Текст книги "Полный курс уголовного права. Том I. Преступление и наказание"

§ 4. Первые уголовные кодексы РСФСР 1922 и 1926 гг. Первое общесоюзное уголовное законодательство

Принятию УК РСФСР 1922 г. предшествовала кропотливая законопроектная работа. Как отмечалось, проект Уложения о наказаниях, в котором из 376 статей 342 полностью воспроизводили Уголовное уложение 1903 г. и лишь 13 статей содержали нормы советского законодательства 1917–1918 гг., был решительно отвергнут. Уже в июне 1920 г. вопрос о разработке Уголовного кодекса выносится на рассмотрение III Всероссийского съезда деятелей юстиции. Было разработано несколько вариантов официальных проектов УК. По принципиальным вопросам, в частности об основаниях уголовной ответственности, понятии преступления, институте аналогии, в них содержались противоположные решения. Например, в проекте УК, подготовленном Общеконсультативным отделом, утверждалось: «Внешние формы осуществления деяния, степень реализации воли, формы участия в правонарушении теряют значение граней, с необходимостью определяющих тяжесть наказания и даже саму наказуемость… Оттенки умышленности и неосторожности утрачивают значение факторов, направляющих наказание по заранее определенной линии, сохраняя некоторое значение признаков, свидетельствующих о характере личности, они перевешиваются анализом свойств преступного состояния деятеля, мотивами правонарушения и особенно избранных средств»[145]145
  Швеков Г.В. Первый советский Уголовный кодекс. М., 1970.


[Закрыть]. Подобной точки зрения придерживался и проект УК, составленный секцией права и криминологии Института советского права[146]146
  См.: Проблемы преступности. Вып. III. М., 1928. С. 36–54.


[Закрыть]. Большие дискуссии разгорелись вокруг аналогии, классификации преступлений, смертной казни, системы наказания. Проекты УК обсуждались в январе 1922 г. на IV Всероссийском съезде деятелей советской юстиции, в котором приняли участие 5500 делегатов. (Достойно сожаления, что в последующем никогда проекты кодексов не обсуждались на столь высоком профессиональном уровне.) Созданная съездом комиссия разработала новый вариант проекта УК. Рассмотрением проекта УК занималась специальная комиссия при Малом Совнаркоме в марте 1922 г., внесшая в проект УК свыше ста поправок. Проект Малого Совнаркома отказался от социального (материального) понятия преступления, заменив его формальным (юридическим): «Преступление есть деяние, воспрещенное во время его учинения уголовным законом».

Соответственно отсутствовала норма об аналогии. Минимальный возраст уголовной ответственности устанавливался в восемнадцать лет, максимальный срок лишения свободы повышен с пяти до шести лет. В результате тщательного и демократичного обсуждения проектов УК последний вариант проекта существенно отличался от первого, представленного Наркомюстом. Об обстановке работы над проектом УК можно судить по письму наркома Д. И. Курского от 23 февраля 1922 г. В. И. Ленину: «Обращаю Ваше внимание также и на ту, поистине египетскую работу, которую, как, например, в области уголовного права, самостоятельно (без прецедентов и активного участия спецов) пришлось проделать за последние 2–3 месяца, когда приходилось заваленным канцелярской работой членам комиссии работать над законодательством буквально ночами»[147]147
  Подробнее см.: История советского уголовного права. М., 1948. С. 239–305; Сулейманов А. А. Первый Уголовный кодекс РСФСР: концептуальные основы и общая характеристика. Владимир, 2006.


[Закрыть].

На майской сессии ВЦИК IX созыва проект УК обсуждался на четырех пленарных заседаниях, а также на трех заседаниях комиссии, специально созданной сессией для доработки УК. Острейшие дебаты развернулись: вокруг понятия преступления – должно оно быть формальным либо материальным; об аналогии – нужна она или нет; об условном осуждении, основаниях уголовной ответственности и по многим другим вопросам[148]148
  Подробнее см.: Герцензон А. А. Из истории создания первого советского Уголовного кодекса // Сов. государство и право. 1967. № 3; История советского уголовного права. М., 1948. С. 239–305.


[Закрыть].

На пленарном заседании ВЦИК 23 мая 1922 г. в результате постатейного обсуждения проекта было одобрено большинство замечаний к нему и внесены новые поправки, в частности увеличен срок лишения свободы до десяти лет, декриминализированы многие мелкие преступления (например, курение в неразрешенных местах, превышение скорости езды, пьянство в общественном месте).

Обращает на себя внимание необыкновенная скорость законопроектной работы, и это в чрезвычайно тяжелых условиях жизни страны в начале 20-х годов: несколько альтернативных проектов УК, сотни поправок на различных этапах его обсуждения, подлинная демократичность обсуждения, прежде всего профессиональными юристами, несколько пленарных заседаний ВЦИК по проекту УК, наконец, постатейное обсуждение УК. Опыт столь основательного процесса принятия республиканского УК, к сожалению, затем ни разу не повторился.

1 июня 1922 г. УК РСФСР вошел в силу. Это был самый краткий из всех известных мировой истории уголовного права Кодекс – всего 218 статей. Одну четверть занимали нормы Общей части. Это самый верный показатель содержательности всякого УК, его научного уровня, ибо именно в нормах Общей части выражаются принципы и общие положения ответственности за преступления. От их социально-правовой точности и полноты зависит содержательность кодекса в целом.

Общая часть УК имела следующую систему: раздел I – пределы действия Уголовного кодекса; II – общие начала применения наказания; III – определение меры наказания; IV – роды и виды наказаний и других мер социальной защиты; V – порядок отбывания наказаний.

Принципиальной особенностью первого социалистического УК явилось раскрытие материальной, т. е. социальной, сущности и назначения институтов и норм Общей части. Защита рабоче-крестьянского государства и общества от преступных посягательств четко и открыто объявлялась задачей УК (ст. 5 УК).

Преступление определялось как общественно опасное действие или бездействие, опасное не для абстрактной системы благ, а для рабоче-крестьянского правопорядка. В дефиниции преступления, можно сказать, присутствует и правовой признак – противоправность, поскольку говорится об опасности преступлений для правопорядка, т. е. порядка, охраняемого правом. Однако запрещенность преступлений уголовным законом не могла быть включена в понятие преступления из-за нормы об аналогии. Статья 10 УК устанавливала: «В случае отсутствия в Уголовном кодексе прямых указаний на отдельные виды преступлений, наказания или меры социальной защиты применяются согласно статей Уголовного кодекса, предусматривающих наиболее близкие по важности и роду преступления, с соблюдением правил Общей части сего Кодекса».

Относительно нормы об аналогии, как отмечалось, состоялись бурные дискуссии. Председатель Малого Совнаркома, например, категорически высказался против нее: аналогия – отступление от принципа законности, путь к судебному произволу, «взрыв» Особенной части УК. Победили доводы «за»: аналогия нужна, так как четыре года советской власти, особенно с учетом спешки в принятии УК, – срок слишком малый для правильного прогноза возможных форм преступлений при отсутствии исторических аналогов социалистического УК.

Толкование учеными аналогии также не было однозначным. Одни, например М. М. Исаев, считали, что аналогия носит чисто технический, а не принципиальный характер. Другие, например А. А. Пионтковский, полагали аналогию видом расширительного толкования уголовного закона. Третьи, например М. А. Чельцов-Бебутов и Н. В. Крыленко, придавали ст. 10 УК принципиальное значение в деле «революционизации права».

Изданный 8 июля 1922 г. циркуляр Наркомюста предписывал судам: «По общему правилу наказания и другие меры социальной защиты могут применяться судом лишь в отношении деяний, точно указанных в УК. Изъятие из этого правила допускается лишь в тех исключительных случаях, когда деяние подсудимого, хотя точно и не предусмотрено Уголовным кодексом, но суд признает его явно опасным с точки зрения основ нового правопорядка, установленного рабоче-крестьянской властью, но не законом свергнутого правительства».

Два года действия УК 1922 г. показали, что норма об аналогии судами применялась редко, в основном в порядке расширительного толкования норм УК и к реально опасным преступлениям. Этому способствовало и уголовно-процессуальное законодательство. Большим достижением УК 1922 г. явилась норма об умысле и неосторожности. Законодательная формулировка вины оказалась настолько удачной, что прошла испытание временем и с небольшими изменениями вошла в российское уголовное законодательство. УК занял позицию абсолютной ненаказуемости приготовлений к преступлению. В соучастии уточнено, сравнительно с Руководящими началами, что наказуемость соучастников определяется степенью участия их в преступлении. Расширена, по сравнению с Руководящими началами, система обстоятельств, исключающих уголовную ответственность: необходимая оборона дополнена крайней необходимостью.

Кроме наказаний, УК предусматривал меры социальной защиты. Система наказаний включала: а) изгнание из пределов РСФСР на срок или бессрочно; б) лишение свободы со строгой изоляцией или без таковой; в) принудительные работы без содержания под стражей; г) условное осуждение; д) конфискацию имущества, полную или частичную; е) штраф; ж) поражение прав; з) увольнение от должности; и) общественное порицание; к) возложение обязанности загладить вред. Смертная казнь не включалась в систему наказаний, что подчеркивало ее исключительный и временный «вплоть до отмены Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом» характер.

Максимальный срок лишения свободы устанавливался в десять лет, что гуманно вообще, а для государства, где еще продолжалась гражданская война, существовала экономическая разруха, преступность оставалась на высоком уровне, – особенно.

УК занял позицию принципиальной незаменимости штрафа лишением свободы. Тем самым исключалась возможность неимущим осужденным лишаться свободы только потому, что они не имели средств для оплаты штрафа, а имущим откупаться деньгами от лишения свободы. При невозможности оплатить штраф УК заменял штраф принудительными работами без содержания под стражей.

Лишение прав состояло в лишении активного и пассивного избирательного права, в праве занимать ответственные должности, быть народным заседателем, защитником на суде, попечителем и опекуном. Надо заметить, что советское уголовное законодательство в последующем отказалось от данного вида наказания, что небесспорно. Зарубежные УК, в том числе новейшие – УК Франции 1992 г. и УК Испании 1995 г., такое наказание даже в расширенном варианте знают и успешно применяют на практике.

Самое легкое наказание – общественное порицание – заключается в публичном (на собрании, сельском сходе и т. д.) объявлении вынесенного судом осуждения данному лицу с опубликованием приговора в печати за счет осужденного или без опубликования.

Меры социальной защиты характеризовались двумя видами: за деяния, не являющиеся преступлениями, и за преступления как дополнительные наказания. К первым относилось помещение в учреждение для умственно и морально дефективных и принудительное лечение, ко вторым – воспрещение занимать ту или иную должность или заниматься той или иной деятельностью, а также удаление из определенного места (высылка). Следует сразу отметить, что дополнительные по содержанию меры наказания неверно было объединять с мерами, наказаниями не являющимися и применяемыми к лицам, не совершавшим преступлений. Неясными оказались основания применения высылки до трех лет к лицу, признанному судом по своей преступной деятельности или по связи с преступной средой данной местности социально опасным. Если лицо виновно в «преступной деятельности», то за нее оно и должно нести наказание. «Связь с преступной средой» может быть соучастием либо укрывательством или недоносительством. Именно за такую уголовно-правовую связь лицо только и должно отвечать.

Статья 49 УК о высылке социально опасных лиц сослужила в последующих репрессиях крайне негативную службу. Не случайно по этой норме при обсуждении проектов УК шли горячие споры: надо ли ее оставлять в УК или передать административному законодательству; правильно ли наряду с наказанием иметь меры социальной защиты; следует ли в ст. 5 УК, помимо задачи правовой защиты государства трудящихся от преступлений, включать указание на борьбу с общественно опасными элементами. Правда, в ст. 7 говорилось, что «опасность лица обнаруживается совершением действий, вредных для общества, или деятельностью, свидетельствующей о серьезной угрозе общественному правопорядку». Однако возможность наказания по аналогии, т. е. высылка до трех лет за связь с преступной средой и прошлые судимости, могла на практике привести (и нередко приводила) к нарушениям законности.

Столь серьезные просчеты в УК, а именно двойственность оснований уголовной ответственности (и преступление, и социально опасные элементы), раздвоение последствий совершения преступлений на наказания и меры социальной защиты с неопределенной природой высылки за «связь со средой» и прошлые судимости, сыграли в последующем роковую роль. И не только в 30-х годах, но еще и до вступления УК в силу. Так, в 1921 г. Центроугрозыск объявил «неделю воров». Арестовывались все, кто когда-либо имел судимость за имущественные преступления. Лишь срочное вмешательство Наркомюста устранило результаты такой «ударной недели».

Введение в ст. 49 понятия «социально опасные элементы» как основание для их высылки находилось в кричащем противоречии с советским законодательством 1917–1922 гг., с декретами, где подобные термины не употреблялись, а говорилось исключительно о наказании и неизменно «по степени вины».

Обоснованна гипотеза, что проектанты УК смешали административную ответственность с уголовной, объединив их термином «меры социальной защиты». Действительно, Декрет ВЦИК от 10 августа 1922 г.[149]149
  См.: СУ. 1922. № 15.


[Закрыть] устанавливал административную высылку до трех лет за причастность к контрреволюционным преступлениям и к рецидивистам. Вопрос о такой высылке рассматривался комиссией из представителей НКВД и Наркомюста, утвержденной ВЦИК. Административная высылка в соответствии с Декретом от 16 октября 1922 г.[150]150
  См.: Там же. № 65.


[Закрыть] могла применяться к двум категориям лиц: к деятелям антисоветских политических партий, судимым по ст. 60–62 УК, и к дважды судимым по ст. 76, 85, 93, 140, 170, 171, 180, 182, 184, 189–191 и 220 УК. Ни к каким другим лицам административная высылка применяться не могла. Административная высылка неосновательно оказалась в Уголовном кодексе, и вместо исчерпывающего перечня лиц, к которым она применяется, были установлены расплывчатые критерии связи с преступной средой и прошлая деятельность.

В том же 1922 г. последовало изменение УК в сторону дальнейшей гуманизации наказания в отношении несовершеннолетних и женщин.

Наказание несовершеннолетним в возрасте от четырнадцати до шестнадцати лет судом смягчается наполовину, а от шестнадцати до восемнадцати – на одну треть против наивысшего, установленного соответствующими статьями УК. Смертная казнь к несовершеннолетним не применялась, равно как и к беременным женщинам.

Таким образом, основными положительными чертами первого советского Уголовного кодекса были: а) ясное раскрытие социальной природы советского уголовного законодательства, его задач, понятия преступления, обстоятельств, исключающих уголовную ответственность, целей наказания; б) реализация принципа вины восстановлением (сравнительно с Руководящими началами) норм об умысле и неосторожности; в) гуманность и справедливость системы наказания.

Отрицательными чертами являлись: а) ошибочное введение в УК понятия «социально опасный элемент» как самостоятельного, помимо преступления, основания уголовной ответственности; б) включение вместо дополнительных наказаний терминологически неясных «мер социальной защиты» за преступления; в) введение высылки по ст. 49 с неуголовно-правовыми основаниями ее применения; г) отсутствие нормы о добровольном отказе от преступления.

После принятия Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 г. республиканские УК подлежали приведению в соответствие с ними. УК УзССР вступил в силу 1 июня 1927 г., УК АрмССР – 1 ноября 1927 г., УК АзССР – 15 января 1928 г., УК ГССР – 1 мая 1928 г., УК ТуркССР – 1 февраля 1928 г., УК БССР – 15 ноября 1928 г. Процесс принятия республиканских УК продолжался до 1940 г. Например, УК КазССР и УК КиргССР были приняты после 1936 г., когда Конституция СССР закрепила их статус как союзных республик.

Первые республиканские УК не воспроизводили механически Основные начала в своих Общих частях и ввиду суверенности, и ввиду непоследовательности Основных начал, некоторые нормы которых оказались многозначными.

УК РСФСР признал себя преемником первого советского УК 1922 г., поэтому назывался: Уголовный кодекс РСФСР в редакции 1926 г. Он состоял из пяти разделов: I – о задачах уголовного законодательства РСФСР; II – пределы действия Уголовного кодекса; III – общие начала уголовной политики РСФСР; IV – о мерах социальной защиты, применяемых по Уголовному кодексу в отношении лиц, совершивших преступления; V – о порядке применения мер социальной защиты судебно-исправительного характера.

Свою крайне отрицательную роль в делах «о приготовлениях к террористическим актам» эта норма сыграет в годы массовых сталинских репрессий.

К достоинствам УК РСФСР 1926 г. надо отнести появление, наконец, нормы о добровольном отказе, который признавался основанием полного освобождения от ответственности начавшего преступление лица, но добровольно его не завершившего, а также нормы о ненаказуемости лица, которое само или его деяние к моменту рассмотрения дела в суде утратили общественную опасность.

Система наказаний в этом УК в основном аналогична УК 1922 г. Из нее обоснованно исключили условное осуждение, ибо оно не является видом наказания. Напротив, неудачным было включение предостережения, которое, как и общественное порицание, не обладает карательной силой уголовного наказания. Не стало наказания в виде возложения обязанности загладить вред.

Неудачным новшеством Основных начал явилась замена термина «наказания» термином «меры социальной защиты», которые подразделялись на три вида: 1) меры судебно-исправительного характера (бывшее наказание); 2) меры медицинского характера; 3) меры медико-педагогического характера. Первые применялись за преступления, вторые – к невменяемым лицам, третьи – к несовершеннолетним в случаях замены наказания этими мерами.

Объяснение новелле, даваемое Конституционной комиссией, сводилось к необходимости якобы отмежевания от буржуазного уголовного права с его пониманием наказания как кары и возмездия. Ряд ученых объясняли тогда позицию Основных начал влиянием итальянской школы, прежде всего проекта Кодекса Ферри, сторонника социологического направления в уголовном праве. Другие проектанты, например Н. В. Крыленко, связывали такую замену наказания мерами социальной защиты с буквальной трактовкой высказывания К. Маркса о том, что «наказание есть не что иное, как средство самозащиты общества против нарушений условий его существования»[151]151
  Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 8. С. 531.


[Закрыть]. Догматизм от марксизма здесь налицо. Хорошо еще, что отказ от термина «наказание» никак не сказался на других институтах и нормах Основных начал. С середины 30-х годов «наказание» было восстановлено в своем значении и терминологии. Издаваемые уголовно-правовые нормы в санкциях содержали не слова «влечет применение мер социальной защиты», а «наказывается» или «карается».

Изменения в системе наказаний сводились к следующему: условное осуждение обоснованно было выведено из числа видов наказаний, ибо таковым не является; объявление врагом трудящихся сопрягалось с изгнанием из пределов СССР; предостережение выносилось судом при оправдательном приговоре (что неудачно, ибо при оправдательном приговоре нет ни преступления, ни наказания и предостережение не должно находиться в системе наказаний).

Шагом назад следует признать конструкцию неоконченного преступления. Основные начала по неясной причине отказались от четких понятий и терминов УК 1922 г. «приготовление к преступлению» и «покушение на преступление». В ст. 11 говорилось о «начатом преступлении», причем незавершенном не по не зависящим от воли лица обстоятельствам, а «по каким-либо причинам». Такими причинами мог быть и добровольный отказ. Тогда ни приготовления, ни покушения нет. При такой формулировке объяснимо отсутствие нормы о добровольном отказе, охватываемом «начатым преступлением».

Важное добавление последовало в Основных началах в нормы о необходимой обороне и крайней необходимости. Они объявлялись правомерными не только при охране интересов своих и других лиц, но и при защите Советской власти и революционного правопорядка.

Основные начала включили развернутый перечень смягчающих и отягчающих обстоятельств при назначении наказания. Учитывая недостаточный уровень юридической подготовки и профессионализма судей, а тем более народных заседателей, потребность в таких нормах имелась.

К большому сожалению, Основные начала не только сохранили норму о ссылке и высылке лиц, не совершивших преступления, но признанных судом общественно опасными по своей прошлой деятельности и связи с преступной средой, но и усугубили ее ошибочность, распространив этот институт на оправданных лиц и увеличив срок высылки с трех до пяти лет (ст. 22). Эта норма уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик входила в явное противоречие с преамбулой Основных начал, которая основанием уголовной ответственности признавала исключительно совершение преступления[152]152
  Нельзя согласиться с оценкой данной нормы А. А. Пионтковским как «необходимой для защиты завоеваний Великой Октябрьской социалистической революции, для подавления сопротивления свергнутых эксплуататорских классов, не оставляющих надежду на восстановление капиталистических отношений в нашей стране» (см.: Курс советского уголовного права. Т. I. М., 1970.С. 106). Данная норма обоснованно критиковалась В. Д. Смирновым и М. Д. Шаргородским (см.: 40 лет советского права. Л., 1957. С. 488).


[Закрыть].