Текст книги "Украинцы, которые были (XVI – начало ХХ века): документы, материалы, исследования"

На место убитаго Гетмана Подковы, выбран в Гетманы в 1582 году Есаул Генеральный Яков Шах, (103), и первым его старанием было отмстить Волохам смерть Гетмана Подковы, который был великий Шаху друг, а Козакам весьма любезен. Он доносил Королю, что Турки, взявши в свою протекцию Валахию и Молдавию, и усиливаясь особливо в Валахии, приближаются к границам Польским и Руским. И потому от Короля Батория послано Гетману повеление беречь границы и умножить на них войско и разъезды. Гетману сего и надобно было. Он, умноживши войско, послал оное разъездом вниз Днестра, а сам с большою силою отправился вверх по той реке, и поймав около границ несколько Турков воинскаго звания, отослал их к Королю в доказательство своего бдения. Между тем, сделав скоропостижный поход от границы в Валахию, напал на город Бухарест, выбил и выжег его предместия, а замок взял в осаду, требовал от граждан выдачи виновников смерти Гетмана и Господаря Подковы, угрожая в противном случае превратить все в пепел и кучу камней. Граждане не закоснели исполнить его требования, и выдали семнадцать человек виновных с самим Боярином, Подкову на смерть предавшим. Гетман, обрезав им уши и носы, велел повесить их в виду граждан, с надписью, прибитою на церкви Никольской: «Тако караются вероломцы и зрадцы, проливающие кровь христианскую невинную». Правительство Турецкое не оставило без претензии нападение Гетмана с войском на Валахию и Бухарест. Султан их требовал чрез посланников своих удовлетворения от Короля Польскаго, а между тем заарестовать велел всех купцов Польских и Руских, торговавших в Молдавии, Валахии и Крыму. Король Польский, приступая к удовольствованию Турецких претензий, предал Гетмана суду, и насланным в военный Малоросийский Трибунал универсалом повелел старшине Генеральной и всему войску судить Гетмана. Он был отрешен от Гетманства и осужден на вечное заточение в монастырь Каневский, где по воле его посвящен в монахи и кончил жизнь свою спокойно в монашестве.

На место Гетмана Шаха, в 1583 (105) году избран Гетманом из Полковников Демян Скалозуб. В начале его правления Крымские Татары, поводом несогласия правительств Польскаго и Турецкаго за происшествие Волошское, напали воровски (106) на границы Малоросийския и пленили несколько сот человек около местечек Опошнаго и Котельвы. Гетман, по первому о том известию, тотчас отправился с конницею своею на Крымскую степь, в намерении перенять Татар с пленными, не допустя их до Орскаго Перекопа; но в том не успел, а сведал от пойманных языков, что они убрались уже за Перекоп и выжгли всю степь на день пути к Перекопу. Гетман, отступя в свои границы, доносил Королю о неприятельских от Татар поступках и получил в резолюции повеление, чтобы, не открывая явной войны, в которую Турки, будучи теперь без дела, вмешаться могут, старался пленных вызволить искусным образом. Гетман, не признавая в сем пункте другаго искуства, кроме военнаго, дал секретное повеление Запорожскому Кошевому, Нечаю, умножить свои лодки до возможнаго количества и приготовить их и войско свое в тайную экспедицию. Скоро за сим прибыл Гетман с конным войском к Сечи, и спешивши тут три полка реестровых Козаков, посадил их с таким же числом Запорожцев на лодки, выправил в море под командою Писаря войсковаго Запорожскаго Ивана Богуславца, и полковника Малоросийскаго Карпа Перебийноса. Партизанам сим повелел Гетман пройти Лиманом и морским берегом до приморских Крымских городов, запереть их гавани, и выходящия из них суда пересматривать и отбирать Русских пленников, если они в них найдутся, а одному отряду судов подойти к вершине Перекопскаго залива, повыше Сербулацкой (107) пристани. За сим распоряжением отправился Гетман с довольным числом конницы и пехоты к Орской линии, и подойдя к ней, запер обои ея ворота, показываявид перебираться чрез (108) линию. Между тем приплыл в залив Перекопский первый отряд судов Запорожских, в кои перебрался сам Гетман ночью, не оповещая войску, а повелел только Обозному Генеральному, Якову Сурмыле, командовать войском и продолжать покушение пробраться за линию, с тем намерением, чтобы Татары, боясь вступления Козацкаго внутрь Крыма, поскорей сбывали пленников своих в приморские города, где их отнимать на лодках будеть можно. Отплывши Гетман в море, соединился там с своею флотилиею, и назначив ей разныя гавани Крымския, поплыл сам в залив Керчинский, отделяющий Крым от острова Тамана, где надеялся застат самую большую переправу пленникове. Но как только вошел в залив, то вышедшими из Азовскаго и Чернаго моря военными Турецкими судами был окружен, и по долгом сражении взять в плен со всеми, оставшимися оть сражения войсками, и отвезен в Цареград, и тамо уморен голодом. Равно и Писарь Богуславец захвачен был Турками в плен при городе Козлове; но после Запорожцами выручен помощию Семиры, жены Паши Турецкаго, которая выехала вмеоте с Богуславцем в Малоросию и была его женою. Прочия же войска Казацкия с Обозным Сурмилою и Полковником Перебийносом воротились в свои границы.

На место Скалозуба, в 1592 году избран Гетманом из Есаулов Генеральных заслуженный в войске Малоросийском, природный шляхтич Польский, Федор Косинский, и в его время началась известная оная эпоха ужаса и губительства для обоих народов, Польскаго и Рускаго, эпоха, умолченная по Историям, или легко в них описанная, но которая, потрясши Польшу до самаго основания, и колебавши ее более ста лет, низринула, наконец, в бездну ничтожества, а народу Рускому давши испить самую горестную чашу, каковую и во дни Нерона и Калигулы не все Христиане вкушали, преобразила его в иной (109) вид и состояние. Это значит Уния, выдуманная в Риме Папою Климентом VIII и принесенная каким-то Польской породы Прелатом, Михайлом Кунинским (ПО). Она явилась здесь в лисьей коже, но с волчьим горлом. Епископы Рус кие и Митрополит их, Киевский Михаил Рогоза, со многими Архимандритами и Протопопами, в 1695 году приглашены были самым лестнейшим образом в город Брест Литовский, на совет Братерский. Названо сие собрание Духовным Греческой Церкви Собором. Председательствовавший в нем Нунций Папежский со многим Римским Духовенством, низпослав Рускому Духовенству благословение Папское и дар Святаго Духа, воззывал его к единоверию и сопричастию славы обладающаго миром и в сочлены повелителя вселенной. В приданное к тому обнадеживали наддачею Епископам и монастырям деревень с подданными, а Белому Священству по пятнадцати домов в послушание или рабство из их же прихожав. Сие действительно и исполнено определением Короля и Сената, слепо повиновавшихся изволениям Папским. Духовенство Руское, прельстясь порабощением себе толикаго числа своих соотчичей и чад духовных и не заботясь ни мало о обязанностях своих пред Богом, пред общею Церковию и пред народом, их избравшим, подписали согласие на Унию и присягою то утвердили. И сих предателей было восемь Епископов и один Митрополит, Рогоза, с Архимандритами и Протопопами, а именно: 1-й Ипатий, Епископ Владимирский и Брестский, Прототроний Константинопольский; 2-й Кирил Терлецкий, Епископ Луцкий и Острожский, Ексарх Патриаршеский; 3-й Ермоген, Епископ Полоцкий и Витебский; 4-й Иоанн Гоголь, Епископ Пинский и Туровский; 5-й Дионисий, Епископ Холмский и Бельский; 6-й Иннокентий Борковский, Епископ Черниговский и Остерский; 7-й Ираклий Шеверницкий, Епископ Волынский и Почаевский; и 8-й Феоктист, Епископ Галицкий и и Львовский. А не соблазнившихся Епископов, возвысивших сан свой Пастырский благоразумием и твердостию, прямо Апостольскую, устояло только три: Северский Иоанн Лежайский, (111) потомок Князей Северских; Переяславский Сильвестр Яворский, и Подольский Иннокентий Туптальский, (112) да Протопоп Новогородский, Симеон Пашинский. Сии мужи, исполнившась ревности по вере своей древней Апостольской и по отечественным законам и обрядам, возражали соборищу оному, препирали его, и наконец торжественно пред ним и пред целым светом протестовали, что они, бывши Членами Великой Кафолической Церкви Греческой и Иерусалимской, и не имевши от ея Патриархов и всего Духовенства согласия и позволения на перемену догматов и обрядов, древними вселенскими соборами утвержденных, не признают вводимых в нее новостей и творцов их законными и правильными, и весьма от них, яко от самозванства и заблуждения, отрицаются. Соборище оное, по многих словопрениях и угрозах, не поколебавши сих столпов Церкви, предало их оскорблению и (113), урезакши им бороды, изгнало из сонмища своего, осудив на лишение сана их и должностей.

Гетман Косынский, сведавши о заводимых в Бресте новостях толикой важности, тотчас зделал сильныя от себя представления, одно к Королю и Сенату, а другое в самое Брестское собрание. В первом доносил он яко наместник Королевский и министр правления, «что перемена в вере и обычаях народных, в Бресте заводимая Духовенством без согласия народнаго, есть преткновение, весьма опасное и неудобоисполнимое, и что согласить умы человеческие, и совесть каждаго, есть дело почти не человеческое, а Божие, и он не надеется удержать народ в слепом повиновении Духовенству и своевольно нововводимым в Церковь правилам, и просит правительство отвратить зло оное, или дать время народу на размышление». В собрание Брестское писал Гетман, яко глава народа, «что собравшиесь туда Руское Духовенство не имеет от чинов нации и от народа никакого полномочия на введение в их веру и обряды перемен и новостей, а без того не имеет оно власти и сими обременять народ своевольными их правилами и вымышлениями; и что сие Духовенство, быв избрано в их должности от чинов и народа, и содержано на их же коште, можег всего того лишиться от тех же чинов и народа при их неудовольствии; а он, Гетман, ни за что тут не ручается, и советует собранию приостановить постановления свои до общаго размышления и суждения». На сии Гетманския представления, правительство и собрание, сделав ему притворное снисхождение, звали его на совет в Брест. Но когда он туда прибыл, то тотчас был арестован и предан суду Соборища Римскаго и Рускаго, кои, дав ему вину апостата или отступника, осудили его на смерть, и замуровавши в одном кляшторе в столп каменный, названный клеткою, уморили голодом. И так Гетман Косинский, за ревность свою к благочестию и спокойствию народному, учинился первою жертвою Унии. Козаки, сведав о его заключении, собрались в числе семи тысячь и отправились к Бресту для его освобождения. Но Польския войска, встретивши их под местечком Пяткою, сразились с ними и были разбиты на голову и разогнаны; но Козаки в живых уже Косинскаго не застали и дали сигнал ко всеобщей брани.

По умерщвлении таким варварским образом Гетмана Косинскаго, дано от Правительства Польскаго повеление Гетману Коронному занять Малоросию войсками Польскими, ввесть во все ея города гарнизоны и запретить строжайше чинам и Козакам иметь элекцию на выбор Гетмана, а Духовенству Рускому, возвратившемуся из Собора Брестскаго, делать всемерную помощь в обращении церквей и народа в Унию. Духовенство начало сию работу окружными посланиями своими ко всем церквам и народу, в коих оно так изъяснялось: «Ревнующие о правоверии, мы, отцы Церкви Руския, изволением Святаго Духа в Бресте собравшиеся, судя и разсудя смутное состояние ныне Иераршества Церкви Греческой, с нами единоверной, и трудное наше в требах церковных с ним сношение, препинаемое дальностию пути и злыми наветами варваров, ту водворившихся, яко же есть известно всему свету, что все Греческие и Иерусалимские Патриархи, народы и церкви подпали с давних леть под иго неверных бусурман, Турков, и от них вводятся в невольный тот народ Агарянские обычаи, Христианству противные, да и самое Богослужение их и обряды Христианские насилуются от тех проклятых иноплеменников частыми прещениями и озлоблениями, от чего не слышно уже у них вовсе трезвонов церковных, воззывающих Христиан на молитву, и не видно процессий, украшающих обряды и служение Христианское; а Московское Христианство, бывши нам тоже единоверным, заразилось с давних лет расколом Стриголыцины, от Жидовства произшедшим, и ересию, недавно внесенною от Армянскаго мниха, Мартина, в Константинополе осужденнаго, а в Киеве всенародно сожженнаго. А посему не довлеет нам, православным сущим, и общения с таковыми косными народами имети. И тако изволися Святому Духу и нам отцам Церкви, последуя многим нашей религии Христианам, Италийским, Венецианским, Иллиричееким и Греческим, соединиться по прежнему с Церковию Римскою Католическою, сиречь древнею Апотольскою, с которою наша религия и была чрез многие веки в сорвешенном единстве и согласии, но отторгнута наветом строптиваго Константинопольскаго Патриарха, Фотия, без слушных причин, але по его тщеславию, и за то видимы суть кары Божия на Греки и их Церковь. Чрез то возвываем вас всех, отцов Церкви Ру ской, возлюбленную братию нашу о Христе, и вас, чада Духовныя, православных мирян, соединиться к нашему единомыслию и приложитися к Церкви прежней нашей Вселенской Римской, идеже все Апостолы, и верховнейший из них Петр Святый, животь свой за нее положили, а преемник его, святейший Папа, ныне со славою владычествует, его же чтут вей царие и владыки земные, и вседушно ему раболепствуют, и его же Святейшее благословение и на вас, православные Христиане, буди и буди!» По обнародовании по всех селениях и парафиях сего послания, припечатаны были к каждой церкви особыя Епистолы, возвещающия об оной перемене и уговаривающия народ к повиновению власти, по Божию смотрению и милости, тако устрояющей на пользу их, душевную и телесную; непокоривые преступники угрожаемы были анафемою и отлучением от Церкви. Между тем. как Духовенство переменяло церковные антиминсы и требники, и выдумывало формулы на прославление и чествование своего Папы, войска Польския, имевшия повеление вспомоществовать Духовенству при введении им Унии, исполняли сие сугубо, и быв разставлены при всех знатнейших церквах, а паче в городах и местечках, с обнаженными саблями принуждали народ кленчить в церкви и бить себя в груди по Римски, а при чтении Символа веры прибавлять известное речение о Святом Духе. При сем возносимы были сабли над головами народа, с угрозами: рубить неповинующихся их велению. Но сия вся начало только болезнем бе.

Чины и Козаки Малоросийские, недопускаемы бывши в главный город их, Черкас, занятый гарнизоном Короннаго Гетмана Польскаго, собралис в городе Чигирине и, по довольном и предовольном советовании, приговорили единогласно, на основании стародавних прав их и привиллегий, Королями и договорными пактами утвержденных, выбрать Гетмана с должностию и преимуществом прежних Гетманов. И за сим приговором, в 1596 году выбрали Гетманом Генеральная Есаула, Павла Наливайка, и от него со всеми чинами и войском, чрез депутата и посланника своего, полковника Лободу, послана к Королю, Жикгимунту Третьему, просьбу таковаго содержания: «Народ Руский, быв в соединении, первее с Княжеством Литовским, потом и с Королевством Польским, не был никогда от них завоеванным и им раболепным, но, яко союзный и единоплеменный, от единая корене Славянская альбо Сарматская произшедший, добровольно соединился на одинаких и равных с ними правах и преимуществах, договорами и пактами торжественно утвержденных, а протекция и хранение тех договоров и пактов и самое состояние народа вверены сим помазанникам Божиим, Светлейшим Королям Польским, яко же и Вашему Королевскому Величеству, клявшимся в том при коронации пред самим Богом, держащим в деснице своей вселенную и ея царей и царства. Сей народ в нуждах и пособиях общих соединеной нации ознаменовал себя всемерною помощию и единомыслием союзным и братерским, а воинство Руское прославило Польшу и удивило вселенную мужественными подвигами своими во бранех и в обороне и разширении Державы Польской. И кто устоял из соседствующих держав противу ратников Руских и их ополчения? Загляни, найяснейший Королю, в хроники отечествеиныя, и оне досведчут тое: вопроси старцев своих, и рекут тебе, колико потоков пролито крови ратников Руских за славу и целость общей нации Польской, и коликия тысячи и тмы воинов Руских пали острием меча на ратных полях за интересы ея. Но враг, ненавидяй добра, от ада изшедший, возмутил свяиценную оную народов едность на погибель обоюдную. Вельможи Польские, сии магнаты правления, завиствуя правам (151) нашим, потом и кровию стяжанным, и научаемы Духовенством, завше мешающимся в дела мирския, до их не надлежныя, подвели найяснейшаго Короля, нашего Пана и отца милостиваго, лишить нас выбора Гетмана на место покойнаго Косинскаго, недавно истраченнаго самым неправедным, постыдным и варварским образом, а народ смутили нахальным обращением его к Унии! При таковых от магнатства и Духовенства чинимых нам и народу утисках и фрасунках, не поступили еднак мы ни на что законопреступное и враждебное; но, избравши себе Гетмана по правам и привиллегиям нашим, повергаем его и самих себя милостивейшему покрову найяснейшаго Короля и отца нашего и просим найуниженнейше Монаршаго респекту и подтверждения прав наших и выбора; а мы завше готовы есьмы проливать кровь нашу за честь и славу Вашего Величества и всей нации!» Посланный с сей просьбою Полковник Лобода имел у Короля приватную аудиенцию, и на ней Король, удивляясь поступкам его Министерства, не отписал, однако, ничего к Гетману и войску Малоросийскому, а сказал Лободе, что он при первом Сейме будет стараться уничтожить затеи Министров и Духовенства; а до того времени велел Гетману и, войску вести себя мирно и злагодно с войсками и чинами Польскими.

Гетман Наливайко отправил во все города и поветы чиновников и товариство, а в знатнейшие послал самаго Полковника Лободу, с универсалом, извещающим о его выборе по правам и привиллегиям отечественным, и о вступлении своем в правление по изволению Королевскому, советуя и повелевая притом чинам, войску и народу не предпринимать ничего враждебнаго противу консистующаго в городах и селениях войска Польскаго, а ожидать о выводе онаго повеления от верховной власти; в разсуждении же Унии вести каждому себя спокойно, следуя своей совести. Короннаго Польскаго Гетмана известил также Наливайко о его правлении по изволению Королевскому. Но скоро за сим приходили к Гетману известия из городов и поветов, что посланные от него чиновники и товариство поруганы, прогнаны, а многие и побиты Поляками, и что войска Польския собираются к Черкасам и Белой Церкви в полном вооружении. Посему Гетман Наливайко принужденным нашелся собрать и свои войска к Чигирину и стал обозом при реке Тясмине, где, укрепивши стан свой окопами и артиллериею, ожидал начинания оть Поляков. Они скоро появились в числе множественном под начальством Короннаго Гетмана, Жолкевскаго. Наливайко сначала выставил против них, на возвышенном месте, три белыя хрещатыя хоругви, то есть, знамена с крестами, на них вышитыми, и с подписью или девизом: «Мир Христианству, а на начинщика Бог и Его крест». Поляки, насупротив знамен, мир возвещающих, выставили на шибенице трех Малоросийских чиновников, Богуна, Войновича и Сутигу, от Гетмана в город посланных и тогда же, в виду обоих войск, повешенных, с надписью: «Кара бунтовцом!» За сим явлением началась от Поляков атака на стан Козацкий. Наливайко заблаговременно учредил в скрытом месте за станом сильную засаду из отборных войск, построенных фалангою, и когда началась обапольная с орудий и ружьев жестокая пальба и сделалось кружение дыма, он вывел свою фалангу из засады и ударил опрометчиво на самый центр армии Польской; а в ту самую пору двинулись Козаки вперед из стана и, поставив Поляков в два огня, смешали их и произвели страшное между ими поражение. Убийство и сеча продолжались более семи часов. Козаки, имея в виду безчестно умерщвленных и висящих своих собратий, так ожесточились и остервенились против Поляков, что и слышать не хотели о згоде или пардоне. Раненых и павших на землю, в другой раз добивали, бросавшихся в реку и утопавших вытягивали арканами и резали; словом сказать: спаслись бегством только одни, имевшие отменно быстрых коней, а прочие пали на месте и порозницею по степи. При разборе и погребении тел сочтено, а по Козацки накарбовано, мертвых Поляков 17,330 человек. Мертвецы сии были наволочены великими ярусами вокруг шибеницы, где товариство висело, и там зарыты, а висевшие с торжеством сняты, везены и погребены в церкви Соборной Чигиринской Преображения Господня, с надписью на гробах невиннаго их страдания за очечество и веру Православную.

Гетман Наливайко по первом с Поляками сражении, так счастливо произведенном, разделил войска свои на двое: одну часть, под командою Полковника Лободы, послал в города Заднепровские и Задесенские, с повелением выгонять оттуда Поляков и Духовенство, зараженное Униею; а сам, с другою частию войска, пошел тою стороною, что между рек Днепра и Днестра. Проходя обе части войск в свои назначения, имели многия сражения с Поляками, собиравшимся из городов и селений Малоросийских и вновь приходящими к, ним, на подкрепление из Польши и псегда их на голову разбивали и разгоняли, получая в добычу обозы их и вооружения. И таким образом очищая Гетман Малоросию от Поляков и Унии, принужден был два города свои, Могилев над Днестром и Слуцк над Случью, запершиесь с сильными гарнизонами Польскими и многими униятами, чинившими крепкия вылазки, доставать штурмом, при чем оба те города созжены и разорены были до основания, а Поляки выбиты до последняго. И все сии походы, сражения и штурмы произведены были в три с половиною месяца. Наконец, сошедшись Гетман с Полковником Лободою при реке Суле (117), напали там на обоз с войсками двух Гетманов Короннаго и Литовскаго, укрепленный окопами и палисадами, окружили его и четыре дня штурмовали, и уже часть укреплений опрокинули, но приехавшие тогда же из Варшавы посланники Королевские сделали всему конец. Король писал ко всем трем Гетманам, чтобы брань и вражду тотчас они прекратили и на вечный мир и утверждение прав и привиллегий Руских подписали в лице, обоих войск трактат, и присягою его утвердили; а он, Король, со всеми чинами и Сеймом, даровав войску и народу Рускому полную амнистию, забывая вечно все прошедшее, подтвердили уже пакты их и привиллегии на вечныя времена. И так первая война с Поляками кончена, трактат подписан и присягою с обеих сторон утвержден. Войска, изъявляя наружную приязнь и косо посматривая один на другаго, разошлись во свояси.

Гетман Наливайко, распустя войско и воротясь в Чигирин, старался всемерно возстановить прежнее устроение и порядок в городах и поветах, войною разрушенные, и очистит церкви и Духовенство, Униею зараженныя. Некоторые из Духовенства прямо отстали от сея заразы, а другие притворялись быть таковыми; но все они сожалели о потерянии власти над народом, от Поляков слишком им наданной: ибо сверх порабощенных им по пятнадцати домов из парафиян, владеемых ими как невольниками, повинен всяк парафиянин договариваться с попами о платеже им за главныя требы Христианския, каковы суть: Сорокоусты и Суботники по умершим и венчание новобрачных. В таковых случаях бывали продолжительныя и убедительныя прозьбы прихожан пред попами, /39/ и называлось то єднать попа, и попы, изчисляя достаток просителя, вымогали как можно большей заплаты, а сии о уменшений ея просили с поклонами до земли, а часто и со слезами.

От сего-то вышла известная пословица народная: «Жениться не страшно, а страшню єднать попа». Сей мерзостный обычай, с тех пор вкравшийся, продолжается, по несчастию, и до днесь, и попы, сверх установленных им доходов, делают свои безстыдныя вымогательства и мытничества по прежнему, и полагают даже за требы Христианския, как-то: Сорокоусты, Суботыики и другия, по своему произволению, и никто о том не проречет и не возопиет.

Между тем в 1597 году настало время посылать в Варшаву Депутатов на Сейм валный или главный; а их всегда посылано четырех от воеводств, трех от уряду Гетманскаго и войска, а пять от городов знатнейших и поспольства. В числе войсковых депутатов досталось быть Полковнику Лободе, Судье Полковому, Федору Мазепе, и Сотнику Киевскому, Якову Кизиму. Они со всеми другими Депутатами туда и выправлены. Но и сам Гетман восхотел с ними ехать, не столько для Сейма, как ради принесения Королю своему усерднейшаго почтения и повиновения, о котором он всегда помышлял. По приезде Гетмана и Депутатов в Варшаву, в первую ночь взяты они на квартирах под караул и повержены тогда же в подземную темницу, а по двух днях без всяких спросов и суждений, вывели Гетмана и с ним Лободу, Мазепу и Кизима, на площадь и, объявив им вину гонителей на веру Христову, посадили живых в меднаго быка, и жгли быка того малым огнем несколько часов, пока вопль и стон страдальцев был слышен, а наконец тела замученных в том быку сожжены в пепел. Сие жестокое и безчеловечное варварство выдумано Римским Духовенством по правилам и мастеретву их священной инквизиции, а произвели его в такое безстыдное действие вельможи Польские, владевшие, вместе с Примасом, всем Королевством; ибо надобно знать, что власть Королевская с 1572 года, то есть, со времени перваго избирательнаго Короля, Генриха Валезскаго, вызваннаго в Польшу из Франции, и от своевольства Поляков опять во Францию воротившагося, была весьма ослаблена; а от другаго Короля, Сигизмунда, посвятившаго себя из малолетства в сан духовный и из кляштора в Короли призваннаго, и совсем власть оная упала, а присвоили ее себе вельможи или магнаты Королевства и Духовенство Римское, державшие Короля за одну проформу. Самые Сеймы народные не что иное были, как твари магнатов и Духовенства, подобранныя ими и их партиями из, так называемой, убогой или чиншевой шляхты и факторов их городских, кои чрез все время Сеймов одевались и содержались на коште вельмож и кляшторов. Историки Польские, Вагнер и другие, сколько ни увеличивали вин Козацких и сколько не прикрывали самовластных посягательств вельмож и Духовенства Римскаго на землю Рускую, пишут, однако, что «миссия Духовенства Римскаго, замыслив произвесть в Руской религии реформу, для единства с своею, слишком поспешила совершить ее так нагло и так отважно в народе грубом и всегда воинствующем; а Министерство правительственное, стремясь на староства и маентки урядников Руских, и того больше ошибок наделало. Оно, давши амнистию первому ватажце Козацкому, Наливайку, и его сообщникам, в торжественных с ними трактатах, клятвами утвержденных, а Духовенством не право разрешенных, наконец, забравши фортельно на Сейме национальном, всеми народами за святость чтимом, потратило их самым варварским образом, против чести, совести и всех прав народных, и вместо того, чтобы врачевать болезнь народную, больше ея язвы разстравило».

По истреблении, Гетмана Наливайка таким неслыханным варварством, вышел от Сейма или от вельмож, им управлявших, таков же варварский приговор и на весь народ Руский. В нем объявлен он отступным, вероломным и бунтливым и осужден в рабство, преследование и всемерное гонение. Следствием сего Нероновскаго приговора было отлучение навсегда Депутатов Руских от Сейма национальнаго, а всего Рыцарства оть выборов и должностей правительственных и судебных, отбор староств, деревень и других ранговых имений от всех чиновников и урядников Руских, и самых их уничтожение. Рыцарство Руское названо Хлопами; а народ, отвергавший Унию, Схизматиками. Во все правительственные и судебные уряды Малоросийские насланы Поляки с многочисленными штатами, города заняты Польскими гарнизонами, а другия селения их же войсками. Им дана власть все тое делать народу Рускому, что сами схотят и придумают, и они исполняли наказ сей с лихвою, и что только смыслить может своевольное, надменное и пьяное человечество, делали то над несчастным народом Руским безь угрызения совести. Грабительства; насилие женшин и самых детей, побои, мучительства и убийства превзошли меру самых непросвещенных варваров. Они, почитая и называя народ невольниками или ясыром Польским, все его имение признавали своим. Собиравшихся вместе нескольких человек для обыкновенных хозяйских работ или празднеств, тотчас с побоями разгоняли, и о разговорах их пытками изтязывали, запрещая навсегда собираться и разговарцвать вместе. Церкви Руския силою или гвалтом обращали на Унию. Духовенство Римское, разъезжавшее с триумфом по Малой России для надсмотра и понуждения к Униятству, вожено было оть церкви до церкви людьми, запряженными в их длинныя повозки по двенадцати (119) и более человек в цуг. На прислуги сему Духовенству выбираемы были Поляками самыя краснейшия из девиц Руских. Церкви несоглашавшихся на Унию прихожан отданы жидам в аренду, и положена за всякую в них отправу денежная плата от одного до пяти талеров, а за крещение младенцев и похороны мертвых от одного до четырех злотых (120). Жиды, яко непримиримые враги христианства, сии вселенские побродяги и притча в человечестве, с восхищением принялись за такое надежное для их скверноприбыточество, и тотчас ключи церковные и веревки колокольныя отобрали к себе в корчмы. При всякой требе христианской, повинен ктитор идти к Жиду, торжиться с ним и, по важности отправы, платить за нее и выпросить ключи; а Жид при том, насмеявшись довольно Богослужению христианскому и перехуливши все христианами чтимое (121), называя его языческим или, по их, Гойским, приказывал ктитору возвращать ему ключи, с клятвою, что ничего в запас не отправлено.

Страдание и отчаяние народа увеличилось новым приключением, соделавшим еще замечательнее всей земле эпоху. Чиновное Шляхетство Малоросийское, бывшее в воинских и земских должностях, не стерпя гонений от Поляков и не могши перенесть лишения мест своих, а паче потеряния ранговых и нажитых имений, отложилось от народа своего и разными происками, посулами и дарами, закупило знатнейших урядников Польских и Духовных Римских, сладило и задружило с ними и, мало по малу, согласилось, первее на Унию, потом обратилось совсем в Католичество Римское. В последствии сие Шляхетство, соединяясь с Польским Шляхетством свойством, родством и другими обязанностями, отреклось и от самой породы своей Руской, а всемерно старалось, изуродовав природныя названия, приискиват ьи придумывать к ним Польское произношение и называть себя природными Поляками. Почему и доднесь видны у них фамилии совсем Рускаго названия, каковых у Поляков не бывало, и по их наречию быть не могло, на пример: Проскура, Чернецкий, Кисиль, Воловичь, Сокирка, Комар, Ступак и премногия другия, а из прежняго Чаплины назвался Чаплинский, из Ходуна Ходинский, из Бурки Бурковский, и так далее. Следствием переворота сего были то, что имения сему Шляству и должности их возвращены, а ранговыя утверждены им в вечность и во всем сравнены с Польским Шляхетством. В благодарность за то приняли и они, в разсуждении народа Рускаго, все систему политики Польской, и подражая им, гнали преизлиха сей несчастный народ. Главное политическое намерение состояло в том, чтобы ослабить войска Малоросийския и разрушить их полки, состоящие из реестровых Козаков, в чем они и успели. Полки сии, претерпев в последнюю войну не малую убыль, не были дополнены другими; от скарбу и жилищ Козацких запрещено чинить всякое в полки всположение. Главные начальники воинские, перевернувшись в Поляков, сделали в полках великия вакансии. Дисциплина военная и весь порядок опущены, и Козаки реестровые стали нечто пресмыкающеесь, без пастырей и вождей. Самые курени Козацкие, бывшие ближе к границам Польским, то от гонения, то от ласкательств Польских, последуя знатной Шляхте своей, обратились в Поляков и их веру, и составили известныя и поныне околицы Шляхетския. Недостаточные реестровые Козаки, а паче холостые и мало привязанные к своим жительствам, а с ними и все почти охочекомонные, перешли в Сечь Запорожскую и тем ее знатно увеличили и усилили, сделав, с тех пор, так сказать, сборным местом для всех Козаков, в отечестве гонимых, а напротив того знатнейшие Запорожские Козаки перешли в полки Малоросийские и стали у них чиновниками, но без дисциплины и регулы; от чего в сих полкахь видимая сделалась перемена.