Текст книги "Обыкновенный фашизм: преступления, сопротивление, наказание"

Накануне завершения польской кампании Гитлер вновь давал установку Кейтелю: «Жестокость и суровость должны лежать в основе этой расовой борьбы для того, чтобы освободить нас от дальнейшей борьбы с Польшей»[151]151
  Ржевская Е.М. Геббельс. Портрет на фоне дневника. М., 2004. [Интернет-ресурс]. – Режим доступа: URL: http://www.e-reading.by/bookreader.php/1034304/Rzhevskaya_-_Gebbels._Portret_na_fone_dnevnika.html. [Дата обращения: 25.06.2019].


[Закрыть].

В ноябре 1939 г. расово-политическое управление НСДАП подготовило меморандум о методах обращения с населением на аннексированной польской территории. Этот документ нацеливал исполнителей на то, чтобы все население подвергнуть расовому обследованию; элементы, «подходящие» в расовом отношении, следует онемечить, остальных – уничтожить или выселить. Указывалось, что поляков следует держать на самой низшей ступени материального и культурного уровня, чтобы «ценные в расовом отношении» элементы сами заявили о своем желании принадлежать к немецкой национальности. Если же так называемые «ценные в расовом отношении» поляки откажутся изменить свою национальность, «нужно отнять у них детей и отправить в Германию для онемечивания. Польская интеллигенция должна быть уничтожена или выселена на Восток»[152]152
  Краль В. Преступление против Европы / Пер. с чешского. М., 1968. С. 173.


[Закрыть].

В отличие от захватнических планов в отношении государств Западной и Центральной Европы, где Гитлер не собирался менять основ их общественного и государственного строя, планы нацистов и их союзников в войне против СССР имели принципиально иной характер. Известные ныне материалы, содержащие планы, директивы и другие разработки, связанные с подготовкой Германией войны против СССР, свидетельствуют, что гитлеровская верхушка заранее соединила военно-стратегическое планирование с программой проведения жесточайшей оккупационной политики на Востоке и с политическими целями этой войны[153]153
  Подробнее см.: Дашичев В.И. Стратегия Гитлера – путь к катастрофе, 1941–1945. М., 2005. Т. 1.


[Закрыть].

11 января 1939 г. Гитлер в беседе с комиссаром «вольного города Данцига» заявил: «Все, что я предпринимаю, направлено против России, и если Запад настолько глуп и слеп, что не понимает и не видит этого, я буду вынужден договориться с русскими разбить Запад, а потом после его поражения всеми моими объединенными силами обрушиться на Советский Союз. Мне нужна Украина, чтобы нас нельзя было взять измором, как это было в последней войне»[154]154
  Цит. по: Вторая мировая война. Дискуссии. Основные тенденции. Результаты исследований / Под ред. В. Михалки. М.: Весь мир, 1997. С. 448–449.


[Закрыть].

23 ноября 1939 г. Гитлер, выступая перед представителями высшего командного состава, объяснял верхушке вермахта, что Россия остается «опасной и в будущем». Однако выступать против нее можно было бы лишь тогда, когда будут развязаны руки на Западе[155]155
  Там же. С. 451.


[Закрыть].

Существовавший тогда советско-германский договор, заключенный в августе 1939 г., имел для Гитлера значение до тех пор, пока он был ему полезен. Уже позднее, в начале 1940 г. он дал понять своему ближайшему союзнику Муссолини, что не считает пакт с СССР настоящим союзом, а рассматривает его лишь как ограниченный по времени тактический маневр, который закончится после решения вопроса на Западе, чтобы затем возобновить борьбу с большевизмом в рамках своей «восточной программы»[156]156
  Вторая мировая война. Дискуссии. Основные тенденции. Результаты исследований. С. 451.


[Закрыть].

Таким образом, внешнеполитические цели Гитлера в отношении СССР, как они были сформулированы в «Майн кампф» в середине 1920-х годов, практически не претерпели изменений до начала Второй мировой войны, а именно – завоевание территории Советского Союза в качестве «жизненного пространства» для немецкого народа на Востоке. При этом, несомненно, провозглашенные им расово-идеологические и политические цели – безжалостная борьба с большевизмом – также занимали ведущее место в «восточной программе» Гитлера. Никакие компромиссы не могли поколебать стремления главарей Третьего рейха достичь агрессивных целей своих планов завоевания мирового господства любой ценой.

От теории к практике: непосредственная подготовка к оккупации территории СССР и уничтожению его как государства

Обстановка, сложившаяся в Европе в результате успешных военных кампаний, проведенных германскими вооруженными силами на Западе, потребовала от германского военно-политического руководства дать оценку сложившейся военно-политической ситуации и принять необходимые стратегические решения. Это и было сделано в период с конца мая до середины июля 1940 г.

Быстрая победа над Францией, разгром британских войск на континенте повысили авторитет Гитлера в Германии, усилили влияние милитаристских кругов, укрепили в них уверенность, что для вермахта не осталось неразрешимых задач. Именно в ходе Западной кампании у Гитлера и его ближайшего окружения стали вызревать военно-стратегические замыслы нападения на Советский Союз в качестве следующего «большого похода» вермахта. Если раньше война против СССР была для Гитлера и нацистских правящих кругов лишь программным положением, всего лишь планом на будущее, то с конца мая 1940 г. она была поставлена на повестку дня как очередной практический шаг Германии. Военно-политическое руководство Германии считало, что возникли политические и военно-стратегические условия, которые благоприятствуют началу войны против Советского Союза и его быстрому разгрому. В результате этого можно было, воспользовавшись его ресурсами, продолжить экспансию в других направлениях.

Новую военно-стратегическую линию Третьего рейха, избранную в мае-июле 1940 г., можно в общем и целом охарактеризовать следующим образом: поворот агрессии на Восток («Дранг нах Остен»), подготовка и развязывание истребительной, всеразрушающей войны против Советского Союза с целью его порабощения, использования трудовых и экономических ресурсов, а также обширных природных богатств.

Решение Гитлера напасть на Советский Союз следует рассматривать как одну из основных и важнейших проблем не только начала Великой Отечественной войны, но и всей Второй мировой войны. Политическая конъюнктура разных лет порождала и продолжает способствовать возникновению самых различных толкований и всевозможных объяснений данному решению. Поэтому любые суждения по этому вопросу вызывают острые дискуссии в политических и общественных кругах заинтересованных сторон, а также среди профессиональных исследователей и историков. Одним из существенных недостатков значительного числа работ по военной истории и истории дипломатии накануне Великой Отечественной войны является исследование этого периода без увязки с общим контекстом внутреннего положения в самой Германии и сложившейся военно-политической обстановкой. А ведь за короткий период времени (вторая половина 1930-х годов) европейские страны подверглись кардинальным политическим изменениям в своей истории. Оккупация Германией Норвегии и Дании на севере Европы, захват ею Нидерландов и Франции, агрессия против Югославии и Греции самым прямым образом отражались на политике ведущих держав.

Начало Великой Отечественной войны оттеснило на второй план предшествовавшие ей драматические события. Однако нельзя упускать из виду столь же сложные отношения СССР и Германии с Англией, а также с Балканскими странами и Турцией, которые существовали до нападения Германии на СССР[157]157
  Documents on British Foreign Policy, 1919–1939 / Ed. by E.L. Woodward. 3^rdSer. Vol. V. L., 1952. P. 228–229.


[Закрыть]. Комплексное рассмотрение военных, стратегических и политических аспектов обстановки в Европе и в самой Германии позволяет расширить поле исследований, фокусируя внимание на ключевых проблемах.

Прибегнув к анализу отечественных и зарубежных архивных источников и научных публикаций, попытаемся восстановить последовательность событий и обстоятельств, приведших Гитлера к принятию решения о необходимости войны против СССР и соответственно принятию директивы № 21 (план «Барбаросса») в декабре 1940 г. Важно также помнить и то, что, приняв это решение, Гитлер остался верен своим основным заповедям, изложенным в «Майн кампф».

А время нападения на СССР было выбрано с учетом внутреннего положения в самой Германии и военно-стратегической обстановки на Европейском континенте.

Гитлер последовательно ставил себе целью разгромить СССР «как штаб-квартиру еврейско-большевистского мирового заговора»[158]158
  Cecil R. Hitler’s Decision to to Invade Russia, 1941. L., 1975. P. 167.


[Закрыть]. Вместе с тем нельзя не замечать факта существования в германской политике своеобразного переплетения расчета и догмы, стратегии и идеологии, внешней и расовой политики[159]159
  Forster J. Hitler Turns East – German War Policy in 1940 and 1941 // From Peace to War: Germany, Soviet Russia and the World, 1939–1941 / Ed. by B. Wegner. Oxford, 1997. P. 25.


[Закрыть]. Во внешней политике Гитлера неизменно присутствовала идеологическая составляющая. Однако до принятия окончательного решения о нападении на Советский Союз она подчинялась геополитическим соображениям и меняющимся политическим обстоятельствам. Неотступно преследуя свои цели, Гитлер порой был вынужден адаптировать свои методы к новым обстоятельствам[160]160
  Leach B.A. German Strategy against Russia, 1939–1941. Oxford, 1973. P. 228.


[Закрыть]. С одной стороны, «вождь нации», по отзывам его сподвижников (например, А. Шпеера, Й. Геббельса, Г. Раушинга, Г. Пикера, В. Шеленберга), отличался непреодолимым всепоглощающим стремлением к наибольшему объему власти, желанием захватить все во что бы то ни стало, под любым предлогом и любой ценой. Но, с другой стороны, нередко его необузданные желания и опрометчивые решения контролировало его ближайшее и более рациональное и адекватное окружение. И ему приходилось соглашаться с их разумными доводами. Хотя, следует признать, это происходило не всегда.

Стремление Гитлера к безграничной, абсолютной власти в стране подтверждается законодательными актами, вышедшими в первый год пребывания его у власти[161]161
  Шпеер А. Воспоминания. Смоленск: Русич; Москва: Прогресс, 1997. С. 35.


[Закрыть]. В нацистской Германии влияние Гитлера на общественно-политическую жизнь страны было чрезвычайно велико.

В связи с этим важно вспомнить и про роль личности в истории. Причем, по мнению специалистов, сила личности лидера неимоверно возрастает, когда за ней идут массы, и еще больше возрастает, когда эти массы безоговорочно верят лидеру, организованы и сплочены. И такой результат во многом зависит от личностных качеств лидера, в данном случае Адольфа Гитлера. А он обладал сильной волей, убежденностью в своих идеях и способностью убеждать и вести за собой других. Вот, например, что говорит в своих воспоминаниях об этих особенностях личности Гитлера главный финансист Германии Я. Шахт, который был лично знаком с фюрером и тесно с ним общался с момента его прихода к власти: «В разговоре с Гитлером его собеседники участвовали только на пять процентов, остальные девяносто пять процентов заполнял сам Гитлер. Он обладал поразительной манерой изложения своих мыслей. Все, что он говорил, выдавалось как неоспоримая истина. Однако его идеи не были лишены резона. Он явно заботился о том, чтобы избегать чего-либо, что могло показаться шокирующим для нас, представителей более традиционного общества… Что меня особенно поразило в этом человеке, так это его абсолютная убежденность в правоте своих воззрений и решимость претворить их в практические действия»[162]162
  Шахт Я. Главный финансист Третьего рейха. Признания старого лиса. 1923–1948. М.: Центрполиграф, 2011. С. 74.


[Закрыть]. Далее Шахт замечает, что «даже после первой встречи мне стало очевидно, что гитлеровская пропаганда будет оказывать огромное влияние на немецкое население»[163]163
  Там же. С. 90.


[Закрыть]. Как показали дальнейшие события, в этом он оказался абсолютно прав.

Однако следует подчеркнуть, что это огромное влияние зиждилось на циничном спекулировании Гитлером на самых низменных националистических инстинктах, когда провозглашалось, что немецкая (арийская) раса обладает абсолютным превосходством над всеми другими и таким образом имеет абсолютное право господствовать над другими народами и беспощадно грабить их.

В результате военных побед на Западе в руках нацистского руководства оказались крупные военные трофеи и военно-экономические ресурсы. Тем не менее этого было недостаточно, несмотря на жесткую экономию горючего, сырья, материалов. Наиболее сложной для германской экономики являлась продовольственная проблема. Германия оказалась перед выбором: либо в кратчайшие сроки многократно укрепить и усилить главный инструмент «блицкрига» – вермахт и продолжать расправляться с государствами-противниками поодиночке, либо расширять военно-промышленную базу. Но на это требовалось гораздо больше усилий и времени. Поэтому можно было упустить время, а этим, непременно, воспользовались бы противостоящие великие державы, с объединенной экономической мощью которых Германия была не в силах соперничать. Сделав ставку на молниеносный разгром СССР за 8—10 недель, германское руководство надеялось достичь этой цели при максимальном использовании имевшейся экономической базы, а в дальнейшем использовать для этого ресурсы на оккупированной советской территории. Также планировалось интенсивно развивать промышленность для борьбы с Великобританией и США.

«Молниеносная кампания» должна была обеспечить Третий рейх необходимой территорией, а также сырьем, чтобы Германия была в состоянии выдержать длительную войну против англосаксонских держав. Этот первый шаг должен был создать экономическую и политическую основу для осуществления второго этапа гитлеровской военной экспансии, который предусматривал проведение операций против стран Ближнего Востока, продвижение немецких войск вплоть до Афганистана и в страны Африки, а также захват Азорских островов[164]164
  Рейнгард К. Поворот под Москвой. Крах гитлеровской стратегии зимой 1941/42 года. М.: Воениздат, 1980. С. 28.


[Закрыть]. В этой второй фазе Германия должна была принудить Англию к миру, а США – при тесном сотрудничестве с Японией – побудить к сохранению своего нейтралитета.

Признавая, что борьба на Востоке будет тяжелой, Гитлер не сомневался в «крупном успехе» и надеялся, что Германии «в результате удастся обеспечить на длительное время на Украине общую продовольственную базу», которая «послужит для нас поставщиком тех ресурсов, которые, возможно, потребуются нам в будущем…»[165]165
  Дашичев В.И. Банкротство стратегии германского фашизма: Исторические очерки, документы и материалы. Т. 2: Агрессия против СССР. Падение «Третьей империи» 1941–1945 гг. М.: Наука. 1973. С. 131–134.


[Закрыть].

Важной политической и военно-экономической вехой на пути к агрессии в Европе, а потом и против СССР стал так называемый «четырехлетний план», разработанный осенью 1936 г. В декабре 1939 г. руководство военной экономикой Германии было возложено на Геринга как уполномоченного по этому плану. Геринг являлся одним из наиболее влиятельных людей в нацистской Германии, его иногда называли «вторым человеком» после Гитлера, а согласно декрету от 29 июня 1941 г. он официально являлся «преемником фюрера». В его руках было сосредоточено все руководство экономическими мероприятиями по подготовке Германии к войне. В марте 1940 г. было создано министерство вооружений и боеприпасов. На рубеже 1940–1941 гг. представители германских промышленных кругов начали создавать специальные организации, которые должны были обеспечить реализацию экономических целей Германии на территории Советского Союза. Общее руководство политикой разграбления СССР было возложено также на Геринга. Еще в ноябре 1940 г. он разъяснял высшему военному руководству Германии: «Срединную Европу можно прокормить только с помощью богатых украинских урожаев»; Германии «необходимо прорваться к Кавказу, чтобы овладеть кавказскими нефтяными районами, поскольку без них невозможно ведение широкомасштабной воздушной войны против Англии и Америки». Подготовкой к решению этих двух важных задач Геринг занялся в первую очередь.

Стратегически «четырехлетний план» был ориентирован на подготовку войны против СССР. Но он был направлен и против западных держав, поскольку одновременно имел целью создание в Германии такого военно-экономического потенциала, который позволил бы ей противостоять возможному вмешательству и экономической блокаде с их стороны. Таким образом, «четырехлетний план» разрабатывался на основе признания вероятности ведения Германией войны, в случае необходимости, на два фронта. Его принятие можно было истолковать как своего рода объявление экономической войны в условиях, когда самого военного конфликта еще не было. При таком раскладе вероятность начала Германией большой войны еще более возрастала.

В предвоенное время расходы на оборону в Германии росли год от года: в 1935/36 бюджетном году они составили 5 млрд марок, в 1936/37 – 7 млрд, в 1937/38 – 9 млрд, в 1938/39 – 11 млрд, в 1939/40 —20,5 млрд[166]166
  Шахт Я. Главный финансист Третьего рейха. Признания старого лиса. 1923–1948. С. 90.


[Закрыть]. Резкое увеличение военного производства и призыв на военную службу значительного количества трудоспособного населения вызвали потребность в привлечении дополнительной рабочей силы. К рабочей повинности стали привлекать девушек и женщин, вышедших на пенсию работников, студентов. Тем не менее эти меры не смогли восполнить дефицит рабочей силы. Поэтому в Германии ввели в практику принудительный перевод рабочей силы из невоенных в военные отрасли, а также вербовку и отправку в Германию рабочей силы из Испании, Италии, Чехии и других стран. Особенно широко стал использоваться труд военнопленных. Выход из создавшегося положения германское руководство видело в военном решении проблем путем завоевания «жизненного пространства» на Востоке. Здесь уже вступали в силу внешнеполитические факторы.

В мае-июне 1940 г. Германии удалось коренным образом изменить военно-стратегическую обстановку на Западноевропейском ТВД: Франция быстро капитулировала, британские войска на континенте были разбиты. Поэтому не случайно именно в июне-июле 1940 г. намерения германского руководства начать поход против СССР стали приобретать конкретное оформление[167]167
  Документы внешней политики (далее – ДВП). М., 1992. Кн. 1. С. 270–271. Кн. 2. С. 546, 693.


[Закрыть]. Однако одновременно становится все очевиднее, что скорое окончание войны откладывается. Германское руководство встало перед дилеммой, требующей выбора: следует ли сначала полностью разгромить Англию или же надо начать наступление на Востоке, сокрушить СССР, а потом уже сосредоточиться на войне с Англией и США.

Затяжная война с Великобританией, постепенное усиление английской экономической блокады Европы создавали реальную угрозу краха германской экономики. По этой причине нацистское руководство в полном соответствии со своими целевыми и программными установками решило завоевать такое «жизненное пространство», чтобы Германия, «устойчивая от блокады, сплоченная территориально и экономически независимая от ввоза стратегического сырья континентально-европейская империя», была бы в состоянии выдержать длительную войну с Англией и США[168]168
  Филиппи А. Припятская проблема / Пер. с нем. М., 1959. С. 25–56; Вегнер Б. Основные черты стратегии Германии в войне с Советским Союзом // Россия и Германия в годы войны и мира (1941–1995). М., 1995. С. 99–101.


[Закрыть].

13 июля 1940 г. в Бергхофе Гитлер провел совещание с командованием сухопутных сил, на котором обсуждались вопросы дальнейших действий и стратегии нацистской Германии после капитуляции Франции. В то время все еще оставались актуальны и в силу этого рассматривались вопросы подготовки и проведения десантной операции «Морской лев» против Великобритании. Для успеха этой операции Гитлер планировал «втянуть в игру Испанию, чтобы создать сплошной фронт против Англии от Нордкапа до Марокко»[169]169
  Гальдер Ф. Военный дневник. Ежедневные записи начальника генерального штаба сухопутных войск 1939–1942. В 3 т. Т. 2: От запланированного вторжения в Англию до начала Восточной кампании (1.7.1940–21.6.1941). М.: Воениздат, 1969. С. 47.


[Закрыть].

Но одновременно также обсуждались и планы других наступательных операций. В первую очередь речь шла о подготовке к нападению на СССР. Эти обсуждения все больше приобретали форму конкретных военных и политических планов. Из дневников генерал-полковника Ф. Гальдера, начальника генерального штаба сухопутных войск вермахта, известно, что для ведения наступательной войны против СССР были нужны боеспособные дивизии. Поэтому на том совещании, о котором мы упомянули выше, было признано «целесообразным не расформировывать около 20 дивизий из 35 намеченных к расформированию, а лишь уволить их личный состав в отпуск для обеспечения Германии рабочей силой и сохранить возможность немедленно снова собрать эти контингенты в свои соединения»[170]170
  Там же. С. 47.


[Закрыть].

Одновременно с наступлением на СССР и его быстрым разгромом была бы решена и судьба Великобритании. Гитлер предполагал, что разгром СССР подтолкнет британское правительство к уступкам и мирным переговорам[171]171
  Кан А.С. Внешняя политика скандинавских стран в годы второй мировой войны. М., 1967. С. 176–180; Носков А.М. Скандинавский плацдарм во второй мировой войне. М.: Наука, 1967. С. 136–138.


[Закрыть]. 31 июля 1940 г. на совещании на высшем уровне там же в Бергхофе Гитлер заявил, что «надежда Англии – Россия и Америка. Если рухнут надежды на Россию, Америка также отпадет от Англии, так как разгром России будет иметь следствием невероятное усиление Японии в Восточной Азии». Поэтому следовало одним ударом сокрушить СССР, так как, «если Россия будет разгромлена, Англия потеряет последнюю надежду. Тогда господствовать в Европе и на Балканах будет Германия»[172]172
  Гальдер Ф. Военный дневник. Т. 2. С. 80.


[Закрыть].

О практической организации похода против СССР Гитлер открыто заговорил 2 июня 1940 г. В тот день он посещал штаб группы армий «А» и встречался с командующим группой армий генерал-полковником Г. фон Рундштедтом и начальником штаба группы генерал-лейтенантом Г. Зоденштерном. Сделано это было в тот момент, когда победоносный исход Западной кампании уже не вызывал никаких сомнений. Гитлер заявил следующее: «Теперь мы показали, на что способны. Поверьте мне, Кейтель, поход против России был бы только военной игрой на ящике с песком»[173]173
  Шпеер А. Воспоминания. С. 180.


[Закрыть].

Гитлер дал понять своим собеседникам, что после завершения этой кампании он, «наконец, получит свободу рук» для «решения своей великой задачи: столкновения с большевизмом». Трудность, по мнению Гитлера, заключалась лишь в том, как сообщить немецкому народу, что война еще не окончена и ему предстоит еще одно усилие[174]174
  Klee K. Das Unternehmen Seelцwe: Die geplante Landung in England 1940. Musterschmidt, Gottingen, 1958. S. 189; Roland G. Foerster (Hrsg.): „Unternehmen Barbarossa“. Zum historischen Ort der deutsch-sowjetischen Beziehungen von 1933 bis zum Herbst 1941. Oldenburg, München 1999. S. 94.


[Закрыть].

Подтверждение того, что Гитлер принял твердое решение напасть на СССР, содержится и в протоколе допроса от 22 августа 1945 г. взятого в плен Г. Мората, сотрудника Экономического отдела Министерства иностранных дел Германии: «За несколько времени до нападения Германии на Советский Союз посол Германии в Москве граф Шуленбург из каких-то источников узнал, что Германия намерена напасть на Россию, прилетел в Берлин, имел с Гитлером беседу, предупреждая его, чтобы он не делал нападения на Россию. Гитлер Шуленбургу ответил: «Вопрос решен, Германия будет воевать с Россией»[175]175
  Тайны дипломатии Третьего рейха. Документы из следственных дел 1944–1955 / Отв. ред. В.С. Христофоров. М.: МФД, 2011. С. 378.


[Закрыть].

Следует сказать, что Шуленбург последовательно выступал против войны с Советским Союзом, в 1941 г. прилагал усилия для того, чтобы ее предотвратить. Доносил в Берлин, что Советский Союз имеет сильную армию и огромные индустриальные ресурсы. В мае 1941 г. трижды встречался с находившимся в Москве советским полпредом в Берлине В.Г. Деканозовым. Существует распространенная версия, что в ходе первой встречи, состоявшейся 5 мая, Шуленбург прямо предупредил своего собеседника о грядущей войне и даже назвал ее дату.

Вопрос о войне против СССР был поставлен в практическую плоскость 25 июня 1940 г. В тот день командование вермахта обсуждало итоги кампании на Западе[176]176
  Шпеер А. Воспоминания. С.  188.


[Закрыть]. Официально он был внесен в повестку дня совещания Гитлера с командующими видами вооруженных сил 21 июля 1940 г. Тогда были определены основные цели и замысел похода на Восток[177]177
  Гальдер Ф. Военный дневник. Т. 2. С. 80–81.


[Закрыть]. Главная военно-политическая цель Германии в войне против Советского Союза состояла в его молниеносном разгроме, установлении полного господства над всей Восточной Европой и достижении, таким образом, победы и над Великобританией. Советский Союз рассматривался Гитлером как основное препятствие на пути к мировому господству. Значительная часть исследователей истории Второй мировой войны считают, что причины нападения на СССР были следующими: классово-идеологическая основа доктрины нацизма, его стремление уничтожить первое социалистическое государство; экономические агрессивные устремления германского монополистического капитала; планы нацистской верхушки «расширить жизненное пространство» за счет Востока и т. п. Гитлер и его окружение считали, что победа над СССР откроет Германии путь к мировому господству.

Выступая перед главнокомандующими родов войск вермахта 30 марта 1941 г. нацистский фюрер говорил о борьбе двух мировоззрений. При этом он дал уничтожающую оценку большевизма, сказав, что «он равнозначен социальной преступности», и добавив, что «коммунизм – это чудовищная опасность для будущего». Далее было заявлено следующее: «Мы должны отказаться от точки зрения солдатского товарищества с ним (большевизмом – Прим. авт.). Коммунист не был нашим камерадом раньше, не будет он и впредь. Речь идет о борьбе на уничтожение»[178]178
  Тайны истории. Век XX. Откровения и признания. Нацистская верхушка о войне «третьего рейха» против СССР. Секретные речи, дневники, воспоминания. М.: Терра, 1996. С. 118–119.


[Закрыть].

В основу замысла войны против СССР была положена идея разгрома его вооруженных сил в ходе краткосрочной кампании, так называемого блицкрига, или «молниеносной войны», в течение 8—10 недель. Эта теория прошла проверку на практике в войне с Польшей и дала положительные результаты. Это укрепило уверенность германского руководства в неуклонном росте мощи вермахта и правильности основополагающих положений военной доктрины Германии.

Еще раз подчеркнем, что главный смысл и цель проводимой Германией подготовки войны против Советского Союза заключались, прежде всего, в борьбе с ним как с идеологическим противником, в сокрушении социалистического государства, уничтожении его населения и захвате его территории; в реализации планов по овладению сырьевыми, промышленными и продовольственными ресурсами СССР. На совещании на высшем уровне 31 июля 1940 г. Гитлер заявил: «Чем скорее мы разобьем Россию, тем лучше. Операция будет иметь смысл в том случае, если мы одним стремительным ударом разгромим все государство целиком. Только захвата какой-то части территории недостаточно»[179]179
  Гальдер Ф. Военный дневник. Т. 2. С. 80–81.


[Закрыть].

Кроме того, война с Советским Союзом должна была привести к завоеванию Германией доминирующего геополитического положения на всем Европейском континенте. Кроме того, Германия претендовала и в случае успеха получила бы полное право называться страной, которая сыграла решающую роль в «сдерживании коммунистической угрозы». Нацистское руководство считало это наиболее верным способом достижения мирового господства. Оно полагало, что тот, кто владеет Восточной Европой от Эльбы до Волги, тот владеет всей Европой и, в конечном счете, всем миром.

Законность «права» Германии на развязывание агрессивной войны против СССР нацистская пропаганда пыталась обосновать при помощи геополитической теории «жизненного пространства». Утверждалось, что у германского народа нет «достаточной территории» для качественной и эффективной жизни и деятельности, в то время как другие имеют «слишком много пространства», которое они якобы не могут использовать рационально из-за своей «низкой культуры», «дикости и варварства». Короткая победоносная война против СССР, по мнению германских правящих кругов, должна была значительно укрепить военный потенциал Германии и сделать ее лидером «будущего мирового порядка».

Политические, экономические и военные цели Германии в войне против СССР были тесно связаны между собой и отражали совместные интересы нацистской политической верхушки во главе с Гитлером, командования вермахта и германских промышленных кругов.

Гитлер стремился как можно быстрее начать войну против СССP и как можно быстрее завершить ее, пока Советский Союз и США значительно не повысили свои военный и экономический потенциалы. Поэтому первоначально он предлагал предпринять «восточный поход» осенью 1940 г. Однако немецкие высшие военные руководители сумели убедить его в нецелесообразности такой спешки. Они считали, что германские войска были еще не готовы к ведению крупномасштабных операций на Востоке. Их быстрое и эффективное развертывание не могло быть осуществлено по целому ряду причин. Сначала надо было соответствующим образом подготовить инфраструктуру и создать системы коммуникаций на будущем поле военных действий. Кроме того, военное руководство обратило внимание Гитлера на плохие погодные условия в России в осенний период, сопровождавшиеся распутицей и бездорожьем. Эти аргументы были достаточно убедительными и возымели действие на Гитлера. Уже в конце июля он согласился перенести нападение на Советский Союз на весну 1941 г.[180]180
  Там же.


[Закрыть]

Проблемы организации и ведения войны против СССР обсуждались руководящими лицами штаба ОКВ, генерального штаба сухопутных войск и министерства иностранных дел Германии. В высших военных кругах рассматривались новые задачи, вставшие перед Германией в связи с окончанием войны на Западе. 3 июля начальник генерального штаба главного командования сухопутных сил вермахта (ОКХ) генерал-полковник Ф. Гальдер отмечал в своем служебном дневнике, что среди оперативных вопросов, которыми приходится заниматься генеральному штабу ОКХ, на первом месте стоят «английская проблема, которую следует разрабатывать отдельно, и восточная проблема». Разъясняя суть «восточной проблемы», он писал: «Основное содержание последней: способ нанесения решительного удара России, чтобы принудить ее признать господствующую роль Германии в Европе»[181]181
  Там же. С. 29.


[Закрыть].

Заметим, что это первая запись в дневнике Гальдера, относящаяся к конкретной оперативно-стратегической подготовке агрессивной войны против СССР[182]182
  Правда, и раньше мы находим в дневнике Гальдера упоминания: «новый акцент: ударная сила на Востоке (15 пех., 6 танк., 3 мот.)» (запись от 26 июня), «Основное внимание – на Восток» (запись от 30 июня). Это свидетельствует о том, что агрессивные планы в отношении Советского Союза возникли у Гитлера гораздо раньше, чем в июле – августе 1940 года. – См.: Гальдер Ф. Военный дневник. Т. 1. С. 492, 494.


[Закрыть]. Особенность записи говорит о том, что в ОКХ уже в то время велись разработки с целью составления плана войны против Советского Союза. Эта запись важна и в том смысле, что она четко формулирует две стратегические цели, которые военное руководство Германии ставило тогда перед собой – одновременное решение «английской проблемы» и «восточной проблемы».

Упрочению идеи «восточного похода» в умах и планах германского руководства способствовало и то, что германская разведка имела неполные сведения о боеспособности советских Вооруженных Сил и оценивала РККА по результатам Советско-финляндской войны. В условиях переоценки собственных сил вермахта, быстро разгромившего французскую армию, был сделан вывод о слабости РККА.

Исходя из полученных указаний, главнокомандующий сухопутными войсками Браухич 22 июля 1940 г. поручил начальнику генерального штаба ОКХ Гальдеру начать предварительную разработку замысла похода на Восток, представить предложения о необходимых силах, сроках и районах стратегического развертывания, операционных направлениях. Начальник штаба ОКВ фельдмаршал В. Кейтель дал аналогичные указания начальнику штаба оперативного руководства генералу артиллерии А. Йодлю. По поручению главнокомандующего ВМС гросс-адмирала Э. Редера начальник оперативного управления главного штаба ВМС контр-адмирал К. Фрикке к 28 июля 1940 г. подготовил «Соображения о России», в которых изложил позицию своего командования по поводу войны против СССР.

Фрикке полностью поддержал замысел нападения на Советский Союз, так как война «гарантирует немецкому народу в будущем необходимое жизненное пространство», позволяет сделать Балтийское море целиком германским. Вместе с тем автор «Соображений о России» выразил опасения, что «восточный поход» может провалиться, если до его начала не будет завершена война против Великобритании. В реализации десантной операции «Морской лев» по вторжению на Британские острова, план которой был принят 16 июля 1940 г., необходим был быстрый успех. Было высказано предложение использовать замысел операции против Англии в качестве важнейшего фактора маскировки подготовки нападения на Советский Союз[183]183
  Гальдер Ф. Военный дневник. Т. 2. С. 81–82.


[Закрыть].

В октябре 1940 г. верховное командование вермахта уже полностью отказалось от проведения операции «Морской лев». Однако в дальнейшем она служила одним из средств дезинформации советского руководства об истинных намерениях Германии в отношении СССР.

Ведущее место в планировании войны против СССР занял генеральный штаб ОКХ во главе с генерал-полковником Гальдером. Активную роль в планировании «восточного похода» играл также и штаб оперативного руководства ОКВ во главе с генерал-лейтенантом А. Йодлем, получавшим указания непосредственно от Гитлера. Сейчас известно, что всего было подготовлено около 12 вариантов плана и оперативных разработок. Одним из первых 26 июля 1940 г. свой вариант предложил начальник отдела иностранных армий генштаба ОКХ полковник Э. Кинцель, считавший, что основной удар следует нанести «на Москву (сохраняя примыкание к Балтийскому морю)». После этого предполагалось «нанести удар в тыл советской группировке, находящейся на Украине и Черноморском побережье, которая будет вынуждена действовать с перевернутым фронтом»[184]184
  Там же. С. 65–66.


[Закрыть].