Текст книги "Дело всей жизни…"

Лучи, марева, рога – волосы, кудри, коса

 
Как у месяца золотые рога,
А у неба звезды чистые,
Как солнышка лучи ясные,
А у Ванюшки кудри русые.
 

(В. – 74, 82)

 
У молода месяца золоты рога,
У нашей Прасковьюшки скована коса.
 

(К., 689)

В ряде мифологий имеет место персонификация солнца в образе юноши, голова которого покрыта огненными волосами [МНМ 1997: I, 112]. Отождествление волос человека с солнечными лучами, а головы – с самим солнцем, имеющим форму шара (или с диском луны), представляет собой элемент древней мифологической системы, персонифицирующей в образе юноши бога солнца. В целом солнечные лучи в фольклорной модели мира репрезентируют связь (являются посредником, медиатором) между своим и чужим пространством (см. выше К.,946 и 947). Если солнце далеко, его локус – «чужое пространство», то солнечный луч близко, он – в мире человека [Волоцкая 1987: 259].

Другие образы данной тематической группы в ОП встречаются достаточно редко.

 
Не белая зорюшка у нас на дворе:
Восплакалась Прасковьюшка по русой косе. (К., 864)
 

Парным мы называем такой персонифицированный образ-символ, когда в структуре ОП оба актантных члена «человеческой» картины (два субъекта или субъект и объект) получают символическое соответствие в образах «природной» параллели ОП (два символических субъекта или символический субъект и символический объект).

Парные образы тематической группы «Элементы космоса» в обрядовой лирике сохранили древние мифологические мотивы «небесной семьи» и «небесной свадьбы». В мифологической системе «заря, солнце, месяц, звезды образуют «небесную семью» [МНМ 1997: I, 155]. Противопоставление солнце – месяц (луна) воплощается в мифологическом мотиве брачных отношений небесных светил и соотносится с оппозицией «мужской – женский», при этом нет строгой закрепленности за одним из образов мужского или женского начала. Последняя особенность сохраняется и в фольклоре.

В структуре ОП отношения между солнцем и месяцем (луной) представляются или как кровно-родственные в разных поколениях: родители – дети (см. текст К.,137), или как супружеские: мотив «небесной свадьбы».

 
Светит месяц с зарею,
Сидит Иван с женою… (К., 855)
 

Типичное для мифологии представление отношений между солнцем и месяцем как кровно-родственных в одном поколении (брат и сестра, иногда – близнецы) в фигуре ОП обрядовой лирики не отмечено, что обусловлено спецификой свадебного обряда, в котором центральными персонажами являются жених и невеста (муж и жена) и дающие им благословение на брак родители.

Символическая картина как ТСО в обрядовой лирике встречается достаточно редко.

В качестве символизирующего начала в структуре ОП выступают эмпирические, данные человеку в восприятии объективные проявления природного объекта: наличие или отсутствие движения и света, излучаемого небесными объектами.

В качестве символизируемого на функциональном уровне соотношения компонентов выступают обрядовое действие и эмоциональное состояние персонажа.

1) Для образов анализируемой тематической группы характерна опосредованная репрезентация обрядового действия в реальной части ОП: обозначение обряда через конкретные действия его участников.

 
Восходил светел месяц перед зорющкою,
Величался Яков Федорович перед женушкою. (К., 856)
 

В структуре ОП на оценочном уровне формируется общая ценностная характеристика свадебного обряда. В символической части ОП представлена объективная хронология природных процессов, в которой отражается высшая гармония природы, соразмерность и вечность ее процессов как залог гармонии свадебного обряда и последующей совместной жизни молодых. Лунный свет и хронологически следующий за ним свет утренней зари и свет солнца – это символы радости и веселья, положительной оценки факта создания новой семьи в системе ценностей фольклорной модели мира.

2) В рамках ОП символизация эмоционального состояния персонажа акцентируется наличием в обеих параллелях тождественных оппозиций, представленных глагольными лексемами с противоположными значениями. Символизируется, как правило, эмоциональное состояние девицы, поскольку она в фольклорной традиции более глубоко и трагично воспринимает происходящие в ее судьбе перемены (потеря девичьей воли, отъезд из родного дома к родителям мужа).

 
Играло солнце красное, /Играло, да затмилося;
Светил светел месяц, /Светил, да померкнул;
Веселилась душа девица, /Веселилась, да призадумалась.
Играла душа Акулинушка, /Играла, да пригорюнилась;
Играла свет Захарьевна, /Играла, да прикручинилась…
 

(К., 924) и др.

Основу символической части ОП составляют объективные природные процессы (явления солнечного и лунного затмения), которые получают свое объяснение и символическое обозначение уже в структуре мифов. Древняя мифологическая оппозиция «наличие света (добро) – его отсутствие (зло)» основана на том положении, что небесные светила верхнего мира, по некоторым антропологическим мифам, принимают участие в создании души. «Человек рождается в женщине, когда на нее падает луч утреннего солнца; солнечный луч и душа человека обозначаются одним словом» [МНМ 1997: I, 88, 105]. Солнечный луч – жизнь, плодотворящее, животворящее начало, воплощение человеческой души.

Специфика семантического комплекса символической картины как ТСО в обрядовой лирике состоит в наличии строгой семантической дифференциации актантного и функционального уровней соотношения компонентов в ОП. Для актантного уровня характерна символизация лирического персонажа в образе природы (персонифицированный образ-символ), для функционального – символизация обрядового действия или эмоционального состояния человека в действиях и функциях природных объектов (символическое действие).

Многослойностью необрядовой лирики, впитавшей в себя пласты и древней мифологической системы, и обрядовой песенной традиции, объясняется наличие в ней восходящих к обрядовой лирике персонифицированных образов-символов, как правило, в структуре символической картины.

 
Осветил нас светел месяц…
Родимый батюшка приехал! (К., 2907)
 

 
Не бела заря занималася,
Только я, молода, разыгралася. (В. – 74, 15)
 

Однако ведущая функциональная направленность ОП необрядовой лирики на раскрытие мира чувств лирических персонажей во многом предопределяет формирование ряда специфических черт репрезентации образов в композиционных частях ОП, выявляющих тенденцию к ослаблению персонифицированного характера образов-символов в структуре символической картины как ТСО в необрядовой лирике.

1. Столь широко и разнообразно представленные в ОП обрядовой лирики парные персонифицированные образы-символы (представляющие наиболее яркий вариант персонификации) в необрядовой лирике практически отсутствуют.

2. Об ослаблении персонифицированного характера образов-символов в необрядовой лирике свидетельствует отсутствие детализации образов композиционных частей ОП.

3. Следствием действия указанной тенденции является факт очевидного обеднения цветовой и световой палитры образов небесных светил. В необрядовую лирику из обрядовой перешло фактически лишь по одному доминантному эпитету у каждого из основных образов-символов: солнце – красно; месяц – светел. В мифологической иерархии цветов красный цвет – наивысшая иерархическая характеристика, поэтому солнце в необрядовой лирике – образ более высокого ранга, нежели образ месяца.

4. В структуре ОП необрядовой лирики образ неба первым отчуждается от выполнения функции персонификации лирических персонажей, что обусловлено спецификой его природных качеств и мифологических характеристик. В мифологии небо – важнейшая часть космоса, абсолютное воплощение верха. Его наблюдаемые качества, свойства – абсолютная удаленность и недоступность, неизменность, огромность слиты в мифопоэтическом сознании с ценностными характеристиками – недостижимостью, величием и превосходством. Небо над всем земным [МНМ 1997: II, 206–208], оно является внешним по отношению ко всем предметам мира. Эти качества были восприняты фольклором, в котором небо стало константным воплощением чужого пространства, не способного приблизиться к земному миру. Только объекты, способные установить связь с земным (своим, близким) пространством (образы небесных светил – свет, лучи, их медиативная функция), продолжают свою жизнь в ОП необрядовой лирики в качестве образов-символов различной символической семантики в структуре символических картин.

5. Доминантная функциональная направленность необрядовой лирики на раскрытие внутреннего эмоционального состояния лирического персонажа, в результате которой человек в рамках ОП воспринимается и репрезентируется в первую очередь как носитель эмоционального состояния, во многом предопределяет формирование изменений в семантике символической картины. Особая динамика формирования семантического комплекса символической картины как ТСО ОП в необрядовой лирике обусловлена действием тенденции к ослаблению персонифицированного характера образов-символов в ее структуре. Действие данной тенденции обеспечивается органическим взаимодействием актантного и функционального уровней соотношения компонентов ОП, их взаимосвязью в структуре символической картины.

Основу изменений во внутреннем строении символических картин ОП в необрядовой лирике составляет то, что в результате перераспределения и распространения символической семантики функционального уровня на актантный уровень фактически стираются различия в функциональной специализации данных двух уровней. Персонифицированный характер образов-символов (т.е. их функциональная направленность на персонификацию лирических героев в образах природы) значительно ослабляется: компонент значения, связанный с персонификацией образа-символа, в основном поддерживается традицией, а в семантическом комплексе образуются новые значения, связанные с символизацией чувств, эмоциональных состояний или отношений лирических персонажей. Таким образом, формируется нерасчлененный семантический комплекс символической картины без строгой семантической дифференциации актантного и функционального уровней соотношения компонентов в параллелях ОП: природная картина в целом становится символом духовной субстанции.

Ярким воплощением обозначенных процессов является особый вариант скрытой асимметрии в ОП, формирование которого в необрядовой лирике обусловлено расширением функций ОП в плане обозначения эмоций. Специфика таких построений заключается в том, что формально в их структуре состояние одного природного образа сопоставляется с эмоциональным состоянием одного лирического героя (соотношение 1:1), которое он испытывает в результате взаимодействия с другим персонажем, и его эмоции обусловлены этими отношениями (т.е. содержательно имеет место соотношение актантных членов в параллелях 1:2).

Наличие в реальной части ОП двух персонажей обеспечивается двумя способами:

1) формированием в структуре ОП дополнительной «человеческой» параллели (оценивающие ОП);

2) разложением реальной ситуации на два плана (аналитические ОП).

1) Формирование дополнительной «человеческой» параллели (оценивающие ОП). Отношения персонажей представлены в рамках событий, которые выявляют специфику этих отношений. В реальной части имеют место две ситуации, сосуществующие в едином временном плане. ОП образуют первая и третья параллели, а вторая относится к третьей.

 
Полно, солнышко, из-за лесу светить,
Перестань, милой, в канторушку ходить,
Полно, девушка, конторщичка любить.
 

(К., 2387).

 
К расное солнышко высоко взошло, … /Высоко взошло, опустилося,
Опустилося, закатилося, /Закатилося за темны леса,
За темны леса, за дремучеи, /За быстры реки за текучеи.
Все солдатушки во строю стоят,
Во строю стоят, по ружью держут,
По ружью держут по турецкому…
А все девушки за гульбой пошли, /За гульбой пошли за темны леса,
За темны леса, за дремучеи, /За быстры реки, за текучеи.
 

(К., 2654).

Или: в реальной части наличествуют и субъект, и объект, но объект вводится как приглагольный член дополнительной глагольной лексемы, что также формирует дополнительную «человеческую» параллель.

 
Ох ты, батюшка месяц,
Ты светлешенько светишь
Во всю темну ночку,
Миленький дружек
Поблизехонько ездит,
А ко мне друг не заедет.
 

(К., 2405)

Природная картина в целом (образ небесного светила и его функции) становится символом отношений героев (их оценки) и порождаемого ими эмоционального состояния одного из персонажей, через восприятие которого раскрываются эти отношения.

В отличие от обрядовой лирики, в ОП необрядовой лирики формируются тенденции, свидетельствующие о развитии функционального уровня соотношения компонентов.

Во-первых, значительно увеличивается объем лексем, репрезентирующих чувства лирических героев, при этом все они в совокупности формируют разнообразный спектр проявлений того или иного чувства.

В качестве символизирующего выступает способность небесного светила излучать тепло, обогревать и делать это с различной степенью интенсивности, что типично только для ОП в необрядовой лирике. В результате на функциональном уровне формируются новые символические значения, которые восходят к мифологической семантике: солнце – это не только рост растений полезных и ядовитых, но в то же время солнце – это огонь, гибель [Мифы в искусстве. Старом и новом… 1993: 100–101].

 
Полно, солнышко, из-за лесу светить,
Полно, красно, в саду яблони сушить:
Полно, девушка, по молодце тужить,
Полно, красна, по удалом тосковать. (К., 1265)
 

Разрушение столь характерного для обрядовой лирики мифологического тождества (изоморфности, идентичности) образов двух основных светил неизбежно приводит к дифференциации символических значений образов солнца и месяца, к различию их ценностно-иерархических характеристик.

 
Катись, месяц, за лес, не свети,
Восходи, красно солнце…
Стань, мой сердечный друг, в памяти!
 

Солнце – воскрешение, любовь, жизнь; месяц – символ смерти, разлуки, потери. Негативное восприятие месяца (луны) восходит к мифологии: слово «луна» издревле употреблялось в разговорном языке в двух значениях: 1) название планеты (ср. лунь – «тусклый свет» (диал.); 2) смерть (ср. лунуть – «умереть» (смол.), лунуць – «погибнуть», родственное в лит. lavonas – «труп» [Фасмер 1996: II, 533]. В фольклоре многих народов присутствует мотив разрывания луны на две половины, в результате чего солнцу достается половина без души, без сердца [МНМ 1997: II, 79; Кошарская 1994: 17–19].

Таким образом, в необрядовой лирике формируется более разнообразная гамма значений в рамках неизменно доминирующей здесь непосредственной и опосредованной символизации чувств лирического героя.

Во-вторых, о формировании тенденции к развитию функционального уровня соотношения компонентов ОП свидетельствует тот факт, что на этом уровне намечается и реализуется процесс семантической трансформации глаголов движения, которые в структуре ОП необрядовой песни приобретают иное значение: движение лирического героя, его активность по отношению к другому персонажу в реальной картине обозначает наличие чувства, а отсутствие движения или движение в направлении от объекта, пассивность означает отсутствие чувства или малую интенсивность его проявления. Светить, восходить (солнце): ходить (глагол движения) = любить (глагол эмоционального состояния); светить (месяц): ездить – не заезжать (= не любить) → глагол движения в значении глагола эмоционального состояния (по форме – несимволический тип связи функциональных компонентов в частях ОП, по семантике – символизация эмоций лирического героя).

 
Без зари-то, без зари красно солнышко не восходит, —
Без прилуки-то парень к девушке не ходит, /девушку не любит. (К., 2938)
 

 
Что без солнушку во саду цветочки ни вянут,
Без прилуки парень к девушке не ходить. (К,. 1648)
 

2) Разложение реальной ситуации на два плана (аналитические ОП). В реальной части представлена одна ситуация, но в разных временных пластах, что обусловливает направленность данных построений ОП в целом на углубленный анализ чувств лирических героев (спектральный расклад чувства в разных его проявлениях, выявление причинно-следственных связей между событиями и во взаимоотношениях между людьми).

Основу разложения реальной ситуации на два плана составляет расширение объема периферийной информации в частях ОП. Наличие у функциональных компонентов дополнительных характеристик служит выявлению второго субъектного плана реальной картины (чувство в восприятии разных персонажей и в разных временных пластах).

 
Светит, греет солнышко
Зимой не по летнему:
Любит парень девушку
Зимой не по прежнему
[Все любил, обманывал].
 

(К., 1256)

 
Греет, греет солнушко
Зимой не по летнему:
Любит, любит миленький,
Любит не по прежнему.
[Любил, все обманывал]
 

(К., 2551; 1888)

 
Не греть солнушку /Против летнява, —
Не любить дружка /Против прежнява! (К., 2270)
 

В результате сопоставление происходит по двум уровням: непосредственно сопоставляются функции небесного светила и лирического персонажа (светить, греть, печь = любить) и сопоставляются дополнительные качественные характеристики действий (интенсивность тепла = чувства).

На уровне сопоставления дополнительных качественных характеристик действий «человеческая» параллель ограничивается констатацией определенного факта (милый любит не по-прежнему), а в символической части наряду с констатацией факта имеет место и его объяснение (смена времен года → изменяется интенсивность тепла солнечных лучей). Сопоставление чувств персонажей с природными законами, для которых характерна вечная гармония и высшая, небесная мудрость, способствует тому, что символическая часть во многом углубляет процесс раскрытия внутреннего мира и всей гаммы переживаний лирического героя (изменилось чувство → меняются и взаимоотношения между главными героями). Налицо явные признаки разложения реальной ситуации на два плана: это любовь молодца, его чувства и то, как эту любовь воспринимает девица.

В отличие от ОП обрядовой лирики, в необрядовых текстах образы ОП даны в подлинном взаимодействии, это не статика образов обрядовой лирики, а динамический характер взаимодействия чувств лирических героев. Если в обрядовой лирике образы представлены в совместном действии, то в необрядовой песне изображается чувство во всем многообразии его проявлений. Особый вариант скрытой асимметрии (1:2) в ОП необрядовой лирики со всей спецификой семантических преобразований в рамках символической картины фактически заменяет присущие обрядовым текстам парные образы-символы, направленные на персонификацию лирических персонажей.

Результатом обозначенных эволюционных процессов является формирование в ОП необрядовой лирики образов-символов, лишенных персонифицированного характера и направленных непосредственно на символизацию абстрактной духовной субстанции (звезда – весть).

 
Скатилася с неба звездочка,
Перепадала ко мне весточка:
[Померла моя сударушка]. (К., 2223; 1750)
 

Звезда как небесное светило в фольклорной модели мира принадлежит чужому пространству (ее локус – небо – символ абсолютного верха, символ связи с чем-то чуждым и не подвластным воле человека). Поэтому образ звезды символизирует в первую очередь плохую весть (нерадостную, невеселую). Функция природного объекта (скатиться) также символизирует горе, печаль, поскольку отсутствие света небесных светил (в частности звезд) означает негативную окраску события (падающая с неба звезда – плохая, печальная весть). В то же время падение звезды с неба – это и символ связи с чужим пространством – знак узнавания, своеобразного раскрытия некоей символической информации (перепадала весточка): заря, солнце – прилука (см. тексты К., 2938 и К., 1648).

Анализ словарных статей позволяет выявить символическую семантику образа. Заря – «видимый свет или освещение от солнца…»; зари – «сильное желание, страсть…»; зарный человек – «пылкий, страстный» [Даль 1995: I, 627]. Аналогично марево (от мар – «солнечный зной…»; «мираж») – «призрак, грезы; наваждение» [Фасмер 1996: II, 571]. Прилука – «привада»; прилучить – «привлечь, привадить» [Даль 1995: III, 423-424]. Выстраивается следующая цепь символических значений образа-символа: солнце, заря (марево, луч, свет) – страсть, мираж, грезы, наваждение – прилука (привада).

Эволюция структурно-семантических модификаций и типов символической образности на материале тематической группы «Уникальные астролого-метеорологические реалии» в русле функциональной направленности ОП необрядовой лирики на раскрытие мира души человека в ментальном аспекте отражает зарождение процесса «кристаллизации» в ОП третьего мира – мира чувств и эмоций человека.

© Доброва С. И., 2009.

Список сокращений

Песни, собранные П. В. Киреевским / Новая серия. М., 1911. – Вып. 1. М., 1917. – Вып. 2. Ч. 1. М., 1929. – Ч. 2. (К., № текста).

Великорусские народные песни. Изданы А. И. Соболевским. В 7 т. СПб., 1895–1902. (Соб., № тома, № текста).

Воронежские народные песни в современной записи. Воронеж, 1978. (В. – 78, № текста).

Народные песни Воронежской области. Воронеж,1974. (В. – 74, № текста).

Песенный фольклор Мезени. Л., 1967. (М., №).

Список литературы

1. Веселовский 1940 – Веселовский А. Н. Историческая поэтика. Л., 1940. – 648 с.

2. Даль 1995 – Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4-х томах. М., 1995. Т. 1. – 800 с. Т. 2. – 784 с. Т. 3. – 560 с. Т. 4. – 688 с.

3. Волоцкая 1987 – Волоцкая З. М. Элементы космоса в фольклорной модели мира (на материале славянских загадок) //Исследования по структуре текста. М., 1987. – С. 250–266.

4. Доброва 2004 – Доброва С. И. Эволюция художественных форм фольклора в свете динамики народного мировосприятия: монография. Воронеж, 2004. – 175 с.

5. Кошарная 1994 – Кошарная С. А. Семантическое своеобразие и специфика использования названий двух основных светил в русской народной песенной поэзии // Исследования по лингвофольклористике. Вып. 3. Курск, 1994. – С. 17–19.

6. Мальцев 1989 – Мальцев Г. И. Традиционные формулы русской народной необрядовой лирики. Л., 1989. – 165 с.

7. Мифы в искусстве. Старом и новом… 1993 – Мифы в искусстве. Старом и новом: Историко-художественная монография (По Рене Менару). М., 1993. – 271 с.

8. МНМ 1997 – Мифы народов мира. Энциклопедия: в двух томах. М., 1997. Т. 1. – 671 с. Т. 2. – 719 с.

9. Фасмер 1996 – Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. В 4-х томах. СПб, 1996. Т. 1. – 576 с. Т. 2. – 672 с. Т. 3. – 832 с. Т. 4. – 864 с.

10. Фрейденберг 1978 – Фрейденберг О. М. Миф и литература древности (Исследования по фольклору и мифологии Востока). М., 1978. – 605 с.