Текст книги "Первая судебная риторика. «Риторика для Геренния» («Ad Herennium»)"

14. Симплока (complexio – сплетение) является объединением обеих фигур, при совместном использовании анафоры и эпифоры, которые изъяснены выше; мы повторяем как первое слово, так и последнее в последовательно следующих фразах, например: «Кто они, часто нарушавшие договоры? Карфагеняне. Кто они, ведущие войну с чрезвычайной жестокостью? Карфагеняне. Кто они, омрачавшие лик Италии? Карфагеняне. Кто они, сейчас просящие прощения? Карфагеняне. Итак, смотрите, насколько уместно внять их просьбе». Также: «Тот, кого Сенат осудил, кого римский народ осудил, кого общественное мнение осудило, будет ли вашими голосами оправдан?»

Традукция (traductio – повторение) позволяет часто повторять одно и то же слово, но без оскорбления хорошего вкуса, с тем чтобы сделать стиль более изысканным, например: «Тот, кто не знает в жизни ничего более желанного, чем жизнь, не может вести добродетельную жизнь». Также: «Вы называете его человеком, того, кто, если бы он был человеком, никогда бы так жестоко не посягал на жизнь другого человека. Но он был его врагом. Следовательно, желал ли он таким образом отомстить своему врагу, только [чтобы] доказать, что он сам свой собственный враг?» Также: «Оставь богатства богачу, но богатству предпочитай добродетель, ибо, если сравнишь богатства и добродетель, богатство покажется едва ли достойным быть слугой добродетели». К этой же разновидности фигуры принадлежит то, что образуется, когда то же самое слово первый раз используется в одном значении, а затем в другом, например: «Почему вы так усердно беспокоитесь об этом деле, которое причинит вам много беспокойства?» Также: «Мне доставит удовольствие, что я дорог тебе – если только я приму меры, чтобы тоска не обошлась мне [слишком] дорого». Также: «Я хотел бы уйти с этого места, если Сенат даст мне уйти».

В четырех видах фигур, которые я до сих пор описывал, частое обращение к одному и тому же слову продиктовано не бедностью словаря; скорее здесь присущее повторению изящество, которое ухо сможет различить легче, чем могут объяснить слова.

15. Антитеза (contentio – противоположение) возникает, когда стиль строится на противоположностях, например: «Лесть приятна вначале, но горчит в конце». Также: «С врагами ты отходчив, к друзьям – неумолим». Также: «Когда все спокойны – ты в смятении, когда все в замешательстве – спокоен; в ситуации, требующей хладнокровия, – горишь, когда требуется весь твой пыл – холоден; когда надо хранить безмолвие – буйный, когда следует говорить – становишься безгласен; присутствуя, кажешься отсутствующим; отсутствуя, жаждешь вернуться; в мирное время держишься требующих войны, а на войне тоскуешь по миру; в собрании говоришь о доблести в бою, но из-за трусости не переносишь звука трубы». Украшая стиль с помощью этой фигуры, мы можем придать ему величие и выразительность.

Апострофа (exclamatio – восклицание) – фигура, которая выражает печаль или негодование посредством обращения к какому-то человеку, или городу, или месту, или предмету, например: «Это к тебе сейчас я обращаюсь, Африканец[147]147
  Скорее всего, имеется в виду Публий Корнелий Сципион Африканский Старший (235 ‒ 183 гг. до н. э.) – римский военачальник, победитель Ганнибала.


[Закрыть], чье имя даже в смерти означает величие и славу государства! Твои знаменитые внуки[148]148
  Братья Гракхи.


[Закрыть] собственной кровью упоили жестокость своих врагов». Также: «Вероломные Фрегеллы, сколь быстро из-за вашего преступления вы истощились! От города, чьим блеском вчера сияла Италия, и малых обломков фундамента теперь не осталось!» Также: «Заговорщики против добропорядочных граждан, злодеи, вы посягали на жизнь каждого порядочного человека! Благодаря ли искажению правосудия берется у вас такая сила для клеветы!?» Если используем апострофу экономно, в надлежащем месте, и когда важность вопроса, по-видимому, этого требует, мы вселим в слушателя столько негодования, сколько пожелаем.

Не все вопросы впечатляют и не все украшают, но постановка вопроса (interrogatio – заключение, выведенное из вопросов), подводящего итог под пунктами обвинения против оппонента, усиливает аргумент, который только что был представлен, например: «Итак, если ты делаешь, и говоришь, и заправляешь всем этим, ты или не ты отчуждаешь и отдаляешь от республики наших союзников? И так или иначе надобно ли предпринимать что-то, чтобы сорвать эти твои замыслы и предотвратить их исполнение?»

16. Через фигуру рассуждения (ratiocinatio) посредством вопроса и ответа, мы спрашиваем у себя причину каждого утверждения, которое делаем, и ищем смысл каждого последующего утверждения, следующим образом: «Когда наши предки осудили женщину за одно преступление, они считали, что одним этим приговором она была осуждена за многие беззакония. Как же так? Осужденная за блуд, она также была признана виновной в отравлении. Почему? Потому что, продавая свое тело низкой страсти, она должна была жить в страхе от многих людей. Кто они? Ее муж, ее родители, и прочие, причастные, как она видит, позору ее бесчестия. И что тогда? Тех, кого она так сильно боится, она неизбежно захочет уничтожить. Почему неизбежно? Потому что ни одна благородная причина не может обуздать женщину, ужасающуюся чудовищности своего преступления, поощряемую своим беззаконием и беспечную по природе своего пола. Ну, что же они думали о женщине, признанной виновной в отравлении? То, что она была обязательно также и блудница? Почему? Потому что нет побудительной причины, что могла бы легче привести ее к этому преступлению, чем низкая страсть и безудержная похоть. Кроме того, если душа женщины была повреждена, они не считали ее тело целомудренным. Теперь, соблюдали ли они этот же принцип в отношении мужчин? Не совсем. И почему? Потому что мужчины движимы в каждом преступлении иной страстью, в то время как женщина руководствовалась во всех преступлениях одной-единственной страстью». Также: «Нашими предками был установлен хороший принцип, не предавать смерти никого из царей, захваченных силой оружия. Почему так? Потому что было бы несправедливо использовать преимущество, дарованное фортуной, чтобы карать тех, кого та же фортуна недавно располагала на высочайшей ступени [власти]. Но тот факт, что он повел армию против нас? Я отказываюсь вспоминать об этом. Почему? Потому что смелому человеку свойственно воспринимать соперников в борьбе за победу как врагов, но когда они оказались побежденными, надо рассматривать их как ближних, с тем чтобы смочь воспользоваться храбростью, чтобы положить конец войне, и человечностью для достижения мира. Но если бы превозмог царь, стал бы он делать то же самое? Нет сомнений в том, что он был бы менее мудрым. Почему же тогда ты пощадил его? Потому что я привык презирать глупость, а не соперничать в ней». Это украшение чрезвычайно хорошо приспособлено к разговору, поскольку внимание слушателя приковывается как изяществом речи, так и напряженным ожиданием доводов.

17. Сентенция (sententia – изречение, максима) – есть высказывание, взятое из жизни, которое сжато показывает или то, что есть, или чему должно быть в жизни, например: «Всякое начало трудно». Также: «Наименее всего привык почитать добродетели тот, кто всегда пользовался милостями фортуны». Также: «Свободен тот, кого нельзя осудить за то, что [он] является рабом безнравственности» Также: «Беден не человек, не имеющий достатка, но человек, который не может иметь достатка». Также: «Выбери благороднейший образ жизни, привычка сделает его приятным». Простые сентенции такого рода не должны быть отвергаемы, потому что, если нет веских доводов, краткость заявления производит большое впечатление. Следует также высказываться в пользу такого рода сентенций, поддерживая их сопутствующей причиной[149]149
  См. части аргумента.


[Закрыть], например: «Все правила благородной жизни, должны быть основаны на добродетели, потому что одна добродетель сама себе подвластна, в то время как все остальное подвержено капризу фортуны». Также: «Поддерживающих дружеские отношения с человеком только из-за его богатства, [как ветром] сдувает, как только богатство ускользнуло от него. Ибо, когда причина привязанности исчезла, не остается ничего, что могло бы поддерживать эту дружбу».

Есть также сентенции, которые представлены в двояком виде. Без причины, например: «Те, кто в процветании думают, что избежали всех ударов судьбы, ошибаются; мудры те, кто и в счастье опасаются возвращения несчастья». И с причиной, например: «Те, кто думают, что грехи молодости заслуживают снисхождения, обманываются, поскольку этот период жизни не препятствует распространению доброй славы, но они действуют мудро, наказывая молодых с особой строгостью, чтобы привить в [раннем] возрасте наиболее подходящее для него желание достичь тех достоинств, которыми они могут распоряжаться всю свою жизнь». Следует вставлять сентенции лишь в редких случаях, чтобы оратор не выглядел читающим мораль. Если перемежать речь сентенциями, это очень украсит ее. Кроме того, слушатель, когда он понимает, что неоспоримый принцип взят из практической жизни и употребляется по делу, должен [будет] выразить ему свое молчаливое одобрение.

18. Контраст (contrario) – фигура, состоящая из двух разных утверждений, которая обращаясь к одному, быстро и легко доказывает противоположное, например: «Итак, как и следовало ожидать, тот, кто всегда пренебрегал собственными интересами, не будет уважать интересы другого?» Также: «Итак, почему следует думать, что тот, кто является, как ты уже понял, неверным другом, может быть благородным врагом? Или как можешь ожидать от человека, высокомерие которого было невыносимо в частной жизни, чтобы он стал приятным и не забывался, когда он у власти, и тот, кто в обычном разговоре и в кругу друзей никогда не говорил правду, воздержится от лжи перед народным собранием?» Также: «Мы боимся схватиться с ними на равнине, в то время как сбили их с холмов? [Даже] когда их было больше, чем нас, они были не чета нам; теперь, когда у нас численное превосходство, мы боимся, что они смогут одолеть нас?» Эта фигура должна быть краткой и выполненной неразрывным периодом. Кроме того что контраст приятен слуху по причине краткости и полной завершенности, фигура принуждает согласиться с тем, что оратор собирается доказать; и из утверждения, которое не является вопросом, выводит мысль в вопросительной форме таким образом, что вывод не может быть опровергнут, или может быть опровергнут лишь с величайшим трудом.

19. Колон (membrum) – это имя части изречения (сентенции), краткой и полной, которая не выражает всей мысли, но превращается в нее, будучи дополненной другим колоном, например: «И помогал врагу» Это первый из так называемых колонов; затем он должен быть дополнен другим: «И вредил другу». Эта фигура может состоять из двух частей, но выглядит наиболее законченной и полной, если состоит из трех, например: «И помогал врагу, и вредил другу, и не заботился о себе». Также: «Не думал об обществе, не помогал друзьям, не противостоял врагам».

Коммами (articulus) называются слова, отделенные друг от друга паузами, например: «Запах, голос, обличье врага устрашают». Также: «Злобу, насилье, влиянье, коварство врагов претерпели». Между последней и предшествующей фигурами есть разница: первая медленно и редко возвещает, последняя быстро и часто перечисляет. Соответственно, в первом случае видится, что меч извлекают и вращают в руке, собираясь вонзить в противника, в то время как во втором [случае] телу врага наносят быстро и часто глубокие раны.

Периодом (continuatio) называется плотная и взаимосвязанная группа слов, выражающих законченную мысль. Использовать его лучше в трех случаях: в сентенции, в контрасте и в выводе[150]150
  Здесь под выводом понимается фигура речи (см. IV: 30).


[Закрыть]. В сентенции – следующим образом: «Фортуна не может сильно навредить тому, кто более полагался на силу, чем на случай». В контрасте – следующим образом: «Если человек не возлагал особой надежды на случай, может ли случай причинить большой вред ему?» В выводе – следующим образом: «Но если Фортуна имеет величайшую власть над теми, кто связал все свои намерения со случаем, нам не следует всецело вверять себя ей, чтобы она не обрела слишком большую власть над нами». В этих трех случаях краткость настолько необходима для силы периода, что мощь оратора покажется недостаточной, если он не употребит сентенции, контраста или вывода в сжатом виде. Но в других случаях зачастую правильно, хотя и не обязательно, выражать мысли посредством периодов такого рода.

20. Изоколон (conpar – равный) – фигура, образованная из комм (описанных выше), состоящих из приблизительно равного количества слогов. Для построения изоколона мы не станем считать слоги – ибо это, конечно, по-детски – но опыт и практика доставят подобную способность, что-то вроде наития, и мы сможем производить колоны равной длины, следующие один за другим, например: «Отец встретил смерть в бою; сын вступил в брак в его доме; это сулит тяжкие беды». Также: «Процветание есть дар фортуны, но характер создает тяжкий труд». В этой фигуре часто может случиться так, что количество слогов [в колонах и коммах] кажется равным, не будучи таковым, – когда одна комма короче другой на один или даже два слога, или когда один колон содержит больше слогов, а другой состоит из несколько более длинных, или более полнозвучных слогов, так что длина или полнота звука этих слогов уравновешивает большее количество слогов в колоне.

Гомеотелевтон (similiter – подобный) образуется, когда в периоде присутствуют два или более слова, близких по значению или с похожими окончаниями, например: «Хвалить ли бедного доблестью, да богатого подлостью[151]151
  лат. Hominem laudem egentem virtutis, abundantem felicitatis? (Хвалят ли человека, богатого удачей, но не доблестью?)


[Закрыть]?» Также: «Тот, кто на злато уповал, душе сокровищ не стяжал, лишь развратил и отщетил, трудясь, превыше своих сил; увы, хоть жив несчастный муж – он мнит, что все бездушны уж[152]152
  лат. Huic omnis in pecunia spes est, a sapientia est animus remotus; diligentia conparat divitias, neglegentia corrumpit animum, et tamen, cum ita vivit, neminem prae se ducit hominem. (Этот человек возлагает все надежды на деньги; от мудрости они его отводят душу; благодаря трудолюбию он приобретает богатство, но по небрежности развращает свою душу; и еще, живя так, он считает, что ее нет ни у одного человека.)


[Закрыть]».

Гомеотелевтон образуется, когда окончания слов похожи, хотя слова различаются по смыслу, например: «Действуете бесчестно, говорите подло, живете злобно, грешите рьяно, болтаете несносно[153]153
  лат. Turpiter audes facere, nequiter studes ducere; vivis invidiouse, delinquis studiose, loqueris odiose.


[Закрыть]». Также: «Смелость устрашает, трусость утишает[154]154
  лат. Audaciter territas, humiliter placas.


[Закрыть]».

Эти две фигуры, одна из которых зависит от подобия окончаний слов, а другая от схожести их смысла, внутренне очень близки. И именно поэтому те, кто использует их, правильно делают, когда соединяют их вместе в одном отрывке речи. Можно достичь этого следующим образом: «Признаки испорченности – потворствовать похоти, избегать стыдливости, ценить внешнее, презирать внутреннее[155]155
  лат. Perditissima ratio est amorem petere, pudorem fugere, diligere formam, neglegere famam.


[Закрыть]». Здесь слова со схожими окончаниями соседствуют с теми, что не имеют подобных окончаний.

21. Парономазия (adnominatio) – фигура, в которой с помощью изменения звука или буквы в слове (глаголе) или имени (существительном) получается так, что похожие слова выражают разные вещи. Это достигается различными способами: (1) ослаблением или сокращением звука, например: «Hic qui se magnifice iactat atque ostentat, venīt (курсив здесь и далее наш. – пер.) antequam Romam venĭt»[156]156
  Тот, кто излучает благородство и выказывает утонченность, сам был продан [в рабство] до прибытия в Рим (лат.). Venīt = veniit; venĭt = venit. Игра слов: veneo – продаваться и venio – прибывать.


[Закрыть]; (2) и наоборот: «Hic quos homines alea vincĭt, eos ferro statim vincīt»[157]157
  Тех, у кого он выигрывает [в кости], он тотчас заковывает в железа (лат.). Vincĭt = vincit; vincīt = vinciit. Игра слов: vinco – выигрывать и vincio – связывать.


[Закрыть]; (3) удлинением звука, например: «Hinc ăvium dulcedo ducit ad āvium»[158]158
  Сладкопевчество птиц манит нас сюда, в глушь (лат.). Игра слов: avis – птица и avius – бездорожье, непроходимые места.


[Закрыть]; (4) умалением буквы: «Hic, tametsi videtur esse honoris cupidus, tantum tamen cūriam diligit quantum Cŭriam?»[159]159
  Этот человек, кажется, жаждет общественного признания, но любит ли он курию, так же как Курию? (лат.) Игра слов: curia – место заседания куриатных комиций и Curia – курия. Римское население делилось на трибы и курии, которые были, в свою очередь, образованы группами семей, или родами. Таким образом, деление основывалось на родстве. Задававший вопрос, таким образом, стремился расставить приоритеты: любит ли человек заседать в куриатных комициях или любит саму курию, т. е. сограждан?


[Закрыть]; (5) путем добавления букв, например: «Hic sibi posset temperare, nisi amori mallet obtemperare»[160]160
  Этот [человек] мог бы быть воздержанным, если бы не предпочел угождать любви (лат.). Обыгрывается: tempero – управлять и obtempero – угождать.


[Закрыть]; (6) и опуская буквы, например: «Si lenones vitasset tamquam leones, vitae tradidisset se»[161]161
  Если бы соблазнителю не потворствовали, как будто бы он был львом, он посвятил бы себя жизни (лат.). Текст поврежден. Обыгрывается: lenone – соблазнитель и leone – лев.


[Закрыть]; (7) перестановкой букв, например: «Videte, iudices, utrum homini navo an vano credere malitis»[162]162
  Взгляните, судьи, предпочитаете ли вы доверять человеку трудолюбивому или же пустому (лат.). Обыгрывается: vano – ревностно трудиться и navo – суетиться.


[Закрыть]; (8) путем замены букв, например: «Deligere oportet quem velis diligere»[163]163
  Следует выбирать, в кого влюбляться (лат.). Обыгрывается: deligo – выбирать и diligo – быть влюбленным.


[Закрыть].

Парономазия зависит от небольшого изменения или удлинения звука или от перестановки букв и тому подобного.

22. Есть, с другой стороны, и другие, в которых слова не имеют настолько близкого родства и все же не отличаются. Ниже приведен пример: «Quid veniam, qui sim, quem insimulem, cui prosim, quae postulem, brevi cognoscetis»[164]164
  Зачем пришел, кто я, кого я обвиняю, кому я помогаю, что требую, узнают скоро [все] (лат.).


[Закрыть]. Ибо в этом примере есть своего рода подобие между определенными словами, не настолько совершенное, как и в предыдущих случаях, но все-таки иногда проявляющееся. Пример другого рода: «Demus operam, Quirites, ne omnino patres conscripti circumscripti putentur»[165]165
  Давайте постараемся, квириты, чтобы отцы не думали, что лишь они внесены в сенаторские списки (лат.). В царскую эпоху римский Сенат состоял только из знати – патрициев – отцов Города; после того, как в него были допущены плебеи, он потерял значение аристократической корпорации.


[Закрыть]. В этой парономазии сходство ближе, чем в предыдущем [примере], но не так близко, как в тех, [что приведены] выше, потому что добавлены некоторые буквы и одновременно некоторые удалены.

Третий вид [парономазии] образуется в случае изменения или одного, или нескольких имен собственных. Одно имя, например: «Александр Македонский с непревзойденным усердием с детства направлял свой ум к добродетели. Слух о достоинствах Александра распространился вместе с его известностью и славой по всему миру. Все люди очень боялись Александра, однако сильно любили его. Если бы Александру суждено было прожить дольше, македонские копья перенеслись бы через океан». В этом случае склоняется одно имя. Изменение нескольких имен образует парономазию, как в следующем примере: «Тиберию Гракху дольше пробыть у кормила республики помешала незаслуженная насильственная смерть. Подобная участь постигла Гая Гракха, внезапно вырванного из лона государства, героя и непоколебимого патриота.

Сатурнин[166]166
  Луций Апулей Сатурнин – римский политический деятель. В 100 г. до н. э. был обвинен в убийстве, объявлен мятежником и убит.


[Закрыть], жертва вероломства, злодейски лишен жизни. О Друз[167]167
  Марк Ливий Друз (умер в 91 г. до н. э.) – римский политический деятель из плебейского рода, был убит на пороге собственного дома.


[Закрыть], твоей кровью забрызганы стены твоего жилища и лицо твоей матери. Сульпицию[168]168
  О Публии Сульпиции Руфе речь шла в I: 15.


[Закрыть] только что шли на любую уступку, но вскоре [его] не только лишили жизни, но даже погребения».

Эти последние три фигуры[169]169
  Изоколон, гомеотелевтон, парономазия.


[Закрыть] – первая, основанная на подобии выпадения [количества слогов], вторая – на подобии окончаний слов, а третья – на разновидностях парономазии – очень редко встречаются вместе в настоящей речи, потому что их изобретение не представляется возможным без усердного труда и наличия времени.

23. Такое старание, кажется, скорее подобает развлечению, чем настоящей речи. Следовательно, нагромождение всех этих фигур ослабляет убедительность, внушительность и серьезность оратора. Кроме того, помимо уничтожения влияния оратора, это есть преступление против стиля, поскольку эти фигуры обладают изяществом и изысканностью, но не выразительностью и красотой. Таким образом, великое и прекрасное может доставить удовольствие в течение длительного времени, но утонченное и изящное быстро насыщает слух – самое привередливое чувство. Итак, если мы забиваем этими фигурами речь, стиль, как представляется, будет ребячески развлекать; но если мы вставляем их нечасто и разбрасываем, чередуя, на протяжении всей речи, стиль засияет поразительными украшениями.

Гипофора (subjectio – ответ на возражение) имеет место, когда мы спрашиваем наших противников или исследуем сами, что они могут сказать в свою пользу или против нас; затем приобщаем, что следовало или не следовало говорить, – что выгодно нам и может заставить замолчать противников, например: «Итак, я спрашиваю, как подсудимый стал таким богатым? Досталось ли ему богатое наследство? Но добро его отца было распродано. Получил ли он что-нибудь по завещанию? Нельзя утверждать; напротив, он даже был лишен наследства всеми сородичами. Вознаградила ли его какая-нибудь судебная тяжба? Нет, не в этом случае, сверх того, он сам проиграл большую сумму. Следовательно, как вы все видите, если он разбогател не при помощи этих средств, то либо в его доме есть золотой рудник, либо он получил доход из незаконного источника».

24. Другой пример: «Многократно, судьи, я замечал, что многие подсудимые ищут поддержку в каком-то славном деле, в котором даже враги не могут их обвинить. Мой противник не может сделать ничего подобного. Станет ли он искать убежище в добродетели отца? Напротив, вы предали его проклятию и приговорили к смерти. Или же он обратится к своей собственной жизни? Что жизнь, или как она была прожита, вызывает уважение? Но жизнь его, прошедшая перед вашими глазами, известна всем вам. Или он перечислит родственников, которых к вам следует пригласить? Но у него их нет. Вызовет друзей? Но нет никого, кто не счел бы зазорным считаться его другом». Также: «Врага, которого ты счел виновным, ты, несомненно, призвал к суду? Нет, ибо ты убил его, в то время как он еще не был осужден. Выказал ли ты уважение к законам, запрещающим это? Напротив, ты решил, что они вовсе не [для тебя] писаны. Когда он напомнил тебе о вашей старой дружбе, тебя это тронуло? Нет, ты убил его, тем не менее, даже с большей поспешностью. И потом, когда его дети на коленях ползали у твоих ног, ты разжалобился? Нет, с крайней жестокостью ты даже не позволил им похоронить отца». В этой фигуре много силы и внушительности, потому что, поставив вопрос: «Что следовало сделать», мы присовокупляем, что этого не было сделано. Таким способом очень легко подчеркнуть подлость поступка.

В другой разновидности этой фигуры мы произносим гипофору от своего лица, например: «Как я должен был поступить, будучи окружен столь великой силой галлов? Сражаться? Но чего бы мы достигли малым войском, кроме того что поставили бы себя в самое неблагоприятное положение. Запереться в лагере? Но нам неоткуда было ждать подкрепления и недоставало припасов. Покинуть лагерь? Но мы были окружены. Пренебречь жизнью воинов? Но я думал, что принял их [под начало] с условием, что должен, насколько это возможно, сохранить их невредимыми для отечества и родных. Отклонить условия врага? Но сбережение солдат важнее [сохранности] обоза»[170]170
  Речь, судя по всему, идет о поступке Гая Попилия, см. I: 15.


[Закрыть]. Использование такого рода гипофоры позволяет представить очевидным, что из всего возможного ничего не могло быть предпочтительнее выбранного [направления действий].

25. Климакс, градация (gradatio – возрастание) – фигура, в которой говорящий последовательно восходит к высшему выражению по отношению к предыдущему, например: «Как теперь сохранить остаток надежды на свободу, если этим людям позволено делать, что им хочется, если они могут сделать то, что позволено, если они смеют делать то, что могут, если они делают то, что смеют, и если вы одобряете то, что они делают?» Также: «[Я] не высказываюсь без обсуждения; не обсуждаю без того, чтобы сразу же начать; ничего не предпринимаю, чего не завершаю; [и] не завершаю, не испытав». Также: «Прилежание Африканца принесло ему дарование, дарование – славу, слава уготовила завистников». Также: «Власть над Грецией принадлежала афинянам, афинян одолели спартанцы, над спартанцами взяли верх фиванцы, фиванцы были побеждены македонцами, и македонцы к власти над Грецией в короткое время присоединили владычество над завоеванной Азией». Постоянное повторение исходного слова, характерное для этой фигуры, несет в себе определенное очарование.

Определение (definition) позволяет схватить некоторые особенные свойства вещи кратко и совершенно, например: «Величие республики заключается в благородстве и достоинстве граждан». Также: «Нанести ущерб – значит применить к кому-либо насилие или оскорблением действием, или словесным оскорблением чувств, или каким-либо злословием повредить его репутации». Также: «В твоем случае это не бережливость, но жадность, потому что бережливость есть заботливое сохранение собственных вещей, а жадность – противоправная алчность к вещам других». Также: «Твой поступок не смелый, а безрассудный, потому что быть смелым – значит, взвесив обстоятельства, презирать тяжелый труд и опасность для достижения полезной цели, в то время как быть безрассудным – значит лезть навстречу опасности, как гладиатор, страдая от боли и не заботясь об этом». Определение рассматривается как ценное украшение [речи] по следующему соображению: оно устанавливает смысл и значение вещи так доходчиво и кратко, что выразить их большим количеством слов кажется излишним, а меньшим количеством – считается невозможным.

26. Переход (transitio) – имя, данное фигуре, которая кратко напоминает, что было сказано, и также кратко излагает, что последует, например: «Вы знаете, как он повел себя по отношению к своему отечеству; теперь рассмотрим, каким сыном он был своим родителям». Также: «О моих благодеяниях ответчику вы знаете, теперь узнаете, как он воздал мне». Эта фигура небесполезна в двух отношениях: она напоминает слушателю о том, что оратор сказал, а также готовит его к тому, что произойдет.

Коррекция (correctio) отменяет то, что было сказано и заменяет это тем, что кажется более подходящим, например: «Но если бы ответчик попросил своих хозяев, или, вернее, только намекнул бы, это можно было бы легко устроить». Также: «После того как победили, или, скорее, были побеждены – ибо как я могу назвать победой то, что принесло больше вреда, чем пользы победителям?» Также: «О, спутница добродетели, – зависть, имеющая обыкновение преследовать хороших людей, да еще и гнать их». Эта фигура производит впечатление на слушателя, если мысль, выраженная обычным словом, представляется довольно слабой, но после собственной поправки говорящего делается ярче с помощью более подходящего выражения. «Тогда не было бы предпочтительнее, – скажет кто-то, – особенно в письменной форме, прибегать к лучшим и отборным словам в самом начале?» Иногда это не так, если изменение слова будет служить для того, чтобы показать, что мысль, переданная обычным словом, показалась нам выраженной вяло, но придя к выбранному слову, мы сделали мысль более яркой. Если бы мы сразу пришли к этому слову, ни мысль, ни выражение не были бы замечены.

27. Умолчание (occultatio) происходит, когда мы говорим, что опускаем, или не знаем, или отказываемся говорить, именно то, о чем сейчас говорим, например: «Твое детство, которое ты действительно посвятил всякой невоздержанности, я бы обсуждал, если бы нашел, что для этого подходящее время. Но теперь я намеренно оставил это в стороне. Я также прохожу мимо того, что трибуны докладывали тебе, как неопытному в военной службе. Также, что ты дал удовлетворение Луцию Лабиену за полученное увечье, его я считаю не относящимся к данному вопросу. Об этих вещах я умолчу, но вернусь к ним в суде». Также: «Я уже не говорю, что ты взял деньги с наших союзников; меня не интересуют все эти разграбленные тобой дома, города и царства; я прохожу мимо всех этих твоих хищений и захватов». Эта фигура полезна, если употребляется в деле, к которому неуместно открыто привлекать внимание окружающих, поэтому выгоднее лишь косвенно сослаться на него, потому ли, что прямое упоминание занудно, или недостойно, или неясно, или может быть легко опровергнуто. В результате, более выгодным будет вселить подозрение умолчанием, чем открыто настаивать на утверждении, которое опровержимо.

Дизъюнкция (disjunctio – разобщение) используется, когда каждую из двух или более частей предложения стараются заключать похожим выражением, например: «Римским народом Нуманция была снесена, Карфаген разрушен, Коринф разорен, Фрегеллы низвергнуты. Не помогла нумантийцам телесная сила, не содействовало карфагенянам военное искусство, не способствовала коринфянам изощренная ловкость, не спасла фрегелланов общность с нами в обычаях и языке». Также: «С болезнью физическая красота увядает, с возрастом она умирает».

В этом примере мы видим, как обе части, а в предыдущих – каждую из нескольких частей стараются заключать схожим выражением.

Конъюнкция (coniunctio – сопряжение) происходит, когда предыдущая и последующая части фразы в середине скрепляются словом, например: «Физическая красота увядает либо с болезнью, либо с возрастом».

Адъюнкция (adiunctio – примыкание) образуется, когда слово, скрепляющее части предложения, располагается не в середине, но в начале или в конце. В начале, следующим образом: «Увядает физическая красота с болезнью или с возрастом». В конце, следующим образом: «Либо с болезнью, либо с возрастом физическая красота увядает».

Дизъюнкция пригодна для изысканного изображения, и поэтому мы будем использовать ее в меру, чтобы она не могла пресытить; конъюнкция подходит ввиду краткости, и, следовательно, будет использоваться чаще. Эти три фигуры изливаются из одного источника.

28. Удвоение (conduplicatio) есть повторение одного или нескольких слов с целью амплификации или взывания к жалости[171]171
  См. II: 16–17, 30–31.


[Закрыть], например: «Беспорядки ты приуготовляешь, Гай Гракх, домашние и внутренние беспорядки». Также: «Ты не перестал, когда его мать обняла твои колени, ты не перестал?» Также: «Ты теперь даже осмелился появиться на глаза присутствующих, предатель отечества? Предатель, повторяю, отечества, ты решился предстать пред взорами присутствующих здесь?» Повторение одного и того же слова производит сильное впечатление на слушателя и наносит глубокую рану противнику – как будто какое-то оружие вонзается в одну и ту же часть тела.

Синонимия (interpretatio – разъяснение, истолкование) является фигурой, в которой не повторяется произнесенное выражение, но заменяется другим, того же значения, например: «Вы оторвали республику от ее корней, вы искоренили гражданское общество до основания». Также: «Ты жестоко избил своего отца, ты нечестиво наложил руку на своего родителя». Слушатель не может не быть поражен, когда силу первого выражения возобновляет поясняющее выражение.

Хиазм (commutatio – обмен, переход) возникает, когда две противоречивые мысли настолько перемешаны, что последняя вытекает из первой, хоть и противореча ей, например: «Нужно есть, чтобы жить, но не жить, чтобы есть». Также: «Я не пишу стихи, потому что не могу написать того, что хочу, и не хочу писать того, что могу». Также: «Что можно сказать о человеке, того не говорят, а что говорят, [того] нельзя сказать». Также: «Поэма должна быть говорящей картиной; картина должна быть безмолвной поэмой» Также: «Если ты глупец, по этой причине ты должен молчать, и все же, хотя ты должен молчать, ты не по этой причине глупец». Нельзя отрицать того, что подобает, сопоставляя контрастирующие мысли, также переставлять слова. Для этого вида украшения [речи], которое, совершенно очевидно, трудно придумать, я привел большое количество примеров, так как хорошо понимал, что это поможет упростить оратору изобретение.

29. Разрешение (permisso) используется, когда мы указываем, говоря, что уступаем и вверяем дело чужой воле, например: «Так как только душа и тело остаются со мной, теперь, когда я лишен всего остального, даже это единственное добро, оставленное мне, я вверяю вам и вашей власти. Распоряжайтесь и даже злоупотребляйте ими в ваших собственных целях, как сочтете нужным; безнаказанно решайте в отношении меня, каким бы решение ни было; скажите, кивните – я покорюсь». Эта фигура особенно подходит, для того чтобы вызвать жалость, хотя она часто используется и в других обстоятельствах.

Выбор (dublitatio – сомнение) происходит, когда говорящий, кажется, спрашивает какое из двух или более слов ему было бы лучше выбрать, например: «В то время республика чрезвычайно страдала – надо сказать – от глупости консулов или нечестия их, или от того и другого?». Также: «Ты осмелился сказать, что ты такой же, как все, – каким же именем, достойным твоей природы, мне тебя назвать?»