.

Я не обращаю внимания на его дурацкое замечание.

– Лола остается как можно дальше от вас и от меня, и я согласна вам помогать – до тех пор, пока не решится моя проблема с полицией. Если вы отказываетесь от моего предложения, я сама разберусь с правосудием, а вам придется только утереться, если вы понадеетесь что-то от меня получить.

Когда он делает шаг ко мне, у меня возникает чувство, будто стены сдвигаются, обступая со всех сторон. Его давящая, авторитарная аура будто какая-то сверхъестественная сила, которая обрушивается на вас и держит вас в подчинении. Ощущение, что у вас остается некое подобие контроля над ситуацией, – не более чем иллюзия. И вы идете исключительно тем путем, который для вас наметил Картер.

– Договорились.

Когда он уходит, меня охватывает отчаяние.

Вот бы норны услышали мою молитву и Картер бы угодил под автобус. Но нет, он слишком ловок для этого. Он слишком умен для меня. И я только что попалась в его сети, как маленькая наивная девочка.

На мои плечи опускаются чьи-то руки, поворачивая меня вокруг моей оси, и я оказываюсь лицом к лицу с Сетом: он серьезен как никогда.

– Ты не обязана это делать.

Я углубляюсь в свои мысли, которые крутятся вокруг последних событий. Это ведь меня Билл застал в компании Кларка, и это ведь мое поведение в отношении полицейского, которому я сумела дать отпор, привлекло пристальное внимание главаря банды. Да, это стало как бы спусковым крючком. И если я уже не могу вернуться в прошлое, чтобы с самого начала поступить иначе, я могу помочь избежать неприятных последствий для дорогих мне людей в настоящем.

– Обязана. Я считаю, что обязана.

Сет хмурит брови, не в силах понять причин, движущих моим решением, а затем нервным жестом проводит рукой по волосам – он одновременно ошеломлен, взволнован, испытывает облегчение, но прежде всего признателен.

– Черт… Я перед тобой в долгу, Авалон. С тобой никогда не случится ничего плохого, клянусь Драупниром[14]14
  Драупнир – золотое кольцо Одина, сделанное двумя братьями-гномами. Это кольцо – бесконечный источник богатства: каждую девятую ночь оно приносит своему владельцу еще восемь таких же колец.


[Закрыть]!

Но я не в состоянии осознать ни его слов, ни его обещаний. Я потрясена до глубины души тем поворотом, который только что сделала моя жизнь. Я в ступоре и слышу лишь удары собственного сердца.

Сет направляется к сестре и к остальным членам банды, чтобы предупредить их о последних неожиданных изменениях. И я оказываюсь наедине с Кларком, у которого настолько сильно сжаты кулаки, что они дрожат от напряжения.

– Ты не должна была этого делать ни при каких обстоятельствах!

Это ведь я сейчас ввязалась во всю эту историю, а злится из-за этого он? Боги мои, кажется, сегодня вечером я видела уже все!

– Он все просчитал с самого начала, у меня не было выбора!

Мой голос срывается, а Сын Дьявола отвечает мне сардоническим смешком.

– Это типично для главаря любой банды, Авалон. Он заставляет тебя верить, что у тебя нет другого выхода, и поэтому получает все, что пожелает!

Мне не хочется серьезно задумываться над его словами – я боюсь прийти к выводу, что слишком быстро смирилась со всей этой ситуацией.

– В махинациях Картера слишком многое и слишком многие поставлены на карту, – восклицаю я. – И я не из тех, кто приносит себя в жертву. В настоящий момент, по крайней мере, все в безопасности.

Он презирает меня за глупость и не скрывает этого.

– Никто не в безопасности. Любая банда рано или поздно попадается, Авалон. Присоединившись к нам, ты фактически только что выстрелила себе в ногу. Теперь тебе придется научиться жить так, будто каждый день – последний проведенный тобой на свободе. Добро пожаловать в жестокий мир банд, красавица…

И он исчезает, оставив меня наедине с моими ошибками. Меня ждет неизвестный и опасный мир, правил которого я не знаю и куда я могу войти, но откуда не могу выйти до тех пор, пока не выполню условий, определенных нашим соглашением. У моего решения откровенно мерзкий привкус необратимости. Оно меняет мой статус, и вместо обычной студентки я становлюсь преступницей. Совсем не так я представляла свою жизнь в этом университете, и я уже жалею, что покинула Мэдисон – такой спокойный по сравнению с Анн-Арбором.

– Шампанского? – спрашивает официант.

Я хватаю сразу два бокала и один опустошаю залпом, тут же возвращая его на поднос. И когда уже собираюсь влить в себя второй, желая как можно быстрее снять напряжение, от которого рискую взорваться, Лола, еще трясущаяся всем телом от страха, бросается на меня.

– Ава, не пей…

Я не слушаю ее. Я смотрю на гостей, которые явно радуются жизни, тогда как мой мир рушится и земля разверзается у меня под ногами. В моей жизни больше нет места радости.