Текст книги "Полный курс уголовного права. Том I. Преступление и наказание"

Снова создается согласительная комиссия. Ее деятельность сводилась главным образом к повышению санкций. Действительно, в проекте УК с санкциями за преступления дело обстояло не лучшим образом.

Отсутствовала системность, неоправданно низкими оказались санкции за экономические преступления. Получилось так потому, что систематизацию санкций первая согласительная комиссия поручила проф. И. М. Гальперину. Однако его болезнь и последующая кончина поставили нас перед фактом недоработки санкций.

Уместно заметить, что иной подход к разработке санкций проявили разработчики проекта УК 1992 г. Впервые в законопроектной практике была применена оригинальная методика унификации и оптимизации санкций, прошедшая экспертизу во Франции. Она отрабатывалась группой программистов под руководством проф. С. В. Бородина. Ее применение позволило устранить умозрительность конструирования санкций и четко их систематизировать в проекте 1992 года[174]174
  См.: Бородин С. В. Пути оптимизации выбора санкций при разработке проектов уголовных кодексов республик (юридический аспект) // Государство и право. 1991. № 8. С. 73–89.


[Закрыть].

Новый УК вступил в законную силу 1 января 1997 г., т. е. четыре года спустя после внесения проекта 19 октября 1992 г. в парламент. За этот срок преступность поднялась до 3-миллионного уровня, убийства – до 30 тыс. в год, слившиеся организованная, экономическая преступность и коррупция образовали мощных «три кита» криминализированного российского рынка. Четыре года сознательного торможения принятия нового УК, когда старый стал непригоден для борьбы, прежде всего, как раз с экономической преступностью, были на руку исключительно преступности и правонарушителям. Невольно напрашивается историческая аналогия с началом 20-х годов XX в. В России гражданская война, иностранная интервенция, голод, а правительство торопит и торопит с принятием кодексов, прежде всего уголовного и гражданского. УК был принят за несколько месяцев после поступления его в Совнарком РСФСР. И как! Обстоятельно, ответственно, демократично, постатейно.

Процесс совершенствования УК РФ будет продолжаться, ибо практика уже сейчас столкнулась с проблемами его применения. Меняющаяся преступность обязывает оперативно реагировать на нее уголовно-правовыми средствами, о чем уже говорилось в предыдущих главах. Процесс развития уголовного законодательства непрерывен и непреходящ.

В 2006 г. исполняется десятилетие со дня принятия УК РФ. Этот период можно разделить на две части. Итоги первого пятилетия закреплены в постановлении Совета Федерации РФ от 23 апреля 2002 г., принятого по результатам парламентских слушаний на тему «Уголовный кодекс Российской Федерации – пять лет спустя: проблемы и перспективы совершенствования». В нем сказано: «Принятый в сложных, нестабильных социально-экономических и политических условиях Кодекс в целом адекватно отражает потребности уголовно-правового регулирования качественно новых общественных отношений в Российской Федерации и соответствует мировым стандартам».

В рекомендациях Совета Федерации назывались три главных направления совершенствования уголовного законодательства. Первое: ускорить работу над проектом ФЗ «О порядке принятия федеральных конституционных и федеральных законов». Рекомендация не выполнена. Четвертый созыв Госдума РФ остается без своего «закона о законах». В нем как минимум должны регламентироваться: порядок законопроектирования, обязательная экспертиза проектов специалистами, механизм ратификации международных конвенций, имплементации их во внутреннее законодательство, авторство законодательных инициатив. Нерешенность данных вопросов крайне отрицательно сказывается и на уголовном законодательстве, его системности, стабильности, не исключает принятия конъюнктурных популистских законов. Между тем именно Уголовному кодексу надлежит быть максимально продуманным законодательным атом. Цена законодательной ошибки весьма велика – жизнь, здоровье, свобода, имущественные интересы миллионов людей, как совершивших преступления, так и потерпевших от них.

Вторая рекомендация – обеспечить первоочередную ратификацию международных договоров о борьбе с преступностью, прежде всего с терроризмом, коррупцией, транснациональной организованной преступностью.

Рекомендация выполнена частично. Это объясняется отсутствием законодательного регулирования порядка имплементации международных актов во внутригосударственное законодательство. С 2000 г. Россия приняла и в двух случаях ратифицировала Конвенции ООН и Совета Европы о борьбе с терроризмом, против транснациональной организованной преступности, против коррупции. Сложилась по существу антиконституционная практика, когда конвенции ратифицируются, а в уголовное законодательство они не имплементируются. Более того, ратифицированные нормы не только не включаются в УК, а, напротив, иногда исчезают из Кодекса. Это относится, например, к такому виду наказания, как конфискация имущества.

Третья рекомендация Совета Федерации: создать постоянно действующие экспертно-консультативные советы из ведущих специалистов в области уголовного права и иных юристов с целью осуществления экспертизы вносимых в Парламент законопроектов. Рекомендация не выполнена.

Между тем при Комитете по законодательству Госдумы РФ успешно функционировала экспертная группа из представителей академической и вузовской науки, Верховного Суда, Генеральной прокуратуры, МВД и других правоохранительных структур. С приходом к руководству комитета по уголовному, гражданскому и процессуальному законодательству депутатов из Союза правых сил П. Крашенинникова (председатель), Е. Мизулиной и А. Баранникова (заместители) эта группа была распущена. Вместе с тем экспертная группа в первые годы действия УК забраковала 90 % уголовных законопроектов, освободив Госдуму от их рассмотрения. Подсчитано, что издержки для бюджета и налогоплательщиков, связанные с неэффективной законотворческой деятельностью, составляют около 3 млрд рублей в год[175]175
  См.: Кузьмин В. Сколько стоит закон // Российская газета. 2004. 2 марта.


[Закрыть].

Второе пятилетие УК ознаменовалось серьезными и в основном негативными его изменениями в связи с принятием Федерального закона от 8 декабря 2003 г. Изменениям подверглись 266 из 372 статей Кодекса. Наряду с ростом положительных новаций, таких, например, как дифференциация наказания в виде лишения свободы для двух возрастных групп несовершеннолетних, формализация экономического ущерба в рублях по ряду составов преступлений и некоторых других, в вышеупомянутом Законе были допущены серьезные ошибки. Прежде всего это декриминализация неосторожного причинения вреда здоровью средней тяжести (утрата трудоспособности до 30–50 %, потеря слуха, перелом трех ребер и т. д.), перевод насильственного хулиганства в разряд дел частного обвинения, либерализация ответственности за рецидив, исключение из системы наказаний конфискации имущества[176]176
  См.: Самый гуманный УК в мире // Известия. 2004. 6 марта.


[Закрыть].

Без малого три года депутаты, прежде всего Комитета Госдумы по безопасности, предпринимали пока безуспешные усилия для восстановления в УК конфискации имущества. Социальная непривлекательность лоббирования «антиконфискационной блокады» очевидна.

Также очевидна антиконституционность декриминализации и смягчения ответственности насильственных преступлений. Конституция относит здоровье человека к ценностям, которые неотъемлемы и даны ему от рождения. Второпях разработчики проекта закона (второе и третье чтение за неделю и за месяц до завершения срока работы Госдумы третьего созыва) забыли перенести неосторожное причинение вреда здоровью в Кодекс об административных правонарушениях РФ. Три года существует беспрецедентно парадоксальное положение: неосторожное причинение легкого вреда здоровью – административное правонарушение, неосторожное причинение вреда здоровью средней тяжести – аморальный поступок!

В целом итоги десятилетия действия УК РФ дают основание выделить основные направления его дальнейшего совершенствования. Во-первых, восстановление уголовно-правовой охраны здоровья человека, а также наказания в виде конфискации имущества. Во-вторых, реализацию предписания Конституции о верховенстве международного уголовного права над внутригосударственным и вытекающую из этого обязательную имплементацию ратифицированных и вступивших в силу международных актов. В-третьих, последовательное претворение принципов дифференциации уголовной ответственности при криминализации и пенализации деяний.

