Текст книги "Новейшая история России. 1914—2008"

1.2. Начало Первой мировой войны. Военные онерации на Восточном фронте в 1914 – начале 1917 гг

Предпосылки Первой мировой войны.

Борьба великих держав за колонии, сферы влияния и рынки сбыта подвела человечество в 1914 г. к опасной черте. Противостояние стран Антанты и австро-германского блока в любой момент грозило вылиться в вооруженную конфронтацию.

Связанная союзническими отношениями с Францией (с Англией таковые не были оформлены в виде соответствующих соглашений), Россия после поражения в войне с Японией проводила на международной арене весьма осторожную политику. Русская дипломатия старалась не допускать вовлечения страны в какие-либо международные конфликты. Россия должна была залечить раны, оправиться от негативных последствий русско-японской войны и революции 1905–1907 гг. Однако русско-германские и русско-австрийские отношения все более ухудшались. Интересы России, с одной стороны, и таких держав, как Германия и Австро-Венгрия с другой стороны, сталкивались на Балканах, в Турции. Германский капитал успешно конкурировал с российским в Персии.

В этих условиях в правящих кругах и в обществе все заметнее давали себя знать антигерманские и антиавстрийские настроения. Наиболее консервативные придворно-бюрократические группировки и партии, однако, были приверженцами сближения с Германией. Родственные узы, связывавшие Российский императорский дом с германскими династиями, сходство политических режимов, существовавших в обоих государствах, – все это обусловливало прогерманскую настроенность правых кругов. Союз с Германией, по их мнению, мог бы «сдержать» Австро-Венгрию на Балканах и обеспечить России спокойный тыл для реванша на Дальнем Востоке. Столкновение с австро-германским блоком грозило России, с точки зрения правых, серьезнейшими социальными катаклизмами. С поистине поразительной прозорливостью один из лидеров консервативного крыла Государственного совета П.Н. Дурново предсказал в феврале 1914 г. в адресованной Николаю II записке, как будут развиваться события в России, если она выступит на стороне Англии и Франции против стран австро-германского блока. «Главная тяжесть войны, – считал П.Н. Дурново, – выпадает на нашу долю. Роль тарана, пробивающего толщу немецкой обороны, достанется нам Война эта чревата для нас огромными трудностями и не может оказаться триумфальным шествием в Берлин. Неизбежны и военные неудачи – будем надеяться, частичные, – неизбежными окажутся и те или другие недочеты в нашем снабжении… При исключительной нервности нашего общества, этим обстоятельствам будет придано преувеличенное значение… Начнется с того, что все неудачи будут приписываться правительству. В законодательных учреждениях начнется яростная компания против него В стране начнутся революционные выступления… Армия, лишившаяся наиболее надежного кадрового состава… окажется слишком деморализованной, чтобы послужить оплотом законности и порядка. Законодательные учреждения и лишенные авторитета в глазах населения оппозиционно-интеллигентские партии будут не в силах сдержать расходившиеся народные волны, ими же поднятые, и Россия будет втянута в беспросветную анархию, исход которой не поддается даже предвидению». Пророчество П.Н. Дурново сбылось в полной мере.

Поводом к началу Первой мировой войны послужило убийство сербскими националистами в боснийском городе Сараево 15 (28) июня 1914 г. наследника австро-венгерского трона Франца-Фердинанда и его жены. Это вызвало взрыв воинственных настроений в Вене, усмотревшей в случившемся удобный повод для «наказания» Сербии, которая противодействовала утверждению австрийского влияния на Балканах. «Ну, теперь мы сведем счеты с Сербией!» – заявил министр иностранных дел Австро-Венгрии Берхтольд. Планы Австро-Венгрии встретили понимание в Берлине. Германское правительство решило поддержать союзника, даже если это приведет к войне с Россией и Францией. Немецкие дипломаты полагали, что Англия не будет участвовать в конфликте.

10 (23) июля 1914 г. Австро-Венгрия предъявила Сербии ультиматум, содержавший в себе заведомо неприемлемые для Сербии (да и для любого суверенного государства) требования. Сербское правительство немедленно обратилось за помощью к России. Последняя не могла остаться в стороне от конфликта. Смириться с разгромом Сербии, бросив ее на произвол судьбы, означало для России потерю влияния на Балканах. В связи с этим царское правительство, заручившись в ходе состоявшегося в июле 1914 г. визита в Петербург французского президента Пуанкаре поддержкой Франции, решило занять твердую позицию, не пренебрегая, однако, и мирными способами разрешения конфликта.

Между тем 12 (25) июля 1914 г. сербское правительство в своем ответе на ультиматум согласилось принять почти все содержавшиеся в нем требования (за исключением требования о допуске на сербскую территорию австрийских чиновников и военных). Такой ответ, однако, не удовлетворил Вену. Австро-Венгрия разорвала с Сербией дипломатические отношения, а 15 (28) июля объявила ей войну. На следующий день австрийцы подвергли бомбардировке Белград.

15 (28) июля 1914 г. в Петербург поступило сообщение из Парижа, в котором говорилось «о полной готовности Франции исполнить, если понадобится, свои союзнические обязательства». Одновременно русский посол в Лондоне информировал о том, что Англия равным образом, очевидно, не останется в стороне от конфликта.

16 (29) июля 1914 г. Николай II подписал указ об объявлении с 17 (30) июля общей мобилизации. Правда, получив телеграмму германского кайзера Вильгельма II и расценив ее как просьбу не доводить дело до войны, царь отменил свое распоряжение. В ночь на 17 (30) июля был передан к исполнению только указ о частичной мобилизации четырех военных округов, войска которых предназначались для ведения боевых действий против Австро-Венгрии.

Военное руководство России было крайне недовольно отменой общей мобилизации. Частичная мобилизация мешала проведению общей, которая казалась и военным, и дипломатам все равно неизбежной. На докладе царю 17 (30) июля министр иностранных дел С.Д. Сазонов убеждал монарха в агрессивных намерениях Берлина, в нежелании Германии «образумить свою союзницу» Австро-Венгрию и призывал «встретить войну во всеоружии». Доводы С.Д. Сазонова, заявившего: «лучше, не опасаясь вызвать войну нашими к ней приготовлениями, тщательно озаботиться последними, нежели из страха дать повод к войне быть застигнутыми ею врасплох», произвели впечатление на императора, который снова отдал распоряжение об общей мобилизации.

Вступление России в Первую мировую войну.

18 (31) июля 1914 г. Германия потребовала от России приостановить мобилизацию к 12 часам следующего дня. 19 июля (1 августа) 1914 г. германский посол, которому С.Д. Сазонов сообщил об отказе русской стороны удовлетворить это требование, в ответ передал ему ноту с объявлением Германией войны России. 21 июля (3 августа) 1914 г. Германия объявила войну Франции. На следующий день, ссылаясь на нарушение немецкими войсками нейтралитета Бельгии, Англия, в свою очередь, объявила войну Германии. Вскоре на стороне Антанты выступила Япония. Вооруженный конфликт быстро приобрел глобальный характер.

Материальные и людские ресурсы держав Антанты существенно превосходили ресурсы австро-германского блока. Однако по степени готовности в 1914 г. к широкомасштабным боевым действиям не только Россия, но и ее партнеры по коалиции заметно уступали своим противникам. Ориентировавшаяся, как, впрочем, и все страны – участницы конфликта на молниеносную войну, Германия в соответствии с планом, разработанным начальником немецкого Генерального штаба А. Шлиффеном, а затем откорректированным его преемником Мольтке-младшим, рассчитывала стремительным ударом разгромить Францию, после чего предполагалось обрушиться всеми силами на ее восточную союзницу – Россию. Натиск русских войск, пока Германия расправляется с Францией, должна была сдерживать преимущественно Австро-Венгрия.

Призванные действовать против Германии и Австро-Венгрии русские армии образовали соответственно два фронта – Северо-Западный и Юго-Западный. После того как осенью 1914 г. в войну на стороне австро-германского блока вступила Турция, возник еще один фронт – Кавказский. Верховным главнокомандующим, в обязанности которого входило общее руководство всеми боевыми действиями, Николай II первоначально собирался назначить себя. Однако Совет министров категорически выступил против этого. Члены правительства обосновали свою позицию, в частности, тем, что «в начале войны, пока не налажен весь аппарат обороны, когда возможны мелкие неудачи, разные беспорядки, пробелы в организации и т. д., русскому царю не следует связывать свое имя с подобными мелочами и принимать на себя непосредственную ответственность за них». Николай II в конечном счете уступил. Верховным главнокомандующим стал дядя царя великий князь Николай Николаевич (младший). Однако в указе о его назначении специально подчеркивалось, что сделано это ввиду невозможности для самого царя «по причинам общегосударственного характера стать теперь же во главе наших сухопутных и морских сил, предназначенных для военных действий». Тем не менее император не расстался с мыслью лично возглавить армию. Николай Николаевич назначался как бы временно исполняющим обязанности Верховного главнокомандующего.

Реализуя план Шлиффена-Мольтке, немцы с первых дней войны развернули стремительное и успешное наступление на Западном фронте. Союзные армии потерпели тяжелое поражение. Германские войска неудержимо продвигались к Парижу. Возникла реальная угроза захвата ими столицы Франции.

Идя навстречу просьбам союзников, русское командование, не дожидаясь сосредоточения всех сил на театре военных действий (оно могло быть достигнуто лишь на 40-й день с момента начала всеобщей мобилизации), развернуло наступательные операции в Восточной Пруссии силами 1-й и 2-й армий. В сражении при Гумбиннене немецкие войска потерпели поражение. Германскому командованию пришлось снять с Западного фронта два пехотных корпуса и кавалерийскую дивизию и отправить их на защиту Восточной Пруссии.

Бездействие командующего 1-й армией П.К. Ренненкампфа позволило немцам осуществить окружение 2-й армии генерала А.В. Самсонова, в результате чего в плен попали около 30 тыс. человек. Сам Самсонов застрелился. Завершив разгром 2-й армии, немцы начали наступление против 1-й. В итоге русские войска были вытеснены из Восточной Пруссии, потеряв около 200 тыс. человек. И все же Восточно-Прусская операция оказала существенное влияние на общий ход войны. Переброска значительных немецких сил с Западного фронта на Восточный позволила англо-французским войскам в сражении на Марне остановить наступление неприятеля на Париж. Германский план «молниеносной войны» провалился.

В августе-сентябре 1914 г. на Юго-Западном фронте развернулась грандиозная Галицийская битва, в которой четырем русским армиям противостояло столько же австро-венгерских. Битва продолжалась 33 дня и завершилась победой русских. Войска Юго-Западного фронта продвинулись на 280–300 км и заняли Галицию. Потери Австро-Венгерской армии составили около 400 тыс. человек. Попытки немцев нанести поражение русским войскам в Польше осенью 1914 г. (Варшавско-Ивангородское сражение и Лодзинская операция) успехом не увенчались. На Кавказе в ходе Сарыкамышской операции русская армия разгромила турок, потерявших более 90 тыс. человек.

В целом итоги кампании 1914 г. были для Германии и ее союзников весьма неутешительными. Перед ними встала перспектива затяжной войны, которая позволяла Антанте реализовать свой перевес в людских и материальных ресурсах. Роль Восточного фронта в кампании 1914 г. была исключительно велика. Австро-венгерские и германские войска потеряли там около 950 тыс. убитыми, ранеными, пропавшими без вести и пленными; на Западном фронте потери германской армии составили 757 тыс. человек.

Решающие сражения Первой мировой войны

Новый, 1915 г., начался для России, казалось бы, при довольно благоприятных обстоятельствах. Правда, попытки русского командования осуществить повторное вторжение в Восточную Пруссию вновь окончились неудачей. Однако в марте 1915 г. капитулировала австрийская крепость Перемышль. В плен попали 120 тыс. солдат и офицеров противника, победителям досталось 900 орудий.

И все же положение, в котором находилась русская армия, было весьма непростым. Чем дальше, тем громче заявлял о себе кризис бое-снабжения. Колоссальные масштабы глобального вооруженного конфликта опрокинули все расчеты мирного времени относительно потребностей армии в военном снаряжении. Мобилизационный запас снарядов оказался израсходованным в течение четырех месяцев, а восстановить его при существующих объемах производства можно было только за год. Имевшиеся запасы винтовок (4,3 млн штук) обеспечили только общую мобилизацию. К ноябрю 1914 г. недостаток в них достигал уже 870 тыс. штук, тогда как производить планировалось ежемесячно 60 тыс. В марте 1915 г. в разговоре с приехавшими в Ставку министрами начальник штаба Верховного главнокомандующего Н.Н. Янушкевич заявил, что «у нас абсолютно нет снарядов и то, что нам присылает тыл, было ничтожнейшей частью потребностей фронта», что «невозможно удержать фронт при этих условиях» и что «армия в близком будущем должна будет отступить и покинуть завоеванные области».

Между тем германское командование сосредоточило крупные силы на Восточном фронте, рассчитывая разгромить Россию и вывести ее из войны. В апреле 1915 г. немецкие и австро-венгерские войска начали наступление в Галиции. Обеспечив себе превосходство в живой силе в два раза, в легкой артиллерии в 4,5 раза, а в тяжелой в 40 раз, они прорвали фронт. Испытывавшие катастрофическую нехватку вооружения и боеприпасов русские войска начали отходить на восток. Они были вынуждены покинуть Галицию, а над русской армией в Польше нависла угроза окружения.

Окружить и уничтожить русских в «польском мешке» немцам, правда, не удалось. Однако Польшу пришлось оставить. Развивая наступление, немецкие войска заняли также часть Прибалтики и Западную Белоруссию.

Поражения на фронте стали одной из причин перемен в руководстве действующей армией. В августе 1915 г. пост Верховного главнокомандующего занял Николай II. Великий князь Николай Николаевич был назначен наместником на Кавказе и Главнокомандующим Кавказской армией.

В управление войсками царь практически не вмешивался. Фактическое руководство действующей армией осуществлял сменивший Н.Н. Янушкевича на должности начальника штаба Верховного главнокомандующего генерал М.В. Алексеев, талантливый военачальник, обладавший исключительной работоспособностью.

Кампания 1915 г. стала для русской армии настоящей трагедией. Потери были исключительно велики. «Немцы, – отмечал в письме к военному министру один из командиров корпусов, – вспахивают поля сражений градом металла и ровняют с землей всякие окопы и сооружения, заваливая часто их защитников землей. Они тратят металл, мы – человеческую жизнь». С начала войны русская армия лишилась 3,5 млн человек убитыми, ранеными и пленными. Пассивность англичан и французов в немалой мере способствовала успехам немцев. Однако добиться своей главной цели – вывести Россию из войны – германскому командованию не удалось. К осени 1915 г. немецкое наступление выдохлось, и фронт стабилизировался. Боевые действия продолжались, приобретая позиционный характер. Войска «зарывались» в землю. Линия фронта стала сплошной, превратилась в протянувшуюся от Балтики до Карпат цепь укрепленных, опутанных сетью проволочных заграждений позиций.

1916-й год показал, что русская армия сохранила способность наносить противнику серьезные удары. Принятые, правда, со значительным опозданием, меры по мобилизации экономических ресурсов страны на удовлетворение нужд фронта принесли плоды. Материальное обеспечение войск существенно улучшилось. На межсоюзнической конференции в Шантильи было решено начать летом 1916 г. наступательные операции на трех главных фронтах – Западном, Восточном и Итальянском (Италия в 1915 г. вступила в войну на стороне Антанты).

В мае 1916 г. австро-венгерские войска при Трентино нанесли сокрушительное поражение итальянской армии. Итальянский король обратился к Николаю II с просьбой о помощи. В этих условиях Юго-Западный фронт, которым командовал талантливый полководец генерал А.А. Брусилов, развернул несколько ранее намеченного срока широкомасштабное наступление против австрийцев. Операция была тщательно подготовлена. При этом А.А. Брусилов решил отказаться от применявшейся ранее при прорыве оборонительных рубежей противника тактики тарана – прорыва на узком участке фронта при подавляющем превосходстве сил над неприятелем. А.А. Брусилов намеревался наступать имевшимися в его распоряжении четырьмя армиями в четырех различных направлениях, что должно было помешать австрийцам маневрировать резервами. Русские войска превосходили неприятеля в живой силе (633 тыс. человек против 475 тыс.), в легкой артиллерии (1770 против 1301 орудия), но существенно уступали ему в тяжелой артиллерии (соответственно 168 и 545 орудий).

Армии Юго-Западного фронта после продолжавшейся от 8 до 48 часов артиллерийской подготовки сумели прорвать позиции австрийцев, которые только за первые три дня операции потеряли 100 тыс. человек пленными. Наносившая главный удар 8-я армия заняла Луцк. Всего за время боев потери австро-венгерских войск составили более 500 тыс. человек. Союзница Германии оказалась на грани полного разгрома. «Брусиловский прорыв» явился одной из крупнейших операций Первой мировой войны. Правда, его результаты могли быть более значительными, если бы усилия Юго-Западного фронта своевременно поддержали войска других фронтов. Тем не менее успех русской армии оказал существенное влияние на общую стратегическую ситуацию. Немцы вынуждены были для спасения союзницы снять с Западного фронта 11 дивизий и ослабить натиск в районе Вердена, который обеспечивал всю систему французской обороны на правом фланге фронта и где с начала 1916 г. развернулось кровопролитное сражение («Верденская мясорубка»). Итальянцам удалось избежать полного разгрома.

Победы русской армии побудили Румынию вступить в войну на стороне Антанты. Однако румынские войска продемонстрировали весьма низкую боеспособность. Их сопротивление было быстро слом-лено. В конце 1916 г. австро-германские войска заняли Бухарест и оккупировали почти всю территорию страны. Для России появление новой союзницы обернулось дополнительными проблемами. В частности, на Румынский фронт пришлось перебросить 35 пехотных и 11 кавалерийских дивизий.

Существенных успехов добились в 1916 г. русские войска на Кавказе. Взяв Эрзерум, Трапезунд, Эрзинджан, они продвинулись на 250–300 км в глубь турецкой территории.

Русская армия сыграла огромную роль в вооруженной борьбе держав Антанты с австро-германским блоком. Противнику были нанесены серьезные удары. Только немцы и австрийцы за два с половиной года войны потеряли на востоке соответственно 1739 тыс. и 2623 тыс. человек убитыми, ранеными и пленными.

Кампания 1917 г. началась для русской армии Митавской операцией. Она не принесла успеха. На прошедшей в Петрограде конференции представителей союзных армий было решено начать общее наступление на всех фронтах весной 1917 г. Разразившаяся Февральская революция, однако, резко изменила ситуацию как в стране в целом, так и на театре военных действий.

1.3. Экономика России в период Первой мировой войны

Милитаризация экономики и ее государственное регулирование

Первая мировая война сильнейшим об разом повлияла на экономическое развитие России. Как уже отмечалось, размах боевых действий, потребность армии в военном снаряжении превзошли любые прогнозы, а расчеты на скоротечный характер войны, которыми руководствовались правящие круги Антанты и австро-германского блока, оказались несостоятельными. Для удовлетворения нужд фронта в этих условиях воюющим странам необходимо было мобилизовать весь свой экономический потенциал, перевести все народное хозяйство на военные рельсы.

Военное министерство России и его глава В.А. Сухомлинов надеялись решить проблему боеснабжения почти исключительно силами казенных заводов. Последние, однако, были не в состоянии справиться с этой задачей. Как отметила образованная в 1915 г. комиссия по расследованию деятельности Военного министерства, ведомство не озаботилось «приспособлением отечественных заводов для питания армии во время войны». Явно не оправдывались и надежды удовлетворить нужды фронта с помощью заграничных заказов.

Необходимость мобилизации экономики на начальном этапе войны правящими кругами империи просто не осознавалась (отнюдь не сразу эта истина была усвоена, впрочем, и другими воюющими странами). В таких условиях и в обстановке начавшегося весной 1915 г. наступления австро-германских войск на Восточном фронте инициативу проявили российские предприниматели. В конце мая 1915 г. состоялся IX съезд представителей промышленности и торговли. Он принял решение о создании военно-промышленных комитетов, которые были призваны обеспечить привлечение частных предприятий к выполнению военных заказов. На местах образовывались областные и районные комитеты, а их деятельностью в масштабах всей страны руководил Центральный военно-промышленный комитет. При комитетах (правда, отнюдь не при всех) были образованы рабочие группы, призванные способствовать разрешению трудовых конфликтов между рабочими и работодателями. Правительство санкционировало создание военно-промышленных комитетов, возложив на них функции «содействия правительственным учреждениям в деле снабжения армии и флота всеми необходимыми предметами довольствия путем планового распределения сырья и заказов, своевременного их выполнения, установления цен и т. п.». Однако политические активные круги российской буржуазии – главным образом, представители делового мира Москвы, все громче выражавшие свое недовольство существующим режимом, – стремились использовать военно-промышленные комитеты в качестве инструмента давления на власть и как один из организационных центров оппозиционно настроенной общественности. В удовлетворении же нужд фронта комитеты большой роли не сыграли. Их создание имело, правда, не последнее значение для обеспечения армии вещевым и интендантским довольствием, для мобилизации мелких и средних предприятий. Однако в целом доля военно-промышленных комитетов в общей массе заказов Военного министерства в 1915–1917 гг. составила лишь 3–5 %, а в фактических поставках – не более 2–3 %. Рекламировали же свою деятельность комитеты активно и умело. Как свидетельствует современник, «в августе 1915 г. на фронте появились в большом числе артиллерийские снаряды с бодрящей надписью: „Снарядов не жалеть – Центральный военно-промышленный комитет“. Но скромно умалчивалось, что хотя ящики и сооружены сим Комитетом, но сами снаряды изготовлены на казенных заводах».

Летом 1915 г. складывается в основном и система собственно государственных органов военно-экономического регулирования. Ее важнейшими элементами стали образованные согласно законам 17 августа четыре Особых совещания: по обороне, перевозкам, продовольствию и топливу. Их главами являлись соответственно министры: военный, путей сообщения, главноуправляющий землеустройством и земледелием (впоследствии – министр земледелия) и министр торговли и промышленности. Членами Особых совещаний были также чиновники различных ведомств, представители Думы и Государственного совета, Центрального военно-промышленного комитета, земских учреждений и органов городского самоуправления. Все они обладали лишь правом совещательного голоса. Окончательное решение по обсуждавшимся вопросам выносили председатели. Однако в целом создание Особых совещаний помимо прочего являлось уступкой самодержавия оппозиционной общественности, которая как раз летом 1915 г. в лице в первую очередь думского большинства объединилась в Прогрессивный блок и находилась в состоянии конфронтации с властью. Особые совещания получили статус высших государственных учреждений и в качестве таковых подчинялись только императору.

Наиболее важная роль в системе Особых совещаний отводилась Особому совещанию по обороне. Военный министр как его председатель имел право приостанавливать исполнение решений, принимавшихся прочими Совещаниями. Компетенция Особого совещания по обороне была очень широка. Оно осуществляло надзор за деятельностью казенных и частных предприятий, производивших предметы военного снаряжения, курировало организацию новых предприятий соответствующего профиля, распределяло военные заказы между российскими и иностранными заводами, контролировало исполнение этих заказов и т. п.

Особые совещания развернули весьма активную деятельность, и принятые ими меры по переводу экономики страны на военные рельсы принесли, как отмечалось, ощутимые результаты. Производство вооружения росло очень высокими темпами. Так, в августе 1916 г. винтовок было изготовлено на 1100 % больше, чем в августе 1914 г. Производство пушек (76 мм и горных) с января 1916 по январь 1917 г. увеличилось более чем на 1000 %, а 76 мм снарядов – на 2000 %. Выработка пороха и взрывчатых веществ возросла на 250–300 %. Однако превосходство германской армии в артиллерии, особенно тяжелой, сохранялось. По уровню технического оснащения русская армия существенно уступала войскам союзников. В конце 1916 г. последние по обеспеченности полевой артиллерией превосходили русскую армию в два раза, а тяжелой – в три раза. Удовлетворить в полном объеме потребности фронта в вооружении (особенно повышенной технической сложности) отечественная промышленность не могла. Россия в этом отношении зависела от военных поставок союзников.

Мобилизация российской экономики имела своим неизбежным результатом усиление государственного вмешательства в народнохозяйственную жизнь. Это явление было характерно и для других воюющих стран. Всюду государству приходилось все более жестко контролировать сферу производства и распределения. Полагаться на действие законов рынка в экстремальных условиях военного времени было невозможно. Выдающийся русский философ Н.А. Бердяев в статье, опубликованной осенью 1916 г., характеризуя влияние войны на экономику, проницательно отметил: «Война во многих отношениях социализирует хозяйство, вносит в хозяйственную жизнь начало коллективности, ограничивает индивидуалистический произвол. Частные интересы аграриев, промышленников, торговцев во время войны сталкиваются уже не с интересами крестьян и рабочих, а с интересами государства, с интересами обороны и национальной безопасности. Оборона государства в мировой борьбе народов, необходимость прокормления народов в совершенно исключительных условиях требуют ограничения частных интересов собственников. Объективная государственная необходимость требует ряда мер, направленных в направлении частичной социализации хозяйства».

Война существенно ускорила процесс монополизации российской экономики. Быстро развивались и укрепляли свои позиции отечественные тресты и концерны, такие как концерн братьев Рябушинс-ких, концерн Стахеева – Батолина и т. п. Представители российского монополистического капитала оказывали ощутимое влияние на экономическую политику правительства. К их мнению прислушивались в Особых совещаниях.

Все большую роль в экономической жизни страны играли банки. Отмечая это обстоятельство, газета «Коммерческий телеграф» в январе 1917 г. подчеркивала, что банки не стесняются открыто и смело выступать в качестве продавцов и покупателей фабрик, заводов, контор, промыслов, кинематографов, ресторанов, гостиниц, бань и даже оперных и опереточных театров».

В целом война оказалась тяжелейшим испытанием для российского народного хозяйства. По мере того как она затягивалась, все более осязаемыми становились симптомы общего расстройства экономической жизни. Правда, объем промышленного производства увеличился в 1916 г. по сравнению с 1913 г. на 21,5 %. Такой рост был достигнут за счет быстрого развития отраслей, удовлетворявших потребности фронта. Предприятия же, не работавшие на оборону, переживали тяжелые времена. В принципе это было естественно. Однако, например, в августе 1916 г. обнаружилось, что и предприятия, выполнявшие оборонные заказы, может ждать печальная участь, поскольку производимого в стране металла не хватает и для них. Военные расходы стали тяжким, едва посильным бременем для финансовой системы страны. С июля 1914 г. и до февраля 1917 г. на нужды обороны было потрачено 30,5 млрд руб. При этом практически сразу после начала войны казна лишилась важнейшего источника поступлений. В России был введен сухой закон. Между тем в 1913 г. винная монополия принесла государству около 900 млн руб. (вся доходная часть бюджета составила примерно 3,4 млрд руб.).

Обострение экономического кризиса

Расходы на войну покрывались за счет выпуска бумажных денег, внутренних и внешних займов, повышения налогов. К 1 марта 1917 г. золотое обеспечение кредиток сократилось до 14–15 %. Значительно возросла в годы войны внешняя задолженность. Если ранее главным кредитором России была Франция, то теперь эту роль начала играть Англия, ссудившая царскому правительству 4,5 млрд руб. (Франция – 1,25 млрд руб.). Зависимость России от зарубежных кредиторов росла. Займы использовались для оплаты заграничных заказов на военное снаряжение, платежей по старым государственным долгам, поддержания падавшего курса рубля и т. п. Финансовые соглашения с союзниками заключались на весьма невыгодных для России условиях: приходилось платить высокие проценты, а, например, в счет английских кредитов в Великобритании было доставлено на 68 млн фунтов стерлингов золота. Союзники стремились с максимальной выгодой для себя использовать нужду России в деньгах и не слишком были склонны считаться с интересами своего партнера по блоку.

Самым ярким симптомом расстройства хозяйственной жизни страны стал продовольственный кризис. Перебои в снабжении городов – прежде всего, Петрограда и Москвы – продуктами питания и сопряженный с этим рост дороговизны обозначились уже в 1915 г. Правда, съестные запасы в стране имелись в достаточном количестве. Конечно, в связи с мобилизацией (а основную массу призванных в армию составляли крестьяне) в сельском хозяйстве начал ощущаться недостаток рабочих рук. И все же в 1914–1915 гг. зерновое производство находилось примерно на довоенном уровне. Если, согласно официальным данным, в 1909–1913 гг. среднегодовой сбор зерна равнялся 4,9 млрд пудов, то в 1914 г. было собрано 4,7 млрд пудов, а в 1915 г. – 4,8 млрд. Спад производства имел место лишь в 1916 г., когда годовой сбор по сравнению с довоенным периодом упал сразу на 18 %. Однако параллельно произошло резкое сокращение хлебного экспорта. До войны Россия вывозила в среднем ежегодно около 650 млн пудов зерна, а в 1915 г. – менее 40 млн пудов. Поэтому хлебные запасы, которые могли быть в принципе реализованы на внутреннем рынке, в 1915 г. в сравнении с довоенным временем даже увеличились на 13 %, а в 1916 г. хотя и уменьшились, но всего лишь на 6 %. Такая ситуация, казалось бы, не сулила никаких осложнений.