Текст книги "Конфликты в условиях трансформации современного российского общества. Курс лекций"

Конфликтология российского радикализма

Принципиально иным образом относился к социальным конфликтам в России радикализм: если консерватизм исходил из необходимости предотвращения социальных конфликтов и борьбы с разрушительными силами в обществе, то радикализм, который был представлен народничеством и марксизмом, был последовательным революционизмом. От А. И. Герцена, Н. А. Добролюбова и Н. Г. Чернышевского до М. А. Бакунина, П. Н. Ткачева и В. И. Ленина можно увидеть последовательный переход от философско-исторического понимания революции как естественной стороны диалектики истории к понятию насилия как средства создания социально-справедливого общества. В рамках этого понимания и террор мог быть оправдан, как меньшее по масштабам зло, применяемое для исправления общества.

С именем Герцена связано философско-теоретическое обоснование «русского» крестьянского социализма. Опираясь на диалектику Гегеля, которую Герцен назвал «алгеброй революции», он доказывал неизбежность и благотворность социальной революции, в ходе которой должно было произойти обновление общества и восстановление нарушенного единства бытия и мышления. Герцен сравнивал революционное выступление стихийных народных масс с природным катаклизмом, поскольку в обоих случаях события были неизбежны и непредсказуемы по своим последствиям. Исторический прогресс, по его мнению, подчиняется принципу полярности двух начал: сначала небольшая часть общества становится в исключительное положение, образуя монополию, а потом массы стремятся поглотить «выгородивших себя», уничтожить эту монополию. Социальная революция способствует освобождению от «одного рабства после другого, пока не наступит полное соответствие разума и действительности». Конкретные исследования особенностей политических революций, породивших конституционную, парламентскую форму правления ряда западноевропейских стран, привели Герцена к неоднозначным выводам. Он признавал некоторые достижения капиталистического общественного строя, считая, что буржуазная, или, по его терминологии, политическая, республика, может быть переходной формой от монархии к «социальной» республике, но в то же время предполагал, что политическая республика – атрибут загнивающей, мещанской и индивидуалистической цивилизации Запада, уже прошедшей пик своего расцвета и приближающейся к скорой гибели. Герцен исследовал диалектику общего и особенного, национального и общечеловеческого в процессах перехода к социализму. Исторический прогресс, по его мнению, разнообразен, поскольку народы, как и люди, развиваются «в разные стороны» и по-своему участвуют в создании мировой цивилизации. Поэтому возникающие тупики всеобщей истории имеют временный характер и могут быть преодолены теми народами, которые сохранили свои жизненные силы. Россия, которую он относил к «молодым народам», способна вывести европейскую культуру из тупика социального развития, идти вместе с западными странами к одной цели, но разными путями.

Социалистичность как характерная черта жизни и психологии русского крестьянина виделась мыслителем в уникальности существующей сельской общины, городской артели и самобытной воинской организации казачества. Сохранение в русской крестьянской общине коллективного землепользования, права каждого работника на землю как на орудие своего труда и мирского самоуправления, как полагал Герцен, выгодно отличало Россию от Западной Европы, где существовали частная собственность и римское право. Именно это преимущество позволило соединить русский народный быт и западную социалистическую идею. Отсюда следовал вывод о возможности для России длительного, растянутого на десятилетия, процесса некапиталистического развития на основе соединения традиционных коллективистских институтов со свободой личности. Он считал, что в русском народе заложены способности к политическому самоуправлению, и предлагал распространить «сельское и волостное самоуправление на города, на государство в целом». Огромным преимуществом России, по его мнению, было то, что бюрократическая по своей природе монархия не имела социальных корней и противостояла в лице своих чиновников самоуправляющемуся народу. Таким образом, государство оказывалось формой, доступной для использования разными социальными группами. «Государство не имеет собственного определенного содержания, – отмечал Герцен, – оно служит одинаково реакции и революции – тому, с чьей стороны сила».