Итак, вековая история российского уголовного законодательства уникальна, не имеет аналогов в мировой законодательной практике. Шесть уголовных кодексов сменили друг друга: Уголовное уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., Уголовное уложение 1903 г., УК РСФСР 1922, 1926, 1960 гг., не считая союзного законодательства 1924, 1958 и 1991 гг. Наконец, УК РФ 1996 г. Столь беспрецедентное множество уголовно-правовых актов объясняется коренными сменами политических, экономических, социальных, идеологических формаций. Монархию сменяет буржуазно-демократическая республика, а ее – республика Советов. Семидесятилетний период советской власти, в свою очередь, прошел этапы перехода от капитализма к социализму, тоталитарного режима, строительства социализма, перестройки, наконец, реставрации капитализма. В каждом из этих этапов и периодов уголовное законодательство адекватно ситуации существенно изменялось, охраняя господствующий режим.

Однако, несмотря на столь крутые повороты в уголовно-правовой политике, доминирующей тенденцией являлась все более полная реализация принципов законности, гуманизма и справедливости. Особенно ярко они проявились в Общей части УК РСФСР 1922 г., в Основах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г., в Основах уголовного законодательства Союза ССР и республик 1991 г., а также в УК РФ 1996 г. Закономерен вопрос: почему при столь совершенном УК 1996 г. столь тяжелое положение сложилось с применением его норм в реальной действительности, с реализацией принципа неотвратимости ответственности за каждое совершенное преступление? Потому что новый УК опоздал минимум на десять лет, что дало возможность пышным цветом расцвести организованной и экономической преступности. Потому также, что закон может повлиять на преступность, если он применяется. Еще Петр I говорил: «Всуе законы писать, коли их не исполнять». На заседании Верховного Совета РСФСР, незадолго до его разгона, А. И. Гуров, тогдашний депутат и первый серьезный разработчик проблем организованной преступности, заявил, что органы МВД регистрируют около 3 млн преступлений официально, неофициально – 10–12 млн, в действительности же эту цифру следует удвоить. Все это, понятно, делает весьма проблематичным построение в обозримом будущем провозглашенного Конституцией правового государства. И все-таки, как представляется, криминализация власти, общества и экономика в России к середине XXI в. остановится, а затем действительно начнется строительство правового государства.

Глава V
Уголовный закон

§ 1. Понятие уголовного закона

Какие бы грозные молнии ни метал своему адресату уголовно-правовой постулат или, наоборот, какие бы блага ни сулил ему, сам по себе он никогда не приведет этого адресата ни в уничижительный трепет, ни в эйфорийное состояние благости, пока не воплотится в императивную форму уголовного закона. В этом плане можно говорить о том, что одной из существенных форм проявления уголовного права выступает уголовный закон. Именно потому и бытует прочное, хотя вряд ли, на наш взгляд, бесспорное, мнение о том, что уголовный закон выступает в качестве единственного источника уголовного права. Утверждать это – значит обеднять само уголовное право, низводить его к карательной роли, в чем оно пока хорошо преуспело. К тому же если уголовный закон есть единственный источник уголовного права, то как тогда объяснить наличие в уголовном праве, в частности, «бланкетных диспозиций», «оценочных понятий», институтов «освобождения от уголовной ответственности и наказания» и других им подобных построений, в лабиринтах которых витает дух порой ничем не ограниченного усмотрения правоприменителя, основывающегося, прежде всего, на житейско-нравственных и профессиональных воззрениях (суррогатный вариант судебного прецедента).

И, наконец, вряд ли уместно лукавить, утверждая, что отечественному уголовному праву чужд судебный прецедент. Практика Верховных Судов СССР и России не раз убеждала нас в обратном. Автор, кстати, ничего крамольного не видит в признании судебного прецедента источником уголовного права, тем более что практикой наших судов он не отрицается.

Приведенное положение об уголовном законе как единственном источнике уголовного права, очевидно, базируется на ложной формуле о том, что уголовное право по своей сути есть простое отображение действительности (в том числе и криминальной), в то время как уголовное право на самом деле, будучи лишь одной, хотя далеко не главной, социальной ценностью, объемно и многоаспектно воспроизводит богатую палитру существенных проявлений общественной жизни людей и потому в нем находят отражение главные закономерности развития этой жизни.

Говоря об уголовном законе как о единственном источнике уголовного права, вправе ли мы игнорировать то обстоятельство, что уголовные законы, хотя и есть продукт развития объективных закономерностей, заключающих в себе потребительские свойства, полезные для общества, все же являются творением субъективным, несущим на себе печать достоинств и недостатков своего творца. Устранение последних иногда берет на себя Верховный Суд страны, хотя нередко его позиция в этой части вызывает справедливые нарекания специалистов.

Став законом, уголовно-правовое веление диктует всем и каждому его соблюдение, что при определенных обстоятельствах может причинить немало социального вреда. К сожалению, история изобиловала нелепыми, глупыми, бесчеловечными законами, и человечество расплачивалось по этим законам потоками крови, мучениями и страданиями, о чем уже отчасти говорилось в главах III и IV настоящего курса.

Наконец, необходимо иметь в виду и то, что уголовное право, заключая в себе признаки преступных деяний, род и размер назначаемых за них наказаний, необходимо предопределяет правила применения общих постановлений такого рода к конкретным случаям, т. е. правила о порядке отправления уголовного правосудия. Понятно, что в первом случае речь идет об уголовном материальном законе – материальном уголовном праве; во втором – об уголовном формальном законе – уголовно-процессуальном праве.

Очевидно, следует сделать оговорку, что уголовный закон является единственным источником уголовного права лишь в плане нормотворческой деятельности. Что же касается сферы применения норм уголовного права, то число ее источников богаче и разнообразнее, а уголовный закон силен именно своим применением[177]177
  См.: Пудовочкин Ю. Е., Пирвагидов С. С. Понятие, принципы и источники уголовного права. СПб., 2003. С. 212.


[Закрыть].

Присущая уголовному закону функция предопределяет не только его понятие, относительно сущности и терминологического оформления которого не наблюдается единства мнений среди ученых, но и признаки, очерчивающие контуры его содержания.

Содержанием любого уголовного закона и выражением его сущности выступает норма уголовного права, которая предстает перед нами в роли определенного правила поведения (повелевая нам либо воздерживаться от определенных действий – запрет, либо, наоборот, действовать определенным образом – предписание). Приобретая форму уголовного закона, уголовно-правовая норма обретает общеобязательную силу, подкрепляемую угрозой наказания в случае ее несоблюдения (нарушения). Иными словами, уголовный закон есть форма жизни уголовно-правовой нормы, и именно в этом и проявляется его нормативность. Содержание уголовного закона и форма закрепления этого содержания, обладая относительной самостоятельностью, в то же время обречены на неразделимое взаимодействие.

Во взаимодействии нормы уголовного права и уголовного закона возникает своеобразная, но необходимая уголовно-правовая триада: норма уголовного права, юридическая форма ее закрепления – уголовный закон и статья уголовного кодекса – способ терминологического (технического) оформления этой нормы права. Различное сочетание элементов названной триады порождает различные варианты соотношения норм уголовного права и уголовного закона.

Все многообразие вариантов их соотношения при определенной доле условности сводится к таким четырем моделям, когда один уголовный закон закрепляет:

– одно правило поведения (одну норму уголовного права), например: ч. 1 ст. 105 УК РФ – убийство;

– несколько однородно-видовых правил поведения (норм уголовного права), например: ст. 222 УК РФ – незаконное приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств;

– группу родовых правил поведения (норм уголовного права, охраняющих объединенные по родовому признаку общественные отношения), например, по УК РСФСР 1960 г., закон об уголовной ответственности за воинские преступления;

– неопределенно большой круг правил поведения (норм уголовного права, охраняющих разнородные общественные отношения), например Уголовный кодекс.

В силу своей социальной важности, как и любой федеральный закон, уголовный закон принимается только высшими органами государственной власти страны (федеральным законодательным органом). Никакие другие органы федерального уровня и тем более субъектов Федерации не вправе принимать уголовные законы. Иными словами, уголовный закон обладает статусом федерального закона и потому является обязательным для всех и на всей территории России.

В связи с тем, что уголовный закон принимается лишь законодательным органом страны, он обладает высшей юридической силой, суть которой в следующем: ни один другой орган (будь это орган государственной власти или правоприменительный орган) не вправе отменять или изменять уголовный закон; все иные нормативные акты (кем бы они ни издавались) не должны противоречить уголовному закону; в случае противоречия между уголовным законом и иными нормативными актами приоритет должен принадлежать уголовному закону. Вместе с тем сам уголовный закон не должен противоречить Конституции страны.

Неповторимая особенность уголовного закона заключается и в том, что он, как никакой другой закон, относится исключительно к сфере уголовного права и является внешней формой его выражения или, более точно, одним из его основных и специфических источников.

Исходя из принципа равенства всех федеральных отраслевых законов, уголовный закон не может (не должен) признавать преступным то деяние, которое другими отраслями российского законодательства определяется как правомерное или, по крайней мере, не противозаконное.

Исходя из специфики уголовного закона, его принятие и вступление в силу осуществляются в соответствии с Федеральным законом РФ от 14 июня 1994 г. «О порядке опубликования и вступления в силу федеральных конституционных законов, федеральных законов, актов палат Федерального Собрания».

Суммируя изложенное, можно заключить, что уголовный закон представляет собой правовой акт высшего органа государственной власти страны, содержащий юридические нормы, закрепляющие общие положения уголовного права, определяющие круг деяний, признаваемых преступлениями, устанавливающие основание и принципы уголовной ответственности и предусматривающие наказания и иные меры уголовно-правового воздействия, применяемые к виновным в совершении преступлений, а также основания и условия освобождения от ответственности и наказания.

§ 2. Структура уголовного закона

С позиции отраслевой «прописки» уголовное законодательство вовне выступает лишь элементом общей системы отечественного законодательства. Однако, обладая хотя и относительной, но достаточной самостоятельностью, оно материализуется, в свою очередь, как система, элементами которой являются ее структурные части. И если уголовное право значительно уступает другим отраслям права по «ассортименту» (набору) собственных уголовно-правовых системных единиц, то оно значительно богаче других отраслей права насыщено динамичным социально-нравственным потенциалом.

Действующее российское уголовное законодательство «моногамно», так как весь объем его содержания составляет лишь Уголовный кодекс, который не терпит соперничества и в связи с этим требует любые, вновь издаваемые законы, предусматривающие уголовную ответственность, включать в свою орбиту.

Воспринимая сложившуюся в нашей стране традицию, Уголовный кодекс подразделяется на Общую и Особенную части.

Название Общей части уголовного кодекса предопределено тем, что она содержит понятия, категории и институты, имеющие равно необходимое значение для всех подразделений Особенной части.

Структурно-логический алгоритм Общей части действующего Уголовного кодекса, построенный на содержании соответствующего института, следует признать более удачным, нежели Уголовного кодекса РСФСР 1960 г. Вместе с тем имеет смысл высказать одно существенное, на наш взгляд, замечание по поводу построения Общей части. Думается, что содержание третьей главы Кодекса не в полной мере соответствует ее названию. По названию главы можно судить о том, что в ней речь должна идти о понятии преступления и его видах, что в данном случае частично и имеет место. Однако разработчикам проекта Кодекса отказала логика, когда они признали видами преступлений неоднократность (в настоящее время упраздненную), совокупность и рецидив. Нетрудно заметить, что в названных ситуациях речь идет не о видовых особенностях преступлений (убийство, например, остается убийством, сколько бы раз и в каком бы сочетании его ни совершил виновный), а об их количественных параметрах, что получило в теории уголовного права толкование как множественность преступлений. Необходимость в законодательной трактовке множественности назрела, и ее включение в новый Уголовный кодекс оправданно. Но было бы целесообразным главу о множественности преступлений поместить вслед за главой о соучастии, своеобразной множественности субъектов преступлений.

Особенная часть Уголовного кодекса посвящена своего рода «уголовно-правовой калькуляции» положений Общей части применительно к конкретным составам преступлений. Причем это касается явлений не только диспозитивного, но и санкционирующего характера.

Алгоритм Особенной части, базирующийся на основе родового, видового и непосредственного объектов, позволил выделить соответствующие разделы, главы и соответственно статьи.

Существующая в действующем Уголовном кодексе система Особенной части закрепила иерархию ценностей в диапазоне от личности – через общество – к интересам государства. Приоритет среди них отдан личности, и это является одной из существенных заслуг Кодекса.

Первичной структурной единицей Особенной части (впрочем, как и Общей) является статья, выражающая собой форму фиксирования в письменном виде уголовно-правовой нормы.

Исторически складывалось так, что в отдельных правовых направлениях (школах) и в различные периоды развития цивилизации при формулировании уголовного закона приоритет отдавался тщательной отработке либо санкций, либо, наоборот, диспозитивного материала. Например, в древнем праве заметны старания перечислить, по возможности, все определенные нормы и мало обращалось внимания на определение наказания (в частности, за нарушение любой из десяти, так не похожих друг на друга, заповедей Ветхого Завета, как нам известно, полагалось одно наказание – смертная казнь (побитие камнями)).

Средневековье же, наоборот, изощрялось в разработке различных, порой самых утонченных, видов наказания, мало заботясь о формулировании диспозитивного материала.

Новому времени присущи разработка правовых норм, которые находят свое выражение в уголовном законе в форме определения наказания за их нарушение, и тщательная обработка диспозитивного материала, что легко объясняется современным состоянием цивилизации. К сожалению, отечественному Уголовному кодексу все еще не достает опыта и законодательного усердия, чтобы все части норм и уголовного закона формулировались бы одинаково внимательно.

В каждой правовой норме традиционно выделяются три составные (структурные) ее части: гипотеза, диспозиция и санкция. Думается, что подобный подход не должен быть исключением для уголовно-правовых норм[178]178
  См.: Беляев В. Г. Применение уголовного закона. Волгоград, 1998; Блатов Е. В.: 1) Применение уголовного права. СПб., 2004; 2) Общая теория применения уголовного права. Ярославль, 2003; Волков К. А. Судебный прецедент в уголовном праве. Хабаровск, 2005.


[Закрыть]. В связи с этим важно заметить, что структура статьи Уголовного кодекса, в зависимости от места ее расположения в общей системе норм, роли, значения, способа изложения и других факторов, может не всегда совпадать со структурой формы, ее отражающей. Так, по вполне объяснимым причинам статьи Общей части Уголовного кодекса, в частности, не имеют санкций.

Статьи же Особенной части заключают трехчленную структуру уголовно-правовых норм, в них закрепленных. Формулу изложения статей уголовного закона, принятую Уголовным кодексом РФ за образец, образцовой вряд ли можно назвать, так как, согласно этой формуле, наказывается не деятель (творец) преступного деяния, а его деяние (хотя деяние может быть лишь «наказуемо»), что дает основание ряду авторов ошибочно утверждать об отсутствии в уголовном законе гипотезы.

Кроме того, подобная интерпретация уголовного закона опровергает устоявшийся отечественный стереотип, согласно которому, совершая преступление, виновный нарушает норму уголовного закона. Как известно, уголовный закон, на основании которого преступник наказывается, существенно отличается от того правила поведения, которое он, совершая преступное деяние, нарушает. Поэтому вряд ли уместно говорить, что преступник нарушает уголовный закон. Из текста статей Уголовного кодекса очевидно, что преступник, совершая конкретное преступление (клевета, грабеж, убийство и т. д.), соответствующих статей Кодекса вовсе не нарушает. Парадокс как раз и заключается в том, что, совершая конкретное преступление (например, кражу), виновный (вор) в точности должен копировать диспозицию соответствующей статьи закона (в частности, ст. 158 УК), в противном случае речь будет идти не о краже, а о другом преступлении.

Выходит, что преступник нарушает не уголовно-правовые, а социально-нравственные запреты (не клевещи на ближнего своего, не укради, не убий), на которые в уголовном законе содержится как бы лишь ссылка и за нарушение которых он подвергается действию уголовного закона. Нормы, за нарушение которых предусмотрена уголовная ответственность, образуют в своей совокупности содержание действующих законов разных отраслей права – конституционного, гражданского, семейного и др. Многие из этих норм суть известные всем и каждому требования нормального общежития, к которым мы привыкли с детства, и поэтому не все они включаются в Уголовный кодекс.

По общему правилу, уголовный закон заключает в себе лишь общие определения наказания за такие действия, и именно это определение наказания предполагает предварительный запрет (предписание). Но в некоторых случаях законодатель выдвигает в самом уголовном законе новое повеление или новый запрет, которые до того времени не заключались в действующем праве других отраслей прямо или косвенно. В этих случаях такая определительная норма, как бы самим уголовным законом созданная, совпадает с ним внешним образом, и времени возникновения, мысленно же и здесь ему предшествует и может быть с полным удобством перенесена в соответствующую ее содержанию область положительного права.

Изложенное позволяет заключить, что среди всех структурных элементов уголовного закона (статьи) приоритетное положение должна занимать гипотеза, т. е. та часть статьи Уголовного кодекса, которая указывает на фактические обстоятельства, наличие которых выступает необходимым условием применения этой статьи. Несмотря на свою функциональную важность, формула гипотезы очень проста и может быть заключена в словосочетании: «Если кто совершит предусмотренное уголовным законом преступление, то к нему будет применена соответствующая санкция». В уголовных кодексах ряда стран текст гипотезы начинается со словосочетания: «Всякий (вариант: каждый), кто совершит…»

Помимо гипотезы уголовный закон заключает в себе еще две части: первая – указывает на запрещенное деяние, образующее собой данное преступление, и называется диспозицией; вторая – излагает последствия такого деяния, т. е. назначение наказания, и называется санкцией.

Что касается диспозиции, то в современном законе она выражается различными способами. Вместе с тем типология диспозиций должна строиться исходя из их содержательно-функциональной специфики, в противном случае искусственное увеличение числа диспозиций по несущественным признакам значительно уменьшает их функциональную нагрузку. В частности, искусственными выглядят выделяемые отдельными авторами «основные» и «дополнительные», «полные» и «неполные», «формализованные» и «оценочные» диспозиции[179]179
  В юридической литературе можно встретить представление и о двухзвенной структуре уголовно-правовой нормы. Подробный анализ различных точек зрения по этому вопросу содержится в работе: Филимонов В. Д. Норма уголовного права. СПб., 2004. С. 19–24.


[Закрыть]. Справедливости ради следует заметить, что в целом классификация диспозиций, приведенная Э. С. Тенчовым, представляется плодотворной.

По способу выражения (описания) признаков преступления в уголовном законе целесообразно выделять четыре вида диспозиций.

1. Простые диспозиции, в которых преступление только именуется общепонятным словом или словосочетанием и в силу доступности смысла этого преступления признаки его не раскрываются.

Простые диспозиции не имеют сколько-нибудь широкого распространения в силу того, что простые и понятные в обывательском восприятии слова (понятия) при глубоком профессиональном анализе проявляют богатую смысловую пластику, способную привести к разночтениям. Примером простой диспозиции может служить указание на преступление в ст. 313 УК «Побег…».

2. В тех случаях, когда для обозначения преступления законодатель не находит подходящего выражения или считает его малопонятным, он прибегает к перечислению признаков преступного деяния. В подобных случаях речь идет о диспозиции описательной. Например, с помощью описательной диспозиции в Уголовном кодексе раскрываются понятие и содержание вымогательства (ст. 163 УК). И хотя описательные диспозиции увеличивают свое терминологическое поле (это их существенный недостаток) за счет введения в их текст дополнительных словесных конструкций, этот вид диспозиций является самым распространенным в Уголовном кодексе, что вполне оправданно, ибо уголовный закон должен по мере возможности предельно формализовать признаки деяний, за которые предусмотрена самая суровая юридическая ответственность – уголовная[180]180
  См.: Тенчов Э. С. Уголовный закон и преступление. Иваново, 1997. С. 10–15.


[Закрыть].

Описательную диспозицию удобно употреблять в случаях, когда уголовный закон касается такой нормы, которая не подлежит изменению, например ответственность за изнасилование, убийство и др.

3. В ряде случаев для описания признаков преступления прибегают к приему, заключающемуся в том, что уголовный закон в соответствующей диспозиции указывает лишь общим способом на ту отрасль права (за исключением уголовного), в которой должны быть определенные нормы, за нарушения которых полагается уголовное наказание. Такие диспозиции принято называть бланкетными. Как пример может быть приведена диспозиция ст. 264 УК – «Нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств».