Текст книги "Обыкновенный фашизм: преступления, сопротивление, наказание"

27 июля 1940 г. начальник оперативного отдела генштаба ОКХ полковник Х. фон Грейфенберг и подполковник Г. Фейерабенд предложили альтернативный вариант – основная группировка из 100 дивизий должна была нанести главный удар на Украине, разгромить там советские войска и потом развивать наступление на Москву[185]185
  Там же. С. 68.


[Закрыть]. Однако эти варианты не нашли особой поддержки в силу сложности их осуществления.

5 августа начальник штаба дислоцированной на Востоке 18-й армии генерал-майор Э. Маркс представил начальнику генштаба ОКХ оперативно-стратегическую разработку («План Фриц»), согласно которой 147 германских дивизий, развернутых в двух группах армий на московском и киевском направлениях, должны были нанести главный удар на Москву, после занятия которой следовало повернуть часть сил для поддержки войск, действующих на Украине. Операция должна была завершиться выходом войск на линию Архангельск, Горький, Ростов-на-Дону. В начале сентября первый обер-квартирмейстер генштаба сухопутных сил вермахта генерал-лейтенант Ф. Паулюс получил задачу на основе плана Маркса составить общий план кампании, что и было им сделано к 29 октября 1940 г.

Паулюс представил памятную записку «Об основном замысле операции против России», в которой отмечались превосходство немецких войск над советскими и наличие боевого опыта, а также возможности ведения успешных действий в условиях маневренной, «молниеносной войны». Паулюс считал, что для достижения решающего превосходства Германии в силах и средствах над СССР необходимо добиться внезапности вторжения[186]186
  Там же. С. 244–245.


[Закрыть].

Одновременно в штабе оперативного руководства ОКВ 15 сентября 1940 г. подполковником генштаба Б. Лоссбергом был разработан другой план. Он предусматривал создание трех групп армий («Север», «Центр», «Юг»). Центром тяжести предлагалось сделать район севернее Припятских болот, где должны были действовать группы армий «Север» и «Центр». Это решение определялось наличием сравнительно развитой дорожной сети, обеспечивавшей значительно лучшие условия для сосредоточения войск. Кроме того, можно было бы в скором времени овладеть Ленинградом и Москвой. Важно также отметить, что в разработке Лоссберга делался важный вывод о возможности быстрого сосредоточения германских войск для наступления непосредственно перед его началом[187]187
  См.: 1941 год. В 2 кн. / Сост. Л.Е. Решин и др.; Под ред. В.П. Наумова. М.: Междунар. фонд «Демократия», 1998. Кн. 1. C. 231–236.


[Закрыть]. После совещания 31 июля 1940 г. решение о «восточном походе» стало постепенно претворяться в жизнь[188]188
  Forster J. Hitler Turns East. P. 117–121.


[Закрыть].

По мнению некоторых исследователей, поскольку силы Англии были скованы, мысль об успешном блицкриге против СССР казалась Гитлеру и его ближайшему окружению еще более привлекательной[189]189
  Городецкий Г. Роковой самообман: Сталин и нападение Германии на Советский Союз. М.: РОССПЭН, 2001. С. 51.


[Закрыть]. Германское руководство также считало, что сопротивление Англии основывалось на расчетах о поддержке со стороны «третьей страны», главным образом Соединенных Штатов, но, возможно, питалось и тайной надеждой на Советский Союз. Этот аргумент отражал осознание потенциальной угрозы германским источникам сырья и гегемонии в Европе[190]190
  Documents on German Foreign Policy (DGFP). Ser. D. Vol. I–XII. Göttingen, 1966–1978. Vol. IX. P. 79–85. Протокол встречи Гитлера, Альфиери и Кейтеля, 1 июля 1940 г.


[Закрыть]. Вывод о зависимости поставок сырья от воли советского руководства сыграл значительную роль при разработке операции «Барбаросса»[191]191
  DGFP. Vol. IX. P. 82–83, 110–112. Шуленбург – МИД и ответ Риттера, 6 апреля 1940 г.


[Закрыть].

Планирование «Барбароссы» только начиналось, когда члены ОКВ пытались убедить Гитлера изолировать Англию путем установления германского контроля над Европейским континентом. Жесткий контроль над Юго-Восточной Европой, по их мнению, мог обеспечить Германии хороший тыл. Расчеты Германии на союз с Италией и на румынскую нефть заставили обратить внимание на Балканы. Превосходство можно было достичь, сформировав прочную коалицию от Гибралтара до Японии[192]192
  Van Creveld M. The Balkan Clue: Hitler’s Strategy, 1940–1941. Cambridge, 1973. P. 70.


[Закрыть].

Когда Гитлеру доложили о предложениях английского правительства советскому руководству об усилении совместного влияния на Балканах, он посчитал, что русские могут «договориться с Болгарией» и двинуться «по своему старому историческому пути на Византию, Дарданеллы, Константинополь»[193]193
  DGFP. Vol. X. P. 145–147. Протокол встречи Гитлера, Риббентропа и Чиано, 8 июля 1940 г.


[Закрыть]. Это убеждение стало еще сильнее после того, как Черчилль отклонил «мирные» предложения Германии, сделанные публично в рейхстаге 19 июля 1940 г. Достаточно очевидным является то, что война с Англией на Западе и последующий поворот к Юго-Восточной Европе и Средиземному морю противоречили идейным устремлениям Гитлера. Однако он не мог игнорировать новые потребности Германии, определяемые ходом событий.

Рост влияния Германии на Балканах однозначно говорил о том, что Гитлер посягает на жизненные интересы Советского Союза в этом регионе. Об этом говорят и слова германского посла в Белграде, обращенные к узкому кругу доверенных лиц: «Для Германии Балканы являются решающим звеном, они должны быть включены в новый порядок Европы, но СССР с этим никогда не согласится, и поэтому война с ним неизбежна»[194]194
  АВП РФ. Ф. 0125. Оп. 27. П. 122. Д. 5. Л. 50–53. Протокол встречи Михайлова со Спицмюллером, французским поверенным в делах Румынии, 1 февраля 1941 г.


[Закрыть].

Накануне прибытия Молотова в Берлин для переговоров с Гитлером военным операторам, разрабатывавшим операцию «Барбаросса», была дана установка: «Невзирая на исход переговоров, все приготовления по Востоку, о которых уже даны устные распоряжения, должны продолжаться»[195]195
  Hitlers Weisungen für die Kriegsfuhrung 1939–1945//Hrsg. von W.  Hubatsch. Munchen, 1965. S. 77–85.


[Закрыть]. Бесповоротное решение Гитлера на войну созрело после того, как СССР отклонил германские условия, являвшиеся предпосылкой создания Континентального блока, в соответствии с которыми Гитлер и Риббентроп рассчитывали полностью изолировать Англию и уничтожить все иллюзии насчет возможной помощи ей со стороны других держав.

4 декабря 1940 г. Гитлер впервые созвал свой генеральный штаб после памятного заседания 31 июля для обсуждения в деталях плана нападения на Советский Союз. Именно на этом заседании он изменил кодовое название операции с «Фриц» на «Барбаросса». Непреклонность внешнеполитического курса Советского Союза укрепляла решимость германского руководства обратиться к военно-силовым методам. В обоснование этого решения стали вводиться идеологические и расовые установки о «неполноценности» советских граждан, военнослужащих и в целом коммунистического строя. Нежелание Советского Союза смириться с активным проникновением Германии на Балканы означало непримиримость позиций двух стран и столкновение их жизненно важных интересов в данном регионе. Схожая тенденция проявилась и в Финляндии.

Поэтому совершенно неслучайно решение о проведении в жизнь директивы № 21 ставки Гитлера от 18 декабря 1940 г. было принято на следующее утро после срыва переговоров на Дунайской конференции. В этой директиве под грифом «Совершенно секретно. Только для командования!» содержался план нападения на Советский Союз. План получил условное кодовое наименование «Барбаросса». Директива предписывала вермахту «быть готовым разгромить Советскую Россию в ходе быстрой кампании даже до завершения войны с Англией». Ставилась задача «установить заслон против Азиатской России по генеральной линии Волга, Архангельск» и тем самым снять потенциальную русскую угрозу, но в особенности – позволить завершить кампанию в Европе, иными словами, обеспечить исключительное господство Германии в Европе[196]196
  DGFP. Vol. XI. P. 899–902. 18 декабря 1940 г.


[Закрыть]. В директиве также говорилось, что приказ о стратегическом развертывании вооруженных сил против Советского Союза фюрер отдаст «в случае необходимости за восемь недель до намеченного срока начала операций». При этом «приготовления, требующие более продолжительного времени, если они еще не начались, следует начать уже сейчас и закончить к 15.5.41»[197]197
  Там же.


[Закрыть].

По словам западногерманского историка К. Рейнгардта, «подготовка операции «Барбаросса» проходила в атмосфере такого оптимизма и такой уверенности в победе, каких сегодня нельзя даже понять»[198]198
  Рейнгард К. Поворот под Москвой. Крах гитлеровской стратегии зимой 1941/42 года. С. 34.


[Закрыть]. Он задается вопросом: по каким причинам германское руководство столь оптимистично оценивало обстановку в России? Оценкой противника ведал отдел «Иностранные армии Востока» в генеральном штабе сухопутных сил, но он не располагал достаточной информацией, чтобы соответствующим образом оценить обстановку. Отдел получал разведывательные донесения, которые поступали с фронта через отдел 1C в генеральный штаб сухопутных сил. Немецкая воздушная разведка ограничивалась прифронтовой полосой или районами, находящимися в относительной близости от линии фронта, так как германские ВВС почти не располагали самолетами для дальней разведки. Это привело к тому, что почти полностью отсутствовали данные о подготовке резервов, подвозе подкреплений и снабжении войск в глубоком тылу противника, о новом строительстве и о промышленном производстве СССР. Когда немецкое руководство получало информацию о России из других источников, не соответствовавшую его собственным представлениям, то эта информация игнорировалась или признавалась неправдоподобной[199]199
  Там же.


[Закрыть].

В ходе обсуждения плана «восточного похода» 5 декабря 1940 г. Гитлер заявил, что «следует ожидать, что русская армия при первом же ударе германских войск потерпит еще большее поражение, чем армия Франции в 1940 г.»[200]200
  Greiner H. Die Oberste Wehrmachtfuhrung 1933 bis 1943. Wisbaden, 1951. S. 326.


[Закрыть]. То есть в правящих кругах Германии сложилось мнение, что СССР является не только ключевым звеном всей немецкой военной стратегии, но и довольно слабым противником, разгром которого позволил бы Германии добиться в последующем победы в войне с Англией и США.

3 февраля 1941 г. директива № 21 была одобрена Гитлером. Затем она была направлена в штабы трех групп армий, военно-воздушных и военно-морских сил. Штабы групп армий разработали оперативные планы всех своих объединений. Они были уточнены и одобрены в генеральном штабе сухопутных войск. В конце февраля 1941 г. началось развертывание немецких групп армий у советских границ.

Еще раньше до официального утверждения плана нападения на СССР в Германии началась реорганизация и перевооружение вермахта с учетом вставшей пред ним новой задачи. По распоряжению начальника штаба ОКВ генерал-фельдмаршала В. Кейтеля от 5 сентября 1940 г. общая численность сухопутных войск к весне 1941 г. должна была составить 180 дивизий, в том числе 10 моторизованных, 20 танковых и 20 резервных. Германская военная экономика уже переключилась на выпуск оружия для этого количества войск. Эта «августовская программа» предусматривала в течение семи месяцев, до 1 апреля 1941 г., обеспечить полное перевооружение сухопутных войск. За ее выполнение взялись не только военные предприятия Германии, но и 4876 предприятий в оккупированных Польше, Дании, Норвегии, Голландии, Бельгии и Франции. В результате значительно возрос уровень вооружения Германии. Однако выпуск военной продукции в ходе выполнения «августовской программы» постоянно отставал от темпов роста числа дивизий. Так, число танков перед нападением на СССР увеличилось по сравнению с маем 1940 г. на 60 %, но для оснащения новых танковых дивизий по штатам 1940 г. этого явно не хватало[201]201
  Кульков Е.Н. Подготовка Германии и ее союзников к нападению на СССР. С. 21.


[Закрыть].

Перед началом войны против СССР в вермахте насчитывалось 7,3 млн человек, 71,5 тыс. артиллерийских орудий и минометов, 5,6 тыс. танков и 5,7 тыс. боевых самолетов. Первостепенное внимание германское руководство уделяло наращиванию численности и качественному совершенствованию сухопутных войск. Если перед наступлением на Францию насчитывалось 156 дивизий, в том числе 10 танковых и 6 моторизованных, то перед нападением на СССР – уже 214 дивизий, в том числе 21 танковая и 14 моторизованных. Для «войны на востоке» было выделено более 70 % соединений – 156 дивизий, в том числе 17 танковых и 14 моторизованных, а также 3 бригады[202]202
  Мировые войны ХХ века. В 4 кн. Кн. 3: Вторая мировая война. Исторический очерк. М., 2005. С. 132.


[Закрыть]. Это была наиболее боеспособная часть сухопутных войск Германии. Для ее авиационного обеспечения из имевшихся в вермахте пяти воздушных флотов было выделено три флота полностью и один частично. Этих сил, по мнению немецкого военного командования, было вполне достаточно, чтобы разгромить РККА в ходе одной быстротечной кампании.

Продолжая опасаться войны на два фронта, 20 апреля 1940 г. в день своего рождения Гитлер сказал своим ближайшим соратникам, что он совсем не стремится уничтожить Англию и разрушить ее империю и готов заключить с Англией мир на определенных условиях, устраивающих в первую очередь Германию[203]203
  Unternehmen Barbarossa. S. 93.


[Закрыть]. Однако расчеты Гитлера на уступчивость английских правителей оказались напрасными. Английские правящие круги не желали превращать свою страну в «младшего партнера» нацистской Германии и предпочитали остаться с ней в состоянии войны, надеясь, что со временем военно-стратегическая обстановка изменится в их пользу.

В октябре 1940 г. Германия предприняла попытки привлечь в состав Тройственного пакта Испанию и Францию. Советский Союз был обеспокоен продвижением Германии на Балканы, заключением Тройственного пакта и германо-финским сближением. Это наглядно показывало, что СССР не собирался ограничиваться пассивной ролью, а стремился активно участвовать в европейских делах.

Сразу после завершения советско-германских переговоров в Берлине в ноябре 1940 г. последовал ряд распоряжений Гитлера, направленных на активизацию подготовки войны против СССР. 13 ноября он назвал 1 мая 1941 г. как дату начала «восточного похода»[204]204
  KTB/OKW. Bd. 1. S. 176.


[Закрыть]. Затем он отдал приказ срочно соорудить в Восточной Пруссии командный пункт для его ставки. Начальнику штаба оперативного руководства ОКВ А. Йодлю было приказано подготовить проект специальной директивы о войне против СССР, а Герингу и начальнику управления военной экономики и вооружений ОКВ Г. Томасу – начать разработку планов эксплуатации захваченных советских земель[205]205
  Unternehmen Barbarossa. S. 105.


[Закрыть]. 17 ноября 1940 г. Гитлер подтвердил, что без ликвидации России невозможно будет создать новый порядок в Европе.

Впоследствии, уже после окончания войны, многие бывшие генералы вермахта высказывали мнение, что Гитлер упустил очень благоприятные возможности, открывшиеся для Германии в результате Балканской кампании, для усиления борьбы и разгрома Англии, после чего можно было бы решить военно-политические задачи на Востоке. В то же время, как писал А. Хильгрубер, «все военные мероприятия Гитлера на Западе и в районе Средиземного моря в первой половине 1941 г. должны рассматриваться с точки зрения одной большой идеи – они должны были служить в период операции «Барбаросса» закреплению захваченного в 1940 г. континентально-европейского бастиона»[206]206
  Цит. по: Мельтюхов М.И. Упущенный шанс Сталина. Советский Союз и борьба за Европу: 1939–1941. М.: Вече, 2000. С. 460; Дашичев В.И. Банкротство стратегии германского фашизма. С. 732.


[Закрыть]. Несмотря на искушение использовать слабые места в обороне Британской империи и проникнуть в районы, которые можно было захватить быстрыми ударами с использованием относительно небольших немецких сил, Гитлер сохранял приоритет за своим планом «Барбаросса» даже тогда, когда дело касалось выгодных перспектив наступления на позиции Великобритании на Ближнем Востоке[207]207
  Дашичев В.И. Банкротство стратегии германского фашизма. С. 732.


[Закрыть].

Поскольку Восточная Европа, в том числе и европейская часть СССР, рассматривалась как одна из важнейших составляющих необходимого Германии «жизненного пространства», чисто идеологическое обоснование новой экспансии сочеталось с экономическими требованиями идеологов национал-социализма и руководителей германской экономики. Отталкиваясь от опыта войны в Европе, в Германии полагали, что молниеносный разгром Красной армии позволит беспрепятственно захватить большую часть советской промышленности и наладить производство в интересах рейха.

По существу, подготовка Германии к войне против СССР началась сразу после разгрома Франции и продолжалась в течение года. В ней можно условно выделить два основных этапа. На первом этапе (конец июня 1940 г. – середина февраля 1941 г.) были приняты военно-политические решения об агрессии против Советского Союза, детально разработаны замысел предстоящей операции и мероприятия по стратегическому планированию войны, проведена переориентация вооруженных сил и военной экономики Германии, осуществлены качественное совершенствование вооруженных сил, реорганизация существующих и формирование новых боевых соединений и частей. Одновременно велась усиленная, целенаправленная боевая подготовка войск, предназначенных для войны против СССР, осуществлялось интенсивное оборудование Восточного ТВД при соблюдении необходимых мер маскировки и дезинформации.

На втором этапе (середина февраля 1941 г. – 22 июня 1941 г.) была осуществлена переброска на Восток основных сил сухопутных войск и почти всех ВВС, передислоцирована часть ВМС, созданы ударные группировки для нападения на СССР, уточнены их задачи, завершено оборудование Восточного ТВД, отрабатывались вопросы взаимодействия сухопутных войск с ВВС и ВМС, как немецких вооруженных сил, так и с союзными им войсками Финляндии, Румынии и Венгрии, налаживались управление войсками и связь, решались проблемы материально-технического обеспечения войск. До самого последнего момента Гитлер не посвящал военно-политическое руководство Италии в свои планы «восточного похода». О решении начать войну против СССР он сообщил Муссолини только 21 июня 1941 г.[208]208
  Военно-исторический журнал. 1965. № 5. С. 89–92.


[Закрыть]

Как известно, к намеченному сроку – до 15 мая 1941 г. – завершить развертывание основных сил Германии на востоке по плану «Барбаросса» не удалось, поскольку часть немецких войск с 6 по 29 апреля 1941 г. участвовала в Балканском походе вермахта против Югославии и Греции. 30 апреля на совещании высшего командования вермахта начало операции «Барбаросса» было перенесено на 22 июня 1941 г.

Нападение на Советский Союз произошло, несмотря на то что с августа 1939 г. между СССР и Германией действовал Пакт о ненападении, а с сентября 1939 г. – Договор о дружбе и границе. И тем не менее в течение срока действия этих договоров Третий рейх не отказывался от программы военных действий на Востоке, от завоевания «жизненного пространства»[209]209
  Ueberschar G. «Der Pakt mit dem Satan, urn den Teufel auszutreiben» – Der Zweite Weltkrieg. Analysen, Grundzuge, Forschungsbilanz. München, 1989.


[Закрыть]. Для германских правящих кругов Пакт о ненападении и Договор о дружбе и границе являлись лишь тактическим шагом. Они были необходимы прежде всего для решения ближайшей задачи – захвата Польши.

14 июня 1941 г. на совещании у Гитлера в Берлине были заслушаны доклады командующих группами армий, армиями, танковыми группами и равных им командующих ВВС и ВМС о готовности к проведению операции «Барбаросса». На этом же совещании были уточнены и последние детали нападения: начало наступления переносилось с 3.30 на 3.00 (по среднеевропейскому времени). Таким образом, подготовка к войне против Советского Союза была завершена.

Подчеркнем, что решение Гитлера о повороте основных усилий Германии с Запада на Восток летом 1940 г. было поддержано высшим руководством нацистской партии и вермахта. Поэтому его можно считать совместным решением политических и военных лидеров страны, за которое они несли всю полноту ответственности.

Следует помнить, что разработка плана «Барбаросса» с самого начала являлась наступательной инициативой нацистских правящих кругов и командования вермахта, которые самонадеянно недооценивали возможности Красной Армии. Таким образом, Гитлер и германские военные изначально исключали возможность упреждающего удара со стороны Советского Союза. Генерал-майор Эрих Маркс, которому поручили составить первоначальную версию плана нападения на СССР, высказывал мнение, что Красная Армия «вряд ли будет столь любезна, чтобы атаковать» немцев[210]210
  «Der Operationsentwurf Ost» des Generalmajors Marcks vom 5. August 1940//Wehrforschung/Hrsg. von F. Klein, I. Lachnit. 1972. № 4. S. 116.


[Закрыть].

Впервые Гитлер представил эту войну как превентивную меру в своем заявлении в момент начала войны, а также в обращении к армии в тот же день. Он повторил подобную оценку в октябре 1941 г., призывая собирать зимние вещи для солдат на Восточном фронте и оправдываясь, что якобы в мае «ситуация сложилась столь угрожающая, что нельзя было больше сомневаться в намерении России напасть на нас [Германию] при первой возможности»[211]211
  Cecil R. Hitler`s Decision to Invade Russia, 1941. London, 1975. P. 169.


[Закрыть].

Представление агрессивной войны против СССР как превентивной было взято на вооружение некоторыми генералами вермахта на Нюрнбергском процессе. В атмосфере уже зарождавшейся тогда «холодной войны» предпринимались попытки оправдать подготовку операции «Барбаросса» как поддержку развязывания упреждающей войны с тем, чтобы якобы «остановить советскую экспансию»[212]212
  Hitler as Warlord. London, 1950.


[Закрыть]. Однако архивные материалы свидетельствуют о том, что германская разведка никогда не работала в этом направлении. Генерал-фельдмаршал Паулюс на Нюрнбергском процессе заявил, что германское военное командование «не замечало никаких приготовлений Советского Союза к нападению». Об этом же говорит в своем военном дневнике и Гальдер, а также Гудериан. Манштейн подчеркивал, что диспозиция советских войск не показывала намерения нанести удар[213]213
  Cecil R. Hitler`s Decision to Invade Russia. P. 171.


[Закрыть].

Поскольку нет никаких доказательств того, что германское руководство считало необходимым нанести «превентивный удар», некоторые историки обращаются к различного рода измышлениям о политике СССР и при этом совершенно игнорируют реальные планы и мотивы нацистских правящих кругов. И раньше, и сейчас в наши дни появляются публикации, в которых нападение Германии на СССР так или иначе все равно именуется «превентивной войной», что является неприкрытым стремлением переосмыслить характер и сущность подготовки и осуществления нацистской наступательной операции против Советского Союза под кодовым наименованием «Барбаросса».

Используя подобный подход, эти авторы стремятся вытеснить из общественного сознания «нежелательные» научные выводы неангажированных историков или просто не принимать их во внимание. Приверженцы подобных псевдонаучных методов стараются не замечать существования многих важных источников, в частности, такого, как опубликованные дневники Геббельса, содержание которых служит неопровержимым доказательством подлинных агрессивных намерений Гитлера в отношении СССР[214]214
  Die Tagebüücher von Joseph Goebbels. Samtliche Fragmente. Bd. 1–4. München, 1987.


[Закрыть].