Общепризнанным вождем народничества был Н. Г. Чернышевский. Используя гегелевский закон отрицания отрицания, Чернышевский доказывал, что историческая закономерность и промышленный прогресс создают предпосылки для перехода к более справедливой и производительной форме собственности, а именно к государственной собственности с общинным владением и общинным производством, способной не только предотвратить «язвы пролетариатства», нищету трудящихся, но и содействовать росту производства. На первом этапе, по мнению Чернышевского, существовала общинная собственность на землю, т. к. землевладение еще не было связано с затратой капиталов. На следующем этапе уже предусматривались затраты личных капиталов, и поэтому земля поступила в частное владение. Чернышевский полагал, что все страны должны перейти к социализму, и в переходный период могут сосуществовать все формы собственности, конкуренция между которыми выявит преимущество общественной собственности. Россия, сохранившая крестьянскую общину, может миновать стадию капитализма, используя экономический опыт стран Запада и общинные навыки коллективного хозяйствования.

Считая крестьянскую революцию целью общественных преобразований в России, Чернышевский, вместе с тем, не верил в революционную силу крестьянства. «Масса нации, – писал он, – ни в одной еще стране не принимала деятельного самостоятельного участия в истории». В русском освободительном движении Чернышевский усматривал два этапа: 1) просвещение интеллигенцией народных масс и 2) непосредственное осуществление исторического дела, т. е. революционного свержения феодально-крепостнической системы. В последующем его политическая программа претерпела изменения – от призывов к освобождению крестьян с землей к идее насильственного уничтожения царизма и крестьянской революции после реформы 1861 года, не давшей «земледельческому населению» подлинной свободы. «Крайность может быть побеждена только другой крайностью», – писал он и делал вывод: народ не созрел для революции. Крестьяне, поднявшиеся на борьбу без руководства, не смогут добиться необходимых результатов. При этом Герцен и Чернышевский не видели в пролетариате революционную силу.

Единомышленник Н. Г. Чернышевского Н. А. Добролюбов признавал материальные интересы источником и главной движущей силой классовой борьбы в обществе, но, вместе с тем, отмечал, что дармоедство сохраняется в силу экономической зависимости «людей трудящихся от эксплуататоров». Общество справедливое, демократическое, с его точки зрения, предоставляет каждому своему члену естественное и неотъемлемое право на материальные блага, возвышает личность, делает ее счастливой, развивает в ней стремления к полезным преобразованиям и улучшениям. Если же человек ущемлен в своих правах, то он может обратиться к общему суду и получить от него согласие на восстановление социальной справедливости. Добролюбов был убежден в том, что в России только крестьянство способно озарить светлым лучом революции «темное царство» и коренным образом изменить существующие порядки. Реальные обстоятельства в жизни народа, согласно Добролюбову, уродуют, искажают его психологию, но в то же время «образовывают», революционизируют его, пробуждают в нем инициативу. В отличие от Чернышевского, связывавшего с просвещением народных масс подготовку к революционным действиям, Добролюбов считал крестьянство не только способным к революции, но и готовым в любой момент начать ее, стоит лишь организовать его «живые силы». По его мнению, ни просвещение, ни тайные организации, ни литература не могут поднять народ против самодержавия, если он сам не почувствует потребности искоренить социальное зло. Мистически веря в потенциальную революционность крестьянства, Добролюбов вместе с тем считал, что важную роль в крестьянской революции призваны сыграть революционеры, «энергические деятели», знающие практические потребности народных масс, их «правильные стремления».

Основателем русского анархизма был М. А. Бакунин. Три основных принципа, по его мнению, составляют существенные условия всякого человеческого развития в истории как индивидуального, так и коллективного. 1) Человеческая животность, 2) мысль и 3) бунт. Первому соответствует собственно социальная и частная экономия; второму – наука; третьему – свобода. Бакунин искал смысл социально-исторического прогресса в объективных законах жизни индивида и общества, ставя в зависимость от их познания реализацию человеком своей свободы, состоящей, по его мнению, в том, что он эти законы познает и добровольно им повинуется. Во взаимной опосредованности личной свободы и коллективного начала проявлялось, по Бакунину, действие «инстинкта солидарности». Политическая доктрина анархизма базировалась на трех аксиомах: неустранимости индивидуализма государства, отрицании иерархической системы власти и идее немедленного перехода к безгосударственному обществу. Государство, доказывал Бакунин, является источником индивидуализма и бюрократизма, ибо для него жизненно важно сохранение социальных противоречий, создающих иллюзию необходимости государственной власти. Поэтому, по его мнению, требуется полное уничтожение существующего социально-экономического строя и недопустима любая политическая деятельность, поскольку она укрепляет государство. Бакунин верил в то, что «страсть к разрушению есть, вместе с тем, и творческая страсть».

