Электронная библиотека » Коллектив авторов » » онлайн чтение - страница 3


  • Текст добавлен: 4 октября 2018, 11:40


Автор книги: Коллектив авторов


Жанр: Современная зарубежная литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Чжу Лин боялась говорить и решила, что если будет молчать, словно немая Цай Юйчжэнь, то мать со своими бесконечными вопросами от нее отстанет. Ведь немые не отягощены грузом слов, а потому спокойно плывут по течению.

Между тем Ян Фэнчи, пытаясь вывести дочь на разговор, показывала ей детские вещички. Чжу Лин молчала, а мать начинала причитать: «Внучок – это так прекрасно, как можно даже помышлять об аборте? Я едва погладила твой живот, сразу поняла, где у него носик, ротик, ножки, даже „петушок“ его нащупала. Ты только назови, кто это сделал, и мы сразу заставим его признать отцовство». Ян Фэнчи избрала тактику, прямо противоположную тактике Чжу Лин.

Даже малые дети могли разглядеть, что Чжу Лин беременна. Она не решалась выходить за порог. Как-то раз, когда в школе был перерыв на обед, несколько учеников, проходя мимо ее дома, прильнули к двери и стали через щелку подглядывать за Чжу Лин. Она напомнила им запертого в клетке неуклюжего медведя, который беспокойно бродил туда-сюда, не находя себе места. Наблюдение через щелку за чужой жизнью подарило детям такие острые ощущения, что они забыли про обед и оторвались от двери лишь тогда, когда заметили проходивших мимо Ван Цзякуаня и Цай Юйчжэнь.

Раззадоренные увиденным, школьники решили выкинуть что-нибудь эдакое, поэтому, обступив Ван Цзякуаня, они закричали: «Ван Цзякуань – хулиган, трахнул девку и сбежал!»

Цай Юйчжэнь наблюдала, как дети орали и скакали вокруг Ван Цзякуаня, бросаясь в него грязными словечками, словно камнями или рваными туфлями. А тот лишь улыбался да прыгал, подстраиваясь под их ритм. Поскольку он ничего не слышал, все их унизительные реплики нисколечко его не задевали. Чем сильнее глумились над ним дети, тем сильнее входил в раж Ван Цзякуань, на его лице даже выступили капельки пота. Наконец, потеряв остатки терпения, Цай Юйчжэнь пригрозила детям кулаком. Те отбежали подальше, а Ван Цзякуань отправился вместе с ней домой. Но едва они прошли несколько шагов, как школьники снова их обступили и, дразнясь, закричали: «Цай Юйчжэнь немая, выйдет за глухого и родит ребенка глухонемого».

Цай Юйчжэнь развернулась и побежала за главным зачинщиком, но не успела его догнать, кто-то попал в нее камнем, и она рухнула на дорогу. Камень угодил ей прямо в нос, из него упало несколько капель крови. Ползая по земле, она что-то неистово кричала обидчикам, но изо рта у нее не вылетало ни звука.

Ван Цзякуань подал ей руку и пошутил, что она сует свой нос куда не следует. Цай Юйчжэнь подумала: «Хорошо Ван Цзякуаню, он ничего не слышит, ничто его не ранит, а у меня и душа ноет, и нос разбит».

Под руководством главных зачинщиков ряды желающих подглядывать за Чжу Лин заметно пополнились. Школа находилась в трехстах с лишним метрах от ее дома, поэтому, едва настала перемена, ребята помчались туда. Чжан Фубао попробовал их задержать, но его сбили с ног. В порыве гнева он взял и отчислил четырех заводил, так им и сказал: «Впредь вам запрещается ступать даже на порог школы».

Пришла зима, Чжу Лин вышла из заточения. Она нарядилась во все яркое и теперь выглядела еще более неповоротливой. Прохаживаясь от дома к дому, каждому встречному она сообщала, что выходит замуж. А когда ее спрашивали: «За кого?», отвечала: «За Ван Цзякуаня». Когда кто-то обмолвился, что Ван Цзякуань вроде как живет с Цай Юйчжэнь, она ответила: «Жить вместе не означает быть замужем. Между ними нет любви, поэтому супружеством это называть нельзя».

Многие за глаза судачили, что Чжу Лин потеряла всякий стыд. На ее счастье Ван Цзякуань был глухим, вот она над ним и издевалась, но будь на его месте другой, ей бы не удалось разыграть такой спектакль.

