Текст книги "Курс российского трудового права. Том 3. Трудовой договор"

Таким образом, если не сводить хозяйскую власть лишь к требованию подчинения правилам внутреннего трудового распорядка, а рассматривать ее во всем многообразии проявлений и предопределяющих ее признаков, если избрать дифференцированный подход, в соответствии с которым констатация трудовых отношений имеет место как при полной, так и при частичной хозяйской власти в зависимости от наличия тех или иных ее проявлений, то признак хозяйской власти работодателя приобретает самостоятельное концептуальное значение для теории трудового договора.

Итак, выше были установлены условия, предопределяющие одну из составляющих хозяйской власти: необходимость управления организацией. Однако у хозяйской власти наличествует еще одна составляющая: возможность осуществления управления в организации. Эта возможность основывается на экономической несамостоятельности работника.

Экономическая несамостоятельность работника. Традиционно в экономической теории положение работника характеризуется его несамостоятельностью по отношению к работодателю, поскольку он не обладает средствами производства, или капиталом. В зависимости от этого критерия (наличие или отсутствие средств производства) труд делится на самостоятельный и несамостоятельный (или наемный). Наемный труд возникает при двух обязательных условиях: личной свободе носителя рабочей силы – человека и отсутствии у него средств производства. Носитель рабочей силы юридически свободен (не крепостной и не раб), но не может вести собственное дело (бизнес), так как у него отсутствуют средства производства. Человек продает свою рабочую силу, работает по найму, с целью получения заработной платы.[182]182
  Бойко И. П., Рыбаков Ф. Ф. Экономика для юристов: Учебник. М., 2002. С. 15–16.


[Закрыть] В силу того, что лиц – обладателей капитала значительно меньше, нежели лиц – обладателей способности к труду, экономически работники по общему правилу представляют собой более слабую, а работодатели – более сильную сторону.

Самостоятельный труд имеет место в тех случаях, когда лицо, обладающее средствами производства, прилагает к ним собственную способность к труду, т. е. субъект – обладатель капитала и субъект, осуществляющий трудовую деятельность, совпадают в одном лице.

В юридической же литературе, как мы отмечали выше, признак несамостоятельности труда рассматривался еще до революции и в 20-е годы Советской власти.[183]183
  В более поздний советский период данный признак не выделялся, поскольку отмечалось, что при социализме все формы труда якобы основываются на самостоятельном труде (см.: Александров Н. Г. Указ. соч. С. 160).


[Закрыть] Однако содержание в него вкладывалось несколько отличное.

Л. С. Таль в первой части своей работы «Трудовой договор» дает обзор существовавших на тот момент представлений об экономической зависимости работника.[184]184
  Таль Л. С. Трудовой договор. Ч. 1. С. 74–78.


[Закрыть] Так, часто высказывалось мнение, что характер договора и его правового нормирования связан всецело с экономическим положением нанявшегося. В экономическом неравенстве сторон и в зависимости работника усматривался отличительный признак трудового договора как особого вида трудовых сделок. Сам же термин «экономическая зависимость», или «экономическая несамостоятельность», понимался различными авторами неодинаково.

1. Сущность несамостоятельности заключается в неспособности выступать в меновом обороте или при распределении благ в качестве действующего лица вследствие подчиненности господству работодателя. Лицо, обещавшее труд, ставится в зависимое положение от нанимателя, и это лишает его способности самостоятельно функционировать в качестве хозяйствующего субъекта, поскольку поглощает все силы и средства обязанного лица (Лифман).

2. Несамостоятельным лицом в трудовых отношениях является тот, кто без собственного решения, несамостоятельно исполняет работы, указываемые ему чужой волей (Розин).

Л. С. Таль также выделял несамостоятельность работника в качестве признака трудового договора, понимая под ней приложение своей рабочей силы к хозяйству (предприятию) другого лица, а не к своему собственному.

В 20-е годы XX в. признак экономической несамостоятельности работника рассматривался также в нескольких значениях (о чем говорилось в предыдущем параграфе данной главы).

Суммируя указанные точки зрения, можно сказать, что существовало два основных значения признака экономической несамостоятельности (экономической зависимости):

несамостоятельность работника выражается в приложении своего труда к чужому предприятию, а не к своему собственному (Л. С. Таль);

несамостоятельность работника выражается в отсутствии у него средств производства и, как следствие, в принадлежности его к определенному социальному слою (К. М. Варшавский).

Эти трактовки не противоречат друг другу, а, напротив, взаимосвязаны. Экономическая несамостоятельность работника есть отсутствие у него средств производства (как это и понимается в экономической теории). Этим обусловлено приложение труда к чужому (а не собственному) предприятию. Вспомним, как писал В. М. Догадов: «…наемный работник, работающий по трудовому договору, – это лицо, лишенное собственных средств производства и потому вынужденное прилагать свой труд к чужому хозяйству».[185]185
  Догадов В. М. Очерки трудового права. С. 53.


[Закрыть]

Экономическая зависимость работника как признак трудового договора рассматривается также и в зарубежном трудовом праве. Выше указывалось, что в правовой доктрине европейских стран решающей в теории трудового договора признается концепция подчинения (хозяйской власти). Однако, как отмечают современные исследователи,[186]186
  Supiot Alain. Wage employment and selfemployment // Reports to the 6th European Congress for labour law and social security. Warsaw, 1999. P. 139.


[Закрыть] в последнее время в литературе получило обоснование положение о том, что легальная субординация – недостаточный критерий и представляет собой только одну из характеристик работника. Наряду с ним необходимо рассматривать и экономическую зависимость работника от работодателя. Эти рассуждения восприняты и судебной практикой. В результате появилась так называемая «смешанная техника», использование которой предполагает проявления в отношениях работника и работодателя как признака подчинения, так и признака экономической зависимости.

Признак экономической несамостоятельности работника встречал критику в отечественной литературе. В частности, указывалось на его неопределенность. Так, К. М. Варшавский писал: «К какой категории труда – самостоятельного или несамостоятельного – причислить труд плотника, строящего дом из материала заказчика, но своим инструментом? Кем является крестьянин, который обязуется на своей лошади подвозить лес к месту сплава, – подрядчиком или нанимающимся? Экономическая самостоятельность – понятие весьма растяжимое; в отношении случаев, характеризующих две крайние группы, сомнений не возникает (строительный подрядчик, возводящий постройку собственным иждивением, – портниха, шьющая у заказчицы на квартире из ее материалов и на ее швейной машине); но в отношении промежуточных категорий невозможно провести какое-либо определенное разграничение. Таким образом, экономический момент не может быть решающим при юридическом разграничении уже в силу своей неопределенности».[187]187
  Варшавский К. M. Очерки трудового права. С. 48.


[Закрыть] Подобные рассуждения мы находим и у Л. С. Таля: «Все же невозможно исходить из предположения, что такой договор заключается только неимущими лицами или что неимущие отдают свой труд только в этой форме. Поэтому в законе этим признаком нельзя определить область применения норм о трудовом договоре. Еще менее возможно предоставить суду применять в каждом отдельном случае те или другие нормы, смотря по экономическому положению лиц, отдающих свой труд».[188]188
  Таль Л. С. Трудовой договор. Ч. 1. С. 75.


[Закрыть]

Эти суждения указывали на неопределенность и, как следствие, непригодность данного признака в качестве отграничительного от смежных типов.

Но неопределенность признака все же не подрывает его значения, о котором пойдет речь ниже.

Конечно, с достоверностью установить, к какому социальному классу лицо относится и обладает ли оно каким-либо капиталом, мы не можем, но это и не нужно, поскольку нас интересует не вообще экономическое положение лица, а его положение в конкретном отношении по выполнению работ или оказанию услуг. Проявлением экономической несамостоятельности является приложение труда работника к чужому предприятию или хозяйству, а не к своему собственному.

Интересно, что данный элемент экономической зависимости – участие в чужом предприятии – выделяется и в зарубежной правовой доктрине. Указывается, что свое рождение он получил во французских судебных решениях и для определения его наличия судом устанавливается, выполняется ли работа за счет работника, кому принадлежит право собственности на результаты работы, несет ли риск работник.[189]189
  Supiot Alain. Op. cit. P. 148.


[Закрыть]

Экономическая несамостоятельность работника выступает в роли самостоятельного признака трудового договора, находя определенное отражение в законодательном регулировании. В юридической литературе уже указывалось на то, что экономической несамостоятельностью работника обусловлена его законодательная защита (охрана труда в широком смысле): «Трудовое право создано не для защиты определенного экономического отношения, существующего абстрактно, вне определенных личностей нанимателя и нанимающегося, а для защиты одного из субъектов этого отношения – нанимающегося. Необходимость такой защиты обусловлена тем, что нанимающийся – экономически слабейшая сторона, не могущая отстоять себя».[190]190
  Варшавский К. М. Очерки трудового права. С. 45. – Такая трактовка роли трудового права, будучи сегодня едва ли не общепринятой, на самом деле является совершенно неверной. Трудовое право – конечно, настолько, насколько мы желаем вообще говорить о праве, – призвано в равной степени защищать права и законные интересы всех субъектов права. Право, которое обеспечивает защиту прав одних субъектов права и не защищает вовсе или защищает выборочно права других субъектов, – такое право есть уже не право, а произвол. Учитывая генезис отрасли, гораздо более правильным было бы утверждение, что для целей преимущественной защиты интересов наемных работников было в свое время создано законодательство о труде (статутное трудовое право), т. е. определенная и специфическая часть трудового права как отрасли. Иными словами, такой субъект публичной власти, как государство, полагал и полагает в настоящее время необходимым обеспечивать, в том числе и правовыми средствами, защиту интересов определенной социальной группы – интересы наемных работников. Однако в той мере, в какой эти интересы получили правовое оформление, они подлежат защите в равной степени с субъективными правами других субъектов трудового права, не исключая и прав работодателей.


[Закрыть]

Наличие хозяйской власти вызывает потребность в ее ограничении. Работник же, являясь экономически зависимым от работодателя, не может самостоятельно осуществить ее ограничение, договорившись с работодателем в соответствии со своими интересами. Поэтому эту функцию берет на себя закон: защищает интересы работников и устанавливает невозможность умаления этой защиты по инициативе сторон (ч. 2 ст. 9 ТК РФ гласит, что трудовые договоры не могут содержать условий, снижающих уровень прав и гарантий работников, установленный трудовым законодательством. Если такие условия включены в содержание договора, то они не могут применяться). Следовательно, трудовое законодательство обеспечивает ограничение свободы трудового договора.

Таким образом, если хозяйская власть вызывает к жизни ее законодательное ограничение, а содержание и объем хозяйской власти определяют содержание и пределы этого ограничения, то экономическая несамостоятельность работника обусловливает императивный характер данного ограничения.

Следует отметить, что экономическое положение работника, которое и предопределяет степень свободы трудового договора, в последнее время претерпевает существенные изменения. Это связано с изменением характера самого общественного труда. Экономисты называют такую глобальную закономерность его развития, как интеллектуализация.[191]191
  Сычева И. Н. Трудовые отношения в структуре экономических систем (методологический аспект). Томск, 2000. С. 153.


[Закрыть] Тенденция интеллектуализации вызывает необходимость в научном, творческом, интеллектуальном труде. Как следствие, работник становится обладателем интеллектуального капитала, который может иметь не меньшее значение, нежели капитал финансовый.

Эта тенденция отмечается также и в зарубежной литературе: «Трудовое право возникло в период индустриализации, когда основную ценность в обществе составлял капитал. Никто так хорошо не показал концепцию трудового права, как Ч. Чаплин в его фильме "Наши времена": человеческий фактор сведен к минимуму, каждый работник – лишь элемент общего механизма. Но в современную эпоху, в так называемом постиндустриальном обществе, прогрессирует другая модель организации труда – как результат влияния интеллектуализации труда и, как следствие, возрастающей компетенции и квалификации работников. Эта модель приносит работникам автономию в отношениях с работодателями».[192]192
  Supiot Alain. Op. cit. P. 156.


[Закрыть]

Известный американский футуролог Э. Тоффлер так представляет эту глобальную тенденцию общественного развития: «В пределах рабочей силы происходит перемена исторического масштаба. В эру "фабричных труб" ни один отдельный работник не имел значительной власти ни в каком споре с фирмой. Только коллектив рабочих, сконцентрированный и грозящий отказать в своих мышцах, мог заставить непокорный менеджмент улучшить оплату или статус работника. Только групповая акция могла замедлить или остановить производство, ведь все индивидуумы были взаимозаменяемы.

По мере того как работа становится более дифференцированной, у индивидуума с умениями, имеющими решающее значение, возможность торговаться увеличивается. Давление могут оказывать индивидуумы, а не только организованные группы. Революционеры-марксисты доказывали, что власть перетекает к тем, кто владеет "средствами производства". Сравнивая фабричного рабочего с доиндустриальным ремесленником, владевшим собственными инструментами, Маркс утверждал, что рабочие будут безвластными, пока не отберут средства производства у класса капиталистов, который ими владеет. Сегодня мы переживаем новый сдвиг власти на рабочем месте. Великая ирония истории в том, что появляется новый тип автономного работника, который в действительности не владеет средствами производства. Однако новые средства производства не найдешь ни в ящике с инструментами ремесленника, ни среди массивных механизмов века "фабричных труб". Они хранятся в голове работника – и там общество найдет единственный важнейший источник благополучия и власти».[193]193
  Тоффлер Э. Метаморфозы власти. М., 2002. С. 263–264.


[Закрыть]

Э. Тоффлер говорит о переходе к «информационному обществу» как разновидности общества постиндустриального, в эпоху которого преобладает «четвертый», информационный, сектор экономики, следующий за сельским хозяйством, промышленностью и экономикой услуг. Капитал и труд как основа индустриального общества уступают место информации и знанию в информационном обществе.[194]194
  Тоффлер Э. Третья волна. М., 2002. С. 237.


[Закрыть]

В результате работник как обладатель интеллектуального капитала и собственник, как обладатель финансового капитала, не противостоят друг другу в качестве полярных субъектов с антагонистическими интересами и противоречиями. Экономическая слабость работника, каковая имела место в индустриальной экономической системе, утрачивается, положение работника и работодателя выравнивается, а значит, открываются возможности расширения договорного регулирования их взаимоотношений (за счет соответствующего умаления императивного законодательного и коллективно-договорного регулирования).

Конечно, речь идет лишь о тенденции развития. На сегодняшний день экономическое положение большинства работников носит прежний характер. Однако уже появляются (а некоторые и давно существуют) области общественного труда, в которых отражается указанная тенденция. Так, например, это создание компьютерных технологий, менеджмент крупных компаний, профессиональный спорт и др. Это должно найти отражение в трудовом законодательстве, поскольку применительно к таким видам трудовых отношений возможна большая свобода трудового договора.

Выявив признаки трудового договора, в заключение обратимся вновь к проблеме отграничения трудового договора от смежных с ним гражданско-правовых договоров.

В отношениях по договору подряда, как правило, заказчику присущи такие качества хозяйской власти работодателя, как организация труда и контроль за его осуществлением. Так, деятельность подрядчика осуществляется на территории заказчика, последний определяет материалы, механизмы, с которыми будет работать работник (зачастую они и предоставляются именно заказчиком), может осуществлять планирование работы, соотносит деятельность подрядчика с работой своего предприятия (или с организацией своего хозяйства и собственным образом жизни), что обусловливает установление определенного режима работы. Указывая конечный срок работы, заказчик, по сути, осуществляет нормирование труда. Конечно, в связи с этим у заказчика может возникнуть необходимость контролировать осуществляемую работу. Поэтому возможно требование о личном выполнении работы лицом, заключившим договор. По этим элементам хозяйской власти мы не видим кардинальных отличий от трудовых отношений.

В рассматриваемых отношениях отсутствует, однако, постоянная нуждаемость заказчика в выполнении работы, поскольку деятельность, осуществляемая подрядчиком, выходит за рамки основной деятельности предприятия (хозяйства). Повторимся, что, например, нуждаемость в ремонте квартиры, постройке дачи, установке телевизионной антенны, обучении английскому языку, разрешении юридического спора, установке нового оборудования и т. п. – очевидно разовая. Здесь можно еще раз вспомнить выделенный нами выше признак: в трудовом договоре важен периодически (постоянно) получаемый результат, в гражданско-правовом – единожды полученный результат.

Признак экономической несамостоятельности исполнителя также присущ, на наш взгляд, отношениям по договору подряда (в том случае, если исполнителем выступает физическое лицо, не имеющее собственного предприятия, – индивидуальный подрядчик). Соответственно такие лица осуществляют работу по договорам подряда, не обладая средствами производства. Имеющиеся порой у подрядчика мелкие инструменты (рубанок, дрель, отвертка, пила и т. п.) вряд ли можно считать средствами производства. Ведь под средствами производства мы подразумеваем, в первую очередь, капитал, управление которым и означает предпринимательскую деятельность.

Об экономической несамостоятельности индивидуального подрядчика мы можем судить по указанным нами выше ее проявлениям. Подрядчик прилагает свой труд к чужому хозяйству (а не к собственному предприятию); выполняет работу за счет заказчика и, соответственно, ему не принадлежит право собственности на результаты своего труда.

Таким образом, зачастую подрядный договор заключается с лицом, не обладающим средствами производства или обладающим минимумом таких средств, и правовое положение мелкого подрядчика не многим отличается от положения наемного работника: его труд осуществляется в сфере хозяйственной деятельности нанимателя, в его интересах и под его руководством, с использованием в необходимых случаях средств производства или финансовых средств нанимателя. Фактически речь идет об отношениях наемного труда.[195]195
  Курс российского трудового права. Т. 1. С. 104.


[Закрыть]

Данное положение отмечалось и в дореволюционной литературе: «…с понятием нанявшегося кодексы соединяют понятие лица экономически слабого, с понятием подрядчика – лицо, равносильное с подряжающим. На деле же, однако, этот подрядчик, являющийся в глазах юриста предпринимателем, экономически только рабочий».[196]196
  Завадский А. В. Указ. соч. С. 11.


[Закрыть]

Такое положение подрядчика дает заказчику возможность, во-первых, определять условия труда по своему усмотрению при заключении договора и, во-вторых, осуществлять принуждение исполнителя к выполнению своих требований в процессе его реализации.

Наличие указанных признаков в договоре подряда ставит под сомнение его гражданско-правовую природу. Как отмечается зарубежными исследователями, в последнее время наблюдается тенденция распространения социальной защиты против таких социальных рисков, как болезнь и старость, на всех работающих, независимо от правового характера их отношений с работодателем. Эта тенденция развития права социального обеспечения является показателем того, что работники по трудовым договорам и работники на условиях подряда находятся в одной правовой ситуации.[197]197
  Supiot Alain. Op. cit. P. 157.


[Закрыть]

Итак, в данной ситуации мы сталкиваемся с рецидивом древнеримской правовой мысли. Римские юристы рассматривали договор найма и договор подряда разновидностями одного и того же договора locatio conductio.[198]198
  Курс российского трудового права. Т. 1. С. 106.


[Закрыть]

Таким образом, мы снова говорим об объединении трудовых отношений с частью отношений подрядного характера (при наличии внутренней дифференциации), но уже на новом витке развития хозяйственных отношений и юридической науки.

Таким образом, в рамках гражданского права остается договор подряда, при котором подрядчик является юридическим лицом или индивидуальным предпринимателем (не только в юридическом, но и в экономическом смысле) и обязуется осуществить определенную работу своим иждивением, нанимая для этого других работников.

Тут мы возвращаемся к пониманию подряда, существовавшему в Российской империи. Вспомним определение Правительствующего Сената о том, что подряд представляет собой выполнение определенного предприятия, невозможное силами одного лица.

Отметим, что и зарубежные концепции трудовых отношений и трудового договора развиваются по аналогичному пути. Вот что пишут западные исследователи:

деление на работающих по трудовым договорам и подрядным договорам не может удовлетворять современным условиям, необходимо выделение третьей группы работников – тех, кто является самозанятым, но по своей экономической ситуации ближе к наемным работникам. Их можно обозначить как «подобные наемным работникам». Отделение их от других самозанятых должно происходить по критерию «экономическая зависимость». И на них должны быть распространены хотя бы некоторые правила трудового законодательства (Германия);[199]199
  German Labour Law. Р. 159.


[Закрыть]

важно, чтобы все работники, независимо от того, предоставляются ли они предприятию-пользователю (подрядчиком – юридическим лицом) или работают в рамках подрядной системы в более широком смысле, пользовались такими же основными правами, какие предоставлены всем трудящимся законодательством (Бельгия).[200]200
  Труд на условиях подряда. Доклад VI (2). Международное бюро труда. Женева, 1997. С. 4.


[Закрыть]

Можно приводить и другие примеры. Международное Бюро труда при подготовке доклада к Международной конференции труда «О труде на условиях подряда», обобщив практику регулирования данного вида трудовой деятельности, пришло к выводу, что «многие страны по всему миру, не желая отставать от растущего динамизма рынков труда, ввели в национальное законодательство и практику различные нормативные акты, обеспечивающие необходимую защиту таким зависимым и/или подчиненным «ненаемным» работникам».[201]201
  Там же. С. 15.


[Закрыть]

«Можно констатировать, – отмечает известный исследователь трудового права зарубежных стран И. Я. Киселев, – что во многих странах Запада обнаружилась тенденция по включению этих «пограничных» отношений в сферу действия трудового права. Чаще всего в новейших законодательных актах расширяется понятие "работники по найму". В их число включаются лица, выполняющие определенные виды подрядных работ.

Распространение трудового законодательства и коллективных договоров на трудящихся-подрядчиков рассматривается в странах Запада как проявление присущей трудовому праву на всем протяжении его исторического развития экспансии, ведущей к расширению сферы его действия».[202]202
  Киселев И. Я. Сравнительное и международное трудовое право. М., 1999. С. 116–117.


[Закрыть]

Основные выводы. 1. В целом трудовой договор характеризуется двумя взаимосвязанными признаками: во-первых, это феномен хозяйской власти работодателя; во-вторых, это экономическая и, как следствие, в большей или меньшей степени организационная несамостоятельность работника.

2. В отечественной литературе исследование природы, источников и оснований хозяйской власти одним из первых провел Л. С. Таль, который рассматривал ее в тесной взаимосвязи с трудовым договором и, таким образом, трактовал хозяйскую власть в качестве признака трудового договора. Следует отметить, что на этот признак обращается внимание и в современной зарубежной литературе.

3. Классической в настоящее время стала трактовка хозяйской власти как сложного социального явления, находящего свое проявление в трех аспектах. Хозяйская власть представляет собой сочетание нормативной, административно-диспозитивной и дисциплинарной власти. Нормативная власть работодателя реализуется путем издания им локальных нормативных правовых актов, которые являются одним из важных факторов формирования внутреннего правопорядка предприятия. Административно-диспозитивная власть (или право дирекции) означает право работодателя осуществлять управление трудом работника (административный аспект), восполняя тем самым пробелы нормативного и индивидуально-договорного регулирования (диспозитивный аспект). Дисциплинарная власть обеспечивает реализацию функции поддержания внутреннего правопорядка предприятия, для чего работодатель обладает соответствующей системой позитивного и негативного стимулирования должного поведения субъектов в сфере управления трудом.

Данная характеристика хозяйской власти, выработанная более чем столетие назад, сохраняет актуальность и в настоящее время.

4. В современных условиях государственно-нормативное регулирование хозяйской власти осуществляется по двум направлениям: с одной стороны, государство посредством закона обеспечивает санкционирование, иными словами, легальную легитимацию хозяйской власти; с другой – осуществляет тем самым ограничение хозяйской власти, ее «оправовление».

5. Второй признак трудового договора связан с таким фактором, как экономическая и, как следствие, в известных пределах – организационная несамостоятельность работника. Трудовой договор порождает отношение несамостоятельного труда (трудовое отношение), в рамках которого одно лицо (работник) обязуется выполнять количественно и качественно определенный труд в пользу, в интересах, а следовательно, и под руководством другого лица.

6. Экономическая несамостоятельность работника в рамках данного отношения проявляет себя в нескольких моментах. Во-первых, работник юридически отчужден от вещественных факторов производства (даже тех, которые являются объектом его собственности). Его труд, также будучи одним из факторов производства, соединяется с другими таким факторами лишь организационно, технологически. Соответственно работник не участвует в доходах, получаемых в результате производственной деятельности, но не несет и коммерческих рисков. Во-вторых, работник не обладает правом собственности на производимый им продукт. Иными словами (и здесь К. Маркс совершенно прав), работник отчужден от своего собственного труда, воплощенного в продукте этого труда.

Следует, впрочем, подчеркнуть, что в данном случае речь идет о классическом варианте несамостоятельного труда – наемном труде в «чистом виде». Хозяйственная практика на протяжении десятилетий выработала различные формы участия работника в делах работодателя, включая экономическое участие, призванное уменьшить степень экономической отчужденности работника. Что касается высшего менеджмента, то его экономическую несамостоятельность изначально пытались уменьшить – в частности, за счет предоставления возможности владения акциями компании и создания систем прямого участия в прибылях (тантьемы).

7. Организационная несамостоятельность работника проявляется в том, что в силу трудового договора он становится объектом управления его трудом со стороны работодателя. В этом смысле (и здесь вполне оправданно будет снова вспомнить К. Маркса) в ходе трудового процесса работник становится отчужденным для самого себя, превращаясь в орудие реализации чужой воли. Конечно, возможна и реально существует различная степень организационной несамостоятельности работников, выполняющих разные виды труда. Однако, несмотря на степень, сам фактор организационной несамостоятельности при несамостоятельном труде не устраняется никогда. Даже руководитель организации, действия которого в качестве органа последнего представляют собой действия руководимого им юридического лица, не становится при этом субъектом самостоятельного труда, ибо он, в силу своего положения, обязан действовать не в своих личных интересах (как субъекта труда), а в интересе соответствующего юридического лица.