Бакунизм отличался от иных течений народничества своей верой в существование «социалистического инстинкта» в крестьянстве. К положительным чертам «народного идеала» Бакунин относил: убеждение, что вся земля принадлежит тем, кто ее обрабатывает; общинное право на землю; противогосударственность. Он указывал и на отрицательные стороны народного идеала, такие, как патриархальность, «поглощение лица миром», вера в Бога и царя. Бакунин был уверен, что русский народ ввиду своего нищенского и угнетенного положения всегда обладает способностью к осуществлению революции, а бунтарские инстинкты вообще присущи русскому человеку. Исходя из опыта крестьянских выступлений во времена Смуты, восстаний Степана Разина и Емельяна Пугачева, Бакунин предлагал организовать немедленный бунт крестьян, разночинной интеллигенции и фабричных рабочих против самодержавия. Отсутствие в России среднего класса облегчит, как он считал, совершение социальной революции. Задача революционеров, по его мнению, состоит в осуществлении «бунтовской связи» между общинами и организации повсеместного стихийного вооруженного выступления против местной и государственной власти. Особые надежды Бакунин возлагал на разбойные элементы русского народа, деклассированные слои общества, именно с ними связывая проявление свободолюбивых инстинктов крестьянства. Разбой, полагал он, является «почетнейшей формой русской народной жизни». «Разбойник – это герой, защитник, мститель народный, непримиримый враг государства и всего общественного и гражданского строя <…>, боец на жизнь и на смерть против всей чиновно-дворянской и казенно-поповской цивилизации».

П. Н. Ткачев считал, что социальная революция в России должна быть осуществлена немедленно, поскольку для этого есть все условия: общинный уклад, отсутствие социально-экономических корней у государства и наличие «коммунистического инстинкта» у русского народа, прежде всего крестьянства. Но в отличие от Бакунина он не верил в революционную силу крестьянских масс, считал их пассивной, консервативной социальной силой. Его лозунгом был призыв к революции во имя народа, но без него. Идея насильственного уничтожения существующего государственного устройства аргументировалась им наличием особого права революционеров на осознание народного идеала и его осуществление. «Ни в настоящем, ни в будущем народ, сам себе предоставленный, не в силах осуществить социальную революцию. Только мы, революционное меньшинство, можем это сделать, и мы должны это сделать, как можно скорее», – писал Ткачев.

Идеологией радикализма является марксизм. Впервые в России узнали о марксизме в начале 40-х годов XIX века, а в пореформенную эпоху марксизм стал известен широкому кругу либеральной и народнической интеллигенции. Основоположником русского марксизма был Г. В. Плеханов, а в начале ХХ века концепцию марксизма развивали В. И. Ленин, Н. И. Бухарин, А. А. Богданов. Спецификой социальной философии марксизма в России был классовый анализ, который исходил из неизбежности классовой борьбы и последующей мировой революции. Россия в этом контексте рассматривалась как слабое звено системы капитализма. В основе понимания конфликтогенности русским марксизмом общим было убеждение в том, что пролетариат является силой, с которой связана социалистическая революция.

Вместе с тем, в оценке конкретной революционной ситуации в России были и расхождения. Г. В. Плеханов считал, что Россия должна экономически и культурно созреть для совершения социалистической революции. Ближайшей задачей социал-демократов, по его мнению, является деятельность рабочей партии в рамках буржуазного государства, просвещение рабочих и их организационная подготовка к грядущей революции.

