Текст книги "От Версаля до «Барбароссы». Великое противостояние держав. 1920-е – начало 1940-х гг."

Примерно в то же время появился термин «молодые офицеры». Вначале он обозначал офицерский корпус нового поколения, однако к концу 1920-х годов по мере переноса деятельности праворадикальных организаций в военную среду под ним стало пониматься политическое движение фашистского толка. 15 мая 1932 года группой экстремистов была совершена первая серьезная попытка путча, в которой участвовали молодые офицеры армии и флота. Разделившись на четыре отряда, путчисты напали на резиденцию премьер-министра и смертельно ранили его. В их руках оказалось также министерство внутренних дел, полицейское управление и т. д. После совершения акций нарушители общественного порядка демонстративно явились в жандармерию с повинной, после чего предстали перед судом. Это событие стало своеобразным прологом самого дерзкого в истории Японии фашистского путча, произошедшего 26 февраля 1936 года. Японские правящие круги восприняли многие из фашистских идей и позднее претворили их в жизнь. Это касалось как планов внешней экспансии, так и перестройки японского общества в тоталитарном духе[328]328
  В начале 1930-х годов в Японии сформировались две группы. Первую представляли умеренные военные, входившие в «Группу контроля» (Тосэйха) и связанную с так называемыми старыми основными концернами (Мицуи, Мицубиси, Сумитомо и Ясуда). «Группа контроля», члены которой в большинстве своем занимали высокие посты в армии, ориентировалась на крупные финансовые круги и поддерживала тесные связи с придворной бюрократией. Эта группа, которую возглавляли генералы Тодзио и Муто, противостояла «Группе императорского пути» (Кодоха) во главе с генералами Араки и Мадзаки, имевшей тесные связи с так называемыми новыми концернами (Накадзима, Кавасаки, Мангё). В армии эта группа опиралась на «молодое офицерство», большую часть которого составляли выходцы из мелкой буржуазии и интеллигенции, недовольные положением в стране, сложившимся в результате кризиса 1928–1933 годов. Они ставили своей целью установление путем переворота «государственного социализма с императором в центре» и завоевание соседних стран Азии. Старые концерны были недовольны антимонополистической риторикой «молодых офицеров» и тем более их террористическими актами против своих представителей, например, убийством в феврале 1932 года председателя совета директоров концерна Мицуи барона Дана. Поддерживая «Группу контроля», они выступали за более приемлемые для себя методы проведения реформ «под контролем штабных офицеров центральных управлений армии». «Группа контроля» была названа так именно потому, что ее лидеры намеревались положить конец заговорщической деятельности организации «молодого офицерства» и установить над нею строгий контроль. Поддержка старых концернов в конечном итоге предопределила победу «Группы контроля». Ослабление позиций «Группы императорского пути» толкнула ее на попытку военного переворота 26 февраля 1936 года. Мятеж был подавлен, основные его участники (19 человек) казнены. После разгрома путча была проведена чистка армии от сторонников «Группы императорского пути», и она была оттеснена с первых позиций в военном министерстве и армии.


[Закрыть].

Мировой экономический кризис 1929–1933 годов, начавшийся в октябре 1929 года с биржевого краха в США, в силу тесных связей между японским и американским рынками уже в 1930 году нанес серьезный удар по экономике Японии, а также резко обострил внутриполитическую ситуацию в стране, чреватую нарастанием социальных конфликтов и т. д. Это толкало японские правящие круги на поиски выхода из тупика. И такой выход они увидели в скорейшем развязывании захватнической войны на Азиатском континенте. При этом первая цель агрессии – Северо-Восточный Китай – рассматривался японцами не только как объект империалистических притязаний, но и как удобный плацдарм для захвата других районов Китая и возможного ведения войны против Монгольской Народной Республики и Советского Союза.

В японских руководящих военно-политических кругах осознавали, что для большой войны с Советским Союзом собственных ресурсов Японии недостаточно. Отмечалось, что «…без китайского сырья Япония не выдержит длительную войну с Россией»[329]329
  Цит. по: Дайтоа сэнсо кокан сэн си. Т. 8. Ч. 1. С. 141.


[Закрыть]. Кроме того, учитывалось, что для захвата советских Дальнего Востока и Сибири нужен обеспеченный тыл. Поэтому в начале 1930-х годов в Токио пришли к выводу о необходимости захвата Маньчжурии и установления безотлагательного контроля над и ее ресурсами.

То, что в затеянной политической игре разыгрывалась антисоветская карта, давало японцам определенные надежды на то, что западные державы не будут серьезно препятствовать им в осуществлении агрессии против Китая. И эти расчеты в целом оправдались.

В ночь на 19 сентября 1931 года японцы устроили взрыв на полотне железной дороги у Мукдена (Шэньяна), представив дело таким образом, что он был совершен китайскими солдатами. Затем последовали заранее подготовленные «ответные» меры. К вечеру 20 сентября Мукден и все крупные города к северу от Мукдена до реки Сунгари были захвачены японскими войсками. Китайские части в беспорядке отступили на северный берег реки. Операция была проведена молниеносно, и это еще раз указывало на то, что план агрессии был разработан заранее и во всех деталях. Известие о молниеносной акции японской армии в Маньчжурии, вошедшей в историю как «Маньчжурский инцидент», повергло мир в изумление. 21 сентября Китай официально внес на заседание Лиги Наций вопрос об агрессивных действиях Японии. Однако реакция международного сообщества оказалась весьма пассивной. И это в значительной степени объяснялось тем, что ведущие западные державы испытывали куда большую обеспокоенность усилением советского влияния на Дальнем Востоке и прежде всего в Китае, где благодаря советской поддержке все более укреплялись позиции местных коммунистов. По мнению держав, японские войска в Маньчжурии должны были стать противовесом «советской экспансии». Кроме того, Великобритания, чьи интересы были особенно велики в центральном Китае, рассчитывала, что, направив агрессию японской военщины в северном направлении, она сумеет избежать столкновения с ней.

И, таким образом, в результате попустительства ведущих мировых держав к концу 1931 года вся Маньчжурия оказалась оккупирована Японией. В Маньчжурии стало безраздельно хозяйничать командование японской Квантунской армии[330]330
  Квантунская армия представляла собой крупное объединение сухопутных войск Японии. До сентября 1931 года постоянно дислоцировалась на территории Квантунской области (Ляодунский полуостров Северо-Восточного Китая), затем – в Маньчжурии (до августа 1945 года), превратившись в стратегическую Квантунскую группировку японских войск, включавшую три фронтовых объединения.


[Закрыть]. 18 февраля 1932 года на этой территории (три провинции на северо-востоке Китая и преобладающая часть Внутренней Монголии) Япония создала марионеточное государство Маньчжоу-го с богатыми полезными ископаемыми, относительно развитой промышленностью и современными коммуникациями. Это внесло существенные коррективы в баланс сил на Дальнем Востоке, причем не в пользу СССР. Советско-японская граница, которая до того проходила де-юре только по морю, отныне стала де-факто включать весьма протяженную сухопутную линию на континенте.

На роль правителя Маньчжоу-го был выбран Пу И – последний император из маньчжурской династии. В Маньчжурии должность японского посла, в задачу которого входила координация деятельности здесь всех японских учреждений, а также выполнение функций начальника Квантунской области, получил командующий Квантунской армией Муто Нобуёси. Однако добиться официального признания этих действий мировым сообществом Японии так и не удалось. После доклада комиссии во главе с англичанином Литтоном, выезжавшей в Маньчжурию для выяснения обстоятельств сложившейся ситуации, 24 февраля 1933 года сессия Лиги Наций вынесла резолюцию о японо-китайском конфликте, в котором в случае признания «особых прав и интересов» Японии в этом районе Китая захват Маньчжурии признавался незаконным и объявлялся нарушением Японией «Договора 9 держав» от 6 февраля 1922 года. Реакцией Японии на эту резолюцию стал ее незамедлительный выход из Лиги Наций. Напряженность в отношениях между Японией и Китаем продолжала нарастать.

В связи с размещением японских войск в непосредственной близости от границ СССР угроза советскому Дальнему Востоку значительно возросла. Оккупировав Маньчжурию, японцы не стали придерживаться демаркации границы, проведенной Россией и Китаем. Резко участились пограничные инциденты, инспирировавшиеся командованием Квантунской армии и властями марионеточного государства Маньчжоу-го, созданного японцами. Если до 1931 года советские пограничники имели дело в основном с китайскими контрабандистами и нарушителями из числа местного населения и бывших белогвардейцев, то с приходом японцев советской пограничной охране пришлось вести борьбу главным образом с вооруженными группами регулярных войск и японской агентурой[331]331
  В 1932–1940 годах японские военнослужащие группами и в одиночку 891 раз переходили советскую границу, 433 раза обстреливали советскую территорию и суда, в результате чего погибли 80 и были ранены 107 советских граждан. За этот же период японская разведка перебросила на территорию СССР 57 вооруженных групп; советские пограничники задержали 2732 японских шпиона. См.: Соловьев В. Ф. Маньчжурия – плацдарм японской агрессии против Советского Союза и Монгольской Народной Республики. В кн.: Разгром японского милитаризма во Второй мировой войне. М., 1986. С. 166–167.


[Закрыть].

28 октября 1931 года японское правительство обратилось к правительству СССР с нотой протеста по поводу советской помощи китайским войскам в Маньчжурии. В ответной ноте советская сторона отвергла протест Японии на том основании, что он «не имеет никакой почвы» под собой и «основывается на слухах»[332]332
  См.: История Японии. М., 1999. С. 347


[Закрыть]. Тем не менее для СССР возникла серьезная проблема. Хотя основные силы правителя Маньчжурии Чжан Сюэляна, не оказывая серьезного сопротивления, отошли в провинцию Жэхэ, в двух районах на северо-западном и юго-восточном участках КВЖД, примыкающих к Забайкалью и Приморью, китайские части продолжали оказывать вооруженное сопротивление продвигавшимся к советским границам отборным частям Квантунской армии. К концу 1932 года разрозненные части китайской армии были прижаты к советской границе в Забайкалье и Приморье. Зимой 1933-го через границу переходили тысячи китайских солдат и офицеров. Их интернировали, размещая в лагерях.

Возникли серьезные трудности в эксплуатации КВЖД, игравшей большую роль в экономике Дальневосточного края (она почти на 700 км сокращала путь до Владивостока и заметно разгружала забайкальско-дальневосточное плечо Транссибирской магистрали). С 1932 года на КВЖД начались антисоветские провокации. Их устраивали белогвардейцы и вооруженные формирования марионеточного государства Маньчжоу-го по прямому указанию командования Квантунской армии, которое не могло смириться с присутствием чужого государства, к тому же будущего противника, на подконтрольной ей территории. В Москве тоже понимали, что с дорогой надо расставаться и из Маньчжурии уходить окончательно. Дорога нормально уже не работала, а надежды на то, что совладельца удастся вразумить коротким военным ударом, не было[333]333
  В 1932 году и по 5 мая 1933 года (по докладу управляющего в правление КВЖД) были убиты 55 человек и 825 ранено, 593 человека из состава советских рабочих и служащих КВЖД были арестованы и увезены японцами, свыше тысячи человек ограблены. В это же время было разбито и повреждено 50 паровозов, 958 классных и 855 товарных вагонов, разрушен путь в 53 местах общим протяжением в 4 км, разрушено и повреждено 124 гражданских и служебных здания.


[Закрыть]. Устроить второй конфликт на КВЖД по образцу 1929 года было невозможно. Любые военные действия, но уже против частей Квантунской армии, немедленно привели бы к длительной кровопролитной войне с Японией.

В Москве не хотели никаких конфликтов на Дальнем Востоке и приняли решение продать советскую часть дороги Японии. Советский Союз никогда не признавал независимость Маньчжоу-го, и никакие переговоры с этим «государством» были невозможны. После продажи дороги третьей стране можно было с достоинством, сохраняя «лицо», уйти из Китая. В Токио трезвомыслящие политики приняли предложение о продаже. Начались переговоры о цене и условиях выплаты стоимости дороги. Соглашение о КВЖД было подписано 27 марта 1935 года. Дорога была продана за незначительную сумму (140 млн иен).

Однако и после разрешения вопроса о КВЖД различного рода инциденты на советско-маньчжурской границе не прекращались. В ответ на неоднократные заявления и ноты советского правительства японские дипломаты либо отрицали факты нарушения границы, либо ссылались на ее неопределенность на местах. Вся официальная японская печать предсказывала скорое начало войны с Россией. В ноябре 1934 года японский журнал «Хинодэ» организовал диспут на тему «Будет ли воевать СССР?» с участием представителей армейского генералитета и «специалистов по России». В ходе этого диспута, проводившегося в откровенно антисоветском и антирусском духе, участники обвиняли Советский Союз в стремлении к большевизации всего мира, в создании разветвленной шпионской сети в Маньчжурии, в наращивании сил на Дальнем Востоке и прямой подготовке войны против Японии, в намерении сколотить единый антияпонский фронт из СССР, США и Англии и в других смертных грехах. В то же время раздавались и трезвые предупреждения о том, что великие державы Европы и Америки стремятся стравить Японию с Россией, чтобы «половить рыбку в мутной воде» и прибрать к рукам их «сферы влияния»[334]334
  РГВА. Ф. 33983. Оп. 2. Д. 193. Л. 440–451.


[Закрыть].

На фоне нагнетания напряженности на Дальнем Востоке происходило наращивание группировки японских войск в Маньчжурии (таблица 1).

Таблица 1. Изменение боевого состава Квантунской армии в 1932–1937 годах[335]335
  Советский Союз: накануне великих испытаний. Изд-во ГУП «Клинцовская городская типография», 2004. С. 114


[Закрыть]

Только за 1932 год количество орудий, танков, бронемашин и самолетов в Квантунской армии увеличилось почти в три раза. Если в 1931 году Квантунская армия насчитывала около 65 тыс. человек, то к концу 1933 года – уже 114 тыс. человек. Кроме того, была создана стотысячная армия Маньчжоу-го. Состав Сунгарийской флотилии увеличился на 24 корабля[336]336
  War in Asia and the Pacific, 1937–1949. Vol. 10 (Part 1). Manchurian Studies. Vol. 1. P. 34, 62; Соловьев В. Ф. Маньчжурия – плацдарм японской агрессии против Советского Союза и Монгольской Народной Республики. С. 167. В начале 1930-х годов начальник 4-го управления штаба Красной армии Я. К. Берзин представил руководству доклад, в котором указывалось, что в Южной Маньчжурии, провинции Жэхе и Корее Япония сосредоточила 14 пехотных и две кавалерийских бригады (общей численностью 98 тыс. человек). См.: Российская история. 2009. № 5. С. 35.


[Закрыть].

Активно велась подготовка территории Маньчжурии как театра военных действий. Развернулось усиленное дорожное строительство в приграничных с Советским Союзом районах.

Из Японии по линии разведки приходили тревожные сведения о сильном росте военных настроений против СССР среди младшего и среднего офицерского состава японской армии[337]337
  Дело Рихарда Зорге: Неизвестные документы / Публ., вступ. ст. и комм. А. Г. Фесюна. СПб.; М.: Летний сад, 2000. С. 78.


[Закрыть].

Генштаб японской императорской армии еще в 1923 году разработал конкретный план вооруженного нападения на СССР. Этот план получил кодовое обозначение «Оцу» и ежегодно затем корректировался, при этом для его реализации выделялись все новые силы[338]338
  См.: Дайтоа сэнсо кокан сэн си (Официальная история войны в великой Восточной Азии). В 110 томах. Токио: Асагумо, 1970–1980-е годы / Далее: Дайтоа сэнсо кокан сэн си / Т. 8. Дайхонэй рикугун бу (Секция сухопутных войск ставки). Ч. 1. Сёва дзюгонэн гогацу мадэ (До мая 1941 года). С. 258–259, 585; Там же. Т. 31. Кайгун гунсэнби (Приготовления к военным действиям военно-морских сил). Ч. 1. Сёва дзюрокунэн дзюитигацу мадэ (До ноября 1942 года). С. 59; War in Asia and the Pacific, 1937–1949. A Fifteen Volume Collection: Ed. by Detwiler D. and Burdick Ch. (Далее: War in Asia and the Pacific, 1937–1949). Vol. 10. Japan and the Soviet Union (Part. 1). Japanese Operational Planning Against the USSR (1932–1945). [Manchurian Studies. Vol. 1]. N.Y.; L., 1980. P. 34, 62.


[Закрыть].

После захвата японцами Маньчжурии план войны против СССР был вновь уточнен и конкретизирован. Намечались три основные направления нанесения ударов – восточное (приморское), северное (амурское) и западное (хинганское). Восточное направление считалось главным. Здесь наряду с нанесением удара японских войск с запада, предусматривалась также высадка части сил с моря с целью захвата Владивостока, чему придавалось особое значение. Планировалось нанесение сокрушительного поражения советским дивизиям в Приморье уже в начальном периоде войны. По замыслу японцев, это позволяло упредить СССР в переброске с запада дополнительных соединений. На западном направлении в районе озера Байкал предполагалось перерезать Транссибирскую железнодорожную магистраль, чтобы не допустить переброску на восток новых контингентов войск из европейской части СССР. Конечная цель операций против СССР состояла в «разгроме противостоящих сил противника на всех направлениях и оккупации обширной территории Советского Союза к востоку от озера Байкал»[339]339
  Дайтоа сэнсо кокан сэн си. Т. 8. Ч. 1. С. 340.


[Закрыть].

Сосредоточение основных усилий в первых вариантах плана на первоочередном захвате Приморья обосновывалось необходимостью лишить советский Тихоокеанский флот его основных баз. Японское командование опасалось, что наличие в составе этого флота значительного количества подводных лодок может отрезать Японию от континента, создать угрозу ее коммуникациям. Кроме того, по оценке японского генштаба, нанесение такого удара давало возможность осуществить охват основной группировки советских войск с моря, из северной части Кореи и восточных районов Маньчжурии. Этот стратегический замысел сохранялся вплоть до 1939 года.

Следует сказать, что первоначально японское командование весьма осторожно оценивало перспективы осуществления этой операции. Командующий Квантунской армией генерал Н. Муто в 1933 году высказал перед японским правительством ту точку зрения, что хотя СССР и переживает некоторые внутренние экономические затруднения, но военная мощь Союза не может подвергаться никаким сомнениям и поэтому нужно избегать методов грубого давления на СССР[340]340
  РГВА. Ф. 33879. Оп. 1. Д. 510. Л. 110.


[Закрыть].

Однако в дальнейшем японское командование стало делать ставку исключительно на военную силу в связи с возросшими надеждами не ухудшение международного положения Советского Союза. В особенности японские военные возлагали надежды на поддержку Англии и на использование антисоветских настроений, усилившихся в Германии после прихода Гитлера к власти. Руководство Японии и командование Квантунской армии не сомневались в успехе. Уверенность в скором завершении операции в Маньчжурии опьяняла японские милитаристские круги, настраивала их на оптимистический лад. Они перестали трезво оценивать реальное соотношение сил на Дальнем Востоке. Поэтому все их дальнейшие планы войны с СССР исходили из одного принципа, согласно которому действия японских войск должны иметь исключительно наступательный характер и осуществляться только на советской территории[341]341
  War in Asia and the Pacific, 1937–1949. Vol. 10 (Part 1). Manchurian Studies. Vol. 1. P. 20.


[Закрыть].

Расчет делался на то, что внезапными ударами по аэродромам и базам удастся нейтрализовать советскую авиацию, а быстрыми действиями по внутренним операционным направлениям – достичь быстрого разгрома советских войск по частям[342]342
  Дайтоа сэнсо кокан сэн си. Т. 8. Ч. 1. С. 339.


[Закрыть].

Правда, наличие в авиации Особой Краснознаменной Дальневосточной армии (ОКДВА) на Дальнем Востоке тяжелых бомбардировщиков все же беспокоило японское командование. Учитывалось, что в случае войны Советский Союз может совершить «разрушительные воздушные рейды» и нанести массированные бомбовые удары своей авиацией как по группировкам японских войск в Маньчжурии и Корее, так и по городам японского архипелага. Советские бомбардировщики могли также серьезно нарушить морские перевозки войск из метрополии и других районов.

Поэтому во всех вариантах оперативного плана «Оцу» перед японской авиацией ставилась задача в первые же часы войны во что бы то ни стало уничтожить советские ВВС на аэродромах.

Параллельно со стратегическим планированием войны против СССР разрабатывалась программа установления японского оккупационного режима на Дальнем Востоке. Будущей военной администрации вменялось в обязанность «обеспечение бесперебойности снабжения императорской армии». Одновременно предусматривалось «реорганизовать советскую плановую экономику, сделав упор на разработку естественных и получение продовольственных ресурсов; переселить в южные оккупированные районы японцев, корейцев и маньчжуров, осуществив принудительное выселение местных жителей на север»[343]343
  Цит. по: ГАРФ. Ф. 7867. Оп. 2. Д. 275. Л. 87–88.


[Закрыть]. Намечалось массовое уничтожение советских людей и превращение оставшихся в живых в подневольную рабочую силу. Предписывалось «пользоваться строгой реальной силой, не опускаясь до так называемого принципа умеренности». Ставилась задача «устранить коммунистов и прочих лиц, которые составляли в прошлом руководящий слой; использовать труд советских людей главным образом на тяжелых работах в рудниках»[344]344
  Там же. Л. 88–89.


[Закрыть].

В связи с возраставшей угрозой войны советское руководство вынуждено было постоянно усиливать группировку советских Вооруженных сил на Дальнем Востоке. Вооруженный конфликт 1929 года на Китайско-Восточной железной дороге (КВЖД), спровоцированный маньчжурским диктатором Чжан Сюэляном летом-осенью 1929 года, в подстрекательстве которого советские руководители не без основания подозревали Японию, уже потребовал от советского правительства принятия экстренных мер по укреплению обороны дальневосточных границ.

К началу 1930-х годов на Дальнем Востоке в составе ОКДВА, образованной летом 1929 года во время конфликта на КВЖД, имелось шесть стрелковых дивизий, две кавалерийские бригады и шесть авиаэскадрилий. Общая численность войск ОКДВА составляла 42 тыс. человек. На ее вооружении находилось свыше 300 орудий, 36 танков и 88 самолетов. Это было все, что в то время могла выделить страна для обороны Дальнего Востока.

В последующие годы численность и вооруженность ОКДВА быстро возрастали (таблица 2).

Таблица 2. Численность личного состава, вооружения и боевой техники ОКДВА в 1929–1937 годах[345]345
  Советский Союз: накануне великих испытаний. С. 115.


[Закрыть]

На Дальний Восток по железной дороге перебрасывалась не только техника сухопутных войск, но также в разобранном виде самолеты, подводные лодки, торпедные катера, боеприпасы и продовольствие. Для переброски такого большого количества войск, военной техники и грузов пришлось перевести Транссибирскую магистраль на график работы военного времени.

К маю 1932 года численность ОКДВА выросла почти в три раза.

Едва ли не вдвое увеличилось количество артиллерии, более чем в два раза – пулеметов и в три раза – автомобилей. С этого времени ОКДВА по своей численности уже не уступала японской группировке, сосредоточенной в Маньчжурии, Корее и южной части Сахалина, и превосходила ее по количеству боевой техники, в первую очередь по самолетам, танкам и артиллерии[346]346
  В 1934–1935 годах, по оценке советского командования, Квантунская армия насчитывала 180 тыс. чел. См.: Военно-исторический журнал. 1981. № 9. С. 65.


[Закрыть]. Одна из причин превосходства СССР в создании мощного военного кулака на Дальнем Востоке была в том, что Япония создавала плацдарм и наращивала силы на захваченной территории у чужих границ, а Советский Союз делал то же самое на своей территории и у своих границ.

Увеличение численности войск на Дальнем Востоке потребовало реорганизации управления войсками. На базе дислоцировавшихся в Приморье войск в 1931 году была создана Приморская группа, а в Забайкалье весной 1932 года – Забайкальская группа. Командующие этими группами войск подчинялись командующему ОКДВА В. К. Блюхеру. Весной 1932 года были воссозданы Морские силы Дальнего Востока (спустя три года переименованные в Тихоокеанский флот). К концу 1932 года численность их личного состава составила 8300 человек, в основном из числа бывших балтийцев и черноморцев. Командующим Морскими силами Дальнего Востока был назначен М. В. Викторов, до этого возглавлявший Морские силы Балтийского моря. В состав Морских сил Дальнего Востока вошли корабельное соединение (1-я морская бригада траления и заграждения), силы береговой обороны (9-я артиллерийская бригада) и авиация (19-я авиабригада). Позднее в составе корабельных соединений появились подводные лодки типа «Щ» и дивизион торпедных катеров[347]347
  См.: Краснознаменный Тихоокеанский флот. М., 1981. 3-е изд. С. 110–111.


[Закрыть].

Наряду с наращиванием состава вооруженных сил на Дальнем Востоке развернулось оборонительное строительство. В постановлении СНК СССР «О мероприятиях первой очереди по усилению ОКДВА», принятом 27 мая 1933 года, предусматривалось безотлагательное строительство бензохранилищ, складов, аэродромов и других объектов оборонного значения. Из основных стратегических направлений ТВД – южно-приморского, сунгарийского, благовещенского и забайкальского – наиболее важным и опасным было определено южно-приморское направление, которое усиливалось в первую очередь[348]348
  РГВА. Ф. 37977. Оп. 4. Д. 168. Л. 10–11, 30–32.


[Закрыть].

В мае 1934 года на Дальний Восток были переброшены корпус военно-строительных частей Наркомтяжпрома, железнодорожный строительный корпус, а также несколько отдельных строительных бригад и батальонов. В это же время в крае появились многочисленные исправительно-трудовые лагеря. Десятки тысяч заключенных выполняли основной объем работ по строительству железных и грунтовых дорог. Их трудом в короткий срок была проложена вторая сквозная колея Транссибирской магистрали на дальневосточном участке, что позволило заметно увеличить пропускную способность дороги. Были построены важные в стратегическом отношении железные дороги (Биробиджан – Блюхерово, Угольная – Находка, Манзовка – Варфоломеевка и другие). Началось строительство веток к местам разработки полезных ископаемых.

Добыча металлических руд, золота, угля, других полезных ископаемых, заготовка древесины также производились в основном заключенными лагерей ГУЛАГа НКВД.

В мае 1935 года в связи с продолжавшимся обострением обстановки на Востоке Забайкальская группа войск ОКДВА была развернута в Забайкальский военный округ, а командовавший группой комкор И. К. Грязнов был назначен командующим войсками этого округа. Эта реорганизация улучшила управление войсками. В мае следующего года командующий ОКДВА Маршал Советского Союза В. К. Блюхер и начальник Автобронетанкового управления РККА командарм 2 ранга И. А. Халепский обратились в наркомат обороны с предложением усилить бронетанковые войска ОКДВА, сформировав с этой целью еще одну механизированную бригаду на сунгарийском направлении. Предложение было принято, и в 1937 году в составе войск ОКДВА появилась новая механизированная бригада[349]349
  РГВА. Ф. 33879. Оп. 11. Д. 4. Л. 11–12.


[Закрыть].

Большое внимание уделялось вопросу пополнения механизированных соединений танками и бронемашинами. В связи с удаленностью Дальневосточного ТВД и необходимостью разгрузки Транссибирской магистрали от крупных перебросок бронетанковой техники на восток в случае начала военных действий было решено создать соответствующие мобилизационные запасы танков и бронемашин в Забайкалье и Приморье. К 1 января 1936 года этот запас в ОКДВА составлял уже 337 боевых машин, а в Забайкальском военном округе – 468[350]350
  РГВА. Ф. 31811. Оп. 12. Д. 602. Л. 7–8.


[Закрыть].

Аналогичные запасы создавались и по другим видам военной техники, боеприпасам, продовольствию и фуражу.

В связи с увеличением численности японской авиации и количества аэродромов в Северной Маньчжурии (в районах Харбина и Цицикара) советскому военному руководству приходилось активно наращивать группировку военно-воздушных сил в Забайкалье, Приамурье и Приморье. Усиливалась также авиация Тихоокеанского флота. К 1937 году численность ВВС Дальнего Востока увеличилась до двух с лишним тысяч машин при значительном усилении тяжелобомбардировочной авиации.

Наращивание группировки советских Вооруженных сил на Дальнем Востоке заставило военно-политические круги Японии скорректировать планы агрессии и начать активный поиск подходящего союзника, который мог бы сковать советские силы на западе. Таким союзником им виделась прежде всего нацистская Германия.

Не случайно, как только власть в Германии оказалась в руках нацистов, правящие круги Японии стали добиваться сближения с ней. Сразу же после объявления в марте 1933 года на заседании Совета Лиги наций о выходе Японии из этой организации глава японской делегации Ё. Мацуока поспешил нанести официальный визит в Берлин. Правители фашистской Германии в свою очередь увидели в Японии своего потенциального союзника, способного в случае войны с СССР открыть второй фронт на Дальнем Востоке. Поэтому Гитлер и его окружение также стали изучать возможности союза с Японией на антисоветской основе.

Как отмечалось в документах Разведывательного управления РККА, именно к тому периоду относились первые результаты в области германо-японского сближения[351]351
  РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 741. Л. 91.


[Закрыть]. Были предприняты попытки сколотить новый антисоветский блок в составе Японии, Германии и Польши, а также привлечь к участию в этом блоке Англию, Швецию, Венгрию, другие соседние с СССР страны на Западе, а также на Среднем Востоке[352]352
  Там же. Л. 92.


[Закрыть].

Предпринимались также попытки препятствовать советско-французскому сближению. После того, как 26 января 1934 года была опубликована германо-польская Декларация о необращении к силе, Ю. Пилсудский предпринял нажим на японское руководство, чтобы оно «провоцировало СССР возможно скорее и активнее, однако не для того, чтобы немедленно, еще в этом году вызвать войну между Японией и СССР, а для того, чтобы ослабить просоветские настроения во Франции, напугать Францию возможностью войны на Дальнем Востоке и показать ей, что СССР для Франции не союзник»[353]353
  РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 187. Л. 80.


[Закрыть]. 27 июля 1934 года между Пилсудским и Гитлером было заключено новое «джентльменское соглашение». Одним из пунктов этого соглашения была договоренность: «В случае заключения франко-советского военного союза или в случае франко-советского военного сотрудничества Польша и Германия заключают с Японией военно-оборонительные союзы»[354]354
  РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 187. Л. 82.


[Закрыть].

Начиная с января 1934 года руководители Германии начали активно добиваться политического сближения Японии с Германией на антисоветской основе. Первоначально эти попытки не имели особого успеха. Однако когда в 1935 году германское руководство выступило с официальным предложением о заключении японо-германского союза, это предложение сразу же нашло горячую поддержку в руководящих японских кругах, особенно у руководства генштаба сухопутных войск и военного министерства. Большое влияние оказывали также рвавшиеся к вершинам военной власти молодые офицеры из общества «Сакуракай», мечтавшие о реванше. В 1935 году провокации, инциденты на советско-маньчжурской границе, военные столкновения на монголо-маньчжурской границе, иногда переходившие в настоящие сражения, показывали, что руководство армии взяло курс на конфронтацию со своим северным соседом.

Событием, которое свидетельствовало о начале качественно нового этапа в антисоветской политике Японии, явилось заключение 25 ноября 1936 года японо-германского Антикоминтерновского пакта. Произошло образование союза двух антикоммунистических партнеров, к которому спустя год присоединился третий – фашистская Италия. Антикоминтерновский пакт обеспечил регулярную координацию Японией и Германией своих внешнеполитических действий и стал первым шагом к заключению военно-политического союза держав складывавшегося фашистско-милитаристского блока. На заседании тайного совета, в тот же день одобрившего подписание пакта, министр иностранных дел Японии X. Арита заявил: «Отныне Россия должна понимать, что ей придется стоять лицом к лицу с Германией и Японией»[355]355
  Цит. по: ГАРФ. Ф. 7867. Оп. 1. Д. 982. Л. 141.


[Закрыть]. В том же году японское правительство утвердило программу своих действий «Основные принципы национальной политики», которой предусматривалось наряду с полным захватом Китая наступление на территорию МНР и СССР. Токио явно рассчитывал на то, что его политика на Дальнем Востоке ускорит развязывание Германией войны против Советского Союза. В подтверждение тесных связей с Японией Германия 20 февраля 1938 года признала марионеточное государство Маньчжоу-го, которое в свою очередь в следующем году присоединилось к Антикоминтерновскому пакту.

Японская дипломатия испытывала большое удовлетворение: Антикоминтерновский пакт должен был служить хорошей маскировкой и для разрабатывавшихся параллельно планов аннексии Китая, и для вытеснения западных конкурентов из Азии.

С учетом складывавшейся новой обстановки усиливались военные приготовления Японии. В 1937 году штаб Квантунской армии составил пятилетний план экономического развития Маньчжоу-го. По этому плану Маньчжурии предстояло обеспечивать японские монополии, производящие оружие, сырьем и материалами из расчета их годовой потребности 2,4 млн т стали и стального проката, 48 млн т угля, 2,5 млн т нефти[356]356
  Сапожников Б. Г. Японо-китайская война и колониальная политика Японии в Китае (1937–1941). М., 1970. С. 11.


[Закрыть]. Резко усилилось строительство стратегических дорог в северо-восточной части Маньчжурии, откуда японское командование планировало с началом войны наносить основные удары по советскому Дальнему Востоку[357]357
  ГАРФ. Ф. 7867. Оп. 1. Д. 197. Л. 8–9; Гэндай си сирё (Материалы по новейшей истории: Документы). Токио, 1976. Т. 9. С. 729.


[Закрыть]. Для переброски войск из метрополии на континент в Корее строились новые морские порты и расширялись старые, такие как Юки (Унги), Расин (Наджин) и Сейсин (Чхонджин), где создавались японские военно-морские базы.

И в Маньчжурии, и в Корее расширялась сеть аэродромов, авиабаз и посадочных площадок. Вдоль границы интенсивно велись фортификационные работы, в приграничных районах строились многочисленные склады боеприпасов, военного имущества и продовольствия. В качестве плацдармов для нападения на советский Дальний Восток готовились также Южный Сахалин, Хоккайдо и Курильские острова[358]358
  См.: Хокуто хомэн рикугун сакусэн (Операции сухопутных войск на северо-восточном направлении). Токио, 1968. С. 22–23.


[Закрыть].

Новая расстановка сил в мире усложнила стратегическое положение СССР как в его европейской части, так и на Дальнем Востоке. Встал вопрос о готовности к войне на два фронта – одновременно на Западе и на Востоке. Это потребовало соответствующего распределения сил и средств для дальнейшего усиления восточной группировки советских Вооруженных сил с расчетом автономного выполнения ею задач в случае войны с Японией. Принятые в связи с этим меры дали возможность довести состав развернутых здесь войск до 25 % от общей численности РККА. На 1 января 1937 года в составе войск ОКДВА имелось уже 13 стрелковых и одна кавалерийская дивизия, а также две механизированные бригады. Наибольшее число стрелковых соединений было сосредоточено на приморском направлении. Войска Забайкальского военного округа включали четыре стрелковые и две кавалерийские дивизии, механизированный корпус и мотоброневую бригаду.

В связи с ухудшением обстановки на восточной границе МНР остро встала задача укрепления обороны этой дружественной страны. В марте 1936 года советское правительство подписало с правительством Монголии Протокол о взаимной помощи[359]359
  См.: Документы внешней политики СССР (далее ДВП СССР). М., 1974. Т. XIX. С. 136–137.


[Закрыть]. По протоколу Советский Союз обязался ввести свои войска в восточную часть МНР, чтобы обеспечить прикрытие этого участка монгольской границы. Учитывая, что в этом районе отсутствовали дороги, естественные рубежи и было мало колодцев, было принято решение перебросить сюда из Забайкалья 20-ю мотоброневую бригаду, стоявшую у границы с МНР.

5 июня 1936 года несколько сот боевых и транспортных машин бригады двинулись на юг. Пройдя 600 км, части прибыли к месту новой дислокации – пункту Ундэр-Хан. 20-я бригада и расквартированный в Тамцак-Булакском выступе советский мотоброневой полк были подчинены главному военному советнику при главнокомандующем монгольской Народно-революционной армией (МНРА) комкору Л. Я. Вайнеру. Они составили подвижную группу, способную быстро выдвигаться на значительные расстояния от места дислокации.