Текст книги "Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 6"

Устные указания Сталина, приведенные выше, входили в явное противоречие с названным указом и ставили организаторов производства в сложное положение перед выбором: или выпускать продукцию высокого качества и сорвать в связи с этим задание ГКО и пойти под суд за саботаж, или бросить все силы на изготовление возможно большего количества военной продукции за счет снижения – в определенных пределах – ее качества. Последний вариант в 1941 г. устраивал все вышестоящие инстанции, поэтому развитие промышленного производства пошло тогда в данном направлении[317]317
  ГКО в октябре – ноябре 1941 г. установил для предприятий такой план выпуска военной продукции, о котором в мирное время не было даже помыслов: по сравнению с 1940 г. производство самолетов требовалось увеличить в два раза, танков – в 9 раз, артиллерийских орудий – в 18 раз (Оружие Победы. С. 50; Советский тыл в первый период Великой Отечественной войны. М.: Наука, 1988. С. 122.). Контроль за выполнением заданий ГКО устанавливался жесткий, с привлечением органов госбезопасности, нередко без учета реальных возможностей и вопреки очевидной несостоятельности плановых заданий.


[Закрыть]. Вследствие такой постановки вопроса широко распространились очковтирательство, различного рода махинации, факты сращивания аппаратов отделов технического контроля (ОТК) с руководством цехов и предприятий и даже с представителями военной приемки для сокрытия брака, значительно снижавшего боевые качества военной продукции. Аппараты ОТК зачастую комплектовались лицами с низкой квалификацией и даже технически вовсе неграмотными, которые под давлением администрации легко соглашались на выпуск явно бракованной продукции. Такие работники практически занимались лишь оформлением документации. Пока фронт не получил некоторой передышки, качество боевой техники и вооружения военных также волновало менее, чем количество. Но уже в первые месяцы 1942 г. из воинских частей пошел поток рекламаций[318]318
  На основании предписания Наркомата госконтроля СССР в феврале 1942 г. сотрудники этого наркомата проверили производственную деятельность авиационного завода № 21 и вскрыли, что большинство самолетов имело от 25 до 60 крупных дефектов, исправление которых требовало в отдельных случаях затрат времени до 12 часов на самолет. В течение 1942 г. на завод из воинских частей поступило 618 рекламаций.


[Закрыть]. Когда по отдельным видам военной продукции положение стало нетерпимым, выяснилась и новая позиция Сталина. Авиаконструктор А. С. Яковлев в своих воспоминаниях рассказал о страшном гневе И. В. Сталина, вызванном информацией о массовых заводских дефектах обшивки истребителей, вскрытых лишь на фронтовых аэродромах: «Враг не нанес бы нам большего ущерба, не придумал бы ничего худшего. Это работа на Гитлера!»[319]319
  Яковлев А. Цель жизни: Записки авиаконструктора. М.: Политиздат, 1987. С. 287.


[Закрыть].

С учетом создавшегося положения территориальные органы госбезопасности сосредоточили внимание на предотвращении производственного брака. Сотрудникам ставилась задача активно разрабатывать выявленных бракоделов, которые, как предполагалось, пользуясь моментом, могут под видом технологического брака вести вредительскую работу. Со второго квартала 1942 г. территориальные органы госбезопасности вплотную занялись выявлением и предупреждением фактов отправки на фронт бракованной продукции. Так, на заводе № 92 Наркомата вооружения, где главный конструктором был упоминавшийся выше В. Г. Грабин, уже в апреле 1942 г. были арестованы начальник ОТК Пономарев и ряд других работников этого же отдела. Поводом для вмешательства органов госбезопасности послужило неудачное испытание на заводском полигоне новой пушки УСВ, в связи с чем задерживалось принятие ее на вооружение и ухудшались производственные показатели завода. Заводская комиссия попыталась вину за происшествие возложить на работников артполигона, которые, по ее мнению, совершили диверсионный акт. Однако проверка показала, что большинство изготовленных на заводе пушек имели дефекты, пропущенные аппаратом ОТК. В ходе следствия были использованы также рекламации, поступившие на артиллерийские системы из действующей армии или с танкостроительных заводов. Эти материалы послужили основанием для следственной обработки начальника ОТК Пономарева (впоследствии реабилитированного), который сознался, что, являясь антисоветски настроенным, умышленно пропускал на фронт пушки с дефектами для того, чтобы ослабить мощь Красной армии. В большинстве аналогичных ситуаций к уголовной ответственности привлекали работников отделов технического контроля. Другие же лица, заинтересованные в выполнении производственной программы любой ценой, по материалам расследований не проходили даже косвенно.

Качество продукции зависело от наличия определенного технологией сырья, материалов и комплектующих изделий. В годы войны их острый дефицит заставлял производственников искать выход, опираясь зачастую лишь на собственные возможности. Конструкторы и технологи проделали огромную работу да упрощение технологии изготовления боевой техники и вооружения, искали и находили заменители остродефицитных легированных сталей и других материалов и компонентов, переходили на более производительные методы производства деталей и сборки изделий, стремились по возможности избавиться в конструкции от всего, что не могло существенно снизить боевые тактико-технические качества военной продукции. Все эти меры руководством страны приветствовались, их авторы и исполнители получали правительственные награды и другие поощрения. Однако отношение к таким рационализаторам резко менялось, если вынужденное упрощение или изменение технологии оборачивалось вдруг массовым браком, который вскрывался в фронтовых условиях. Тогда подключали органы госбезопасности. Так, в апреле 1942 г. вскрылось, что принятые фронтом с завода № 112 танки Т-34 непригодны к эксплуатации в бою из-за появившихся трещин в броне башен и других дефектов. В связи с этим нарком танковой промышленности В. А. Малышев издал приказ, которым констатировал грубые нарушения технологии на заводе и слабый контроль за качеством деталей, поступающих на завод. Ряд должностях лиц были предупреждены, получили выговоры, уволены с работы. В отношении главного металлурга завода Данилевского приказ гласил: «3а самовольное изменение марок сталей для танков, что привело к ухудшению качества танков, с работы снять, с завода уволить и дело передать прокурору для привлечения к судебной ответственности»[320]320
  Российский государственный архив экономики. Ф. 8752. Оп. 1. Д. 10. Л. 13.


[Закрыть]. Данилевский и его заместитель Мощанский Управлением НКВД по Горьковской области были арестованы и обвинены в подрыве государственной промышленности в контрреволюционных целях. После агентурно-следственных мероприятий начальник отделения ЭКО УНКВД младший лейтенант госбезопасности В. Я. Гузик пришел к убеждению, что замена марок сталей, упрощение режимов обработки заготовок, изменение технологии термической обработки башен танков преднамеренно направлялось на ухудшение качества боевой техники, а внешне маскировалось стремлением увеличить выпуск продукции для фронта. Оба обвиняемых во вредительской деятельности (ст. 58–7 УК РСФСР) признались. Данилевского приговорили к расстрелу, Мощанский был наказан пятнадцатью годами лишения свободы[321]321
  Оба осужденных в 1950-е гг. были реабилитированы.


[Закрыть]. Результаты следствия и мера наказания были одобрены секретарем обкома ВКП (б) М. И. Родионовым, который информировал об этом городской партийный актив. Это один из фактов реализации на практике руководящей установки рассматривать подобные материалы «под углом зрения» вероятных контрреволюционных преступлений. Показанный механизм функционирования государственно-партийного управления неизбежно приводил к нарушениям законности, объективному вменению при расследовании уголовных дел и привлечению к уголовной ответственности лиц, которые контрреволюционных преступлений в действительности не совершали. Обществу это наносило непоправимый ущерб. За преступные методы управления оно расплачивалось многими жизнями и судьбами своих граждан. Среди них были и рабочие, нехватка которых в тылу остро ощущалась, и инженерно-технические работники, чей опыт оказался невостребованным.

Среди архивных материалов о выпуске недоброкачественной военной продукции имеются многочисленные документы, говорящие о том, что распространенным явлением в те годы стало умышленное сокрытие производственного брака, так как в первые военные годы выполнение производственной программы по количеству отодвигало на второй план качество работы. Ответственность за срыв ежедневного графика выпуска военной продукции командиры производства боялись гораздо больше и всеми мерами, нередко преступая закон, стремились выполнить задания ГКО. Чтобы сокрытие брака прошло успешно, в ряде случаев вступали в сговор между собой руководители предприятий и путем административного давления определяли позицию начальников отделов технического контроля и подчиненных им контролеров, не останавливаясь порой перед тем, чтобы избавиться от несговорчивых лиц, путем разбронирования и отправив их на фронт. Реализация принципа «любой ценой выполнить производственную программу» объективно вела к серьезным злоупотреблениям и преступлениям, в которые втягивали даже представителей военной приемки. Например, Управлением НКВД по Куйбышевской области весной 1942 го. была предотвращена отправка на Юго-Западный фронт 24 тыс. негодных артиллерийских 76-мм снарядов со склада г. Сызрани. Выяснилось, что бракованная продукция поступила с завода № 15 Наркомата боеприпасов. После предварительного разбирательства этот вопрос обсудил обком ВКП(б), после чего директор завода Щекотихин и военпред Митряков были отданы под суд, парторг ЦК ВКП (б) Савальский снят с работы, секретарь горкома партии получил выговор. При обсуждении этого случил на пленуме ОК ВКП(б) отмечалось, что нарушения технологии стали обычным явлением и нa авиационных заводах № 1, 18, 24: «…Пришлось переделать очень многое ужe на аэродромах для того, чтобы исправить брак и дать гарантированное качество»[322]322
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 43. Д. 1049. Л. 15.


[Закрыть]. Но делалось это уже после отчета о выполнении плана в количественных показателях.

Снижение требований к качеству военной продукции вначале было настолько всеобщим и стало обычным делом, что впоследствии оперативные работники органов госбезопасности, получая достоверную информацию о грубейших нарушениях технологии на оборонных предприятиях, были не в состоянии изменить существо дела, сами теряли ориентиры в этих вопросах, ограничиваясь в отдельных случаях информациями в партийные инстанции и вышестоящим начальникам.

Подводя итог сказанному, следует отметить, что защита экономического потенциала СССР от подрывной деятельности противника и действий враждебных элементов органами государственной безопасности строилась по принципу «от объекта», к которым могли быть устремления. Необходимость и целесообразность оперативного обслуживания конкретного завода или предприятия определялась характером выпускаемой продукции и производственным потенциалом, а не базировалась на достоверных данных о конкретных устремлениях противника. В первые же месяцы войны количество объектов оборонных отраслей промышленности, подлежащих оперативному обслуживанию органами госбезопасности, значительно выросло.

Благодаря действиям органов государственной безопасности и в силу общей военно-политической обстановки, сложившейся после поражения немцев под Москвой, разведывательная деятельности противника в глубоком советском тылу оказалась к ноябрю 1942 г. практически полностью парализованной.

Материалы о привлечении к уголовной ответственности за диверсию, вредительство и саботаж в годы войны – с учетом проведенной работы по реабилитации жертв необоснованных репрессий – показывают, что борьба с этими контрреволюционными преступлениями являлась формой привлечения правоприменительных органов к реализации мер по наращиванию интенсивности и производительности труда в целях максимального увеличения количества и повышения качества выпускаемой продукции для обеспечения жизненно важных потребностей Красной армии и экономической безопасности страны в целом.

В. А. Гашенко
Оперативная работа в советских лагерях для военнопленных в годы Великой Отечественной войны

Великая Отечественная война, наряду со Второй мировой, явилась самым масштабным военным конфликтом в истории человечества. Одним из последствий разгрома армий противника в годы Великой Отечественной войны стало создание на территории СССР свыше 500 лагерей и других специальных объектов для военнопленных, через систему которых до конца 1940-х гг. прошло более 4 млн военнопленных и около 300 тыс. интернированных лиц[323]323
  Военнопленные в СССР. 1939–1956. Документы и материалы. М.: Логос, 2000. С. 727–729.


[Закрыть].

Для размещения и содержания военнопленных и интернированных на фронте и в тылу была создана целая система органов и учреждений, взаимодействовавших, либо входивших в состав Наркомата внутренних дел, объединенная в рамках Управления, затем – Главного управления по делам военнопленных и интернированных (УПВ – ГУПВИ НКВД СССР)[324]324
  Галицкий В. П. Финские военнопленные в лагерях НКВД (1930–1953 гг.). М.: Издательский дом «Грааль», 1997. С. 24.


[Закрыть]. В рамках данной системы велась разнообразная работа (режимно-ограничительная, производственно-трудовая, лечебно-восстановительная, политико-идеологическая и др.), в том числе оперативно-агентурная деятельность органов государственной безопасности[325]325
  Под органами военного плена и интернирования большинством историков подразумевается центральный аппарат УПВ-ГУПВИ и его региональные структуры, осуществлявшие функции управления и контроля над деятельностью учреждений для военнопленных и интернированных и в процессе выполнения данных функций, взаимодействовавшие с другими государственными органами и учреждениями. К учреждениям военного плена и интернирования относились учреждения, цели и задачи которых заключались в содержании иностранных военнопленных и интернированных. Данные учреждения можно разделить на две группы: фронтовые и тыловые. В категорию фронтовых учреждений входили приемные пункты военнопленных (ППВ), сборные пункты военнопленных (СПВ), фронтовые приемно-пересыльные лагеря (ФППЛ). Их главными функциями являлись прием и эвакуация военнопленных и интернированных, поступавших с фронтов.
  К тыловым учреждениям относились стационарные лагеря для военнопленных и интернированных, специальные лагеря для военнослужащих РККА, вышедших из плена и окружения, рабочие батальоны, специальные госпитали, антифашистские школы и курсы, а также спецобъекты. Основной функцией стационарных (производственных) лагерей и рабочих батальонов было трудовое использование военнопленных и интернированных, спецгоспиталей – медико-санитарное обслуживание и восстановление трудоспособности контингента, антифашистских школ и курсов – политическая работа с пленными, спецобъектов – оперативные мероприятия с офицерами и генералами противника, а также иностранными специалистами // Кузьминых А. Л. Система военного плена и интернирования в СССР: генезис, функционирование, лагерный опыт (1939–1956 гг.): автореф. Дис. … д-ра ист. наук. Архангельск, 2014 г. С. 5–6.


[Закрыть].

В начале Великой Отечественной войны, в связи с незначительной численностью военнопленных, проблема их содержания была недостаточно актуальной. Однако разгром и пленение более трехсоттысячной вражеской группировки под Сталинградом во главе с фельдмаршалом Ф. Паулюсом заставили И. В. Сталина и его окружение по-иному взглянуть на этот вопрос. Определяющими были три мотива: во-первых, требовалось использовать труд пленных для восстановления народного хозяйства; во-вторых, посредством идеологической обработки планировалось превратить их в убежденных противников нацизма и использовать в борьбе с гитлеровским режимом; в-третьих, необходимо было выявить и предать суду участников зверств и злодеяний на советской земле. Все это подразумевало взятие курса на сохранение жизни бывшим военнослужащим врага, и, соответственно, создание эффективно функционирующей системы органов и учреждений, способной решать указанные задачи[326]326
  Кузьминых А. Л. Указ. соч. С. 22.


[Закрыть].

Для реализации задуманного в структуре УПВИ НКВД СССР формировались подразделения, ответственные за организацию медицинской помощи, материально-бытовое снабжение, политическую и оперативную работу, трудовое использование военнопленных. Система УПВИ пополнялась новыми типами учреждений: спецгоспиталями, оздоровительными, режимными и производственными лагерями, антифашистскими школами и специальными объектами. В республиках, краях и областях создавались территориальные органы, осуществлявшие контроль над деятельностью лагерей[327]327
  Там же. С. 23.


[Закрыть].

Оперативно-агентурная работа советских органов госбезопасности являлась достаточно важным направлением деятельности в лагерях и других местах размещения и содержания иностранных военнопленных. Между тем, вопросы изучения этой работы до недавнего времени находились в категории малоизученных по причине закрытости многих исторических источников. Лишь в последнее время публикация документальных сборников и облегчение доступа к архивным материалам позволили проследить процесс создания в лагерях НКВД агентурно-осведомительной сети, формирование которой началось еще в предвоенный период. Так, директивой НКВД СССР от 8 октября 1939 г. предусматривалось создание в лагерях агентуры двух категорий: для проникновения в антисоветские группировки среди военнопленных и для освещения их политических настроений[328]328
  Военнопленные в СССР… С. 727–729.


[Закрыть].

В годы Великой Отечественной войны и особенно после ее окончания процесс приобретения агентуры в лагерях иностранных военнопленных приобрел особый размах. Так, например, уже 21 июня 1943 г. начальник Управления НКГБ СССР по Ленинградской области комиссар государственной безопасности 3 ранга П. Н. Кубаткин направил на имя наркома госбезопасности В. Н. Меркулова докладную записку, в которой отмечалось, что лагеря военнопленных «не используются как база для организации разведывательной и контрразведывательной работы на территории противника и чекистская работа в лагерях ведется лишь в направлении охраны внутреннего оперативного обслуживания без учета необходимости подготовки закордонной агентуры». Стремясь заложить основы для использования военнопленных на территории иностранных государств, П. Н. Кубаткин полагал, что практика лагерного осведомления является лишь первым шагом на этом пути. По его мнению, залогом успешной работы военнопленных в будущем станет «закрепление вербовки путем отбора информационно-разведывательных и иных сведений, компрометирующих военнопленного перед властями противника»[329]329
  Цит. по: Ломагин Н. А. Неизвестная блокада. Документы и приложения. Кн. 2. 2-е изд. СПб.: Изд. дом «Нева», 2004. С. 88.


[Закрыть].

Оперативные аппараты лагерей проводили работу с военнопленными и интернированными разных национальностей, уделяя преимущественное внимание офицерскому и генеральскому корпусу, а также сотрудникам вражеских спецслужб. За годы существования лагерей был сформирован разветвленный агентурно-осведомительный аппарат, насчитывавший около 60 тыс. человек. На основании агентурных данных оперуполномоченные предупреждали факты симуляции и членовредительства, предотвращали побеги и диверсии на производстве, способствовали нейтрализации подпольных групп, возглавлявшихся профашистски настроенными офицерами, помогали раскрыть преступления, совершенные на территории лагеря и на местах производственных работ[330]330
  Кузьминых А. Л. Указ. соч. С. 32.


[Закрыть].

Помимо формирования лагерной агентуры, оперативные аппараты осуществляли подготовку секретных сотрудников для разведывательной работы за рубежом. Так, директивой НКВД СССР от 7 октября 1943 г. «Об агентурной работе среди военнопленных» предписывалось активизировать работу в лагерях, тщательно изучать состав военнопленных, перспективную агентуру не использовать «на внутрилагерной общеосведомительной работе», закрепив ее за квалифицированными оперативными работниками[331]331
  Военнопленные в СССР… С. 729–732.


[Закрыть] Одновременно предполагалось осуществлять усиленную вербовку агентуры для ее перспективного внедрения после освобождения из плена в иностранные государственные, общественно-политические, научные, религиозные, спортивные и другие организации в послевоенный период[332]332
  Ходяков М. В. Агентурная работа НКВД-МВД в лагерях иностранных военнопленных Великой Отечественной войны // Вестн. С.-Петерб. ун-та. Сер. 2. История. 2016. Вып. 2. С. 140.


[Закрыть].

Основными задачами оперативно-агентурной и следственной работы в лагерях, спецгоспиталях для военнопленных и интернированных в военный период являлись:

– раскрытие среди военнопленных и интернированных диверсионных и антисоветских подпольных формирований, террористических организаций и групп, призывавших к саботажу на производстве, занимавшихся вредительством, а также склонных к экономическим преступлениям;

– выявление лиц, собиравших во время нахождения в плену шпионские сведения об экономическом, политическом и военном положении СССР;

– сбор и систематизация данных о сотрудниках разведок, разведшкол, боровшихся против СССР контрреволюционных организаций, о политических, военных, государственных преступниках;

– разоблачение участников зверств и злодеяний, совершенных на территории СССР и других стран;

– агентурное освещение политических настроений военнопленных и интернированных и их реакций на актуальные политические, социально-экономические события в стране, отношение к войне, социалистическому строю, советскому государству и народу;

– выявление отдельных лиц и фашистских группировок, оказывавших противодействие антифашистской и политико-воспитательной работе;

– предотвращение несанкционированной переписки;

– организация оперативно-агентурных мероприятий среди окружающего лагеря, рабочих батальонов и спецгоспиталей местного населения, лагерного персонала, работников производства для предотвращения побегов и иных нарушений лагерного режима;

– охрана в лагерях социалистической собственности, борьба с расхитителями, финансовыми преступлениями, разглашением государственной тайны;

– предотвращение преступной связи между личным составом лагерей и гражданским населением на производстве с военнопленными и интернированными;

– вскрытие фактов нарушений служебной, воинской дисциплины, а также аморальных действий личного состава лагерей[333]333
  Маркдорф Н.М. О специфике агентурной, оперативной и следственной работы в западносибирских лагерях НКВД-МВД СССР (1943–1950) // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. Т. 12. № 6, 2010. С. 102.


[Закрыть].

Немаловажное значение в период Великой Отечественной войны имело проведение технической разведки, а также работы с иностранными специалистами. Это было обусловлено тем, что плененные солдаты и офицеры вермахта являлись ценным источником информации о планах гитлеровского командования, боеспособности немецких войск, их морально-психологическом состоянии и т. д., в связи с чем полученная от них информация докладывалась в Генштаб и использовалась при проведении боевых операций[334]334
  Кузьминых А. Л. Указ. соч. С. 32.


[Закрыть].

Также одним из значимых направлений деятельности оперативных отделов в лагерях для военнопленных была работа по выявлению «чужих» и «морально-разложившихся» элементов среди работников лагерной администрации, конвойных подразделений и обслуживающего персонала[335]335
  Ларичкина Ю. А. Иностранные военнопленные на территории Курской области: 1943–1950 гг.: автореф. дис. … канд. истор. наук. Курск, 2006. С. 24.


[Закрыть].

Сотрудники оперативно-чекистских подразделений курировали процесс организации и деятельности режима охраны, трудового использования, лечения, специального учета и оперативного контроля военнопленных.

Данные задачи обусловливали необходимость создания агентурно-осведомительной сети на всех объектах, где применялся труд, осуществлялось лечение, обеспечивалось содержание военнопленных, а также среди окружавшего лагеря населения[336]336
  Маркдорф Н. М. Военнопленные и интернированные Второй мировой войны в Западной Сибири: монография. Новосибирск: Ид-во НГПУ, 2013. С. 105.


[Закрыть].

Благодаря разветвленной агентурной сети органы НКВД имели возможность оперативно реагировать на все негативные проявления. Агенты информировали лагерное начальство о настроениях военнопленных, что позволяло принимать меры по смягчению напряженной обстановки в лагерях и предупреждать готовящиеся побеги[337]337
  Ходяков М. В. Агентурная работа НКВД-МВД в лагерях иностранных военнопленных Великой Отечественной войны // Вестн. С.-Петерб. ун-та. Сер. 2. История. 2016. Вып. 2. С. 139.


[Закрыть].

Особо следует сказать о системе учета агентурной работы. В соответствии с приказом НКВД СССР за № 001464 от 1 декабря 1944 г., на каждого оперативного работника лагеря, имевшего на связи агентуру, заводился лицевой счет. В него вносилась вся агентура из числа военнопленных и личного состава лагерей, состоявшая на централизованном учете. На вновь завербованную агентуру составлялись алфавитные карточки и карточки по форме 1, куда вносились сведения о военнопленных, причастных к зверствам на территории СССР, участниках диверсионно-вредительской деятельности, а также симулянтах и членовредителях[338]338
  Там же. С. 141.


[Закрыть].

Система учета военнопленных предусматривала составление на каждого из них алфавитных карточек и учетного дела. Последнее объединяло все документы о военнопленном. На обложке указывались номер дела, фамилия, имя, год рождения военнопленного, его социальное происхождение и некоторые другие сведения. Как правило, к личному делу приобщались опись документов, опросный лист и другие документы, имевшие отношение к военнопленному[339]339
  Военнопленные в СССР… С. 969.


[Закрыть].

Определяя наличие антисоветского элемента в лагере, оперуполномоченный представлял в документах списки учета, учетные дела и компрометирующие материалы на лиц, проходивших по списочному учету. При этом на каждого военнопленного, взятого на учет, заводилось учетное дело, которое хранилось в отдельной части литерного дела. Компрометирующие материалы подшивались к соответствующим учетным делам. В том случае, если учетных дел оказывалось много, они могли храниться в отдельной папке при литерном деле[340]340
  Ходяков М. В. Указ. соч. С. 141.


[Закрыть].

На военнопленных, замеченных в проведении антисоветской работы, подозреваемых в шпионской деятельности, примыкавших к «контрреволюционным партиям», а также на весь офицерский состав, заводились дела-формуляры[341]341
  Военнопленные в СССР… С. 726.


[Закрыть] В отношении враждебно настроенных к Советскому Союзу военнопленных заводились также агентурные дела. Это происходило после рассмотрения оперативным уполномоченным оперативно-чекистского отдела соответствующего лагеря агентурных материалов.

Фигуранты агентурного дела, как правило, арестовывались и препровождались в тюрьму до вынесения приговора. По материалам агентурного дела заводилось следственное дело, материалы которого в конечном итоге передавались в военный трибунал[342]342
  Ходяков М. В. Указ. соч. С. 142.


[Закрыть].

При выбытии военнопленных в другие лагеря учетные дела, дела-формуляры, а также личные дела агентов (осведомителей) особыми отделениями пересылались в орган НКВД по месту убытия военнопленных. При ликвидации особых отделений НКВД лагерей военнопленных (или упразднении самих лагерей) агентурно-оперативные и учетные материалы передавались для хранения в 1-й спецотдел НКВД по территориальной принадлежности[343]343
  Военнопленные в СССР… С. 726, 727.


[Закрыть].

Таким образом, процесс организации оперативной работы в советских лагерях для иностранных военнопленных и интернированных начался в конце 1930-х гг., однако особый размах он приобрел после завершения основных сражений Великой Отечественной войны и поступления в лагеря нескольких миллионов военнопленных. Главными средствами решения стоявших перед оперативными работниками задач в лагерях и других местах содержание военнопленных являлись организация разветвленной агентурной сети и создание единой системы оперативного учета военнопленных и их последующая вербовка, осуществлявшаяся в соответствии с приказами НКВД.

Агентурная деятельность позволяла выявлять военных преступников, укреплять трудовую дисциплину и антифашистские настроения военнопленных, оперативно реагировать на все негативные проявления с их стороны, а также лиц, обслуживавших лагерях и другие места содержания военнопленных и интернированных.