Текст книги "Межполушарное взаимодействие"

В основе принятого в отечественной психологии подхода к мозговой организации психических функций (Выготский, 1960; Бернштейн, 1966; Анохин, 1971, 1978; Лурия, 1973; Ахутина, 1975, 1989; Корсакова, Московичюте, 1988) лежит развитый А.Р. Лурия (1969, 1973) принцип системно-динамической локализации функций. Согласно этому принципу, материальной основой психических процессов является весь мозг в целом, но мозг как высокодифференцированная система, части которой обеспечивают различные стороны единого целого.

Поскольку в онтогенезе происходит изменение внутренней организации структуры психической функции, то и мозговые механизмы, обеспечивающие реализацию этой функции, перестраиваются соответствующим образом.

Применение указанных принципов к анализу явлений функциональной асимметрии полушарий головного мозга привело к пониманию того, что все психические функции осуществляются при совместной деятельности обоих полушарий, каждое из которых вносит свой специфический вклад в реализацию той или иной функции. За последние годы был накоплен обширный материал о специфике функционального вклада левого и правого полушарий в осуществление различных психических функций, в том числе и речевых. Однако проблема функциональной специализации и взаимодействия полушарий в детском возрасте остается еще малоизученной. Данные в этой области были получены преимущественно на клиническом материале.

Нейропсихологическое изучение проявлений латерализованных поражений в детском возрасте выявило существенные особенности мозговой организации психических функций у ребенка (Симерницкая 1978, 1981, 1982, 1985). С одной стороны, эффекты очаговых поражений мозга у детей выступают достаточно отчетливо при клиническом обследовании (Алле, 1980); с другой стороны, наблюдаются отличия симптоматики в детском возрасте от нарушений, наблюдаемых при поражениях тех же структур у взрослых (Симерницкая, 1985). Эти различия обнаруживаются в скорости и способах компенсации дефекта, специфике сочетания симптомов и общей картине нейропсихологического нарушения, степени выраженности нарушения при поражениях одних и тех же зон. Названные факты отчетливо указывают на изменение мозговой организации психических процессов в онтогенезе.

Данные нейропсихологического изучения эффектов поражения левого и правого полушарий головного мозга в детском возрасте, а также результаты изучения формирования доминантности полушарий в онтогенезе позволяют сделать вывод о том, что оба полушария, совместно участвуя в осуществлении речевых процессов на разных этапах развития, играют различную роль и обладают различной функциональной значимостью.

Как было показано в ряде работ (Bruner, 1975; Bates, 1976, 1979; Bloom, Lahey, 1978; Голод, Шахнарович, 1982), онтогенетические изменения психологической структуры речевой деятельности сопровождаются переходом от опоры на непосредственно чувственные компоненты структурной организации функции к опоре на логико-аналитические. Этот процесс, по-видимому, связан с развитием функций самой речи в системе деятельностей индивида, последовательно включающегося во все более сложные социальные отношения. Развитие речи происходит как за счет расширения репертуара ее функций, так и благодаря изменению средств их реализации.

Последовательное применение принципа соответствия внутренней структуры психической функции ее мозговой организации приводит к пониманию того, что, несмотря на раннее проявление межполушарных различий, левое полушарие мозга не играет в детском возрасте такой ведущей роли в осуществлении речевых функций, как это имеет место у взрослых людей. Специфической чертой мозговой организации речевых функций в детском возрасте является то, что в осуществлении речи у детей важную роль играет правое полушарие мозга (Симерницкая, 1978).

Результаты изучения роли правого полушария в обеспечении речевых и языковых функций показали, что оно вносит в процессы речевой деятельности особый специфический вклад, не дублируя при этом деятельность левого полушария. Функциональная роль правого полушария характеризуется обеспечением образных, целостных, экстра– и паралингвистических компонентов речи (Bogen, 1969; Levy, 1974; Moskovitch, 1981; Millar, Whitaker, 1983). Правое полушарие, по-видимому, принимает участие как в процессах восприятия речи, так и в процессах воспроизведения (Балонов, Деглин, 1976), как одно из звеньев сложной функциональной системы речевой деятельности. Специфичность вклада правого полушария обнаруживается на различных уровнях реализации речевых процессов: акустическом, прозодическом, лексическом, грамматическом, синтаксическом и семантическом (Bradshow, Nettleton, 1981; Moskovitch, 1981; Черниговская, Деглин, 1986). Степень участия правого полушария в различных формах речевой деятельности определяется характером и условиями решаемой задачи, при этом ведущая роль правого полушария обнаруживается в реализации прозодических, интонационных и актуально семантических аспектов речевого поведения (Moscovitch, 1981). Принимая во внимание, что именно эти компоненты знакового поведения играют особую роль на ранних этапах онтогенеза, можно объяснить значимость функционального вклада правого полушария для процесса усвоения языка ребенком.

Таким образом, концепция онтогенеза функциональной асимметрии полушарий, развиваемая в отечественной психологии, исходит из принципов динамической локализации функций и их системной организации. Согласно этим принципам, осуществление психических функций обеспечивается совместной работой обоих полушарий, каждое из которых вносит свой специфический вклад в реализацию функций. При этом характер взаимодействия полушарий не одинаков на различных стадиях развития функции, на разных этапах онтогенетического развития. Возрастные перестройки внутренней структуры психической функции приводят к изменениям реализующих ее мозговых механизмов и соответственно к изменениям межполушарного воздействия.

С позиций системного подхода к организации психических функций проблема аномалии функциональной асимметрии должна рассматриваться как вопрос об адекватности функционального вклада или функциональной роли полушарий головного мозга, в процессе их совместной деятельности, обеспечивающей реализацию той или иной психической функции. ‹…›

Межполушарная организация психических процессов у левшей[3]3
  Семенович А.В. Межполушарная организация психических процессов у левшей. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1991.


[Закрыть]. Семенович А.В.

Левшество как самостоятельная проблема является объектом пристального внимания со стороны медицины, нейробиологии, психологии, других научных дисциплин. Данный факт связан с тем, что подавляющее большинство теоретических представлений базируется на исследовании праворукой популяции человечества. И, несмотря на то что в последние десятилетия обозначился кардинальный поворот к проблеме леворукости в рамках различных подходов, нельзя, по-видимому, назвать ни одного окончательно решенного вопроса, связанного с данным феноменом. Вместе с тем лавинообразное накопление фактического материала однозначно свидетельствует о необходимости дальнейших разработок в этом направлении. Центральное место здесь занимает разностороннее рассмотрение модели «правшество-левшество» с точки зрения сложившихся в эволюции механизмов функциональной асимметрии головного мозга человека. ‹…›

‹…›

Начало изучения феномена левшества с позиции мозговой организации психических функций относится к середине XIX в., когда П. Брока были постулированы принципы левополушарной доминантности для речи у правшей; у левшей таковым считалось правое полушарие. В 1886 г. Х. Джексон наблюдал у левши афазию при поражении левого полушария и назвал ее «перекрестной» – правило Брока теряло силу. Но фактически лишь через пятьдесят лет были предприняты систематические исследования речевых процессов у левшей, которые показали, что последние имеют не просто инвертированную речевую репрезентацию в мозге – речь обладает у них совсем иной корковой организацией, чем у правшей.

Оказалось, что не существует прямой зависимости между рукостью и речевой доминантностью. Клинический материал позволил говорить о возможности возникновения у левшей афазий при поражении как правого, так и левого полушария. Левши не являются гомогенной группой, как правши. По данным P. Satz (1979), процент афазий у левшей свидетельствует о существовании различных типов речевого представительства: левополушарного – 40 %, правополушарного – 20 %, билатерального – 40 %. Многочисленные клинические и экспериментальные исследования превратили гипотезу амбилатеральной мозговой репрезентаций речи у левшей в основополагающую концепцию. В последующем было также установлено, что имеет место меньшая внутриполушарная функциональная дифференцированность в отношении речи у левшей по сравнению с правшами. Оценка феноменологии и психологической структуры речевых нарушений показала, что афазии у левшей протекают значительно легче и имеют большую скорость обратного развития; в дисфатической симптоматике экспрессивные расстройства преобладают над импрессивными; акцентировалась мозаичность и пестрота этих дефектов (Лурия, 1947; Hamphri, Zangwill, 1952; Brown, Hecaen, 1976; Hecaen, 1961, и др.).

Существенно менее изученными оказались другие психические функции. В работе, отражающей частоту встречаемости различных апрактических и агностических явлений у левшей при поражении правого и левого полушарий (Hecaen, 1963), представлены едва ли не единственные максимально полные сведения о дефицитарности этих процессов у леворуких пациентов; вместе с тем нельзя не отметить, что данное исследование построено преимущественно на количественном сопоставлении полученных результатов. Большинство авторов констатируют, что у левшей при поражении левого полушария имеют место неспецифические, имеющие «правополушарную» окраску синдромы гностических расстройств (Бабенкова, 1965; Bogen, 1969; Hecaen, 1981; и др.).

В целом, направление в исследовании проблемы левшества, ориентированное на изучение межполушарной организации психических процессов, предоставляет данные, однозначно свидетельствующие о том, что у левшей имеет место измененная (по сравнению с правшами) картина полушарных взаимоотношений (Herron, 1980; Hecaen, 1981; Bryden, 1983; Симерницкая, 1978, 1985 и др.). Каковы же содержательные ее характеристики, глубинные механизмы, над которыми надстраивается столь яркая и необычная феноменология? Ответ на этот вопрос с необходимостью требует комплексного, системного рассмотрения структуры мозговой организации психической деятельности левшей, различных ее видов и форм реализации. Уникальную возможность на этом пути предоставляет схема нейропсихологического анализа по А.Р. Лурия. А в связи с достижениями современной нейрохирургии стало реальным подобрать такие группы правшей и левшей, которые по основным клиническим характеристикам были бы аналогичными друг другу. Представленное в данной книге исследование было проведено на многократно верифицированном материале очаговых поражений мозга. ‹…›

‹…›

‹…›

Сформировавшаяся к настоящему времени точка зрения на роль правого полушария в осуществлении речевых процессов у правшей признает его функциональный приоритет в обеспечении интонационно-мелодического компонента речи, различных форм непроизвольного запоминания и удержания порядка вербально-мнестического материала, наиболее автоматизированных форм письма и счета; тех видов деятельности, которые требуют высокого уровня лингвистических способностей, освоения сложного речевого материала. В ходе функционального взаимодействия правое полушарие у правшей опосредует определенный круг специфических компонентов вербальной сферы; в то же время все основные ее составляющие протекают под контролем левого полушария. Этот факт отчетливо асимметричного распределения функциональных ролей между полушариями у правшей находит свое отражение в том, что и различные формы афазий, и развернутое, всестороннее страдание слухо-речевой памяти являются патогномоничным признаком поражения левого полушария.

У левшей не только левое, но и правое полушарие активно участвует в обеспечении всей совокупности вербальных процессов. При его поражении у левшей наблюдается широкий спектр дисфазических явлений в импрессивной и экспрессивной речи, структура вербально-мнестического дефекта приобретает вид развернутых нарушений, носящих зачастую типично «левополушарную» (в традиционном понимании) окраску. Таким образом, та асимметричная картина церебральной репрезентации речевых функций, которая имеет место у правшей, у левшей обнаруживает более симметричный, амбилатеральный характер.

Другим отличительным признаком мозгового обеспечения вербальных функций у левшей является его внутриполушарная недифференцированность. У левшей отсутствует та фокальная церебральная отнесенность практически всех звеньев, аспектов речевой деятельности, которая отличает правшей.

В клинической картине левшей при исследовании различных видов вербальной деятельности обнаруживается отсутствие устойчивой взаимосвязи между наступлением специфических первичных дефектов и конкретной топической отнесенностью патологического очага. С одной стороны, у них наблюдаются нарушения, связанные с действием патологического фактора, неспецифического для данной локализации мозгового поражения (например, сужение объема слухо-речевой памяти при дисфункции теменно-затылочных структур). С другой – при страдании определенной зоны мозга могут одновременно выступать дефекты, как правило, несовместимые у правшей в силу различной церебральной отнесенности факторов, лежащих в их основе (например, персевераторный синдром и нарушение понимания логико-грамматических конструкций). Иными словами, анализ клинических моделей протекания нереальных процессов у правшей и левшей с локальными поражениями мозга продемонстрировал факт более диффузной их внутриполушарной организации у последних.

Выделенные характеристики мозгового обеспечения вербальных функций у левшей – функциональная межполушарная амбилатеральность и внутриполушарная недифференцированность обусловливают возникновение своеобразных симптомокомплексов левшей, во многом отличных от таковых у правшей. Наличие этих двух параметров может сказываться (в актуаль– и онтогенезе) как положительно, так и отрицательно.

Рассмотрим описанную выше диссоциацию: относительную сохранность сенсомоторного звена и выступающие на первый план динамические нарушения речи. Наблюдения за здоровыми левшами обнаружили, что среди прочих феноменов для них свойственны позднее становление речи и трудности овладения письмом (в значительной мере из-за дефицита акустического анализа и синтеза); в сенсибилизированном эксперименте даже в 8–12 лет они демонстрируют дефекты звуко-буквенного анализа. По мере взросления все эти затруднения, как правило, элиминируются и исчезают (хотя могут обнаружить себя в экстремальных условиях – нервное перенапряжение, сильная усталость и т. п.). Можно предположить, что формирование сенсомоторного звена происходит у левшей не непосредственно, а компенсаторно-опосредованно, с опорой на иные модальности. Такая гипотетическая «многоканальность», с одной стороны, делает сенсомоторную сферу более устойчивой, а с другой – подвижной при необходимости поисков путей аутокоррекции в случае повреждения определенного участка мозга. Следствием этого, возможно, и является достаточная сохранность сенсомоторных синтезов при локальных поражениях мозга у левшей. Если подобные рассуждения верны, очевидно, что церебральная функциональная недифференцированностъ леворуких не только не вступает в противоречие с логикой развития данного звена речи, но в определенном смысле «изоморфна» ей.

Иное дело динамическое звено – по самой своей сути оно является условием для нормального протекания речевой функции, развертывания ее во времени; процессуальной ее характеристикой. Очевидно, что это качество с неизбежностью требует наличия опоры на строго отлаженные, иерархизированные, дифференцированные вне и внутри себя – «отрегулированные» мозговые механизмы. Частое присутствие в клинической картине леворуких таких расстройств, как персеверации, амнестико-афатические явления, феномена разобщенности межмодального взаимодействия, позволяют говорить о том, что относительная функциональная недифференцированностъ мозга левшей является в известной мере фактором риска для возникновения нарушений, связанных с выпадением динамического компонента протекания психических процессов.

У левшей прослеживается большая уязвимость речевых функций в целом. Дисфазические явления возникли у них не только при поражении левого, но и правого полушария; при правосторонней локализации очага вербально-мнестический дефицит перестает проявляться лишь как нарушение порядка воспроизведения, но актуализируется в виде развернутого синдрома, отягощенного влиянием всего комплекса патологических факторов, затрудняющих мнестическую деятельность.

Но вместе с тем очевидно, что именно диффузная, амбилатеральная представленность вербальных функций, возрастание роли правого полушария при актуализации этих процессов являются основой для спонтанной динамики речевых дефектов, их сравнительной невыраженноети и подвижности у левшей. Можно предположить, что сама природа такой диффузной репрезентации предполагает наличие большего числа степеней свободы для формирования компенсаторных механизмов, чем в условиях «жесткой» закрепленности определенного фактора за конкретным участком мозга.

Совокупность полученных данных отчетливо демонстрирует, что у левшей не просто изменяется доминантность по речи в том смысле, что и экспрессивные, и импрессивные ее компоненты имеют более диффузную меж– и внутриполушарную мозговую организацию. У них по сравнению с правшами имеют место системные перестройки функционирования всех звеньев и уровней вербальной деятельности в целом.

‹…›

‹…›

Мозговая организация перцептивных и конструктивных процессов традиционно рассматривается как альтернатива таковой в отношении речи. Исходным представлением о мозговом субстрате неречевых процессов (как и речевых) у правшей является положение о тесном функциональном взаимодействии полушарий в ходе их обеспечения. Вместе с тем неоспоримым считается примат правого полушария относительно большинства невербальных психических процессов. Согласно клиническим и экспериментальным данным, выключение из нормальной деятельности правой гемисферы приводит к такому дефициту невербальной сферы психической деятельности, который практически отсутствует при поражении левого полушария. К таковым относятся нарушения схемы тела, лицевая агнозия, синдром игнорирования, анозогнозия, ряд других нарушений. Большинство аспектов конструктивной деятельности также протекают под контролем правого полушария.

Как показало изучение этих процессов, у левшей подобный «правосторонний» паттерн церебральной репрезентации невербальных функций изменяется. Мозговое обеспечение любого из них у леворуких может опосредоваться как правым, так и левым полушарием. Всестороннее рассмотрение дефицитарности невербальных процессов позволяет с уверенностью говорить о смене полушарной специализации, имеющей место у правшей, церебральной амбилатерализацией у левшей – как по количественным, так и по качественным признакам.

Левое полушарие у левшей принципиально меняет характер своего участия в осуществлении названных функций: при его поражении у леворуких наблюдается широкий диапазон гностических и конструктивных нарушений, в том числе и таких, которые у правшей однозначно свидетельствуют о заинтересованности в патологическом процессе правого полушария: асоматогнозис, игнорирование, лицевая агнозия и т. п.

Гностические и конструктивные нарушения перестают у левшей однозначно сочетаться с дисфункцией теменных структур. Внутриполушарная церебральная организация невербальных процессов приобретает черты функциональной диффузности.

Отмеченные аспекты межполушарного обеспечения невербальных процессов у левшей – амбилатеральностъ и внутриполушарная диффузность, – по-видимому, и лежат в основе атипичной картины перцептивных расстройств. Можно предположить, что именно сравнительная функциональная недифференцированность мозговых структур леворуких и создает базис для появления системы межмодальных связей, которая актуализируется в необычайно яркой, полимодальной психопатологической и нейропсихологической симптоматике, особом эмоциональном статусе в норме и патологии, высокой степени сензитивности, специфическом стиле мышления, богатом неординарными ассоциациями и образами.

Совокупности этих черт не может не сопутствовать качественная перестройка всей сферы восприятия левшей, проявлявшаяся прежде всего в изменении пространственно-временых координат ее функционирования.

‹…›