За одну ночь в деревне распустились все персиковые деревья. Кроваво-алые цветы, казалось, даже пахнут, как кровь. Сидевший на пороге Ван Лаобин удивился: «Чую, запахло цветами персика. Что это они так рано распустились? Еще Новый год не отметили, а уже все в цвету».

Фотограф Чжао Кайин, который круглый год подрабатывал в горных районах, подошел к Ван Лаобину и спросил: «Будешь фотографироваться?» – «Судя по голосу, – откликнулся Ван Лаобин, – ты мастер Чжао. Снова к нам пришел. Обычно ты приходишь в нашу деревню как раз за несколько дней до праздника, какая точность. Ты вот спрашиваешь меня, буду ли я фотографироваться, а на кой мне это теперь? Прошлой зимой я тебя еще видел, а этой – уже нет. Так что фотографировать меня дело пустое. Лучше иди фотографируй молодежь: Лао Хэя, Гоуцзы, Чжу Лин. Они каждый год просят сделать по несколько снимков. Мастер Чжао, да ты присаживайся. А то я все болтаю, даже забыл тебя усадить. Мастер Чжао, ты уже пошел? Почему даже не присел?»

Пока Ван Лаобин продолжал говорить с Чжао Кайином, тот уже был далеко. За ним увязалась толпа деревенских детей и нарядно одетых взрослых. Цветы персика распустились словно специально для Чжу Лин. Взяв с собой фотографа, она бродила по персиковой роще, а красные лепестки, словно снег, оседали на ее волосах и одежде. Ее лицо пылало от волнения, его словно подкрасили этими самыми лепестками. «Чжу Лин, замри, – скомандовал Чжао Кайин, – этим аппаратом я даже твой жар сфотографирую». – «Мастер Чжао, – откликнулась она, – раз уж взялся меня фотографировать, так сделай больше тридцати снимков, изведи на меня всю пленку».

Заливистый смех Чжу Лин и ее пунцовые щеки так и запечатлелись на фоне цветущих в тот год персиков, и даже потом, когда деревенские смотрели на персиковые деревья, им вспоминалась Чжу Лин.

Закончив фотографироваться, Чжу Лин заявилась в дом к Ван Цзякуаню. Это было впервые с тех пор, как сильный ливень залил их дом. Чжу Лин выглядела несколько уставшей, едва переступив порог, она пошла и улеглась прямо на кровать Ван Цзякуаня. Она заснула так же запросто, словно была у себя дома. Немного погодя ее храп услышала Цай Юйчжэнь.

Не в силах выносить ее похрапывание, Цай Юйчжэнь растолкала Чжу Лин и стала махать в сторону окна. Чжу Лин подумала, что та выгоняет ее на улицу, мол, катись отсюда. Чжу Лин на это ответила: «Это моя кровать, а ты возвращайся туда, откуда пришла». Слова Чжу Лин нисколечко не напугали Цай Юйчжэнь, она со всего размаха шлепнулась на кровать, которая еще долго раскачивалась и нещадно скрипела. Она думала, что этим невыносимым звуком обратит Чжу Лин в бегство.

В свою очередь Чжу Лин решила одолеть Цай Юйчжэнь словами, ведь та могла лишь слышать, но при этом не разговаривала. Чжу Лин заявила: «Я ношу ребенка Ван Цзякуаня. Я с ним начала спать еще два года назад. Мы не знаем, откуда ты явилась, но жить здесь дальше ты не можешь». Цай Юйчжэнь в ответ встала с кровати и, расплакавшись, выбежала вон. Вскоре Чжу Лин увидела, что Цай Юйчжэнь пихает в комнату Ван Цзякуаня. «Хороший ты человек, Цзякуань, – вдруг сказала Чжу Лин, – тебе прекрасно известно, от кого у меня ребенок, но ты меня никому не выдал. И сегодня я пришла тебе поклониться».

Увидав, что лежавшая в постели Чжу Лин прикоснулась головой к краю кровати, Ван Цзякуань решил, что она хочет остаться у него дома. Чжу Лин никак не ожидала, что в эту самую секунду все ее прекрасные мечты возьмут и лопнут. «Это ребенок Чжан Фубао, зачем ты пришла ко мне? – спросил Ван Цзякуань. – Уходи, а если не уйдешь, я всем расскажу правду». – «Умоляю тебя, никому не говори, особенно моей маме, – тут же откликнулась Чжу Лин. – Я лучше умру, чтобы всем вам жилось спокойнее».

С этими словами Чжу Лин вытащила ноги из-под одеяла и опустила их на пол. Она долго шарила под кроватью, прежде чем нашла свои туфли. Слова Ван Цзякуаня оказали чудодейственное влияние. Чжу Лин попробовала подняться, но, сделав несколько попыток, так и не смогла разогнуть свою тушу. Ван Цзякуань подошел к ней и помог приподняться. Чжу Лин сказала: «Я – глухая, я ничего не слышала, я никого не боюсь».


Между тем Цай Юйчжэнь хорошенько запомнила те слова, что Чжу Лин сказала Ван Цзякуаню, пытаясь замять ситуацию. А сказала она, что лучше умрет, чтобы всем жилось спокойнее.

Цай Юйчжэнь увидела, как Чжу Лин взяла веревку и пошла в персиковую рощу за деревней. На землю опускались сумерки, лишь на вершине горы задержался отблеск вечерней зари. На веревке, которую сжимала в руке Чжу Лин, Цай Юйчжэнь заметила красный отсвет, казалось, что ее разукрасило заходящее солнце или цветы персика. «Еще днем она здесь фотографировалась, а вечером решила здесь же покончить с собой», – подумала Цай Юйчжэнь.

Неожиданно Чжу Лин обернулась и увидела, что за ней идет Цай Юйчжэнь. Чжу Лин подобрала с земли камень и швырнула в Цай Юйчжэнь. «Что ты увязалась за мной, словно собака? Может, хочешь отведать моих какашек?» – накинулась она на Цай Юйчжэнь. Та, услыхав ее брань, отступила и, немного поколебавшись, опрометью побежала домой к Чжу Лин.

Дядюшка Чжу в это время как раз подметал двор, подняв такой столб пыли, что та накрыла его с головой. Цай Юйчжэнь, сомкнув руки вокруг своей шеи, стала показывать ему на комнатную балку. Но дядюшка Чжу ничего не понял и, раздраженный, что ему мешают работать, стал злиться. Грудь Цай Юйчжэнь разрывалась от боли, словно ее безжалостно полоснули чьи-то когти. Она схватила висевшую на стене веревку, обмотала ее вокруг своей шеи, встала на носочки и вытянулась в струнку. «Хочешь повеситься? – спросил ее дядюшка Чжу. – Тогда возвращайся в свой дом и вешайся». С этими словами он огрел ее метелкой по заду и выгнал за ворота.

Через какое-то время Ян Фэнчи пошла искать свою дочь по соседям. Цай Юйчжэнь, слыша ее тревожные крики, не находила себе места. Она показывала ей в сторону персиковой рощи, без конца рисуя в воздухе петлю. Тогда дядюшка Чжу связал все ее неразборчивые жесты воедино и понял, что дело плохо.

Огни факелов, похожие на редкие звезды, рассеялись по задней стороне горного склона, повсюду слышались голоса, выкрикивающие имя Чжу Лин.


На пятый день рано утром Чжан Фубао по заведенному порядку пошел к колодцу возле школы, чтобы набрать воды. Неожиданно его ведро уперлось в какой-то плавающий предмет, а из колодца повеяло странной вонью. Принеся из дома фонарик, он посветил им в колодец и увидел тело Чжу Лин. Чжан Фубао тут же вывернуло наизнанку. Остальные деревенские, не считаясь с трудностями, предпочитали пройти чуть дальше, чтобы набрать воду для хозяйства из маленькой речушки, поэтому колодцем возле школы пользовались только Чжан Фубао с его женой. Прошло уже пять дней, как Чжу Лин бросилась в колодец, и все это время они пили оскверненную воду.

В то утро уроки в школе отменили. Следующие несколько дней Чжан Фубао по-прежнему не мог избавиться от мыслей о трупе. Школьники видели, что на уроках его постоянно тошнит. Жена Чжан Фубао, Яо Юйпин, выблевала почти всю желчь и теперь ослабла так, что у нее не было никаких сил стоять за кафедрой.

Пришла весна, и Чжао Кайин принес в деревню сделанные в прошлом году фотографии. Держа в руках пачку изображений Чжу Лин, он пошел за деньгами к Ян Фэнчи. «Чжу Лин умерла, – сказала та, – если нужны деньги, спрашивай с нее». Получив от ворот поворот, Чжао Кайин приготовился уже бросить фотографии в огонь, но Ван Цзякуань его остановил, сказав, что выкупит все фотографии до единой.


С крыши дома, где жил Ван Цзякуань, стали доноситься странные перекатывающиеся звуки, похожие на порывы ветра или мышиную возню. Эти звуки появлялись в глубокой ночной тишине в одно и то же время, уже несколько дней подряд Цай Юйчжэнь находилась в их плену. Ей очень хотелось взять лестницу и залезть на крышу, чтобы выяснить, что это, но кромешная тьма нагоняла на нее страх.

Днем она забралась на стоявшее за домом персиковое дерево и внимательно осмотрела крышу, однако ничего, кроме серых неровных кусков черепицы да солнечных бликов, там не обнаружила. Убедившись, что крыша пуста, она решила, что больше подобных звуков по ночам не будет. Однако в положенный срок, едва Цай Юйчжэнь провалилась в сон, ее снова пробудили странные звуки. Лежа с открытыми глазами, она дождалась рассвета и, полная решимости разгадать тайну, снова полезла на дерево. Цай Юйчжэнь изучила чуть ли не каждую черепицу, но источника звука так и не нашла. «Может быть, у меня что-то с ушами?» – подумала она.

Между тем эти звуки угнетали и Ван Лаобина. Поначалу он старался к ним привыкнуть. Потеряв сон, он просто усаживался на краю кровати и ночь напролет дымил трубкой да мочился в стоявшее рядом ведро. Но мало-помалу Ван Лаобин стал терять над собой контроль. Эти звуки, словно пила, вонзались в его мозг. «Если я сейчас же не усну, то просто сойду с ума», – подумал он и, собрав всю волю в кулак, улегся в постель. Но уже через несколько минут он снова поднялся и, потянувшись к стоявшему в изголовье светильнику, свалил его на пол. После грохота разбившегося вдребезги светильника на некоторое время установилась полная тишина, но вскоре странный звук вернулся и снова стал изводить Ван Лаобина.

Тогда Ван Лаобин принялся шуметь сам, чтобы прогнать навязчивый звук. Он взял курительную трубку и стал стучать ею о край кровати на манер барабанной колотушки. Он действовал, словно неутомимый дятел, чем добавил неудобств Цай Юйчжэнь, которая точно так же, как и он, не могла уснуть.

Вскоре дятел успокоился: Ван Лаобин сменил тактику и принялся болтать, причем без умолку. Наконец Цай Юйчжэнь услышала, как его бессвязное бормотание затихло, сменившись храпом. Этот звук показался ей сладким, словно аромат вожделенной пищи для оголодавшего.

Однако звуки с крыши никуда не исчезли. Цай Юйчжэнь посветила фонариком в сторону чердака, но, кроме подпорок для черепицы и досок, ничего там не увидела. Тут ей показалось, что с крыши звуки переместились вниз и спрятались в шкафах. Одну за другой она стала открывать дверцы всех шкафов, но так ничего и не нашла. От шорохов пробудился только что уснувший Ван Лаобин. «Тебе жить надоело? Я с таким трудом уснул, а ты меня снова разбудила», – недовольно проворчал он. В это время вдруг наступила удивительная тишина. Цай Юйчжэнь нерешительно топталась на месте, изо всех сил стараясь больше не шуметь.

Тут Цай Юйчжэнь услышала, что Ван Лаобин подзывает ее к себе. «Иди-ка сюда, помоги мне подняться, пойдем вместе поищем, что это за звуки и где они прячутся», – сказал он. Цай Юйчжэнь толкнула Ван Цзякуаня, но тот перевернулся на другой бок и продолжил спать. Тогда она подошла к кровати Ван Лаобина, помогла ему подняться, и они вместе вышли из дома. В ночной тьме гулял сильный ветер.

Постояв перед дверью и хорошенько прислушавшись, они решили, что странные звуки раздавались из-за дома. Они направились в ту сторону и вошли в персиковую рощу, что росла на заднем склоне горы. И тут Цай Юйчжэнь увидела Ян Фэнчи: та стояла на коленях под персиковым деревом и деревянной палочкой била по дну перевернутой фарфоровой чашки, она и издавала эти пронзительные звуки. Луч фонарика был направлен прямо на Ян Фэнчи, но она, ничего не замечая, крепко закрыв глаза и сомкнув губы, продолжала что-то бормотать себе под нос. Цай Юйчжэнь и Ван Лаобин услышали, как Ян Фэнчи проклинает Ван Цзякуаня. Она говорила, что Ван Цзякуань довел до смерти Чжу Лин, и пророчила ему мучительную смерть и гибель всей его семьи.

Цай Юйчжэнь со злобой пнула фарфоровую чашку, и та отлетела на приличное расстояние. Ян Фэнчи, открыв глаза, увидела яркий свет и в испуге чуть ли не на карачках побежала вон из рощи. «Она помешалась, – сказал Ван Лаобин, – мертвых допрашивать бесполезно, вот она и поливает Цзякуаня. От нищеты и голода мы не помрем, а вот во всей этой грязи можем и утонуть. Лучше нам переехать, и как можно дальше».


Ван Цзякуань, поддерживая Ван Лаобина, перешел небольшую речушку и стал карабкаться на противоположный берег. Цай Юйчжэнь, взвалив на плечо мотыгу и лопату, следовала за ними. Напротив их деревни по ту сторону речки находилось кладбище. За исключением праздника Цинмин[2]2
  Букв.: «праздник чистого света» – день поминовения усопших, чаще всего выпадает на 5 апреля.


[Закрыть]
, народ сюда приходил редко. Ван Лаобин пересек реку и, ориентируясь по памяти, направился к могиле своего деда Ван Вэньчжана. Этот отрезок пути дался ему уверенно и легко, словно он и не был слепым. Ван Цзякуань не понимал, зачем Ван Лаобин привел его сюда.

«Отец, что ты собираешься делать?» – спросил Ван Цзякуань. «Мы раскопаем могилу твоего прадеда и устроим здесь новый дом», – откликнулся Ван Лаобин. Цай Юйчжэнь стала изображать Ван Цзякуаню, как копают землю, и тот подумал, что отец решил подправить место погребения прадеда.

Ван Цзякуань подравнял с боков могильный холмик Ван Вэньчжана, выдернул из него сорняки, но Цай Юйчжэнь стала показывать ему мотыгой, что могилу следует разрыть. Ван Цзякуань побелел от страха, увидав, как от мотыги Цай Юйчжэнь отваливаются комки и как в одно мгновение холмик наполовину разрушился. Он с серьезным видом отобрал у Цай Юйчжэнь мотыгу, взял лопату и стал методично приводить могилу в порядок.

Ван Лаобин, который перестал слышать характерные звуки раскопок, обратился к Цай Юйчжэнь:

– Почему перестала работать? Здесь хорошая почва, устроим наше новое жилище прямо здесь. Когда умер мой дед, я уже кое-что смыслил. Я видел, что вместе с дедом закопали две фарфоровые вазы, они старинные и стоят де нег, их надо выкопать. Копай же! Тебе, наверное, Цзякуань не разрешает? Так пусть посмотрит на меня.

С этими словами Ван Лаобин стал изображать, как работать лопатой. Его движения были решительными и твердыми и выглядели как приказ.

– Отец, ты просишь меня раскопать могилу? – догадался Ван Цзякуань. Ван Лаобин утвердительно закивал.

– Зачем? – спросил Ван Цзякуань.

– Копай, – откликнулся Ван Лаобин.

Тогда Цай Юйчжэнь подняла с земли мотыгу и передала ее Ван Цзякуаню. Но, вместо того чтобы взять ее, он присел у воды и уставился на деревню за речкой и на черепичный карниз их дома. Он смотрел, как над каждым жилищем поднимался дымок, отчего утреннее небо подернулось синевой. Кто-то выходил из деревни пасти скотину. Чья-то курица взлетела на крышу дома Лю Шуньчана и теперь горделиво расхаживала то в одну, то в другую сторону.

Ван Цзякуань обернулся и увидел, что у могилы уже отхвачен целый угол, рядом лопата за лопатой ложилась сырая земля. Цай Юйчжэнь напоминала муравья, пристроившегося у огромной хлебной лепешки. Ван Лаобин нащупал лежавшую на земле мотыгу, медленно поднял ее и так же медленно опустил. Мотыга ударилась о булыжник и, отскочив, чуть не оттяпала ему ногу. Ван Цзякуань убедился, что решение раскопать захоронение было принято окончательно и бесповоротно. Тогда он взял у отца мотыгу и, крепко закрыв глаза, вонзил ее в могильный холм. Он делал это против своей воли, поэтому предпочел закрыть глаза. Ему казалось, что если бы отец не ослеп, то не стал бы разрушать это святое место, где они молились и отбивали поклоны.

Они продолжали трудиться полдня, пока холм не сровнялся с землей, но ни гроба, ни костей так и не обнаружили. Ван Цзякуань объявил, что в могиле ничего нет. Это чрезвычайно поразило Ван Лаобина. Он потрогал выкопанную землю, взял в руки комок, приложил к носу и несколько раз его понюхал. «Я своими глазами видел, как хоронили деда, – подумал он, – видел, как в гроб положили две красивейшие вазы, куда же все могло пропасть, причем вместе с телом?»

Близился конец лета. Ван Цзякуань и Цай Юйчжэнь выстроили на противоположном деревне берегу небольшой глинобитный дом из двух комнат. Старый дом они разобрали, а черепицу с крыши перенесли на другую сторону реки. Так что теперь их прежнее жилище стояло под солнцем совершенно беззащитное.

В день переезда Ван Цзякуань выбросил кучу всякого старья. Он разломал старый залитый маслом алтарь, расколол в щепки несколько тяжеленных ящиков. Ко всем этим вещам он испытывал какое-то отвращение. Словно путник, собравшийся в дальнюю дорогу, он решил отправиться налегке, поэтому взял с собой лишь самое необходимое.

Разбираясь с кроватью отца, он обнаружил под ней две изящные фарфоровые вазы. Он собрался их выбросить, но Цай Юйчжэнь его остановила. Протерев вазы полотенцем, она передала их Ван Лаобину. Тот, едва прикоснувшись к вазам, изменился в лице. «Это же они, именно их я искал. Я точно видел, как их положили в гроб деда, откуда они могли взяться?» Те, кто помогал им переезжать, стали объяснять, что эти вазы Ван Цзякуань вытащил из-под кровати. Но Ван Лаобин никак не желал в это поверить.

Выпрямив спину, Ван Лаобин сидел на солнышке, не выпуская вазы из рук, пока мимо него, словно растаскивающие припасы муравьи, сновали люди. Уставившись в сторону опустевшего дома, он смеялся во весь рот, когда слышал рядом чьи-то шаги.

В тот вечер семейство Ван Лаобина окончательно покинуло старое жилище. Когда все помощники разошлись, Ван Цзякуань зажег факел от старого очага, и из глаз его полились слезы. Взяв факел, он пошел впереди, Ван Лаобин и Цай Юйчжэнь следовали за ним. Ван Лаобин прижимал к себе две фарфоровые вазы, а Цай Юйчжэнь осторожно поддерживала Ван Лаобина.

Перейдя через небольшой деревянный мостик, Ван Лаобин попросил Цай Юйчжэнь остановить Ван Цзякуаня, чтобы все они как следует вымыли в реке ноги. «Хорошенько обмойте ноги, чтобы смыть всю грязь, все злоключения, все, что было в прошлом», – сказал Ван Лаобин, и при свете огня шесть ступней погрузились в воду. Цай Юйчжэнь заметила, с каким остервенением Ван Цзякуань принялся тереть подошвы, казалось, он собирался избавиться от всех мозолей и натоптышей.

Деревенские стояли на порогах своих домов и провожали взглядами эту троицу, пока та переходила через реку. Факел в руках Ван Цзякуаня напоминал блуждающий фосфорический огонь, который безмолвно в одиночестве перемещался на противоположный берег. Церемония переезда завершилась, когда вспыхнул новый очаг. Соседи, прожившие вместе с Ван Лаобином не один десяток лет, наблюдали, как из деревни уходит тот, кто прежде всегда был рядом.


Как-то раз в осенний полдень Лю Шуньчан возвращался с горы с полной корзиной лекарственных трав. Он вывалил их у реки и стал тщательно промывать. Речная водица, словно торопливый путник, просачивалась сквозь его пальцы. По поверхности, покачиваясь, плыли пожелтевшие листья и сухие травинки. Тут его взгляд оторвался от воды и остановился на глинобитных стенах хижины Ван Лаобина.

Он заметил, как семейство Ван Лаобина покрывает крышу черепицей. Когда Ван Лаобин переезжал на другой берег, дом был готов лишь на две трети. Лю Шуньчан еще уговаривал его не спешить и подождать, пока работы будут закончены. Однако Ван Лаобин перебрался на другой берег так торопливо, словно убегал от кредиторов, так что теперь в свободное время они достраивали свое жилище.

Цай Юйчжэнь, расположившись под карнизом, брала черепицу из общей кучи, стоявший на лестнице Ван Лаобин принимал эту черепицу, а Ван Цзякуань ее укладывал. Черепица переходила из рук в руки, пока не оказывалась на самом верху. Эти трое понимали друг друга без слов, они нацелились в будущее и не замечали своей ущербности и слабости. То и дело Ван Цзякуань из переданной наверх черепицы отбраковывал обломанную, некоторые бросал прямо в реку. Лю Шуньчан видел, как над водой летят брызги, сам шум до него не долетал. Это был беззвучный полдень, солнце неспешно перекатывалось по реке. Семейство Ван Лаобина трудилось, непрерывно нагибаясь и поднимая руки, с их стороны не доносилось ни единого звука. При взгляде на них Лю Шуньчану вдруг представилось немое кино, ему показалось, что он словно и сам вдруг потерял слух. Действуя в полной тишине, эти трое напоминали ему обитателей потустороннего мира или нарисованных человечков. Озаренные солнечными лучами, они двигались легко, словно призраки.

Тут Лю Шуньчан увидел, как на макушку Цай Юйчжэнь сверху упал кусок черепицы и раскололся на несколько частей. Девушка обхватила голову руками и, согнувшись, присела на корточки. Лю Шуньчан решил, что у нее наверняка пошла кровь, и крикнул им: «Лаобин, как там голова у Цай Юйчжэнь? Может, мне подойти и приложить лекарство?» Но ответа не последовало, словно Лю Шуньчана никто не услышал.

Ван Цзякуань спустился и, посадив Цай Юйчжэнь на закорки, понес ее к реке, где стал смывать кровь с ее лица. Лю Шуньчан крикнул: «Цай Юйчжэнь, как дела?» Но Ван Цзякуань и Цай Юйчжэнь по-прежнему не откликались. Лю Шуньчан подобрал лежавший у его ног камешек и бросил его в реку. Ван Цзякуань лишь мельком взглянул на брызги и пошел в заросли за лечебной травой. Сорванную траву он как следует пережевал, после чего выплюнул получившуюся кашицу в правую руку и размазал по ране Цай Юйчжэнь.

Цай Юйчжэнь снова взобралась на спину Ван Цзякуаня, и он понес ее назад. Хотя тропинка поднималась наверх, Ван Цзякуань шел, подпрыгивая на ходу, и казался таким счастливым, словно нес свою невесту. В какой-то момент он играючи уронил Цай Юйчжэнь на землю, и та стала колотить его кулачками, желая вырваться и убежать вперед. Но Ван Цзякуань расставил руки, преграждая ей путь. Тогда Цай Юйчжэнь пришлось уцепиться за его плечи и продолжить путь, подпрыгивая вместе с ним.

Сделав несколько шагов, Ван Цзякуань вдруг обернулся и схватил Цай Юйчжэнь в охапку. Та, словно листок бумаги, легко приподнялась над землей и оказалась в объятиях Ван Цзякуаня. Ван Цзякуань внес ее в дом на руках. За ними на ощупь вернулся Ван Лаобин. Лю Шуньчан заметил, как дверь беззвучно закрылась. «Вот и прошел еще один день их жизни, и похоже, они счастливы», – подумал Лю Шуньчан.


Осенний ветер, словно ночной путник, шаркал вдоль берегов реки. Ван Лаобин и Ван Цзякуань уже провалились в глубокий сон. Цай Юйчжэнь услышала снаружи какой-то звук, ей показалось, что ветер сорвал что-то висевшее на стене их дома. Поначалу она не придала этому значения, ведь теперь их покрытый черепицей дом приобрел вполне жилой вид и в нем можно было спать спокойно. Но, переживая, что ветер унесет сохнувшую на улице одежду, она все-таки заставила себя подняться с постели.

Цай Юйчжэнь открыла дверь, ее шею тут же обдуло ветром. Она включила фонарик, и его луч уподобился вытянутой в бесконечность палке, один конец которой упирался в руку Цай Юйчжэнь, а другой – в ночную темень. Держа в руках эту сверкающую палку, она обогнула угол дома и увидела висевшую на бамбуковом шесте одежду. Та никуда не улетела, ветер трепал висящие рукава, словно кто-то с силой тряс чьи-то руки. Решив занести одежду домой, Цай Юйчжэнь зажала фонарик во рту и потянулась к шесту. Но не успела она до него дотронуться, как ее кто-то схватил. Сильные руки перенесли ее через канаву, через две могилы и наконец повалили в стоявший у реки стог сена. В этой сумятице Цай Юйчжэнь выронила фонарик, лампочка разбилась, и оба берега реки погрузились в жуткий мрак.


Кто-то разорвал одежду Цай Юйчжэнь и, словно изголодавшийся по молоку щенок, накинулся на ее грудь. Цай Юйчжэнь хотела закричать, но не могла. От укусов ее соски горели огнем, она запомнила, что у насильника была борода. Он пытался стянуть с нее штаны, но она крепко зажала пояс в руках и каталась по стогу, пытаясь увернуться. Разозлившись, насильник освободил одну руку, нашарил карман и вытащил оттуда нож. Он приставил этот ледяной нож к лицу Цай Юйчжэнь, и та сразу обмякла. Услышав треск ткани, она поняла, что нож прорезал мотню на ее штанах.

Насильник грубо оседлал Цай Юйчжэнь, словно лошадь. И пока она под ним барахталась, ее штаны окончательно порвались. Она поняла, что держаться за них теперь нет смысла, и тогда всеми пальцами вцепилась насильнику в лицо. Цай Юйчжэнь рассчитывала, что на следующий день сможет найти обидчика по царапинам.

Их схватка продолжалась довольно долго, и тут изо рта Цай Юйчжэнь неожиданно вылетели слова: «Я убью тебя». Она бросила их прямо в лицо насильнику. Тот вдруг соскочил с нее и побежал вон. Она лишь слышала его испуганные причитания: «Я встретился с нечистью, разве немые умеют говорить?» Но по голосу Цай Юйчжэнь не смогла определить, кто это был.

Когда она вернулась в дом и зажгла масляный светильник, Ван Цзякуань увидел ее исцарапанную грудь и порванные штаны. Он тут же разбудил отца и принялся объяснять:

– Отец, Цай Юйчжэнь только что изнасиловали. У нее штаны разрезаны ножом и вся одежда порвана.

– Спроси ее, кто это сделал, – откликнулся Ван Лаобин и тут же понял, что Ван Цзякуань все равно ничего не слышит. Тогда он вздохнул и через стенку крикнул: – Цай Юйчжэнь, иди сюда, я тебя поспрашиваю, можешь не бояться, все равно я ничего не вижу.

Цай Юйчжэнь подошла к кровати Ван Лаобина.

– Ты его разглядела? – спросил он.

Цай Юйчжэнь помотала головой.

– Отец, она мотает головой, что это значит? – забеспокоился Ван Цзякуань.

Ван Лаобин продолжил допрашивать Цай Юйчжэнь:

– Разглядеть ты его не разглядела, но, может, оставила на нем какие-нибудь отметины?

Цай Юйчжэнь закивала.

– Отец, она кивнула, – прокомментировал Ван Цзякуань.

– Где ты оставила эти отметины? – спросил Ван Лаобин.

Цай Юйчжэнь двумя руками изобразила царапины на лице, после чего погладила подбородок. Ван Цзякуань все ее жесты передал отцу.

– Ты исцарапала ему лицо и подбородок? – уточнил Ван Лаобин.

Цай Юйчжэнь один раз кивнула и один раз мотнула головой. Ван Цзякуань все это передал отцу.

– Ты поцарапала ему лицо? – переспросил Ван Лаобин.

Цай Юйчжэнь кивнула. Ван Цзякуань передал отцу, что она кивнула.

– Ты поцарапала ему подбородок? – переспросил Ван Лаобин.

Цай Юйчжэнь замотала головой. Ван Цзякуань передал это отцу. Цай Юйчжэнь пыталась объяснить, что у насильника была борода, открыв рот, она пыталась это объяснить, но тщетно. Уже готовая расплакаться, она вдруг увидала, что лицо Ван Лаобина тоже покрывает густая растительность, поэтому потянулась к нему рукой и потрогала за бороду. Ван Цзякуань объяснил отцу ее действия. Тогда Ван Лаобин спросил:

– Юйчжэнь, ты хочешь сказать, что у того человека была борода?

Цай Юйчжэнь кивнула. Ван Цзякуань передал, что она кивнула. Наконец Ван Лаобин сказал:

– Цзякуань меня все равно не слышит, поэтому хоть я и понял твои объяснения, до него это донести не получится и он за тебя отомстить не сможет. Если бы я был зрячим, то даже если бы тот человек убежал на край света, я все равно бы его достал. Несчастное дитя.

Цай Юйчжэнь громко зарыдала. Она заметила, как из невидящих глаз Ван Лаобина потекли две дорожки слез. Они прокладывали себе путь по морщинам на его лице и повисали на бороде.


Будь то днем или ночью, Ван Цзякуань неотступно следил за прохожими. В руке он сжимал палку и замахивался ею на всякого, кто смотрел в сторону их дома. Он подозревал всех мужчин, даже Лю Шуньчана, который каждый день приходил к реке, чтобы помыть собранные травы. Ван Цзякуань относился с неприязнью и сомнением к любому, кто дольше обычного смотрел в сторону их жилища.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации