Электронная библиотека » Коллектив Авторов » » онлайн чтение - страница 10


  • Текст добавлен: 11 июля 2016, 13:40


Автор книги: Коллектив Авторов


Жанр: История, Наука и Образование


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 10 (всего у книги 39 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Другой опорой абсолютизма стала армия, прежде всего офицерский корпус. Для мелкопоместных дворян, разорившихся от многочисленных потрясений, служба в княжеской армии стала единственным способом поправить свое благополучие. Военная профессия открывала перед ними возможность замещения государственных должностей, освобождения от фискальных сборов, приобретения имущества. Милитаризация юнкерства привела, в конечном счете, к формированию военно-государственного союза дворянства и монархии. Безоговорочное подчинение дворян интересам князя компенсировалось широкой программой государственной поддержки на местах. К тому же последствием войн стало распространение наемничества. Собственные войска сдавали герцог Брауншвейгский, графы Ганау, Аншпах, Вальдек и другие. Доход казны на местах в общей сложности составил 33 млн талеров. После того, как ландграф Гессенский во время войны американских колоний за независимость сдал Англии своих солдат, население княжества сократилось на 8 %.

До 1806 г. Габсбурги, стремясь сохранить видимость единства империи, вынуждены были идти по пути редуцирования центральной имперской власти. В 1658 г. Леопольд I даровал право на самостоятельную политику курфюрстам. Высшими по положению считались восемь курфюрстов. С 1692 г. появился девятый – Ганноверский. Если на съездах курфюрстов ранее проходили только выборы императоров и составлялись так называемые избирательные капитуляции, разграничивавшие компетенции курфюрстов и императора, то теперь они получили право решения всех вопросов общеимперского характера. Кроме того, курфюрстам по наследству принадлежали и некоторые имперские должности. Деятельность сейма, созванного в 1663 г., продолжалась до 1806 г., отчего он фактически институировался в общегерманское государственное устройство. Три курии: курфюрстов, князей и городов – решали вопросы раздачи чинов (генеральских и высших судебных), определяли монетные и таможенные регалии, имперские финансы. С неуклонным падением влияния бюргерских депутатов вся власть сосредоточилась в руках курфюрстов и 98 аристократов – 62 светских и 36 церковных. Так как по традиции столицей империи считалась Вена, а имперский сейм собирался в Регенсбурге, имперский суд – в Ветцларе, то со временем все текущие вопросы стали решаться на местах. В 1658 г. вторая курия провела решение о запрете созыва местных ландтагов и запрете жалоб в общегерманский Рейхстаг. Таким образом, административное подчинение на местах полностью было переключено на региональных князей.

В итоге, на территории Германии сложился княжеский абсолютизм с наличием распыленных мелких самостоятельных государств. В Вестфалии на территории в 1200 квадратных миль располагалось 52 государства. Во Франконии на 484 квадратных милях было 29 государств, аналогичная картина и в Швабии. За редким исключением, каждое суверенное государство не превышало площадь в 8 квадратных миль, что, впрочем, не мешало каждому суверену пользоваться всей полнотой власти.

Австрийская держава развивалась как сложный симбиоз народов, правовых и государственных традиций. С конца VIII в. данная территория входила в орбиту франкских интересов, с начала X в. – немецкой колонизаторской политики. Затем путем покупки земель и сложной системы династических браков в состав нового государственного образования вошли районы со славянским, итальянским, французским и голландским населением. В итоге здесь появились соответствующие традиции, юридические нормы и этнические особенности. На внутреннем рынке отсутствовал метрический стандарт, существовали разнообразные формы земельных отношений, имели хождение различные денежные единицы: австрийские фунты и шиллинги, голландские и венгерские гульдены, немецкие талеры, зальцбургские дукаты. Перед австрийскими монархами, таким образом, стояла почти неразрешимая задача: унифицировать нормы права и государственные институты, традиции, включая языковые.

Участие в различных военно-политических конфликтах, возникших в результате династических или союзнических обязательств, стало постоянным фактором развития австрийской монархии. Прямым следствием подобной практики была крайняя зависимость монарха от состояния казны, а точнее, от ростовщиков и банкиров. Предоставленные кредиты корона гасила раздачей государственных должностей, природными ресурсами и ленными владениями. Представители банкирских домов Фуггеров, Кохштеттеров, Вальзеров, Имхофов, Оппенхаймеров со временем превратились в мощную олигархическую прослойку, ставшую серьезным сдерживающим фактором развития и капитализма, и абсолютной монархии. Обратной стороной процесса стало господство в промышленности и торговле не национального капитала, а в основном немецкого (ганзейского). Одна из первых собственно австрийских мануфактур по переработке шерсти открылась в Линце только в 1672 г. В 1676 г. году возникла первая частная табачная мануфактура в Энсе, в 1697 г. – фабрика по производству шелка в Вене. Еще медленнее развивались окраины. Так в Словакии в 1825 г. значился единственный мануфактурист словак, а в Венгрии и Трансильвании национальной промышленной буржуазии не возникло. Все это приводило к неравномерности экономического развития отдельных частей страны, консервации феодальных отношений в деревне и корпоративному строю в городах. В целом слабое развитие новых социальных слоев усиливало влияние на абсолютизм старых сословно-феодальных институтов.

Становление австрийского государства, как единого территориального образования, традиционно связывают с именем эрцгерцога Максимилиана. Объединенные им земли и стали называться собственно Австрией. Обладание потенциально самыми большими экономическими и людскими ресурсами Европы, объективно выдвигало австрийских монархов на роль политического гегемона Европы. Вследствие этого возникала некая двойственность государственного строительства. Оно развивалось по пути укрепления наследственных владений и по пути создания универсальной Священной Римской империи. Отчасти склонность к универсализму объяснялась слабостью национального, собственно австрийского, элемента в политической элите страны. Самого Максимилиана вряд ли можно назвать «чистокровным» австрийцем. Среди пяти поколений его предков значатся 30 иностранцев, включая итальянцев, французов, англичан, русских, португальцев, немцев, литовцев и поляков.

Чтобы укрепить внутреннее единство государства, корона была вынуждена либо германизировать окраины за счет передачи сеньорий австрийским и немецким дворянам, либо расширять привилегии местных землевладельцев. Круг льгот, предоставленных монархом второму сословию, был довольно широк. Оно было освобождено от уплаты налогов, несения обязательной воинской службы, обладало правом личной неприкосновенности, монополией на занятие высших должностей, избирательным правом. До 1680 г. монархи не вмешивались во взаимоотношения крестьян и помещиков. Города, находящиеся в ленных владениях, если они не считались имперскими, попали в фактическую или юридическую зависимость от феодалов. На местах дворянство сохранило средневековые земские институты: государственные собрания и комитаты в Венгрии и Трансильвании, сабор в Хорватии, сейм в Чехии и Галиции. Несовершенство центрального административного аппарата привело к значительной самостоятельности и экономической независимости аристократии: Кауницы, Коловраты, Ауэрспеги, Турны – в Австрии и Чехии; Бетлен, Эстерхази, Телеки, Банффи Каройи, Палффи – в Трансильвании и Венгрии (всего в Австрии насчитывалось около 500 знатных родов). Постоянно укрепляя свои позиции, они тем самым препятствовали этно-национальному и экономическому объединению страны. Силезское, моравское, чешское, венгерское дворянство долгое время сохраняло земские интересы.

Специфической стороной развития Габсбургской монархии стало увеличение роли религиозных общин при относительной самостоятельности последних от государственной власти. Такое положение сложилось в результате активной миссионерской деятельности церкви в союзе с королем. Укреплялись и создавались новые монастыри и другие центры католицизма. До первой половины XVIII в. в этих землях насчитывалось 250 монастырей, коллегий, резиденций различных католических орденов: иезуитов, бенедиктинцев, не считая белого духовенства. Наиболее мощным был орден иезуитов, имевший в австрийских землях 26 коллегий, 25 семинарий, 13 резиденций, 12 комиссий. Зачастую церкви на местах являлись единственным источником культурных связей между населением. Однако до середины XVIII в. австрийская католическая церковь не стала по-настоящему государственной структурой. До 1690 г. курия подчинялась непосредственно Ватикану. Первым ограничением стал патент Леопольда I, обязавший все католическое духовенство выплачивать в казну часть податей. И только в период просвещенного правления Марии Терезии и Иосифа II церковь была поставлена под контроль государства.

С другой стороны, для защиты своих границ Габсбурги использовали народы, пострадавшие от турецкого нашествия. Из них формировались, так называемые, граничарские полки. Такими народами стали сербы, хорваты и влахи. В конце XVII в. на юге Венгрии было поселено 200 тысяч человек во главе со своим патриархом Арсением Черноевичем. Так возникли Сербска Краина, Воеводина. Сербскому духовенству были даны имперские привилегии на создание собственных школ, церквей и монастырей. Православному клиру были пожалованы земельные владения, предоставлен ряд льгот в налоговом обложении. Там, где не удавалось консолидировать местное население вокруг католического клира, определенную поддержку государства получали протестанты. Так, в Венгрии и Трансильвании обосновались кальвинисты и лютеране. Для контроля и руководства этими приходами было создано специальное государственное учреждение – консистория. Наличие многих конфессий в католическом, по существу, государстве стало реальностью. Корона сознательно пошла на законодательное оформление льгот, включая религиозные свободы. Лишив себя важных инструментов усиления власти – налогов и идеологии, Габсбурги закрепили средневековые магистратуры и административный аппарат. Структура общества в австрийской монархии юридически сохранила сословный характер с сопутствующим ей партикуляризмом вплоть до революции 1848 г.

С XVI в. в Восточной Европе складывается модель так называемой шляхетской демократии. Польша – не единственная страна, где существовали предпосылки для появления государства такого типа. В начале XVI в. схожая ситуация складывалась в Чехии, Венгрии, Валашских княжествах, Саксонии и даже Бранденбурге. Главная проблема Польши вращалась вокруг централизации. Однако здесь существовало два уровня противостояния. Первый – между Польшей и национальными меньшинствами: литовцами, белорусами и украинцами. Второй, как и у любого другого европейского абсолютистского режима, – между государственной властью и произволом вельмож. Одной из главных причин верховенства олигархических группировок над монархией стал специфический процесс социальных преобразований.

Из-за господства ганзейских купцов в патрициате польских городов, собственного польского бюргерства не возникает. Отличаясь языком, культурой и обычаями, защищая, прежде всего, интересы своего союза, а не польского государства, эта категория самоустранилась от политической жизни страны. Этим воспользовалось дворянство, запретив приобретать в городское или частное владение фольварки и близлежащие деревни. Тем самым была закреплена исключительно цеховая организация в городе и пресечена возможность развития мануфактурного производства за его стенами. Наконец, в 1496 г. магнаты и шляхта получили монопольное право на производство и продажу основных статей польского экспорта – хлеба и спиртных напитков, одновременно освободившись от всех видов таможенных сборов. Таким образом создалась сильнейшая внутренняя конкуренция, приведшая в конечном итоге к упадку городов Великой Польши. Если через Гданьск в начале XVII в. только хлеба вывозили до 100 тысяч ласт в год (200 тысяч т), то к концу века эта статья не превышала нескольких т.

Экономические и политические привилегии способствовали росту удельного веса шляхтичей в социальной структуре общества. В XVIII в. шляхтичей насчитывалось уже до 8–10 % от общего числа граждан. При всех внутренних экономических и политических разногласиях шляхта обладала ярким сословным самосознанием. Ян Длугош, Матвей Маховский, Бернард Вановский, Мартин Бельский, Матвей Стрыйковский и другие мыслители заложили основы особой шляхетской идеологии, основанной на мифе сартитизма (представлении о сарматском происхождении польских дворян). Шляхта проповедовала этническую и религиозную ксенофобию, культ «шляхетских вольностей», ретроградность в быту и поведении, представляемую как «благородный образ жизни».

Господство дворянства при разорении бюргерства поставило Польшу на путь затяжного экономического кризиса. Одним из его проявлений стало усиление феодального гнета. Первыми пошли по этому пути монастыри. Во второй половине XV в. Сецеховский монастырь перевел на фольварочную систему 8 из 24 деревень, Звежинецкий – 8 из 33, Тынцевский – 28 из 74 и Краковское епископство – 49 из 225. В 1518 г. сеймик Вилюньской земли предписал крестьянам один день в неделю отрабатывать барщину. Торуньский и Быдгощский сейм 1519–1520 гг. распространили подобную практику – еженедельную барщину на все земли королевства – дворянские, коронные, монастырские. С 1543 г. свободный переход крестьян – кметов стал совсем невозможен.

При последних Ягеллонах возможности короны не отличались от схожих прав других монархов Европы. Смерть короля, не оставившего наследника мужского пола, стала началом деградации королевских прерогатив. В то время как для любой монархии преемственность является главным критерием легитимности власти, новый король был избран. Чтобы обрести опору, Сигизмунд Август был вынужден искать союзников в группировках. Обычно в странах Западной Европы опорой короля была родовитая знать, зачастую родственники, что позволяло использовать ресурсы страны в династических интересах. Сигизмунд сделал ставку на самую богатую часть общества. В совокупном исчислении это были не магнаты, а среднепоместная шляхта. Но именно она стала носителем идеи «экзекуции прав» короны.

Следующий кризис власти совпал с Реформацией. Сигизмунд III, чтобы не допускать возможного религиозного раскола, наделил шляхту новыми льготами. Очередной король был французским принцем. Генрих Валуа обязался предоставить максимальные льготы всем лицам, его поддержавшим. Так родились «Генриховы артикулы». В этих условиях шляхте удалось суммировать свои права и вольности, закрепив их законодательно. Ограничив сферу власти короны, шляхта из своего общегосударственного представительства – сейма, создала главный законодательный орган контролирующий короля. Шляхта вывела из-под контроля государства суды, создав, как высшие инстанции, в 1571 г. трибуналы сейма. В сейме были установлены крайне негативные процессуальные нормы. Среди них: единогласное принятие решений, не установленный порядок заседаний, многочисленные инструкции, регулировавшие поведение и деятельность депутатов. Все решения принимали провинциальные сеймики, хотя при этом отсутствовали механизмы взаимодействия государственного сейма и местных структур. Король не имел права без одобрения сейма решать вопросы внешней политики, иностранные миссии не имели постоянного представительства при дворе, военная власть осуществлялась только на поле боя. Эти ограничения фактически парализовали процесс создания исполнительных органов государства. Институт сенаторов – резидентов, только через два века превратился в постоянный совет при короле. Совет был не велик – всего 4 человека. Сейм 1538 г. запретил короне без одобрения выборных принимать законы, а сейм 1563–1564 гг. запретил короне содержать постоянную армию и взимать на ее содержание налоги. В итоге доходов казны хватало во второй половине XVI в. только на 4 тысячи иностранных солдат, в 70-х гг. XVII в. – на 18 тысяч, в 20-х гг. XVIII в. – на 24 тысячи. Сверх наемных войск у Польши были нерегулярные, так называемые, реестровые казачьи части. Таких частей, собранных по куреням, Польша могла набрать несколько десятков тысяч. Но так как казна не успевала оплачивать их содержание, очень скоро казаки перестали отзываться на коронные призывы к войне. Еще одной составляющей войска было шляхетское конное ополчение. Оно собиралось от случая к случаю, и его численность колебалась от нескольких тысяч до нескольких сотен.

Реально в польском государстве сложилось двоевластие: созданный по конституции 1505 г. сейм и король. О силе монархии в XVII в. спорили многие видные дипломаты. Представители Франции считали, что она слаба, папские дипломаты утверждали, что власть сильна. Но точнее всех сказал итальянский политик Джованни Ботеро: «Король имеет столько власти, сколько дает ему собственная изворотливость и ум». Основания для такого утверждения были. Во-первых, король созывал сейм и без его присутствия ни один написанный и принятый закон не имел силы, хотя формально все законы издавались от имени короля. Во-вторых, король назначал на должности, дающие право на сенатское кресло, а это были воеводы и каштеляны областей и провинций. Сначала таких должностей было 87, затем, после присоединения к Польше Мазовии – 94, после Люблинской унии 1569 г. число сенаторов достигло 140, и, наконец, к началу XVII в. таких сенаторов стало 150 человек. Обычно эти должности распределялись между магнатскими родами. Должности эти считались пожизненными, а изгнание из сената и лишение управления землей было обусловлено только государственной изменой, что фактически делало сенаторов независимыми после назначения. Однако воеводства и каштелянства не являлись равными по авторитету и доходу, которые приносили своим правителям. Король мог продвигать свою креатуру от пожалования к пожалованию, делая ее заинтересованной в поддержании короны.

Схожие возможности открывались при назначении в 16 епархий. Епископу подчинялись все местные ксендзы – проповедники, учителя и наставники шляхты. Именно ксендзы отвечали за моральный климат в среде провинциального дворянства. Епископы, обладавшие большими поместьями, сдавали их в управление местной шляхте, что ставило последних в материальную зависимость. Принимая во внимание авторитет церкви, подкрепленный солидными имущественными владениями (16 % прусских деревень, 14 % малопольских и 9 % мазовецких), то отношение церковной курии к короне становится одним из определяющих факторов королевского влияния в обществе. И, наконец, все 16 епископов заседали в сенате. Формально епископа утверждали капитулы, но король мог указать желаемого кандидата. Таким образом, король располагал значительным числом государственных должностей. Кроме того, король мог влиять и на рядовых депутатов. Так как в административном устройстве Польши, а именно, в землях, воеводствах и поветах существовали сотни так называемых титулярных должностей, король мог награждать шляхту этими должностями. Например, стольники, подстольники, чашники, подчашие, войские и т. п. С точки зрения политического авторитета или материального благосостояния, все эти должности ничего не значили, но были исключительно важны для шляхетского самосознания. Как писал Адам Мицкевич: «Борзой пес без хвоста, как шляхтич без должности».

Король владел 1/6 всей пахотной территории и мог даровать имения за хорошую службу. Эти пожалования были пожизненные, но не вечные. Для мелкой шляхты существовали солтысства (деревеньки), предприятия (мельницы, плавильни).

Однако уже в первой половине XVI в., в силу несовершенства налогового аппарата, корона начинает распродавать королевский домен. К концу века в казне осталось не более 10 % всех пахотных земель, и одаривать сторонников монархии стало нечем. В целом, чтобы лавировать между различными группировками и проводить собственную политику королю были необходимы и известная дальновидность, и хитрость.

Антиподом абсолютизму выступал двухпалатный сейм, состоящий из сената и посольской избы. По традиции палаты назывались двумя сословиями (третьим сословием в сейме считался король). Действовало правило единогласного решения вопросов, а с 1661 г. это правило, включая «либерум вето», было распространено и на местные сеймики, превратив законодательный орган в арену политической борьбы магнатских группировок. Таким образом, на протяжении XVII–XVIII вв. сохранялась тенденция усиления магнатской олигархии, что фактически привело к превращению единого государства в конгломерат феодальных провинций. В результате при слабых королях, именно магнатские круги определяли внешнюю и внутреннюю политику государства, и способствовали, в конечном счете, потере политической самостоятельности и развалу страны. Избрание на трон Станислава Понятовского («плебей» на троне), стало поводом для первого раздела Польши между Россией, Пруссией и Австрией. Рубеж XVIII–XIX вв. явился периодом сильнейших потрясений для абсолютистских режимов в Европе. Французская буржуазная революция привела к крушению старейшей монархии. Революционные войны и походы Наполеона I ликвидировали наследственную власть в Швеции, и напротив, восстановили монархический режим в Голландии. С политической карты как независимое государство исчезла Польша. Век индустриализации выдвинул на ведущие позиции в обществе представителей промышленно-финансового капитала, заставляя монархии обрастать различными буржуазными институтами: хартиями, конституциями, кодексами. Сохранившиеся монархии эволюционировали. В ряде стран абсолютные монархии превратились в дуалистические, где за парламентами закрепилась законодательная, а за короной исполнительная инициатива. В XIX в. процесс модернизации политических структур продолжился, приведя к возникновению парламентарных монархий, при которых «король царствует, но не правит», и различных буржуазных республик.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации