Текст книги "Венедикт Ерофеев и о Венедикте Ерофееве"

НЧ: А на телевидении какой делали вечер? Или просто снимали эти авторские вечера?

ВЕ: На телевидении только «Добрый вечер, Москва» снимал вечер 21‐го октября. Ну а домой ко мне нагрянули в августе опять же 88-го. То есть все началось 22‐го июня, а в августе нагрянула из Ленинграда эта веселая компания – «Пятое колесо», телевизионная программа[215]215
  На самом деле сюжет для телепередачи «Пятое колесо» снимался 25 июля, а вот показан был действительно в августе (см. наст. изд., с. 56).


[Закрыть].

Интервью Павлу Павликовскому (Фильм «Москва – Петушки»)[216]216
  Подготовка текста и примечания О. Лекманова и И. Симановского.


[Закрыть]

Несколько разговоров с Ерофеевым были сняты режиссером Павлом Павликовским[217]217
  Павел Александер Павликовский (р. 1957), польский и британский кинорежиссер. Лауреат премии «Оскар» (2015).


[Закрыть] и кинематографистами BBC в Москве и Абрамцеве в 1989 и 1990 годах[218]218
  В мемуарной книге Натальи Шмельковой и дневнике Венедикта Ерофеева указаны даты некоторых дней съемки – 23 и 26 сентября 1989 года в Москве; 29 октября 1989 года и 22 января 1990 года в Абрамцеве (Шмелькова 2018. С. 283–285; Ерофеев В. Последний дневник (октябрь 1989 г. – март 1990 г.) // Новое литературное обозрение. 1996. № 18. С. 177, 190–191).


[Закрыть] и смонтированы для документального фильма Павликовского «Москва – Петушки» (From Moscow to Pietushki). Как указывает в своей книге Наталья Шмелькова, съемки продолжались много часов, и, таким образом, можно надеяться, что в будущем исследователям станут доступны рабочие материалы к фильму и это интервью будет напечатано в значительно расширенном варианте[219]219
  Приведем здесь некоторые вопросы и ответы этих интервью, не вошедшие в фильм, но запомнившиеся Наталье Шмельковой: «На их (кинематографистов. – О. Л., И. С.) восторг, как он быстро пишет, Веничка ответил: „Да пишу быстро, когда накатывает вдохновение, а потом – подолгу молчу“. Рассказал им, как он хохотал над своим текстом, когда работал над „Шостаковичем“, когда местами любовные, не очень пристойные сцены переплетались с рассуждениями (по радио) о творчестве композитора. „Сосед за стеной решил, – рассказывает Ерофеев, – что у меня ночная гостья, и никак не мог поверить, что человек так может смеяться, находясь наедине с собой“. На вопрос Би-Би-Си, жил ли он в Петушках, Веничка ответил, что только туда наезжал, в частности для того, чтобы узаконить своего сына, родившегося там от первой жены Валентины Зимаковой» (Шмелькова 2018. С. 284).


[Закрыть]. А пока что мы с любезного разрешения Павла Павликовского публикуем комментированную расшифровку той небольшой части интервью, которая вошла в его фильм.

Павел Павликовский (далее – ПП): Вам не жаль, что ваша жизнь получилась так, как она получилась?

<Ерофеев пробует ответить, но не работает голосовой аппарат, Галина Ерофеева (Носова) поправляет контакт, аппарат включается.>

Венедикт Ерофеев (далее – ВЕ): Мне показалось, совсем пиздец…[220]220
  Реплика явно относится к неработающему аппарату.


[Закрыть]

ПП: Если вам жаль, что так ваша жизнь получилась…

ВЕ: Да нет. Жизнь получилась такой, какой она получилась. Мне наплевать.

ПП: Вы приехали в Москву с Кольского полуострова с золотой медалью, окончив школу на отлично?

ВЕ: Я приехал <в Москву>, как только мне было 16 лет. Как дуралей. И очень хотел поступить в Московский университет. Я думал, что это храм науки. Вот этот, который был воздвигнут в пятьдесят пятом году, ебёна мать[221]221
  См. примеч. 3 на с. 32.


[Закрыть]. Я вошел. «Направо – … (показывает мимикой) Налево – делай…!» Ну и все такое. Я подумал: «Куда-то, может, я не туда попал?»[222]222
  Ср. с интервью Ерофеева Ирине Тосунян: «Кончил школу и впервые в жизни пересек полярный круг, поехал поступать в МГУ. Ехал в поезде и про себя пел песню Долматовского „Наш дворец – величавая крепость науки“. Когда я пришел в эту „величавую крепость“, услышал: „По отделениям! Делай – раз! По отделениям! Делай – три! Руки по швам!“ И был немедленно разочарован» (Ерофеев 2003. С. 510). На самом деле слова песни, которую искаженно цитирует Ерофеев, были написаны Львом Ошаниным.


[Закрыть]

Я стал читать Лейбница, а уже, во-вторых, стал выпивать[223]223
  Ср. с рассказом самого Ерофеева в изложении Ольги Седаковой: «Поступив в МГУ, в Москве, бредя по какой-то улице, он увидел в витрине водку. Зашел, купил четвертинку и пачку „Беломора“. Выпил, закурил – и больше, как он говорил, этого не кончал. Наверное, врачи могут это описать как мгновенный алкоголизм» (Седакова О. Венедикт Ерофеев – человек Страстей // Правмир.ру. Православие и мир. 2013. 24 октября. http://www.pravmir.ru/venedikt-erofeev-chelovek-strastej2/). В опубликованных и неопубликованных записных книжках Ерофеева можно найти выписки из Готфрида Вильгельма Лейбница.


[Закрыть]. Так что ничего страшного.

ПП: А что Лейбниц имеет общего с питием?

ВЕ (смеется): До чего глупый человек![224]224
  Ср. с репликой Ерофеева из интервью И. Тосунян: «Музыковед Леонтович тоже говорил мне: „Я что-то не понимаю, как можно одновременно и пьянствовать, и понимать сложную музыку? Одновременно интересоваться делами, которые происходят в Намибии, и стряпать бормотуху?“ Чтобы все это соединять – им и не снилось!» (Ерофеев 2003. C. 510).


[Закрыть]

ПП: Как окончилась ваша карьера в университете?

ВЕ: Очень просто. Я просто перестал ходить на военные занятия. Я сказал: «Ни хуя я на ваши военные занятия ходить не буду». Наш майор сказал: «Ерофеев, самое главное в человеке – это выправка». Я говорю: «Это фраза не ваша, это фраза Германа Геринга[225]225
  В каком именно русском переводе и где прочитал эту фразу Ерофеев, нам установить не удалось, однако ее близкий аналог – изречение Геринга, размещенное на нацистских пропагандистских плакатах: «Nationalsozialismus ist höchste soldatische Haltung im gesamten Leben» (также содержится, например, в сборнике речей и эссе Геринга: Gritzbach E. Hermann Göring. Reden und Aufsätze. München. 1938. S. 235). Эту фразу можно перевести как «Национал-социализм – это высочайший боевой дух на всю жизнь» либо «Национал-социализм – это идеальная солдатская выправка во всех сферах жизни» (немецкое «haltung» имеет значения как «выправка», так и «отношение», в данном контексте «боевой дух»). Благодарим за консультацию Р. Никишина.


[Закрыть]. И между прочим, его в ноябре сорок шестого года повесили»[226]226
  На самом деле Геринг избежал повешения, выпив яд 15 октября 1946 года, за день до намеченной казни. См. вариацию этого рассказа, например, в интервью Л. Прудовскому: Ерофеев 2003. С. 495, а также в «Интервью польским кинематографистам» (наст. изд., с. 74–75).


[Закрыть].

Вот с тех пор началась ненависть (улыбается). И изгнание[227]227
  См. примеч. 1 на с. 47.


[Закрыть].

* * *

ВЕ: «<Очень> смешно! Чрезвычайно смешно! Ерофеев очень шутить любит!» Никакого трагизма они не обнаружили. Они, скоты, вообще ничего не обнаружили[228]228
  Вероятно, реплика относится к реакции публики на «Москву – Петушки».


[Закрыть].

* * *

ВЕ: Я навсегда в Абрамцеве <нрзб>. В Москве меня воротит, тошнит. Почему-то в Москве постоянно тянет меня «шлепнуть». А здесь я гуляю, как бешеный кобель, кружу по лугам(?), по сугробам, по лесам, форсирую мелкие и крупные речки…[229]229
  Здесь и далее интервью проходило в Абрамцеве, где Ерофеев провел последние месяцы своей жизни перед госпитализацией и смертью.


[Закрыть]

* * *

ПП: Вы построили «Москву – Петушки» как Евангелие.

ВЕ: Боже упаси! Я их написал без всякой претензии. Как, впрочем, писал и до этого, и после этого. Писал, опять же, только для ближайших друзей. Чтобы их потешить и немножко опечалить. Восемьдесят страниц потешить, а потом десять страниц настолько опечалить, чтоб они забыли о <веселье>…

ПП: Все ваши книги кончаются ужасом?

ВЕ: «Тит Андроник» трагедия…[230]230
  Трагедия Шекспира «Печальнейшая римская трагедия о Тите Андронике».


[Закрыть] Или там «Испанская трагедия»[231]231
  «Испанская трагедия, или Иеронимо» Томаса Кида.


[Закрыть], она кончается полной гибелью всех персонажей. А тут все-таки еще остаются в живых кое-кто (улыбается)[232]232
  Речь идет о трагедии Ерофеева «Вальпургиева ночь, или Шаги командора».


[Закрыть]. И вот я решил исправить эту ошибку. В пьесе, которую я намерен написать вот здесь вот, лежа вот в этой постельке, никто в живых не останется (улыбается)[233]233
  Подразумевается неосуществленный Ерофеевым замысел пьесы «Фанни Каплан» (ср. с интервью Ерофеева Ирине Тосунян: Ерофеев 2003. С. 508).


[Закрыть].

…и…

Орехово-Зуево
Документы Венедикта Ерофеева[234]234
  Публикация, подготовка текста, вступительная заметка и примечания И. Симановского.


[Закрыть]

«Помню, лет десять тому назад я поселился в Орехово-Зуеве…» – так, подъезжая к платформе Чухлинка, Веничка Ерофеев начинает рассказ о своей деликатности[235]235
  Ерофеев В. Москва – Петушки / Ерофеев 2003. С. 134.


[Закрыть]. Его электричка едет из Москвы в Петушки осенью 1969 года, – отнимем от этой даты десять лет – и обнаружим, что писатель Венедикт Ерофеев в очередной раз передал соименнику-герою часть собственной биографии. Действительно, как раз осенью 1959 года студент первого курса филологического факультета Орехово-Зуевского педагогического института (ОЗПИ)[236]236
  Сегодня – Государственный гуманитарно-технологический университет.


[Закрыть] Венедикт Ерофеев приступил к занятиям. Поселился он, разумеется, в институтском общежитии.

Год с небольшим, когда Ерофеев числился орехово-зуевским студентом, относится к наименее исследованным периодам биографии писателя. Приобретенные здесь близкие подруги, Юлия Рунова и Валентина Еселева, мемуаров не оставили[237]237
  Юлия Николаевна Рунова, биохимик; о В. Еселевой см. примеч. 1 на с. 50. Юлия Рунова не общается с исследователями Венедикта Ерофеева (впрочем, на это у нее имеются веские причины).


[Закрыть]. Сам Ерофеев не упомянул учебу в ОЗПИ в итоговой «Краткой автобиографии»[238]238
  Ерофеев 2003. С. 7–8.


[Закрыть], обошел ее и в обширных интервью Дафни Скиллен и Леониду Прудовскому[239]239
  См. интервью с Л. Прудовским: «Сумасшедшим можно быть в любое время». С писателем беседовал Л. Прудовский / Ерофеев 2003, С. 489–507 и с Д. Скиллен: Венедикт Ерофеев в беседе с Дафни Скиллен (наст. изд., с. 26–55).


[Закрыть]. «Об Орехово-Зуеве он вообще молчал и ничего нигде не говорил», – отмечал в разговоре с нами Борис Сорокин, подразумевая уже «позднего» Ерофеева, ведь сначала, по словам Сорокина, «Веня меня страшно интриговал Орехово-Зуевом. Он там учился и рассказывал мне, какие они устраивали жуткие вещи»[240]240
  Из неопубликованных интервью с Борисом Сорокиным, взятых мной в 2018 году для книги «Венедикт Ерофеев: посторонний».


[Закрыть]. Про жуткие вещи Борис Сорокин говорил, конечно, с иронией – усмотреть что-то страшное в пересказываемых им байках об анархических шалостях Ерофеева и его сокурсников могли разве что начальство ОЗПИ и опекавшие институт «идеологические органы».

Как бы то ни было, тот факт, что орехово-зуевская жизнь отразилась в двух главных произведениях Ерофеева – «Москве – Петушках» и «Вальпургиевой ночи» (протагонист которой Лев Гуревич неслучайно носит фамилию сокурсника и приятеля Ерофеева по ОЗПИ), – говорит о том, что этот этап его биографии тоже заслуживает внимания.

Почему Ерофеев, выстраивая автобиографический канон, умалчивал об учебе в ОЗПИ? За какие именно проступки он был отчислен и почему вообще принял решение поступать именно в этот вуз? Об этом пока можно только гадать, перебирая скудные свидетельства, большая часть из которых сводится к байкам самого Ерофеева в изложении его впоследствии приобретенных друзей и приятелей, – взгляд через не очень надежную оптику[241]241
  Исключение составляют воспоминания В. Евсеева и Л. Жаровой, не входивших, впрочем, в число близких друзей Ерофеева в ОЗПИ. Об орехово-зуевском периоде Ерофеева см.: Лекманов, Свердлов, Симановский 2020. С. 108–118.


[Закрыть].

Тем ценнее для исследователей даже немногие крохи достоверной информации, которые можно добыть об этом периоде жизни писателя[242]242
  Отмечу, что это архивное исследование было предпринято мной прежде всего в рамках подготовки расширенного издания биографии «Венедикт Ерофеев: посторонний» (совместно с О. Лекмановым и М. Свердловым; выход планируется в 2023 году). Предупреждая вероятную критику, оговорюсь, что многое в приводимых справках можно было бы опустить как информацию, не дающую сведений о жизни Венедикта Ерофеева. Однако сохранить этот контекст мне кажется важным: понимание утраченного времени обретается в том числе и через его бюрократические приметы.


[Закрыть]. За предоставленную возможность работать с личным делом Венедикта Ерофеева я благодарю ректора Государственного гуманитарно-технологического университета (г. Орехово-Зуево) Н. Г. Юсупову и начальника архивного отдела ГГТУ Е. А. Колмогорову.

Дело № 13, Ерофеев Венедикт Васильевич

1. Медицинская справка

Медицинская справка для поступающего в высшее учебное заведение или техникум

<Дата:> 11 июля 1959 г.

1. Выдана: Поликлиникой г. Славянска[243]243
  В то время Ерофеев жил в украинском Славянске у своей сестры, геолога Нины Васильевны Фроловой (Ерофеевой, 1931–2020). Н. Фролова и ее муж способствовали короткому трудоустройству Ерофеева сначала на Славянский ремонтный завод, а затем в Славянский отряд Артемовской комплексной геолого-разведочной партии. (Там же. С. 106–107).


[Закрыть]

2. Наименование вуза, куда представляется справка: Педагогический институт

3. Фамилия, имя, отчество: Ерофеев Вен<е>дикт Васильевич

4. Год рождения: 1938

5. Пол: М

6. Находится под медицинским наблюдением в данном учреждении (указать с какого и по какое время): Нет

7. Перенесенные заболевания (указать какие и когда): не болел

8. Перенесенные травмы и операции (указать какие и когда): не было

9. Состоит на диспансерном учете (указать где, с какого времени, по какому поводу): нет

10. Занимался ли физкультурой (в школе, вне школы, участие в соревнованиях, сдача норм БГТО и ГТО): <графа не заполнена>

11. Физкультурная группа: общая

12. Объективные данные и состояние здоровья в настоящий момент: противопоказаний к учебе нет. <Подпись врача>

13. Данные рентгеновских и лабораторных исследований: 11/VII Cor et pulmones[244]244
  Сердце и легкие (лат.). За консультации по медицинским вопросам я благодарю Александра Магера.


[Закрыть] в пределах рентгенол<огической> N[245]245
  N – норма.


[Закрыть] <Подпись врача>

14. Диагноз и давность заболевания: <графа не заполнена>

15. Дополнительные данные (острота зрения и др.): vod = 1,0 vos = 1,0[246]246
  VOD (Visus Oculi Dextri) – зрение правого глаза; VOS (Visus Oculi Sinistri) – зрение левого глаза.


[Закрыть] ЦО N[247]247
  Цветоощущение в норме.


[Закрыть] Годен <Подпись врача>

Отоларинголог – годен. <Подпись врача>

16. Произведенные предохранительные прививки (указать когда и какие): <графа не заполнена>

<Подпись врача>

<Печать: Славянская больница им. Ленина>

2. Производственная характеристика № 1

Производственная характеристика на Ерофеева Венедикта Васильевича, год рождения 1938, беспартийный.

Ерофеев Венедикт Васильевич, работая со 2‐го апреля 1959 года в Славянском отряде Артемовской комплексной геолого-разведочной партии в качестве рабочего, проявил себя прилежным работником, выполняющим норму выработки ежемесячно на 110–115 %.

Дисциплинирован, выполняет общественные поручения.

Мы убеждены, что тов<арищ> Ерофеев В. В. способен и достоин заниматься в высшем учебном заведении.

Начальник Артемовской комплексной геолого-разведочной партии Кашпур[248]248
  Яков Николаевич Кашпур, геолог.


[Закрыть] <Подпись>

Начальник Славянского отряда Сокирко <Подпись>

Председатель Месткома Радомышенский <Подпись>

<Печать: Артемовская комплексная геолого-разведочная партия. Главгеология УССР. Трест Артемуглегеология>

3. Производственная характеристика № 2

Производственная характеристика

Выдана тов<арищу> Ерофееву Венедикту Васильевичу, рождения 1938 года, беспартийному, уроженцу Карело-Финской ССР, ст. Чупа.

Тов. Ерофеев В. В. работал в Комплексной геолого-разведочной партии треста «Артемуглегеология» с 2 апреля 1959 г. в качестве рабочего.

Проявил себя прилежным, инициативным работником, выполняющим нормы на 110–115 %.

Тов<арищ> Ерофеев В. В. не имел ни одного дисциплинарного взыскания, охотно выполнял общественные поручения.

Настоящая характеристика выдана тов<арищу> Ерофееву В. В. для поступления в высшее учебное заведение.

Начальник Артемовской комплексной ГРП[249]249
  Геологоразведочной партии.


[Закрыть] Кашпур Я. Н. <Подпись>

Секретарь парторганизации Островский Я. Б. <Подпись>

Председатель МК[250]250
  Местного комитета профсоюзной организации (месткома).


[Закрыть] Покровский А. И. <Подпись>

<Печать: Артемовская комплексная геолого-разведочная партия. Главгеология УССР. Трест Артемуглегеология>

4. Заявление о допуске к вступительным экзаменам

Директору Орехово-Зуевского

Педагогического института

от рабочего Ерофеева Венедикта Васильевича

Заявление

Прошу допустить меня ко вступительным экзаменам на филологический факультет Вашего института.

14/VII-59 г. В. Ерофеев.

5. Экзаменационный листок

<в правом верхнем углу бланка>: стаж 5 <«5» – карандашом>

Экзаменационный листок № 364

Гр.: Ерофеева Венедикта Васильевича

поступающего на: филологическое отделение в 1959 год<у>

Решение приемной комиссии: Зачислить на 1‐й курс

Секретарь: <Подпись>

<Печать>

6. Приказ о зачислении

Выписка из приказа Орехово-Зуевского педагогического института

Приказ № 366 от 25 августа 1959 г.

Зачислен студентом I курса ЕРОФЕЕВ ВЕНЕДИКТ ВАСИЛЬЕВИЧ филологический факультет, очной формы обучения.

Начальник упр<авления> кадров: Ю. И. Кирсанов

Специалист упр<авления> кадров: Е. В. Шаманина <Подпись>

7. Приказ об отчислении

Отд<ел> кадр<ов>

Выписка из приказа № 415 (?) по Орехово-Зуевскому педагогическому институту

от 18 октября 1960 г.

§ 1

За академическую задолженность и систематическое нарушение трудовой дисциплины студента 2‐го курса филологического факультета Ерофеева В. В. отчислить из состава студентов.

П/п. Зам<еститель> директора института: Назарьев[251]251
  Сергей Васильевич Назарьев руководил ОЗПИ в 1963–1975 годах.


[Закрыть].

Верно <Подпись>

8. Обходной лист

Отчислен из института

Обходной лист: Ерофеева

Библиотека: <Подпись>

Комендант общежития: <Подпись>

Кабинет основ м<арксизма>-л<енинизма>: <Подпись>

Кабинет педагогики: <Подпись>

Касса взаимопомощи: <Подпись>

Профком: <Подпись>

Комитет ВЛКСМ и КПСС: <Подпись>

Деканат: <Подпись>

Бухгалтерия: <Подпись>

Кабинет физкультуры: <Подпись>

Спец<иальный> кабинет: <Подпись>

16/I-61 г.

<Печать: Библиотека Орехово-Зуевского педагогического института>

<На обороте:> Аттестат зрелости № 038 996 получил В. Ерофеев

Венедикт Ерофеев – адресант и адресат[252]252
  Составление, подготовка текста, предисловие и примечания О. Лекманова и И. Симановского.


[Закрыть]

Излишне говорить о том, что личная переписка выдающегося человека не только дает богатый материал для потенциальных биографов, но и (как и любая другая) аккумулирует черты времени и среды, которым принадлежит. Публикуя здесь выборку писем, мы хотим отметить две ее особенности.

Первая состоит в открываемом ей незаурядном и густом переплетении разнообразных стилистических слоев и жизненных укладов. Отчасти это связано с тем, что Венедикт Ерофеев занимал абсолютно нетипичное место в советском социуме.

Очень разных людей, окружавших Ерофеева в середине 1970‐х – начале 1980‐х годов, можно условно разделить на три основные группы. Первую составляют друзья, приобретенные за многолетний период обучения в МГУ и в провинциальных вузах (Орехово-Зуевский и Владимирский пединституты), а также друзья и знакомые, через этих людей вошедшие в близкий круг Ерофеева. Вторую группу образуют люди, активно вовлеченные в правозащитную и самиздатскую деятельность (прибавим сюда же «неформальных» художников и поэтов). Плотно в это сообщество Ерофеев вошел после завязавшейся в 1974 году дружбы с Вадимом Делоне и его женой Ириной Белогородской-Делоне[253]253
  Вадим Николаевич Делоне (1947–1983) – поэт, диссидент, и его жена Ирина Михайловна Белогородская-Делоне, инженер, правозащитница. Вынужденно эмигрировали в 1975 году.


[Закрыть], а также с Надеждой Яковлевной Шатуновской, ее дочерью Ольгой Прохоровой (Иофе)[254]254
  Надежда Яковлевна Шатуновская (1921–1982), правозащитница, и Ольга Юрьевна Прохорова (Иофе), правозащитница, политзаключенная (обе вынужденно эмигрировали в 1978 году). Ерофеев эпизодически жил у Н. Шатуновской в середине 1970‐х годов («…та, у которой Бен (т. е. Венедикт Ерофеев. – О. Л., И. С.) спасался», – так охарактеризовала Шатуновскую Лидия Любчикова (из неопубликованного письма Л. Любчиковой семье Петяевых; архив Анны Петяевой); см. также воспоминания И. Белогородской-Делоне: https://vadim-delaunay.org/about).


[Закрыть] и их многочисленными родственниками и знакомыми. И наконец, в третью относительно большую группу ерофеевских знакомых 1970‐х годов можно выделить людей, окружавших его во время очередных подработок, как правило связанных с неквалифицированным физическим трудом, – геологов, рабочих и др. С людьми из третьей группы у Ерофеева лишь изредка завязывались длительные знакомства[255]255
  Одним из редких исключений стал геолог Сергей Владимирович Филиппов (р. 1953), познакомившийся с Ерофеевым во время геологической экспедиции на Кольском полуострове. С ним нам удалось поговорить, эта информация использована при комментировании соответствующих писем.


[Закрыть].

В отличие от Владимира Войновича, Василия Аксенова и многих других писателей, начинавших путь в официальной советской литературе, а затем вытесненных в неофициальную, Ерофеев не печатался и не пытался напечататься в СССР (его публикации на родине осуществились только в конце перестройки и стали фактически предсмертными). Это привело к нестандартной ситуации: хотя поэма «Москва – Петушки» широко разошлась в сам– и тамиздате, ее автор для большинства читателей продолжал оставаться загадочной фигурой и едва ли не сливался с главным героем и нарратором поэмы – Веничкой Ерофеевым. И все же Венедикт Ерофеев, не предпринимавший никаких действий для своей легализации как литератора, писателем себя осознавал и, как мы видим из его писем второй жене, болезненно реагировал на отсутствие признания и понимания случайным читателем.

До последних лет находясь вне широкой писательской среды[256]256
  Эта ситуация начала медленно меняться в 1980‐е, сперва благодаря энтузиазму таких людей, как Слава Лён, а затем благодаря первым публикациям в Советском Союзе.


[Закрыть], Ерофеев внимательно следил за современным ему литературным процессом. Публикуемая переписка с Вадимом Делоне демонстрирует, что он очень энергично и последовательно охотился за новинками русской[257]257
  В первую очередь, конечно, неподцензурными.


[Закрыть] и зарубежной поэзии и прозы, а еще активнее – за изданиями, углублявшими его немалую эрудицию в сфере поэзии и мемуаристики конца XIX – начала XX веков.

У Ерофеева получилось почти невозможное – занять нишу европейского интеллектуала, не конфликтуя с советской властью, но и не прогибаясь под ее идеологию, а фактически ее не замечая. Советский рабочий получает свежие новости из Вены и Парижа об издании своей книги на французском языке и просит в счет гонорара выслать ему мемуары Деникина и Врангеля. Эта сюрреалистическая ситуация могла бы вызвать улыбку, если бы не оборотная сторона такой жизни. Ее мы видим в письмах первой жены Венедикта Ерофеева, Валентины Ерофеевой (Зимаковой)[258]258
  См. примеч. 2 на с. 38.


[Закрыть], обнаруживающих тоскливую нищету тогдашней русской действительности. Время от времени проступает она и из писем самого Ерофеева.

Вторая важная особенность ерофеевских писем состоит в их несомненной литературности. Вероятно, отчасти это объясняется тем, что наибольшую сложность для писателя представлял поиск сюжета будущего произведения, в рамках которого могли быть использованы многочисленные заготовки из непрерывно заполнявшихся им записных книжек[259]259
  См. его свидетельство о трудном поиске сюжета в интервью Дафни Скиллен (наст. изд., с. 41).


[Закрыть]. После удачи «Москвы – Петушков» (1970), сюжет которых, по-видимому, сложился на удивление быстро, и почти бессюжетного эссе о Розанове (1973)[260]260
  Вынесем за скобки дискуссию о существовании написанного Ерофеевым и утерянного в начале 1970‐х произведения «Димитрий Шостакович».


[Закрыть] Ерофеев-писатель замолчал на долгие годы – структура нового произведения никак не складывалась. Не имея возможности донести до читателя свои литературные находки, он отчасти реализовывал эту потребность в письмах, которые, так же как и его неэпистолярные произведения, составлялись с использованием записных книжек в качестве питающего материала. В некоторых случаях мы подчеркиваем это, приводя в примечании соответствующий отрывок из «параллельной» переписке записной книжки.

Составляя этот раздел, мы, конечно же, не ставили целью представить максимально полный свод писем, имеющих отношение к Ерофееву. Здесь помещены лишь самые, на наш взгляд, интересные из них, кроме тех, публикация которых потребовала бы слишком большого количества купюр в связи с подробностями личного характера. Также мы решили отдать предпочтение никогда не публиковавшимся письмам, сделав исключение для тех, которые здесь печатаются в значительно дополненном комплекте: это переписка Ерофеева с женой Галиной Ерофеевой (Носовой)[261]261
  См. примеч. 7 на с. 72.


[Закрыть] и письмо венгерской переводчице Эржебет Вари[262]262
  Из писем Ерофеева, опубликованных в других изданиях, отметим обширный блок писем, отправленных им сестре Тамаре Гущиной, а также письма Светлане Гайсер-Шнитман (Шнитман-МакМиллин) и Наталье Шмельковой (Ерофеев 1992. С. 122–144; Гайсер-Шнитман 1989. С. 19–23; Шмелькова 2018. С. 59–61).


[Закрыть].

Письма даются нами в авторской орфографии, за исключением случаев очевидных ошибок, не несущих в себе примет авторского стиля. В нескольких местах по причинам этического характера мы прибегнули к купюрам, которые каждый раз в тексте письма обозначаются ‹…›. Все разделы переписки предварены короткими справками.

Кроме особо оговоренных случаев, все письма печатаются нами по рукописям или ксероксам рукописей из личного архива Венедикта Ерофеева, предоставленным Галиной Анатольевной Ерофеевой и Венедиктом Венедиктовичем Ерофеевым. Им мы приносим глубокую благодарность.

Мы благодарим за помощь в работе Анну Авдиеву, Марину Алхазову, Балинта и Ивана Байоми (Bajomi Bálint, Bajomi Iván), Ирину Белогородскую-Делоне, Николая Болдырева, Владимира Векслера, Татьяну Галкину, Елену Генделеву-Курилову, Владимира и Дмитрия Герасименко, Марка Гринберга, Александра Давыдова, Елену Даутову, Сергея Дедюлина, Александра Долинина, Данилу Дубшина, Алену (Елену) Делоне-Ильи (Delaunay-Eły), Виктора Ерофеева, Галину А. Ерофееву, Жофию Калавски (Kalavszky Zsófia), Михаила Кициса, Виктора Кондырева, Наталью Коноплеву, Александра Кротова, Александра Лаврина, Рому Либерова, Аэлиту Личман, Наталью Логинову, Алексея Макарова и «Международный Мемориал», Андрея Мешавкина, Михаила Минца, Бориса Миссиркова, Алексея и Татьяну Муравьевых, Юрия Ноговицына, Светлану Огневу, Николая Подосокорского, Евгения Попова, Ольгу Прохорову (Иофе), Иду Резницкую, Николая Савельева, Юлию Садовскую, Ольгу Седакову, Моник Слодзян (Monique Slodzian), Габриэля Суперфина, Алексея и Михаила Тихомировых, Марию Тихонову, Рушанью (Розу) Федякину, Сергея Филиппова, Марину Фрейдкину, Елизавету Цитовскую, Нину Черкес-Гжелоньскую, Екатерину Четверикову, Сергея Шаргородского, Евгения Шенкмана, Светлану Шнитман-МакМиллин, Евгения Шталя, Ксению Щедрину, а также сотрудников издательства YMCA-PRESS («ИМКА-ПРЕСС») и книжного магазина Les Éditeurs Réunis.

Словами благодарности хотелось бы вспомнить правозащитника и художника-реставратора Сергея Александровича Шарова-Делоне, ушедшего от нас в 2019 году. Предполагая скорое издание писем и дневников Венедикта Ерофеева, мы успели целенаправленно расспросить его о подробностях его жизни в Абрамцеве и семье Делоне – и этот замечательный человек помог нам со всегда присущими ему доброжелательностью, отзывчивостью и профессионализмом. Его помощь помогла нам и при комментировании этого раздела. Вечная ему память.

Москва, Абрамцево – Вена, Париж. 1975 (?) – 1979

Дружба с Вадимом Делоне и его семьей сыграла в жизни Ерофеева особую роль. Талантливый поэт, человек с яркой биографией, участник знаменитой «демонстрации семерых» на Красной площади 25 августа 1968 года, Делоне был поклонником и популяризатором творчества Ерофеева: в частности, из его рук получил текст поэмы «Москва – Петушки» Сергей Довлатов.

Делоне и его жена Ирина поспособствовали осуществлению одного из заветных желаний Ерофеева – жить в загородном доме, не теряя связи с интеллектуальными кругами. Через семью Делоне он приобщился к поселку академиков Абрамцево и много счастливых дней провел в абрамцевском доме деда Вадима – известного математика, члена-корреспондента АН СССР Бориса Николаевича Делоне (1890–1980)[263]263
  Подробнее о дружбе Ерофеева с Б. Делоне и его жизни в Абрамцеве см.: Лекманов, Свердлов, Симановский 2020. С. 282–284, 289–290, 326–331, 333–334, 338–342, 427, 429.


[Закрыть]. Ирина Белогородская-Делоне помогла Венедикту Ерофееву и его жене Галине восстановить утраченные беспечным писателем документы[264]264
  Там же. С. 285.


[Закрыть]. В жестких условиях тогдашнего СССР, где человеку без паспорта жить было практически невозможно, это было немалым благодеянием. Через семью Делоне Ерофеев тесно познакомился со многими диссидентами. Оказавшись в эмиграции за границей, Вадим и Ирина снабжали автора «Москвы – Петушков» редкими и недоступными в Советском Союзе книгами и вещами. И наконец, last but not least, муж и жена Делоне взялись за устройство сложнейших и запутанных вопросов, связанных с тамиздатскими публикациями Ерофеева и гонорарами за них.

Вадим – Венедикту. Конец 1975 или начало 1976 года[265]265
  Дата письма неизвестна, но из содержания понятно, что оно написано вскоре после эмиграции семьи В. Делоне, в Вене, где, по свидетельству Ирины Белогородской-Делоне, они пребывали с середины ноября 1975 до конца марта 1976 года (Крохин Ю. Души высокая свобода. Вадим Делоне. Роман в протоколах, письмах и цитатах. М., 2001. С. 200).


[Закрыть]

Здравствуйте, Венедикт Васильевич!

Прав был Ницше (Валерий)[266]266
  Валерий Анатольевич Сендеров (1945–2014), математик и правозащитник; политзаключенный (1982–1987). Был знаком с Ерофеевым. Ницше – студенческое прозвище В. Сендерова, возникшее от увлечения философией на старших курсах физтеха. См. о нем: Делоне В. «Передай этот крест Ницше…» (Мой друг Валерий Сендеров) // Русская мысль. 1983. 8 апреля. (https://vadim-delaunay.org/letters#2).


[Закрыть], говоря обо мне, что переезд для меня не так уж и страшен – потому как живу я своими кошмарами и внутренним несоответствием внешней среде; а где жить этими ощущениями – все равно, ибо ощущения от перемещений меняются мало. Вижу, как ты морщишь свою благообразно-похмельную морду и вещаешь: «О как закрутил, дурачок!» Ну да ладно, морщись на здоровье, все равно от порвейна[267]267
  Так! – О. Л., И. С. Вероятно, слово из шуточного языка, используемого Ерофеевым и Делоне.


[Закрыть] больше морщишься, но ведь пьешь, так что читай.

Кроме прочего, действительно помогла мне вся эта таможенная суета, ибо за что путное можно и пострадать малость, но волокиты эти бюрократические, которые и тебя сейчас окружают[268]268
  На 1975 – начало 1976 года пришлось восстановление Ерофеевым документов – паспорта и военного билета, а также получение московской прописки. Кроме того, приходилось решать проблемы с трудовой книжкой.


[Закрыть], до того омерзительны, что хочется бежать от них без оглядки. Первый день было, правда, страшновато, но и любопытство помогало: все я из окна отельчика выглядывал: «что, мол, там немчура делает?» А немчура как немчура, степенная такая публика. В метро ихнее или в какой дом входишь – дверь перед тобой держат, даже бабы, чтоб не ебнуло (тоже мне забота: подумаешь, дверью стукнет, не ломом же оглоушит). В общем я малость оклемался, разгуливаю по Вене, плюю (в урны, конечно)[269]269
  Намек на цитату из песни «Два письма» Владимира Высоцкого (любимого и Ерофеевым и Делоне): «Тут стоит культурный парк по-над речкою, / В ём гуляю – и плюю только в урны я. / Но ты, конечно, не поймешь – там, за печкою, – / Потому – ты темнота некультурная» (Высоцкий В. Соч.: В 2 т. Т. 1, Екатеринбург, 1997. С. 138).


[Закрыть], корчу весьма любезные рожи здешней публике и цежу сквозь зубы «экскьюзьми вери мач» или «фэнькью», а они в ответ «данке шён»[270]270
  В пародийном обыгрывании слабого знания советским человеком иностранных языков не исключено цитирование Галича: «В общем, все сказал по-тихому, / Не ревел. / Он ответил мне по-ихому: / „Вери вел!..“ ‹…› „Думал вдарить, бля, по близкому, / В дамки шел?!“ / Он с земли мне по-английскому: / „Данке шен!..“» («Отрывок из репортажа о международной товарищеской встрече по футболу между сборными командами Великобритании и Советского Союза»: Галич А. Соч.: В 2 т. Т. 1: Стихотворения и поэмы. М., 1999. С. 198–199).


[Закрыть], а что до того и после этого, ни х-я не поймешь. По городу ездим каждый раз, «в центр через Сокольники»[271]271
  То есть «плохо ориентируемся», «выбираем не оптимальный путь». По-видимому, этот оборот был устойчивым в Москве 1970‐х годов. См., например: «А еще он присматривает „пиджаков“. Вокзальщики так называют людей из провинции, таких вот, как эта бабушка, кто не знает Москвы, кого можно везти в центр через Сокольники» (Андреев В. Город не кончается (повесть). 1971. С. 61).


[Закрыть], но городок Москвы поменьше и, слава Богу, к ночи до дому добираемся. Водок и вин тут, Веня… и ни одного человека в очереди. Цены и впрямь, как Мишка писал, какие-то басурманские, не как у людей[272]272
  Мишка – Михаил Николаевич Делоне (1952–2002), математик, брат Вадима Делоне. Михаил Делоне вынужденно эмигрировал в том же 1975 году, что и Вадим, но немногим ранее.


[Закрыть]. Две пачки сигарет, или четыре поездки на трамвае, или две чашки кофе по отдельности стоят столько же, сколько бутылка виски. Можно тут и ночью нажраться, но это пока недоступно, ибо в предназначенных для этой цели заведениях цены сногсшибательные, а магáзины закрываются в 6, в воскресенье вообще не работают. Может, публика здешняя и чем другим занимается, но впечатление такое, что они только жрут и торгуют, куда ни плюнь – везде то кафе, то лавка, то кабак, то магазин[273]273
  См. в «Москве – Петушках»: «Стоит только Эйфелева башня, а на ней генерал де Голль, ест каштаны и смотрит в бинокль во все четыре стороны. А какой смысл смотреть, если во всех четырех сторонах одни бардаки!.. По бульварам ходить, положим, там нет никакой возможности. Все снуют – из бардака в клинику, из клиники опять в бардак» (Ерофеев В. Москва – Петушки / Ерофеев 2003. С. 181).


[Закрыть]. Меня тут иногда с грехом пополам переводят на их басурманское наречие, но то, что я долдоню в их мохнатые уши[274]274
  См. песню А. Галича «Баллада о стариках и старухах, с которыми я вместе жил, лечился и отдыхал в кардиологическом санатории областного Совета профсоюзов в 110 километрах от Москвы»: «Я твердил им в их мохнатые уши / В перекурах за сортирною дверью: / „Я такой же, как и вы, только хуже!“ / И поддакивали старцы, не веря» (Галич А. Соч.: В 2 т. Т. 1. C. 259).


[Закрыть], не очень-то до цели доходит. Однако принимают хорошо и угощают всячески. Кругом композиторы в виде памятников понаставлены, а в Галерее ихней разных Рембратов[275]275
  Так! – О. Л., И. С.


[Закрыть] полно, а народу ни души[276]276
  Подразумевается знаменитый венский Музей истории искусств (Kunsthistorisches Museum).


[Закрыть]. Так что, думаю, ты в ихнем искусстве куда больше прешь, чем они сами. В общем пока не сильно скучаем, за исключением, конечно, тебя, Галки, Прохоровых-Иоффе, Деда, Юлика с семейством[277]277
  Галка – Галина Ерофеева (Носова); Прохоровы-Иоффе – Ольга Прохорова (Иофе), ее муж актер и правозащитник Валерий Иванович Прохоров (р. 1939) и их семья; Дед – Б. Делоне; Юлик с семейством – Юлий Черсанович Ким (р. 1936), поэт, драматург, бард, и его семья.


[Закрыть], Ницше, а в остальном, как сказал мне один умный человек (здесь): «Лучше умереть от тоски по Родине, чем от ненависти к ней»[278]278
  Имеется в виду писатель Виктор Некрасов, с которым Делоне встретился в Вене вскоре после прибытия. См. в опубликованном донесении заместителя председателя украинского КГБ С. Крикуна: «…касаясь мотивов своего выезда за границу, Некрасов заявил, что он решился на этот шаг, так как считает, что „лучше умереть от тоски по Родине, чем от ненависти к ней“» (Хазан Л. [составитель]. Виктор Некрасов. Арестованные страницы: Рассказы, интервью, письма из архивов КГБ. Киев, 2014. С. 173). В интервью Джону Глэду Некрасов преподносит эту сентенцию как цитату из своего знакомого (Глэд Д. Беседы в изгнании – Русское литературное зарубежье. М., 1991. С. 270). Пасынок Некрасова Виктор Кондырев в разговоре с нами присоединился к мнению, что автором этого афоризма Некрасов не был.


[Закрыть].

Обнимаю тебя и всех вышеперечисленных, Кыса[279]279
  Домашнее прозвище Ирины Белогородской-Делоне, данное ей Вадимом, – производное от Кассандры.


[Закрыть] тебя целует.

Не пей!.. порвейна!

Искренне твой Вадим

Венедикт – Вадиму и Ирине. 20(?) и 24 сентября 1977 года

24/IX.

Милые ребятишки-делонята,

мне только что сообщили, что оказия вот-вот исчезает из Москвы, поэтому вам хоть одну страницу. Не знаю, написала ли вам что-нибудь Галина Носова, я ее не вижу неделю, ее, дурочку, вместе с ее кандидатской степенью, услали копать картофель в Волоколамский район[280]280
  Речь о практике командировок сотрудников научных предприятий на работы в колхоз. Галина Ерофеева (Носова) была кандидатом экономических наук.


[Закрыть] до 4‐го октября (т. е. до одновременных открытий очеред<ной> сессии Верх<овного> Совета и Белградской конф<еренции>[281]281
  Внеочередная седьмая сессия Верховного Совета СССР (девятый созыв) состоялась 4–7 октября 1977 года; Белградская встреча представителей государств – участников Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе проходила с 4 октября 1977 по 9 марта 1978 года.


[Закрыть]). А я почти не вылезаю из Абрамцева. Прочел все ваши 24 страницы, 20 Вадимовых и 4 Ирининых[282]282
  Это письмо в настоящее время не разыскано.


[Закрыть]. Я и раньше-то догадывался, что у вас там, во всем сопряженном с вами, все не так элементарно, но чтоб до такой степени – не приходило в голову. И втройне благодарен, что еще выкраиваете время на меня и на все издательские чепуховины, выкраиваете из Ирининой сказочной занятости и из мытарств Вадимчика. Когда мы в конце августа сидели с дедом[283]283
  В этой переписке под дедом (с маленькой и большой буквы) подразумевается Б. Делоне.


[Закрыть] по обыкновению и гоняли очень крепкие чаи, к нам на террасу ввалился Боря Сорокин[284]284
  См. примеч. 1 на с. 60.


[Закрыть] (вы его помните, он с тех пор стал еще одухотвореннее и невыносимей), так вот Боря прямо с порога закричал: «Привет вам от Вадима! Я целый день общался (!) с Франсуазой[285]285
  Неустановленное лицо.


[Закрыть], она только что из Парижа, она, между прочим, сказала, что видела Вадима в каком-то издательстве изрядно…» – тут я пресек Борю взглядом и жестом, и он договорил так: «…в изрядном состоянии духа, то есть в очень-очень хорошем». За одно только это деду так понравился Боря, за благое т. е. сообщение, что он повел его наверх выслушивать все новые Борины стихи и всю его свежую теологическую галиматью. Двадцать Вадимовых страниц сразили бы деда, а он и без того со 2‐го сентября сражен (после припадка на прогулке к югу от шоссе Загорск – Дмитров)[286]286
  Ерофеев, по-видимому, слегка путает даты. 26 августа 1977 года он записал в дневнике, очевидно, о приступе, произошедшем с Б. Делоне во время их совместной прогулки за грибами: «По-прежнему на даче. Трагич<еский> поход ‹…› Загорск – Ерем<инский> поворот – гигантские белые и подосиновики. К югу – алферьевский мост, на газике к подъезду дачи» (Ерофеев 2007. С. 334). Загорск – название города Сергиев Посад Московской области в 1930–1991 годах, Еремино – деревня в Сергиево-Посадском районе, Алферьевский мост – мост через реку Велю возле деревни Алферьево.


[Закрыть]. С дедом было чудовищно, и не передать словами, и если б вы сами на него взглянули, решили б, что это точно конец. И к слову о Галине Носовой – я никогда за 39 своих лет не видел более натуральной и отчаянной мольбы, чем вот ее, прямо к небесам, над посиневшим на полчаса дедом. Там, наверху, мольбе вняли (еще бы, такой да не внять) и уже тем же вечером с постели дед лукавствовал над нашими громадными подосиновиками[287]287
  Комментарий С. Шарова-Делоне об этом происшествии см.: Лекманов, Свердлов, Симановский 2020. С. 331.


[Закрыть].

«Тёпа» (которого я так и не видел) заочно и царственно разрешил мне жить на даче сколько мне взбредет в голову[288]288
  Тёпа (Тёбка) – домашнее прозвище Николая Борисовича Делоне (1926–2008) – физика, доктора физико-математических наук, отца В. и М. Делоне.


[Закрыть]. Вот я сколько мне взбрело в голову и живу. Болотные сапоги есть, и вдоволь опят, и вдоволь тишины. Всю весну и все лето в Абрамцеве вспоминали вас (втроем) чаще, чем ежедневно. Ни у кого из троих, сколько мы ни бились, так и не получилось сносно спародировать картавость Вадима, Мишелев поворот головы набок и классическое белогородское «О-о-о-й». Ну да ладно. Я вас, ребятишки, вот о чем молю: я прочел каталог всего того, что валяется у YMCA-PRESS, у меня занялся дых[289]289
  YMCA-PRESS («ИМКА-ПРЕСС») – издательство русской книги, располагавшееся в Париже, где в это время жили супруги Делоне. Имеется в виду «Каталог русских книг зарубежных изданий», который выпускало издательство. Далее заказываемые Ерофеевым книги идентифицируются нами по читаемому им каталогу за 1976 год (в 1977 году выходило только «Приложение к каталогу 1976»).


[Закрыть]. Но если все-таки дых перевести, то хотя бы самая малость (ты, Ирина, писала, что это случается и бесплатно, и что дело чаще в «окказиях», а не в плате[290]290
  Русское студенческое христианское движение (РХСД), члены которого управляли издательством YMCA-PRESS (YMCA – Young Men’s Christian Association, Юношеская христианская ассоциация), занималось, в частности, бесплатной пересылкой книг и вещевых посылок в СССР. В «Отчете о книгах, переправленных в Россию в 1977 году» сказано: «По понятным причинам мы о многом, м<ожет> б<ыть> самом интересном, не можем говорить и тем более писать. В этом году мы получили из разных источников на переправку книг 454 699 фр<анцузских> фр<анков> (91 800 дол<ларов>). Так как мы переправили в Россию около 40 000 книг, каждая книга нам обошлась в 10,20 фр<анков>, включая все расходы, т. е. покупку книги, почтовые и административные расходы. Это было возможно лишь потому, что мы получили от частных лиц и издательств более 10 000 книг бесплатно. Религиозные книги составили в этом году 65 % всех посланных книг. Остальные 35 % делятся следующим образом: 13 % книги русских мыслителей XX века, 12 % запрещенные в России книги русских писателей и поэтов и 10 % разных книг, включая экономику и политику» (Les Éditeurs Réunis. Каталог русских книг зарубежных изданий. 1978. Paris: YMCA-PRESS. C. 110).


[Закрыть]). Но вот чего бы до зарезу хотелось: Ежов-Шамурин. Русская поэзия ХХ века. Антология русской лирики 1890–1920 гг. 1972 г. (с изд<ания> <19>25 г.)[291]291
  Мюнхенское переиздание знаменитого сборника: Ежов И., Шамурин Е. Русская поэзия ХХ века. Антология русской лирики от символизма до наших дней. М., 1925.


[Закрыть]. Потом: Гумилев. Полное собр<ание> соч<инений> не то в 2‐х, не то в 3‐х т<омах>[292]292
  На самом деле в четырех томах: Гумилев Н. Собр. соч.: В 4 т. Вашингтон, 1962–1968.


[Закрыть]. Потом: Зинаида Гиппиус. Собрание стихотв<орений> в 2‐х томиках[293]293
  Гиппиус З. Стихотворения и поэмы: В 2 т. Париж, 1972.


[Закрыть]. Да мало ли еще чего (боюсь изнурить перечислением): Заболоцкий под редакцией Струве[294]294
  Скорее всего, имеется в виду издание: Заболоцкий Н. Стихотворения / Под ред. Г. П. Струве и Б. А. Филиппова. Вступ. ст. Алексиса Раннита, Бориса Филиппова и Эммануила Райса. Вашингтон, 1965.


[Закрыть], Вячеслав Иванов под редакцией Д. Иванова и И. Дешарт[295]295
  На самом деле редактором собрания вместе с сыном Иванова, Димитрием Вячеславовичем, была Ольга Александровна Шор-Дешарт (1894–1978), однако первоначальная ошибка не у Ерофеева, а в каталоге, из которого он выписывает. Там – «И. Дешарт».


[Закрыть], <19>71–74[296]296
  Подразумеваются два вышедших к этому времени в Брюсселе (в 1971 и 1974) из четырех томов собрания сочинений Вячеслава Иванова.


[Закрыть]. Н. Клюев, Сочинения, 1969 г.[297]297
  Клюев Н. Соч.: В 2 т. Мюнхен, 1969.


[Закрыть], И. Северянин, все что угодно[298]298
  В каталоге YMCA-PRESS за 1976 год указано 5 книг Игоря Северянина.


[Закрыть]. Марина Цветаева, все что угодно[299]299
  В каталоге YMCA-PRESS за 1976 год указано 8 книг Марины Цветаевой.


[Закрыть]. Мережковский, Собрание стихов в одном томике[300]300
  Мережковский Д. Собрание стихов 1883–1910 (репринт издания 1910). Letchworth, Hertfordshire, 1969.


[Закрыть]. Хлебников[301]301
  Подразумевается издание: Хлебников В. Собр. соч. в 4 т. (Chlebnikov V. Gesammelte Werke). München, 1968–1972.


[Закрыть], Адамович[302]302
  Адамович Г. Единство. Стихи разных лет. Нью-Йорк, 1967, или: Адамович Г. Комментарии. Вашингтон, 1967.


[Закрыть],

Мать Мария (все-таки ваша двоюродная бабушка, я б и деду показал)[303]303
  Поэтесса и преподобномученица мать Мария, Елизавета Юрьевна Скобцова, по первому мужу Кузьмина-Караваева (1891–1945), была племянницей Николая Борисовича Делоне (1856–1931), прадеда Вадима Делоне.


[Закрыть]. Мать Мария: «Стихотворения, поэмы, мистерии». 170 стр<аниц>[304]304
  Мать Мария (Скобцова). Стихотворения, поэмы, мистерии, воспоминания об аресте и лагере. Paris, 1947.


[Закрыть]. Да бездна того, что хоцца. Нельзя ли каким-нибудь образом договориться с YMCA-PRESS, чтобы без никаких денег, которые они сулили с будущей весны[305]305
  В 1977 году издательство YMCA-PRESS заключило контракт с Ириной Белогородской-Делоне на издание «Москвы – Петушков»; в этом же году поэма Ерофеева впервые вышла отдельной книгой на русском языке (Ерофеев В. Москва – Петушки. Paris: YMCA-PRESS, 1977 – далее «Издание YMCA-PRESS»). Через супругов Делоне Ерофеев надеется уговорить издательство выдать гонорар желанными ему книгами.


[Закрыть], послали бы какими-н<и>б<удь> посильными путями того же Даниила Хармса («Избранное», 1974 г.)[306]306
  Хармс Д. Избранное. Würzburg, 1974.


[Закрыть], Крученых («Избранное», 1972)[307]307
  Крученых А. Избранное. München, 1973 (в каталоге YMCA-PRESS – 1972).


[Закрыть], не говоря уж об «Остановке в пустыне» Иосифа Бродского[308]308
  Бродский И. Остановка в пустыне. Нью-Йорк, 1970.


[Закрыть]. Или там (совершенно уже для нас баснословных, а у них запросто значащихся в Каталоге) мемуаров барона Врангеля[309]309
  Врангель П. Воспоминания. Франкфурт-н/М., 1969.


[Закрыть], «Воспоминаний рус<ского> офицера» Антона Ивановича Деникина[310]310
  На самом деле мемуары Деникина называются «Путь русского офицера (воспоминания)» (Нью-Йорк, 1952). Переводчик Марк Гринберг писал нам о Ерофееве: «Веня с огромным интересом читал „Очерки русской смуты“ Деникина и похваливал их». В дневниках Ерофеева 1980‐х годов встречаются множественные выписки из мемуаров Деникина.


[Закрыть]. Или даже про<сто?> «Характер русского народа» Лосского[311]311
  Лосский Н. Характер русского народа. Франкфурт-н/М., 1957.


[Закрыть].

Ну, вот я уже вас изнурил и самым махоньким перечислением. Мне ведь и в самом деле незнакома технология всего вот этого, и с чем соразмерять эти клянчания, тоже не знаю. Как будете в следующий раз писать Яковлевне[312]312
  Н. Шатуновской.


[Закрыть], выкроите там для меня страницу специально об этом вот.

Приканчиваю на этом и еду к Дисе[313]313
  Дися – домашнее прозвище Н. Шатуновской. «Как рассказывала мама, имя „Дися“ она придумала в детстве себе сама от уменьшительного „Надюся“. Оно так прижилось, что так ее называли и ее и мои друзья», – сообщила нам Ольга Прохорова (Иофе).


[Закрыть]. Меня Галина, уехав на картошку, оставила с одною тридцаткою, богословы помогли мне их пропить[314]314
  Возможно, Ерофеев так шутливо называет своих друзей Игоря Авдиева и Бориса Сорокина (впоследствии стал диаконом РПЦ), глубоко погруженных в религиозные размышления и споры. См. в этом письме о «теологической галиматье» Сорокина, а также записную книжку Ерофеева 1976–1977 годов: «Друзья Б. Сорокин и И. Авдиев. Один шлепает другого по плечу и говорит: „Лучше друга нигде не найду я, мы теологи оба с тобой“» (Ерофеев 2007. С. 325).


[Закрыть], может у Диси чего-н<и>б<удь> да обломится. Жму ваши лапы, и обнимаю, и помним неустанно.

В. Ероф.

Мою писульку прочли и просили уточнить[315]315
  Эта приписка располагается обособленно на странице ксерокса письма Ерофеева к Делоне от сентября 1977 года. Мы не получили доступа к оригиналам писем, поэтому допускаем, что приписка может относиться к одному из других писем Ерофеева.


[Закрыть]:

«принятыми процентами» оказываются 15 процентов (по консультации с людьми, которые не год один используют вот такие услуги)[316]316
  Очевидно, речь идет о делах, связанных с гонорарами за зарубежные издания «Москвы – Петушков».


[Закрыть].

Еще одно уточнение. Вы напрасно о даче, деде, etc. Мне единственно нужно: крохотный домик шириной в мою длину и длиной в мою ширину с махоньким же участком для цветоводств и земледелий. Если мы сообща наскребем для этого средств, я буду благодарен безмерно[317]317
  Ерофееву так и не удалось приобрести загородный дом, хотя у него были планы купить жилье в Абрамцеве. См., например, в письме Ерофеева сестре Тамаре Гущиной от 2 ноября 1978 года: «В дачу, чтобы окончательно ее купить, надо вложить еще около тысячи. Я решил продать свою дубленку (они теперь подскочили в цене, как таксомоторы, кофе, коньяки и пр.), т. е. за полторы тысячи. Зачем мне, собственно, нужна дубленка? Во имя пустяшной ажиотажности? А Абрамцевская дача мне нужнее». (Ерофеев 1992. С. 129).


[Закрыть]. Когда у меня есть кусок земли, я даже и в <спирт(?)>ном не нуждаюсь.

И последнее: наш адрес Флотская, 17, 78. Никаких посредничеств.

Еще раз обнимаю. В. Ер.

20/IX.

Вадим – Венедикту (открытка[318]318
  См. вкладку иллюстраций, с. 16.


[Закрыть] ). Осень 1978 года

Дорогой Венедикт!

Поздравляем тебя с юбилеем и обнимаем всячески[319]319
  24 октября 1978 года Ерофееву исполнилось 40 лет.


[Закрыть]. После весьма весомого успеха книги Moscou sur Vodka парижское издательство «цвет и свет Франции»[320]320
  Перевод надписи на открытке Couleurs et Lumiere de France; к ней от слов «цвет и свет Франции» ведет нарисованная Делоне стрелка.


[Закрыть] решило хоть не мытьем, так катаньем, хоть не словом, так фотоискусством доказать, что, дескать, и мы не лыком шиты, и тоже мол лыка не вяжем от Нотердама[321]321
  То есть от Нотр-Дам-де-Пари, собора Парижской Богоматери.


[Закрыть] до Версаля (о чем свидетельствует серия открыток, одну из которых я тебе и высылаю)[322]322
  Надпись на открытке полностью: Couleurs et Lumiere de France. Clochards de Paris. 10/6305 («Цвет и свет Франции. Парижские бомжи. 10/6305»).


[Закрыть]. По сообщениям бульварной газетки «Франс суар», основными пайщиками этой серии оказались Симона де Бовуар, Эльза Триоле, Жан Поль Сартр, Луи Арагон[323]323
  Их всех Веничка Ерофеев упоминает в рассказе о своем путешествии в Париж (см. Ерофеев В. Москва – Петушки / Ерофеев 2003. С. 181–182).


[Закрыть] и ректор Сорбонны (с ним я не знаком, не имел чести быть представленным, а потому и выгнанным)[324]324
  См. рассказ Венички о встрече с ректором Сорбонны (Там же. С. 181).


[Закрыть]. Но, конечно, куда им! В день твоего сорокалетия обещаюсь исправно опрокинуть чего-нибудь сорокаградусного. Ирка целует тебя и Галину. Привет и поклон тебе от Вик<тора> Нек<расова> и проч<их> людей с «понятием».

Вадим

Венедикт – Вадиму и Ирине. 22 марта 1979 года

22/III-79.

Милые делонята (шатунятам[325]325
  То есть к Н. Шатуновской, О. Прохоровой (Иофе) и В. Прохорову.


[Закрыть] написал бы тоже, но у них, говорят, скользящий адрес), поздравляю вас с днем весеннего равноденствия и пр. Вот какие две вещи (кроме традиционной приязни, разумеется) подвигнули меня написать эту писульку: primo, почти все, и почти в один голос, говорят, что письма доходят, а secundo[326]326
  Во-первых; во-вторых (лат.).


[Закрыть], нам только что прислали из телеф<онного> узла счет: за два плюгавых во времени разговора с вами 27 р<ублей>. Это никуда не годится, лучше уж писать обычные писульки, а созваниваться menstrualis, т. е. ежемесячно. Ваши бандероли доходят исправно (уж не знаю, все ли), а посылки – ни единой, я пожимаю плечами, Носова сокрушается. Ну, да подождем[327]327
  За несколько месяцев до этого Ерофеев писал сестре Тамаре: «…вот еще к вопросу о Париже; все бандероли доходят, сколько бы ты многолетне-опытно не инсинуировала на наших советских почтарок. (Тамара Гущина работала на почте в Кировске. – О. Л., И. С.) За минувшие две недели пришло 5 бандеролей, и очень ценных (не с финансовой, разумеется, т<очки> зрения, а вообще говоря, и с финансовой)» (Ерофеев 1992. С. 129).


[Закрыть]. У нас бесперебойно гости, а после отъезда прошек-шатунят[328]328
  Семью Прохоровых – Иофе – Шатуновских Ерофеев называет то «шатунятами», то «прошками».


[Закрыть] втрое бесперебойнее, от Пети до Юлика, от Мишеля Ут<евского> до Мишеля Кап<лана>, от Лизы до Розы[329]329
  Петя – Петр Ионович Якир (1923–1982), историк, диссидент; Юлик – зять П. Якира Юлий Ким; Михаил Абрамович Утевский (р. 1947 (1945?)), инженер, библиофил, собиратель самиздата, выступал в защиту преследуемых по политическим мотивам; Михаил Михайлович Каплан (1943–1998), поэт, вероятно один из прототипов одноименного протагониста недописанной пьесы Ерофеева «Диссиденты, или Фанни Каплан»; Лиза – вероятно, Елизавета Григорьевна Цитовская, инженер-экономист, занималась помощью политзаключенным, двоюродная сестра О. Прохоровой (Иофе); Роза – Рушанья (Роза) Ахметовна Федякина, машинистка, сестра художника и политзаключенного Гантобари (Бориса) Мухаметшина.


[Закрыть]. Хорошо, что есть у них место, куда можно на вечер въехать, не очень напиться, очень нажраться и отвести свои души. Как часто вы видитесь с прошками? Мне нужен точный адрес Прошки, у меня к нему два вопроса, терпящих не очень большого отлагательства. Да и просто так (simplice sic) надо им написать. С дедом совсем хорошо, нам с Серегой Шаровым пришлось догонять его 11 марта при возвращении с дачи по вьюге – мы уединились в сугробе, чтобы распределить по булькам наш белый вермут, дед за это крохотное время успел пробежать всю глебовскую поляну[330]330
  Глебово – деревня, соседствующая с поселком академиков Абрамцево.


[Закрыть]. (Кстати, почему мне не совсем по нутру Серега Шаров, который упорно называет себя Сержем Делоне?[331]331
  Сергей Александрович Шаров-Делоне (1956–2019) – двоюродный брат Вадима Делоне, архитектор и реставратор, автор книги «Люди и камни Северо-Восточной Руси, XII век», правозащитник. «У старожилов мы, <внуки академиков>, все были по фамилиям дедов – владельцев дач. Меня, например, почти никто не знал как Шарова – я там был, естественно, Делоне. <Ерофеев называл меня Шаровым>, потому что он жил в нашей семье, внутри ее» – разъяснил нам С. Шаров-Делоне в частной переписке.


[Закрыть] Уж если ты Серега Шаров, то и т<ак> д<алее>[332]332
  Возможно, намек на формулу из поэмы Галича «Вечерние прогулки»: «Все грешны на свой фасон, / Душу всем изранили! / Но уж если ты мезон, / То живи в Израиле!..» (Галич А. Соч.: В 2 т. Т. 1: Стихотворения и поэмы. С. 70).


[Закрыть]). Каждый день о вас помним, ребятишки, и даже чаще, чем каждый день. Если б вы, два глупых оболтуса, возвратились, мы бы вам отвели одну из наших комнат[333]333
  Очевидно, Ерофеев предлагает супругам Делоне занять в случае возвращения (вполне, впрочем, невероятного) одну из комнат в своей московской квартире. Напомним, что квартиры в СССР были собственностью государства и эмигранты с отъездом их лишались.


[Закрыть] (плодитесь-размножайтесь сказал Господь, изгоняя их из пресловутого хваленого западного рая). Присланного вами Клюева у меня украли (у вас там на Женевьевской[334]334
  Les Éditeurs Réunis, книжный магазин издательства YMCA-PRESS, находится в Париже на улице Монтань-Сент-Женевьев.


[Закрыть] нет больше Клюева[335]335
  См. примеч. 7 на с. 105.


[Закрыть] и Волошина[336]336
  Имеется в виду репринтное издание: Волошин М. Демоны глухонемые. London, 1965 либо Волошин М. Пути России (Стихи). Paris, 1969.


[Закрыть]?) Всякая московская дребедень беспрепятственно получает Волошина из Парижа, а я только облизываюсь, как длинный идиот. Как увидите шатунят, скажите, что я кланяюсь Ольге, обнимаю Прошку, тискаю детишек и Над<ежде> Як<овлевне> подхожу к ручке. Не валяйте дураков и не падайте духами. Очень любим и помним. В. Ер.