Текст книги "Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 6"

А. В. Седунов
Противостояние с «Марсом». Борьба чекистов с Абвером на Северо-Западе России в 1941–1944 гг

С началом войны в 1941 г. Абвер начал массированную заброску своей агентуры в прифронтовую полосу и тыловые районы СССР. Помимо сбора разведывательной информации они проводили диверсии, распространяли панические слухи, пытались поднять восстания и всячески дезорганизовать советский тыл и прифронтовую полосу. О масштабах таких забросов и количестве различных агентов, диверсантов говорят различные отчеты органов НКВД-НКГБ, партийных инстанций и партизанских отрядов в 1941 – начале 1942 гг. В начале Великой Отечественной войны руководство органов безопасности издало большое количество нормативных документов (приказов, указаний, директив, ориентировок и т. п.), которые конкретизировали задачи органов НКГБ-НКВД. Среди наиболее важных был розыск шпионов, диверсантов и террористов, забрасываемых вражескими спецслужбами в советский тыл, в расположение войск действующей армии и прифронтовую полосу.

Однако точной информацией о методах работы, кадровом составе, о количестве и расположении различных разведывательно-диверсионных органов гитлеровской Германии многие советские чекисты в первые недели войны на местах не обладали. Даже в конце 1941 г. немцы писали в обзоре, что «достижения советской разведки, как явствует из показаний советского офицера контрразведки, стали очень незначительными. Например, ничего не известно о численности противостоящих немецких войск, а также о месторасположении высших немецких штабов. Так, предполагается, что командование армий находится в Красном Селе, а командование группы армий – в Луге».

Исследователи отмечают, что «многие не только рядовые сотрудники, но даже руководители органов не знали, к примеру, о существовании Абвера». К осени 1941 г. руководство НКВД стало понимать необходимость и важность сбора и анализа данных о разведывательных органах противника, необходимость получения информации о планах и замыслах спецслужб, структур вермахта и полицейских организаций. Сбор информации проводился по нескольким линиям – опрос захваченных агентов, перебежчиков, информация из партизанских отрядов и разведчиков в тылу немцев и внедрение в спецслужбы противника. Чекистам Ленинградского управления НКВД приходилось использовать весь спектр возможностей для получения достоверной и своевременной информации.

Уже через месяц после начала войны руководству НКВД становится понятно, что противник практикует массовую заброску агентуры в прифронтовую полосу и глубокий тыл. Опросы и следственные действия показали, что основное количество агентов приобреталась немцами из числа советских военнопленных. Как известно в разгар Великой Отечественной войны на восточном фронте противник развернул около 200 различных разведывательно-диверсионных и полицейских органов и школ, привлекавших к своей деятельности военнопленных, давших согласие, либо насильно мобилизованных граждан. В спецсообщении Л. П. Берии И. В. Сталину от 25 апреля 1942 г. о задержании немецких диверсантов говорилось о том, что в марте-апреле 1942 г. органами НКВД задержано 76 агентов германской военной разведки, переброшенных на самолетах в составе разведывательно-диверсионных групп и в одиночку для шпионской и диверсионной работы в Ленинграде, Вологде, Ярославле, Иваново, Александрове (Ивановской области), Пензе, Молотове, Тамбове, Куйбышеве, Сталинграде, Казани, Горьком и в войсковых частях Западного фронта. Все германские агенты являются бывшим военнослужащим Красной армии, находившимися в плен у немцев, где они были завербованы и обучены в разведывательных школах. Пройдя специальную подготовку в немецких разведшколах, агенты были переброшены на нашу территорию с заданиями проникнуть в штабы и на командные должности в Красной армии. Кроме того, пробраться в Москву и Ленинград и собирать сведения о расположении минированных участков вокруг города и в самом городе, ходе эвакуации, дислокации аэродромов, эффективности бомбардировок немецкими самолетами и другие данные. Арестованные немецкие разведчики показали, что имели задание по сбору сведений о расположении штабов частей, аэродромов, складов с боеприпасами и продовольствием, передвижениях артиллерийских и танковых частей Красной армии. Серьезную опасность для Красной армии представляли диверсанты, действовавшие прежде всего на коммуникациях. Задания диверсионного характера по уничтожению средств связи агенты получали в разведшколах, где проходили специальное обучение подрывному делу и диверсиям.

В результате работы в тылу противника, в прифронтовой полосе и в дальних тыловых регионах страны чекисты смогли проанализировать и сформировать объектовые агентурные дела на различные специальные службы фашисткой Германии, материалы на абверкоманды, абвергруппы, разведывательные школы, подразделения СД, «Цеппелина», на конкретных людей, имевших отношение к разведывательно-диверсионным органам врага.

Необходимо отметить, что на Северо-Западе СССР советским органам НКВД противостояли спецслужбы нацистского государства, хорошо подготовленные к ведению широкомасштабной и тотальной войны. Они имели подготовленные профессиональные кадры, получившие опыт еще в годы Первой мировой войны и в ходе ведения наступательных операций в Европе. Заслуживает высокой оценки сложившаяся система подготовки агентуры противника в спецшколах и на курсах. С немецкой педантичностью и аккуратностью были разработаны методы вербовки, подготовки, заброски агентов, поддержания связи и возвращения из-за линии фронта. Однако провал блицкрига, военные поражения, активная деятельность советской военной разведки и НКВД заставляли вносить коррективы. Поэтому руководство Абвера предприняло меры к улучшению подготовки кадров, а также объединению усилий с аппаратом РСХА.

Несколько таких подразделений и школ непосредственно находилось на территории Псковских районов. Среди них наибольшее значение по масштабам деятельности имели подразделение военной разведки вермахта «абверкоманда-104, имевшая позывной «Марс», с подчиненными ей 111-й, 112-й, 118-й абвергруппами и двумя специальными разведшколами в Валге и Стренчи, располагавшиеся в Эстонии и Латвии. И разведывательно-диверсионный орган Главного управления имперской безопасности (РСХА) «Предприятие Цеппелин», созданный в марте 1942 г. и включавший не только разведшколу, расположившуюся в поселки Печки, но и «главную команду» – «Руссланд Норд», размещавшуюся в самом Пскове.

Следует также оговориться, что в Пскове, на улице Советской, располагалась еще одно разведывательно-диверсионное подразделение, готовившее и забрасывавшее в советский тыл диверсантов – «абверкоманда-204». В подчинении «абверкоманды-204» находились 211-я и 212-я абвергруппы и специальная разведывательно-диверсионная школа в местечке Вано-Нурси в Эстонии, позднее, после реорганизации в сентябре 1943 г., эта школа по подготовке диверсантов переехала в поселок Декшино в 4 км. от Печор. Однако о деятельности этой структуры Абвера более подробно мы писали в предшествующей главе.

«Абверкоманда-104» была создана и придана «группе армий «Север» весной 1941 г., как важное подразделение военной разведки. «Отдел 1С» штаба группы армий «Север» осуществлял общее руководство и оперативное взаимодействие с «абверкомандой-104». Команда двигалась за действующей армией из района Кенигсберга прибыла в Псков в сентябре 1941 г. На тот момент ее командиром являлся подполковник Т. Радтке, ранее в 1920-е гг. служивший в Восточной Пруссии в абверштелле «Остпройссен» и возглавлявший в 1940–1941 гг. абверштелле «Кенигсберг». Практически одновременно с главной командой вслед за 16-й и 18-й армиями в расположение тыловых районов прибыли 111-я и 112-я абвергруппы. 111-я абвергруппа двигалась из Литвы, через Даугавпилс и далее базировалась в Скуграх под Дно, недалеко от штаба 16-й армии, отдельные ее подразделения находились в Опочке и Пустошке. Возглавлял 111-ю абвергруппу подполковник Гофмайер, в конце 1943 г. его сменил обер-лейтенант Липиц, а позднее – Б. Шульц. 112-ю абвергруппу в 1941 г. возглавлял лейтенант О. Реген, затем его сменил обер-лейтенант фон Клейст и в течение 2-х лет в ней поменялось три начальника. Она располагалась в поселке Сиверский, где была законспирирована как «Сиверский переправочный пункт». Затем абвергруппа находилась в поселке Локня, а с конца 1943 г. находилась в Пскове, позднее перебазировалась в Эстонию и Восточную Пруссию. За период 1944 г. группа забросила и переправила в советский тыл около 100 человек. В структуру этой абвергруппы входило два вооруженных подразделения из числа бывших военнопленных. 118-я абвергруппа действовала в группе армий «Центр» в районе базирования 4-й немецкой армии.

Основными задачами, которое руководство рейха и вермахта ставило перед Абвером и разведшколами в 1941 г. – сбор разведывательной информации, исходя из текущих потребностей военного командования, сбор разведывательных данных путем личного наблюдения в пути следования по заданному маршруту, агенты должны были подслушивать и выведывать у военнослужащих сведения, представлявшие военную тайну, собирать информацию про воинские соединения РККА и положении в тыловых районах. Диверсионно-разведывательные группы противника пытались дезорганизовать управление советскими войсками и работу органов тыла. Кроме того, немцы давали задания по разложению воинских частей Красной армии при помощи пропаганды пораженческих взглядов, распространения паники, провокационных слухов о мощи немецкого оружия, о «хорошей» жизни для сдавшихся в плен военнослужащих и т. п. Немецкая разведка ориентировалась на массовое использование слабо подготовленных агентов, рассчитывая, что, если даже небольшая часть из них выполнит задание, будет достигнут определенный оперативный результат. Руководитель Абвера В. Канарис заявлял: «В распоряжение штабов немецких армий направлялись многочисленные группы агентов для последующей засылки в советские тылы… Группы использовали трофейное русское обмундирование, военные грузовики и мотоциклы. Они должны были проникать в советский тыл на глубину 50–300 км перед фронтом наступающих немецких армий, с тем чтобы сообщать по радио результаты своих наблюдений, обращая особое внимание на сбор сведений о русских резервах, о состоянии железных и прочих дорог, а также о всех мероприятиях, проводимых противником».

«Разведка на фронтах велась через переднюю линию на глубину более 200 километров», писал в 1960-е гг. кадровый сотрудник Абвера Г. Бухгайд. Агентура противника должна была проникать на аэродромы военные объекты, выявлять и описывать технику, включая новые образцы вооружения, следить за активностью железнодорожных и автомобильных перевозок, собирать и распространять различные слухи, определяя ценную информацию. В 1942 г. военные контрразведчики НКВД отмечали, что агентов врага кроме Красной армии стали интересовать промышленные объекты, производственные возможности мастерских и заводов, поставки продовольствия и мобилизационная работа военкоматов.

Постепенно вместе с задачами стала меняться и агентура. Среди заброшенных в наши тылы агентов немецких спецслужб все чаще появлялись хорошо подготовленные люди, обученные различным видам связи и наблюдения, приемам вербовки и выявления слежки, работе с рацией и взрывчаткой. Арестованные сотрудники разведоргана показали, что в начале войны «абвергруппа-111» готовила массовую агентуру из числа военнопленных, набирала большое количество бывших узников лагерей для красноармейцев и переправляла их через линию фронта. Однако с лета 1942 г. поход был изменен, и сотрудники стали работать с подготовленными в разведшколах и Пскове агентами, многих они готовили сами.

На оккупированной территории СССР, в Восточной Пруссии, Польше в годы Второй мировой войны было создано большое количество различных разведшкол немецких спецслужб, причем после нападения на СССР сеть разведшкол Абвера и позднее РСХА увеличивалась. Если до войны агенты разведшкол набирались из числа белоэмигрантских и антисоветских групп и организаций, то с конца 1941 г. руководству разведорганов становится понятно, что эмигранты не дают результата. Их было немого, и они плохо разбирались в советской действительности. Нужен был новый источник для вербовки, подготовки и засылки разведывательно-диверсионных групп в советский тыл.

Только за первые месяцы войны в плен попало около 2-х млн красноармейцев. Оборонительная операция Северо-Западного фронта окончилась неудачей. За первые 18 дней войны советские войска отступили более чем на 450 км. Латвия, Литва и часть территории РСФСР были оккупированы. В военные месяцы 1941 г. количество советских военнослужащих, оказавшихся в плену частей 18-й армии, входившей в состав группы армий «Север», было весьма значительным. По подсчетам Н. А. Ломагина, в период с 22 июня по 20 октября 1941 г. в немецком плену оказалось 122447 человек, причем с 11 октября по 20 октября 1941 г. в период относительной стабилизации фронта в плен 18-й армии попали 4802 человека.

На территории Северо-Запада России было создано около 200 различных лагерей и пунктов содержания военнопленных, крупнейшие из которых находились в Пскове, Порхове, Старой Руссе, Дно, Острове, Луге, Кунье, Великих Луках и в других населенных пунктах. Помимо этого, крупные лагеря (до нескольких десятков тысяч человек) были в других регионах и на территории Прибалтики. В Восточной Пруссии за лето – осень 1941 г. появилось 20 лагерей, ряд из которых были офицерскими («Offizierslager»), где проходила работа по вербовке советских офицеров. Некоторые были достаточно высокого ранга, как бывший и.о. начальника штаба Северо-Западного фронта генерал-майор Ф. И. Трухин, попавший в плен в июне 1941 г. и давший согласие на сотрудничество с немецкими спецслужбами, или генерал И. А. Благовещенский, также согласившийся служить немцам, бригадный комиссар Г. Н. Жиленков, начальник штаба дивизии НКВД В. Г. Киселев, К. П. Поваров – начальник отдела контрразведки 8-й армии Волховского фронта, или майор Богатов, прошедший индивидуальную подготовку в разведшколе и согласившийся захватить или устранить командующего 33-й советской армией М. Г. Ефремова. Абвер, используя силы полка «Бранденбург 800» и помощь майора Богатова, спланировал операцию в районе Ржевско-Вяземской операции 1942 г. По захвату штаба 33-й армии, однако под угрозой пленения Ефремов покончил с собой.

В прифронтовой полосе военнопленными занимались подчиненные верховному командованию сухопутных сил регулярные части вермахта. В структуре штаба находился «начальник военнопленных» в оперативном районе группы армий «Север», он был подчинен коменданту тылового района фон Року и соответственно системой лагерей (пересыльных, постоянных, сборных и т. д.) также руководили окружные коменданты по делам военнопленных.

Голод, изнуряющий труд, побои, расстрелы – свидетельства того, что военнопленные систематически истреблялись немцами. Исправная одежда и обувь отбиралась у военнопленных и сдавалась на склады для германской армии. Взамен ничего не выдавалось, военнопленные ходили на работу зимой и летом в рваных гимнастерках или нательном белье с намотанными на ноги тряпками. Житель местечка Пески, в Пскове, Ф. И. Яснов рассказывал: «…лагерь находился от моего дома, примерно, метров 600… одновременно число содержавшихся в нем достигало 12–35 тысяч человек. Почти каждый день прибывали и новые пополнения, причем обитатели лагеря гибли в огромных количествах. В 1942 г. немцы сожгли целый барак, наполненный заболевшими тифом, когда перегоняли военнопленных из лагеря в лагерь, очень часто обессилевших военнопленных пристреливали на месте…». «Пленных буквально морили голодом. В течение месяца подряд мы не получали ни крошки хлеба. Нас кормили одной вонючей похлебкой из неочищенного проса. Можете себе представить, что творилось среди голодных, измученных военнопленных. Немало раненых погибло от истощения и голода».

Администрация каждого лагеря состояла из разных отделов, среди которых был «отдел 3А», занимавшийся в лагерях выявлением среди пленных советских разведчиков, командиров, комиссаров, евреев и лиц «готовивших побег и беспорядки». Кроме того, этот отдел занимался вербовкой агентуры среди военнопленных. Как правило в этом отделе служили кадровые сотрудники Абвера или РСХА, в том числе эмигранты и представители антисоветских организаций.

В нечеловеческих условиях лагерей, на грани смерти некоторые военнопленные давали согласие на сотрудничество с немцами. Как показывали на допросах агенты «абверкоманды-104» в бараках были специальные провокаторы, которые выявляли настроения различных людей. Все недовольные советской властью, обиженные, раскулаченные и отбывавшие ранее тюремные сроки в СССР попадали в зону особого внимания подразделений Абвера и СС. Кроме такой «работы» в бараках проходили «политиформации о победах германского оружия», о «жидокоммунистах» и «России без большевиков». Нередко в лагеря приезжали различные агитаторы. Изучение людей, их настроений, личного желания, угрозы и посулы были основными при вербовке безусловно учитывались и иные личные качества. В бараках узнавали специальность и прошлое возможного кандидата, особое внимание при вербовке уделялось имевшим судимость и раскулаченным. Затем его вызывали в канцелярию лагеря на беседу и далее предлагали работать по специальности с увеличением пайка и улучшением условий. После такого согласия кандидат немедленно перемещался в другой барак или даже лагерь. Вербовку проводили сотрудники разведшкол, регулярно посещавшие лагеря, либо, работавшие там постоянно. Как правило внутри лагерная разработка продолжалась 20–30 дней, после чего принималось решение. Немецкие офицеры проводили тщательную беседу по биографии и роду деятельности, а затем предлагали работать на немецкий рейх, на разведку, «во имя свободной России и совместной борьбы с большевиками» и личных благ. Во время бесед говорилось о том, что во время службы на немецкий Рейх человек «будет получать хорошее денежное вознаграждение, в последствии получит землю, сможет построить дом и завести личное хозяйство». Кандидату объясняли, что он получит и где будет учиться. В случае согласия офицер-вербовщик или переводчик «заполняли анкету» и делали отпечаток пальцев, брали «подписку о сотрудничестве с немецкой разведкой и обязанности хранить военную тайну, не разглашать сведения о своем обучении в разведшколе и о сотрудничестве с разведкой». После этого кандидат переходил на следующий этап отбора и обучения.

Наиболее «перспективные» предлагались для дальнейшей учебы в разведшколах, либо для участия в подразделениях РОА, других вооруженных формированиях и для дальнейшего сотрудничества. Первоначально, в первые месяцы 1941 г., немецкие спецслужбы ориентировались на массовость и подбор агентов не был столь тщательным. Многие отобранные и обученные агенты (до 90 % по оценке самих сотрудников Абвера) после перехода или засылки в советские тылы сами являлись в органы НКВД, либо достаточно быстро выявлялись. Однако в 1942–1943 гг. в деятельности отборочных отделов в лагерях и дальнейшем обучении в разведшколах все большее внимание уделяется отбору кандидатов, их образованию, мотивации последующему обучению и легендированию. Возраст, пол, состояние здоровья не имели решающего значения.

Предполагаемый агент направлялся в «предварительный лагерь» при разведшколе и после дополнительного отбора поступал на обучение в саму разведшколу. В «предварительном лагере» такой кандидат мог пробыть до одного месяца. В случаях сомнений немецкое командование направляло таких людей в ягдкоманды, подразделения ЕКА и иные карательные структуры, либо в отдельные бараки концлагерей. Некоторые агенты, рассказывая на следствии о том, как попали в разведшколу, указывали, что «попали в плен летом (осенью – А.С.) в 1941 году» и «прошли несколько лагерей и были в полном отчаянии».

В целом ряде случаев в качестве кандидатов для вербовки выступали гражданские лица по рекомендациям местных охранно-полицейских структур. Отдельной категорией агентов были женщины, привлекаемые как радистки и агенты для советского тыла и внедрения в различные организации. Так, в апреле 1943 г. в разведывательной сводке партизанского штаба на Калининском фронте отмечалось, что 2 апреля состоялся выпуск 170 человек диверсантов и шпионов, окончивших месячные курсы. Большинство агентов были женщины, которым была поставлена задача внедриться в отряды, собирать данные и готовить диверсии. В сентябре 1943 г. сообщалось, что «в Опочке в начале августа 1943 г. 20 девушек окончили школу шпионажа, которой руководил офицер гестапо Карлхерн и направлены для собирания данных о дислокации партизанских бригад с целью вступления в отряды». Такие краткосрочные курсы для женщин были организованы 111-й абвергруппой.

После «предварительного лагеря» и окончательного согласования каждый отобранный давал присягу Рейху, у него брались отпечатки пальцев, заводилась карточка и оформлялось учетное дело в отделе кадров разведоргана. Ему присваивался псевдоним, и он становился курсантом немецкой разведшколы.

Всего на территории Северо-Запада России и на территории Прибалтики было создано несколько десятков больших и малых разведшкол Абвера, самыми крупными с которыми работала «абверкоманда-104» были школы под Кенигсбергом, Ригой, Таллином, Варшавой. Важную роль в подготовке агентов играли занятия и тренировки, проводимые в Пскове в расположении самой «абверкоманды-104» на улице Лазаретной, а также в конспиративных квартирах в Старом Изборске и в Крестах.

Назовем наиболее «активные» разведшколы в Северо-Западном регионе. Это школы под Кенигсбергом в городках Мишен, Нойгоф, Бальга. В Эстонии в Валге, в Вихула, Вано-Нурси, Мыза-Кумна, в Кейла Юа, в Палдиски. В Латвии – в Балдоне, в Ульброке, в Стренче. Большинство подготовленных агентов и диверсантов затем направлялись в Псков в расположение «абверкоманды-104» (диверсионные группы в «абверкоманду-204» на ул. Советской, д. 49) и после последних инструктажей и проверок засылались как в дальние тыловые районы СССР, так и в прифронтовую зону. Иногда обучение агентуры проводили непосредственно «абвергруппы». В большинстве переброска осуществлялась с аэродромов в Пскове, реже использовался аэродром в Острове. В случаях, когда агенты направлялись в расположение «абвергрупп» использовался переход через линию фронта в районе деятельности передовой команды «абвергруппы» («мeldekopf»).

Псков, ул. Советская, 47 – место дислокации «абверкоманды-204»

Сроки обучения в разведшколах были разные в зависимости от характера работы и особенностей разведшколы. Для работы на прифронтовой территории агентов учили 2–4 недели, радистов учили около полугода, для резидентур дальнего советского тыла обучение могло длиться полгода и более. Агентов-диверсантов учили 2–3 месяца. Отдельные агенты обучались в течении года. Иногда прямо во время учебного процесса агенты могли быть направлены на задание, а после возвращения и проверочных мероприятий вновь приступить к занятиям. Как правило в школах было 200–300 человек переменного состава, в небольших школах численность агентов доходила до 100 человек, а на специальных курсах при «абвергруппах» училось 5–20 человек одновременно.

Будущие агенты жили в казармах, изредка и наиболее подготовленные агенты могли проживать в отдельных помещениях на территории школы. Распорядок дня в школах отличался, но как правило подъем был в шесть утра и после зарядки и завтрака проводились лекции и практические занятия. После обеда занятия продолжались, во строй половине дня допускалось личное время и отбой следовал в 22.00. Очень редко агенты могли получить увольнительные в населенных пунктах. При этом легендирование самой разведшколы было связано с «восточными батальонами», полицейскими школами и армией Власова.

Обмундирование во время обучения было красноармейским, общались только в соответствии с псевдонимами, разглашение настоящих имен не допускалось и каралось руководством школ. Среди агентов в разведшколе были много провокаторов, помогавших выявлять советских разведчиков и «ненадежных сотрудников». Агенты получали денежное довольствие, а в самих школах были лавки с набором необходимых товаров, среди которых было пиво и водка. Для развлечений в школу привозили различные немецкие фильма, а также газеты, в разведшколах были библиотеки с пропагандистскими книгами и произведениями русских классиков.

Учебные планы школ также различались – в одних основными предметами было подрывное дело, в других методы получения развединформации, и «уход от слежки». Вместе с тем все агенты занимались строевой подготовкой, изучали оружие и практическую стрельбу, умению ориентироваться на местности и методам маскировки. Лекции и групповые занятия проводились группами по 15–30 человек. Среди универсальных предметов было «радиодело, шифрование, тайнопись, диверсионная работа, топография и приемы конспирации». Обязательными были политинформации и идеологическая обработка. В школах висели плакаты и карикатуры на Сталина и советскую действительность.

Кроме того, в Валгской школе было несколько отделений – отделение промышленной и железнодорожной разведки, отделение радиодела, отделение военной разведки, отделение авиационной разведки и женское отделение. Курсанты должны были изучать предметы этих отделений, «специализируясь на одном» из направлений. Отдельным предметом являлось изучение Красной армии и органов НКВД, а также методов работы советских контрразведывательных органов. Преподавал этот предмет бывший сотрудник НКВД. В качестве методов работы предлагалось личное наблюдение, внедрение в качестве работника и служащего на предприятие, личное знакомство с работниками, обслуживающим персоналом. Женщин учили не только работе с рациями, но и умениям добывать разведданные и легализовываться в качестве «жен», «секретарей», «медработников», «официантов» в госпиталях, хозяйственных и советских учреждениях, при командирах подразделений.

Агент при работе на советской территории должен был «иметь в виду четыре вопроса – кто, что, куда, откуда. Выявлять военные объекты, интересоваться всеми воинскими частями, устанавливать их номера и обмундирование. Выяснять моральное и материальное состояние гражданского населения и в армии». Отдельными заданиями было «выяснять места заключения военнопленных немцев, условия их содержания. Вербовать мирное население, обиженных Советской властью, используя подкуп». Среди наставлений было «в беседах выступать сторонниками Советской власти, восхваляя успехи Красной армии». В качестве постоянных заданий было слежение за железными дорогами, выявление красноармейских частей, количества и расположение аэродромов, самолетов на них, «установить есть ли в частях новые минометы». О заводах следовало выяснить: «какую продукцию выпускает, какое оборудование у завода, какое сырье, откуда, состав рабочих, их настроения». Особое внимание необходимо обращать на военные заводы и на инженерно-технический персонал заводов. Необходимо было узнавать о том, откуда везутся комплектующие, сроках производства изделий, новых образцах техники и оборудования. Надо было устанавливать какое оборудование на заводе, чьего производства, из какой страны поступило. «все эти сведения кратким текстом или условным кодом надо было передавать немецкой разведке по радио». При возможности следовало получить чертеж или рисунок изделия, деталей, схему завода и т. п.

Отдельно изучались методы внедрения в Красную армию, способы получения информации в воинских формированиях и гарнизонах, информации о вооружении, о тыловом обеспечении, госпиталях и транспорте.

В районе Вологды в марте 1943 г. был задержан «Ф», имевший блокнот с записями и графиками передвижений железнодорожных составов в районе паровозоремонтного завода. «Ф» под видом раненого в течении месяца проживал у домовой хозяйки, был зарегистрирован, и его документы не вызывали вопросов у сотрудника милиции. Однако чекистов заинтересовало «излишние вопросы, выведываемые у работников завода». После ареста «Ф» показал тайник с оружием, деньгами и другим снаряжением, спрятанном в нежилом помещении. Во время следствия «Ф» рассказал, что был завербован в лагере, обучался в разведшколе в Стренче, потом месяц жил в Пскове и был на самолете заброшен под Вологду, начальником разведшколы он назвал Шиммеля и работавших с ним двух унтер-офицеров Пехера и Блюме, которые учили его радиотехнике и техническим знаниям.

Будущих диверсантов обучали способам подрыва поездов (прежде всего воинских эшелонов с живой силой, боевой техникой и боеприпасами), разрушения железнодорожного полотна, мостов, линий высоковольтной передачи и других сооружений стратегического значения. Среди заданий могли быть и вполне конкретные – внедрение в войсковую часть или орган советской власти, подрыв моста, «уничтожение железнодорожной стрелки», встреча немецкого самолета с разведгруппой. В конце 1941 г. был задержан агент Абвера Жуков, бывший красноармеец, имевший задание в г. Торжке связаться с диверсантами Бычковым и Зубковым, с которыми он ранее учился в разведшколе и с ними взорвать мост через р. Торопа. в ноябре 1941 г., под Великими Луками был завербован и прошел обучение в разведшколе в Валге красноармеец «А» с заданием взрывать мосты и склады боеприпасов.

В конце 1941 г. сотрудники НКВД Северо-Западного фронта близ райцентра Крестцы, арестовали немецкого разведчика во время передачи ему радиостанции и шифров. Двое парашютистов были задержаны при высадке в районе Валдая. Еще восемь человек, в том числе и радиста, взяли при переходе линии фронта. На допросах они показали, что являются агентами немецкой разведывательной «абвергруппы-111», которую возглавлял майор Гофмайер. Они также рассказали, что абвергруппа была подчинена «отделу 1С» штаба 16-й армии вермахта. Разведчики должны были собрать сведения о расположении штабов соединений, аэродромов, складов с боеприпасами и продовольствием, установить передислокацию артиллерийских и танковых частей. Для легализации они имели изготовленные в абвергруппе справки сельсоветов и свидетельства о рождении из оккупированных мест, что делало невозможным проверку этих документов. Собранные сведения должны были передавать в абвергруппу и «отдел 1С», где в круглосуточном режиме работали две радиостанции.