Текст книги "Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 6"

Щит и меч страны Советов

М. Ю. Литвинов
Иностранные спецслужбы и некоммерческие неправительственные и международные организации: страницы истории

Иностранные спецслужбы в ходе проведения своей разведывательной и иной деятельности, направленной на нанесение ущерба безопасности Российской Федерации, постоянно изменяют свою тактику, применяют новые методы в работе. В последнее десятилетие сотрудниками ФСБ России была отмечена высокая активность работающих в нашей стране иностранных некоммерческих неправительственных и международных организаций (ИННО и МО).

По данным Минюста России на 26 августа 2013 г., на территории Российской Федерации было зарегистрировано 225448 российских некоммерческих организации (НКО); 217 филиалов и представительств ИННО 30 иностранных государств (Бельгии, Великобритании, Венгрии, Германии, Дании, Израиля, Индии, Испании, Италии, Канады, Китая, Лихтенштейна, Нидерландов, Новой Зеландии, Норвегии, Польши, Португалии, Республики Кореи, Румынии, США, Турции, Финляндии, Франции, Швейцарии, Швеции, Японии), стран СНГ (Азербайджана, Казахстана, Республики Беларусь, Украины), а также различных структур ЕС; 5 представительств иностранных религиозных организаций.

2 апреля 2013 г. Президент Российской Федерации В. В. Путин в интервью немецкой телерадиокомпании ARD заявил, что в нашей стране действует 654 неправительственные организации, которые занимаются политической деятельностью и получают финансирование из-за рубежа. За период с декабря 2012 г. по март 2013 г. на счета этих организаций поступило 28 млрд 300 млн рублей, из них 855 миллионов рублей через дипломатические представительства. По данным германского телеканала Deutsche Welle (Немецкая волна), с 2013 г. по февраль 2021 г. на территории России действовали 200 НКО, признанных иноагентами, многие из ИННО и МО занимались активным сбором разнообразной (в том числе и закрытой) информации и пытались оказать влияние на происходящие в стране политические процессы.

Проведенный нами анализ исторического опыта деятельности отечественных органов государственной безопасности показывает, что тактика использования ИННО и МО в интересах спецслужб далеко не нова.

Так, сразу же после после окончания Гражданской войны в 1920 г. чекистами была отмечена активизация на территории страны деятельности иностранных спецслужб. Помощник начальника Особого отдела (ОО) ВЧК Р. А. Пилляр отмечал в 1921 г., что «если раньше, во времена Гражданской войны, при наличии фронтов и красного террора разведывательная работа была чрезвычайно рискованной и опасной для агентов буржуазных государств, если раньше генеральным штабам этих государств налаживание шпионской сети в республике стоило громадных средств и усилий, то теперь им предоставлена возможность вести разведывательную работу почти без всякого риска, с минимальной затратой денежных средств, пользуясь своими дипломатическими, торговыми и другими представительствами».

Наиболее показательна в этом отношении деятельность американской неправительственной организации АРА.

Американская администрация помощи (англ. American Relief Administration, ARA) – негосударственная организация в США, существовавшая с 1919 г. до конца 1930-х гг., активную деятельность в СССР вела до середины 1920-х гг. Первоначально в ее задачи входило оказание помощи пострадавшим от голода 1920-х гг. в СССР путем направления им адресной продовольственной помощи.

Следует отметить, что АРА действительно закупила и завезла в СССР продовольствия на сумму около 78 млн долларов, из которых 28 миллионов – деньги, выделенные правительством США, 13 – советского правительства, остальные – благотворительность, частные пожертвования, средства других частных организаций.

Американская администрация помощи

Однако большое число американских кадровых офицеров среди сотрудников АРА в России насторожило сотрудников органов госбезопасности. Было установлено, что наряду с выполнением гуманитарной миссии, сотрудники АРА занимались и сбором разведывательной информации.

После полуторагодичного наблюдения за работой АРА было установлено, что эта организация помимо помощи голодающим вела определенную политическую работу, направленную против советской власти. Помимо разведывательной работы, представители АРА в России стремились использовать ситуацию и для личного обогащения: проводили незаконные валютные операции, скупали драгоценности, золото, предметы церковной утвари, произведения искусства и антиквариат[202]202
  Макаров В.Т., Христофоров B. C. Новые данные деятельности Американской администрации помощи (АРА) в России // Новая и новейшая история. 2006. № 5.


[Закрыть].

В записке начальника Осведомительного отдела ИНО ВЧК Я. Залина от 26 января 1922 г. указывалось, что «результаты систематического наблюдения за деятельностью АРА заставляют в срочном порядке принять меры, которые, не мешая делу борьбы с голодом, могли бы устранить все угрожающее в этой организации интересам РСФСР. Американский персонал подобран большей частью из военных и разведчиков, из коих многие знают русский язык и были в России, либо в дореволюционное время, либо в белогвардейских армиях А. В. Колчака, А. И. Деникина, Н. Н. Юденича и в Польской (Гавард и Фокс – у Колчака, Торнер – у Юденича, Грегг и Финк – в Польской и т. д.).

Американцы не скрывают своей ненависти к Соввласти (антисоветская агитация в беседах с крестьянами – доктором Гольдером, уничтожение портретов Ленина и Троцкого в столовой – Томпсоном, тосты за восстановление прошлого – Гофстр, разговоры о близком конце большевиков и т. д.).

Для работы в своих органах АРА приглашает бывших белых офицеров, буржуазного и аристократического происхождения, подданных окраинных государств и, таким образом, сплачивает и концентрирует вокруг себя враждебные Советской власти элементы (в самарском отделении – офицеров, принимавших участие в чехословацком восстании; петроградском – юденичские; в Казани – колчаковские; в Москве – княгиня Мансурова, княгиня Нарышкина, княгиня Куракина, графиня Толстая, баронесса Шефлер, Протопопова и др.).

Сотрудники АРА как американцы, так и набранные здесь, пользуясь предоставленными им привилегиями, первым по договору, вторым по нашей нерешительности, безнаказанно занимаются бешеной спекуляцией, вывозом в крупных размерах ценностей из РСФСР. Занимаясь шпионажем, организуя и раскидывая широкую сеть по всей России, АРА проявляет тенденцию к большему и большему распространению, стараясь охватить всю территорию РСФСР сплошным кольцом по окраинам и границам (Петроград, Витебск, Минск, Гомель, Житомир, Киев, Одесса, Новороссийск, Харьков, Оренбург, Уфа и т. д.).

Из всего вышеуказанного можно сделать лишь тот вывод, что вне зависимости от субъективных желаний, АРА объективно создает на случай внутреннего восстания опорные пункты для контрреволюции как в идейном, так и в материальном отношении».

Одна из баз организации, была создана в Риге. В латвийской миссии АРА насчитывалось 55 сотрудников. Ее возглавлял полковник армии США Реян и сотрудик американских спецслужб Гейд. За тесное сотрудничество с латвийскими государственными органами и предоставление информации о Советской России полковник Реян был награжден латвийским орденом «Лачплесис».

Деятельность АРА в СССР была прекращена в 1923 г.

В работе против СССР американские спецслужбы использовали также и другие организации, например, американский Красный Крест, «Союз североамериканских христианских юношей», но их деятельность большого размаха в СССР не получила, а к середине 1920-х гг. филиалы этих организаций в нашей стране были ликвидированы.

В преддверии Великой Отечественной войны на территории СССР значительно активизировалась немецкая разведка.

После 1939 г. Германия значительно усилила агентурную разведку против СССР, возложив на нее задачи по добыванию информации о дислокации и численности советских войск на западной границе, о расположении военных аэродромов, баз и складов, о строительстве и состоянии оборонительных сооружений.

Агенты для выполнения заданий вербовались из числа белогвардейских эмигрантов, националистов, переселенцев, и других социальных слоев Латвии, Литвы и Эстонии, а также из населения оккупированной Германией Польши.

Одновременно с активизацией агентурной разведки значительный размах получила деятельность немецких спецслужб с легальных позиций. В этих целях использовали: торгово-экономические связи Германии с Советским Союзом, немецкие переселенческие учреждения, созданные в Прибалтике в соответствии с советско-германскими соглашениями о репатриации немецкого населения, возможности германского посольства в Москве.

Центральное место в ведении разведки занимало германское посольство в Москве. Главную роль в разведывательной деятельности с позиций посольства играл военный атташат Германии в СССР. По признанию военного атташе генерала Э. Кестринга, находившегося на этой должности с 1931 по 1933 и с 1935 по 1941 гг., атташатом освещался довольно широкий круг вопросов – от тактико-технических данных отдельных образцов вооружений до крупных обобщений политического, военного и экономического характера[203]203
  Безыменский Л. Особая папка «Барбаросса». М.: Новости, 1972. С. 274.


[Закрыть].

Разведдеятельность с использованием возможностей торгово-экономического сотрудничества между Германией и СССР активно проводили как «Абвер-I», так и Главное управление имперской безопасности (РСХА), имевшие между собой специальное соглашение на этот счет.

В разведывательных целях использовались торгово-экономические связи Германии с Советским Союзом, немецкие переселенческие учреждения, созданные в Прибалтике в соответствии с советско-германскими соглашениями о репатриации немецкого населения.

В этот период наиболее активные резидентуры немецкой разведки действовали в Прибалтийских республиках под видом комиссий по репатриации и других учреждений.

Немецкие переселенческие комиссии были укомплектованы бывшими работниками германских дипломатических учреждений, работавших в Латвии, Литве и Эстонии до установления советской власти, в том числе кадровыми сотрудниками разведорганов. Они могли свободно передвигаться и общаться с жителями, что способствовало подбору будущих агентов. В основном к сотрудничеству привлекались националисты, творческая и научная интеллигенция, бывшие сотрудники госаппарата и военные.

Активную деятельность в Прибалтике УТАГ[204]204
  Нем.: Umsiedlungs Treuhand Aktiengesellschaft, UTAG. Комиссия по репатриации прибалтийских немцев в Германию.


[Закрыть] развернул в 1939 г. после подписания СССР договоров с Прибалтийскими республиками о создании там военных баз.

Начиная с 1940 г. (после вхождения Прибалтики в СССР) УТАГ начал создавать нелегальные резидентуры из числа националистов, которые активизировались весной 1941 г. и значительно способствовали быстрому захвату Прибалтийских республик немецкими войсками летом 1941 г. Сотрудники репатриационных комиссий располагали возможностью свободно передвигаться по республике и общаться с массой людей, что способствовало планомерному подбору и тщательному изучению будущих агентов. В основном к сотрудничеству привлекались националисты, научно-творческая интеллигенция, бывшие военные и сотрудники государственного аппарата.

Кестринг Э.

В августе 1940 г. в Риге была раскрыта германская разведывательная сеть, работавшая под прикрытием акционерного общества УТАГ, которое занималось решением имущественно-правовых претензий прибалтийских немцев, репатриировавшихся в Германию. Подробные сведения о деятельности УТАГ были получены после ареста бывшего главы национал-социалистской партии Латвии Я. Штельмахера, которого УТАГ пыталось тайно вывезти в Германию среди ящиков с мебелью. Было установлено, что под крышей УТАГ работали германские разведчики З. Бухард, М. Прокоп, Н. Красовский и другие[205]205
  Веверс Я. Не зная тишины. Документальный очерк чекиста. Рига: Лиесма, 1970. С. 8, 9.


[Закрыть].

В марте 1941 г. сотрудник комиссии по репатриации в Германию прибалтийских немцев Н. Красовский создал в Риге крупную шпионскую резидентуру, которую возглавил техник рижского завода ВЭФ Ю. В. Цеплевич. Она существовала автономно. Разведцентр рекомендовал Цеплевичу ни с какими местными националистическими группами не связываться. В задачи резидентуры входил сбор информации о частях Рабоче-крестьянской Красной армии (РККА) в Латвии, их боевой технике, перемещениях и т. п. С этой целью Цеплевич должен был завербовать агентов в морских портах Вентспилс и Лиепая. Для передачи сведений ему доставили две радиостанции и шифры. Радистом резидентуры был назначен агент Я. Гулбис, заведующий складом Латвийского радиокомитета. Радиоаппаратуру доставил через Рижский порт моряк германского торгового флота и агент Абвера, завербовавший Я. Гулбиса. В Лиепае был создан филиал резидентуры, который возглавил техник завода «Красный металлург» В. Скудра. Ему также была передана радиостанция[206]206
  Крысин М.Ю., Литвинов М. Ю. Деятельность спецслужб германии в Латвии накануне Великой Отечественной войны (1940–1941 гг.) // Военно-исторический журнал № 11. М., 2013. С. 42–47.


[Закрыть].

Большинство выехавших из СССР репатриантов опрашивались представителями спецслужб, многие впоследствии направлялись в диверсионно-разведывательные подразделения «Бранденбург-800», другие разведывательные органы.

Как показывал впоследствии руководитель 1-го отдела Абвера (Абвер-I) генерал Х. Пикенброк, практически каждый немец, посещавший СССР, либо получал разведывательное задание перед выездом и обязан был представить отчет по возвращении, либо по возвращении опрашивался сотрудниками разведки и контрразведки.

Наряду с активной деятельностью по сбору разведывательных данных об общей обстановке в Прибалтике и особенно – о состоянии советских вооруженных сил, проводившейся, как правило, путем личного наблюдения, важное место в их работе занимала организация агентурной разведки.

При этом в Прибалтике, как и в других регионах Советского Союза, рассматривавшихся в качестве будущего театра военных действий, нацисты пытались использовать свою агентуру не только для получения необходимой развединформации, но и для осуществлений мероприятий по формированию «пятой колонны» из числа местных националистов, готовых приступить к активным боевым действиям в любой удобный момент.

Таким образом, тактика использования иностранными спецслужбами действующих на территории государства, представляющего оперативный интерес, различных некоммерческих организаций не является новой. Однако, как показывает исторический опыт, отечественные органы госбезопасности всегда разрабатывали и эффективно использовали тактические приемы, позволявшие противодействовать данной угрозе интересам государства.

А. Г. Марутин
Дело Ленинградского отделения Трудовой крестьянской партии

Переломным этапом в формировании социалистической модели развития страны являются 1928–1932 гг. В этот период в СССР шло создание новой экономической модели в сельском хозяйстве, основанной на отсутствии частной собственности на землю и средства производства. Социалистическая система хозяйствования превращала крестьянина из собственника в наемного работника аграрного сектора экономики. Такой подход предполагал слом традиционных представлений крестьян на систему хозяйственных отношений. Любое изменение экономической модели всегда предполагает противостояние, которое из-за остроты момента и масштабов усиливает сопротивление населения реформам, проводимым правительством. Так было в XVII в., когда царское правительство осуществило закрепощение крестьян, что привело к ответной реакции – крестьянской войне под руководством С. Разина. Для подавления восстания царское правительство вынуждено было использовать вооруженную силу.

В 1920 гг. Советское правительство, планируя политику коллективизации, понимало, что она вызовет противодействие. Этот факт автоматически предполагал необходимость участия органов безопасности.

В рамках настоящей статьи предпринимается попытка исследовать роль органов безопасности в проведении политики коллективизации в Северо-Западном регионе СССР.

Для полноты и объективности исследуемой проблемы рассмотрим, как проводилась политика коллективизации в Северо-Западном регионе СССР и насколько значимой и опасной для Советской власти была деятельность Трудовой крестьянской партии (ТКП) в Ленинграде.

Новые документы и материалы, публикуемые в настоящее время, позволяют оценить масштаб идейно-политической борьбы 1920–1930-х гг. ЦК ВКП(б), местные партийные органы уделяли огромное внимание идейным противникам, в особенности тем, кто из-за рубежа пытался организовать в стране антикоммунистическое сопротивление. Органы ОГПУ, выполняя указание партийного руководства, взяли под плотный контроль эмигрантские организации.

Во второй половине 1920-х гг. быстрыми темпами шел рост тяжелой промышленности. В 1927 г. прирост продукции машиностроения в сравнении с предыдущим 1926 г. составил 18 %. Иную картину представляло сельское хозяйство, особенно – производство зерна. Процесс восстановления в сельском хозяйстве тормозился из-за мелкотоварного уклада. Производство зерна в 1927 г. составляло 91 % от довоенного уровня, а товарная часть зерновой продукции, продаваемая для снабжения городов, составила только 37 % от довоенного уровня. Такая статистика означала, что процесс дробления крупных товарных хозяйств на мелкие хозяйства, начавшийся в 1918 г., продолжается.

Дробление крестьянского хозяйства приводит к полунатуральному способу ведения хозяйства. Такие производственные отношения в деревне способны дать минимум товарного зерна и сырья для легкой промышленности. Несомненно, что при таком состоянии дел армия и жители городов должны были находиться в состоянии хронического голода. Это был кризис зернового хозяйства, за которым должен был последовать кризис животноводческого хозяйства.

Чтобы выйти из такого положения, необходимо было перейти в сельском хозяйстве на крупное производство, способное закупать тракторы и сельскохозяйственные машины, способное поднять в несколько раз товарность зернового хозяйства.

На повестку дня встал выбор пути развития сельского хозяйства. Один из них – перейти на крупное капиталистическое производство, сделав ставку на собственников – кулаков. Но формирование класса собственников в деревне означало конец социалистических начал в экономике, гибель союза рабочего класса и крестьянства. Второй путь – объединение мелких крестьянских хозяйств в крупные коллективные хозяйства, способные использовать современную сельскохозяйственную технику для постепенного увеличения объемов товарной продукции в интересах всего народного хозяйства.

В условиях диктатуры пролетариата партия большевиков и Советское правительство могли выбрать только путь коллективизации сельского хозяйства. Большинство членов ЦК ВКП(б) и местных партийных руководителей в своей деятельности ориентировались на работы В.И. Ленина, обосновывающих необходимость социалистических преобразований в сельском хозяйстве. Доказывая необходимость перехода от мелких крестьянских хозяйств к крупному, артельному, коллективному хозяйству в земледелии, В.И. Ленин писал: «Мелким хозяйством из нужды не выйти»[207]207
  Ленин В. И. Собрание сочинений. Т. XXIV // Хронос. Режим доступа: URL: https: // www.hrono.ru/index.php. (дата обращения: 17.11.2021).


[Закрыть], «Если мы будем сидеть по-старому в мелких хозяйствах, хотя и вольными гражданами на вольной земле, нам все равно грозит неминуемая гибель»[208]208
  Ленин В. И. Собрание сочинений. Т. XX // Хронос. Режим доступа: URL: https: // www.hrono.ru/index.php. (дата обращения: 18.11.2021).


[Закрыть], «Если крестьянское хозяйство может развиваться дальше, необходимо прочно обеспечить и дальнейший переход, а дальнейший переход неминуемо состоит в том, чтобы наименее выгодное и наиболее отсталое, мелкое, обособленное крестьянское хозяйство, постепенно объединяясь, сорганизовало общественное, крупное земледельческое хозяйство»[209]209
  Ленин В. И. Собрание сочинений. Т. XXVI // Хронос. Режим доступа: URL: https: // www.hrono.ru/index.php. (дата обращения: 19.11.2021).


[Закрыть], «Лишь в том случае, если удастся на деле показать крестьянам преимущества общественной, коллективной, товарищеской, артельной обработки земли, лишь, если удастся помочь крестьянину, при помощи товарищеского, артельного хозяйства, тогда только рабочий класс, держащий в своих руках государственную власть, действительно докажет крестьянину свою правоту, действительно привлечет на свою сторону прочно и настоящим образом многомиллионную крестьянскую массу»[210]210
  Ленин В. И. Собрание сочинений. Т. XXIV // Хронос. Режим доступа: URL: https: // www.hrono.ru/index.php. (дата обращения: 19.11.2021).


[Закрыть].

Такова была реальная обстановка, сложившаяся в партии и в стране перед XV съездом партии, который открылся 2 декабря 1927 г. На съезде с отчетным докладом ЦК ВКП(б) выступил И. В. Сталин. Сравнивая сельское хозяйство с промышленностью и отмечая отсталость аграрного хозяйства, особенно зернового, И. В. Сталин подчеркивал, что такое его незавидное состояние создает угрожающее положение для всего народного хозяйства, и видел выход в том, «чтобы мелкие и мельчайшие крестьянские хозяйства постепенно, но неуклонно, не в порядке нажима, а в порядке показа и убеждения, объединять в крупные хозяйства на основе общественной, товарищеской, коллективной обработки земли, с применением сельскохозяйственных машин и тракторов, с применением научных приемов интенсификации земледелия. Другого выхода нет»[211]211
  Сталин И. В. Материалы XV съезда ВКП(б) // Хронос. Режим доступа: URL: https: // www.hrono.ru/index.php. (дата обращения: 21.11.2021).


[Закрыть]. XV съезд вынес решение о коллективизации сельского хозяйства. Съезд наметил план коллективизации и определил основные направления колхозного строительства и борьбы с кулачеством: «Развивать дальше наступление на кулачество и принять ряд новых мер, ограничивающих развитие капитализма в деревне и ведущих крестьянское хозяйство по направлению к социализму»[212]212
  Материалы XV съезда ВКП(б) в резолюциях, ч. II // Хронос. Режим доступа: URL: https: // www.hrono.ru/index.php. (дата обращения: 27.11.2021).


[Закрыть].

Органы государственной безопасности, будучи одним из важнейших государственных институтов, приняли совместно с местными партийными и советскими органами непосредственное участие в проведении политики коллективизации. Являясь неотъемлемой частью партийно-государственного аппарата, органы государственной безопасности выполняли решения партийного руководства, опираясь на действующую нормативно-правовую базу. Основным юридическим источником были решения ЦК ВКП(б), поэтому органы ОГПУ в своих приказах руководствовались теми задачами, которые формулировались руководством партии. Начиная с 1925 г., партийное и советское руководство все больше внимания уделяет процессам, происходящим в деревне. Смену вех можно проследить по приказам и циркулярам, исходящим из центрального аппарата ОГПУ СССР.

В циркуляре «О состоянии хлебных рынков» от 21 мая 1925 г., подготовленном Экономическим управлением ОГПУ, указывалось, что необходимо три раза в месяц высылать сведения о состоянии хлебных рынков на местах.

Январский циркуляр 1926 г. (№ 165065/12) предписывал органам безопасности на местах принять все необходимые меры в отношении кулачества по обеспечению плана хлебозаготовок. Территориальным органам ОГПУ предписывалось в случаях, когда частники прибегали к обману и подкупу должностных лиц, принимать меры по расследованию каждого факта с последующей передачей дел в суд[213]213
  Архив ФСБ России.


[Закрыть].

В 1926 г. начинается компания по выселению бывших помещиков. В циркуляре № 148229/ИО/151 от 16 августа 1926 г. предлагалось срочно составить и выслать не позднее 15 сентября подробную докладную записку о результатах проведенной работы по выселению бывших помещиков.

К 1926 г. осознание того, что развитие частнособственнических отношений в деревне идет вразрез с построением основных начал социалистической экономики, потребовало усилить работу органов ОГПУ. В августовском циркуляре 1926 г. (№ 148262/ИО/155) говорилось о том, что внутреннее положение Советского Союза требует со стороны органов ОГПУ особо тщательного изучения примеров борьбы и организованных форм антисоветского движения в деревне. Проблемы с хлебозаготовками и неумение их решать местными органами власти требовало контроля со стороны ОГПУ. В августовском циркуляре 1926 г. (№ 165555/ЭКУ/159) говорилось о том, что исходя из задач хлебозаготовительной кампании, на органы ОГПУ возлагается выявление всех упущений со стороны местных органов власти. О вопросах, которые невозможно разрешить на местах, необходимо немедленно сообщать в Экономическое управление (ЭКУ) ОГПУ для принятия мер реагирования через центральные органы власти. О проделанной работе в области хлебозаготовок территориальные органы ОГПУ должны были высылать в Москву специальные месячные сводки.

Начиная с 1928 г. содержательная часть циркуляров и приказов ОГПУ стала наполняться репрессивными категориями. В приказах 1928–1930 гг. руководство ОГПУ ориентирует территориальные органы на сложную внутриполитическую ситуацию, которая предельно четко показала несовместимость двух экономических систем в одной стране – социалистической и капиталистической. Наступление социалистического строительства порождало ожесточенное сопротивление со стороны той части крестьян, которые навсегда теряли свои экономические и социальные позиции. Органы ОГПУ с 1929 г. были ориентированы на подавление всякого сопротивления со стороны кулачества, вплоть до применения высшей меры наказания (циркуляры № 168, 178, 214/ЭКУ, № 263/ОЦР).

Учитывая масштабность политики коллективизации, партийное руководство понимало значение Красной армии как основополагающего государственного института, обеспечивающего внутреннюю и внешнюю безопасность страны. Поскольку Красная армия в большинстве своем комплектовалась деревенской молодежью, очевидно значение январского циркуляра 1929 г. (№ 19/ИНФО /159). В нем территориальным органам ОГПУ предлагалось тщательно осуществлять цензуру корреспонденции, поступающей из деревни. В развитии январского циркуляра майский циркуляр № 113 /ИНФО ориентировал органы безопасности на тот факт, что информация, поступающая из деревни, может иметь сильное разлагающее действие на красноармейцев. Принимая во внимание это обстоятельство, территориальным органам ОГПУ предписывалось подвергать стопроцентной цензуре всю корреспонденцию, поступающую из деревни.

Осознавая всю сложность обстановки в деревне и готовность основной массы крестьян к сопротивлению, руководство партии и правительства приходит к пониманию, что чрезвычайные меры должны быть подкреплены справедливым нормативно-правовым регулированием, которое отразило бы интересы абсолютного большинства сельского населения. Поэтому уже в августовском циркуляре 1929 г. (№ 148/ИНФО) говорилось о порядке применения закона «О едином сельскохозяйственном налоге» и необходимости твердого соблюдения законности при его реализации. В документе разъяснялось, что закон «О едином сельскохозяйственном налоге» сохраняет индивидуальное налогообложение. Данное положение закона направлено на экономический подрыв кулацких хозяйств, а это 2–3 % от всех хозяйств по Союзу. Также в циркуляре отмечалось, что проводимая проверка материалов, поступающих с мест, показывает превышение полномочий местными органами власти. В связи с этим руководство ОГПУ обращает внимание всех руководителей органов безопасности на местах на то, что необходимо правильно применять ст. 28 Закона, направленную на налогообложение кулачества, а применение данной статьи в отношении середняка является грубым извращением политики партии. Территориальные органы ОГПУ должны следить за тем, как местные органы советской власти проводят разъяснительную работу среди крестьянства. Приказом ОГПУ № 250/122 от 11 ноября 1929 г. отмечалась важность сбора информации о настроениях крестьян, точности сведений о социальном составе обвиняемых; особо подчеркивалось, чтобы кулак не проходил в информационных сводках как середняк.

В марте 1930 г., после того как в газете «Правда» была опубликована статья И. В. Сталина «Головокружение от успехов», ОГПУ издает приказ № 90/44 от 18 марта 1930 г. «Об устранении ненормальных явлений при проведении операций по кулаку». В приказе отмечалось, что в ряде случаев имелись «факты искажения классовой линии операции по кулаку, которая заключается в концентрированном и классово выдержанном ударе по контрреволюционному элементу. Попытки подменить в операции качество голым количеством, превратить операцию в общую чистку района представляют собой грубое, совершенно недопустимое искажение основного смысла операции».

Сочетая политику репрессий с экономическим принуждением и социальной изоляцией кулачества, ЦК ВКП(б) и СНК СССР при помощи партийных органов, советских органов и органов государственной безопасности смогли удержать обстановку в стране под контролем и не дать внутриполитическому конфликту перерасти в открытое вооруженное противостояние в масштабах недавно прошедшей Гражданской войны. Однако полной уверенности в том, что политика коллективизации окончательно победила, в руководстве ВКП(б) не было. Сталинское большинство в ЦК партии понимало, что пока в партийных, советских органах власти и научных организациях есть достаточно большая группа лиц, имеющая альтернативную точку зрения на развитие сельского хозяйства и вооруженная хорошо разработанной экономической теорией развития сельского хозяйства на основе частнокапиталистических отношений, окончательная победа социалистической экономики в сельском хозяйстве невозможна. Поэтому курс на подавление альтернативной точки зрения нашел отражение в июньском 1929 г. циркуляре (№ 123 /ИНФО). В этом документе речь шла об имеющихся в ЭКУ ОГПУ материалах, подтверждающих информацию о наличии антисоветски настроенных лиц в органах советской власти, научных учреждениях и в кредитных организациях. По информации ЭКУ ОГПУ, противники коллективизации, занимающие ответственные должности в кредитных организациях, срывали кредитование коллективных хозяйств. В связи с этим Экономическому управлению ОГПУ предписывалось взять под контроль кредитные операции. В циркуляре особо подчеркивалось, что распределение кредитов имело важное политическое значение. На основании оперативной информации Полномочного представительства (ПП) ОГПУ в Ленинградском военном округе (ЛВО) приняло в разработку группу специалистов Центрального сельскохозяйственного банка и Российского сельскохозяйственного банка. Служащие сельхозбанков с дореволюционным стажем следовали столыпинской кредитной политике, направленной на кредитование крупных частных хозяйств. В циркуляре подчеркивалась необходимость развертывания агентурной работы в кредитных организациях, направленной на выявление банковских служащих, которые саботируют в своей работе классовый подход по вопросам кредитования крестьянских хозяйств.

Наибольшую угрозу проводимой политике коллективизации представлял организованный террор и террор одиночек, как следовало из циркуляра № 258/ИНФО от 1929 г.: «Сопротивление кулачества проводимым мероприятиям по обновлению деревни характеризуется ростом террора в отношении актива деревни. Особенно обращаем внимание на поджоги как имущества советских активистов, так и имущества, принадлежащего колхозам и совхозам. Поджоги, как форма террора, имеет тенденцию роста еще и потому, что борьба с кулачеством еще не закончена. В большинстве случаев местные органы безопасности квалифицируют поджоги как уголовные преступления, отсюда, во многих случаях мы имеем повторение поджогов и, как следствие, деморализацию советского актива в деревне. Предлагаем вести следствие по поджогам силами ОГПУ – когда имеется предположение о наличии организованного террора»[214]214
  Предварительные итоги борьбы с контрреволюцией на селе в 1929 г.» // Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918–1939. Документы и материалы. В 4 т. Т. 2. М.: РОССПЭН, 2000.


[Закрыть]. Органы ПП ОГПУ в ЛВО на основании приказа ОГПУ № 44/21 от 3 февраля 1930 г. «О проведении операции по ликвидации кулачества» провели в ЛВО с 4 февраля по 19 апреля 1930 г. активные мероприятия, направленные на ликвидацию террористической активности со стороны кулаков. За этот срок было арестовано и выслано 3882 человека. В процессе операции было ликвидировано 2 контрреволюционные организации и арестовано 53 активных члена этих организаций, проведена ликвидация 189 контрреволюционных группировок в сельской местности, арестован 981 участник. Также были проведены аресты 2848 контрреволюционеров-одиночек. Стремясь избежать насильственного выселения, из деревни бежало 344 кулака и члена семей, из них удалось задержать и выслать 76 человек[215]215
  Архив ФСБ России.


[Закрыть].