Текст книги "Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 6"

Некоторые сотрудники перемещались не только по должностям, но и по отделам. Например, комиссар Петроградской ЧК И. Н. Шейнкман-Стодолин, тяжело раненный в 1918 г. в ходе операции по аресту британского военно-морского атташе Ф. Кроми, после длительного излечения оказался в центральном аппарате ВЧК, где в 1919 г. состоял членом коллегии Транспортного отдела, а затем отправлен в особый отдел Туркестанского фронта, где стал членом коллегии Секретного отделения и от которого участвовал в 1-м съезде особых отделов в Москве, проходившем в Москве с 22 по 25 декабря 1919 г. В Среднюю Азию он, судя по всему, не вернулся. После восстановления большевистской власти на Украине в начале 1920 г. он был направлен сначала в родной Киев, где был, правда, уже не чекистом, а помощником секретаря губкома, а затем переведен в Николаев, в котором работал заместителем секретаря губкома, заведовал коммунотделом и отделом управления[129]129
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 112. Д. 147. Л. 128; 1-й Всероссийский съезд особых отделов фронтов и армий 22–25 декабря 1919. Краткий отчет. М. 1920.


[Закрыть].

Иногда из внештатных сотрудников переводили в штатные и обратно. Ярким примером служит судьба П. Я. Березина. Будучи комиссаром ВЧК в Петрограде в январе 1918 г., он убил арестованного. ВЧК поручила своему члену М. Ф. Емельянову ознакомить наркома юстиции И. З. Штейнберга с материалом о преступлении Березина. Вскоре против последнего Петроградским ревтрибуналом было возбуждено дело. Однако уже в Москве 9 апреля 1918 г. заслушав вопрос об отношении к сотруднику Комиссии Березину, постановила «ввиду полезности» оставить в составе сотрудников, переведя в случае необходимости в разряд секретных сотрудников»[130]130
  Архив ВЧК… С. 164, 208.


[Закрыть]. В результате Березин оказался внештатным сотрудником Отдела по борьбе со спекуляцией. Однако и здесь он дал волю своим преступным наклонностям, правда, в ином плане. Вместе со своим осведомителем – бухгалтером торговой фирмы Е. Григорьевым – пытался организовать провокацию против командующего войсками Московского военного округа Н. И. Муралова и комиссара по гражданской части Москвы М. И. Рогова, за что был арестован и осужден (вкупе с предыдущим преступлением) в конце декабря 1918 г. Мосревтрибуналом к 10 годам принудительных работ[131]131
  Велидов А. С. Домыслы и факты о деятельности ВЧК (Внесудебные полномочия ВЧК) // К истории ВЧК-ОГПУ. С. 281–285.


[Закрыть].

Нужно сказать, что ряд следственных и оперативных работников ВЧК во второй половине 1918 г. были осуждены к расстрелу. Большинство их казней вполне логично совпало с пиком красного террора: в сентябре были расстреляны: прослуживший менее недели следователь П. И. Хайдин за взятки, помкоменданта С. А. Смирнов (Рыбнин) за присвоение денег, комиссар Ю. К. Пискунов за продажу оружия. Еще за более любопытное преступление 29 ноября 1918 г. был приговорен другой комиссар – С.Пужицкий. Будучи польским социалистом по партийной принадлежности, он, тем не менее, связался с анархистами-боевиками и получил от них закамуфлированное под ящик с конфискатом взрывное устройство, которое он пронес в кабинет председателя ВЧК. Оно должно было сработать во время заседания руководство, но своевременно было обнаружено и обезврежено[132]132
  Там же. С. 287; Ратьковский И. С. Указ. соч. С. 211.


[Закрыть].

Несмотря на декларируемую партийным и чекистским руководством частую сменяемость чекистов, сохраняющийся серьезный дефицит работников не позволял проводить в центральном аппарате ВЧК планомерную замену служащих.

А. С. Соколов
О роли Всероссийской чрезвычайной комиссии в красном терроре

Одной из самых острых тем, касающихся деятельности Всероссийской чрезвычайной комиссии, в современной историографии является роль чекистов в репрессивной политике большевиков. С одной стороны, ряд авторов выступает с крайне негативной характеристикой чекистов[133]133
  Симбирцев И. ВЧК в ленинской России. 1917–1922. М.: Центрполиграф, 2008. 520 с. Тепляков А. Г. Процедура: Исполнения смертных приговоров в 1920–1930-х годах. М.: Возвращение, 2007.


[Закрыть], а с другой, наоборот, предпринята попытка защиты органов ВЧК в вопросе их участия в красном терроре[134]134
  Велидов А.С. К истории ВЧК-ОГПУ. Без вымысла и купюр. СПб.: Алетея, 2011.


[Закрыть]. В то же время, необходимо отметить и наметившуюся тенденцию использования всестороннего подхода к изучению террора в годы Гражданской войны[135]135
  Ратьковский И. С. Красный террор и деятельность ВЧК в 1918 году. СПб., 2006.


[Закрыть]. Между тем, острота вопроса о роли ВЧК в красном терроре указывает на актуальность этой темы.

В сентябре 1918 г. принимается постановление СНК «О красном терроре», по которому предписывалось органам ВЧК «обезопасить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях, что подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам…»[136]136
  Из истории Всероссийской Чрезвычайной комиссии 1917–1921 гг. Сборник документов. М., 1958. С. 182.


[Закрыть]. Можно согласиться с мнением О.Б. Мозохина о бесперспективности поиска правых и виноватых в вопросе проведения политики террора, а также определения начала «красного и белого террора»[137]137
  Мозохин О. Б. Право на репрессии: Внесудебные полномочия органов государственной безопасности (1918–1953). М.: Кучково поле, 2006. С. 24.


[Закрыть].

Между тем, очевидно, что позиция центральной власти оказывала одно из определяющих влияний на проведение «красного террора». В этом случае интересны приказы, выпущенные из центра на места по репрессивной политике органов госбезопасности. Так, ВЧК, в бытность председателем Я. Х. Петерса, предлагала Пензенской, Саратовской, Тамбовской, Воронежской и Орловской ЧК в последовательности проводить постановления пятого Всероссийского Съезда Советов о массовом терроре в отношении буржуазии и белогвардейского офицерства.

В развитие постановления СНК выходит приказ ВЧК № 31 «О красном терроре», в котором предписывалось: арестовать всех видных меньшевиков и правых эсеров; арестовать, как заложников крупных представителей буржуазии, помещиков, фабрикантов, торговцев, контрреволюционных попов, всех враждебных советской власти офицеров и заключить в концентрационные лагеря; всех лиц, содержащихся за местными ЧК, у которых было найдено огнестрельное оружие, расстреливать немедленно по постановлению Комиссии на местах, а также расстреливать всех лиц, уличенных в контрреволюции, заговорах и восстаниях против советской власти. Что интересно, шестым пунктом приказа значится предписание быть сугубо аккуратными при приговорах с рабочими, крестьянами, солдатами. Их рекомендовалось за те же преступления не расстреливать, а держать в тюрьме. Кроме того, этот приказ был принят в результате совещания ВЧК, районных ЧК Москвы, Народного комиссариата юстиции (НКЮ) и представителя Президиума Центрального исполнительного комитета (ЦИК).

При получении таких санкционированных руководством страны приказов большое количество чекистов по-своему понимали задачи борьбы с противниками советской власти. Ведь разъяснения о том, кто такой «заложник, специалист и арестованный вообще», появились в ВЧК в декабре 1919 г. Институт заложничества стал ярким проявлением огульности и массовости «красного террора» в первый год советской власти. Согласно отчетному докладу о результатах деятельности ЧК Западной коммуны за октябрь 1918 г. чекисты в первое время нередко прибегали к аресту и расстрелу заложников. К тому же признак различия на «свой» и «чужой» глубоко укоренился в сознании чекистов и поддерживался как руководством ВЧК, так и Российской коммунистической партии (большевиков) (РКП(б)[138]138
  Лацис М. Я. Два года борьбы на внутреннем фронте. М., 1920; Он же. Чрезвычайные комиссии по борьбе с контрреволюцией. М., 1921.


[Закрыть].

Постановление СНК «О красном терроре»

О влиянии позиции центральной власти на проведение «красного террора» говорят дела против чекистов, которые злоупотребляли своим полномочиями при проведении репрессий. В Вятскую губернскую чрезвычайную комиссию (губЧК) 3 ноября 1918 г. было подана коллективная жалоба заключенных рабочего дома, в которой указывалось, что администрация применяет к ним неодинаковый режим и проводит разницу между бедняками и «буржуями»[139]139
  ГАРФ. Ф. 1005. Оп. 1а. Д. 116. Л. 20.


[Закрыть]. Чекисты провели допрос надзирателей, арестовав 4 человека, при этом допрашивали подозреваемых с применением силы и угроз, предъявив им обвинение в спекуляции и избиении заключенных. Кроме того, тюремному врачу Чапурскому, священнику Попову и бывшему городовому Кочурову было предъявлено обвинение в участии в казни революционера Лобова.

Вятский губисполком отношением № 4328 от 9 декабря 1918 г. потребовал от ГубЧК выдать под расписку арестованных. Однако чекисты не только проигнорировали это отношение, но и приговорили арестованных к расстрелу. В ночь с 10 на 11 декабря 1918 г. в присутствии председателя М. А. Медведева и членов коллегии ЧК приговор был произведен в исполнение. При этом расстрелянных добивали прикладами и рубили шашками, а солдаты из отряда ЧК занимались мародерством[140]140
  Там же. Ф. 1235. Оп. 94. Д. 269. Л. 7.


[Закрыть].

Дело вятских чекистов дошло до Верховного революционного трибунала при Всероссийском центральном исполнительном комитете (ВЦИК). Однако в материалах дела приговора нет, а есть лишь заключение следственной комиссии при трибунале, в котором факт избиения арестованных был признан доказанным, установлено, что расстрел в ночь с 10 на 11 декабря 1918 г. был произведен без достаточных оснований и дискредитировал советскую власть[141]141
  Там же. Ф. 1005. Оп. 1а. Д. 116. Л. 25.


[Закрыть]. Между тем М.А. Медведев, протокол допроса которого есть в деле[142]142
  Там же. Л. 46.


[Закрыть], продолжил службу в органах ЧК[143]143
  ВЧК. Главные документы. М., 2017. С. 414.


[Закрыть]. Тот факт, что председатель Вятской ЧК после разбирательства по делу о незаконном и жестоком расстреле надзирателей продолжил свою службу, говорит о том, что ВЦИК проводил разницу между террором против представителей враждебных классов и террором против беднейших классов.

Аналогичная ситуация была и в деле о ликвидации восстания в деревне Семеновской Сергачского уезда Семеновской волости Нижегородской губернии. Там 13 января 1919 г. были убиты 4 человека, производящие обыск у одной из жительниц, толпой, подстрекаемой братьями Юнусовыми. Среди убитых был комиссар уездной ЧК по обыскам Богатов. Прибывший из соседней деревни продовольственный отряд несколькими выстрелами разогнал толпу. В половине десятого вечера в Семеновскую прибыл отряд И. Алиева по указанию председателя волостного Совета А. Алимова и стал разыскивать виновных в убийстве. Встретив на улице двух арестованных и узнав, что один из них мула, Алиев тут же его застрелил. В это время из Сергача прибыл отряд во главе с Н. И. Михельсоном и М. И. Санаевым. Они, объявив Семеновскую волость на военном положении, расстреляли в течение ночи по списку около 30 человек.

Утром 14 января Н. И. Михельсон и М. И. Санаев для обеспечения семей убитых коммунистов наложили штраф на зажиточных крестьян, а отказавшихся платить расстреляли. Расстрелы продолжались до утра 15 января. Всего было расстреляно 50 человек.

В результате основные участники подавления выступления в д. Семеновской, в том числе председатель уездной ЧК Н. И. Михельсон, сергачский военный комиссар М. И. Санаев, член учредвычкома И. Алиев были преданы суду. Допрошенные на предварительном следствии Михельсон и Санаев, не отрицая факта расстрела 50 человек и наложения контрибуции, объяснили, что восстание было необходимо ликвидировать решительными мерами: настроение семеновских граждан было явно контрреволюционное и, если бы не был применен способ быстрой расправы, восстание могло охватить много сел.

Свою роль в деле подавления восстания сыграла и телеграмма председателя Нижегородской ГубЧК К. Воробьева, в которой предписывалось: «…немедленно мобилизуйте всех коммунистов и подавите выступление виновных расстреливайте без пощады на глазах толпы…».

Между тем, в сентябре – ноябре 1919 г. в Сергачское дело вмешались партия и В. И. Ленин. Нижегородский губернский комитет РКП(б) постановил 18 ноября прекратить дело, а лидер большевиков рассматривал описываемые события как проявление классовой борьбы. В результате на заседании губернского ревтрибунала от 3 декабря к Санаеву, Михельсону и Алиеву была применена амнистия от 5 ноября 1919 г., и дело было прекращено.

Такая политика центральной власти по отношению к злоупотреблениям чекистов против классовых врагов бросается в глаза особенно на фоне незаконных действий, но уже в отношении представителей крестьян и рабочих. В ночь с 16 на 17 октября 1918 г. по постановлению Калужской ГубЧК были расстреляны 4 красноармейца 1-го Калужского отдельного пехотного батальона Корпуса войск ВЧК за «вооруженное неоднократное вымогательство денег у крестьян»[144]144
  РГВА. Ф. 16011. Оп. 1. Д. 4. Л. 106.


[Закрыть]. В Омске секретных агентов Особого отдела Н.С. Баранова, М. И. Мохова и Е.И. Пилючина за производство самочинных обысков и конфискацию денег приговорили к различным срокам тюремного заключения.

Заметное влияние на становление репрессивной политики молодого государства оказало развитие советского уголовного права. Декретом СНК «О суде» была учреждена система советских судов, основу которой составляли новое законодательство, а также «революционная совесть и правосознание»[145]145
  Первые Декреты Советской власти. М., 1957. Т. 1. С. 124.


[Закрыть]. Столь неопределенная трактовка в построении основ судебной системы породила массу кривотолков и злоупотреблений. К тому же определяющую роль сыграл тот факт, что в советском законодательстве состав преступления по контрреволюционным действиям был определен в ст. 57 Уголовного кодекса РСФСР, принятого только в 1922 г.[146]146
  Агузаров Т. К. Охрана власти в советском уголовном праве (1917–1960 гг.): исторические очерки. Владикавказ: Издательско-полиграфическое предприятие им. В. Гассиева, 2013. С. 30.


[Закрыть] Отсутствие состава преступления по контрреволюционным делам, на практике привело к господству субъективизма, когда определяющим вину доказательством считалось принадлежность обвиняемого к буржуазному и старому господствующему классу. При этом бросается в глаза появление Декрета СНК от 22 июля 1918 г. «О борьбе со спекуляцией», в котором были определен и состав преступления, и санкция[147]147
  Из истории Всероссийской Чрезвычайной комиссии. С. 161.


[Закрыть]. Это указывает на определенный вектор в государственно-правовой политике большевиков. К тому же отсутствие нормального правового регулирования террора привело к тому, что грань между «свой» и «чужой» была призрачной и зависела от конкретных людей.

На ситуацию с влиянием права на общество и политику органов ВЧК проливает свет и история с собственностью привилегированных классов царской России. Советская власть изымала из собственности этих классов не только предприятия, фабрики, заводы и магазины, но и предметы роскоши. В этом отношении определенный интерес для понимания происходящего в обществе имеет вопрос с конфискацией драгоценных металлов. Дело в том, что постановление Высшего совета народного хозяйства от 12 января 1918 г. «О золоте и платине» устанавливало монополию государства на золото и платину весом свыше 16 золотников (68,256 гр), а Декрет СНК от 22 июля 1918 г. «О борьбе со спекуляцией» вводил наказание за их сбыт, скупку или хранение в виде лишения свободы на срок не ниже 10 лет[148]148
  Там же. С. 162; Собрание узаконений и распоряжений правительства за 1917.


[Закрыть]. Такая правовая регламентация привела к тому, что среди ведомостей ЧК о сдаче конфискованных вещей в Народный банк числятся не только предметы роскоши, но и ордена[149]149
  ГАРФ. Ф. 393. Оп. 2. Д. 159. Л. 53.


[Закрыть]. Так, Екатеринославская ГубЧК сдала в Народный банк в мае 1919 г. 8 Георгиевских крестов, а также ордена Анны и Станислава. Дело доходило до парадоксальных ситуаций. Чекисты конфисковали у А. А. Брусилова бриллиантовую георгиевскую шашку, полученную им в награду за победу в 1916 г. армий Юго-Западного фронта. Более того, в условиях продовольственного кризиса большевики ввели монополию на отдельные продовольственные товары. Конфискация заградотрядами на железных дорогах, чекистами, милицией, да и воинскими частями излишков продуктов, которая в некоторых случаях доходила до абсурда, также не способствовала мирным процессам в обществе.

Очевидно, что существенное влияние на репрессивную политику оказало наличие всеобъемлющего антагонизма в русском обществе. К особенностям репрессивной политики можно отнести сведение счетов и крайнюю жестокость террора, а также массовость и огульность. Многие революционеры, пострадавшие в царское время, мстили своим обидчикам, да и сами чекисты не прочь были поквитаться с представителями царской охранки. К примеру, в Сергиево-Посадской ЧК рассматривалось дело И.Ф. Латышева, который, будучи старшиной Морозовской волости крестьян Троицких слобод, подал донос местному полицмейстеру на Д. И. Донского как на революционера. В 1906 г. в результате этого доноса Донскому было предписано сменить место жительства. В декабре 1919 г. Сергиево-Посадская ЧК приговорила И. Ф. Латышева к заключению в концентрационный лагерь[150]150
  Центральный государственный архив Московской области. Ф. 2173. Оп. 2. Д. 11. Л. 5.


[Закрыть].

Таких примеров было достаточно в каждой губернии. В Царицынской ГубЧК расстреляли бывшего надзирателя французского завода А. П. Рогова как бывшего служителя царизма. В этой непримиримой борьбе случалось, что чекисты явно перегибали палку. Так, сотрудники Вятской ЧК жесточайшим образом расправились с бывшими тюремными надзирателями. Тех, кто выжил после расстрела, добивали прикладами и рубили шашками[151]151
  ГАРФ. Ф. 1235. Оп. 94. Д. 269. Л. 7.


[Закрыть]. Это случай свидетельствует о таком последствии антагонизма в обществе, как крайняя жестокость. Причем она была и в среде белых, которые, не менее жестоко пытали красноармейцев.

Самосуд в первое время был достаточно распространенным явлением для общества[152]152
  Ратьковский И. С. Указ. соч. С. 50.


[Закрыть]. В этом отношении уместны слова Ф. Э. Дзержинского в записке о цели создания ВЧК и ее работе с 1917 г. по 1922 г. о том, что «веками накопленное возмущение и ненависть пролетариата по отношению к классу угнетателей и защитников капиталистического строя выльется в ряд безсистемных правовых эпизодов, когда разбушевавшаяся стихия народного гнева будет сметать не только своих врагов, но и друзей, не только вредный и враждебный элемент, но и государственно полезный, я проектировал систематизацию карательного аппарата революционной власти…»[153]153
  ГАРФ. Ф. р–5872. Оп. 2. Д. 20. Л. 3.


[Закрыть]. Слова председателя ВЧК косвенно подтверждает статистика, согласно которой большинство дел передавалось чекистам по подследственности и в целом ряде случаев заводилось на основании сообщений от населения.

В этом противостоянии нельзя снимать со счетов роль личности, когда в условиях господства принципа революционной законности оказывал значительное влияние на репрессивную политику. Дело в том, что в чекистской среде была весомая прослойка выходцев из рабоче-крестьянской и мещанской среды[154]154
  Соколов А. С. Штрихи к портрету руководителя органов Всероссийской чрезвычайной комиссии // Вестник Омского университета. Серия: Исторические науки. 2018. № 3 (19). С. 205–213.


[Закрыть]. Среда, в которой происходило становление личности этих людей была далека по своим реалиям от той, в которой нормально должен развиваться человек. Классовая ненависть находила серьезную подпитку в той обстановке, которая окружала рабоче-крестьянский класс. Важно отметить, что истоки такой ненависти уходят своими корнями в атмосферу дореволюционного времени.

Серьезные предпосылки для негативных явлений при реализации репрессивной политики создавали и молодость чекистов, и относительное представительство в их составе национальных меньшинств, а также невысокий образовательный уровень и тюремное прошлое. Тем более, что представление о классовой борьбе и неизбежности «красного террора», который был ответом на «белый террор», являлось основополагающим в сознании большевиков и их сторонников[155]155
  Красный террор. № 1. 1918 г. // ВЧК уполномочена сообщить… Жуковский; М.: Кучково поле, 2004. С. 276.


[Закрыть].

Очевиден и фактор влияния Гражданской войны, проявившийся в зависимости интенсивности расстрелов от близости фронта[156]156
  Ратьковский И. С. Указ. соч. С. 53.


[Закрыть]. Чекисты в экстремальных условиях не церемонились с лицами, которые представляли определенную угрозу для советской власти.

Говоря о репрессивной политике, необходимо отметить такую ее особенность, как публичность. С одной стороны, большевики, активно используя пропаганду показывали борьбу с врагами революции, а с другой – оказывали определенное воздействие на население. При этом информация подавалась как о расстрелах врагов советской власти[157]157
  Советская Сибирь. 1920. № 135. С. 4.


[Закрыть], так и о казнях сторонников большевиков белыми[158]158
  Еженедельник ВЧК. 1918. № 1; № 3; ВЧК уполномочена сообщить… С. 57.


[Закрыть]. Можно говорить о том, что с помощью прессы большевики повышали градус классовой борьбы.

Между тем, нельзя и исключать влияния пропаганды белых. Определенный интерес в этом отношении представляет протокол от 2 ноября 1918 г. ревизии комиссией штаба 3-й дивизии Кунгурской ЧК. В этом протоколе подробно описывается карательная политика большевиков, включая расстрелы сотни человек без суда и следствия с участием представителей от исполкома. Между тем есть три признака того, что этот документ является недостоверным: среди многочисленных документов большевиков отсутствуют материалы, подробно описывающие «красный террор» (да и представители армейского штаба вряд ли могли проводить ревизию ЧК); у документа отсутствуют соответствующие признаки (печати, входящие или исходящие номера); этот протокол находится в материалах фонда Министерства юстиции Временного сибирского правительства[159]159
  ГАРФ. Ф. 4369. Оп. 5. Д. 428. Л. 3.


[Закрыть]. Очевидно, что под влиянием пропаганды белых находились как представители Особой следственной комиссии по расследованию злодеяний большевиков, созданной главнокомандующим Вооруженными силами юга России генералом А.И. Деникиным, так и С. П. Мельгунова, явно преувеличившие масштабы «красного террора»[160]160
  Красный террор в годы гражданской войны: По материалам Особой следственной комиссии по расследованию злодеяний большевиков. М.: Терра: Книжный клуб Книговек, 2013.


[Закрыть]. Это ни в коем случае не снимает остроту проблемы репрессивной политики в Советской России. Между тем, такой однозначный и поверхностный подход к этому вопросу не раскрывает всей картины происходящего.

Необходимо дать ряд пояснений о некоторых сторонах репрессивной политики большевиков и места в ней органов ВЧК. Нередко в карательной практике чекистов были дела, по которым приговоры выносились вполне справедливо. Об этом говорит тот факт, что в период реабилитации в 90-х гг. XX в., когда сложно было обвинить правовую систему в предвзятости, прокуроры и их помощники неоднократно оставляли решение по делам органов ВЧК без изменений[161]161
  Государственный исторический архив Омской области. Ф. 138. Оп. 1. Д. 106, 108; Ф. 239. Оп. 1. Д. 700.


[Закрыть].

Важно также отметить, что большевики все-таки реагировали на злоупотребления чекистов, например, против «вятских» чекистов было заведено дело. Можно согласиться с мнением доктора исторических наук А. С. Велидова о ряде последовательных мер, предпринятых руководством страны по усилению контроля над ВЧК[162]162
  Велидов А.С. К истории ВЧК-ОГПУ. Без вымысла и купюр. СПб.: Алетея, 2011. С. 289.


[Закрыть]. Во-первых, правовой статус ВЧК был определен положением ВЦИК от 28 октября 1918 г. «О Всероссийской и местных чрезвычайных комиссиях», согласно которому Комиссия являлась органом исполнительной власти и подчинялась СНК[163]163
  Лубянка: Органы ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ-МВД-КГБ. 1917–1991: справочник. М.: МФД, 2003. С. 319.


[Закрыть]. Принятие этого документа, с одной стороны, разрешило коллизию в вопросе подчиненности местных ЧК и ликвидировало почву для имевших место конфликтов с исполкомами. С другой стороны, определение формата подчиненности органов ВЧК способствовало решению вопроса опротестования их действий в установленном порядке. Во-вторых, после постановления ВЦИК от 24 января 1919 г. «Об упразднении уездных ЧК» выходит положение «О Контрольно-ревизионной комиссии при ВЧК», которая была призвана осуществлять контроль за деятельностью всех отделов и лиц, работающих в ВЧК, а также для разбора всех жалоб и заявлений[164]164
  Из истории Всероссийской Чрезвычайной комиссии. С. 247.


[Закрыть]. И хотя роль Контрольно-ревизионной комиссии была невелика, начало выработки мер по урегулированию прав ВЧК было положено. В результате под влиянием внутриполитического положения в стране и положения на фронтах Гражданской войны право на репрессии то переходит от ВЧК к ревтрибуналам, то обратно возвращается к ЧК[165]165
  Мозохин О. Б. Право на репрессии. С. 28.


[Закрыть].

К тому же необходимо отметить, что, во-первых, большевики по-прежнему сохраняли определенный правовой маневр для чекистов, так и не определив состав преступления по контрреволюционным делам. К тому же крайне интересным представляется циркуляр ВЧК от 17 апреля 1920 г. № 4 «О взаимоотношениях чрезвычайных комиссий с трибуналами», в котором прямо рекомендовалось местным ЧК в условиях классовой борьбы, в случае наличия бесспорных данных розыска, но в тоже время «не позволяющих из соображений того же розыска быть проводимыми в качестве судебного доказательства», «не спешить с назначением длительных сроков заключения в 5 лет или 3 года с последующим затем таким же скорым освобождением. Лучше выдержать таких лиц полгода…»[166]166
  Ф. Э. Дзержинский – председатель ВЧК-ОГПУ. 1917–1926. М., 2007. С. 179.


[Закрыть].

Во-вторых, большевиками неоднократно подчеркивался курс на соблюдение законности в деятельности ВЧК и ее розыскная функция. В начале ноября 1918 г. В. И. Ленин пишет набросок тезисов постановления о точном соблюдении законов. Эти тезисы легли в основу постановления «О революционной законности», принятого 8 декабря 1918 г. VI Всероссийским чрезвычайным съездом Советов[167]167
  В. И. Ленин и ВЧК: сборник документов (1917–1922 гг.). 2-е изд., доп. М.: Политиздат, 1987. С. 89.


[Закрыть]. В феврале 1919 г. постановлением ВЦИК «О правах ВЧК и Ревтрибуналов» вынесение смертного приговора передавалось реорганизованным трибуналам[168]168
  Из истории Всероссийской Чрезвычайной комиссии. С. 258.


[Закрыть]. Однако через непродолжительное время ВЧК опять получила право расстрела. В дальнейшем ВЦИК неоднократно возвращался к проблеме сокращения репрессивных полномочий ВЧК, в том числе и по ее собственной инициативе[169]169
  Мозохин О. Б. Право на репрессии. Указ. соч. С. 29, 37, 39.


[Закрыть].

С победами на фронтах Гражданской войны карательная политика постепенно изменяется. Были случаи, когда «бывших» своих противников чекисты не трогали. Ярким примером служит история с юрисконсультом юридического бюро Наркомата путей сообщения Е. П. Нимандером, который до революции был прокурором Судебной палаты и членом совета Министерства юстиции. По своим обязанностям он выступал обвинителем Дзержинского на одном из процессов. В 1920 г., по сведениям сотрудника ВЧК Ганецкого, Феликс Эдмундович, узнав о работе Нимандера в НКПС, разрешил оставить его на работе[170]170
  РГАСПИ. Ф.76. Оп. 3. Д. 151. Л. 2.


[Закрыть], хотя мог бы инициировать процесс расправы.

Другим интересным делом, иллюстрирующим стремление чекистов к соблюдению законности по отношению к бывшим врагам, было дело о черносотенном погроме, организованном в 1905 г. «Союзом русского народа» в Горбатове. В сентябре 1920 г. Павловское политбюро за принадлежность к черносотенной организации арестовало 13 человек и направило в Нижегородскую ГубЧК. В процессе расследования чекисты за давностью времени не смогли установить конкретных виновников и поэтому все арестованные были освобождены, а дело на них прекращено и сдано в архив. Эти факты особенно бросаются в глаза на фоне того, что антисоветские силы были крайне однозначны в проведении террора по отношению к большевикам и их сторонникам.

Важным моментом является оценка итогов карательной политики, проводимой органами ВЧК. По официальным данным, общее количество расстрелянных чекистами за 1918 г. – 6300 чел., за 7 месяцев 1919 г. – 2089, а за 1921 г. – 9701[171]171
  Мозохин О. Б. Статистические сведения о деятельности органов ВЧК-ОГПУ-НКВД-МГБ (1918–1953 гг.). М.: ООО «ТД Алгоритм», 2016. С. 19.


[Закрыть]. Между тем с этими данными был не согласен казанский историк А. Л. Литвин, который утверждал, что официальные цифры «не отражали реалий того времени»[172]172
  Литвин А. Л. Красный и белый террор в России. 1918.


[Закрыть]. В качестве аргументации этой версии на основе архивных данных Управления ФСБ по Республике Татарстан делается подсчет 117 расстрелянных за 7 месяцев 1919 г. Казанской ГубЧК. С учетом действовавших в то время в Советской России 40 ГубЧК проводится умножение, в результате которого получается цифра – более 4 тысяч человек (4680) предполагаемых расстрелянных. Автор указывает, что это количество «будет намного превосходить число жертв за первые семь месяцев 1919 г. (2089 чел.), особенно если учесть активное участие в красном терроре уездных ЧК и 49 особых отделов»[173]173
  Там же. С. 89.


[Закрыть]. Аналогичную позицию занял С.В. Леонов, который пришел к заключению, что цифра, которую приводит русский историк в эмиграции С. П. Мельгунов, в 50 тыс. расстрелянных только за вторую половину 1918 г., «следует считать нижним пределом, минимальной оценкой жертв «красного террора»[174]174
  Леонов С. В. Рождение советской империи: государство и идеология 1917–1922 гг. М.: Диалог-МГУ, 1997. С. 233.


[Закрыть].

Анализ официальных данных с мест позволяет говорить, что они требуют не только уточнения, но и пояснения. Во-первых, методика А.Л. Литвина не убедительна, так как количество расстрелов на местах было разное и зависело от близости фронта, границ и оперативной обстановки. Так, положение дел на Украине и в Крыму в 1920–1921 гг. заметно отличалось от центральных и северо-западных регионов Советской России, что и отразилось на количестве расстрелов. Во-вторых, официальная статистика чекистов не учитывала расстрелянных при проведении боевых действий по подавлению восстаний или выступлений бандформирований. Так, при подавлении восстания в Кронштадте особым отделом охраны Финляндской границы и чрезвычайными тройками было приговорено к расстрелу 2168 чел. При ликвидации Антоновского восстания участвовали как части ВЧК, так и Красной армии, что не позволяет определить точное количество расстрелянных чекистами. Можно лишь говорить о том, что согласно данным доклада командующего войсками внутренней службы В. С. Корнева только к ноябрю 1920 г. «за весь период боевых операций по подавлению восстания убито бандитов до 3000 человек»[175]175
  Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1919–1921 гг. («Антоновщина»): Документы и материалы. Тамбов, 1994. С. 71.


[Закрыть]. В-третьих, не понятны критерии, по которым указывалась статистика, так как чекисты иногда выносили смертный приговор, но не приводили его в исполнение. Коллегия Петроградской ГубЧК 9 января 1920 г. приговорила к расстрелу за шпионаж Н. В. Петровскую, которая Президиумом ВЦИК 28 февраля была помилована и умерла своей смертью в 1935 г. Бывали случаи применения условного расстрела.

Все это позволяет говорить об относительности данных по итогам карательной политики, проводимой органами ВЧК. Следовательно, официальные цифры не совсем точны. В то же время, нельзя согласится с позицией С. В. Леонова о десятикратном занижении официальных показателей. Для большевиков публикация статистики о расстрелах в какой-то мере была элементом классовой борьбы, что вряд ли могло способствовать такому занижению цифр. Можно согласиться с мнением историка О.Б. Мозохина, исследовавшего не только официальные отчеты, но и протоколы местных чрезвычайных комиссий, что эта цифра не может быть более 50 000 чел[176]176
  Мозохин О. Б. Право на репрессии. С. 41.


[Закрыть]. Представляется более важным учитывать тот факт, что в условиях классовой борьбы и особенностей карательной политики большевиков среди них была определенная часть лиц, которая была расстреляна без соответствующей нормам права доказательной базы. Как правило, обвинение строилось на том, что арестованные были бывшими дворянами и офицерами царской армии.

Таким образом, репрессивная политика чекистов в годы Гражданской войны находилась под влиянием целого ряда факторов, среди которых ключевую роль играли позиция центральной власти, всеобъемлющий антагонизм в обществе и Гражданская война. Очевидно, что направление деятельности чекистов в проведении карательной политики задавалось большевистской властью. В этом контексте органы госбезопасности Советской России были лишь одним из субъектов красного террора. Влияние Гражданской войны было одним из определяющих. Количество расстрелов находилось в прямой зависимости от близости фронта и наличия контрреволюционных выступлений. Все происходило в обстановке ненависти и крайней жестокости как с одной стороны, так и с другой. Последнее было следствием непреодолимого антагонизма в обществе, истоки которого имели глубокие корни, уходящие еще в дореволюционное время.