Другой была точка зрения В. И. Ленина. Он полагал, что Россия, являясь слабым звеном в цепи капиталистических стран, может первой начать мировую коммунистическую революцию, к которой в последующем присоединятся развитые капиталистические страны. Исходя из этого, Лениным формулировались и некоторые положения доктрины непрерывной, «перманентной» революции, предполагающей продолжение буржуазной революции за ее пределы – до совершения задач пролетарской революции. Данная стратегия, сформулированная в работах «Империализм как высшая стадия развития капитализма», «Государство и революция», исходила из наличия в России конфликта между пролетариатом и верховной властью, когда «низы не хотят подчиняться и верхи не могут управлять по-старому». Марксизм в российском обществе находил сумму феодальных сословных конфликтов и классовых конфликтов буржуазного общества, что усиливало конфликтогенность.

В контексте конфликтологии радикализма определенный интерес вызывают исследования Якова Лазаревича Юделевского (псевдоним – Ю. Делевский). В 1908–1909 годах он издавал в Париже газету «Революционная мысль», где ставил задачи – «развитие теории и практики активного действия революционного меньшинства, пересмотр теоретического миросозерцания, перевоспитание и реорганизация партии». Юделевский также сотрудничал с журналом «Русское богатство», в котором поместил ряд статей, переизданных в 1906 году в виде брошюр «Диалектика и математика», «К вопросу о возможности исторического прогноза», «Исторический материализм в его логической аргументации». В 1910 году он выпустил книгу «Социальные антагонизмы и классовая борьба в истории», которая была написана в контексте научной конфликтологии. В своих работах он раскрывает широкий исторический фон формирования конфликтов, проводя их конкретную и всестороннюю историческую типологизацию: по числу участников, характеру, форме и содержанию, выделяет внутригрупповые, межгрупповые, классовые, религиозные, гендерные, национальные и иные конфликты, а также конфликт между обществом и природой. Конфликты, согласно Юделевскому, могут быть не только антагонистичны, но и отражать некоторое внутреннее единство отношений, т. е. приобретать характер закономерных противоречий, обусловленных формированием новых ценностей и отношений. В конфликте необходимо видеть отражение диалектики бытия и социальных процессов, проявление некоторых существенных тенденций прогрессивного и противоречивого развития общества.

Российская конфликтогенность в либеральной парадигме

Идейной и практической альтернативой концепциям консерватизма и радикализма в России был либерализм. В развитии либерализма выделяются несколько этапов: дореформенный – западничество, пореформенный – концепции Б. Н. Чичерина, К. Д. Кавелина, А. Д. Градовского и либерализм начала ХХ века Б. А. Кистяковского, П. И. Новгородцева, Е. Н. Трубецкого, Н. А. Бердяева, С. Л. Франка, П. Б. Струве. Основные ценности либерализма включали принцип защиты прав и свобод личности, частной собственности, концепцию правового демократического государства, конституционализма и рыночной экономики. В понимании конфликтогенности либерализм исходил из необходимости предотвращения политических конфликтов на основе политической демократии, правовых механизмов, разделения властей, допуская при этом начало соперничества, конкуренции в экономике. В борьбе с революционизмом левых и консерватизмом правых либералы зачастую стремились «стоять над схваткой».

В рамках единой парадигмы либерализма существовали теории «мужицкого царства» К. Кавелина, «правовой монархии» Б. Чичерина, «Великой России» П. Струве, социального либерализма Б. Кистяковского. Теоретики русского либерализма претендовали на создание идеала, связанного с глубинными тенденциями развития общества и являвшегося альтернативой консерватизму и радикализму. Для этого следовало, по их мнению, изучить общество в реальности всех его отношений, а общественный идеал понять как закономерный и специфический продукт духовной деятельности личности, опосредованный достигнутым уровнем развития материальной и духовной культуры. Тем самым объективные социально-исторические формы бытия идеала и его религиозные, нравственные и субъективные предпосылки получали гносеологическое обоснование. Реализация идеала происходит в процессе внутреннего, духовного преображения личности и совершенствования государственных учреждений. Внутренняя связь высших целей и практических средств объективируется в ходе исторического прогресса и проявляется в творческой деятельности личности.

Реальность содержания либерального идеала определялась метафизической свободной природой человека, берущей свои истоки в религиозно-нравственной сущности личности. Этическая свобода личности, высшим выражением которой была свобода совести, признавалась первичной по отношению к социальной свободе. Гуманистический смысл общественного идеала либерализма проявился в понимании человека абсолютной целью общественной эволюции, а обеспечение прав личности стало смыслом исторического прогресса. К последним относились: право на свободу мысли в политике и культуре, право собраний и объединений в общественные и политические организации, право собственности и принцип неприкосновенности личности. Русские либералы отстаивали право человека на выбор тех или иных форм государственной жизни и политического устройства. Согласно Чичерину «цель человеческих союзов – благо членов, а не польза хозяина». Этизация общественного идеала отражала антиабсолютистские идеи либерализма и ставила целью защиту личной жизни человека от посягательств на нее со стороны государства и чиновно-бюрократической регламентации. Политическая философия либерализма, «охранительная» по своей сути, объединяла принципы договорного общества и творческой эволюции и исходила из представления об объективном процессе взаимовлияния культур народов. Поэтому казалось допустимым и в некоторых случаях необходимым использование опыта других народов для совершенствования отечественных политических учреждений и форм правления. Вместе с тем признавалось необходимым учитывать «бессознательные тенденции истории» – национальный быт, религиозные верования, экономические условия, предрассудки, нравы и обычаи при осуществлении социально-политических реформ.

Своеобразие либерализма выразилось в политическом идеале, интегрирующем «патриархально-отеческую» модель отношений между властью и подданными с принципами правового государства. Либералы призывали к примирению начал власти и закона с началами свободы, ссылаясь на традиции особых отношений между монархом и народом в истории русского государства и на прогрессивную роль монархии в преобразованиях русского общества. «Власть и свобода также неразрывно связаны, как неразрывно связаны свобода и нравственный закон» (Б. Н. Чичерин). Властители и подданные должны были пойти на взаимные уступки. Государство, руководствуясь принципом «либеральные меры и сильная власть», разрешить обществу выражать свое мнение и иметь политические партии, тем самым добровольно ограничив свою власть. А «общество» должно было осознать свою ответственность перед страной, терпеливо и настойчиво добиваться необходимых реформ. Нравственное оправдание власти требовало от личности понимания своего долга перед государством и предполагало воспитание политического разума у индивида – гражданина своего отечества. Государственное и национальное начала сливались воедино в личности и культуре, образуя идеал новой государственности, опирающейся на политические и культурные традиции страны.

Объединяло либералов пристальное внимание к праву. Историческое понимание права и правовое измерение истории создавали особое мировоззренческое пространство либерального мышления. Легализм проникал в содержание философии русского либерализма, который с развитием правосознания связывал совершенствование государственности. Классик охранительного либерализма Б. Н. Чичерин писал: «право есть свобода, определяемая законом» [5, с. 80]. Право виделось посредником между нравственностью и политикой, личностью и властью, представлялось идеальным средством организации самоуправляющегося на основании закона государства. Идеал правового государства в русском либерализме стал практической целью реформы государственности и изменения его бюрократической сути. Для этого требовалось не только формально-демократическое волеизъявление общества, но и нравственное санкционирование народом власти. Это понимание выходило за концептуальные рамки западноевропейского этатизма и отражало укоренившееся в политической мысли России понятие государства, построенного на началах справедливости и правды. В основные признаки такого государства включалась обязанность государства по созданию необходимых условий для полноценной жизни человека и гарантии достойного человеческого существования.

Трансцендентально-динамический идеал либерализма нашел свое соответствующее теоретическое выражение в историческом эволюционизме и политическом прагматизме. «Общественные учреждения не составляют для человека абсолютной цели, но она является для него необходимым и незаменимым средством для того, чтобы идти по пути нравственного прогресса» [4, с. 44]. На разных этапах российской истории либерализм пытался открыть законы эволюционного развития общества, желая подчинить социально-политическому контролю стихийные общественные процессы. В идейно-политической борьбе с радикальными и реакционными партиями политики-либералы искали «золотую середину» в решении социальных проблем, исходя из конструктивного, мирного решения общественных конфликтов. По этой же причине казался неприемлемым революционный путь общественного развития, чреватый непредсказуемостью социальных последствий. «Революции в обществе – то же самое, что в природе грозы и бури, а в организме острое заболевание» (Н. И. Кареев). По его мнению, революции, решая некоторые социальные проблемы, приводят к борьбе за власть различных партий и групп, хаосу и гражданской войне. Не отрицание и разрушение государства, а его совершенствование – таково было кредо либерализма. Вера в «эволюцию сверху» подкреплялась прошлым историческим опытом: реформами Петра I, Екатерины II и отменой крепостного права, проведенной Александром II. Либералы были монархистами, но только в той мере, в какой верили в прогрессивную роль верхов в предстоящей реформе.

Социально-экономическая программа либерализма отличалась своей обращенностью к реальной прагматике жизни и предусматривала меры по переходу к свободной от феодальных пережитков капиталистической экономике, развитию торговли, обмена и городской промышленности. Отмена крепостного права должна была постепенно преобразовать сословное общество в гражданское, социальной опорой которого были бы средние слои, образующиеся из личных дворян, купцов и разбогатевших крестьян. В рамках либерального движения родились идеи конституционализма, земства и культурничества, сформировались первые политические партии, давшие импульс к созданию предпосылок правового государства. Они исходили из политического плюрализма и партийной борьбы, они развивали принципы состязательного правосудия, создавали институты адвокатуры.

Н. А. Бердяев в работе «Душа России» развивает гендерную философию антиномизма русской души. И выделяет следующие антиномии: бюрократической государственности и анархии, национализма и безнациональности, святости и атеизма, личной свободы и подавления личности в государстве и коллективе. Согласно Бердяеву основа данных противоречий заключена в «несоединенности мужественного и женственного в русском духе и русском характере». В истории России мужественное начало всегда ожидалось извне, а личное начало не раскрывалось в самом русском народе. Выходом из этого является «раскрытие внутри самой России, в ее духовной глубине мужественного, личного, оформляющего начала, овладение собственной национальной стихией, имманентное пробуждение мужественного светоносного сознания». Бердяев раскрывает и такую предпосылку русского радикализма, как отсутствие интереса у русского человека к развитию срединной культуры. В своем стремлении к абсолютным ценностям русский человек равнодушен к ценностям обычной земной жизни, и разочарование в абсолютных идеалах приводит его к бунту.

С. Л. Франк раскрывает культурно-онтологические причины русской революции и называет главные: нравственная слабость, безответственность и непоследовательность двух главных идеологий – русского консерватизма и либерализма – в борьбе с нигилизмом. Государственная неопытность либералов и романтизм консерваторов помешали выработаться прочной политической демократической культуре. Франк полагает, что на распространение нигилизма решающим образом повлияло и то, что религиозный дух давно перестал «укреплять народ в его будничной трудовой жизни», здоровый реалистический инстинкт народа оторвался от духовного корня.

Таким образом, в отечественной социальной мысли присутствует различное понимание особенностей и факторов конфликтогенности российского общества. Консерваторы, радикалы и либералы анализировали политико-правовые, социокультурные и ментальные предпосылки конфликтогенности и в ряде случаев адекватно определяли предпосылки социальных конфликтов российского общества. Но при этом отечественные исследователи расходились в их оценке. Если революционеры считали конфликты необходимыми для социального прогресса и поэтому разрабатывали теорию и практику социальной революции для достижения идеала социализма, то консерваторы и либералы решительно осуждали революционный путь социального прогресса и защищали идеалы самодержавия (консерваторы) или правового государства (либералы). Данные идеалы кардинально различались и противостояли друг другу, что во многом вызвали революционные события начала ХХ века.